Глава 8
Видавшее виды тёмно-красное купе Alfa Romeo Montreal 1970 года выпуска остановилось на углу улицы Белцигер в районе Шёнеберг. Стрелки часов в машине показывали без пяти минут одиннадцать. Ночная улица была пустынна, если не считать пары случайных прохожих, выгуливавших собак в парке через дорогу, и небольшой, но шумной компании, дружно дымившей у траттории напротив. Диана заглушила двигатель и вышла из машины. Тезер последовал за ней.
– Всё же я не понимаю, как эти два дела могут быть связаны, – продолжал он начатый ещё в участке диалог, уже давно превратившийся в монолог. – Там была группа вчерашних подростков, возомнивших себя, представить только, вампирами! А здесь… здесь мы даже не знаем наверняка, было ли это убийство. Те ребята до сих пор за решёткой, если вообще живы. Как бы не оказалось, что мы зря теряем время.
Диана Аталика не слушала. Застегнув куртку, она прошлась вдоль двухэтажного кирпичного здания, значившегося в базе данных как клуб Lion’s Court. Редкий образец архитектуры конца девятнадцатого века, чудом уцелевший в Берлине и особенно выделявшийся среди безликой застройки девяностых, казался необитаемым. Арочные окна первого этажа были темны, а большие квадратные окна верхнего этажа и вовсе наглухо закрыты ставнями. Здание не имело никаких опознавательных знаков и даже дверей, кроме небольшой калитки в примыкавшем к нему с одной стороны металлическом заборе, за которым виднелась автостоянка и два одноэтажных здания, похожих на склады из той же эпохи.
Диана нажала на кнопку звонка, и из динамика раздался мелодичный женский голос:
– Волшебное слово пропустит вас в Страну грёз.
Диана переглянулась с Тезером и усмехнулась:
– «Полиция» подойдёт?
На том конце ничего не ответили, и Диана хотела снова нажать на звонок, но тут раздался сигнал и калитка открылась. Из едва приметной двери вышел широкоплечий охранник и строго спросил:
– Ваши документы, – потом выдавил служебную улыбку и добавил, – пожалуйста.
Проверив документы, охранник отошёл в сторону, пропуская полицейских внутрь. Диана и Тезер оказались в тускло освещённом коридоре. Где-то вдалеке слышались мощные раскаты музыки. Откуда-то из тёмного угла тут же возникла девушка. В полумраке особенно сильно была заметна её бледная кожа и тщательно подведённые глаза.
– Доброй ночи, господа, – ослепительно улыбнулась она, обнажив маленькие клыки.
– Нам нужен господин Лион, – сразу перешла к делу Диана.
– Я провожу вас, – ответила девушка и пошла впереди, постукивая каблуками высоких сапог и покачивая бёдрами, затянутыми в слишком короткие кожаные шортики.
Аталик неодобрительно покачал головой из стороны в сторону и погладил свою бородку, как делал это всегда, когда предпочитал промолчать, чем высказывать вслух свои мысли. Как, например, в истории с машиной Дианы. Он считал, что лучше бы она нашла себе партнёра, чтобы проводить своё свободное время более разнообразно, чем постоянно валяться под этой раздолбанной колымагой. Однако Тезер не привык учить кого-то жизни и раздавать советы направо и налево, потому что люди всё равно всё делают по-своему.
Коридор тем временем закончился, и за тяжёлой металлической дверью оказался огромный зал. В приглушённом свете прожекторов, среди красного кирпича и металла, тёмная масса людей ритмично качалась под тяжёлый рок, вырывавшийся из динамиков.
На мгновение ярко вспыхнул и тут же погас свет. Вместе с ним исчезла и музыка. «Лион!» – прошёлся по залу шёпот, и вскоре толпа уже вовсю скандировала: «Лион! Лион! Лион!»
Аталик напряжённо проверил на месте ли его пистолет. В наступившей темноте он совсем ничего не видел. Пространство, наполненное гулом толпы, внезапно стало совсем крохотным и давило на плечи.
Диана, наоборот, улыбалась. Всеобщее возбуждение будоражило её. Ещё немного и она готова была закричать вместе со всеми: «Лион!»
И вот появился он, и толпа просто сошла с ума.
Господин Лион стоял на сцене посреди танцпола в ярких лучах прожекторов и слегка небрежно опирался на трость. На вид ему можно было дать лет двадцать пять, не больше. Его длинные белокурые волосы мягкими волнами падали на плечи. Камзол из красного бархата сверкал изящной вышивкой и переливался драгоценными камнями. Панталоны, шёлковая рубашка с жабо и шёлковые же чулки дополняли образ щеголеватого дворянина восемнадцатого века. Обведя взглядом зал, Лион на мгновение закрыл глаза и улыбнулся, затем поднял руку, призывая к тишине.
«Дети мои!» – тихо и мягко произнёс он, но его голос долетел до самых дальних уголков танцпола. «Я рад приветствовать вас этой ночью. И да начнётся веселье!»
Гитарное соло разорвало пространство зала, а следом за ним грохот музыки обрушился на толпу, но вместо того, чтобы снова впасть в безумство, она благоговейно расступалась перед Лионом, который сошёл со сцены и неторопливой походкой направлялся прямиком туда, где стояли Диана и Тезер.
Люди жадно пожирали Лиона глазами, некоторые облизывали губы и скалили зубы, показывая маленькие клыки, другие несмело тянули к нему руки, словно боясь обжечься. Их взгляды кричали: «Возьми меня! Я! Я буду сегодня твоей жертвой!»
И Лион действительно выбирал себе жертву. Его глаза тёмно-изумрудного цвета, какого не бывает в природе, внимательно изучали окружавшие его лица. Кто-то награждался улыбкой, кто-то кивком головы, но кружевной платок, пропуск в обитель господина Лиона, достался… Диане. Не успела она опомниться, как холодное дыхание Лиона коснулось её шеи: «Идёмте, госпожа комиссар, – сказал он. – Я ждал вас».
***
Эмма закрыла входную дверь и постояла какое-то время в темноте, прислонившись плечом к косяку.
Ну и денёк, ещё похуже, чем вчера.
Девушка вздохнула, потом принюхалась и нахмурилась. Что-то было не так. Она повела ещё раз носом и поняла что именно. Запах. Обычно по вечерам её встречал запах немытой посуды и портившейся еды, но сейчас его не было. В квартире вообще ничем не пахло.
Эмма включила свет и разулась, потом, не снимая пальто, дошла до кухни и щёлкнула выключателем. Вся посуда лежала в сушилке, именно там, где она оставила её утром. Задумчиво хмыкнув, Эмма заглянула в спальню Маргарет, где царил привычный, но уже вчерашний беспорядок.
Девушка прикусила губу и медленно расстегнула пальто. Маргарет отсутствовала всего сутки, стоило ли поднимать панику?
А предаваться панике?
Эмма достала из кармана телефон и набрала номер Маргарет. Он оказался заблокирован. После нескольких безуспешных попыток пробиться через непреклонного оператора, девушка сняла пальто и прошлась по комнате соседки в поисках хоть какого-то намёка на место работы Маргарет. Где она работает? Ночной клуб, бар или нечто иное? Как-то Эмма пыталась выяснить это, но рассказ Маргарет о том, как она трудится в Deutsche Bank, звучал не слишком убедительно.
В процессе поисков девушка нашла своё летнее платье, туфли на каблуках, которые, как она думала, остались дома, давно потерянные тушь и крем, золотые серёжки и даже плеер, который, она была уверена, у неё украли в метро месяц назад.
Ну и поделом ей!
Эмма бросила плеер на кровать и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Страшно хотелось есть. В холодильнике обнаружился листик салата, половина контейнера с помидорами черри и даже открытая пачка феты. Сделав из этого салат, Эмма закрылась в своей комнате и достала ноутбук. Она хотела почитать что-нибудь лёгкое и позитивное, но вместо этого по привычке открыла свою почту, где в самом верху списка висело письмо от Фейербаха. Девушка всё ещё злилась на свою соседку и в глубине души даже радовалась, что её нет сегодня дома. Масла в огонь добавляла ещё и вчерашняя встреча со Штефаном, которая одновременно и тяготила, и волновала её, и определённо требовала чего-то более решительного с её стороны, поэтому, особо не раздумывая, она взяла телефон и набрала номер. Как только на другом конце взяли трубку, Эмма без лишних предисловий, произнесла: «Я согласна».