Стенд-ап Артема «Я продал душу!»
Артем хотел было прижаться к Тане спиной, тронутый ее нежностью. Но никакой Тани сзади не было, и Артем рухнул с табурета на кафельный пол. Удачно, не разбив даже стакана.
Он перестал выть и с пола тихо ответил:
– Я продал свою душу…
Перевернулся на живот, чокнулся пустым стаканом с пустой бутылкой: дзинь. Чокнулся еще: дзинь…
– Я продал свою душу, – забормотал Артем скороговоркой и зазвенел еще: дзинь-дзинь…, – Т-а-ань, слышишь, как здорово получается, я продал –дзинь-дзинь – душу… Дзинь-дзинь… А что если мне песню написать? Ну, смотри… Типа – тра-та-та – я продал душу –тра-та-та… Дзинь-дзинь…
Артем воодушевился, поднялся, встал посреди кухни и крикнул куда-то вглубь по коридору, воображая, что Таня ушла в ванную:
– Тань, ты ведь не знаешь, я в универе был капитаном команды КВН… Да, я был мастером стенд-апа, это экспромт такой, я мог бы в Камеди Клаб выступать, мог бы телевизионную карьеру сделать… Хочешь послушать?
Артем сел под дверью ванной:
– Я ведь из любой темы могу стенд-ап сделать… Да хоть на эту! Хочешь послушать? Смотри! – Артем поднялся, прихрамывая дошел до кухни, налил еще виски, опрокинул его и вернулся к двери ванной. – Смотри-смотри…, – он нетвердо повел руками, – типа передо мной зрители… А это значит я такой, выхожу на сцену, и типа ведущий, ну, типа Масляков-младший объявляет:
– Тема нашего сегодняшнего стенд-апа «Как я продал свою душу». Первым выходит капитан команды Артем Азикян… Артем – прошу…
– Ну, и тут, значит, я выхожу…, – Артем взял стакан, как микрофон.
– Поднимите мне микрофон повыше – благодарю вас, спасибо. (Робкие смешки в зале). Да, друзья, вы видите, я не самый высокий тип в этом зале. (Смешки сильнее). Хорошо, будем смотреть правде в глаза… Девушка, да, вы-вы. Я не пойму – вы сидите или стоите? Сидите? (смешки в зале). А! Вы, наверное, баскетболистка? Впрочем, не важно, я вижу, что вы не в Государственном Эрмитаже работаете (все ищут глазами девушку, хохот). Тогда что у вас шею заклинило? Только прямо перед собой можете смотреть? Травма такая спортивная, да? (Робкие смешки) Правда, знаете, она – в глазах. То, куда вы сейчас смотрите – там у меня не глаза. Во всяком случае, сейчас там у меня глаз нет (смешки). Глаза у меня чуть выше – на полметра вы так промахнулись… Не получается никак? Совсем шея не двигается, да? Ну, ладно, если что привстанете – только не в полный рост, а то опять промахнетесь. (Хохот и аплодисменты). А впрочем, я понимаю, почему вы смотрите именно сюда (хохот в зале). Да-а, вы ведь знаете, что у мужчин с маленьким ростом бывает большое. Да, девушка, теперь я уверен, что вы это точно знаете… большой, пардон, большое эго. (Смешки). А у вашего друга… рядом сидит… он тоже баскетболист, да? У него тоже травма шеи? Что вы так от него отодвигаетесь? А! Я угадал – у вашего длинного приятеля оно – эго – маленькое, да? Угадал?
А знаете, зря вы так со своим приятелем. Нормальный малый! (Смешки). Вы, главное, детишек побольше рожайте – будет баскетбольная команда. Детишек ведь и с маленьким можно делать. (Смешки).
Маленькое эго не так плохо. Будь у меня оно поменьше… О! Я был бы тогда таким, как ваш приятель. (Снова смешки). Добрым, славным парнем, который бы сидел рядом со своей девушкой и спокойно себе слушал, как какой-то мудак-недомерок делает из него и его девушки свое шоу. И, знаете, я вот тоже даже не шелохнулся бы. Уставился бы, как баран, в одну точку и просто ждал, когда этот мудозвон, наконец, свалит со сцены. (Робкие недоуменные смешки).
Знаете, я вот тоже тогда только этого и ждал – когда, наконец, свалю со цены. Но я долго не уходил. Догадываетесь почему? Потому что понятия не имел, что тогда от меня останется. Вот если я взял и убрал эту часть себя – этого мудака-недомерка, этого мудозвона, что было бы в остатке? Если там ничего нет – кроме вот этого, ничего нет? Мне страшно было увидеть, с чем я останусь. Что, если я и на самом деле только вот этот самый мудозвон и больше никто. Я не мог этого узнать заранее. Как ведет себя этот тип, который сейчас перед вами на сцене, я знаю – привычки, мысли, поведение. Он, конечно, полное ничтожество, но ему есть чем прикрыться…
Хм… Мне вот Александр Масляков делает знаки, что я отклонился от темы, а времени у меня немного. Видите ли, я сейчас очень много пью. Нет, я не алкоголик, и, поверьте, у меня достаточно денег, чтобы ширяться, но мне кажется, я во-первых, староват для этого, а во-вторых, не слишком мажорист. Простой, я знаете, парень из Еревана. (Кричалки в поддержку команды в зале). Меня не прикалывает. Пью я сейчас до тех пор, пока не упаду. Нет, не прямо рухну. До кровати я доползу, конечно, может даже носок сниму. Один. (Смешок в первом ряду). Чуть-чуть. Присниму. (Смешок в первом ряду). Это вот-вот должно произойти, поэтому времени у меня, действительно, не так много. Хм.. Значит, по теме…
Вот все говорят «душа»… А кто знает, что это такое? Да никто ни хрена не знает, что это такое. А я знаю. Знаю, потому что я ее продал. Думаете, ко мне этот, как его… О! Мефистофель приходил? Ну, это кликуха такая у рогатого… Не-ее… не приходил. Я сам – возьмите, пожалуйста, у меня этого добра навалом! Возьмите – мне не жалко! Только дайте, дайте, чтобы не как у всех. Чтобы не за три копейки по двенадцать часов в каком-нибудь офисе впахивать. Ух, как мне не повезло! Я ведь не знал, что душу продаю. Я, сорри, не знал, что она есть даже! Пока, пока она болеть не начала. Ну, то есть не она – а вроде как пустое место, которое от нее осталось. Вот уж страшнее ничего не придумаешь! Души-то нет, а место болит!
Не, пацаны, я ведь не жигало какой. Я – простой мальчик из Еревана. Я сначала по-честному в нее влюбился. Мне плевать было, сколько ей лет. По чесноку влюбился. Она крутая была. Я хотел крутым стать. Мы вместе крутыми были. Я бы навсегда с ней остался. Если бы – эта тварь похотливая, хоть на пикселек один меня любила. Вы-то мне завидуете. Знаю, я весь такой упакованный. Деньги есть, свобода есть. На работу не хочу. Вот уйду со сцены, вы меня прирежете, боюсь, из зависти. Не-е, братишки. Не завидуйте. Мне-то вначале ничего от нее не надо было. Ничего не просил у нее. Это она, блять… Ой, простите, Александр Александрович, она все. Я не просил, а мне давали, давали, покупали… Пока…. Пока я уже жизни себе без этого не представлял. И какая там любовь! Когда так много дают, любви не бывает… Когда так много дают просто так, получается, что тебя купили, тобой воспользовались. Я все-таки в бизнесе кое-что понимаю… Вот и вам скажу… Когда слишком много дают просто так, это значит, что себе забирают кое-что покруче. Вот я и говорю – продал я душу свою за бесценок.
Пацаны, я ведь, думал, когда возненавижу ее, смогу отделаться. Возненавидел, но влип еще сильнее. Видел, что живу со старой, жирной, беспринципной сукой. А все еще готов был остаться с ней навсегда! А она – покупала еще таких как я. Десятками быть может. Любил, ненавидел и вяз во всем этом говне.
Каждый день думал: брошу, брошу, брошу. Каждый день в течение лет шести. Смеяться будете – я хотел, чтобы она меня любила. Как я – ее. Чтобы она во мне не тело видела – человека. Личность. Чтобы уважала. Прикол, да? Старая жирная сука, в которой ничего живого нет – не внутри, не снаружи – все в силиконе. А я хотел, чтобы все это меня полюбило. Как человека. Оборжаться! Но хохота сейчас больше будет – меня уже через год не за что любить было. Я на самом деле превратился в ничтожество. Это только сейчас до меня доперло, что ничтожество не то, что по 12 часов за копейки пашет на придурка босса. Ничтожество тот, кто все сразу получает. Потому что терять то, что получил сразу и в объеме, превышающем честную сделку, больнее, намного больнее, чем вставать за МКАДом в 6 утра и бежать на электричку. (Досадное покашливание в зале). Но мы ведь про душу начали. Вот я и говорю… Про душу. Развели меня как лоха. Потому что, когда я, наконец, свалил, у меня, как я и боялся, ничего не осталось – вообще ничего. Пустота. Одинокое ничтожество.
– Все!
Артем сел, прислонившись к двери ванной, потом лег на бок, то ли икнул, то ли всхлипнул и уснул.