Глава 6
РАЗНЫЕ ЛЮДИ ВСТРЕЧАЮТСЯ НА ЗАПАДЕ
12 декабря в 9 часов утра эскадра коммодора Харвуда, состоящая из кораблей «Аякс», «Эксетер» и «Ахиллес», находилась примерно на тридцать пятой параллели в ста милях от Пунта-дель-Эсте – в устье реки Ла-Плата. Брейд-вымпел коммодора первого класса был поднят на корабле его величества «Аякс». «Ахиллес», срочно вызванный с севера, присоединился к эскадре только этим утром. Впервые с начала войны все три корабля коммодора Харвуда собрались вместе. И это было не случайно.
Вудхаус, капитан «Аякса», стоял на своем обычном месте – на левой стороне мостика. Это был высокий светловолосый человек, неторопливый в речи и движениях, взирающий на окружающих строгим бескомпромиссным взглядом. Когда-то давно его нос «столкнулся» с неким твердым предметом, возможно кулаком или боксерской перчаткой, и слегка изменил форму. Капитан оглянулся и посмотрел в сторону кормы, где за «Аяксом», соблюдая идеальную дистанцию, следовали еще два крейсера. Было великолепное ясное утро. Крейсера сверкали на солнце свежей белой краской, а море приобрело глубокий синий цвет. Вудхаус недоумевал, почему коммодор собрал свои корабли именно в это время в этом месте? И словно в ответ на немой вопрос моряка, на мостик вышел сам коммодор.
Его появление произвело небольшой переполох. Вахтенный офицер поправил фуражку, посыльные, словно по команде, замолчали. Штурман, удобно привалившийся к нактоузу, вздрогнул и выпрямился. Внешне сохранивший невозмутимость Вудхаус начал ходить взад-вперед по мостику, чтобы услышать, если его окликнут. Он чувствовал, что надвигаются какие-то события. Медли, оживленно болтавший в уголке с корабельным артиллеристом, поспешно свернул разговор и подошел поближе к шефу. Харвуд огляделся по сторонам, причем одного взгляда оказалось достаточно, чтобы заметить все, что его интересовало, включая погоду. Затем он прошел к своему высокому деревянному стулу, установленному на правом крыле мостика, сел, снял фуражку, повесил ее на нактоуз и негромко проговорил:
– Штаб!
– Сэр? – Медли уже был тут как тут, да и Вудхаус на всякий случай подошел ближе.
Харвуд сказал:
– Передайте на «Ахиллес» и «Эксетер», чтобы капитаны прибыли на борт флагманского корабля сегодня в 11:00.
Он покосился на Вудхауса, в полной мере насладился его изумлением и спросил:
– Карты готовы?
– Все готово, сэр, – отрапортовал Медли и обратился к сигнальщику, которому только что передал сообщение: – Не забудьте указать время.
Вудхаус мысленно улыбнулся. Интуиция его не подвела. Командир эскадры очень редко собирает капитанов в море. В этом процессе было что-то от Нельсона. И Вудхаус убедился, что у Харвуда есть нечто очень важное, что он должен сообщить капитанам именно здесь и сейчас. Причем это сообщение слишком сложное, чтобы быть переданным посредством визуальных сигналов, а радиосвязью нельзя воспользоваться из-за режима радиомолчания. Хотя Вудхаус сохранял обычную невозмутимость, он прибыл в назначенный час в адмиральскую каюту в большом волнении.
Три корабля двадцатью минутами раньше остановились, и с «Ахиллеса» и «Эксетера» спустили шлюпки. Вудхаус дождался, когда шлюпки полным ходом устремились к флагманскому кораблю, после чего оставил вахтенного офицера и Медли принимать гостей. Первым на борт поднялся капитан Белл. Медли объявил:
– «Эксетер», сэр.
Харвуд сидел за столом, просматривая сообщения.
– Доброе утро, Белл. Вы знакомы с Вудхаусом?
Белл проговорил:
– Сто лет не виделись!
А Вудхаус добавил:
– С той самой памятной игры в Твикенхаме.
Одновременно Белл взглядом спросил, что происходит, а Вудхаус пожал плечами, мол, скоро узнаем.
Подошел Харвуд, держа лист бумаги.
– Я позабочусь, чтобы не оставлять вас двоих наедине. Белл сможет слишком много рассказать о моих дурных привычках, которые он хорошо изучил, пока я находился на «Эксетере».
Медли объявил:
– «Ахиллес», сэр.
Капитан Парри был высоким, худощавым человеком. Он был старше двух других капитанов, и его остроумие, обаяние и находчивость позволяли ему без труда находить общий язык с самыми разными людьми. Харвуд сердечно поздоровался:
– Очень рад видеть вас, Парри, – после чего он обратился к Беллу: – Хуки, насколько мне известно, вы незнакомы.
Мужчины пожали друг другу руки.
– Ну, – ухмыльнулся Харвуд, – и как ваши новозеландцы?
Парри мгновение подумал и ответил с улыбкой:
– Пятьсот человек, и все разные.
Харвуд сложил на столе сообщения и обратился к Беллу:
– Хуки!
Белл подпрыгнул.
– Как насчет дефектной ведомости и перечня запчастей для «Эксетера», который я просил составить и отправить на базу? Они отправлены?
Харвуд знал, что это никак не могло быть сделано, и Белл знал, что он это отлично знает, но за последние три дня он задавал этот вопрос уже второй раз.
Белл тактично ответил:
– Пока нет, сэр.
Но Харвуд решил не давать ему спуску:
– Какова причина задержки?
Два капитана, не участвовавшие в беседе, усердно разглядывали потолок и репродукции на стенах.
– Прошу прощения, сэр, – вытянулся Белл. – Списки еще не готовы. Я все закончу сегодня.
– Да уж, пожалуйста, сделайте это, – сухо сообщил Харвуд, не сводя внимательных глаз с самого младшего из капитанов, – и передайте на борт первого же торгового судна, которое сможет доставить его в Симонстаун.
Покончив с гневной речью, Юпитер обратил взор на других капитанов.
– Ну что ж, – сказал он, – давайте начнем. Если хотите, можете курить.
Три капитана и Медли расселись вокруг большого стола. Харвуд стоял во главе стола, держа в руке трубку.
На некоторое время воцарилось молчание, нарушаемое только гудением работающих вентиляторов. На корабле, застопорившем машины, было удивительно тихо. Мужчины даже слышали плеск бьющейся о борт воды. Парри и Белл достали сигареты и закурили. Вудхаус отказался. Медли не сводил глаз с шефа.
Харвуд довольно хохотнул и заговорил.
– Я выбрал несколько необычный способ организации сегодняшней встречи с вами, – сказал он, – потому что хотел собрать вас всех вместе и изложить свое видение ситуации. Я привел корабли именно сюда, в устье реки Ла-Плата, поскольку получил известия о последних передвижениях немецкого надводного рейдера, действующего в Южной Атлантике. Я бы хотел, чтобы вы посмотрели на карты. Адмиралтейство располагает достоверной информацией о том, что карманный линкор – это может быть «Адмирал Шеер», «Граф Шпее» или «Дойчланд» – вышел из Киля 21 августа. Он занял позицию где-то в Южной Атлантике задолго до объявления войны. Вплоть до 30 сентября он не атаковал торговые суда. Могу предположить, почему нет. Гитлер рассчитывал, что после падения Польши Британия и Франция заключат мир. Однако 30 сентября карманный линкор потопил «Клемент», это произошло в районе Пернамбуку. Затем он покинул этот район и направился в центральную часть Атлантики, где между 5 и 10 октября его жертвами стали «Ньютон Бич», «Эшли» и «Хантсмен». После этого он направился к западному побережью Африки, где потопил «Треваньон». Далее он снова поспешил в новые охотничьи угодья и, обогнув мыс Доброй Надежды, вышел в Индийский океан, чтобы атаковать морские пути, связывающие юг Африки, Индию и Австралию, но здесь потопил только маленький танкер «Африка Шелл» – здесь, в Мозамбикском проливе. Затем линкор, предположительно, лег на обратный курс и через несколько дней потопил «Дорик Стар»… вот в этой точке. Немцы знали, что с «Дорик Стар» успели послать сообщение в эфир, поэтому рейдер поспешил как можно скорее покинуть этот район. Теперь, по моему твердому убеждению, события будут развиваться по одному из трех направлений. Во-первых, рейдер может вернуться обратно в Индийский океан, во-вторых, он может попытаться вернуться в Германию тем же путем, что ушел оттуда – через Датский пролив, и, в-третьих, он может прийти сюда, в эту часть света. Ведь именно здесь он находился довольно долго, прежде чем начал действовать. Здесь он сможет без труда найти последние жертвы среди судов, перевозящих зерновые и мясо из портов Южной Америки. Я уверен, что последний вариант развития событий наиболее вероятен.
Он закончил свою вдохновенную речь, и в каюте повисла пауза. Капитаны думали о том, что, наконец, им предстоит настоящее дело, ради которого они учились и которое может стать высшей точкой их профессиональной карьеры. Оценка ситуации Харвудом произвела на всех глубокое впечатление. Они поверили его словам и поверили, что враг направляется им навстречу.
Харвуд сел за стол и снова заговорил, но теперь тоном человека, занимающегося решением текущих проблем.
– Я прикинул возможную скорость карманного линкора и пришел к выводу, что если он идет в Рио, то будет там сегодня утром – 12 декабря. Если он направляется сюда – в реку Ла-Плата, а мне это представляется более вероятным, он будет здесь на двадцать четыре часа позже.
Белл с удивлением услышал собственное восклицание:
– Завтра?
– Да, именно завтра, – ответил Харвуд и, призвав всех присутствующих на совещании к особому вниманию, торжественно проговорил: – Моя цель – уничтожить врага. Я намерен атаковать немедленно, когда он будет обнаружен – не важно, днем или ночью. Мы должны отдавать себе отчет, что противник сильнее нас. Поэтому, как только зверь будет обнаружен, мы приблизимся на максимальной скорости и разделим его огонь, атакуя с трех различных направлений. «Аякс» и «Ахиллес» будут держаться недалеко друг от друга. «Эксетер» будет действовать самостоятельно.
Парри и Белл приняли приказ философски. Белл, как самый молодой, не смог скрыть довольной ухмылки при мысли о независимых действиях. А Харвуд тем временем продолжал:
– Таким образом, мы не только не позволим противнику обрушить всю мощь своих орудий на кого-то одного, но и сможем контролировать друг друга. – Заметив ухмылку Белла, он заговорил, чеканя каждое слово и глядя на него в упор: – Найдите любые, даже самые мелкие дефекты, которые могут снизить вашу огневую мощь, и немедленно устраните их. – Дождавшись, чтобы не понравившаяся ему ухмышка исчезла, он убрал с собственного лица выфажение деревянного идола и закончил вполне человеческим тоном: – Я бы хотел, чтобы здесь быш «Кумберленд». Мне очень нужен еще один крейсер с восьмидюймовыми орудиями. Но он все еще ремонтируется на Фолклендах и присоединится к нам только недели через две. Скажите своим людям, что в ближайшие несколько дней они должны быть особенно внимательными. Мы испробуем мою тактику атаки на карманный линкор и днем и ночью.
Последние слова он произнес тоном главнокомандующего, напутствующего бойцов накануне сражения. Никто не произнес ни слова. Никто даже не пошевелился. От сигарет медленно поднимался дымок, уносимый вентиляторами. Взоры моряков быши прикованы к коренастой фигуре в белой форме, восседающей во главе стола, к широким рукам, барабанящим по столу пальцами, к густым волосам с проседью и проницательным глазам.
Харвуд обернулся к Медли и, не меняя тона, резко спросил:
– Штаб! Где солнце?
Медли вышел из транса, удивленно взглянул на своего шефа, увидел пляшущие в его глазах смешинки и уверенно ответил:
– Над нок-реей, сэр.
– Прекрасно, – сказал Харвуд. – Тогда откроем джин.
Утром 13 декабря ровно в 4:50 крейсера следовали в том же порядке. Перед рассветом люди заняли боевые посты. Так бышо заведено еще со времен Нельсона. Ведь никогда не знаешь, что увидишь, когда взойдет солнце. А радаров в те времена еще не бышо. Крейсера шли северо-восточным курсом со скоростью четырнадцать узлов, но все было готово к быстрому увеличению скорости, если на рассвете будет обнаружен противник.
Звезды уже начали тускнеть, но все еще было темно. На мостике флагманского корабля в тусклом свете были видны неясные силуэты. От штурманского стола исходило слабое свечение. Перед рассветом всегда было особенно холодно, и люди кутались во все, что попадалось под руку. Харвуд нервно мерил шагами мостик, хотя выглядел очень уверенно. В зубах он зажал трубку. Вудхаус старался согреть свои большие ладони, держа чашку с какао, и все время оглядывался в сторону кормы. Он скорее чувствовал, чем видел едва вырисовывавшиеся в темноте очертания двух других кораблей. Но небо на востоке быстро светлело.
На «Ахиллесе», шедшем вторым в строю, негромко переговаривались два впередсмотрящих. Один из них, по имени Арчер, одетый в непромокаемый дождевик, застегнутый до самого подбородка, и черную вязаную шапочку, которую он натянул на лоб до бровей, так что оставались видны только грустные глаза и рот, уголки которого были меланхолично опущены вниз, широко зевнул и пробормотал:
– Какой я видел прекрасный сон!
Его товарищ отнесся к словам с полным пониманием.
– Кто была она? – поинтересовался он.
– Это была не она, это был…
Прошедший мимо офицер тихо, но внушительно проговорил:
– Арчер, Барнс, прекратите разговоры.
Выждав некоторое время, Арчер продолжил свое тихое повествование, при этом его губы едва шевелились.
– Это был он!
– Он?
– Ну да, – продолжил Арчер шелестящим, почти загробным голосом. – Именно он. Я был в отеле «Риц» в Лондоне, а наш главный надсмотрщик, – он мотнул головой в сторону, – оказался там портье. Я отправил его под проливным дождем за такси, а когда он вернулся, послал за другим, сказав, что мне не нравится цвет приехавшей машины.
Его друг тихо фыркнул. Арчер был признанным остряком в своей вахте, а даже самая незамысловатая шутка помогает скоротать время, которое перед рассветом тянется особенно долго.
На «Эксетере», замыкавшем строй, Билл Ропер передал капитану Беллу чашку какао:
– Ваше какао, капитан.
Белл взял чашку с густым сладким напитком и вежливо сказал:
– Спасибо, Ропер. Как вы находите погоду сегодня утром?
– День будет хороший, посмотрите, небо просто-таки усыпано звездами.
Дул легкий ветерок. Белл остановился рядом со штурманом и посмотрел в бинокль.
– Будьте внимательны, штурман, – сказал он. – Флагманский корабль изменил курс на несколько градусов. Коммодор вполне мог сделать это специально, чтобы проверить наше внимание.
Два корабля впереди уже были отчетливо видны – черные силуэты на фоне серо-зеленого моря. Стала появляться линия горизонта.
Конец ознакомительного фрагмента.