Глава 3. Суровая реальность нового мира
Надежда живет даже возле могил.
Бухта Куа-Бэ. Желтое море. Раннее утро 29 апреля 1905 года
Вышедший наконец на свежий, как ему казалось, порт-артурский воздух Сергей Часовских удовлетворенно подумал:
– Вот они мои придурочные корабли. Вот все четыре «Бородинца» дымят понемногу, вон второй броневой отряд, а вон…
Стоп! Опять мысли моего предшественника меня одолевают. Так-с… Берем себя под контроль и смотрим вокруг. Что видим? Броненосцы и крейсера: «Александр III», «Бородино», «Орел», «Наварин», «Сисой Великий», «Аврора», «Светлана», «Изумруд», «Жемчуг»… Но это же суда ВТОРОЙ Тихоокеанской эскадры! Ничего не понимаю! Но я должен быть капитаном броненосного крейсера в ПЕРВОЙ эскадре. Видимо, пришла пора осторожненько прислушаться к мыслям своего предшественника, что и рекомендовал мне сделать профессор с самого начала…
Несколько минут Сергей стоял молча, с закрытыми глазами, прислушиваясь к своим мыслям и ощущениям. И то, что постепенно доходило до его понимания, совсем не радовало попавшего в прошлое нашего современника. Из состояния ступора его вывел начальник штаба Второй Тихоокеанской эскадры Константин Константинович Клапье-де-Колонг:
– Простите, пожалуйста, Зиновий Петрович, но все в порядке? Ничего не случилось? – задал наивные вопросы начальник штаба, не на шутку обеспокоенный тем, что увидел своего адмирала, стоящего уже более пяти минут в пижаме на верхней палубе корабля.
Серега, ничего не отвечая, достаточно грубо отодвинул Клапье-де Колонга своей могучей рукой и, не говоря никому ни слова, медленно направился к своей каюте. Зайдя внутрь, Часовских уселся за стол и начал приводить мысли в единую стройную систему.
– Итак, я попал в тело Зиновия Петровича Рожественского. Сегодня 29 апреля 1905 года, и до Цусимского сражения осталось всего шестнадцать дней. Самое страшное для меня состоит в том, что к этой конкретной ситуации я абсолютно не подготовлен! Мы-то собирались переигрывать Русско-японскую войну с самого начала и действия свои заранее скоординировали исходя из этого. Мы должны были разбить в целой серии сражений японский флот, уничтожить в нескольких боях большую часть их армии, а вместо этого попадаем в полубезвыходную ситуацию, когда российская армия в серии последовательных сражений была разбита и сейчас сидит где-то на сыпингайских позициях в почтительном удалении от японцев. А флот и вовсе большей частью бесславно погиб в Порт-Артуре. Вся страна охвачена Первой русской революцией, в результате которой на грани коллапса оказалась вся экономика. На фоне этого во Вторую Тихоокеанскую эскадру, командование которой поручено мне, уже никто не верит. И единственная задача, которая стоит перед моими кораблями, – это минимизировать потери при прорыве во Владивосток. Но я-то знаю, ЧЕМ должен закончиться этот прорыв! В порт назначения придут только два миноносца и вооруженная яхта «Алмаз», зачисленная в крейсера II ранга по недоразумению, видимо, с целью напугать японцев[5]. То есть из сорока двух кораблей в место назначения прибудут лишь три! Двадцать восемь кораблей потопят японцы, несколько сдадутся врагу, а остальные разбредутся по нейтральным портам и интернируются либо отправятся назад на Балтику. Вот тут и начинается самое интересное! По версии профессора Липовецкого, Россия не имеет права проигрывать эту войну! Русско-японское противостояние – самая важная точка ветвления в новейшей истории России, и если она будет проиграна, то эффект от засылки нескольких «попаданцев» в прошлое будет скомкан. История сама по себе встанет на старые рельсы. В принципе с этой теорией я согласен, но от этого мне не легче. КАК выиграть эту войну сейчас, когда до мирных переговоров осталось чуть менее двух месяцев, – я ума не приложу… Хотя почему же? Вполне себе легкая логическая цепь выстраивается: нужно «всего лишь» разгромить японский флот в Цусимском сражении! А потом русским войскам в Маньчжурии под руководством генерала Линевича останется только ждать, когда японская армия, лишенная снабжения из метрополии, свалится им в руки, как переспелое яблочко… Затем добивание деморализованных войск противника и десант в Токийскую бухту… Да… Вот над такими планами нужно работать психиатрам, ибо у нашей эскадры нет ни одного шанса на победу над японским флотом, руководимым опытнейшим флотоводцем – адмиралом Хэйхатиро Того. И дело вовсе не в количестве кораблей. Тут-то у нас формальное равенство с противником. Дело в целом наборе факторов, каждый из которых не является решающим, но собранные вместе, они образуют приговор русскому флоту. Отвратительная выучка экипажей, неважное качество постройки, неумение наводчиков попадать в цель на больших дистанциях, отсутствие должного опыта у артиллеристов, недостаточная скорость наших кораблей, плохая конструкция снарядов, а качество их производства так и вовсе не на высоте, и многое-многое другое, что делает задачу выигрыша Цусимского боя абсолютно нереальной… Можно, конечно, попробовать провести корабли вокруг Японии проливом Лаперуза, но и тут нет гарантии, что мы не будем настигнуты и разбиты японцами, имеющими преимущество в ходе… М-да… Задачка…
Нужно будет вспомнить все варианты возможного развития событий, которые я когда-либо читал или обсуждал на различных форумах. Насколько я помню – явно выигрышного нет ни одного… Да уж… Наводчиков и комендоров за оставшееся время стрелять научить я не успею, тем более у меня на эскадре нет достаточного запаса снарядов. Маневрировать капитанов кораблей я тоже вряд ли успею обучить. Улучшить состояние кораблей… Хм… Тут вот можно кое-какие мероприятия провести, но они тоже сильно не помогут. Корабли нужно довооружать, а это делается в портах. Запаса орудий моя эскадра тоже не имеет. Младший флагман – адмирал Фелькерзам скоро должен скончаться. Ну что же… В любом случае будем начинать с малого – нужно провести собрание капитанов кораблей и адмиралов. Буду учить местных аборигенов, как нужно приводить вверенные им корабли в боеготовое состояние. Заодно нужно сделать несколько рокировок на капитанских постах, потому что с заведомыми трусами, вроде командира «Бедового» Николая Васильевича Баранова, или с некомпетентными людьми, проявившими полное служебное несоответствие в сражении, – я в бой идти не намерен!
Увлеченный своими мыслями Часовских в шкуре Рожественского успел машинально одеться, и тут вдруг он наконец вспомнил про своих современников, попавших с ним не в то время и не в то место. Судя по подсказке, прозвучавшей не так давно у него в голове, все остальные попаданцы во времени тоже должны были попасть совсем не в те объекты, в которые планировали.
– Так… Я как-то совсем выпустил из головы один очень важный аспект: а куда, собственно говоря, подевались другие участники Десанта в прошлое? Может, мои современники есть прямо у меня на эскадре? Что там нужно произнести? «Десант в прошлое. Цель миссии». Вроде так…
Встав во весь свой недюжий рост, Рожественский громко произнес:
– Десант в прошлое. Цель миссии!!!
В ту же секунду его взор уже привычно был застлан черным фоном, и знакомый женский голос произнес:
«Профессор Липовецкий еще раз приносит извинения всем участниками проекта «Десант в прошлое». В ходе перемещения подтвердилась теория профессора, согласно которой в прошлое уже были засланы японцы из другой реальности и из которой затем было наложено табу на все перемещения в планируемый нами период Русско-японской войны. Поэтому с огромной долей вероятности можно сказать, что за японцев играют несколько специально отобранных и подготовленных человек, присланных из будущего. Ввиду всего вышеизложенного профессором были выбраны другие объекты для перемещения, с которыми вы сейчас будете ознакомлены. Итак, вашими современниками являются: Зиновий Петрович Рожественский, Николай Николаевич Коломейцев, Оттон Оттонович Рихтер, Карл Петрович Йессен.
Желаем вам удачи!»
Часовских, дослушав до конца подсказку, обнаружил себя стоящим перед тем же самым зеркалом с раскрытым ртом.
– Да уж… Удружил профессор! А про то, как выиграть Цусиму, он, видимо, забыл сказать?! А ведь сейчас исход всей войны зависит от меня одного! Есть от чего прийти в уныние. Еще и за японцев воюют присланные из будущего люди, причем прошедшие какую-то специальную подготовку. Как в таких условиях мне строить свою стратегию? Ну что ж – будем размышлять. Для начала было бы неплохо вызвать к себе на корабль моих современников.
Открыв дверь каюты, Рожественский громко позвал своего вестового:
– Петр! Где тебя черти носят?
Не прошло и двадцати секунд, как прямо перед ним, вытянувшись в струнку, стоял его личный вестовой Петр Гаврилович Пучков.
– Чего изволите, ваше превосходительство?
– Друг мой любезный, сбегай-ка в рубку и передай, чтобы немедленно по беспроволочному телеграфу вызвали ко мне командиров миноносцев «Буйный» и «Быстрый». И пусть по семафору приказ продублируют!
В жизни своей не слышавший такого обращения адмирала слегка ошалевший Петр только и смог выдавить из себя:
– Так точно, ваше благородие, – и уже убегавший Пучков вдруг обернулся и обвел таким же ошалевшим взглядом УЖЕ ОДЕТОГО адмирала. На его памяти такое случалось нечасто. Все-таки самой важной задачей вестового в то время являлось облегчить жизнь высшего офицерского состава, и Петр ВСЕГДА помогал одеваться своему адмиралу. Да и такое обращение, как «Друг мой любезный», из уст Рожественского Петр услышал впервые за всю свою сознательную жизнь. Прибежав на мостик и передав все распоряжения, он развернулся, чтобы пуститься в обратный путь к адмиральской каюте, как в дверях боевой рубки буквально налетел на Зиновия Петровича. Рожественский был значительно выше и крупнее Пучкова, поэтому он устоял на ногах, а отлетевший в сторону и упавший на пятую точку Петр на мгновение потерял ориентацию в пространстве. Когда же он выплыл из состояния ступора, то увидел прямо перед собой протянутую руку, которая и помогала ему подняться. Каково же было удивление всех собравшихся в боевой рубке офицеров, когда они увидели, как их адмирал, до сего момента всегда считавший людей лишь бездумными исполнителями своей воли и нередко для вразумления матросов пускавший в ход кулаки, не только не избил нерадивого вестового, но и помог встать тому с пола, а затем со словами: «Ну что же ты, голубчик, внимательнее надо быть» – отпустил того восвояси.
После ухода адъютанта Рожественский еще раз поразил всех присутствующих, громко поздоровавшись:
– Здравствуйте, господа офицеры!
– Здравия желаем, ваше превосходительство! – слегка ошалело ответили собравшиеся.
– Господа офицеры! Прошу вас оповестить всех, что сегодня к трем часам дня я назначаю военный совет для всего штаба эскадры. Затем к шести часам вечера прошу вызвать на борт вспомогательного крейсера «Урал» командиров всех боевых кораблей, включая миноносцы и вспомогательные крейсера. Ну а на ночь, после окончания совещания с капитанами я приглашаю на тот же «Урал» всех наводчиков орудий калибром более трех дюймов. Мне с ними со всеми нужно переговорить! Боевым кораблям на эскадре сегодня надлежит заняться переборкой машин. Но до того штаб эскадры должен выставить все броненосцы и крейсера таким образом, чтобы они стояли бортом к морю в миле[6] от берега и могли вести огонь. Флагманские штурманы! Немедленно составьте схему маневрирования и указание опасных секторов для вспомогательных крейсеров «Терек» и «Кубань». Им сегодня надлежит весь день на скорости от двенадцати до семнадцати узлов[7] крейсировать вдоль строя эскадры на расстоянии двадцать – сорок пять кабельтовых[8]. Вспомогательному крейсеру «Рион» последовательно, с остановками примерно каждые пять кабельтовых, отходить от строя эскадры, а всем боевым кораблям надлежит сверять по нему дальномеры. Все орудийные расчеты на сегодня освободить от любых работ, так как они весь день будут тренироваться, а наводчики должны постоянно удерживать наши вспомогательные крейсера в прицеле. Это будет неплохой тренировкой для наводчиков. Башни должны попеременно поворачиваться как в ручном режиме, так и на гидравлике или электричестве в соотношении по времени один к трем. То есть час в ручном режиме и три на гидравлических или электрических приводах. Капитану второго ранга Семенову к вечеру составить ведомость подготовки кораблей к бою, в которой уделить особое внимание избавлению судов от дерева и пожароопасных материалов. После этого я лично откорректирую эту ведомость, а затем она будет роздана старшим офицерам на все боевые корабли. В преддверии надвигающегося боя предстоит все лишнее убрать с судов! – Да, слышать, как боевые корабли называют судами, было странно и даже где-то оскорбительно, но таковы были сегодняшние реалии – и в трудах Макарова, и в приказах действующих адмиралов что броненосцы, что крейсера часто обзывались этим неблагозвучным для военного моряка словом. – Затем я назначу комиссию, которая поедет с проверкой в гости ко всем капитанам. И горе тем, кто не исполнит приказ в полном объеме! Всем все понятно? Тогда прошу приступать, господа.
Рожественский уже направился к выходу, но, обернувшись, позвал на крыло мостика начальника штаба эскадры Клапье-де-Колонга. Убедившись, что никто их не подслушивает, он взял начштаба под локоть и негромко начал давать наставления:
– С инспекцией по кораблям поехать придется вам вместе с флагманским механиком Обнорским и флагманским инженером Политовским. Мне физически не успеть сделать все из намеченного. Я вас попрошу очень внимательно отнестись к этому вопросу, ибо мне доподлинно известно, что японцы закупили в Англии большое количество новых фугасных боеприпасов повышенного зажигательного действия. Поэтому любое дерево на корабле – это дополнительная пища для огня! Разрешаю оставить из дерева только небольшой запас, необходимый для заделки пробоин и заведения пластыря, а из всех многочисленных шлюпок – только по два разъездных катера на корабль первого ранга и по одному – на корабль второго ранга. После сборки всех ведомостей штаб эскадры под вашим руководством должен решить, на какие из наших транспортов и по сколько мы загрузим шлюпок, снятых с боевых кораблей. Вам все понятно, Константин Константинович?
Стоявший все это время навытяжку перед своим адмиралом Клапье-де-Колонг слегка ошалел от объема только что услышанной информации. Вопросов в его голове созрело много, но вот традиционный страх перед Рожественским взял свое, и задать их начальник штаба не решился, а потому слегка опешившим тоном громко ответил:
– Так точно, ваше превосходительство!
Заметивший смятение на лице своего подчиненного Рожественский мысленно закатил глаза.
«Да уж! Похоже, он не понимает сути происходящего, – подумал новоиспеченный адмирал, – придется снизойти до объяснений».
– Вижу-вижу, Константин Константинович, что вам не все понятно. Задавайте вопросы, а я постараюсь вам подробно объяснить, на основании чего я пришел к тому или иному решению.
Еще более удивленный начальник штаба счел, что сегодня, видимо, у его адмирала превосходное настроение, раз уж он снизошел до разъяснений. На памяти Клапье-де-Колонга такое случалось не очень часто, и потому он решился все же полюбопытствовать. Набрав в грудь воздуха и мысленно перекрестившись, он начал задавать вопросы:
– Господин адмирал, зачем снимать шлюпки? Ведь случись что, нам попросту нечем будет людей спасать с гибнущего корабля. Да и риск пожаров, как показывает опыт боев Первой Тихоокеанской эскадры, не столь велик. Еще ни один боевой современный корабль в последних боях не погиб от огня.
– Константин Константинович, видите ли, как я уже сказал, мне доподлинно известно про новые японские снаряды. Не нужно меня спрашивать про источник сей информации – не ваш это уровень. Не имею я права его разглашать! А что касается спасения людей, то позвольте полюбопытствовать: а какими именно средствами вы собираетесь спасать людей после многочасового артиллерийского боя? Нам всем известно про огромное число осколков, которые дают японские снаряды. Также мы знаем, что у Первой Тихоокеанской эскадры все спасательные средства после боя были сильно повреждены. Кроме того, у нас в эскадре есть девять миноносцев, которым мы и должны поручить спасение моряков с гибнущих кораблей. У нас есть два госпитальных судна, которые так же могут спокойно останавливаться и, не рискуя попасть под огонь противника, спасать моряков. Поэтому, ввиду большой опасности пожаров, я считаю более логичным все-таки снять все гребные шлюпки и оставить только паровые катера. Точно так же нужно будет удалять палубный дощатый настил и другие деревянные излишества. Борьба с пожарами теперь приобретает первоочередное значение! Надеюсь, я смог удовлетворить ваше любопытство? Если есть еще вопросы, то можете их задавать не стесняясь.
– А зачем перебирать машины, если это некоторые наши корабли успели проделать совсем недавно, буквально несколько дней назад?
– А затем, господин капитан первого ранга, что после этой переборки по кораблям эскадры с инспекцией пройдет мой флагманский механик подполковник Орехов. И разводить пары в котлах, и тем более запускать машины я разрешу только тогда, когда получу от него клятвенное письменное подтверждение того, что корабль действительно ГОТОВ к походу и сможет поддерживать нужную мне скорость! Если Орехов чего-то упустит, то пойдет под трибунал! Ибо каждое упущение – это потеря корабля в предстоящем бою. С этого дня мне плевать на внешний вид кораблей, так как теперь самыми важными становятся боевые качества людей и судов вверенной мне эскадры! Если капитан корабля умеет только марафет наводить, но к бою не сможет подготовиться по-человечески – я его немедленно сниму с должности, а по прибытии во Владивосток отдам под суд! Можете это донести в приказе по эскадре до всех судов! Надеюсь, на этот вопрос я ответил?
Дождавшись утвердительного кивка начальника штаба, Часовских отвел глаза в сторону и стал с удовольствием обозревать свою эскадру. От отряда миноносцев по направлению к флагманскому кораблю спешил разъездной катер, судя по всему везший еще двоих попаданцев во времени, ныне являющихся командирами миноносцев. Уже предвкушая встречу со своими друзьями, новоиспеченный Рожественский подумал, что неплохо бы было настроить Клапье-де-Колонга на рабочий лад. Обернувшись к последнему, адмирал продолжил внезапно закончившийся диалог:
– Да, чуть не забыл! Константин Константинович, сегодня на собрании штаба эскадры я буду ставить перед нашими офицерами новые, уже боевые задачи. Я вас попрошу настроить их на нужный лад. Нет необходимости меня бояться, как это было ранее в походе. Каждый должен стараться изо всех сил! Целесообразность поставленных задач сегодня я разрешу обсуждать, поэтому предупредите, чтобы господа офицеры не стеснялись и задавали интересующие их вопросы. Как на начальника штаба эскадры, я надеюсь на вас, на вашу поддержку и на ваш авторитет среди подчиненных. Ну а теперь, Константин Константинович, позвольте попрощаться с вами до трех часов дня, так как меня ждет встреча с двумя самыми молодыми капитанами на всех наших судах. Отправьте матроса потолковее, чтобы встретил Рихтера и Коломейцева и проводил их в мою каюту.
Развернувшись, Рожественский зашагал в свою каюту, придя в которую, тут же отправил вестового в штаб эскадры с задачей принести ему морские карты Японских островов и еще нескольких районов Тихого океана. Сергей чувствовал, что встреча с современниками принесет ему не так много радости, как планировалось изначально.