Трещина. Лишь в этом наш успех
Граница Разлома. Буро-седой туман, сладкая приторная вонь, горячее дыхание подземелий. Под свинцово-фиолетовой тяжестью небосвода бугрится Стальная Радуга, у подножья которой Разлом исчезает сам собою, как отрезанный.
Глубины Разлома не ведает никто. Поправка: не ведает никто из тех, кому известно слово «глубина» и его значение. То есть никто из людей. Измененные, обитатели бесплодных земель по обе стороны Разлома, словами не интересуются. Как не интересуются они и многим другим, чему нет места в новом мире.
Когда-то говорили «в новом, лучшем мире»; но было это в те далекие времена, когда нового мира еще не существовало, и говорящие могли хотя бы надеяться, что он окажется лучшим… Рожденных в старом мире среди людей уже не оставалось, и все-таки они помнили – лучший мир уже был. Дальше, в будущем, их ожидало только худшее. Измененные же, порожденные новым миром, вообще не задавались такими отвлеченными понятиями, как «лучший» и «худший»…
На краю Разлома вырастает узкоплечая фигурка, недостаток телесной мощи ее обладатель восполняет проворством и неуловимой грацией хищного насекомого. Одежда в грязи, темно-пятнистая зелень вполне соответствует колеру местности. Цепкий и широкий взгляд в одну сторону, в другую. Ни одного Измененного поблизости нет.
Нетерпеливый жест левой рукой, и разведчик выбирается наружу.
Следом за ним появляется второй, и третий, и четвертый. Эти сложены покрепче, но одеты так же и перемазаны не меньше. У двоих в руках копья, третий бережно прижимает к груди какой-то мешок.
Участок, на котором в прежние времена повесили бы знак «осторожно, обвал». Еще один. Еще… Вот юго-восточный край Болота, почва здесь почти твердая, лучшего места рядом нет. А знак «опасность» здесь и без того поставлен на каждом шагу – в умах тех, кто разумеет такие знаки.
До Холма недалеко, там Стена и за ней Измененных можно не опасаться. Беда в том, что как раз в этом «недалеко» они и обретаются, там – их территория, там их не приметить издалека. На Болото даже разведчикам лучше не соваться.
Только выбора у людей нет.
Шкворень отвинчивает наконечник копья, расстегивает ржавую цепь, что носит вместо пояса, и пристраивает лезвие на крайнее звено цепи. По его знаку маленький отряд движется навстречу своей судьбе.
И буквально через несколько секунд нос к носу сталкивается с этой судьбой. С полудюжиной Измененных.
По влажной духоте того, что должно было зваться воздухом, частой дробью бьет музыка. Из развалин на северной окраине Болота звучит голос. Человеческий. Низкий, сильный, словно сплетенный из нескольких других голосов – или же это просто эхо, отражающееся неизвестно от чего…
Нас четверо. Пока еще мы вместе.
И дело есть, и это дело чести.
Девиз наш – все за одного,
И в этом наш успех.
Я задержу их, ничего!
Вперед – один за всех!
Цепь Шкворня хлещет по передним лапам Измененных, и те падают обратно в грязь. Яростный кивок спутникам – двигайте дальше!
И те подчиняются, хотя с боков подступают все новые твари. Потому что – надо.
Ржавчина и грязь летят во все стороны, звенья тяжелой цепи крушат плоть и кости, лезвие в мощном кулаке разит тех, кто подобрался поближе. Потом двоим Измененным удается поймать цепь, и Шкворень, бросив оружие, срывает с перевязи два топора. Вихрь ударов бушует в такт музыке несколько секунд, затем прекращается. Кучка Измененных смыкается над Шкворнем.
И когда она вновь расползается по сторонам, человека на том месте уже нет. Ни мертвого, ни живого…
Кочки, бугорки, замшелые камни, ошметки кустарника – всякое укрытие сгодится. Ползком, перебежками, как можно быстрее и тише люди движутся к спасительной Стене.
Однако на полпути их перехватывает еще одна группа жителей Болота. Словно их направляет рожденный в руинах голос:
Уже втроем, уже у нас потери.
Но жизнь – дуэль, чего же мы хотели.
Девиз наш – все за одного,
И в этом наш успех.
Я задержу их, ничего;
Вперед – один за всех!
Ладан перехватывает свое двухконечное копье обеими руками, дернув подбородком чуть в сторону и вперед – идите, мол. Когда Измененные дергаются в ту же сторону, он всаживает острие под челюсть одному из них, ударом ноги заставляет второго потерять равновесие и обратным движением чертит по шкуре третьего кровавую полосу… Вокруг Ладана смыкается кольцо Измененных, поневоле открывая дорогу его спутникам.
Наконец копье прекращает свой смертельный танец, и Измененные расступаются. В грязь медленно погружаются пять тел, но ни одно из них не принадлежит Ладану…
До Стены всего несколько шагов.
Но чтобы справиться с засадой, нужно остановиться и отвернуться от спасительного Холма. Иначе удар придется в спину. Спасибо голосу, предупредил. Все-таки человек – всегда человек, пусть даже этот жил еще до Катастрофы…
Увы, мой друг, теперь нас только двое,
Но тоже в нас стремленье роковое.
Девиз наш – все за одного,
Лишь в этом наш успех.
Я задержу их, ничего.
Вперед – один за всех!
Трое Измененных стоят – именно стоят! – менее чем в трех шагах от них, синхронно покачивая лысыми головами. Бусинки-глаза тускло отсвечивают красным, от лба до затылка шкура покрыта мелкими чешуйками.
Дикие, понимают оба разведчика и хмуро переглядываются.
Призрак вздыхает, передает груз напарнику и шагает навстречу своей смерти, щелчком закинув в рот последнее Зерно. Оружия у него нет: волхвы не нуждаются в подобном подспорье…
Воздух между ними плещется волнами и искрит зелено-синей рябью, но этого Скорпион уже не видит. Не разбирая дороги, он рвется к Стене, под эфемерную защиту линии, которую Измененные пересечь не могут. Почему – неясно, да люди никогда и не стремились этого узнать.
Лишь потом Скорпион оборачивается. Там, где Призрак только что схлестнулся с тремя дикими Измененными, нет ничего и никого…
На всякий случай обнажив изогнутый клинок, разведчик начинает подниматься вверх, по крутому склону Холма. Врагов здесь не должно быть, только полагаться на удачу он не может, не имеет права. Слишком важно добиться успеха. Особенно теперь, когда за него заплачено такой ценой.
Неизвестный голос из развалин эхом отзывается на эти мысли:
И вот один, уже друзья далеко,
И трижды проклята моя дорога.
Девиз был – все за одного,
И в этом был успех.
Успех пришел, и никого.
Лишь я, один за всех…
Щербатая кирпичная стена кажется достаточно надежной. Скорпион устало садится, опираясь спиной о стену, кладет сверток на колени и осторожно разворачивает. Печальная улыбка выглядит неестественной на той смеси грязи и ссадин, что заменяет разведчику лицо.
Минута-другая отдыха, и можно двигаться.
Разведчик поднимается и скрывается за поворотом.
Глухой удар; хриплый, булькающий выдох; чуть слышный скрежет.
Болото, развалины и подножие Холма снова погружаются в безмолвие.