По следам земным Христа
Благовещение
Она читала библию, то место,
где сам пророк Исайа говорил:
«Родит дитя невеста безневестная,
и назовут его Эммануил:
Она, молитве предаваясь жаркой,
мечтала эту Деву увидать,
и быть рабой, последнею служанкой
Той, кто Христа способна миру дать.
Вдруг по лицу как будто дуновение,
шум крыльев, звон и светозарный лик,
так ангел, что принес благословение,
перед Марией-Девою возник.
И Та не испугалась, не вскричала,
ведь он и раньше с Нею говорил.
Блаженный миг, Истории начало —
Благая весть.
Архангел Гавриил
промолвил: «Ты зачнешь во чреве сына.
Ты обрела у Бога благодать».
Она смущенно лишь одно спросила:
«Не зная мужа, как смогу зачать?».
Постигнув волю Божию, Мария
и жизнь, и душу отдала Ему,
ответила, сомнения отринув:
«Да будет Мне по слову твоему».
Благоговейно очи опустила
она, благословенная средь жен,
и Слово невместимое вместила.
Так для людей светильник был зажжен,
что разбудил их заспанные души,
и мрак безликой смерти разогнал.
И Бог, Кто царство темное разрушит,
в Ней, безневестной человеком стал.
Рождество
Сыпет снег и ветер воет,
ночь темнее всех ночей.
В храме стойкий запах хвои
и медовый дух свечей.
Здесь и золото, и мирра,
и рождественский покой.
Будто два различных мира —
храм и то, что за стеной.
Мир стучится к нам упрямо
и смущает естество.
А в вертепе в центре храма
дивный образ – Рождество.
Счастлив тот, кого к истоку
и сегодня и тогда
привела к Живому Богу
путеводная звезда.
Мариам
Имя, пережившее века,
утвердилось у людей российских.
Имя, голубое как река,
что течет среди лугов росистых,
напоенных ароматом трав,
горькой их лечебной благодатью.
И звездой серебряною став,
имя блещет над речною гладью.
Как оно тогда звучало там,
где родился Иисус Спаситель?
Тихо звал Иосиф: «Мариам,
проходи, хоть и бедна обитель,
все ж она спасает от ветров.
Есть пещера, хлебушек, водица.
Мариам, вот ясли для волов
с мягким сеном. Может, пригодится?».
Мариам, Мария – светлый звук,
и Она, услышав в ритме сердца,
вторящий ее сердечку стук,
без истленья родила младенца.
Святая ночь
На небе звезды, будто зерна хлеба,
они взошли надеждою, когда
в тот колокол сияющего неба
ударила подвижная звезда.
Она пришла с Востока к Вифлеему,
за нею мудрость – древних знаний дочь.
Дышала и жила в земных пределах
Святая ночь, Рождественская ночь.
Спокойно спал, посапывая мирно,
Царь, Человек и Бог. Всю жизнь потом
хранила Мать и золото, и смирну,
и ладан, и пророчества о Нем.
О чем тогда молилась Приснодева,
клонясь над Сыном, Господом ее?
О, эта ночь, рождественское диво,
вертеп, так непохожий на жилье!
Но прежде чем волхвы вошли с дарами,
привел Архангел пастухов сюда.
Так всех богатых и премудрых ранее
пришла к Нему святая простота.
Тепло младенцу. В яслях не застынет
спеленатый Марией в первый раз.
А тот, кто после возопит в пустыне,
полгода уже пробует свой глас.
Крещение Господне
Был тихий вечер, воды Иордана
катились, омывая сотни тел,
и в сумерках фигура Иоанна
бесплотною казалась, словно тень.
Белели в полумраке чьи-то лица,
Креститель темен от загара был,
и плотная верблюжья власяница
его скрывала.
Поднимая ил,
текла река.
По берегу ступая,
к нему шел Некто, светом окружен.
Не видела его толпа слепая,
Предтеча видел, и смутился он:
«Я недостоин даже наклониться
ремни его сандалий развязать!
Ты ль от меня!?
Я от тебя крестится,
Сын Божий, должен.
Мне ль тебя не знать?!
Ведь прежде, чем глаза мои узрели,
и «Радуйся», – произнесли уста,
душа взыграла, как дитя во чреве,
услышав приближение Христа».
«Оставь теперь, – сказал ему Мессия, —
сейчас исполнить правду надлежит».
И в воду ноги погрузив босые,
он ждал: волна омоет, набежит.
Встал Иордан и даже вспять пустился,
внезапно отразив Священный Лик,
и белый голубь плавно опустился,
и дивный свет из темноты возник.
И голос с неба эхом и повтором
вдруг зазвучал ритмично, словно стих:
«Се сын есть мой возлюбленный, в котором
мое благоволение», – и стих.
А свет остался, Иордан светился,
и небо полыхало в День светов.
Народу Агнец Божий так явился,
на крестный путь ступить он был готов.
Волна вернулась, потекла поспешней,
святою стала мутная вода.
Грехи людей Он принимал, безгрешный,
И Новый Мир для нас возник тогда.
Христос в пустыне
Розовеет небо на заре,
не палит еще пустыню зной.
Иисус – безвестный Назарей —
Бог в своей обители земной
сорок дней постится и бредет
голыми ногами по песку.
Зная, что распятие грядет,
чувствует ли смертную тоску?
Молится, почти не ест, не пьет,
ведь не хлеб единый жизнь дарит,
не акриды, и не дикий мед,
жив он тем, что с Богом говорит.
И вступая на тернистый путь,
Сын Отца о чем тогда молил?
Не дано нам в душу заглянуть
Богочеловека. И манил
сатана предвечного Его,
обещая мир к ногам сложить.
Ангел тьмы, не знает он того,
как собою жертвуя, любить.
Не дано ему уразуметь,
что на крест Христос себя обрек,
ведь за други жизнь не пожалеть
может только Бог… и человек.
Розовеет небо на заре,
не палит еще пустыню зной,
Иисус – безвестный Назарей
ради нас идет на подвиг свой.
Мытарь и фарисей
Говорил Бог Слово слово,
кто как мог – так понимал.
Сеть закинул и улова
Он большого ожидал.
Растекался свет нездешний,
горний над округой всей:
«В храме двое: мытарь грешный
и тщеславный фарисей.
И пока один, смиренный
плакал о своих грехах,
тот, второй, как пуп вселенной,
гордо к Господу воззвав:
«Благодарствую, мой Боже,
у меня все в жизни есть,
и, мое богатство множа,
Ты даешь мне пить и есть,
и здоровье, и уменье.
Я не грешник, не изгой,
и Тебе я часть именья
жертвую, о, Боже мой.
Благодарствую, что лучше
очень многих я людей,
и смотрю на них я с кручи
книжных знаний и идей.
Я не то, что грязный мытарь,
в коем грешная душа.
И лицо мое умыто,
и одежда хороша».
Ну, а мытарь у порога
бил себя руками в грудь
и молил смиренно Бога
только: «Милостив мне будь».
И в моей душе, как в храме,
мытарь есть и фарисей,
не могу сказать заранее
кто из них во мне сильней.
Только слезы покаянья
перестанут жечь глаза —
шепот самообожанья
стелется, ужом скользя.
Господи, мою гордыню
помоги преодолеть,
напои мою пустыню,
озари земную твердь.
Ты любовь во мне посеял,
указал мне путь домой,
помоги же с фарисеем
справится в себе самой.
Притча о расслабленном
И принесли к Нему недужного,
расслабленного на постели.
Казалось никому не нужного,
в ком жизнь держалась еле-еле.
А кто принес о том ни слова.
То были сыновья иль братья,
друзья, соседи ли больного
его любили так, что ради
его спасенья от недуга,
пытались сквозь толпу пробиться?
Отца ли, брата или друга
несли и знали: «Исцелится,
как только Он его коснется».
В дом не пробиться, где учитель, но
возможно все тому, кто верит.
Трудна работа и мучительна
прокапывать на крыше двери.
И, прокопав, спустив к спасителю
греховную, больную душу,
молили вчетвером: «Спаси его!»
«Я вашу веру не разрушу.
По вере вашей исцеление», —
так отвечал Он, исцеляя.
А завтра, завтра воскресение,
и каждого ждут двери рая,
а может ада. И по вере нам
и по грехам воздастся всякому.
Жар или холод, иль умеренно
в душе моей? Что ждать, прося кого
помочь мне сквозь грехи пробиться,
и кровлю маловерья руша,
к ногам Спасителя спуститься,
чтоб исцелил мою он душу?
Картины бытия малюя —
во мраке искры золотые, —
вас, исповедники, молю я,
вас, мученики, вас, святые:
«Не отступитесь, помогите,
меня простите окаянную,
с одра молитвой поднимите,
пред Богом душу покаянную».
Преображение Господне
Какой великий день «Преображение»!
Звон колокольный и свечей возжжение.
Мне в храме каждый прихожанин мил.
С молитвою взгляд поднимаю горе,
Господь преобразился на Фаворе
и образ свой божественный явил.
На аналое чудная икона,
и, кажется, до мелочей знакома,
но тайны все ж не открывает всей,
вот, почему из невозможной сини
возникли вдруг не ангелы, не силы,
а Илия-пророк и Моисей?
О чем они с Иисусом говорили?
За милость ли его благодарили
и укрепляли в выбранном пути?
Иль обсуждали, как Закон исполнен?
Пророчества сбылись и мост построен,
чтоб в Царствие небесное войти.
Они приход мессии предвещали,
сейчас явились из небесной дали
просить смиренно род людской спасти.
А Он? Он так неистово молился,
преображаясь, лик Его светился.
Сиял Фавор и: «Господи прости!», —
ученики, увидев чудо это,
упали в страхе под напором света
и голоса, звучащего с небес.
А после – крики радости, осанна
Иакова, восторги Иоанна,
а Петр благоговейно произнес:
«Как хорошо остаться здесь без сроков!
Три кущи для Тебя и для пророков
мы сделаем, и будем жить при вас,
здесь на горе, у Твоего порога,
о, Господи! Ты сын живого Бога!…»
Пророки скрылись. Дивный свет угас.
Но тот восторг в учениках остался:
уверенность, что к Богу прикасался,
причастность к древней тайне бытия.
Не пред толпой Господь преобразился,
троих он посвятил, троим открылся,
сиянья Божьей славы не тая.
Мы помним это и живем в надежде,
что Он придет в блистающей одежде
белее снега. Словно солнце лик…
Целую край иконы в восхищении,
О, Господи, молю я о прощении,
и радуюсь, что свет во мне возник.
Вход Господень в Иерусалим
У ворот – народ,
людской водоворот,
праздничная суета,
толпа, как потоки лавы:
«Поднимите ворота,
пусть внидет царь славы».
В глазах восторг и надежда,
путь устелен одеждой,
и ослик шагает, старается,
не пугается, не упирается,
не обходит людской поток,
хоть Он его первый седок,
и, надо же, царского сана.
«Осанна, осанна, осанна!
Грядущий во имя Господня!
Мессия к нам прибыл сегодня,
обещанный древним заветом».
Бежали, ликуя, следом,
кричали, вопили, выли,
качали ветками выи.
«Он наши мечты не предаст,
свободу, богатство даст.
А главное, власть над миром,
и будет нашим кумиром.
Для тех, кто в него поверит,
все распахнутся двери».
Но царь иудейский скромен,
и нищ, кто за ним идет.
Не выглядит он героем,
ни денег он не дает,
ни почестей и ни власти,
погибельны эти страсти.
Врагов не утопит в крови,
а все говорит о любви.
«Безумец, остановись,
какая в любви корысть?!
Нет, не миссия это —
сын плотника из Назарета.
И братья его известны,
и сестры – наши невесты».
Толпа слепа,
глуха толпа,
бессмысленна и сурова.
Как в шторм волна
несет она
погибельное слово.
Господи, не вчера ли
Тебя, как царя встречали!?
Что ж ныне кричат они:
«Распни его!
Ра-ас-пни!»
А мы? Мы сегодня тоже
на этих людей похожи.
В Гефсиманском саду
Ночь тиха в Гефсиманском саду,
освещенном лампадами звезд,
и оливы в весеннем цвету,
словно стражники заняли пост,
в круг сойдясь, защищали Его,
укрывая завесой ветвей.
Больше не было с ним никого,
спали те, кто всего был нужней.
Не смогли его боль разделить,
скинуть дрему и бодрствовать вновь,
и в молитве сердечной излить
вместе с ним и тоску и любовь.
«Вы все спите», – вздохнул Иисус
и ушел под защиту олив,
и скорбел он, и рвались из уст
птицы, к небу летящих молитв.
Скорбь и боль одинокой души
в ночь молитва святая несет:
«Отче мой, укрепи, поддержи», —
пот кровавый струится. И вот:
«Пусть минует мя чаша сия,
впрочем, делай, не как я хочу,
а как Ты». Крест в уме воссиял.
Разметались власы по плечу.
Вновь с надеждой и скорбью идет
к тем, троим. Как они там? Бог весть!
«Вы все спите! Вот час мой грядет.
Предающий меня уже здесь».
Но с трудом разлепляя глаза,
ни один ученик не ответил.
Лишь Иуда пришедший сказал:
«Равви», и поцелуем отметил.
И потом жадных глаз не сводил
он с Христа в ожидании смуты.
Из двенадцати он лишь один
этой ночью не спал ни минуты.
Ну а мы? Мы Христа предаем,
все законы Им данные руша.
Прозябаем в паскудстве своем,
и не видим, как рвем Его душу.
Или спим, не заботясь о том,
что погрязли в обыденной скуке.
Он все ждет нас, раскинув крестом
для объятий простертые руки.
Великая суббота
Какая ранняя весна!
Апрель, ненастья нет в помине,
и даль небесная ясна
от сотворенья и поныне.
Какая в мире тишина
стоит в Великую субботу,
но как душа напряжена
и скована одной заботой:
ждать, ждать Спасителя Христа,
у смерти вырвавшего жало.
Суббота праведно чиста,
свет воскресенья отражала
схожденьем дивного огня
на гроб Господень.
Чудо это
таит до нынешнего дня
и дарит нам Суббота света.
Еще Спаситель не воскрес,
но радостное ожиданье
огня сходящего с небес
действительность, а не преданье.
Суббота, Он в гробу еще,
и в то же время, верить надо,
спустился в ад. Тех, кто прощен
он вывел из застенков ада.
Во храме – благовест свечей,
и Пресвятая плащаница,
чин освещенья куличей,
и радость в души к нам стучится.
А завтра самый светлый день —
Его святое воскресенье.
Уйдет страстной недели тень,
и мир исполнится веселья.
«Христос воскрес» – и в сердце свет,
и взгляд уходит в поднебесье,
оттуда слышится в ответ:
«Христос воистину воскресе».
Пасха
Свет в душе от солнышка весеннего.
Свет в душе от пламени свечей.
Светлое Христово Воскресение —
мира многотрудное спасение.
Яркое, манящее веселие
расписных яиц и куличей.