Who is afraid of Aliona Popova? Никто
Наткнулся в Интернете: «Известный общественный деятель Алена Попова выдвинута партией «Гражданская сила» кандидатом на должность мэра Москвы…»
«В сфере ее практической работы находятся вопросы оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации, координации волонтеров и гуманитарной помощи, развития системы электронного правительства, продвижения социального и женского предпринимательства, обеспечения мониторинга избирательных процедур и др.», – сообщает пресс-служба партии.
Первое впечатление от пресс-релиза, что Алена Попова работает в МЧС. Но она не работает в МЧС. Второе впечатление – она работает в ЦИК. Но нет, она не работает в ЦИК.
Третье впечатление: Алена Попова занимается исключительно модными делами – развитие системы электронного правительства, это круто, я так не умею, к слову сказать. Попова – модный экземпляр.
Нахожу в «Яндексе»: партия «Гражданская сила». Символ партии – подсолнух, ранее она называлась помпезно «Свободная Россия». Партия зарегистрирована и вполне давно, но практически неизвестна.
Начинаю вспоминать, Алена Попова что-то делала в городе Крымске, где было наводнение… Во всяком случае, мелькала в сообщениях из Крымска.
Партия подсолнуха выдвинула Алену Попову, ну пускай…
Есть еще девушка Мария Баронова. Она написала мне как-то письмо, а потом проинтервьюировала меня для сайта Slon.ru.
В процессе интервью ее больше всего интересовало, почему я негативно отношусь к Pussy Riot, почему я выступал против усыновления русских детей американцами, как я отношусь к legalize. Знаю английский вот уже лет сорок, однако вначале не понял, что она имеет в виду легализацию марихуаны. Настолько марихуана и ее легализация лежит вне моих сегодняшних интересов.
Перечитав интервью Бароновой позже, я вдруг понял, что она задавала свои вопросы человеку, которого уже нет, Edward Limonov 1976 года, который жил тогда в Нью-Йорке.
А перед ней сидел человек со всем последующим багажом опыта, приобретенного с тех пор, с 1976 по 2013 год, – там и войны, и тюрьма, и политическая борьба. Политикой я занимаюсь с 1993 года.
Что я хочу сказать.
Я хочу сказать, что либеральная столичная молодежь России запаздывает в своем развитии лет ну вот на тридцать пять, что ли.
Одно наблюдение.
Где-то году в 1982-м, я жил в это время в Париже, но приехал в Штаты, чтобы продлить мой временный американский документ. Осенью 1982-го мой редактор в издательстве Random House, звали его Эролл Макдоналд, пригласил меня слушать рэп в огромный сарай в Нижнем Вест-Сайде в Нью-Йорке. Белые господа в смокингах под руку с дамами благоговейно слушали негров в трусах.
И только через какое-то количество лет рэп достиг Парижа. И ему понадобилось еще долгие годы, пока он достиг России.
Или вот другой пример. Ни в 1989-м, ни в 1990-м, ни в 1992-м я не обнаружил в России скинхедов. «Как, у вас нет скинхедов?» – удивлялся я. В России должны непременно появиться скинхеды.
И они появились, да так, что теперь не выведешь.
Но если учесть, что первые скины появились в рабочих кварталах Англии в 1960-х годах, то 30 лет прошло.
То есть выяснилось, что существуют некие моды на определенную музыку, на определенное социальное поведение. Моды эти начинаются обычно в Америке и Европе и небыстрыми волнами поражают пространство планеты, приходя к нам в Россию тоже. Но много позднее.
Современная столичная молодежь появилась в Москве и Петербурге с запозданием в сравнении с западным миром на треть столетия. Москва – богатый город, здесь огромное количество фирм и корпораций, в том числе и иностранных, которым нужна обслуга. Министерствам и ведомствам тоже нужна обслуга. И более мелким административным учреждениям нужна обслуга. Программисты, интернетчики, секретари, офисный планктон и офисные рыбешки. Вот мы и имеем Ален Поповых и Маш Бароновых. Они – побочный продукт российского капитализма.
Милые девушки.
Весь 2012 год нам пропагандировали их поколение. Дескать, оно особо свободолюбивое и не потерпит больше тот политический строй, который у нас есть. И, выйдя из столичных кафе «Жан-Жак», сметет его, строй.
Нацболы, провонявшие тюрьмами и лагерями, посещавшие благоговейно полуподвальный бункер на 2-й Фрунзенской, а не кафе, нацболы, покупавшие в 2001-м видавшие виды, покоцанные в войне автоматы Калашникова, вдруг стали выглядеть на фоне новой молодежи анахронизмами.
Между тем особо свободолюбивое поколение весело ходило на разрешенные властью митинги, хотя такая масса людей имела право ходить на неразрешенные.
6 мая 2012-го они попробовали было вести себя по-нацбольски.
Самых пассионарных отловили и судят.
Самые пугливые бегут или убежали.
Новая молодежь себя дискредитировала. Оказалась, что она никакая не новая.
Who is afraid of Aliona Popova?
Да никто.
28 июня 2013 г.