Глава 5
Первой почувствовала за собой слежку Валечка. Утром она сходила в ломовский магазин за свежей чайной колбаской и вернулась сама не своя.
– Добился?! – выдохнула она, едва шевеля посиневшими вялыми губами. – Поменял отопление за счет ЖЭКа, сволочь старая?
Взгляд ее, упершийся в молчаливо стоявшего посреди коридора мужа, вдруг поплыл, сделался мутным, и Валечка осела на пол, прямо в пыльное пятно, оставленное ее босоножками.
– Убьют ведь нас, Ваня! Спишут по чистой! – прохрипела она, заваливаясь на бок.
Ваня не сделал попытки ее поднять. Просто стоял и с брезгливой гримасой рассматривал, как возится на пыльном полу его неуклюжая, сильно постаревшая жена. Он бы многое отдал, чтобы ее теперь шарахнул инсульт или инфаркт. Пусть даже не насмерть. Пусть просто она перестанет говорить и двигаться. Лишь бы перестала говорить и двигаться. Лишь бы не слышать ее отвратительного голоса. Не видеть, как перекатываются под одеждой складки ее старого тела.
Он давно уже ждал этого. Очень давно. И теперь с садистским удовольствием наблюдал за ее испугом. Мог бы долго так стоять, но любопытство все же взяло верх. Иван шагнул к жене, протянул руку и, когда та в нее вцепилась, с силой дернул вверх.
– Спасибо, – буркнула Валечка, сняла босоножки и потащилась в кухню, без конца приговаривая: – Я так и знала… Я так и знала, что на старости лет ты, сволочь такая, облажаешься.
– Ты долго будешь кудахтать? Может, расскажешь по существу?
Ваня вошел следом за ней в кухню – красивую, нарядную, как рождественская открытка, – выхватил из ее рук батон чайной колбасы в натуральной оболочке и батон хлеба. Выдвинул ящичек, где пряталась резательная доска, и принялся готовить себе бутерброды. Сделал четыре штуки. Сел с ними к столу, покрытому льняной красной скатертью. Глянул на жену, застывшую возле окна.
– Ну! В чем дело? – прикрикнул он с набитым ртом.
– Вон машина во дворе. Видишь, темная?
Пришлось Ивану вставать и рассматривать черный седан из-за ее плеча.
– И что?
– В ней сидят двое. Морды – во какие! – Валечка растопырила ладони возле своего не мелкого лица. – Я – в магазин, один вышел из машины и за мной. Я из магазина, он – следом. Я в подъезд, он – в машину.
– И что? Может, ждут кого? А в магазин пошел за питьем или сигаретами.
Иван равнодушно пожал плечами, стараясь говорить как можно спокойнее. Стараясь быть убедительным. Но…
Но он узнал эту машину, хотя и не видел водителя. На этом автомобиле частенько подвозили Филонова к его офису. Значит, это его дружки бандитские. Значит, в самом деле их пасут. Зря он обнажил свою осведомленность, зря. Надо что-то делать, как-то себя обезопасить, иначе дело дрянь. У него на это чутье.
– Ничего он в магазине не покупал, скотина! – заорала Валечка, поворачиваясь к нему потным несчастным лицом. – Он просто стоял у прилавка, смотрел на меня и ухмылялся. Ты виноват, ты!..
Ее крепко сжатый кулак трижды ударил Ивана по плечу. И так сильно ударил, что плечо заныло. Хорошо, нож он вовремя отложил, успев нарезать бутерброды. Хорошо. Иначе вошло бы лезвие аккурат между ребрами его толстомясой супруги. Он стиснул зубы и вернулся к столу. Впился крепкими зубами в бутерброд.
– Это слежка за нами, – простонала она через час, обнаружив, что черная машина так никуда и не уехала. – Это Филонов прислал своих дружков, чтобы они нас… Господи, зачем тебе это было надо?! Кто тянул тебя за язык, сволочь ты старая?! Как теперь быть?
– Не бухти, я что-нибудь придумаю, – не совсем уверенно пробормотал Иван.
И решил, что надо попробовать сделать вылазку с целью проверки. Сделал. Тоже пошел в магазин, теперь за молоком, хотя и не нужно было. В холодильнике стояли две полные бутылки.
И точно: из черного седана вылез мордастый малый, стоило Ивану поравняться с машиной. И пошел за ним следок в следок до магазина и обратно. И ничегошеньки не купил. Как Валечка и сказала, стоял у прилавка, рассматривал Ивана и ухмылялся.
Был ли то акт устрашения или следовало ждать чего-то более ужасного, Лопушин не знал. И знать не хотел. Он хотел удрать отсюда как можно дальше и как можно быстрее. Но удрать хотел один. Валя ему была ни к чему. Он так ей и сказал, когда принялся вечером собирать вещи, а она вдруг разревелась.
– А как же я, Ванечка?! Я одна не смогу! Без тебя не смогу, – неожиданно призналась она ему. – Привыкла уже за столько-то лет. Прости, если что было не так, но…
Тут ее слова, которые его и удивили и рассердили одновременно, прервал звонок в дверь. Длинный и пронзительный.
– Они! – взвизгнула она истошно и вцепилась ему в руки: – Не подходи к двери! Не подходи, прошу тебя!
Звонили без остановки. Просто кто-то поставил палец на кнопку и не убирал его. Бандиты, если они намеревались их убить, так светиться не станут, решил Иван. И отцепив от себя Валины судорожно цеплявшиеся пальцы, пошел в прихожую. Не включая света, на цыпочках он подошел к двери, припал к глазку. И едва не задохнулся от ненависти.
Старик! Это звонил старик из квартиры напротив! Седая его голова гневно дергалась. Обнаженная рука, задранная к кнопке звонка, тоже дергалась.
– Открывайте, проходимцы! – вдруг заорал не своим голосом старик. – Открывайте, или я вызову полицию!
– Ах ты старая сволочь! – тихо прошептал Ванечка и принялся крутить головку замка.
Он распахнул дверь и, прежде чем старик успел вымолвить хоть слово, ударил ему кулаком в переносицу. Это очень болезненно, очень. Он знал. И на какое-то время превращает противника в безвольную куклу. Старик не был противником – он был просто стариком.
– Гады, проходимцы, – захрипел он, падая на одно колено и зажимая нос ладонью. – Уже обнаглели совсем! Уже до воровства скатились!
– Ты чего?! – Из-за спины Ивана выскочила Валечка и нависла над стариком, подбоченившись: – Ты чего, старый козел, ты кого обвиняешь в воровстве?! Совсем из ума выжил?!
– Воры! – громко хрипел старик. – Воры, проходимцы! Наградной пистолет! Память! Украли! Воры, проходимцы! Видели, видели люди, как вы возле моей двери терлись! Воры!
Где-то внизу и вверху захлопали двери. Кажется, кто-то свешивался через перила, с любопытством рассматривая разыгрывающийся спектакль. Иван аж позеленел.
– Уйди, старик! – крикнул он громко. Так, чтобы слышно стало всем зрителям. – Уйди, или я вызову полицию!
Тут же он подумал, что этот инцидент для них с Валечкой как нельзя кстати. Он вызовет полицию, те приедут, начнется разбирательство. А они с Валечкой под шумок смогут скрыться от черного седана, так и не исчезнувшего со двора до сих пор.
– Уйди, или я вызову полицию! – еще громче, почти крича, повторил Иван.
Валечка притихла, сразу смекнув, что орет ее супруг не из блажи какой, а из расчета. Что-то уже сообразила его седая голова. Она быстро исчезла в квартире, усилив свои старания по сбору необходимых вещей.
– Уйди! – в последний раз крикнул Иван и попятился в квартиру.
– Воры, – уже тише повторил между тем старик и заплакал: – Наградной пистолет! Украли, воры!
Иван, заметив чью-то длинную прядь волос, свесившуюся с перил верхнего этажа, ловко разыграл благородство, подняв старика и проводив его до дверей его квартиры.
– Вам следует успокоиться, – сказал Иван, буквально впихивая старика в его квартиру и возвращаясь к себе.
Он запер дверь, послушал, как стучат захлопываемые двери сверху и снизу в подъезде. Зрители разошлись. Удовлетворенно улыбнулся и, войдя в спальню, где Валечка лихорадочно собиралась, проговорил:
– Первое действие закончилось.
– А второе? Каким будет второе? – Она развела руки в стороны, растягивая чистую ночную сорочку и размышляя, брать ее с собой или нет.
– А вторым действием я вызову полицию сразу, как ты соберешь свое барахло. Под шумок мы с тобой слиняем. Поняла, курица? – Он ткнул ей кончиками пальцев в затылок.
– А если у тебя ничего не выйдет? – Она скомкала сорочку и швырнула ее в сторону, заметив крохотную дырочку на кружевном воротничке.
– Выйдет. – Он сел на край кровати, наблюдая за ее лихорадочными движениями. – Только тебе придется все оставить. Все, кроме денег. Деньги надо будет забрать, Валечка.
– Их тут нет, – сразу смутилась она под его пристальным взглядом. – Ты же знаешь – я не храню деньги дома!
Знал. Конечно, он это знал. Иначе нашел бы давно. Обысков было несколько.
– Ладно, заберем по дороге, – смиренно опустил он голову.
– А твои? Твои где деньги?
Иван достал банковскую карту, помотал у нее перед носом:
– Здесь, Валечка.
– А-а, понятно. – Она быстро опустила алчный взгляд. И повторила на его манер: – И ладно. И хорошо. Слышь, Ванечка, а если вдруг что-то пойдет не так?
– Что именно?
– Вдруг второе действие будет не таким, как ты задумал?
– Дура, – холодно ухмыльнулся он ей в темя. – Мой сценарий. Моя игра.
Тут, словно в опровержение его утверждений, снова раздался длинный пронзительный звонок.
– Сам дурак! – вякнула Валечка, бледнея и поднимаясь с коленок перед кроватью. – Вот тебе и второе действие не по твоему сценарию. Снова старик! Как же он достал!
К двери они шагали бок о бок. Даже мешали друг другу в узких дверных проходах, но настырно шли на непрекращающийся звонок. Иван отпер замок, Валечка дернула дверь на себя. И одновременно они выпалили:
– Что надо?!
Валечка даже не сразу поняла, что случилось, когда раздался дикий грохот, от которого ей заложило уши. Глянула на Ванечку, а он уже лежит возле ее ног. Вместо лица у него страшное кровавое месиво, обнажившее белые кости и зубы, стоившие Ванечке целого состояния.
– Что надо? – еле успела она вымолвить и упала с развороченным черепом рядом с мужем…