Глава 7
Меня охватила паника. Перепрыгнув через тело поверженного врага, я пулей вылетела из квартиры и быстрее лани понеслась вниз по лестнице, перескакивая через три, а то и пять ступеней.
– Стой, Лара! – кричала вслед Петровна. – Заявление-то подпиши! Да куда ты?
Надо же, и в такие минуты наша верная долгу парторг думала прежде всего о работе!
Выбежав на улицу, я в изнеможении рухнула на лавку. Сердце бешено билось где-то у гортани, было трудно дышать, на глазах выступили слезы. Мало того, что на меня напал бандит, так теперь еще в моей квартире образовался труп! Нет, спасибо, конечно, Ольге Петровне, но сейчас-то как быть?!
– Экая ты скорая, – из подъезда вышла спокойная, как тысяча буддийских монахов, спасительница.
По-прежнему с хозяйственной сумкой, в которой она начала тут же рыться. Наконец, Петровна выудила черную кожаную папку и из нее достала лист бумаги:
– Подпиши заявление. Зря, что ли, я за тобой гналась?
В полной прострации я автоматически черкнула свою фамилию.
– Вот и ладно, – улыбнулась соседка. – Лара, ну-ка, приди в себя! Прямо кисейная барышня! Размякла на своей работе, книжечки перебирая.
– Ольга Петровна, – выпала я из ступора, – вы же, кажется, его убили!
– Да брось ты, – активистка защелкнула замок сумки, – так, оглушила чуток. Будет знать, как к честным людям в квартиру врываться. Ты вот что: шуруй за Платонычем. Я, когда с пробежки возвращалась, его видела, как раз к Таньке из первого подъезда направлялся. А мне с тобой недосуг болтать, я еще в третьем подъезде подписи не собрала.
Николай Платонович – наш участковый. Он живет в соседнем доме и частенько захаживает к Татьяне Некрасовой, которую упомянула Петровна. Старухи во дворе болтают, что у Тани и Николая в молодости был роман. Только робкий Коля не смог вовремя признаться девушке в любви, а когда ушел в армию, его ненаглядная выскочила замуж за более успешного поклонника. Только брак оказался неудачным. Муж Татьяны пил, дебоширил, гонял ее с маленьким ребенком. Почему она терпела все эти издевательства – не понимаю. А может, надеялась до последнего, что супруг исправится? Вот уж глупость!
Тем временем Николай вернулся домой, поступил на службу в милицию и вскоре был назначен участковым уполномоченным в нашем районе. И когда Татьяна, которой уже белый свет стал не мил, впервые решила пожаловаться на мужа-тирана и принесла жалобу в милицию, ее заявление попало в руки отставного возлюбленного. Николай Платонович побывал дома у буйного пьяницы, провел разъяснительную беседу, а взглянув в печальные глаза Татьяны, на тот момент красовавшейся с фингалом на пол-лица, пропал. Платоныч, наверное, сам не мог разобраться: то ли его захлестнула безмерная жалость к женщине, которая когда-то, много лет назад, подарила ему первый в жизни поцелуй, то ли правда, любовь к Татьяне никуда не уходила, а просто ждала своего часа.
Через год после этой судьбоносной встречи Татьяна с мужем развелась, а Николай стал захаживать в гости. И всякий во дворе знает: если Платоныча нет в кабинете, то найти его можно в квартире номер шесть в первом подъезде нашего дома. У Татьяны.
Я сглотнула разок-другой, чтобы успокоиться, и отправилась за участковым.
В подъезде витал аромат свежеиспеченных оладий, а когда Некрасова отворила, сразу стало понятно, что источник запаха – тут, на ее кухне.
Татьяна выжидательно на меня посмотрела, и я без предисловий бухнула:
– У меня в квартире покойник.
Подружка Платоныча переменилась в лице и гаркнула не хуже иерихонской трубы:
– Коля!
Тут же из кухни выглянул участковый. Над верхней его губой протянулись сметанные усы, видать, оладушками лакомился.
– У меня в квартире труп, – повторила я срывающимся голосом.
Надо отдать должное Николаю Платоновичу, он тут же впрыгнул в ботинки, схватил фуражку и резво отправился на место происшествия. Вот только «усы» забыл вытереть. Я посеменила за ним.
Дверь моей квартиры была нараспашку. Участковый вошел в прихожую, обозрел пустой пол, заглянул на всякий случай в гостиную, спальню и на кухню, а потом повернулся ко мне:
– Где тело?
Я поморгала. Видно, права была Петровна и носатый, придя в себя после удара, постарался поскорее смыться.
– Ушло.
Платоныч вздохнул:
– Знаешь, Лариса, бесконечное чтение детективов до добра не доводит. Сейчас тебе покойники чудятся, потом начнется мания преследования, а там и до психушки недалеко. А что дверь не закрываешь – это очень плохо! Войдет нехороший человек и украдет что-нибудь ценное. Паспорт, например, и оформит на тебя миллионный кредит. Будешь потом плакать!
Я пристыженно согласилась, да, нужно быть осмотрительной и серьезной. Проводив участкового, я закрылась на ключ и села прямо на пол в коридоре.
Носатый требовал от меня какую-то вещь, которую мне якобы оставили. А если учесть, что кроме Людмилы, Яшкиной вдовы, ко мне никто в последнее время не заходил, то, логически рассуждая, можно прийти к выводу, что темпераментный южанин хотел забрать нечто, ранее принадлежащее цыганке… Или ее покойному мужу! Что?! Аквариум? Но он такой маленький и прозрачный. В нем ничего не спрячешь. Постойте! Слава, приятель Оли, говорил, что в тесном стеклянном шаре рыбке неудобно. Яков, судя по всему, трепетно относился к золотой питомице. Значит, в квартире моряка был другой, большой аквариум? А в круглый Людмила запустила рыбку перед тем, как подарить мне. Ну не поднять женщине здоровенную дуру на пятьдесят литров!
Я потерла лоб. Кажется, когда я навещала заболевшего Яшу, в комнате у стены, рядом с книжным шкафом стоял аквариум. Или его там не было?!
Это можно было проверить, только наведавшись в квартиру моряка. И я решилась.
Когда мы с бабой Клавой провели обмен, старуха поленилась врезать новый замок и просто-напросто забрала у меня ключ. Я отдала тот, которым обычно пользовалась, совершенно забыв, что давным-давно запасной на всякий случай я спрятала в верхний ящик бабушкиного комода, оставшегося мне по наследству вместе с однушкой. И вот теперь захоронка пригодилась.
Спустившись на первый этаж, я, воровато оглянувшись по сторонам как заправский домушник, вставила ключ в замочную скважину и повернула. Щелкнул замок. Я толкнула дверь. В нос ударил резкий сладковатый аромат Людмилиных духов – Яшкина жена предпочитала вызывающие, ядреные ароматы. Странно, что запах до сих пор не выветрился. Я вошла внутрь и закрыла дверь.
Квартира не казалась заброшенной. Напротив, она выглядела так, словно хозяева отлучились максимум на часок. На вешалке в коридоре висел плащ Людмилы, а рядом – мужская куртка. Странная женщина! Почему она не убрала вещи умершего супруга? Или… это не Яшина ветровка? Тогда чья? Носатого бандита? Помнится, он частенько бывал в гостях у вдовушки.
Я шагнула в комнату. Что ж, память не подвела: возле книжного шкафа стоял журнальный столик, на котором когда-то возвышался большой прямоугольный аквариум. Только сейчас от домика золотой Виктории остались руины, в которых среди россыпи разноцветной гальки и раковин лежали мертвые водоросли. Дно аквариума практически не пострадало, а вот стенки, превратившись в стеклянное крошево, щедро осыпали края столика и ковер на полу, запутавшись в густом ворсе. Такое ощущение, что кто-то со всей дури запустил в хрупкую конструкцию камнем, а может, и чем другим. Например, вот та роскошная, похоже, бронзовая статуэтка вполне подошла бы для этой цели.
Осмотрев место разгрома, я убедилась: если некая тайная вещица и хранилась некогда в аквариуме, то теперь ее там нет. И скорее всего не носатый ее украл, иначе стал бы он ломиться в мою квартиру?