Посланник. ГЛАВА ПЕРВАЯ. РОДЕРОН (Геннадий Иевлев)

1

Разум!

Что таит в себе это, казалось бы, простое в произношении слово. Да, собственно, слово, как слово – набор букв. Смысл – вот в чем секрет этого слова. А его смысл – есть вершина развития Вселенной, ибо выше разума во Вселенной нет ничего. Если только хаос. Дакк громко хмыкнул своей последней иронической мысли. Но навряд ли хаос может быть вершиной развития Вселенной. Продолжил размышлять он. Скорее всего, это её последнее состояние на жизненном пути – из хаоса рождается и в хаосе исчезает, чтобы потом возродиться вновь, из того же хаоса.

А сможет ли разум, дитя Вселенной, увидеть её смерть, как и следует из порядка вещей, или мать породившая свое дитя, сама же его и уничтожит? Или все же мне удастся познать хаос? Нет не моей плоти, Дакк механически покрутил головой, а моему Я – моему разуму. Я ведь вечен. Или я выдаю желаемое за действительное?

Вдруг лицо Дакка исказилось гримасой недоумения – он увидел перед собой пустую голограмму, висящую уже неизвестно сколько над пультом управления По его информационному полю, словно, прошел разряд, его всего передернуло – эта голограмма, определенно, предвещала собой какую-то неприятность.

Он всего несколько дней назад, стараясь не привлечь ничьего внимания, отстыковал свой грузовой лейтер «Тритон» с грузом крионита-Д от одного из причалов Сармы и сейчас на максимальной скорости вёл его в планетную систему Тоор. Он и его дуэте, сармат Ромм, заключили весьма выгодный контракт на доставку на Селе, одну из планет системы Тоор, крионита-Д, весьма специфического вещества, для распыления в атмосферах планет.

Голограмма словно играла с его нетерпением – она наполнялась информацией столь медленно, что Дакку захотелось ткнуть в неё кулаком, будто этим можно было выместить свое недовольство, но подавив невольное желание, он, раздраженно глядя на проявляющееся в голограмме чьё-то изображение, пытался понять, кому он мог понадобиться – где он сейчас находился, достоверно, знали всего три-четыре человека в галактике – заказчики этого рейса…

Крионит-Д производили лишь на Сарме путем долгого выращивания и потому он был очень дорог. Его распыление в атмосферах планет, в купе с воздействием на зону распыления некоторых полей, позволяло, как бы, заморозить в ней на несколько часов все активные биологические процессы, чтобы затем беспрепятственно эвакуировать из этой зоны нужный биологический объект. В принципе, крионит-Д не был запрещен в галактике, но на его применение требовалось разрешение нескольких служб безопасности Регата, а надежное обоснование для его применения предоставить не всегда было возможно.

Так было и в этот раз. На Селе был обнаружен какой-то полугуманоид и галактический зоопарк экзотической флоры и фауны на Ризе вознамерился, во что бы то ни стало, заиметь этого дикаря у себя. Но как Дакк знал, разрешения зоопарку от вестов получить не удалось, система Тоор была их колонией и тогда владельцы зоопарка решили нелегально поймать этого дикаря и тайно доставить его на Ризу, заключив контракт, на доставку своего специфического груза, с пилотами грузовика «Тритон» – Дакком и Роммом.

Нанятым зоопарком охотникам не удалось выманить полугуманоида из его глубокой пещеры, куда тот забился, видимо, почувствовав опасность. Желающих из охотников сунуться в пещеру не нашлось – абориген извергал из себя очень мощные электрические разряды и тогда было решено применить менее традиционный способ и сейчас охотники с нетерпением ждали грузовой лейтер с крионитом-Д, чтобы ввести дикаря в анабиоз.

Прошло уже четырнадцать риганских лет, как Дакк вернулся из пространства узла.

Прослонявшись пару лет по Ризе, пока его уровень жизни не понизился настолько, что ему пришлось задуматься о своем дальнейшем существовании среди зевсов, он предложил, оставшимися не у дел, стражам элитного клана организовать компанию грузовых космических перевозок – он уже знал, что это такое, знал с чего нужно начинать и чем предстояло заниматься. Его поддержали двенадцать стражей и купив у вестов, на остатки своих уровней жизни, шесть старых лейтеров, они и занялись галактическими грузовыми перевозками, не отказываясь ни от каких контрактов. Благодаря своим исключительным способностям восприятия пространства, они выбирали для своих рейсов наиболее короткие, хотя и весьма рискованные пути доставки грузов и потому их компания, совсем скоро, стала самой популярной среди себе подобных и все, кому были нужны быстрые и надёжные доставки грузов, старались заключить контракт, именно, с компанией стражей – грузовые галактические портации оставались ещё очень дороги и многим, даже средним компаниям, были не по карману…

Как Дакк ни старался, но у него не исчезало то непонятное ему чувство к Литиссии, которое единожды вспыхнув, так и продолжало, если не гореть, то по крайней мере тлеть и как он ни пытался его погасить, это оказывалось ему не по силе и потому, он, практически, постоянно находился среди галактических просторов, задерживаясь на планетах, лишь на время погрузки и выгрузки грузов, не отказываясь ни от каких контрактов, какими бы специфическими они ни были, лишь бы не встречаться с представительницами женской половины населения галактики, которые неизменно вызывали у него тягостные воспоминания о Литиссии. Его постоянным домом стал грузовик «Тритон», пожалуй, лучший грузовик компании, а его дуэте от рейса к рейсу менялись, так как остальные стражи такой суровой жизни космического скитальца долго не выдерживали. Дакку, в принципе, это было все равно, он уживался со всеми. В тоже время другие стражи в своих рейсах всегда хотели иметь своим дуэте именно Дакка, так как он умел прокладывать самые короткие пространственные нити трасс для своего лейтера и потому доставлял свои грузы быстрей всех в галактике и уровень его контрактов был самый высокий.

Сейчас, уже несколько месяцев, дуэте Дакка был Ромм – неунывающий стильный молодой сармат, обожавший ритмическую зажигательную музыку и яркую броскую одежду, к тому же он был призером последнего галактического чемпионата гонок на космических яхтах. Ромм не был стражем элитного клана, но имел достаточно мощное психотронное поле. Он сам пришёл в компанию грузовых перевозок стражей и предложил свои услуги пилота, а что он классный пилот, говорило его призовое место чемпионата, так как трассы соревнований на космических яхтах организаторы прокладывали такие замороченные, что не каждый опытный пилот мог их пройти беспроблемно. Чем был вызван интерес Ромма к грузовым перевозкам было не понятно. Сам же он объяснял свое стремление к этому специфическому виду космической деятельности весьма странно – романтикой. Но Дакк ему поверил: он сам был когда-то таким же романтиком. Молодой сармат даже понравился ему, будто в нём Дакк видел себя четвертьвековой давности.

Дакк же сейчас был совершенно другим зенном, совсем не тем, которым он был на станции зонта, будто стал взрослым, что ли. Он уже не носил на голове торчащие дыбом зеленые волосы, теперь они имели свой естественный темный, но не черный, цвет и были зачесаны назад, делая его и без того высокий лоб, ещё выше, не было у него и прежних длинных ногтей, но они, по-прежнему, были ухожены, его одежда была строгой и респектабельной. В общем, он имел вид, вполне располагающего к себе человека, внушающего полное доверие.

Наконец изображение в голограмме проявилось и Дакк увидел перед собой лицо адмирала космического флота галактики, Грея. Взгляд адмирала был горд и высокомерен. Сердце носителя Дакка невольно дрогнуло – он много слышал полумистических историй от капитанов о тяжёлом характере адмирала, хотя воочию с ним никогда не встречался и если сейчас адмирал лично вышел с ним на связь, хотя никак не мог знать о его местонахождении, значит произошло что-то скверное, несулящее Дакку ничего хорошего.

– Страж Дакк… – Толи спросил, толи просто произнёс адмирал, громким, волевым голосом.

– Капитан Дакк. – Дакк покрутил головой.

– Не имеет значения. – Правая бровь адмирала чуть дернулась вверх. – Тебе предстоит немедленно прибыть на космодром столицы Весты.

– Это невозможно. – Дакк состроил гримасу. – Я в нескольких световых днях пути от планеты. К тому же, у меня очень выгодный контракт. Я не могу бросаться такими сделками.

– Мне всё известно. – Адмирал сдвинул брови. – Оставишь лейтер Ромму, а сам вернешься.

– Нет! – Дакк мотнул головой. – Это исключено.

Перед лицом адмирала появился лист скринвейра.

– У меня аналитический отчет одной из экспертных групп, только что вернувшейся из пространства узла. Благодаря ему, мне не составит труда получить разрешение Регата о твоем задержании и депортации на твою родную планету. Навсегда. – Донесся его голос из-за листа скринвейра. – Здесь есть весьма много интересных фактов и если их красноречиво изложить суду, то тебе придется сидеть даже не на твоей родной Галиаде, а в рудниках Селе, куда ты сейчас и направляешься, но будем считать, что я ничего этого не знаю. – Лист скринвейра скользнул вниз, открывая лицо адмирала. – Я тебе предлагаю другой контракт, очень выгодный для тебя контракт, намного выгоднее той незаконной сделки, которую ты сейчас пытаешься провернуть.

Можно верить его словам или это блеф? Возможно, что аналитики что-то и смогли нарыть в пространстве узла, но навряд ли что-то существенное. Если он назвал моей родной планетой Галиаде, а не Дайну, то так оно и есть. Мысли с быстротой молнии замелькали в информационном поле Дакка. А вдруг нашли кого-то живого в пространстве узла, кто смог понять, что в носителе Марка Дубровина находится вовсе не Марк Дубровин, а страж Дакк? Маловероятно – столько лет прошло. Да и понять это могла лишь одна Авия. А если она…? Бред. Дакк состроил гримасу, но вспомнив, что на него смотрит адмирал, тут же подавил её. А если её разум…? Информационное поле Дакка будто пронзил электрический разряд. А она, действительно, может много обо мне рассказать. Проклятье! А откуда он знает о сути нашего контракта? Заказчики? Но тогда они сами себе подставили ногу. Навряд ли они на такое пойдут. Уж слишком в серьезный конфликт с законом они вляпались. Должны понимать, чем это им обернётся. Значит блеф. Просто знает, что я иногда выполняю специфические рейсы, на грани закона, вот и пытается запугать. Но, возможно, он что-то и знает.

– Так как? – Адмирал вопросительно кивнул головой.

– Что как? – Дакк ответил вопросом на вопрос.

– Согласен на мой контракт.

– Вернусь, обсудим. – Дакк дернул плечами. – Если он меня устроит – без проблем. – Он покрутил головой.

– Это не ответ. – По губам адмирала скользнула усмешка. – Или ты немедленно идешь на Весту, или тебя доставят на Галиаде десантники.

– Лейтер я не поверну. – Дакк вновь покрутил головой. – А другого корабля у меня нет.

– Навстречу «Тритону» уже идут два патрульных фрегата землян. Перейдешь в один из них.

Дакк перевёл взгляд на экран вивв – на границе его нижнего края отображались две нестабильных зелёных точки.

– Я должен подумать. – Он состроил гримасу.

– Думай! До подхода фрегатов время у тебя есть. – Лицо адмирала исказилось гримасой снисходительности.

Мигнув, голограмма погасла.

Глубоко вздохнув, Дакк медленно провёл руками по лицу и шумно выдыхая, положил руки на панели управления. Было очевидно – в его жизни наметился ещё один крутой поворот…

– Что-то произошло?

Громкий голос вывел Дакка из размышлений. Он повернулся вместе с креслом в сторону двери. В её проёме стоял Ромм – высокий зелёноволосый молодой человек, с глубокопосаженными темными глазами, немного загнутым к низу носом на вытянутом худощавом лице с далеко торчащими скулами, тонкими губами-ниточками и небольшими, даже смешными ушами, узкоплечий и длинношеий – типичный сармат. Одет он был в свободный ярко-синий спортивный костюм, настолько свободный, что он висел на нём, как на колу.

– Ты остаешься один. – Губы Дакка вытянулись в усмешке. – Я возвращаюсь.

– Куда? – Длинное лицо Ромма сделалось ещё длиннее.

– На Весту.

– Но если мы просрочим этот контракт…

– Меня заберут они. – Дакк кивнул головой в сторону экрана вивв. – Всё заберёшь себе. Думаю, тебе хватит на новую яхту. Я видел твою – уже достаточно потрёпана и в следующей регате навряд ли ты будешь, даже, третьим.

– А ты?

– Не знаю. – Дакк покрутил головой. – Мне предлагают новый контракт, более выгодный. Скорее всего, я подпишу его.

– Контракт? С тобой одним? Но одному трудно долго выдержать безмолвие пространства. А корабль? – Ромм шагнул к Дакку.

– Эти проблемы заказчик берётся решить сам. – Дакк поднялся. – Садись. Я у себя. Подойдут фрегаты, дашь знать. – Состроив гримасу, он направился к выходу.

Столица Весты Атта встретила Дакка мелким частым дождём, который хорошо был виден на экране каюты фрегата, в которой его разместил экипаж, от камер внешнего обзора. Он механически поёжился, представляя, как противно идти по мокрой улице и особенно, когда одежда намокнет и начнёт прилипать к телу.

С фрегата его провожал, как и встречал, лишь один угрюмый старший офицер космического флота, если судить по трем галактикам на плечах его курточки, совсем не похожий на капитана фрегата, который ни при их встрече, ни сейчас, не произнёс ни одного слова, словно не мог говорить. К тому же он, явно, был не землянин, так как Дакк отчетливо чувствовал его психотронное поле…

Фрегаты оказались очень быстроходными и от места встречи с «Тритоном», до космопорта столицы Весты им хватило менее полутора суток среднегалактического времени. Всё это время Дакк провёл в каюте, куда его привёл старший офицер, дверь которой, после его ухода, оказалась заблокированной, что вызвало у Дакка широкую усмешку, но он не стал противиться этой наивной мере предосторожности офицера, скорее всего это была не его личная инициатива, а чей-то приказ. Усевшись в кресло, Дакк так и просидел в нём, не вставая, уставившись в экран пространственного обзора, пока в каюту вновь не вошёл тот же старший офицер и молча вытянул руку в сторону двери, показывая, что нужно выходить.

Свернув несколько раз по коридорам – фрегат землян был небольшим кораблем, офицер остановился перед одной из дверей и приложил руку к желтой пластинке рядом с ней – дверь скользнула в сторону и Дакк увидел переходный шлюз.

Ещё какой-то корабль. Всплыла у него догадка.

Старший офицер молча кивнул подбородком на проем двери. Дернув плечами, Дакк шагнул внутрь переходного шлюза. Позади раздался шорох, он оглянулся – дверь переходного шлюза за ним была закрыта. Старший офицер остался за ней. Дакку ничего не осталось, как продолжить путь одному. Едва он подошёл к противоположной стороне шлюза, как перед ним открылась вторая дверь шлюза и он переступил порог ещё одного корабля. Перед ним, будто ниоткуда, появился ещё один старший офицер и продолжая игру в молчанку, повернулся и быстро зашагал по коридору. Дакк понял – нужно идти за ним.

И вновь повторилось тоже самое, что и на фрегате землян: одиночное сидение в запертой каюте, только теперь он не знал, что это за корабль и куда следует. Но его новое заточение продолжалось всего лишь около двух часов.

Затем вновь появился тот же офицер и молча вывел его из корабля, который оказался совсем небольшим, совершенно незнакомой Дакку конструкции, похожий на огромную улитку. Рядом с кораблём оказалась ещё одна дверь, которая сама открылась и за которой Дакка ждал ещё один старший офицер, но теперь службы безопасности, который так же, ничего не говоря, развернулся и куда-то пошёл. Дакк молча пошёл за ним.

Вскоре они оказались перед ещё одной дверью, которая открылась, едва офицер оказался перед ней. Старший офицер шагнул в сторону и Дакк понял – перед ним зал портации.

Ничего не говоря, Дакк вошел в зал портации и подойдя к зоне портации, без колебаний шагнул в ее яркий круг…

Вспыхнувший свет показал Дакку, что портация завершилась. Он шагнул вперед и понял, что находится на Ризе, так как превосходно знал все портаторы Риганы. В тот же миг, перед ним появился ещё один старший офицер службы безопасности, молча вытягивая руку в сторону. Дакк посмотрел в направлении вытянутой руки и увидел открытую дверь. Это была совсем не та дверь, через которую он, обычно, попадал в этот портатор, что явилось для него откровением – выходило, что у зевсов тоже есть секреты. Он шагнул к двери.

За дверью, опередив его, офицер быстро пошёл впереди, петляя по коридорам. Шли они долго и наконец уперлись в ещё одну дверь. Офицер ткнул рукой в зеленоватую пластинку рядом с ней – дверь скользнула в сторону и офицер кивнул рукой в сторону её проёма, давая Дакку понять, что нужно войти в него. Дакк шагнул в проём двери и оказался на улице.

В тот же миг, выскочив откуда-то из-за спины, перед ним резко затормозил шикарный авто, которого даже у него не было. Дакк, мгновенно сконцентрировав свое поле, замер. Двери авто открылись и выскочивший из них высокий щеголеватый офицер службы безопасности, молча вытянул руку в проём двери авто. Состроив гримасу, Дакк сел в салон авто, дверь закрылась и он вновь оказался один – севший впереди офицер, оказался отгороженным, совершенно, темным стеклом. Сильно затенёнными были и остальные окна салона авто.

Дакку ничего не осталось, как состроить удивленную гримасу – обстановка вокруг него приобретала черты, какой-то непонятной секретности, даже мистерии.

Авто долго петлял, как по знакомым Дакку улицам Риганы, так и нет. В конце-концов он понял – его везут куда-то на окраину города. Наконец авто, протяжно протормозив, резко повернул и остановился перед высокой массивной стеной, которая медленно поползла в сторону и авто, плавно скользнув через образовавшийся проём, замер. Через мгновение дверь салона распахнулась. Состроив мину, Дакк вышел и осмотрелся.

Он стоял посреди какого-то небольшого двора, окруженного со всех сторон высокими серыми стенами, с окнами на высоте не ниже третьего уровня. Двор имел лишь две двери: одна достаточно широкая, видимо, через которую во двор вкатил авто; вторая – напротив первой, очень узкая, через которую мог пройти лишь один человек. Офицер, открывший дверь авто, молча указывал рукой на узкую дверь. Смерив офицера продолжительным взглядом, Дакк направился к указанной двери.

В шаге от двери он остановился и замер в ожидании, но дверь оставалась закрытой. Тогда он оглянулся – офицер продолжал стоять у авто и видимо поняв немой вопрос Дакка, молча покрутил головой. Состроив недоуменную гримасу, Дакк вновь повернулся к двери – она уже была открыта. Глубоко и шумно вздохнув, он вошёл в тёмный проём – перед ним были ступеньки, идущие вверх. Дакк шагнул к лестнице, позади раздался тихий шелест. Он оглянулся – дверь уже была закрыта. Он бросил в неё свое поле, но никаких, ни информационных, ни энергополей вокруг двери не чувствовалось. Состроив очередную гримасу, Дакк вернулся к двери и провёл по ней рукой – она была совершенно гладкой и холодной. Он надавил на неё и попробовал сдвинуть в сторону – дверь осталась на месте. Ему ничего не оставалось, как оставить дверь в покое и продолжить свой путь по ступенькам.

Ступенек было много и Дакку казалось, что им не будет конца, но наконец, после очередного поворота лестницы, показалась широкая площадка с несколькими дверьми. Одна из них была открыта и около неё стоял офицер службы безопасности. Дакк направился к нему.

Подойдя к офицеру, Дакк остановился, но офицер не изменил ни своего выражения лица, ни позы, будто он был не живым человеком, а манекеном. Дернув плечами, Дакк шагнул в проём двери и оказался в достаточно просторном зале, посреди которого стоял длинный, массивный, овальный стол на резных ножках, вокруг которого стояли несколько темных глубоких кресел, три из которых, повернутые к двери, были заняты. Освещение зала, видимо, специально было приглушено и потому лица сидящих людей, практически, сливались со спинками кресел и узнать кому они принадлежат было невозможно. Одна из стен зала была утыкана массой разновеликих дверей; в углу стоял какой-то непонятный аппарат. На полу лежал толстый ковёр, с каким-то феерическим, плохо понятным при таком освещении, узором.

Дакк разбросил своё поле по залу и тут же убрал его – правое от него кресло занимал сармат, с достаточно мощным психотронным полем, которое длинными языками плясало вокруг кресла, но почему-то совершенно не отреагировало на прикосновение его поля, будто не почувствовало его, что было странным – обычно поля сарматов, при прикасании к ним, реагировали на это мгновенно; в левом кресле, определённо, сидел зевс; среднее кресло занимал или двор или кто-то из других рас, не имеющих психотронного поля, так как его поле, вообще, не чувствовалось.

– Всех проверил! Тогда садись!

Донёсшийся громкий голос со среднего кресла, в котором Дакк узнал голос адмирала Грея, прервал его познавательный процесс.

Адмирал Грей был землянином – по какой-то непонятной никому традиции, подавляющее число адмиралов космического флота галактики были землянами.

Дакк шагнул к ближнему креслу и немного отодвинув его от стола, шумно сел.

– Можешь не трудиться, здесь нет никаких: ни информационных, ни энергополей. – Продолжил говорить адмирал. – И как бы ты ни пытался, тебе, самостоятельно, отсюда не выйти.

– Хм-м! – Дакк усмехнулся. – Немало же вы меня боитесь, если так заперлись. Но к вашему огорчению – я не испытываю страха и совершенно не понимаю, зачем вы устроили весь этот маскарад.

– Никто тебя не боится. – Раздался другой голос справа, заставивший Дакка повернуть голову в его сторону – это говорил сармат. – Это лишь необходимая осторожность, так как дело требует чрезвычайной секретности.

– И от кого же и что вы собираетесь так надёжно спрятать? – В голосе Дакка скользнули нескрываемые язвительные нотки.

– Тебя.

– Что меня? – Дакк невольно подался вперёд.

– Мы заботимся о твоей безопасности.

– Весьма любопытно. – Дакк откинулся на спинку кресла. – И от кого же вы меня прячете?

– От гротов. – Продолжал говорить сармат.

– Гротов? – Лицо Дакка сделалось серьезным, он невольно выпрямился. – Они опять появились? Где? Уже здесь, в галактике?

– Возможно, они и не уходили.

– Даже так. – Усмехнувшись, Дакк вновь откинулся на спинку кресла.

– Как когда-то говорили мои предки… – Раздался голос адмирала. – Не будем тянуть кота за хвост. Здесь… – Над столом повис лист скринвейра, видимо до сих пор лежавший у него на коленях. – Весьма любопытный аналитический доклад экспертной группы, долго работавшей в пространстве узла, после последнего конфликта с гротами. Он ставит под большое сомнение нарисованную тобой картину, там произошедшего. У нас есть все основания утверждать, что ты не тот, за кого себя выдаёшь. Мы это и прежде подозревали, но бездоказательно. Теперь же у нас есть уверенность в своей правоте.

– И кто же я? – Губы Дакка вытянулись в усмешке.

– Можно сказать однозначно… – Заговорил сидящий слева, голос которого Дакку был совершенно незнаком. – Что тебе, как сармату, было бы не по силе сделать то, в чём ты нас пытался убедить. Но мы готовы забыть всё, о чём сказано в докладе экспертной группы, если ты готов заключить с нами контракт. Весьма выгодный для тебя контракт.

– Я честно выполнил свой долг перед цивилизациями галактики. – Твёрдым и громким голосом заговорил Дакк. – И никакой вашей экспертной группе не удастся уличить меня ни в трусости, ни в предательстве. Если вы решили меня обвинить в этом, я не стану с вами ни о чём говорить. Ваши потуги напрасны.

– Мы ни в чём не собираемся тебя обвинять. – Заговорил адмирал. – Это работа других инстанций. Я уже говорил тебе: у нас есть все основания для высылки тебя на Галиаде, да хотя бы по той причине, что ты нарушил закон о регистрации. Как видишь, мы знаем кто ты настоящий и откуда, но вместо санкций, мы предлагаем тебе контракт. Весьма выгодный контракт.

– Если я не соглашусь?

Дакку игра в загадку начала надоедать. Он понял, что зевсы, в какой-то мере смогли разобраться в произошедших событиях в пространстве узла и возможно, даже, осознали, что он сыграл значительную роль в том, что гротам не удалось взять узел под свой контроль, хотя цель была достигнута способом, находящимся за гранью закона.

Но Марк, ведь, в какой-то мере, остался жив, а если бы я не занял его носитель, то наверняка бы, он погиб, как и весь остальной экипаж фрегата. Молниями замелькали у Дакка мысли, анализирующие его действия в пространстве узла. Я нарушил закон о регистрации? Но ведь я это сделал не с целью совершить какие-то противоправные действия, а честно отрабатывал все заключенные контракты, не переступая грани ни одного из галактических законов. Немного потрепал нескольких десантников, но этим спас им жизни, а те кто остался на станции узла, ведь, погибли, так что, они должны бы быть мне благодарны, а не наоборот. Не могут они ничего знать и из того, что произошло на станции зонта. Выходит, что самый серьёзный проступок с моей стороны – нарушение закона о регистрации. Это же, по существу, пустяк и выходит, что серьёзных обвинений против меня у них нет. Они, явно, блефуют. Губы Дакка вытянулись в лёгкой усмешке.

– У тебя нет выбора. – Произнёс сармат.

– Я так не думаю. – Дакк, уже, широко усмехнулся. – К сожалению, кроме адмирала, я не знаю, с кем имею дело. Вы, явно, пытаетесь меня запугать. Ещё раз повторяю – ваши усилия бесперспективны. В том, что произошло в пространстве узла, полная вина Регата и лишь его одного. И я это, гарантированно, могу доказать. А то, что нацарапали ваши эксперты – это лишь плод их воображения. И ничего более.

– Согласен. – Адмирал бросил лист скринвейра на стол. – Нам нужен твой разум. Мы могли бы заключить контракт с кем-то из других зеннов, но все же остановились на тебе. Ты самый предпочтительный из всех, так как у тебя есть нужный опыт. Уверен, ты знаешь, кто такие гроты воочию, знаешь их возможности, характеры, а это для нас, самое главное. Мы предлагаем тебе портироваться в их галактику.

– Портироваться в галактику гротов? – Дакк состроил гримасу. – Вы бредите!

– Возможно. – Вновь заговорил сармат. – Но тем не менее, мы хотим знать: что замышляют гроты в отношении узла; когда они начнут следующую атаку на него; что они знают об энергии внутреннего мира и что это, вообще, за цивилизация?

– Вы предлагаете мне, стать вашим шпионом?

– Почему, обязательно, шпионом? – Заговорил зевс. – Мы предлагаем тебе содеять разведывательную миссию. С таким же успехом шпионством можно назвать и твою нелегальную работу среди нас.

– Я не собирал никаких сведений о вас и никому их не передавал. А ваш закон о регистрации, есть ничто иное, как нарушение моих прав о свободе перемещения.

– Закон вами ратифицирован и как бы ты не противился – обязан его выполнять. – В голосе зевса скользнули властные нотки. – Если не хочешь быть шпионом, будь дипломатом. Нам всё равно, каким способом ты добудешь интересующие нас сведения: сможешь заключить с гротами союз и получить информацию официальным путём, мы будем только рады; нет – выкради её. У тебя полная свобода действий. Ты не будешь связан никакими правилами поступков.

– Допустим, живых гротов я никогда не видел и не имею представления, как они выглядят воочию. – Неторопливо заговорил Дакк, стараясь взвешивать свои слова, чтобы, вдруг, не сказать ничего лишнего. – Не знаю и их характеры, но с силой их психотронного поля знаком и она, совсем, не слабая. С энергией внутреннего мира они, уверен, знакомы, но в какой степени, сказать ничего не могу. Об их замыслах в отношении пространственного узла ничего не знаю, но возможности их цивилизации достаточно большие, никак не ниже наших, даже можно сказать, что они в чём-то и выше. Подозреваю, что в их галактике произошло что-то неординарное. Вполне возможно, что это была катастрофа галактического масштаба и у них сейчас большие проблемы с энергией. Гораздо, существеннее наших.

– Ты хочешь сказать, что они стоят на белее высокой ступени развития, нежели мы? – В голосе зевса скользнула, явная, злость.

– Возможно. А скорее всего – да.

– Как я понял, ты отказываешься от контракта? – Произнёс адмирал.

– Почему? – Дакк состроил невольную гримасу.

– Судя по твоему восторженному отзыву о гротах.

– Я всего лишь, правдив, но вижу, это вам не по нраву.

– Поверь. Обстоятельства заставляют нас быть такими подозрительными. – Заговорил сармат. – Возможно, что и излишне.

– А как вы собираетесь портироваться в их галактику? – Дакк приподнял и развёл руки. – У вас есть технология односторонней портации?

– Мы нашли на станции зонта их портатор. – Продолжил говорить сармат. – К сожалению, мощность его внутреннего источника невелика, но мы смогли адаптировать его к энергопотоку станции и провели несколько контрольных портаций. Он, вполне, надежен.

– Вы уверены, что его мощности достаточно для создания канала до галактики гротов? – В голосе Дакка появилось нескрываемое удивление. – И даже достоверно знаете, какая из галактик, их?

– Нам удалось, в какой-то мере, расшифровать информационное поле их портатора, хотя это оказалось и нелегко. Их способ мышления кардинально отличается от нашего. Даже представить трудно, что такое возможно.

– Нужно отдать вам должное. – Дакк улыбнулся. – Я этого не смог. Но у меня и времени-то не было. – Попытался он оправдаться.

– Мы ждём твоего положительного ответа. – Вновь заговорил адмирал. – Иначе, наш разговор пустой.

– Я должен подумать какое-то время. – Состроив гримасу, Дакк приподнял правое плечо. – Ваша затея, полная авантюра и я должен осознать степень риска.

– Нет! – Голос адмирала зазвучал резко и отрывисто. – Не о чем тебе думать. Авантюра – твой последний контракт с зоопарком Риганы. Гроты – не авантюра. Они – реальность.

– Что ж. – Дакк глубоко и шумно вздохнул. – В таком случае – я согласен.

– Контракт. – У адмирала в руках оказался ещё один лист скринвейра, который он протянул Дакку. – Познакомься и подпиши.

Взяв контракт, Дакк взглянул на цифры вознаграждения. Его брови выгнулись высокими дугами. Ничего не говоря, он ткнул указательным пальцем правой руки в место идентификации. Вспыхнувший вокруг пальца зеленый ореол, показал, что он проидентифицирован. Положив лист скринвейра на стол, Дакк толкнул его в сторону адмирала.

Молча взяв контракт, адмирал тоже приложил к нему свой указательный палец. Тоже самое сделал и зевс. Поднявшись, они ушли, больше не проронив ни слова. Оба листа скринвейра унес с собой адмирал. Перед Дакком остался один сармат.

– Кто был зевс? – Поинтересовался Дакк.

– Это не важно. Хотя… – В голосе сармата послышалась усмешка. – Председатель службы безопасности Регата. – Рассекретил он зевса. – Напрасно ты не поторговался по контракту. Он мог бы быть более выгодным для тебя.

– Меня устраивает вознаграждение, остальное – без разницы. – Состроив гримасу, Дакк покрутил головой. – Что дальше?

– Портация на станцию зонта. Оттуда к гротам.

– Я должен знать всё, что вы узнали о гротах.

– Не думаю, что эта информация даст тебе что-то новое. Я пытался лишь вызвать твое любопытство. Более полезным будет, если ты познакомишься с информационным полем их портатора.

– Что за предосторожность. Вы меня, так, боитесь?

– Тебя – нет, гротов – да. Хотя, возможно, нужно и обратное.

– Проклятье! Что за загадки? Я могу и передумать.

– Не передумаешь. Дело в том, что мы не уверены, что в ком-то из нас не сидит грот.

– И даже в себе?

– В работе с тобой задействованы лишь гарантированно проверенные люди. Их немного.

– Но меня знают, достаточно, много.

– Мы знаем, какую информацию довести до остальных.

– Вы восстановили портатор к станции узла?

– Портироваться придётся на станцию зонта. К сожалению, степень риска возросла. Пропускная способность канала значительно ниже прежней. Около трех часов пути.

– Создается впечатление, что вы сами не верите в то, что затеваете.

– Мы реалисты и самоуспокоение нам ни к чему, так же как и тебе. Ты должен знать куда идешь и что тебя там может ждать. Мы едва не поплатились за своё высокомерие и сейчас намерены действовать, предельно, реально. Бравада, больше, не уместна.

– Я рад этому. – Дакк широко усмехнулся. – Уж слишком беспечны были ваши действия до сих пор. Станция узла будет восстановлена?

– Несомненно.

– Когда?

– Думаю не скоро. Скорее всего, когда будет полная уверенность, что больше никто не будет нам мешать заниматься там исследованиями. Когда ты будешь готов к портации?

– А когда нужно?

– Немедленно.

– Вот как! – Дакк состроил гримасу. – Вы даже не дадите мне время осознать ваше предложение. Я, честно говоря, ещё не готов, морально. Уж слишком всё скоротечно.

– Чем дольше будет оттяжка, тем меньше гарантий, что это не станет известно гротам.

– Такое впечатление, что вы, совершенно, ни в чём не уверены.

– Мы реалисты.

– Чёрт вас возьми! – Дакк вскочил и принялся ходить по залу. – Мы даже не представляем, как выглядят гроты. А если их носители вкорне отличаются от наших. Как я буду выглядеть выйдя из канала? Ты не подумал об этом?

– Подумал. – Сармат шумно и протяжно вздохнул. – Твой носитель останется здесь. – Он ткнул указательным пальцем в стол.

– Ты так уверен во мне? – Дакк вскинул брови.

– Наша дискуссия затянулась. – Лицо сармата исказила гримаса досады. – Мы теряем время. Да – нет?

Дакк остановился напротив сармата.

– Что будет со мной, если – нет?

– Это не моя компетенция. – Сармат поднялся.

– Проклятье! – По скулам Дакка прошлись желваки. – Ты слишком нетерпелив. Куда теперь?

– Портатор.

Сармат вышел из-за стола и направился к двери. Только теперь Дакк смог полностью увидеть его. Он не был типичным сарматом: высок, строен, высокий лоб, с большими залысинами, светлые волосы зачесанные назад, достаточно большие, темные глаза, прямой, чуть великоватый нос, толстые, плотно сжатые губы и совершенно нетипичные для сармата, большие уши. Шёл он высоко вскинув голову и казалось, совсем не смотрел куда ступают его ноги. Длинные языки его поля лихорадочно метались по сторонам, однако не касаясь Дакка. Проходя мимо Дакка, он даже не взглянул на него и тому ничего не осталось, как последовать за ним…

Таинства продолжились и дальше. Перед Дакком открылась та же дверь, того же авто и вновь он оказался в салоне один, отгороженный от остального мира темными стеклами.

Долго петляв, теперь уже по незнакомым Дакку улицам Риганы, авто нырнул в какой-то тёмный тоннель и наконец, остановился. Через несколько мгновений дверь салона распахнулась и Дакк увидел удаляющуюся спину сармата.

Уж слишком они самоуверенны. Всплыла у него раздражённая мысль, но ему ничего не осталось, как выйти из авто и поспешить за сарматом.

– Однако, ты не особенно разговорчив. – Произнёс он, догнав сармата.

– Мне нечего добавить к тому, что ты знаешь. – Сармат покрутил головой.

– Ты тоже идёшь на станцию зонта?

– Нет.

– Там кто-то есть?

– Нет.

Дакк остановился.

– Это уже слишком.

– Это сделано в целях твоей безопасности среди гротов. – Донесся удаляющийся голос сармата. – Поторопись!

Дакку ничего не осталось, как вновь догнать его.

– Вы уверены, что всё предусмотрели? – Поинтересовался он.

– Нет.

– Проклятье!

– Мы будем ждать твоего возврата через тридцать среднегалактических лет. – Тихим голосом заговорил сармат. – Этого времени достаточно, чтобы чего-то добиться. Для тебя это лишь короткий отрезок твоей бесконечной жизни. Но не дольше ста пятидесяти. Если гроты вновь начнут атаки на пространство узла, ты сможешь вернуться с ними. Нет – найдешь другой путь.

– В случае неудачи, вы можете послать ещё кого-то. – Дакк дернул плечами.

– Тебе даётся двадцать часов, чтобы попытаться понять информационное поле портатора гротов и уйти. – Продолжил говорить сармат, оставив его реплику без ответа. – Всё что мы знаем, вложено в информационное поле портатора. Через шестьдесят часов после твоего ухода портатор будет уничтожен, твой носитель законсервирован.

– Почему шестьдесят?

– Это максимальное время, которое удалось ввести в таймер портатора.

– Ты уверен, что это то время, чтобы оказаться в галактике гротов?

– Нет, но другого тебе предложить мы ничего не можем. Анализ и успех пробных портаций говорят – шанс, есть. Предполагаемая галактика хорошо вписывается в наши расчёты.

– Предполагаемая?

– Как мы поняли, портатор настроен именно на неё. Но в случае несогласия, ты сам можешь скорректировать время.

– Где находится портатор?

– Ты не знаешь? – В голосе сармата скользнуло нескрываемое удивление.

– Нет.

– В капитанской рубке станции.

Сармат, вдруг, остановился и ткнул рукой в стену. Часть стены перед ним повернулась, образовав проем. Сармат молча кивнул головой.

– Я закрою.

Состроив гримасу, Дакк шагнул в проём и оказался в зале портации к станции узла. Сзади донёсся шорох. Он оглянулся – проёма не было. Хмыкнув Дакк подошёл к зоне портации и замер, невидящим взглядом уставившись перед собой.

– Какой-то бессмысленный бред. – Тихо произнес он, выходя из размышлений и медленно проведя руками по лицу, шагнул в зону портации.

Яркий свет заставил Дакка прижмуриться и поспешно шагнуть вперед. Резко крутанув головой по сторонам, он понял, что находится в зале портации станции зонта. Входная дверь зала портации была открыта и он направился к ней.

Войдя в зал управления, он осмотрелся: его лицо исказила гримаса горести – зал управления был и прежним и нет. Хотя в нём было чисто и оборудование было приведено в приличный вид, по сравнению с тем состоянием, когда он заходил в него перед своим уходом из пространства узла, но большие вмятины по всей поверхности пульта управления недвусмысленно говорили о произошедших здесь когда-то событиях. Кресел перед пультом управления стояло всего два, да и экран вивв был развернут едва ли на треть своей площади.

Дакк подошёл к пульту управления и окинул экран внимательным взглядом, его информационное поле нисколько не изменилось, оставаясь все таким же бедным: внизу – величественный цветной диск галактики Зевс; выше – несколько туманных желтых пятен других галактик; да две яркие зеленые точки. Дакк всмотрелся в характеристические показатели зелёных точек: одна из них, определенно, была станция узла. Насколько ему было известно, её главный генератор не был восстановлен, но видимо какие-то источники энергии там все же были, питая узел связи; вторая точка достаточно быстро перемещалась в пространстве. Состроив мину Дакк понаблюдал за ней какое-то время и наконец, понял, что это какой-то корабль, который крутится вокруг станции зонта по далёкой орбите.

Фрегат – всплывшая догадка заставила сердце его носителя невольно сжаться. Ему, вдруг, захотелось ещё раз побывать на фрегате и узнать, так и оставшуюся для него нераскрытой, тайну информационного поля в стене одного из его коридоров.

Бросив беглый взгляд на пульт управления, Дакк нашел группу клавиш управления связью и набрал длинный код фрегата, который навсегда впечатался в его информационное поле – через мгновение перед ним вспыхнула голограмма, в которой отображалось строгое волевое лицо. Дакк, невольно, отшатнулся – это был Марк Дубровин. Рука Дакка дернулась в сторону клавиши прерывания связи, но на полпути замерла, так как до селе смотревший куда-то в сторону Марк Дубровин, перевел взгляд на него.

Он и изменился и нет: тот же высокий лоб, короткий ёжик каштановых волос, внимательный взгляд больших серых глаз, сдвинутые к переносице густые брови, прямой нос, тонкие, плотно сжатые губы, волевой подбородок, гладкая кожа и всё это на мощной шее, которая казалась даже шире его головы. Это был прежний Марк. Но на прежние черты его лица наложились и новые, которые просматривались так же уверенно, как и старые – это морщины. Самая большая из них пересекала его лоб посредине, в сопровождении нескольких рваных своих спутников, хорошо просматривались морщины и у глаз и даже одна из них обозначилась с правой стороны его рта.

Брови Марка дернулись вверх, он, видимо, тоже узнал Дакка, его губы задергались, он наверное пытался решить, что ему делать – улыбнуться или нет, но все же, в конце-концов его губы вытянулись в легкой улыбке, чуть обнажив зубы, но, вдруг, улыбка резко исчезла, в глазах вспыхнула тревога.

– Что произошло, господин Дакк? – Подбородок Марка дернулся вверх. – Видимо, что-то серьёзное, если стражи вновь появились в пространстве узла.

– Рад видеть, господин старший офицер. – Дакк широко улыбнулся. – Никак не думал здесь встретиться. Что ты делаешь среди этих обломков? Как Литиссия? Как ваш сын? Что-то о вас забыли стереонщики? Никакой информации.

По лицу Марка скользнула заметная тень раздражения. Его глаза погрустнели. Дакк понял, что расстроил Марка. Из глубины его информационного поля всплыла досада.

– Раз уж ты заговорил об этом, то я хотел бы с тобой встретиться. – Глухим голосом заговорил Марк. – Моя жизнь стала сплошным кошмаром. Мне приписывают то, что я не мог сделать ни физически, ни биологически. Такое впечатление, что это всё сделал не я, а кто-то другой, на какое-то время вселившийся в меня. Ты был здесь всё то время и должен хорошо знать, что здесь произошло.

– Хм-м! – Дакк вскинул брови. – Я уже всё рассказал, что знал и видел здесь. Уверен, ты всё это уже не раз слышал. – Он состроил гримасу и поднял плечи. – Мне трудно что-то добавить. А что ты имеешь ввиду, говоря о своём биологическом бессилии?

– Я уверен, у Литиссии не мой сын. Если бы он был мой, у нас бы были ещё дети, но как мы ни старались – бестолку. – Марк мотнул головой. – Смотря на нас, более сотни сарматок вышли замуж за землян, но ни у кого из них нет детей. Да и специалисты говорят, что это биологически невозможно. То что произошло, не поддаётся никакому научному анализу. Да и Литиссия говорит, что тогда я был совершенно другим. Фактически, мы расстались. – Лицо Марка приняло скорбное выражение.

Дакк опустил взгляд. Ему стало жаль Марка. Он понял, что здесь, в пространстве узла, Марк пытается найти свое потерянное прошлое.

Проведи он здесь хоть тысячу лет, всё равно не узнает истинной картины произошедших с ним событий, если я ему не расскажу. Всплыли у Дакка грустные мысли. Но готов ли я это сделать? Оттопырив губы, он покрутил головой. Только не сейчас. Жаль что я не знал, что они расстались, иначе, обязательно нашёл бы Литиссию. Возможно у нас что-то и получилось бы. Я бы её не разочаровал, как… Его губы вытянулись в легкой усмешке – мысль о Литиссии взбудоражило его воображение. Но ведь тогда это был носитель Марка. А если вновь занять носитель одного из землян? По лицу Дакка скользнула лёгкая усмешка. Нет, сейчас я не готов, чтобы он всё узнал. Может быть когда-то… На исходе его лет… Он вновь поднял взгляд.

– Извини Марк. Я сейчас очень занят. Может быть чуть позже мы и поговорим и ты сможешь узнать что-то новое для себя. А сейчас, извини! – Дакк покрутил головой.

– Когда? – Марк вопросительно кивнул головой, его глаза вспыхнули.

– Извини! – Дакк ткнул пальцем в клавишу прерывая связи.

Проклятье! Угораздило же наткнуться. Всплыли у него досадные мысли и отвернувшись от пульта управления, он направился из зала управления. Я уже выбросил их из своей жизни, заставил себя забыть о них и такая глупая встреча. И что теперь?

Отягощённый непрошенными размышлениями Дакк не заметил, как оказался в капитанской рубке – он вдруг увидел, что стоит уткнувшись в какую-то блестящую цилиндрическую конструкцию. Состроив гримасу, он пошёл вокруг неё и вскоре оказался перед, вдающейся в середину цилиндра, нишей, заполненной ярким красным цветом.

Странно, почему они выбрали красный цвет? Он больше отталкивает, нежели приглашает войти. Да и пространства внутри не так уж много. Всплыли у Дакка мысли недоумения. А терминал есть? Он покрутил головой по сторонам и увидел с левой от себя стороны несколько рядов темных кружочков с фосфорицирующим индикатором над ними. Внутри кружочков просматривались какие-то непонятные знаки, больше похожие на разлетающиеся во все стороны молнии, нежели на символы письменности. Сосредоточившись, он осторожно двинул свое поле к кружочкам и почувствовав энергопоток от них, пошёл по нему и сразу же наткнулся на несколько феерических сполохов.

Окружив один из сполохов, Дакк попытался проанализировать его структуру, но едва он ввел в него свое поле, как сполох, резко увеличив свою напряженность, словно вспыхнув, угас, растворившись внутри поля Дакка, будто его никогда и не было. Дакк поймал ещё один сполох и едва попытался проникнуть в него, как тот тоже исчез.

Полный недоумения, Дакк замер в замешательстве: с одной стороны, не изучив структуру сполохов, он навряд ли сможет понять организацию информационных полей гротов, но для этого, скорее всего, придется уничтожить достаточно много этих сполохов; с другой – есть большая доля вероятности, что уничтожая сполохи, он тем самым уничтожает информационное поле портатора и может сложится такая ситуация, что портатор станет неработоспособен.

Пытаясь найти выход из ситуации, Дакк аккуратно повел своим полем между сполохов и, вдруг, почувствовал какое-то понятное информационное поле, которое, определенно, не могло принадлежать гротам. Он вошёл в него и понял, что это та самая информация, о которой говорил сармат.

Ознакомившись с ней, Дакк понял, что знания зевсов об информационной ступени развития гротов, практически, не изменились, они не смогли понять их письменность в той степени, о которой говорил сармат, если только, в какой-то мере, количественную последовательность значений расстояний из ряда проведенных с портатором экспериментов и сейчас в терминал портатора ими было введено самое большое расстояние, которое, по утверждению сармата, он мог воспринимать. Оставленная информация утверждала, что выход портаторного канала должен быть где-то в внутри одной из галактик, которая и есть галактика гротов, но более точно это предлагалось определить пользователю, то есть ему самому. К тому же утверждалось, что портатор гротов удалось адаптировать к энергетическому источнику станции зонта и что проблем, со сгенерированными каналами перемещения, до сих пор не наблюдалось.

Сделав шаг в сторону, Дакк повернулся к портатору спиной и скользя по нему, сел на пол и положив руки на колени, склонил на них голову.

Он понимал, что того времени, которое ему отвели зевсы для того, чтобы он понял информационное поле гротов было совершенно недостаточно – это был или блеф с их стороны или они переоценивали его возможности. В спешке он мог лишь расстроить информационное поле портатора, уничтожая его информационные сполохи и потому смысла в использовании отведенного времени не было. Нужно было решить – или он принимает предложение зевсов и входит в зону портации цилиндра, или возвращается в галактику Зевс.

Посидев некоторое время с отрешёнными мыслями, не меняя позы своего носителя, разум Дакка покинул его и решительно нырнул в пространство зоны портации цилиндрического портатора гротов.

2

Как разум Дакка ни старался контролировать канал перемещения, но это получалось у него крайне плохо, да собственно, он его, практически и не контролировал: строение энергополей канала существенно отличалось от тех энергополей, из которых строился канал перемещений зевсов и разум Дакка постоянно терял с ним контакт и проваливался в никуда, словно растворялся в какой-то непонятной субстанции, и затем, вдруг, вновь материализовавшись, и не чувствуя канала, думал, что достиг места назначения и бросался в сторону, но получив обжигающий энергетический удар, возвращался в реальность, вновь обретая контакт с каналом, чтобы через какое-то время в очередной раз провалится в черную пропасть небытия.

Все эти провалы и возвраты были непохожи друг на друга и потому он никак не мог приспособиться к ним, а последний возврат и вовсе был какой-то странный, будто чего-то не хватало вокруг него. Подождав несколько мгновений, но так и не почувствовав канал, разум Дакка осторожно двинул свое поле по сторонам и тут же осознал, что действительно нет того сумасшедшего вихря энергий, создающего канал. Он был в свободном пространстве. Вихрь разносторонних эмоций захлестнул его информационное поле.

Дошёл!

Он закрутился на месте, разбрасывая свое поле дальше по сторонам, насколько это было возможно и тут же почувствовал на грани его восприятия огромную холодную массу, настолько огромную, что она полностью поглощала всё пространство за собой и настойчиво манила к себе. Насколько он знал, подобным образом чувствовались планеты и их спутники, либо очень крупные астероиды.

Разум Дакка, сдерживая нетерпение, осторожно двинулся в направлении массы, стараясь держать под контролем, как можно больше пространства вокруг себя, чтобы не попасть в какой-либо энергетический луч, хотя он до сих пор ни одного из них не почувствовал. С одной стороны, это придавало уверенность в том, что он без проблем достигнет той большой массы; с другой – вызывало некоторую тревогу за то, что большая масса несет в себе признаки интеллекта, как это было вокруг не только населенных планет и их спутников его галактики, но даже многих больших астероидов, несущих на себе исследовательские станции. Такие энерго лучи, обычно, шли сплошным потоком и требовалась большая внимательность, чтобы не перехлестнуться с одним из них.

К его раздражению, первое восприятие расстояния в чужом пространстве получилось искаженным и до большой массы оказалось гораздо дальше, чем чувствовалось и ему пришлось добираться до неё очень и очень долго. В конце-концов он понял, что это, всё же, планета, но с несколько смещенным центром тяжести, что, скорее всего и искажало, как её восприятие, так и пространство вокруг неё. К тому же, как разум Дакка ни старался, никаких энергетических лучей, ни от планеты, ни к планете, в течение всего времени пути, он так и не почувствовал, что его основательно встревожило, вызвав на поверхность информационного поля устойчивую досадную мысль о том, что планета необитаема.

Отсутствие энерголучей придавало некоторый дискомфорт, так как это был один из основных источников перемещения разумов зеннов. Собственно, благодаря энерголучам, они, внедряясь в них, часто путешествовали по своей галактике от планеты к планете, оставаясь совершенно невидимыми для других рас. В носителях же для своих разумов, на тех планетах, где была разумная жизнь, они проблем никогда не испытывали.

Сколько времени разум Дакка уже был в пути к этой планете, он мог лишь предполагать – его внутренний хронометр говорил уже о многих десятках часов времени его галактики. Это и раздражало и тревожило.

Наконец он почувствовал, что какие-то энергополя планета все же имеет и чем ближе походил к ней, тем мощней и напряженней они становились.

Вместе с тем, разуму Дакка сейчас никак не хотелось оказаться в гуще цивилизаций планеты, идеальным был бы вариант – встреча с одним из носителей разума, где-либо поодаль от остальных интеллектов, чтобы внедрившись, спокойно разобраться в его информационном поле, а значит и в жизни планеты.

Опасаясь быть замеченным, разум Дакка быстро скользнул к поверхности планеты и осторожно разбросил по сторонам свое поле, постепенно расширяя его горизонт, но к досаде, не почувствовал не только ни одного поля разума, но даже и ни одного поля живого организма. Под ним, насколько хватало его поля, простирался какой-то мощный однородный энергетический фон. Разуму Дакка стало не по себе: перед ним явственно замаячил самый худший из возможных вариантов – необитаемой планеты. Встревоженный, он метнулся вдоль энергетического фона.

Сколько он нёсся вдоль него, разум Дакка не представлял, ему казалось, вечность, пока, наконец, впереди он не почувствовал смену энергополя, с однородного на несколько более мощных, рваных и бистабильных. По разуму Дакка прокатилась волна возбуждения. Он метнулся в гущу бистабильных полей и сразу же почувствовал среди них массу полей живых организмов.

Поля были разными: и достаточно мощными, с признаками психотронного поля и очень слабыми, но у всех их не было той составляющей, которая бы указывала на их разумность. Однозначно, все эти поля принадлежали каким-то животным. Но все же это вселило в разум Дакка некоторую надежду: если здесь есть животные, то почему бы не быть и человеку.

Разум Дакка заскользил дальше.

Вскоре биополя животных остались где-то позади, перед ним простиралось небольшое пространство со всех сторон окруженное разновеликими энергополями, среди которых отчетливо почувствовалось одинокое биополе.

Он тут же замер, пытаясь понять, кому может принадлежать подобное биополе, которое ничем особым не отличалось от массы подобных полей, с которыми ему уже приходилось сталкиваться в своей галактике. Оно было средней величины, с отчетливыми признаками психотронного поля средней мощности и определенно, принадлежало носителю разума, хотя, возможно, и не обладающему высоким интеллектом – примитивный разум. В другой ситуации он, прошел бы мимо него, не обратив внимания, но сейчас, здесь, оно было одно и выбирать больше было не из чего, а искать дальше – терпение разума Дакка иссякло: неизвестность угнетала, напряженность связей его информационного поля достигло апогея, предвещая неконтролируемый срыв.

Разум Дакка колебался. Носитель психотронного поля, явно, был чем-то занят, так как перед ним беспорядочно мельтешило небольшое, но достаточно мощное энергополе, с очень высокой напряженностью. Складывалось впечатление, что носитель психотронного поля сражается с энергополем, хотя энергополе особо и не металось по сторонам. Ситуация была непонятной и не однозначной, но неизвестность раздражала все больше и больше и разум Дакка метнулся в сторону примитивного разума…

На удивление, интеллектуальный центр носителя чужого разума оказался почти в том же участке мозга, где он находился и у одной из рас галактики зевсов – землян. Без проблем подавив его, разум Дакка прометнулся по чужому информационному полю. Информации в информационном поле оказалось столь мало, что разум Дакка на какое-то мгновение засомневался – стоит ли связываться с ним? К тому же, информационное поле было достаточно странным – в нём присутствовали какие-то непонятные вставки, которые ни с какими образами не идентифицировались. Они представляли собой нагромождения каких-то абстракций и определенно, требовали глубокого анализа. Но сейчас разум Дакка был раздражен неизвестностью и потому решил отложить изучение этих участков информационного поля чужого разума. Прометнувшись ещё несколько раз по чужому информационному полю и не найдя никаких, могущих вызвать тревогу, образов, решил всё оставить, как есть и ещё раз просканировав пространство вокруг и не почувствовав рядом никаких других биополей, послал импульс глазным нервам, возбуждая их.

Левая рука Дакка резко опустилась, раздался громкий стук, молнией блеснула яркая красная вспышка и что-то застучало, будто посыпались мелкие камни.

Дакк вздрогнул и не меняя позы, стрельнул глазами по сторонам: он стоял перед каменным постаментом; его правая рука лежала на нем, сжимая какой-то продолговатый красно-коричневый предмет, похожий на камень; левая висела в воздухе, тоже сжимая какой-то темный, блестящий, заостренный предмет, скорее всего тоже из камня, так как Дакк чувствовал его тепло; чуть поодаль, за постаментом, лежал еще один коричневый камень, длинный и тонкий.

Дакк приподнял правую руку и покрутил сжимаемый ею камень, рассматривая его – в одном из торцов камня хорошо просматривался круг черного цвета с массой серых вкраплений. Торец имел отчетливый свежий скол. Дакк поднес торец к лицу, намереваясь рассмотреть его поближе – в голову ударил ощутимый энергетический фон, заставив его поспешно убрать руку от лица.

Он перевел взгляд на продолговатый камень лежащий за постаментом. Определенно, тот продолговатый камень и сжимаемый им камень были одним целым и он только что, невольным движением расколол его на две части. Как к этому нужно было относиться, Дакк сейчас мог лишь догадываться. Нужно было обращаться к информационному полю своего нового носителя.

Вдруг, Дакк почувствовал резкий всплеск стороннего биополя, шедший откуда-то сзади. Он обернулся. Буквально в десятке метров за его спиной, поляна на которой он сейчас находился, начинала резко сужаться, превращаясь в тропинку, которая шла по ущелью вниз и вдали, в самом низу ущелья, по вьющейся красно-коричневой тропинке, шли три человека, которые, определённо, направлялись в его сторону.

Дакк повернулся к ущелью и начал внимательно рассматривать шедших по тропинке людей, пытаясь к их приходу предугадать их возможное поведение, благо зрение у его носителя оказалось отменным.

По мере приближения, фигуры людей детализировались, вызывая у Дакка все большее и большее удивление своими явными противоречиями. Это были мужчины.

Шедший первым был высок и даже по своему строен: высокий, даже чересчур, лоб; темные густые волосы были зачесаны назад и красивой волной спадали ему на плечи; немного худощавое лицо; большие темные глаза, без видимых зрачков; прямой нос; полные, подрагивающие в такт шагам, яркие губы; мощная нижняя челюсть; толстая высокая шея и широкие плечи с буграми мышц недвусмысленно показывали о его недюжинной физической силе. Одежды на нем, практически, не было, если не считать какой-то непонятной накидки на спине, да узкой полоски белой материи, больше похожей на кусок кожи, прикрепленной к его широкому черному поясу и болтающейся у него между мощных прямых мускулистых ног, обутых в подобие легких, сплетенных из кожи сандалий. Одним словом – атлет. Широкий пояс, опоясывающий его торс был великолепен, под стать хозяину, играя разноцветьем блесток при каждом шаге. С левой стороны к поясу был прикреплен какой-то продолговатый темный предмет, верхнюю часть которого обхватывала левая рука атлета. Руки атлета вдруг вызвали у Дакка невольную усмешку – они были явно коротковаты для столь мощной фигуры, его правая рука висящая вдоль тела, едва доставала ему до пояса. Была еще одна странность в фигуре атлета: то что Дакк вначале принял за одежду покрывающую его спину, оказалось ничем иным, как густым волосяным покровом, растущим на его спине, хотя ни на груди, ни на животе, ни даже на лице атлета не было видно ни единого волоска.

Спутники же атлета были не такие колоритные фигуры. Они были меньше ростом и толще, их спутанные темные волосы на голове торчали во все стороны словно наэлектрилизованные, пухлые, явно, свирепые лица, недвусмысленно говорили об их жестокости: беззрачковые черные глаза были слегка прищурены, носы толсты, толстые мясистые губы оттопырены, подбородки широки и выдвинуты вперед, короткие руки, одна из которых сжимала что-то вроде длинной палки с мерцающим розовым цветом наконечником с её одной стороны – скорее всего это было какое-то оружие. Ланхор – проявилось в информационном поле Дакка незнакомое слово, видимо обозначавшее название этого оружия. Из одежды на них были совсем узкие грязно-коричневые пояса с широкими набедренными повязками, у одного – черная и другого – красная и такие же, как и у атлета, волосатые спины.

Красный и Чёрный, тут же дал им мысленные прозвища Дакк.

Поднявшись вверх, атлет остановился у самого края поляны, его глаза вспыхнули и неприятно покраснели, волосы на спине заметно приподнялись.

Явно, чем-то недоволен. Мелькнула у Дакка тревожная мысль.

Губы атлета разжались, обнажая верхний ряд длинных белых зубов, нижние же зубы у него были настолько короткие, что едва просматривались, из его рта донеслись отрывистые, словно лай, громкие короткие звуки.

– Чой! Чу! Нард! Го! – Он резко взмахнул перед собой правой рукой. – Вато! Го! Ду-у!

Дакк на мгновение замешкался, пытаясь своим разумом осознать смысл произнесенных звуков, но тут же спохватившись, метнулся к информационному полю своего носителя.

Гадкий чу. Ты заслужил смерти. Сложились в понятную ассоциацию произнесенные атлетом звуки.

– Та-ай! Чу! – Вдруг невольно вырвались у Дакка несколько отрывистых гортанных звуков, что, как он понял, могло означать: сам ты чу.

Челюсть атлета отвисла, он на какое-то время словно остолбенел. Лица его спутников тоже вытянулись еще в более идиотской мимике. Дакку, вдруг, стало смешно, его губы растянулись в широкой улыбке, которая, видимо, вывела атлета из ступора.

– Ха-ай! Чу! – Вновь выкрикнул он и сорвав с пояса продолговатый предмет взмахнул им в сторону Дакка.

В воздухе сверкнула яркая розовая полоса около полуметра длины, испещренная белыми разводами. Донеслось потрескивание электрических разрядов. Дакк увидел, что на поясе у атлета осталась часть продолговатого предмета, видимо какой-то чехол, который до сих пор скрывал сверкающий разрядами предмет.

Катран – механически всплыло у Дакка откуда-то из информационного поля его нового носителя название сверкающего предмета.

Вместе с тем, один из спутников атлета, с чёрной набедренной повязкой, вдруг, резко отклонился назад, подбросил своё оружие и в следующее мгновение ланхор уже летел в сторону Дакка, сверкающим наконечником вперед.

Убей чу. Осознал Дакк произнесенные атлетом последние звуки.

Крутые парни! Интересно, что я такого сделал, что заслужил смерти? Промелькнули у Дакка тревожные мысли.

Однако брошенное в его сторону оружие стремительно приближалось, направляясь ему в грудь. Нужно было что-то делать.

Дакк сделал резкий шаг в сторону и чуть развернувшись, молниеносным движением ударил, сжимаемым левой рукой острым предметом, по пролетавшему мимо древку ланхора, оно переломилось и его обломки, противно щелкая, закувыркались по земле.

Второй спутник атлета в красной набедренной повязке, не стал бросать своё оружие, а взяв его на перевес бросился к Дакку, которому ничего не осталось, как сконцентрировать свое поле и вонзить его в голову бегущему гуманоиду.

Красный, вдруг, резко остановился, словно наткнулся на невидимое препятствие и не проронив ни звука, рухнул лицом вниз в шаге перед Дакком. Выскользнувший из его рук ланхор, скользнув по земле, замер у самых ног Дакка, едва не коснувшись блестящим наконечником обуви его носителя. Дакк невольно сделал шаг назад и уперся в постамент.

Полуприкрытые глаза Чёрного, широко раскрылись и он, проявив недюжинную сноровку, вдруг, прыгнул в сторону и спрятался атлету за спину, но уже через мгновение на Дакка смотрели его широкораскрытые беззрачковые темные глаза, выглядывающие из-под вытянутой в сторону Дакка, руки атлета, которому, теперь, ничего не осталось, как самому разобраться с расторопным противником. Шагнув в сторону Дакка, он махнул перед собой рукой, сжимающей катран – в воздухе прочертилась яркая замысловатая розовая полоса. Атлет сделал ещё шаг и вновь взмахнул катраном.

Его намерение, явно, не дружелюбное. Мелькнула у Дакка ещё одна тревожная мысль.

Скосив взгляд вниз, он увидел, что совсем недалеко от наконечника под древком ланхора, лежащего перед ним, было углубление в земле. Не раздумывая, он сделал короткий шаг вперед, сунул ногу в это углубление и поддел ланхор, который стал вертикально и его сверкающий наконечник оказался перед лицом Дакка.

Отшвырнув, сжимаемый левой рукой, острый камень, Дакк схватил ланхор и вскинув его над головой, развернул сверкающим наконечником в сторону атлета.

Выглядывающие из-за спины широкораскрытые глаза Чёрного, мгновенно спрятались. Атлет, уже подняв ногу, чтобы сделать следующий шаг, остановился, его рука с катраном замерла, видимо, решительность действий Дакка вызвала в нем обоснованную тревогу.

Атлет попятился и ткнувшись в стоящего за ним Черного, замер. Его рука, сжимающая катран, опустилась и в следующее мгновение, молниеносным, видимо отработанным до автоматизма, движением, он вернул оружие в чехол на поясе и приподняв голову, устремил свой взгляд вверх. Чёрный, получив толчок, отскочил назад и тоже задрав голову, закрутил ею по сторонам.

Что-то ещё происходит. Понял Дакк. И скорее всего более значимое, чем выяснение со мной отношений.

Он опустил ланхор и чуть приподняв голову, но стараясь не потерять из вида атлета, повел глазами по сторонам: какое сейчас было время суток, понять было трудно, но определенно это был не день, а либо утро, либо вечер: по небу скользили странного сиренево-розового цвета огромные, причудливых форм, разводы; проглядывающее меж них небо было не привычным голубым, а скорее сиреневым. Солнца видно не было, не было видно и его лучей и где оно сейчас могло быть, было совершенно непонятно. Ничего, что могло бы вызвать тревогу, не наблюдалось. Тогда Дакк разбросил свое поле по сторонам, но не почувствовав вокруг ничего тревожного, вернул его и состроил недоуменную гримасу: либо он чего-то не понимал в действиях местных аборигенов; либо их органы чувств были гораздо чувствительней органов чувств его носителя.

Вдруг, его слух уловил тонкий высокотональный звук, похожий на звук, издаваемый летательными аппаратами зевсов, когда резко менялся режим полёта. Звук быстро нарастал, видимо его источник был уже где-то недалеко.

Однако слух у них отменный, мелькнула у Дакка мысль, даже я своим полем ничего не почувствовал. Наверное нужно спрятать его. Я слишком опрометчив. Хотя они, определенно, его не чувствуют.

Он попытался растворить свое психотронное поле среди нейронов мозга своего нового носителя, не нарушая его информационных связей. С трудом, это удалось.

Высокотональный писк уже вырос настолько, что отдавал болью в ушах, показывая, что со слухом у его носителя не так хорошо, как со зрением. Наконец, по земле перед Дакком скользнула неясная тень и неизвестно откуда, вниз скользнул плоский широкий аппарат с закругленным носом и будто обрубленной кормой. Зависнув в полуметре от поверхности, он мягко опустился на четыре, выскользнувшие из его корпуса опоры и чуть качнувшись, замер.

Дакк попытался сопоставить его с одним из летательных аппаратов своей галактики, но он не был похож ни на один из них. Аппарат был настолько плоским, что в нем навряд ли можно было нормально сидеть: либо им управлял чрезвычайно низкорослый человек, либо он управлялся лежа. Он был странного сплошного зелено-розового цвета, хотя выскользнувшие опоры выглядели серыми; совершенно не было понятно, где у него входная дверь – в идеально вылизанной форме аппарата не просматривалось ни единого, заметного шва, не имел он никаких ни выступов ни впадин, даже опоры были, словно приклеены к нему снаружи, хотя Дакк отчётливо видел, что они выскользнули из его днища.

Вдруг Дакк почувствовал высокую энергетическую напряженность воздуха, почувствовал, как у него на спине что-то шевельнулось. Он бросил быстрый взгляд на свое правое плечо – густая поросль серых волос на задней стороне плеча стояла дыбом. Он вновь повернул голову в сторону летательного аппарата – воздух перед ним заискрился и в следующее мгновение на красно-коричневой тропинке стоял высокий худощавый мужчина в какой-то странной одежде.

С одной стороны, мужчина мало чем отличался от мужчин, населявших галактику Зевс: голова, две руки, две ноги, но были в его облике и некоторые странности: цвет его кожи был смуглым, ближе к коричневому цвету, хотя, возможно, тусклое освещение делало его таким; его голова была совершенно без волос и, похоже, что они никогда на ней и не росли, так как кожа на ней имела несколько довольно грубых морщин, даже больше похожих на складки или какой-то нарост, чем на морщины; глаза были или прикрыты веками или были настолько узкими, что, практически, были не видны; нос был небольшим, но не безобразным, к тому же, насколько смог понять Дакк, он имел всего одно отверстие; рот, если судить по плотно сжатым тонким губам, был небольшим; довольно худое лицо, с заметно впалыми щёками, придававшими мужчине даже болезненный вид; узкий длинный подбородок; уши ничем не выделялись и были соизмеримы с его лицом. Одет он был в сиреневый мешковатый костюм, больше похожий на комбинезон; обувь была высокой и массивной, темного цвета, явно, несоизмеримой с его худой фигурой и походила на огромные ботинки, которые носили десантники заградительного отряда станции узла. Была ещё одна странность, которую Дакк заметил лишь в последнюю очередь – мужчина дышал совершенно необычно, его грудь не поднималась, а как бы расширялась в стороны. Дышал он глубоко и шумно, что опять же наталкивало на мысль о его нездоровом состоянии.

Дакк бросил беглый взгляд на свою грудь – он дышал правильно.

Мужчина, покрутив головой по сторонам, направился в сторону Дакка. Дакк напрягся. Мужчина, дойдя до лежащего перед Дакком Красного, присел и положил свою руку ему на затылок – его лицо исказилось какой-то непонятной гримасой. Он поднялся и повернувшись к Дакку, уставился ему в лицо. Дакк почувствовал, как какой-то непонятный энергетический ток вонзился в мозг его носителя. Его рука, держащая ланхор, невольно сжалась и приподнялась, сверкающий наконечник качнулся в сторону мужчины. Брови мужчины дрогнули и Дакку показалось, что он увидел его глаза, совершенно черные, без каких-либо признаков зрачков. Но это был лишь миг и в следующее мгновение глаза мужчины приняли прежний вид. Исчез и энергетический ток из головы Дакка.

Мужчина шагнул в сторону от Дакка и обойдя его, зашел за постамент, взмахнул правой рукой и покачав головой, развернулся и направился к атлету и чем ближе он к нему подходил, тем ниже становился атлет, будто каким-то волшебным способом уменьшался в росте.

Дакк состроил гримасу недоумения, но тут же мысленно выругал себя, поняв тайну уменьшения роста атлета – его голова просто втягивалась в плечи.

Остановившись напротив атлета, они оказались одного роста, мужчина негромко произнес какую-то короткую фразу. Атлет, склонил голову и быстро заговорил, периодически вытягивая руку в сторону Дакка.

Дакку показалось, что он, словно, залаял. Его отрывистые слова были едва слышны, но те из которых были произнесены громко и их удалось расслышать, были совершенно непонятны, будто атлет говорил не на том языке, на котором только что разговаривал с ним.

Хотя Дакк не понимал, о чём говорил атлет, но по тому, что он несколько раз вытягивал руку в его сторону, догадывался, что речь шла о нём. Неизвестность угнетала. Несомненно, незнакомый мужчина обладал психотронным полем, но какой силы, Дакк мог лишь предполагать, но по первому впечатлению, не слишком большим, ниже уровня силы поля сармата. Прибыл ли он один в летательном аппарате или внутри был кто-то ещё, тоже можно было лишь догадываться.

Дакк опустил ланхор и покрутил головой по сторонам: Черный, прятавшийся за спину атлета, сейчас стоял в нескольких шагах позади него, так наклонившись вперед, что было непонятно, как он не падает и не отрываясь смотрел на мужчину. Мужчина и атлет были заняты непонятным разговором и, казалось, забыли о Дакке и Дакк, поколебавшись ещё несколько мгновений, решился.

Освободив своё поле, он осторожно ввёл его в голову мужчины и тут же рванул его назад – мозг незнакомца кишел бесчисленным количеством феерических сполохов, весьма похожих на те, которые он ощущал в головах гротов на пространстве узла.

Грот! Догадка больно кольнула мозг носителя Дакка. Влип!

Грот, видимо почувствовав попытку проникновения, резко оглянулся и покрутил головой, его лицо было искажено неприятной гримасой, явно указывающей на его недовольство, нос приподнялся и было отчетливо видно, как играло его отверстие, то сужаясь, то расширяясь, будто он пытался по запаху определить источник атаки.

Дакк вновь приподнял свое оружие и качнул наконечником в сторону мужчины. Гримаса на лице грота изменилась. Он отвернулся, скорее всего даже не предполагая, что угроза могла исходить от Дакка и продолжил разговор с атлетом.

– …Чу! – Донёсся его громкий голос и ткнув кулаком атлету в плечо, он исчез и лишь несколько серебристых блесток, порхавших в воздухе, обозначили то место, где он только что стоял.

Атлет пошатнулся и подняв левую руку медленно провел ею по своему лицу.

В воздухе вновь сверкнули блестки и к ногам атлета упал коричневый продолговатый предмет, похожий на тот длинный камень, который невольно расколол Дакк. Атлет заметно вздрогнул и сделал шаг назад.

Донесся высокотональный писк, летательный аппарат дрогнул и оторвавшись от поверхности, быстро скользнул вверх и исчез из вида.

Шагнув к коричневому предмету, атлет, вдруг подцепил его ногой и резко швырнул в сторону Дакка.

Кружась, предмет летел точно в Дакка. Дакк механически выставил перед собой ланхор и предмет, ударившись о него, упал и ерзанул в сторону, подняв столб коричневой пыли.

Правая рука атлета сжалась в кулак, его глаза налились яркой красной краской и выхватив левой рукой из чехла катран, он шагнул в сторону Дакка. Дакк мгновенно переориентировал ланхор сверкающим наконечником навстречу атлету.

– Вато! Го! Чу! – Резко выкрикнул атлет и отвернувшись от Дакка, быстро пошел прочь, по той же тропинке, по которой и пришёл.

Проходя мимо своего спутника, он что-то негромко произнёс. Черный попятился, но затем, остановившись, потер рукой свою грудь и медленно двинулся в сторону Дакка, не сводя с него своих широко раскрытых глаз.

Через несколько его шагов Дакк понял, что идет он не совсем к нему, а обходит его по кругу.

Не понимая, что он хочет, Дакк внимательно следил за ним, поворачивая блестящий наконечник ланхора по ходу его движения.

Обойдя Дакка, Черный дошёл до обломков брошенной им в Дакка палки, поднял их, затем подошёл к валявшемуся за постаментом отколотому куску камня и тоже поднял его.

Дакк перевел взгляд на свою второю руку и увидев, что продолжает сжимать в ней вторую часть камня, швырнул её к ногам гуманоида.

Черный отпрыгнул в сторону, но камень не поднял, а вновь пошел по дуге, обходя Дакка. Вдруг он резко повернулся и шагнул к лежащему Красному и схватив его свободной рукой под мышку, попытался приподнять, но видимо Красный оказался тяжелым для его одной руки и Черному удалось лишь оторвать от земли его плечо.

Усмехнувшись, Дакк шагнул к ним и взяв Красного под вторую руку, потянул вверх. Красный действительно оказался тяжелым и Дакку пришлось приложить достаточно сил, чтобы верхняя часть тела гуманоида оторвалось от земли. Он был жив, но видимо психотронный удар для него оказался слишком сильным, хотя Дакк и не пытался убить его, лишь только отпугнуть от себя. Не зная, что делать дальше, Дакк вопросительно кивнул Черному головой.

Черный отшатнулся, но видимо поняв, что Дакк хочет ему помочь, с каким-то гортанным звуком ткнул свободной рукой в направлении ушедшего атлета.

Дакк и Черный потащили безвольное тело Красного по красно-коричневой тропинке.

Было видно, что Черный физически очень силён. Шёл он так быстро, что Дакк, практически, бежал за ним и вскоре его дыхание сделалось хриплым и глубоким, видимо, его новый носитель не был таким сильным, как у Чёрного. Чёрный же, будто забыл о Дакке и вскоре уже тащил не только своего соплеменника, но и Дакка, который бежал вслед за ним, просто держа Красного за руку, скорее для того, чтобы не отстать от Черного, чем помогать ему. Красный же, практически, волочился по земле, поднимая за собой шлейф цветной пыли, которая, однако не устремлялась вверх, а стлалась над тропинкой, быстро оседая.

Тропинка шла вниз, извилисто петляя меж двух коричневых каменистых гряд, в некоторых местах поросших низкорослой сине-зеленой травой и Дакку казалось, ей не будет конца. Наконец, вильнув, тропинка выскочила на простор и уперлась в неширокую, такую же красно-коричневую дорогу.

Посреди дороги стояло странное существо, серого цвета с темными разводами, скорее всего, какое-то местное животное, напоминающее огромную черепаху, которых Дакк видел в одном из зоопарков своей галактики, только более плоскую и шестиногую. Голова животного, покоящаяся на длинной толстой шее, была поднята высоко вверх, но так как она была повернута в противоположную сторону, то детально морду животного Дакку рассмотреть не представлялось возможным. Единственно, что было видно – это торчащие вверх его большие круглые уши. На спине животного стояло что-то вроде кресла, на котором уже сидел атлет, держа катран над животным.

Черный, с разбега швырнул своего соплеменника на спину животному и Дакк едва успел отпустить его руку, чтобы не улететь вместе с ним. Не останавливаясь, Черный продолжил бежать по дороге дальше.

Атлет опустил катран животному на спину, раздался треск и во все стороны брызнул сноп ярких искр – животное издало громкий гортанный крик и качнувшись, побежало по дороге, с каждым шагом ускоряя свой бег. Его прыть оказалась достаточно стремительной и вскоре оно обогнало Черного, но тот видимо тоже хорошо бегал и пристроившись за животным, не отставал. Дакк отметил, что несмотря на скорость, животное бежало настолько плавно, что пыли за ним, практически не было, да и лежащий на его спине Красный, даже не шевелился. Вскоре все они скрылись из вида, завернув за гряду.

Постояв еще несколько мгновений, Дакк развернулся и медленно побрёл по тропинке назад, пытаясь осмыслить только что произошедшие события и возможные для себя от них последствия.

Вскоре он почувствовал, что тропинка достаточно круто пошла верх, его дыхание сделалось частым и глубоким.

Однако носитель не очень. Скользнула у Дакка досадная мысль. А что я из себя, вообще-то, представляю?

Он опустил взгляд, осматривая себя и механически попытался состроить гримасу разочарования – его носитель, определенно был, достаточно, старым, так как его грудь и живот были покрыты густыми складками дряблой светло-коричневой кожи. Живот был опоясан тонким ремешком, под которым болталась узкая полоска серой, скорее всего, шкуры какого-то животного. Дакк приподнял её. Его удивление стало ещё большим, так как под полоской ничего не было, не было того человеческого органа, неизменно указывающего на его принадлежность к мужскому роду. Состроив гримасу, Дакк провел рукой по тому месту где должно было быть мужское достоинство, но там была лишь какая-то толстая безволосая складка кожи.

Так я женщина, что ли? Всплыла у него тревожная мысль.

Полный досады, он вошел в информационное поле своего носителя.

Видеообразов в информационном поле оказалось не очень много, да и были они, в основном, однотипные: бесконечные ряды каменных гряд; какая-то пещера с очагом; иногда всплывали образы людей похожих на тех, которые только что ушли; несколько раз появлялись образы летательных аппаратов и таких же, который только что был здесь, и совершенно других, высоких, больше похожих на летающие ящики, рядом с которыми часто находились безволосые пилоты; но больше всего было изображений катранов, аналогичных тому, которым размахивал атлет. Они были самых разных размеров, от коротких, не больше длины пальца руки и до длины, не менее метра. Нашлось несколько неясных образов каких-то серых шестиногих животных и словно скрытых в тумане, нескольких овальных островерхих строений. Человеческих образов было очень мало, что указывало на то, что носитель Дакка был человеком совершенно необщительным и по всей видимости, большую часть своей сознательной жизни проводил в одиночестве. К тому же было, совершенно, непонятно, как звали его носителя, словно к нему никогда и никто не обращался по имени.

Выйдя из информационного поля своего носителя, Дакк посмотрел на свою свободную руку и увидел, что на ней всего четыре пальца. Он перевел взгляд на другую руку, сжимающую ланхор – на ней тоже было четыре пальца. Тогда он расправил свободную ладонь и принялся её рассматривать: пальцы находились в одной плоскости и были попарно равны – два средних и два крайних были совершенно одинаковой длины и толщины – отсутствовал большой палец, по сравнению с рукой его настоящего носителя. Конструкция руки показалась Дакку, весьма, неуклюжей. Он пошевелил пальцами и понял, что два крайних пальца могут разворачиваться, практически, перпендикулярно к двум средним, что придавало руке необходимую гибкость. Он перевел взгляд на руку державшую ланхор и попробовал поманипулировать хватом – рука держала оружие цепко и надёжно. Причём крайние пальцы не только переходили в другую плоскость, но и вращались.

Тогда он перевёл взгляд на ноги: обут он был в какие-то легкие плетёные сандалии, с толстой и грубой подошвой. Из сандалий торчали не пальцы, а какие-то сплошные роговые пластинки. Дакк попробовал пошевелить ими – они послушно исполнили его команду.

Произнеся что-то вроде хмыканья, он решил проложить изучение информационного поля своего носителя, проникнув в него, как можно глубже и если нужно, даже разрушить его целостность.

Но информация, практически оставалась на прежнем уровне, от уже познанной им и Дакк, достаточно раздраженный скудностью жизни своего носителя, уже собрался покинуть его информационное поле, как, вдруг, появились достаточно четкие изображения каких-то кругловерхих каменных строений, которые вскоре выстроились в улицы, и разрослись в подобие каменного города. Насколько велик был город понять было невозможно, так как ни на одном из изображений он не просматривался целиком, а лишь фрагментарно. В одном из мест города была широкая площадь, заполненная большим количеством волосатоспиного народа и где, очевидно, происходила какая-то торговля. Все люди были похожи друг на друга и были ли среди них мужчины и женщины, чтобы сопоставить себя с кем-то из них, Дакк понять никак не мог, как ни старался. Несколько раз над городом мелькали летательные аппараты, но принадлежала ли раса ими владеющая к населению этой планеты или нет, понять было невозможно, так как Дакк не увидел на улицах города ни одного человека, похожего на, только что приходившего сюда на летательном аппарате, мужчину. Да уж и слишком они были непохожи. Промелькнул и образ странной шестиногой черепахи с седоком на спине. Но как понял Дакк, его носитель пытался уйти от встречи с этим животным, а скорее всего, от встречи с его седоком. Опять же, осталось неясным имя его носителя, так как совершенно не встретилось ни одного образа, на котором бы его носитель с кем-то разговаривал.

Но все же, больше всего в информационном поле носителя было образов, сверкающих белыми сполохами, розовых катранов и как понял Дакк, они имели прямое отношение к профессиональной деятельности его носителя.

Он вышел из информационного поля своего носителя и с огорчением шумно вздохнул – информации оказалось совсем мало, однозначно подтверждая отшельническую жизнь его нового носителя.

Дакк остановился и осмотрелся – он уже дошел до того места, где у него произошёл конфликт с атлетом и его спутниками и сейчас стоял перед лежащим на дороге коричневым продолговатым камнем, который портировал из своего летательного аппарата, возможный, грот. Наклонившись, Дакк поднял камень и поднес его к лицу – в мозг ворвался неприятный шум и он почувствовал довольно сильное энергополе. Состроив гримасу, Дакк опустил руку и, вдруг отметил, что он стал хуже видеть. Он поднял голову и увидел, что разводы на небе из розовых превратились в красные, а его фиолетовый цвет стал заметно темнее.

Наступает ночь Понял он. Не мешало бы где-то укрыться.

Дакк вспомнил, что несколько раз в информационном поле видел какую-то пещеру. Определённо, это было жилище его носителя.

Он покрутил головой, пытаясь понять, где она может находиться – красно-коричневая тропинка шла дальше, но за постаментом, который, по-видимому, был его рабочим местом, она была значительно уже.

Скорее всего пещера где-то там, решил Дакк и направился в сторону узкой тропинки.

Проходя мимо постамента, он на мгновение задержался около него и оставив на нём продолговатый камень, двинулся дальше.

К его досаде темнело очень быстро и едва он отошел от постамента на несколько десятков шагов, как стало настолько темно, что он едва мог что-то видеть в двух шагах впереди себя. В темноте лишь ярко блестел наконечник ланхора. Он выставил его перед собой – мрак чуть рассеялся, проявив тропинку на расстоянии двух-трех шагов впереди. Дакк двинулся по ней дальше.

Вдруг его слух уловил какой-то шум чуть в стороне от тропинки и через мгновение, совсем рядом, мелькнула какая-то неясная тень. Ему в лицо дохнул горячий поток воздуха и в свете наконечника появилась огромная оскаленная пасть, затмившая собой все видимое в ночи пространство.

Не раздумывая, Дакк ткнул наконечником в оскаленные зубы, ланхор повело в сторону и наконечник, блеснув, исчез из вида.

Проклятье! Зверь сломал мое оружие. Понял Дакк, невольно пятясь и скорее механически, нежели осознанно, махая перед собой палкой, остатком своего оружия.

Горячее дыхание стало ещё ближе и он почувствовал резкий противный запах изо рта животного.

Мгновенно освободив свое поле Дакк метнул его в направлении горячего воздуха.

Громкий пронзительный рев оглушил его, заставив лихорадочно закрутить головой от пронзившей уши боли. Забыв обо всем, Дакк механически закрыл уши руками и замер.

Сколько он так простоял, Дакк не представлял. Наконец ему показалось, что уши уже не так болят. Он опустил руки, но в ушах ещё стоял такой звон, что кроме него больше ничего слышно не было.

Ночь! К чёрту осторожность. Иначе, я навряд ли, здесь, до утра доживу. Решил он.

Разбросив свое поле по сторонам, Дакк понял, что перед ним лежит, какое-то огромное животное. Оно ещё было живо, но чувствовалось, что умирает, так как его части дергались в лихорадочной агонии. Чуть в стороне чувствовался слабый энергоисточник. Дакк повернул голову в том направлении – в темноте блестел розовый светлячок, скорее всего это был отломанный наконечник его ланхора. Он направился к нему.

Действительно, на земле лежал сверкающий наконечник на небольшой палке. Отбросив оставшуюся в его руке бесполезную часть оружия, Дакк поднял палку с наконечником и поводил ею перед собой – из темноты проступили очертания огромного животного лихорадочно дергающегося в конвульсиях. Обходя его стороной, Дакк двинулся дальше и вскоре, буквально в десяти шагах за животным он, наконец, увидел, что тропинка ныряет в черный провал зева пещеры.

Остановившись у входа, Дакк осторожно вбросил внутрь пещеры свое поле – там никого не было. Он протянул туда руку со сверкающим наконечником и поводил им перед собой, но холодный свет едва смог рассеять два шага мрака пещеры и ему, совершенно, ничего не удалось рассмотреть. Держа импровизированный светильник над головой, Дакк вошел внутрь.

Продолжая водить светящимся наконечником по сторонам он двинулся вглубь пещеры. Сделав несколько шагов, Дакк почувствовал, что в пещере прохладно. Он поежился. Впереди мелькнула какая-то неясная тень. Дакк замер и настороженно разбросил свое поле по сторонам – никого. Он сделал ещё шаг и увидел перед собой какое-то возвышение из камней. Подойдя к возвышению вплотную он понял, что перед ним выдолбленное в большом камне углубление, напоминающее кресло с откинутой спинкой, явно, предназначенное для отдыха. Он обошел вокруг каменного кресла и увидел, что с обратной стороны, внизу есть еще одно углубление, в котором что-то лежало. Дакк присел и подавшись вперед, коснулся плечом кресла – камень оказался теплым, гораздо теплее воздуха пещеры. Дакк потрогал то, что лежало под камнем, несомненно, это был кусок дерева. Он выпрямился. Определено, эта пещера служила жилищем для его носителя, по крайней мере на ночь.

Он решил продолжить осмотр пещеры и водя импровизированным светильником перед собой, двинулся дальше, но сделав несколько шагов, уперся в стену. Пещера оказалась совсем неглубокой. Покрутив светящимся наконечником по сторонам, Дакк вернулся к каменному креслу и усевшись в него, откинулся на спину, выдолбленное углубление оказалось точь-в-точь по фигуре его носителя и держа импровизированный светильник перед собой, предался размышлениям.

Конечно, с одной стороны, мне чрезвычайно повезло – портатор вынес меня рядом с обитаемой планетой, но с другой – уровень интеллекта, занятого мной носителя, находится на весьма низком уровне и, к тому же, я сразу же вступил в конфликт. Потекли у Дакка неторопливые мысли. Кто были те трое, которые пытались меня убить – можно лишь гадать, но их интеллект, однозначно, не велик, но атлет, определенно, не простой житель этой планеты и есть вероятность, что может вернуться, чтобы все же расправиться с тем, чей носитель я занял. Является ли вероятный грот жителем этой планеты, можно лишь гадать, но, видимо, всё же – нет. И скорее всего, это не та планета, на которой решается судьба галактики и, несомненно, с неё придется уходить. Дакк некоторое время погримасничал. Пока неясно куда, но, всё же, надежда есть это узнать, так как вероятный грот, однозначно, имеет более высокий интеллектуальный уровень развития и несомненно знает, кто вершит судьбу галактики. Возможно, что он и есть настоящий грот, хотя не исключено, что он представитель ещё какой-то галактической расы. Но смогу ли я понять его информационное поле, состоящее из сполохов? Возможно! Дакк механически покачал головой. Если займу его носитель. В этом же носителе я, навряд ли, смогу это сделать. Определённо, носитель вероятного грота очень заманчивый, но как и где его найти?

Стоп, стоп! Дакк состроил гримасу. Несомненно, он через какое-то время придёт за тем, что нужно сделать из того продолговатого камня, что он оставил. Значит нужно его дождаться. Скорее всего это произойдет через несколько дней. Что ж, чтобы время не оказалось бездарно потерянным, разберусь с профессиональной деятельностью своего носителя. Вдруг, это полезное занятие. Завтра с утра этим и займусь.

Дакк прикрыл глаза, его голова склонилась на бок…

Дакк вздрогнул и открыл глаза. Было сумеречно и прохладно. Одним резким движением он выпрыгнул из своего каменного кресла и ожесточенно замахал руками, пытаясь согреться, прыгая и скача по сторонам и одновременно осматриваясь.

То место, где он находился скорее всего было не пещерой, а небольшим залом, выдолбленным в скале, так как стены помещения имели резкие изломы и не были похожи, что они естественного происхождения. Примерно посреди этого зала находилось то самое кресло, где он провел ночь. Под креслом, скорее всего, находился очаг, так как из под него выглядывали обугленные предметы, напоминающие поленья, похожим способом обогрева пользовались зенны холодных районов его родной планеты. Рядом с креслом лежали несколько больших белых костей. Дакк, вдруг, почувствовал голод. Он попытался подавить это непрошенное чувство, подавляя возбужденные нейроны мозга своего носителя, но это не помогало, а наоборот, ему казалось, что голод ещё больше усиливался.

Это чувство не было ему по настоящему знакомо, как зенну – его настоящий носитель мог обходиться без биологической пищи десятки дней, а его разуму какая-либо пища вообще была ни к чему – его разум питался энергией, которая всегда присутствовала там, где бы он ни находился. Впервые голодным он почувствовал себя, находясь в носителе Марка Дубровина, но тогда ему удавалось без труда удовлетворять мозг своего носителя в пище. Сейчас же это чувство оказалось настолько обостренным, что Дакк оказался в некотором замешательстве. Ему казалось, что он готов сейчас грызть эти белые кости, лишь бы заглушить это неподдающееся подавлению чувство.

Он вспомнил, что ночью убил какое-то животное и направился к выходу.

Выйдя наружу, он осмотрелся. Скорее всего, было раннее утро. Сиреневое небо было свободно от розовых сполохов и с одной стороны было несколько светлее, возможно, что в той стороне должна была появиться из-за горизонта местная звезда. Рядом со входом в пещеру лежали несколько сухих веток дерева, хотя деревьев нигде видно не было. Ветки были странной, плоской и сморщенной формы.

Какие-то дряблые, словно состаренные. Всплыла у Дакка удивленная мысль.

Он тут же вспомнил, что видел какие-то деревья внизу, когда вчера провожал незваных гостей и, возможно его носитель принёс их оттуда.

В обе стороны от пещеры шли две горные гряды, но в одну сторону тропинка меж них просматривалась не столь четко, показывая, что в ту сторону ходили не столь часто, чем в другую, куда тропинка была достаточно четкой, будто нарисованной. Земля вокруг была покрыта низкорослой сине-зеленой травой, больше похожей на густой мох. Шагах в десяти от пещеры вдоль четкой тропинки лежала неподвижная туша большого бесшерстного серого животного.

Дакк медленно направился к туше, но едва до неё осталась пара шагов, как во все стороны от туши метнулись несколько небольших приземистых, даже скорее плоских коричневых зверьков. Что было характерно – они были шестиногие.

Издав какой-то гортанный звук, хотя Дакк хотел просто хмыкнуть, он обошёл вокруг туши: зверь действительно был большим. Особенно поразила его морда, весьма похожа на грубую подделку человеческого лица, только гораздо крупнее и безо лба, но с огромными зубами, которые зловеще торчали наружу из-за уже объеденных, видимо, только что убежавшими зверьками, губ. К тому же зверь имел две ноги и две – руки. Это действительно были руки, так как они имели явные ладони с четырьмя пальцами. Но, определенно, это был не человек, а какое-то, возможно что и наделенное некоторым интеллектом, животное, этой странной планеты.

Дакк осторожно провел пальцем по коже зверя – она была настолько грубой, что его палец вспыхнул, будто он его расцарапал. Дакк посмотрел на палец, он был красный.

В животе Дакка громко заурчало и он тут же почувствовал сильный голод. Видимо, близость пищи до предела обострила его.

Проклятье! Дакк состроил гримасу. Наверное придется есть мясо этой твари. Только как его отрезать? Он механически провёл рукой по поясу и наткнулся на какой-то небольшой предмет, висевший с правой стороны, почти на спине. Дакк потянул его и почувствовал, что предмет приобрел свободу. Он поднес его к лицу – в руке блестел белыми разводами розовый наконечник. Он провел рукой по поясу – там, скорее всего, остался висеть чехол, в котором прятался этот самый сверкающий наконечник. Но голод напомнив о себе, вернул его в реальность.

Дакк подошел к ноге животного и осторожно провел по ней сверкающим наконечником. Раздалось легкое шипение и кожа разошлась, обнажив ярко красное мясо.

В животе носителя Дакка вновь заурчало. Голод стал нетерпим. Он готов был вцепиться в мясо зубами, но сдерживая себя, вырезал большой кусок из ноги животного и, сунув свой сверкающий наконечник в чехол и держа мясо в вытянутых руках, направился в пещеру. Как нетерпим был голод, он, все же, решил попытаться развести огонь и обжарить на нём мясо: как это делается, он не раз видел на планете дворов, где употребление в пищу настоящего мяса животных не было запрещено.

Подойдя к каменному креслу он наклонился, положил мясо на лежащие под креслом деревяшки и закрутил головой по сторонам, пытаясь увидеть источник огня, но то, что могло им служить, по его понятию, в пещере не было. Тогда он пошёл вдоль кресла и с его обратной стороны увидел лежащий на полу сверкающий наконечник.

А если его использовать? Всплыла у Дакка мысль.

Он поднял палку с наконечником и подойдя к дровам, ткнул им в одно из пален – никакого эффекта не последовало, даже более того, ему показалось, что наконечник сделался менее ярким.

Состроив гримасу, Дакк приподнял наконечник и случайно чиркнул им по каменному креслу – вниз упал яркий сноп искр и тут же вверх заструился легкий дымок. Ободренный, он принялся тереть наконечником о камень. Вниз посыпался сплошной поток ярких розовых искр и вскоре раздался треск и из глубины дров вырвался робкий огонёк. Дакк потер наконечником о камень в другом месте и через какое-то время из-под кресла вырвались мощные языки пламени. Запахло горелым.

Мясо горит, понял Дакк. Так я останусь голодным.

Тогда он воткнул наконечник в кусок мяса и приподняв его над огнем, принялся вертеть.

Прошло какое-то время. Дрова прогорели. Кусок мяса почернел. Глубоко вздохнув, Дакк поднёс его к лицу, в нос ударил какой-то непонятный горелый запах, но терпеть голод уже не было сил и он, вытащив из мяса наконечник и отшвырнув его в сторону, взялся за обгорелый кусок двумя руками и вонзил в него зубы своего носителя.

Опомнился Дакк, когда в руках ничего не осталось. Он с недоумением смотрел на черные от гари руки и пытался осознать, что он сейчас сделал. Выходило, что он какое-то время совершенно не контролировал свой носитель. Это было в высшей степени недопустимо, но в тоже время чувство голода исчезло.

Дакк чувствовал, что его живот вздулся от проглоченного большого куска полугорелого мяса, но появилось другое, не менее настойчивое чувство – жажды.

Проклятье! Дакк покрутил головой. Подозреваю, что мой носитель долго ничего ни ел и ни пил. Весьма скверно. Но если с пищей всё уладилось, то как быть с водой? Я не встретил в его информационном поле ничего, что напоминало бы воду на этой планете. Но этого не может быть. Они состоят из органической плоти и значит им нужна вода. Скорее всего она есть где-то в той долине, куда я вчера спускался, но в пещере нет никакой емкости для воды. Выходит, что он в ней не нуждался, либо вода хранится здесь, каким-то, неизвестном мне способом.

Дакк подошел к палке со сверкающим наконечником, поднял её и покрутив, хотел отбросить, но передумав, помахал палкой перед собой, пытаясь сделать это так, как делал атлет и решив, что это ему удалось, направился на поиски воды, так как жажда становилась все сильнее и заглушить её своим полем не удавалось, видимо это требование исходило уже не только от мозга его носителя, но и от него всего.

Сколько времени Дакк проблуждал по долине, он не представлял, но определенно, очень долго, так как утренняя прохлада, как то незаметно исчезла и к жажде добавилась жара. Никаких признаков воды в долине не было. Он остановился и поднял голову – в сиреневом небе сияли два солнца, большое красное и значительно меньших размеров, но гораздо более яркое – бело-голубое.

Проклятье! Дакк опустил голову. Теперь понятно, почему у этой планеты смещен центр тяжести, и такая странная цветовая гамма. Немудрено от такой жары испариться всем водоемам. Но где-то же они берут воду? Однако, долго при двух солнцах не простоишь, нужно где-то укрыться.

Покрутив головой, Дакк увидел чуть в стороне небольшую рощицу из невысоких деревьев, среди которых он безуспешно пытался найти воду, как только оказался в долине. Он направился к деревьям, в надежде, хотя бы, укрыться под их тенью.

Тень в этой небольшой рощице действительно оказалась отменной и не только тень но и отличная прохлада, которую Дакк почувствовал, едва оказавшись среди деревьев, чего он совершенно не почувствовал первоначально, видимо из-за того, что ещё не было зноя двух солнц.

Забравшись в середину рощицы, где действительно было наиболее прохладно и постояв некоторое время без дела, Дакк решил исследовать рощицу более внимательно, тем более, что деревья были несколько странными, чему он первоначально не придал значения: они были не высоки и возвышались над головой носителя Дакка едва ли на полметра; имели не один ствол, а из одного места почвы торчали их не менее десятка, расположенных по кругу и скорее всего это были не деревья, а огромные кусты; но пожалуй самым странным в них были их листья, с явной синевой, широкие, с острым кончиком и толстые. Такие толстые и такие внушительные, что было совершенно непонятно, как они не отламываются и не падают вниз; к тому же от них веяло хорошо ощутимой прохладой. Дакк поднес руку к одному из листьев и почувствовал эту самую прохладу, словно лист был генератором холода. Почему они были синие, было понятно – от света бело-голубой звезды. Но что делало их холодными?

Влекомый любопытством, Дакк протянул руку к листу, висевшему прямо перед его лицом и попытался его сорвать, лист держался на дереве весьма прочно и не отрывался. Тогда Дакк попытался оторвать кусочек листа – лист весьма плохо гнулся, но в все же ему, в конце-концов, удалось отломить его кончик и…

Дакку в лицо ударила струя прозрачной холодной жидкости. Он на мгновение оторопел, а когда пришёл в себя, жидкость из листа уже вся вылилась. Он поспешно подставил губы под отломанный конец листа, но в рот скользнуло лишь несколько капель прохладной влаги, до нетерпения усилив жажду.

Дакк протянул руку к следующему листу, но он, почему-то, оказался прочнее первого и разломить его не удавалось.

Нелестно отозвавшись о природе планеты, Дакк, вдруг, увидел в своей второй руке палку со сверкающим наконечником и не раздумывая ткнул наконечником в лист – тонкая струя жидкости попала ему в глаз. Отпрыгнув в сторону, Дакк закрыл глаз ладонью – струя оказалась достаточно сильной и глаз вспыхнул огнём.

Подождав, пока глаз перестал гореть, Дакк убрал от него руку и став перед следующим листом, осторожно коснулся сверкающим наконечником его кончика – вниз ударила тонкая струя прозрачной жидкости. Дакк поймал её ртом и стал жадно пить. Определенно, это была вода: чуть горьковатая, но вполне употребительная.

Воды в толстых листьях было не так уж и много и Дакку пришлось проколоть ещё несколько листьев, прежде, чем он почувствовал удовлетворение своей потребности в воде.

Напившись, он отер ладонью лицо и невольно задумался.

А не опасна ли эта вода? Всплыла у него запоздалая мысль. Не может она нести в себе угрозу жизни его носителю?

Глубоко и шумно вздохнув, он подавил эти мысли, так как теперь об этом думать было бессмысленно – дело было сделано, жажда была утолена.

Он невольно посмотрел на те листья, которые сейчас были без воды – они уже съёжились, обвисли и даже, как бы пожелтели. Он тронул один из листьев, тот вдруг оторвался от ветки и с глухим стуком шлепнулся о землю. На том месте, где он только что висел, остался едва заметный след его пребывания.

Состроив гримасу, Дакк произнёс какой-то звук, хотя он хотел лишь хмыкнуть и оставив листья в покое, принялся размышлять о своих дальнейших действиях.

Когда прилетит вероятный грот за катраном, можно лишь гадать и как себя поведет, если он не будет готов, тоже неизвестно и потому нужно поторопиться с освоением профессии своего носителя. Заключил он размышления и направился к своему месту работы.

Выходя из рощицы, Дакк почувствовал, как ему на щеку упала капля влаги. Он остановился и поднял голову – сверкающий наконечник задев лист, надрезал его и из него теперь сочились капли воды.

Взявшись за верх соседнего листа, Дакк чиркнул по его ножке сверкающим наконечником и едва не выронил отрезанный лист, так как он, вдруг, оказался достаточно тяжелым, хотя воды в нем, по его наблюдению должно было быть не более сотни граммов.

Состроив гримасу, он продолжил свой путь, но пройдя не более полукилометра, вдруг почувствовал, что руке, державшей наполненный водой лист, вдруг, стало легче и затем его ноги обдало прохладой. От неожиданности он вздрогнул и остановившись, опустил голову – его рука держала лишь верхнюю часть листа, а вторая лежала у его ноги, вокруг которой на красной почве расползалось темное пятно.

Проклятье! Дакк зло швырнул остаток листа на землю. Как они недолговечны. В чём же тогда он носил воду? Я не видел в пещере никакой посуды. Неужели, когда хотелось пить, ходил сюда, за несколько километров?

Пройдя еще немного, Дакк почувствовал, что ему стало жарко. Он поднял голову: на сиреневом небе не было ни единого пятнышка; красная звезда превратилась в оранжевую; бело-голубая стала ослепительно белой.

Какая сейчас часть суток, всплыла у него мысль? Если судить по жаре, то где-то около середины дня, но с того момента, как я проснулся прошло не более трёх-четырех часов. Проклятая неопределённость.

Дакк опустил голову и провел тыльной стороной руки по лбу, хотя ему было жарко, но пота не было. Не хотелось и пить. Глубоко вздохнув в адрес ещё одной загадки здешней природы, он, насколько позволил ему носитель, ускорил шаг.

Размышляя на ходу о том, каким образом ему работать при таком нестерпимом зное, Дакк, вдруг, почувствовал прохладу и невольно замедлив шаги, осмотрелся – он находился в своем ущелье, в котором, странным образом, над головой не оказалось двух дышащих зноем солнц. Пожав плечами, он приободрился – его носитель оказался достаточно практичным, выбирая место для своей работы.

Поднявшись наверх, Дакк почувствовал, что здесь было не так прохладно, как внизу, к тому же из-за края скалы выглядывала часть диска оранжевого солнца.

Он подошел к постаменту – продолговатый камень лежал так, как он его и оставил вчерашним вечером. Рядом с постаментом валялся и острый камень.

Швырнув палку со сверкающим наконечником на землю, Дакк поднял острый камень и склонился к продолговатому камню, но вошедший в мозг его носителя мощный энергетический поток, заставил его отшатнуться.

Скорее всего внутри спрятан какой-то энергокристалл и его нужно освободить от камня. Но делать это нужно аккуратно. Появились у него догадки. Видимо, вчера я занял свой носитель в самый ответственный момент и испортил кристалл, чем, явно, остался недоволен вероятный грот. Он покрутил перед лицом острым камнем, рассматривая его. И как это делается? Стоп, стоп! Кажется я встречал в его информационном поле образы с приемами его работы.

Дакк вошел в информационное поле своего носителя и принялся просматривать имеющиеся там образы. К его разочарованию, образов связанных с работой его носителя с кристаллами, оказалось не так уж и много, хотя ему казалось, что вчера их было гораздо больше.

Состроив гримасу, Дакк внимательно изучил ту информацию, что смог найти и приподняв руку, сжимающую острый камень, осторожно опустил её на каменную оболочку кристалла. Скользнув по камню, его орудие труда вонзилось в постамент, который, к удивлению Дакка, оказался деревянным.

– Чёрт! – Попытался произнести Дакк, но услышал лишь какой-то нечленораздельный звук, вырвавшийся изо рта его носителя.

Оставив острый камень торчать в постаменте, Дакк высвободил свое поле и принялся с его помощью изучать каменную оболочку кристалла, однако не приближая свое лицо к нему близко, так что энергопоток, шедший от кристалла был вполне терпимым.

Сопоставление информации из информационного поля носителя и изучение лежащего перед ним камня, позволило Дакку в какой-то мере понять, каким образом кристалл освобождался от каменной оболочки: поверхность камня изобиловала сетью микротрещин и отыскивая наиболее значимые из них, его носитель старался вогнать в них острый камень и расколоть каменную оболочку или, на худой конец, выколоть кусок камня. Дальше высвобождение кристалла шло легче – край камня постепенно раскрошивался. Выходило, что самым трудным и ответственным моментом, было нахождение оптимального участка, для начала высвобождения кристалла.

Выйдя из информационного поля своего носителя, Дакк медленно повел свое поле вдоль камня, тщательно изучая его микротрещины. Пройдя по нему из конца в конец, туда-сюда, как ему показалось, он нашёл наиболее значимую микротрещину, которая шла через треть камня. Вытащив из постамента острый камень, Дакк занёс его над микротрещиной, но тут же опустил руку, не нанеся удара. Он, вдруг, понял, что этот вариант не идеален, хотя ему и удастся выколоть большой кусок камня, но дальнейшее высвобождение кристалла может занять очень и очень много дней. Вариант, провести десятки дней не отходя от постамента, его мало устраивал. Он принялся вновь изучать каменную оболочку кристалла.

Наконец, после очень долгого анализа, Дакк пришёл к выводу, что кристалл можно освободить всего лишь несколькими аккуратными, но очень точными ударами, нанесенными не вдоль микротрещин, а наоборот, поперек них.

Как он понял: с одной стороны кристалл, как бы рос из камня, будто дерево и скорее всего в этом месте его связь с камнем была достаточно прочной; с другой – кристалл был свободен, этой стороной он рос, уплотняя камень и таким образом создавая для себя достаточно прочную оболочку, но в тоже время вдоль его роста появлялись микротрещины.

Дакк ещё раз исследовал камень. Он не имел сплошной поперечной микротрещины, но Дакк все же нашёл достаточное количество их мелких, разделенных совсем узкими каменными перешейками и если нанести точные удары по этим перешейкам, то была вероятность, что микротрещины сольются в кольцо и кристалл высвободится.

Глубоко и протяжно вздохнув, Дакк наметил место первого удара, приподнял острый камень и легонько опустил его на выбранное место – раздался глухой стук и его рука, сжимающая острый камень подскочила высоко вверх – две микротрещины не соединились, на камне остался лишь едва видимый след. Дакк вновь опустил острый камень в это же место и опять безрезультатно. Плотно сжав губы и уставившись в едва видимый след, он принялся методично наносить удары по этому месту.

Сколько раз он ударил в это место Дакк, пожалуй, был бессилен сказать – сто, двести, триста, но при очередном ударе, он, вдруг, почувствовал, что острый камень, словно провалился и его отскок оказался не столь энергичным. Он опустил руку и медленно провел своим полем по месту удара – две микротрещины, наконец, соединились.

Чуть подвернув камень, он принялся присоединять следующую микротрещину к намеченной линии раскола, затем следующую и следующую…

Когда он закончил очередное соединение, то, вдруг, понял, что стремительно темнеет. Он мысленно чертыхнулся, так как за этот день ему удалось соединить в одну линию едва ли половину периметра камня. Оставив свое занятие и подняв палку со сверкающим наконечником, он быстро пошел в направлении пещеры. Поравнявшись с убитым зверем, он скорее почувствовал, чем увидел, вокруг него множество копошащихся тварей.

Хороший ужин я им устроил, мелькнула у него мысль, однако и самому не мешало бы, что-то съесть.

Но вместе с тем, Дакк совершенно не чувствовал ни голода ни жажды, но все же он подошел к убитому зверю и отрезав еще один кусок мяса, направился с ним в пещеру.

В пещеру он вошел уже в полной темноте, при свете своего импровизированного светильника. Подойдя к каменному креслу, он, вдруг, почувствовал, что сильно устал. У него было лишь одно желание – сесть в кресло и закрыть глаза.

Положив кусок мяса на угли, он забрался в кресло и вытянувшись, насколько оно позволяло, прикрыл глаза.

Дакк открыл глаза. В темноте отчетливо выделялся серый проем входа в пещеру в котором кто-то маячил. Опершись на руки, он выпрыгнул из кресла. Маячившая в сером проеме фигура, исчезла, скорее всего это был какой-то зверь. Было прохладно. Дакк поёжился и пошел вокруг кресла, энергично махая руками и оказавшись перед углями, увидел оставленный им кусок мяса. Открылась ещё одна странность планеты – дикие звери почему-то не входили в пещеру. Что их пугало здесь, было загадкой, так как Дакк не видел в пещере никакой угрозы для них, кроме себя, конечно, но ведь ночью он спал и насколько понимал, спал крепко.

Под креслом была лишь кучка черных углей, дров не было. Дакк крутя головой по сторонам, водил рукой по лбу, пытаясь увидеть поленья. Но тщетно. Вдруг он вспомнил, что видел сухие ветки около входа в пещеру. Подняв палку со сверкающим наконечником, он направился к выходу.

Выйдя из пещеры, он покрутил головой, осматриваясь и замер, ошарашенный – на месте звериной туши, лежал белый скелет. Он невольно направился к скелету и обойдя его и убедившись, что на нем, действительно не осталось ни грамма плоти, вернулся к пещере и подойдя к лежавшим веткам, с силой провел по одной из них сверкающим наконечником – отрезанный кусок дерева, упал на землю.

Издав гортанный звук, заменивший хмыканье, Дакк поднес блестящий наконечник к лицу и принялся рассматривать, пересиливая идущий от него, достаточно ощутимый, энергетический поток, пытаясь понять симбиоз существовании наконечника и палки, так как только что видел обратное. В конце-концов ему удалось рассмотреть в нижней части наконечника какое-то защитное обрамление, скорее всего каменное, которое одной стороной охватывало конец палки, а второй – нижнюю часть сверкающего наконечника.

Влекомый любопытством, Дакк дотронулся до каменного обрамления, но получив ощутимый ожег, отдернул руку и посмотрел на палец, на глазах, по пальцу расползалось красное пятно. Острая боль ворвалась в мозг его носителя, палец нервно задергался.

Проклятье! Дакк затряс рукой, словно пытаясь стряхнуть боль с пальца. Как бы он не отгорел. Ну и боль. Нужно попытаться её остановить, иначе можно с ума сойти.

Он вошел в мозг своего носителя и найдя его раздраженную область, принялся своим полем нейтрализовывать нейронные окончания. Боль чуть стихла, но все же не на столько, чтобы быть спокойным, палец продолжал дергаться. Устройство мозга его носителя оказалось не совсем идентичным мозгу носителей галактики Зевс и нейтрализация боли, скорее всего, требовала иных методов, которых Дакк пока не знал.

Тогда он вошёл в информационное поле своего носителя, в надежде наткнуться там на какую-то информацию о получаемой раньше им боли и к своему недоумению понял, что информационное поле его носителя значительно уменьшилось, оно словно таяло. Это было неприятной неожиданностью. Видимо в захваченном им носителе исчезли какие-то биологические процессы поддерживающие целостность информационного поля и оно умирало.

– Черт! – Изо рта Дакка вырвался продолжительный гортанный звук.

Биологическая жизнь здесь если не в корне, то весьма значительно отличается от жизни моей галактики. Появились у него досадные мысли. Это хорошо, что я оказался здесь, вдали от цивилизации иначе бы мне, наверняка, пришлось бы весьма непросто. Здесь я могу осмотреться в спокойной обстановке и хотя бы, как-то, подготовиться к встрече с более интеллектуальным разумом этой планеты. Однако, я замечтался.

Выйдя из размышлений, он тут же почувствовал боль и посмотрел на палец – то его место, которым он дотронулся до наконечника было черным, примерно треть пальца – красным, но, похоже, что краснота дальше не распространялась, что несколько успокаивало.

Нарезав веток, Дакк перенес их под кресло и разведя костер, поджарил мясо, с удовлетворением отметив свою вчерашнюю предусмотрительность, съел его, сегодня оно было уже не таким чёрным и даже имело какой-то вполне приличный запах и направился в долину, для утоления жажды.

Скорее всего, сегодня он проснулся гораздо раньше вчерашнего, так как напившись и выйдя из рощицы, Дакк отметил, что было прохладно, оранжевого солнца еще не было видно, а белое лишь только показалось из-за горы и было даже не белым, а серо-голубым.

Быстро вернувшись к постаменту, Дакк принялся за работу. Боль от пальца утихла и была сейчас вполне терпимой. К тому же ему повезло: он работал левой рукой, а дотрагивался до наконечника, пальцем правой. Теперь он знал, что и как надо было делать и потому принялся за работу с большей уверенностью, нежели вчера, но все же дело продвигалось медленно. У него создалось впечатление, что за ночь камень упрочился и теперь кололся даже гораздо хуже, чем вчера.

Наконец настал тот момент, когда с очередным ударом, он почувствовал, что его орудие труда провалилось гораздо глубже обычного и обрабатываемый камень шевельнулся. Сердце носителя Дакка дрогнуло. Он отшвырнул орудие труда и осторожно потянул освобожденный кристалл на себя – из каменой оболочки показался черный круглый стержень. Дакк, ничего не понимая, ошалело уставился в него.

Прошло какое-то время, а он все смотрел и смотрел на черный стержень, не представляя, что произошло. Наконец, глубоко вздохнув, он полностью вытащил черный стержень из каменной оболочки, который оказался чуть более полуметра длиной и поднёс его к лицу – мощное энергополе, ворвавшееся в мозг его носителя, отбросило голову назад. Он убрал стержень от лица и покрутив его перед собой, состроил, непонятно какую, гримасу и с раздражением бросив стержень на постамент сделал шаг назад и только тут понял, что уже темно.

Конец ознакомительного фрагмента.