Глава третья
Мама и папа снова поссорились. На протяжении целых трех дней в доме царили мир и спокойствие: отец вел себя так, будто мамы не существует, но она, как всегда, в своей обычной манере настаивала, чтобы он уделял ей внимание. К сожалению, она получила немало его внимания, когда строила глазки лорду Хорнсби прямо в присутствии отца. Ей нужна только любовь папы. Хотелось бы, чтобы он это понял. Он вообще способен любить? Я не уверена, даже проведя девятнадцать лет вместе с родителями. Сегодня я пошла в сад, чтобы убежать от громкой ссоры и криков в доме. Так будет продолжаться еще несколько дней, пока отец снова не начнет игнорировать маму, и все пойдет по новому кругу. Интересно, они когда-нибудь были счастливы вдвоем? Возможно, до того, как мы с Викторией родились, им было хорошо вместе. Мне грустно думать, что мама проживет всю жизнь, не зная любви. Хотела бы я изменить для нее обстоятельства так, чтобы они любили друг друга. Но все, что я могу, – это не сделать мой собственный брак таким же несчастливым.
Мне нужен такой брак, как те, о которых поют в итальянских операх в театре, который вдохновляет на написание книг и стихов. Это единственное в жизни, чего я хочу. Я не приму никого другого, кроме благородного рыцаря с цветами в руках, который готов отдать свою жизнь за меня. Я знаю, что прошу слишком много, но несчастливый брак по расчету я уже видела. Я найду свою любовь с прекрасным джентльменом, и он станет рыцарем моей мечты – возможно, даже на сегодняшнем балу. Если бы только г-н Брайс посмотрел в мою сторону!
– Брайс! Ха! – Он издал короткий невеселый смешок и перевернул страницу дневника в поисках новой информации.
Но не успел он прочитать следующую запись, как в главном зале раздались шаги и звуки голосов. Он должен бы забрать дневник с собой, но существует риск, что леди Изабель заметит пропажу…
Сунув книгу в карман, он повернулся и внимательно осмотрел комнату, чтобы убедиться, что не оставил никаких других свидетельств своего присутствия. Осталась только свеча, наполняющая спальню слабым, мерцающим светом. Он сделал короткий резкий выдох, и комната погрузилась во тьму.
Он уже влез на подоконник и крепко ухватился за него, когда дверь в комнату резко распахнулась. Две одинаковые девушки вошли в комнату, первая держала в руках фонарь, а вторая – веер, которым обмахивалась. Веер был расписан цветами, как и ее платье, – очень романтичное одеяние.
Реджинальд вдруг понял, кто она. Перед ним была леди Изабель.
Сидя за своим туалетным столиком, Изабель обернулась и замерла, глядя на букет цветов, за которым не видно было лица дворецкого. Большая охапка роз разных цветов и оттенков, от желтого до красного, разместилась в хрустальной вазе. Размеры впечатляли. Только после того как дворецкий поставил вазу на стол у двери, изумленная девушка спросила:
– Их принесли только что?
От удивления она не могла даже взвизгнуть от радости, хотя еле сдерживала этот звук, готовый вырваться из горла. Кто бы мог послать такой подарок? Правда, пару раз она танцевала на балу с джентльменами, но не похоже было, чтобы кто-нибудь из них организовал доставку такой красоты. «Может быть, они от мистера Брайса?», – тихонько произнес обнадеживающий голос в глубине ее души.
– Вы уверены, что букет предназначен для меня? – уточнила она, не в силах отвести глаз от буйного цветения. – Не для Виктории? Не для мамы?
– Он ваш, миледи, – подтвердил дворецкий, слегка кивнув. – Его оставили на ступеньках всего пару минут назад, в записке было указано ваше имя.
– Там есть записка? – Она едва не закричала от возбуждения. Желтое платье, уже надетое для сегодняшнего бала, струилось вокруг ее лодыжек, когда она бегом пересекала комнату, забыв о всяких приличиях. Бывает время, когда нужно быть благовоспитанной барышней, но цветы от незнакомца перед балом – это отнюдь не такое время. Ей нужно было знать больше!
Вдыхая густой сладкий запах роз, она наклонилась ближе, чтобы осмотреть букет. Внутри, между стеблями был зажат маленький, согнутый пополам конверт. Она протянула руку и в мгновение ока вытащила послание из цветов, ее пальцы дрожали от волнения, когда она прочла свое имя, отчетливо написанное черными чернилами.
Леди Изабель Фэрлин. Ее имя прекрасно смотрелось на записке, сопровождающей цветы от неизвестного джентльмена. А в конверте, похоже, лежало что-то легкое, хотя и ощутимое.
Все, на что она надеялась, все ее мечты, казалось, начинались здесь. Она усмехнулась и высыпала содержимое маленького конверта на ладонь.
– Если я вам больше не нужен, мне нужно спуститься вниз, – подал голос дворецкий.
– Да-да, конечно, – ответила она, не отрывая глаз от записки, – возвращайтесь к работе.
Через секунду, когда она услышала, что дверь за ее спиной закрылась, Изабель наконец распечатала письмо. Вот оно! Сейчас она узнает личность джентльмена, который позаботился о том, чтобы отправить ей эти прекрасные розы. Но когда она развернула письмо, из него что-то выпало на ковер. Свет от камина отражался на поверхности этого предмета. Это… украшение? Кто послал ей драгоценности? Разумеется, ни один джентльмен не поступил бы так. Если кто-нибудь узнает об этом, будет скандал.
Она взглянула на закрытую дверь. Сегодня у нее был безусловно счастливый день, и никто не узнает об этом, кроме нее и ее тайного джентльмена. Нагнувшись, она подобрала предмет с пола. Медальон в форме сердца с крошечной золотой бабочкой на нем. Украшение, даже придуманное ею самой, не могло быть более совершенным. Зажав его в руке, она развернула письмо – скорее выяснить, кто же так хорошо знает ее, что с такой точностью смог угадать ее предпочтения!
Неужели это действительно от мистера Брайса? От этой мысли сердце забилось еще чаще. Ее мечты сбываются! Она улыбнулась медальону, наслаждаясь этим ярким моментом. Неужели Брайс наконец-то ее заметил? Возможно, так и есть… Но даже если этот подарок был от какого-то другого джентльмена, он может быть как раз именно тем для нее, кого она ждет. Цветы и медальон свидетельствуют о том, что кем бы он ни был, он знает ее довольно хорошо, а любой, кто хорошо ее знает, обязательно принесет ей полный радости мир, к которому она так стремилась. Изабель глубоко вздохнула, пообещав не выносить никаких суждений, пока не узнает, кто решил сделать ее день прекрасным. Расправив бумагу, она начала читать.
Дорогая Изабель!
Когда я смотрю на Ваше хорошенькое личико, мой мир озаряется светом любви к Вам. Хотя мне еще только предстоит провести время в Вашей компании, я уже знаю, что когда впервые увидел Вас, то понял: наши судьбы будут связаны навеки. Я вижу доброту в Ваших глазах и признательность за те прекрасные вещи, которые украшают этот мир, они так же дороги и мне. Со всех сторон нас окружают раздоры и распри. Давайте вместе убежим от них. Живите со мной в окружении моей любви.
Я увидел эти цветы и понял, что они принадлежат Вам. Однажды я надеюсь собрать букет в поле, думая о Вас, но, поскольку в Лондоне нет такого места, я надеюсь, что эти цветы тоже придутся Вам по душе. Это ожерелье некоторое время было в моем распоряжении, ожидая совершенной женщины. Если Ваше сердце открыто любви, наденьте его, и я узнаю Ваши чувства.
Когда вечером Изабель вошла в бальный зал, Фэллон не мог отвести от нее взгляд. Она была чудесным видением в желтом. Ее светлые волосы мягкими локонами струились по шее и как будто сливались с глубоким оттенком платья, придавая ей образ солнца, освещающего осеннее поле. И так же, как когда-то, в пору своей юности, он не мог налюбоваться закатом, он обнаружил, что его глаза просто прикованы к ней. Каждая секунда обладала магией, и он не мог упустить ни одного из этих мгновений.
Она подошла ближе, одаривая доброй улыбкой всех, мимо кого проходила. Изабель не была амбициозной и корыстной, как другие представители высшего света, раздававшие доброту, как фишки, которые будут собраны позже. Только не Изабель. В ее глазах светилась честность благих намерений. Это было довольно ново для высшего света.
Он не знал, как долго восхищался ею, когда она проходила через бальный зал, лишь понимал, что должен отвести взгляд. Затем она обернулась, и на ее шее что-то сверкнуло, отчего его сердце екнуло. Ожерелье, которое было на ней…
Фэллон знал его очень хорошо.
Этого не может быть! Откуда у нее эта вещь? Именно сейчас, когда Реджинальд Грейплинг снова появился в городе?
Он все смотрел на нее – прекрасную, бесхитростную, живую, – и его охватила паника.
Прищурившись, он изучал медальон, который висел на шее Изабель. Возможно, украшение лишь похоже на то, о котором он подумал? Фэллон находился от девушки на расстоянии всего зала. Нет, не может быть! Он начал продвигаться поближе к ней, надеясь, что это ошибка. В конце концов, в мире много золотых медальонов. Но, когда он приблизился, эта маленькая надежда умерла. Он видел только один кулон в форме сердца с орнаментом в виде завитков, покрывающих его поверхность, и крошечной золотой бабочкой, расположенной на вершине, и это золотое ожерелье теперь висело на шее Изабель…
Ничто не заставит его забыть ту картину, когда он в последний раз видел эту драгоценность. Золото было забрызгано кровью, как и тело, которое они нашли. Той ночью он узнал глубину коварства Грейплинга и то, как он злоупотребил своим местом в Обществе запасных наследников. Тюрьма была легким наказанием по сравнению с тем, что Фэллон хотел сделать с этим человеком. Теперь он убежал, а на балу появляется прекрасная Изабель, и у нее на шее ожерелье мертвой девушки. Он слишком хорошо отдавал себе в этом отчет…
Фэллон почувствовал острое желание сорвать его с шеи Изабель, чтобы холод смерти не касался ее. Но вряд ли он мог вот так ходить по бальным залам, срывая украшения с женщин и выбрасывая их в сад, ему оставалось лишь задаться вопросом, как эта вещица могла попасть к ней. Разве она не была заперта где-то вместе со старыми воспоминаниями? Так и должно было быть. Но он не мог вспомнить, что случилось с медальоном после того, как все было решено в тот далекий день, как и не мог себе представить, что его оставили лежать там, на месте. Знает ли семья Изабель, что сегодня вечером на ней надето это ожерелье?
Он постарался стряхнуть охватившее его волнение и сосредоточился на Изабель. Та история не повторится сегодня вечером. Он покинул место в тени лестницы, с которого наблюдал за девушкой. Невысказанное возмущение боролось с очевидной правдой, которую он не хотел признавать.
Заставив себя оторвать взгляд от украшения Изабель, Фэллон обошел группу дам, стараясь успокоиться и убрать с лица любые несвоевременные эмоции. Это был навык, который он практиковал годами. Насколько он мог догадываться, Изабель не имела такого же навыка. Она проявляла каждое чувство, произносила каждую мысль, которая приходила в ее чýдную головку. В этой открытости было что-то приятное, хотя такая честность, искренность и особые полеты фантазии были для Фэллона довольно чуждыми. Она являлась такой же редкостью, как и произведения искусства, за которыми смотрела в музее. И точно так же, как от картины, на которой художником был пойман свет и эмоции совершенного момента, он не мог отвести взгляд от нее, когда находился в ее присутствии.
Сегодня вечером она была оживлена и весела. Было очевидно, что девушка не знает историю ожерелья, которое надела. Он отогнал свои ужасные воспоминания и решительно сосредоточился на ней. С такой красотой, как у нее, Изабель не заслуживает того, чтобы вечер был испорчен его мрачными размышлениями о прошлом. Эта девушка заслуживала полевых цветов и настоящих бабочек. В конце концов, произведения великой красоты должны сочетаться вместе.
– Вы следите за мной? – услышал он.
– Я стараюсь ни в коем случае не следить за дамами по городу, – ответил он сдержанно.
– Но вы все же следите за мной. Любая женщина наверняка заметит, когда кто-то проявляет к ней интерес, – поддразнила она и стукнула его веером по руке.
– Я бы не остановился поболтать с любой другой женщиной, – заверил ее Фэллон в порыве честности. Должно быть, это ему передалось от нее. – Я здесь по делам.
– Как и я. – Она вздернула подбородок и метнула взгляд через толпу.
Его взгляд снова невольно обратился на злополучное ожерелье у нее на шее. Дела… Какова же вероятность, что она знает историю этого украшения? Неужели этим вечером она надела его с каким-нибудь ошибочным намерением? Он отбросил эту мысль, как только она пришла в голову: Изабель не участвовала в охоте за Грейплингом, и у нее не было никакой возможно узнать подробности. И, главное, она не была бы так весела, если бы знала.
– И какие же у вас дела сегодня вечером?
– А разве это не очевидно? – Она ослепительно улыбнулась ему и повела бедрами из стороны в сторону, чтобы платье закружилось вокруг нее с веселым шуршанием.
– Вы охотитесь за будущим мужем? – спросил он, с облегчением признав, что предчувствие его не обмануло. Последнее, чего он хотел, – это осложнения из-за того, что Изабель была каким-то образом втянута во все это. Она была невинной девушкой – пускай и с неудачно выбранным украшением на сегодняшний вечер.
– Не просто мужем – идеальным мужем. У меня есть стандарты.
– И этим вашим стандартам отвечает мистер Брайс? – Что-то в ее желании завоевать его друга вызывало в Фэллоне раздражение. – Тогда это довольно низкие стандарты, миледи.
– Ах, вы говорите это только потому, что вы мужчина.
– В самом деле? – Он подумал, что любой ответ будет граничить с грубостью.
– Конечно. Вы не знаете, какие качества женщины ценят выше других. Если бы знали, то одевались бы более ярко. И не пришли бы на бал по делам. Балы предназначены для танцев. Вас можно уговорить потанцевать?
– Ни за что!
– Я и не надеялась, – сказала она с грустью в глазах. – Знаете, если хочешь найти любовь, нужно танцевать. Любовь везде, даже если вы этого не осознаете, и здесь тоже. – Она бросила быстрый взгляд на танцующих, будто искала давно потерянную любовь, а затем с улыбкой на лице снова повернулась к нему.
– Мои сегодняшние дела здесь отличаются от ваших, – признался он.
Одно из лучших мест незаметно встретиться с кем-то – какой-нибудь светский прием. Сегодня вечером он пришел сюда встретиться с двумя членами Палаты лордов и обсудить кое-какую роботу, которую недавно выполнило Общество запасных наследников, а также расспросить пару-тройку человек о Грейплинге.
Когда-то и у Фэллона были друзья. Но его работа не станет легче, если он восстановит былые отношения.
– А какие у вас дела? Вот мой отец занимается инвестициями. Он ездил в Лондон на деловые встречи несколько лет, пока не получил титул и земли. Я всегда просилась сопровождать его в этих поездках, но он говорил, что это не место для молодой леди. Я не согласна. Лондон – идеальное место для девушки.
– Сомневаюсь, что ваш отец ездил на балы, когда бывал здесь, – уклончиво сказал Фэллон. Он точно знал, почему ее отцу доводилось ездить в город, это необязательно было знать даме.
– Вы здесь по официальному делу, – возразила она.
– Так и есть.
Она секунду смотрела на него, пока не заметила, что в уголках его глаз светится совершенно иная мысль.
– Забудьте про ваши скучные дела и потанцуйте со мной. Друзья танцуют друг с другом.
– На этот раз нет, – ответил он, отклоняя ее просьбу. – Вы думаете, мои дела скучны? Но в них тоже есть кое-что захватывающее.
– Пиратские дела или какие-то другие, вы всегда спешите на какую-нибудь встречу. А у нас тут танцы, – заявила она, махнув веером в сторону танцевального поля и чуть не задев при этом даму, кружащуюся в вальсе неподалеку. – А во время собраний вы тоже не танцуете?
– Нет.
– Тогда это все объясняет. Вы слишком сосредоточены на том, что делаете. Джентльмену следует также уделять время удовольствиям. Пойдемте со мной. – Она взяла его под руку так быстро, что он не успел ничего возразить.
– Куда мы идем?
– Наслаждаться поиском удовольствий и развлечений. Коль уж вы отказываетесь танцевать…
– На террасу?
Он гадал, как она представляет себе их дружбу, пока не глянул на нее. Ни одна девушка не улыбалась бы так широко и не шла бы, подпрыгивая, направляясь на свидание. Думать о темных террасах – и, конечно же, о нем – в таком контексте было не в характере леди Изабель. И это было облегчение, большое облегчение. Последнее, что ему нужно было, – чтобы какая-нибудь девушка положила на него глаз. Она желала Брайса, как и должно быть.
Как только они вышли на террасу, леди Изабель повернулась к нему.
– Ну разве здесь не волшебно?
– Здесь темно. Если бы хозяева добавили еще свечей, они привлекли бы больше гостей, расширив таким образом место проведения приема и, возможно, увеличив число посетителей.
– Ах, Сент-Джеймс…
– Что? Разве сумасшедший ажиотаж – это не то, чего хотят все представители высшего света для своих приемов? Я полагаю, если бы кто-то посмотрел на это с точки зрения рентабельности, то расход свечей…
– Тс-с. Магия – в звездном свете.
Фэллон на минуту замолчал и посмотрел в черноту темного сада. Он должен спросить ее об ожерелье, забрать его для своего расследования и вернуться, чтобы провести запланированные встречи в суете бала.
На террасе действительно было довольно темно. Свечи стоили денег, но они, безусловно, были необходимы здесь. Общество запасных наследников каждый день несло расходы, но при этом предприятие было выгодным для всех участников.
– Некоторые расходы могут создать оптимальные условия для деловых отношений, – размышлял он вслух.
Маленький палец коснулся его подбородка и поднял его голову вверх. Тысячи звезд были рассыпаны по небу этим прохладным весенним вечером. В Лондоне нечасто можно увидеть звезды. Нужно признать, что это было великолепное зрелище.
– Пиратам следует ценить звезды, – сказала Изабель. – Неделями в открытом море, и никаких развлечений.
– Мы не можем жить на борту корабля, не сходя с него, – пробормотал он.
– Что это значит?
Фэллон повернулся, чтобы посмотреть на нее. Он не обязан объяснять ей все, о чем думает. И не должен задерживаться с ней на террасе больше ни на мгновение. Из-за этой задержки ему придется поспешить, чтобы успеть сделать все запланированное за оставшуюся часть вечера. Эту ситуацию можно было бы легко решить, сорвав ожерелье с шеи Изабель, и пойти дальше по своим делам. Но невинность ее вопроса застала его врасплох.
– Иногда могущественные короли и рыцари из книг, которые вы так любите, в реальности напиваются до неприличия. А иные пираты, которые нагоняют страх на всех вокруг, – просто хорошие ребята, которые делают добрые дела.
Она подняла голову, чтобы еще раз посмотреть на ночное небо.
– Сент-Джеймс, но в этом нет никакого смысла.
– Возможно, нет, – усмехнулся он.
– Тридцать четыре, – объявила она секундой позже.
– Приняв меня за пирата, вы уже пытаетесь угадать мой возраст? – поддразнил он.
– Нет. Это количество звезд, которые я пока что насчитала. Вам намного больше, чем тридцать четыре.
– Совсем нет. Как вы думаете, сколько мне лет?
– Сорок… или даже больше того?
Он в изумлении уставился на нее. Сначала его улыбка, а теперь возраст?
– Ваша догадка была ближе к количеству подсчитанных звезд.
– В самом деле?
– В самом деле!
Он сам не понимал, почему это так его оскорбило. Как это похожее на нимфу существо смогло докопаться до сути, увидеть его насквозь? Для остального мира он был непроницаемой стеной, командиром и стражем армии.
– Это все из-за того, что вы много работаете. Я слышала, что это прибавляет несколько лет к внешнему виду. Думаю, это правда. Джентльмены, ценящие досуг, наслаждаются танцами и звездами…
– Дайте угадаю. Они к тому же тепло и душевно улыбаются.
Она вздрогнула, но не посмотрела на него.
– Я не хотела вас обидеть. Во всем есть хорошее, даже в том, что мы становимся старше и неискренне улыбаемся. Это позволяет вам одаривать кого-то суровым и решительным взглядом, который вы так любите использовать.
Лесная нимфа была по-своему права: его не должны заботить улыбки или возраст. Он – Сент-Джеймс, и у него есть Общество, о котором ему нужно заботиться. Он суров, решителен и всегда уверен в себе. И должен быть именно таким. Это был тот путь, который он выбрал и на котором наслаждался жизнью.
Он подошел ближе к Изабель, так, что она не заметила его движения. Ему нужно было кое-что сделать этим вечером, и это не связано с любованием звездами, независимо от того, насколько его спутница отвлекала его от дел. Его взгляд снова опустился на ожерелье.
– Где вы взяли эту вещицу? – спросил он, взяв двумя пальцами кулон, нагретый теплом ее тела.
Она вздрогнула от его легкого прикосновения и посмотрела ему в глаза. Ее глаза вдруг распахнулись – может, она ждала, чтобы он ее отпустил? Он не был уверен, но не двигался. Быстрым рывком сейчас он мог бы просто сорвать кулон с ее шеи. И поставить точку в этой встрече.
Но не сделал этого.
Между ними повисло напряжение. Он стоял, по-прежнему держа ожерелье, а она замерла, явно ошеломленная его неожиданным жестом. Он должен был подумать, чем это может обернуться – не просто намерение снять украшение с ее тела. И теперь она стояла слишком близко, подняв лицо, и смотрела на него. И дороги назад не было.
Фэллон легко мог винить себя в недальновидности, причиной которой послужило крайнее удивление, когда из всех запасных украшений он увидел именно этот медальон висящим вокруг шеи Изабель, однако это была бы далеко не вся правда. Каждый раз, когда она была рядом, он прилагал большие усилия, чтобы подавить желание коснуться ее, но это становилось все труднее. Можно сравнить с желанием прикоснуться к лепестку совершенной розы, замеченной в саду. Хотя бы на мгновение он хотел быть частью чего-то такого прекрасного. Жар ее кожи согревал пальцы Фэллона, хотя он только держал их совсем близко, не касаясь ее.
Он не имел никакого права. Если кто-то должен быть так близко к ней, то скорее Брайс. В конце концов, она была влюблена в него и хотела лишь, чтобы Фэллон был ее другом. Его пальцы сильнее сжали медальон. Разве друзья так поступают? Он знал ответ, но не отступил. Он никогда не отступал от чего-либо.
Но это была Изабель – милая и такая невинная, и сейчас она смотрела на него, как будто он был злодеем из истории в ее воображении, а не верным другом. Ее дыхание было еле заметным, а во взгляде теперь сочетались замешательство и любопытство.
– Я нашла его среди вещей своего отца, – наконец произнесла она, но, говоря это, отвела глаза. Она соврала. – Думаю, он принадлежит моей матери.
– Правда? Он очень необычный.
Где же она взяла эту проклятую вещицу и почему врала ему о ней?
Его подозрения росли с каждой секундой. Но поскольку каждая часть этой грязной истории затрагивала Общество запасных наследников, он едва мог обсуждать это с ней. Фэллон заставил себя отпустить украшение, и его пальцы коснулись ее на секунду, когда она забрала у него медальон.
Напряжение в ее взгляде отступило, она отодвинулась от него на полшага, и ее глаза снова засияли обычным для нее солнечным блеском.
– Правда же, милая вещица? Не думаю, что мои родные заметили, что я сегодня надела его, но думаю, что на самом деле он… – Взглянув на Фэллона, она резко замолчала. – Что случилось?
– Ничего. – Черт побери! Он был еще ребенком, когда в последний раз позволял кому-то так легко читать его мысли. Но, с тех пор как встретил эту девушку, его бдительность стала куда-то испаряться. Что в ней такое, что из-за нее он забыл все тщательно отточенные навыки, которыми обладал? Возможно, всё просто из-за медальона и воспоминаний, которые тот всколыхнул? – Он милый, – согласился Фэллон.
– Я тоже так подумала, хотя еще и не удовлетворила свое любопытство и не открывала его, – сказала она, глядя вниз на медальон.
– Может, это и к лучшему, – ответил он. Чем меньше она исследует это ожерелье, тем лучше.
Его мозг лихорадочно соображал, составляя список вариантов, откуда она могла взять это украшение. Могла ли действительно найти среди вещей своего отца? Нет, Ноттсби не был столь неосторожен, чтобы оставить у себя эту проклятую вещь. Фэллон даже мысли не мог допустить, что этот человек сохранил ее. А значит, остается Реджинальд Грейплинг…
– Там может быть чье-то настоящее имя – имя тайной любви. Жаль, что я не знаю…
– Однажды увидев, порой нельзя забыть увиденное, независимо от того, насколько сильно вы этого хотите, – предупредил он.
– Думаете, там, внутри, какое-то предосудительное изображение? – со смехом спросила она. – Это было бы довольно шокирующе.
– Вероятно.
Или там находится изображение женщины, которой когда-то принадлежала эта вещь, и это вызовет множество вопросов. Необходимо, чтобы этот чертов медальон оставался закрытым. Тогда Изабель потеряет интерес и в следующий раз обратит внимание на жемчуг или другие украшения.
Девушка пожала плечами и отпустила медальон, явно все еще снедаемая любопытством по поводу того, что она найдет внутри украшения.
– Надеюсь, это не что-то ужасное. Это было бы очень досадно.
– Верните его, – сказал он в надежде, что она обратит внимание на его слова.
– Я… я не могу.
– Если вы нашли его среди вещей вашего отца, просто положите туда, где нашли.
– Это… не так просто. И мне он нравится.
– Не все сокровища стоят той цены, которую приходится платить их владельцу.
– А это такое предупреждение, которое написано на всех картах сокровищ рядом с большим крестом? – спросила она, улыбаясь.
– Неписаное правило. Вы раздосадованы?
– Немножко.
Изабель толкнула его локтем и снова засмеялась:
– Я позабыла, где остановилась, ведя счет звездам, и это полностью ваша вина, сэр.
– Тридцать четыре.
Она повернулась и посмотрела на него.
– Сколько-сколько? Вы вспоминаете все факты с такой скоростью?
– Только важные.
– А как вы определяете, что важно, а что так, мусор?
– Все ваши слова важны.
Она моргнула, явно сбитая с толку.
– Вы так думаете? Вы единственный, кто так думает. Мне все время говорят, чтобы я сосредоточилась на реальности, если хочу найти мужа.
– Но вы же предпочитаете джентльменов из романов тем, что в бальном зале… кроме мистера Брайса, разумеется.
– Неужели плохо желать такой любви, как та, о которой пишут в книгах и изображают на картинах? Любви, которая вдохновляет на написание оперы? Я не хочу вступать в брак с каким-нибудь лордом, чтобы получить его титул для связей моей семьи. Нет. Мне нужен достойный рыцарь в доспехах, сверкающих в солнечных лучах. Он избавит королевство от всех наших врагов, а затем соберет в поле цветы, тепло улыбнется всем окружающим и поведет свою даму в танце – вот и все, чего я хочу. И я знаю, что найду его. Возможно, даже скоро.
Фэллон знал истинную природу мужчин лучше, чем большинство женщин, и еще не встречал джентльмена, который и победил бы всех врагов, и проявил бы интерес к цветам и танцам. Искания Изабель были ужасно ошибочными. А сама мысль о Брайсе, подходящем под это описание, – просто смешной. У Брайса, конечно, свои навыки, и Фэллон был благодарен за них, но главным умением, которое его друг оттачивал с юности, было искусство обводить вокруг пальца всех, включая, как оказалось, и Изабель. Узнай она Брайса получше, ее чары разрушатся.
Не это ли заставило ее прятаться за пирожными, не пытаясь заговорить с Брайсом? Она сознательно уходила от реального мира, предпочитая жить в своих мечтах. Ее действия были полны логики и в то же время не имели никакого смысла – и в этом вся Изабель. Он сдержал улыбку.
– Я хочу прожить жизнь, полную счастья. Брак без подарков, тоскливый взгляд и ежедневные насмешки почтенного джентльмена приведут только к грусти. А грусть порождает гнев. Я не люблю ссориться.
– Не думаю, что кто-нибудь это любит.
Несмотря на то, как сильно отличались взгляды на мир Фэллона и Изабель, что ни говори, годы их детства были на удивление похожи. Это правда, ее родители не испытывали большой привязанности друг к другу, все вокруг знали, что между супругами Фэрлин нет любви. Но Фэллон никогда не задумывался, насколько неудовлетворенность супругов Ноттсби друг другом похожа на ситуацию в его собственной семье. Да вот пришлось. Жизнь Изабель во многом походила на жизнь Фэллона.
– Многие семьи не знают счастья.
– Откуда вы знаете? – Ее глаза недоверчиво смотрели на него. – Я только сказала, что хочу счастливого брака. Я не собиралась говорить что-либо плохое о своей семье.
Он пожал плечами и направился к стене террасы. Там он поднял руки к нижнему краю навеса и уставился в темноту.
– Моя мать умерла, когда я был еще ребенком. Я не знаю, тогда ли мой отец начал пить или… может быть, это всегда было его недостатком. Это было делом личным, и я одно время думал, что это обычная вещь. Когда мне было одиннадцать, отец как-то вернулся из местной таверны, набравшись особенно сильно. Даже по его меркам. Он упал в коридоре, растянувшись у подножия лестницы. Мой старший брат, тоже не упускавший случая выпить, нашел такое состояние отца забавным. А я думал иначе и взял ситуацию в свои руки. Послал разбудить слуг, чтобы они помогли ему, сварили кофе. Затем я высказал ему, что я думаю о бардаке, который происходит в нашем доме по его вине и, к слову, в городе тоже. Позже, рассматривая синяк под глазом, я поклялся, что не стану таким, как он. Брат последовал по стопам отца. У него есть богатство, титул, поместье, и он проводит свою жизнь в таверне.
– А вы не прикасаетесь к спиртному вообще, – закончила она за него. – Всегда начеку, всегда держите ситуацию под контролем. Всегда спешите на очередную встречу, следующий пункт в списке.
Фэллон проглотил комок в горле. Он никогда раньше не рассказывал эту историю ни одной живой душе. Что он делает с этой девушкой? У него появилось такое чувство, что вся броня, защищающая его чувства и мысли, спала в ее присутствии, но все же было что-то очень приятное в этой свободе.
– Я понимаю ваше желание обрести счастье, – сказал он и повернулся к ней. – Ссоры в семье для вас – как в моем случае бутылка алкогольного напитка. Вы должны найти свое счастье в жизни. Вы этого заслуживаете.
– Ах, я же девушка, – она посмотрела на свои сплетенные руки, упирающиеся в стену, – я не могу настолько контролировать свою жизнь. Я могу только надеяться на лучшее.
– И поэтому вы избегаете реальной жизни и живете в своих романах.
– Это настолько ужасно?
– Нет. Это обворожительно. – Она и правда была обворожительной, от на удивление проницательных глаз до мечтательного взгляда на весь мир. Он прислонился боком к стене, немного опустившись, чтобы заглянуть ей в глаза. – Я никогда не встречал никого похожего на вас, леди Изабель. Только не позволяйте этой жизни проходить мимо, пока вы мечтаете о другой.
Она улыбнулась ему улыбкой, предназначенной другу – и только другу.
– Обратите мое внимание на жизнь, здесь, сейчас. Тогда я не пропущу ее.
– Дружба. Из-за нее вы держите меня рядом, – пробормотал он, и на минуту ему захотелось, чтобы она действительно увидела его таким, какой он есть.
Но это и к лучшему, что она этого не сделала. Между ними ничего не могло быть. Он никогда не сможет предложить ей ни ту жизнь, которую она хочет, ни ту, которой она заслуживает. И что-нибудь между ними будет лишь дополнительным осложнением, когда у него и так много всяких дел, которыми нужно заняться в данный момент, да что там – все время. И о чем он только думал, прогуливаясь здесь с ней?
– Я найду хороший способ использовать ваши зоркие пиратские глаза, – задорно сказала она.
– Они для благородных целей, – ответил он, но мысли его уже сосредоточились на танцевальном зале за спиной Изабель, где его внимания ожидало множество дел.
И только тогда он заметил движение в проеме двери. Его худшие опасения оправдались. В дверях стоял Реджинальд Грейплинг и не отрываясь смотрел на Изабель.
Ожерелье. Он оглянулся на Изабель. Этот злополучный медальон, висящий у нее на шее, привел Грейплинга к ней. Неужели это он оставил его в библиотеке дома Ноттсби, чтобы Изабель однажды нашла его? Или это просто какое-то дикое совпадение? А может, он каким-то образом передал ей эту проклятую вещь?
Сейчас нет времени думать об этом. Единственное, что его заботит в эту минуту, – девушка, которая стоит перед ним, не замечая опасности за спиной. Приложив усилие, чтобы побороть ледяной холод, пронзающий его, он сосредоточился на том, чтобы сохранить ровное дыхание. Это тоже была миссия, как и любая другая. «Это просто еще одна работа для Общества», – сказал он себе. Изабель просто оказалась ее частью.
Сначала Фэллон должен отвести ее в безопасное место, только у него нет другого выхода, кроме как провести ее мимо того самого человека, который убил прежнюю владелицу медальона. Если бы Грейплинг на самом деле понимал, что для него удача, а что неудача, он убрал бы свой грязный взгляд от прекрасной светлой кожи Изабель… сейчас же!
Глядя в упор на своего врага, Фэллон заставил свое сердце биться ровно. На лице у того появилась жестокая ухмылка. Он поднял бровь, как будто довольный тем, что застал Фэллона с Изабель. Этот корыстный, алчный взгляд… Но сегодня он ничего не получит от них. Фэллон сжал пальцами угол стены, у которого стоял, подавив желание рвануться вдоль террасы и избить этого ублюдка. Но такой поступок мог бы вызвать разговоры в городе, что хорошо понимал Грейплинг.
Фэллону следовало просто увести отсюда Изабель.
– Давайте вернемся на бал, – предложил он, не сводя глаз с Грейплинга. – Уверен, вы хотите потанцевать.
– А вас ждут ваши встречи и разные скучные дела. – Она сочувственно вздохнула и взяла его под руку. Изабель смотрела на него, все еще не зная, что их подслушивают, и Фэллон был благодарен судьбе за это. Ей не нужно было даже смотреть на такого типа, как Грейплинг.
Они уже были всего в нескольких шагах от Грейплинга. При других обстоятельствах Фэллон вытащил бы ублюдка в темный сад и немедленно задержал, закончив эту погоню. Но безопасность Изабель перевесила это желание.
Фэллон встал между угрозой у двери и Изабель. Напряженно ожидая потенциальной стычки, он подошел ближе, поддерживая девушку.
Шаг. Другой. Опасность все ближе. И все это время Изабель не знала о беде, к которой она приближалась.
Но в следующую секунду толпа перемешалась, и Грейплинг исчез. Фэллон двигался так быстро, как только мог, с Изабель на буксире, но преступник исчез – точно так, как Фэллон научил его много лет назад.
Единственное, что осталось после него, – это взгляд, который Фэллон заметил, когда тот украдкой рассматривал ожерелье Изабель. Как бык, увидевший красную тряпку, готовый пуститься вперед по первому выстрелу стартового пистолета.
Фэллон знал этот взгляд и что он означает. Игра началась.