Глава 2
ГИБЕЛЬ «ЛАКОНИИ»
– Подсудимый, предупреждение о том, что вы будете топить торговые суда, если они имеют вооружение, не добавило ничего нового к давно используемой вами практике потопления невооруженных судов без предупреждения.
Эти слова были произнесены сэром Дэвидом Максвеллом Файфом, помощником главного британского обвинителя на Нюрнбергском процессе. Он проводил перекрестный допрос Деница и вел тяжелую, изнурительную дуэль. Это была одна из самых волнующих сцен, разыгравшихся в зале суда. Для последнего главнокомандующего ВМФ Германии, который перед самым концом войны отдал приказ не уничтожать корабельные журналы, поскольку немецкому флоту нечего скрывать, речь шла о жизни и смерти.
Спустя много месяцев после процесса судейская коллегия союзников сняла с Деница первый пункт обвинения (преступление против мира), однако приговорила его к 10 годам заключения в соответствии с пунктами 2 и 3 обвинения (ведение агрессивной войны и нарушение законов ведения военных действий). Судьи пришли к следующему заключению:
«Хотя Дениц занимался строительством немецкого подводного флота и обучением офицеров-подводников, отсутствуют явные свидетельства того, что он причастен к преступным заговорам с целью ведения агрессивных действий или что он лично готовил и инициировал такие действия. Он был офицером, строго выполнявшим свои непосредственные обязанности… Совершенно очевидно, что его подводные лодки, которых сейчас осталось немного, были хорошо подготовлены к ведению войны… Они нанесли реальный ущерб противнику, потопив многочисленные суда союзников и нейтральных стран… Иными словами, Дениц активно участвовал в ведении агрессивной войны».
Трибунал также учел следующее:
1. Став командующим военно-морским флотом, Дениц не отменил (в своем ведомстве) «десантно-диверсионный» приказ Гитлера от 18 октября 1942 года, который, вопреки действовавшему международному законодательству, предписывал в обязательном порядке казнить попавших в плен десантников, диверсантов и лиц, занимающихся подрывной деятельностью.
2. Дениц, занимая высокое положение, не мог не знать, что значительная часть населения оккупированных стран содержится в концентрационных лагерях.
3. На совещании, проведенном Гитлером и Йодлем в феврале 1945 года, где обсуждались преимущества и недостатки официального уведомления о выходе из Женевской конвенции, Дениц выразил свое мнение так: «Лучше делать то, что мы считаем нужным, не сообщая об этом всем. Необходимо любой ценой сохранить свое лицо перед другими странами».
Обвинение особо подчеркивало тот факт, что развязанная немцами подводная война велась вопреки международному законодательству и была преступной. В качестве доказательства сэр Дэвид Максвелл Файф предъявил приказ, отданный Деницем всем командирам подводных лодок в море после случая с «Лаконией», о котором было сообщено по радио 17 сентября 1942 года:
«Не следует предпринимать попытки спасать экипажи потопленных судов».
Как появился такой приказ? Что произошло в те сентябрьские дни в центре Атлантики, в 500 милях к югу от Азорских островов?
12 сентября 1942 года около полудня подводная лодка «U-156» под командованием капитан-лейтенанта Хартенштайна направлялась к расчетному месту встречи с противником. Вскоре на горизонте был замечен корабль. Прошло немного времени, и уже можно было разглядеть прогулочную палубу: очевидный признак того, что неизвестное судно является грузопассажирским.
Ровно в 9 часов вечера субмарина «U-156» всплыла для ночной атаки. Был произведен залп двумя торпедами из первой и третьей труб. Примерно через две минуты они должны были сдетонировать, если не прошли мимо.
Взгляды всех матросов и офицеров на мостике были прикованы к часам. Прошло две минуты. Ничего. Люди замерли в ожидании. Две минуты десять секунд. Теперь в любой момент мог раздаться взрыв. Но ничего не происходило. Две минуты тридцать секунд. Кто-то недоуменно встряхнул свои часы. Две минуты пятьдесят секунд. Ничего!
Командир со злостью закусил губу. Сквозь прибор ночного видения он ясно видел вражеское судно, спокойно следовавшее мимо, разрезая носом белую пену. Оно уже несколько минут шло прямо, а не зигзагом; почему торпеды не попали в цель? Смертоносные рыбешки находились в пути уже больше трех минут. Теперь они наверняка далеко…
Пожав плечами, Хартенштайн вздохнул и отложил прибор ночного видения в сторону. Промахнуться на расстоянии 1500 метров! Надо же!
И в этот миг ночная тьма озарилась яркой вспышкой, а через несколько секунд и второй. На мгновение вражеское судно словно утонуло в слепящем пучке света. Два попадания! Над морем прокатился грохот разрывов.
Теперь все ждали информации от радиста. И она не замедлила поступить.
Корабль передает сигналы бедствия на 600 метрах!
«SOS – SOS – SOS – „Лакония“ торпедирована – „Лакония“ торпедирована – SOS…»
«Лакония»?
Чьи-то руки уже торопливо перелистывали страницы справочника морских судов. Вот оно: «Лакония», Ливерпуль, 19 695 брутто-регистровых тонн.
Это двадцатитысячник!
«Лакония» получила сильный крен, с борта спускали шлюпки. «U-156» осторожно приблизилась, уже можно было различить голоса уцелевших при взрыве членов экипажа.
– Amico, amico… – звучало со всех сторон. Итальянцы, что ли?..
Одного из барахтавшихся в воде парней втащили на палубу. Черные волосы, итальянская военная форма. Действительно итальянец!
Там есть еще итальянцы?
Человек эмоционально всплеснул руками и очень быстро заговорил. Он тараторил довольно долго и без умолку, правда, не по-немецки. Удалось понять только то, что он все время повторял слова: «Тысячи товарищей». Тем временем на палубу втащили еще нескольких человек, среди которых наконец нашелся один, знавший немецкий язык. От него узнали больше. Выяснилось, что на борту транспорта «Лакония» находились от 1400 до 1800 итальянских военнопленных. По его утверждению, охранники-поляки после попадания торпед не открыли помещения, где содержались пленные; однако некоторым удалось протиснуться через иллюминаторы, чтобы спастись с тонущего корабля.
К этому времени на палубе «Лаконии» было уже около 100 человек, выловленных из воды. Среди них оказалось несколько англичан.
На «Лаконии» находились 463 члена экипажа, еще 268 человек направлялись в Англию в отпуск. Также там было 80 женщин и детей. 22 спасательные шлюпки находились в воде. А сколько еще людей плавало вокруг, взывая о помощи?
В ночь с 12 на 13 сентября в штабе подводного флота во Франции была получена радиограмма следующего содержания:
«Британское судно „Лакония“ потоплено Хартенштайном в квадрате 7721. К сожалению, на борту находились 1500 итальянских военнопленных. На настоящий момент удалось подобрать 90. Жду указаний».
Дежурный офицер немедленно разбудил Деница. Спустя две минуты адмирал уже стоял перед картой с местонахождением подводных лодок. Радиограммы из штаба следовали одна за другой: Дениц отдавал приказы командирам находящихся вблизи подводных лодок, чтобы они помогли подобрать уцелевших.
Все это время подводная лодка Хартенштайна оставалась у тонущего транспорта. Со всех сторон, насколько хватало глаз, в воде виднелись людские тела. Тех, кто подплывал ближе, немецкие моряки вытаскивали на палубу. К утру лодка уже была сильно перегружена. Из-за дополнительных 193 человек на ней в полном смысле негде было повернуться. Люди набились плотно, как сельди в бочке. Теперь лодка не имела возможности выполнить срочное погружение – это закончилось бы катастрофой. Люди подплывали со всех сторон и не могли понять, почему им отказывают в спасении. Немецкие моряки посылали людей к менее загруженным спасательным шлюпкам, которые располагались неподалеку, но толку от этого было немного.
Получив очередной доклад по радио, Дениц чувствовал большую озабоченность. Он знал лучше многих, какой опасности подвергаются направленные к месту трагедии подводные лодки. Спасая других, они неминуемо должны были пожертвовать собственной безопасностью. А если к месту гибели «Лаконии» подойдут военно-морские силы противника? Или еще хуже – пожалуют бомбардировщики? Вероятность такого исхода была велика…
И снова заработали радисты:
«Ни при каких обстоятельствах нельзя подвергать опасности подводные лодки.
В любой момент следует быть готовым к срочному погружению.
Уделите особое внимание наблюдению за вражескими самолетами и субмаринами.
Все подводные лодки, включая лодку Хартенштайна, должны принять на борт такое количество пассажиров, чтобы это не отразилось на мореходных качествах кораблей».
Командование подводным флотом во Франции договорилось с французским адмиралтейством о направлении в квадрат 7721 быстроходных французских кораблей из Бингервиля и Дакара, которые должны были принять на борт спасенных и освободить от них подводников.
Три немецкие лодки «U-156», «U-506» и «U-506» были перегружены пассажирами, к тому же имели на буксире по четыре-пять переполненных спасательных шлюпок. В таком виде они очень медленно направлялись к согласованному месту встречи с французскими кораблями. С того утра, когда затонула «Лакония», Хартенштайн каждые несколько часов передавал на международных 25-и 600-метровых диапазонах текстовые сообщения на английском языке:
«Любой корабль, который придет на помощь экипажу „Лаконии“, не будет мной атакован, при условии что я также не подвергнусь нападению кораблей или самолетов. Немецкая подводная лодка».
Один корабль, судя по силе сигнала находившийся поблизости, никак не отреагировал. А многочисленные береговые радиостанции союзников многократно продублировали это сообщение, в том числе и американская радиостанция на одном из аэродромов, расположенных на западном побережье Африки.
16 сентября 1942 года в 11.25 (через четыре дня после гибели «Лаконии») «U-156» была занята сбором своих четырех спасательных шлюпок, которые ночью разбросало в разные стороны. Неожиданно сигнальщик на мостике прокричал: – Вижу самолет, пеленг 70 градусов! Люди на мостике автоматически бросились к люку, ведущему во внутренние помещения. Скорее вниз и нырять! Но что делать со спасательными шлюпками на буксире, как быть с сотней итальянских и английских офицеров, женщин и детей, находящихся во внутренних помещениях лодки?
Но командир заранее предусмотрел такую возможность. Последовал приказ:
– Поднять флаг с красным крестом!
Шестифутовое квадратное полотнище, спешно сшитое членами экипажа, было развернуто на палубе. Шесть матросов держали его так, чтобы противник – приближающийся тяжелый четырехмоторный «либерейтор» с американскими опознавательными знаками – его не мог не заметить. Следующее мгновение покажет, сбросят ли американцы глубинные бомбы. Сотни людей на «U-156» и в спасательных шлюпках затаив дыхание следили за бомбардировщиком. Он неотвратимо приближался, теперь уже поздно бомбить! «Либерейтор» с ревом пролетел над лодкой, изменил курс, снизился и снова начал сближение с лодкой.
В этот момент к немецкому командиру на мостике подошел английский офицер – летчик. «Лакония» должна была доставить его домой в отпуск.
– Послушайте, сэр, – сказал он, указав на сигнальную лампу, затем на себя и на приближающийся самолет, – я могу попробовать поговорить с ним на нашем языке, используя наши сигналы и сокращения.
Несколько мгновений Хартенштайн колебался, мало ли что… Но все-таки приказал включить лампу.
– Хорошо, но вы заранее будете мне сообщать, что собираетесь передавать. – С этими словами он отдал лампу англичанину.
Это был необычный, странный, волнующий момент. Подобных эпизодов в войне на море было немного. Пленный британский офицер передавал с борта немецкой подводной лодки сообщение азбукой Морзе пилоту американского бомбардировщика, совершающего заход для атаки. Его бомбы могли принести смерть и разрушения врагам и друзьям – немцам, англичанам, полякам, итальянцам; мужчинам, женщинам, детям.
Сначала американский пилот никак не отреагировал. Правда, бомбы он все же не сбросил, но продолжал летать вокруг. Англичанин передал сообщение о сложившейся ситуации, объяснил, что люди должны перейти на другие корабли, которые уже находятся поблизости. Реакции снова не последовало. Английский офицер снова начал передачу:
«На борту этой немецкой подводной лодки находятся англичане с затонувшей „Лаконии“, солдаты, гражданские лица, женщины, дети…»
Ответа не было.
Бомбардировщик улетел на расстояние прямой видимости, вернулся, опять удалился. Через полчаса он вернулся. Или это был уже другой самолет? В одном не приходилось сомневаться: это был бомбардировщик того же типа – «либерейтор». Самолет приближался на высоте между 2000 и 3000 футов. К нему было приковано всеобщее внимание. Люди ждали: может быть, теперь он подаст какой-нибудь сигнал? И дождались.
Перед носом лодки взорвались две глубинные бомбы. Несколько человек получили осколочные ранения.
– Рубить буксирные концы! – закричал Хартенштайн.
Теперь «либерейтор» приближался со стороны кормы. Следующие бомбы упали среди спасательных шлюпок с «Лаконии». В результате прямого попадания одна из них перевернулась. Несколько десятков англичан и итальянцев оказались в воде.
Еще две глубинные бомбы взорвались с задержкой в несколько секунд под постом управления «U-156». Лодку подбросило, после чего она с грохотом рухнула в воду. На несколько секунд боевую рубку скрыла черная вода. Мокрый флаг с изображением красного креста повис на ограждении мостика. В помещение поста управления и в носовые отсеки начала поступать вода.
– Приготовить спасательные жилеты! Англичан и итальянцев за борт!
Лодка оставалась на плаву, основные системы функционировали, двигатели работали. Возможно, пассажиров удастся высадить на спасательные шлюпки? А «либерейтор» уже начал новый заход для атаки…
– Я сыт по горло спасательными операциями! – в отчаянии крикнул Хартенштайн, когда «U-156», погрузившись, уходила с места разыгравшейся трагедии.
Выяснилось, что повреждения не такие серьезные, как показалось вначале. Перископ, дизель, батареи, антенну, гидрофоны – почти все это можно отремонтировать в спокойной обстановке собственными силами. Главное, «U-156» может двигаться и погружаться.
– Я так и знал! – воскликнул Дениц. – Этого следовало ожидать!
Ему только что позвонили из Берлина. Гитлер всегда считал, что подводные лодки не должны подвергать себя риску, занимаясь спасательными операциями. И вот что произошло! Дискуссия в штабе ОКМ разгорелась нешуточная.
– Пока мы занимаемся спасением противника, – горячился молодой офицер, – он нас убивает. Я считаю, господин адмирал, что с этого момента все уцелевшие члены экипажей торпедированных нами судов должны быть предоставлены своей участи.
Из этого следовало, что люди с «Лаконии», находящиеся на других подводных лодках, подвергают их такой же опасности, какой только что чудом избежала «U-156».
– Но я не могу приказать вышвырнуть их за борт, – возразил Дениц. – А спасательные шлюпки перегружены.
– А если они тоже подвергнутся нападению?
– Тогда снова будем спасать! К тому же завтра туда подойдут французы, и проблема будет решена. – Адмирал сделал паузу, глубоко вздохнул и в сердцах стукнул кулаком по столу. – Но отныне и впредь с этим покончено. Миновало время, когда мы могли делать все, что хотели. В дальнейшем я запрещаю подобные действия. Морская авиация противника по всем показателям превосходит нашу и является чрезвычайно опасной. Риск, на который мы идем, ничем не оправдан и противоречит элементарной логике. Тем более, что на американцев красный крест не производит впечатления.
На следующее утро 17 июня еще одна немецкая подводная лодка со спасенными пассажирами на борту подверглась бомбардировке, но не получила серьезных повреждений. Терпение Деница было на исходе, и по радио передали очередной приказ:
«Нельзя мириться с враждебными действиями противника по отношению к немецким подводным лодкам во время выполнения спасательных операций». Затем последовал приказ о полном запрете спасательных операций.
Спустя четыре года после всестороннего рассмотрения подводной войны немецкого флота и принятых британцами контрмер Международный военный трибунал в Нюрнберге пришел к выводу, что представленные трибуналу факты не дают основания признать Деница виновным в ведении подводной войны против вооруженных британских торговых судов. Но уведомление об оперативных зонах и потопление торговых судов нейтральных стран в этих зонах без соответствующего предупреждения являлось нарушением положений лондонского протокола 1936 года. Относительно «Лаконии» трибунал решил, что «представленные свидетельства не дают оснований утверждать, что Дениц отдал прямой приказ убить уцелевших моряков с затонувшего корабля. Приказы были неясными, неоднозначными и заслуживают глубочайшего порицания…». При формулировке обвинения трибунал принял во внимание множество фактов. В первую очередь – приказ британского адмиралтейства от 8 мая 1940 года, в соответствии с которым все суда, замеченные в проливе Скагеррак, должны быть потоплены. Кроме того, были учтены ответы следователям адмирала Нимица, который заявил, что Соединенные Штаты вели неограниченную подводную войну с первых дней после вступления страны в военные действия. Исходя из изложенного приговор Деницу был вынесен без учета обвинения в нарушении им международных законов подводной войны.
Сегодня еще живы сотни англичан, находившихся в тот день на злосчастной «Лаконии». Ведь из 811 англичан почти 800 были спасены. А из 1800 итальянцев уцелели только 500. Три немецкие подводные лодки, участвовавшие в спасательных операциях, были уничтожены во время следующего боевого похода.