Глава IV. Расцвет Древнерусского государства
После победы над Ярополком Владимир первым из русских князей задался задачей укрепления единства страны, которое поддерживалось бы иными, нежели чисто военными средствами. По всей вероятности, Владимир прекрасно сознавал, что только единство «по духу» в противоположность единству «по крови» может придать Киевской Руси необходимые качества государственного объединения, а не устойчивого, но все же племенного союза.
Отсюда, как представляется, вытекает его интерес к языческому культу славян, который выразился в так называемой первой (языческой) религиозной реформе 980 г. Как известно, эта реформа заключалась в создании Владимиром пантеона из шести главных славянских богов – Перуна, Хороса, Даждьбога, Стрибога, Смаргла и Макоши. В Киеве и Новгороде создавались новые капища. В столице к тому же на Священном холме были установлены золотые и серебрянные идолы всем этим божествам и проводились торжественные богослужения, включающие жертвоприношения. Реформа упразднила культы старых славянских богов – Рода и Волоса и выдвинула на первый план почитание бога грома и молнии Перуна, который считался богом войны и покровителем дружины.
Реформа прошла мирно. Однако довольно быстро стало очевидно, что изменение традиционного культа не достигло намеченных целей. С одной стороны, приняв на словах нововведения, разные племена, входящие в древнерусское государство, продолжали веровать в прежних богов. Поэтому реформа кардинальным образом не изменила их жизнь. С другой стороны, язычество как культ, возникший в первобытно-общинном обществе, начинало входить в противоречие с развивающимися феодальными отношениями. Скажем, язычество выступало против порабощения славянина славянином, чем препятствовало закабалению свободных общинников со стороны нарождающегося слоя феодалов. В этом новому господствующему классу куда удобнее была христианская формула «Вся власть от Бога». Язычество требовало от славянина накопления имущества в течение всей жизни, дабы затем использовать его в загробном мире. Княжеская же власть, чем дальше, тем больше, требовала отдать накопленное в качестве полюдья, привоза и прочих видов дани. Язычество ставило власть жреца в независимое положение от светской власти, что тоже не всегда устраивало светскую власть. В этой связи можно вспомнить знаменитую историю о том, как князь Олег побил волхвов, предсказавших его смерть. К сказанному можно добавить, что расширение международных связей Киевской Руси сталкивало ее со странами, исповедующими разные, ставшие к тому времени мировыми, религии. Принятие одной из этих религий влекло за собой ощутимые преференции в политике, торговле, международном признании и т. д.
Словом, все эти причины побуждали Владимира к более решительным действиям в вопросе смены веры. «Повесть Временных лет» – пожалуй, единственный источник, повествующий обстоятельства «выбора веры» князем Владимиром. Широко известен рассказ о призыве в Киев послов с четырех концов света. От мусульман приехали послы из Волжской Булгарии, от иудеев – хазары, от западных христиан – немцы, а православную веру представлял философ из Византии. Согласно летописной традиции, Владимир выслушал доводы всех послов.
Ислам он отверг в связи с тем, что эта религия запрещала есть свинину и пить вино. Представителям католиков было отказано во внимании поскольку, говоря словами летописи: «Отцы наши от Папы креста не принимали». Ключ к пониманию такой формулировки слов Владимира историки видят в событиях 962 г., когда прибывший по просьбе княгини Ольги из немецких земель епископ Альберт пытался было крестить киевлян, но из-за повсеместного отказа вынужден был покинуть пределы Руси. Хазарских послов Владимир якобы спросил, где находится их Родина, на что в полном согласии с догмой иудаизма он получил ответ о том, что у иудеев нет родины. Киевский князь отослал их обратно со словами: «И вы, наказываемые Богом, дерзаете учить других?» Лишь рассказ византийского посла о том, что, покрестившись в православие, Владимир имеет все возможности по смерти попасть в рай с первыми из первых, впечатлил князя.
Однако, не удовольствовавшись рассказами послов, Владимир послал десять мужей в разные концы света посмотреть, как ведется богослужение и как веруют люди разных религий. К сожалению, до нас не дошло ни одного свидетельства о пребывании русских послов именно с подобной миссией ни в одной из стран. Есть, правда, указание в труде «Сборник анекдотов» арабского историка Мухаммеда аль Суфи, писавшего в XIII в. о посольстве Владимира в Хорезм. Несмотря на то, что цели этого посольства аль Суфи были неизвестны, некоторые видят в этом сообщении подтверждение того, что подобные посольства все же имели место.
Согласно сведениям, сообщаемым «Повестью Временных лет», послы побывали у камских мусульман, хазарских иудеев, немецких католиков и православных греков. Вернувшись, они сообщили, что видели в стране мусульман «храмы скудные и моленье унылое», в католических землях «моленье хоть и с обрядами, но без величия и красоты». И лишь ступив на греческую землю, посланцы Владимира оценили по достоинству христианское богослужение. Они присутствовали на торжественной службе в храме Св. Софии в Константинополе и были потрясены красотой и величественностью этого действия. Об этом они и сообщили князю.
После того как Владимир выслушал мнения всех своих послов, он обратился за советом к киевским старцам. Те, посовещавшись, высказали князю следующий вердикт: «Принимай княже веру греческую. Не будь, Ольга, твоя бабка, умной женщиной, не приняла бы она Закон Греческий».
Здесь следует оговориться, что и до Владимира христианство было на Руси известно и, как можно предполагать на основании многих источников византийского, арабского и западноевропейского происхождения, крещение Владимира не было первой попыткой христианизации Руси. Так, в апокрифах II в. сообщается о том, что в славянских землях проповедовал Андрей Первозванный, указавший, между прочим, на холмы у Днепра как на место основания будущего большого города (Киева). В «Житии Константина Философа» упоминается тот факт, что во время своего пребывания в 860-х гг. в Херсонесе он видел Псалтырь и Евангелие, написанные славянскими письменами. Из «Окружного послания» патриарха Фотия (867 г.) следует, что после неудачного похода на Константинополь южные русы приняли крещение от болгар. Есть свидетельства того, что в бытность патриархом Константинопольским Игнатия (867—877 гг.) византийский император Василий I уговорами принудил к крещению часть русской знати. Наконец, в «Постановлении о порядке церковных престолов» императора Льва VI Мудрого, относящемся к 880-м гг., т. е. времени, когда Олег захватил Киев, на 61 месте упоминается Киевская митрополия. Уже во времена правления князя Игоря в Киеве действовало несколько церквей, наиболее известной из которых была церковь Св. Илии. В прошлой главе в этой связи мы вспоминали и считающуюся первой христианку рода Рюриковичей – княгиню Ольгу. К ней следует добавить и старшего сына Святослава – Ярополка, тоже, как явствует из летописей, принявшего православие. Правда, это не помешало ему развязать братоубийственную войну…
В 986 г. наместник Антиохии и командующий малоазийскими войсками Византийской империи Варда Фока поднял восстание против правившего в Константинополе императора Василия II Болгаробойцы. Базилевс предпринимал чрезвычайные усилия для отражения этой опасности. В том числе он прислал послов в Киев и попросил Владимира оказать ему военную помощь. Киевский князь согласился при выполнении Византией ряда условий: вывода византийских войск из устья Дуная, оплаты содержания воинам, причем как живым, так и тем, которые погибнут, защищая империю, и ряд других. В соответствии с этим соглашением 5000 всадников были направлены через болгарские земли в Византию и участвовали в решительной битве между армией мятежников и правительственными византийскими войсками при Абидосе в 986 г. Варда Фока был разбит. Как сообщают византийские источники, в этом бою полегло около 2000 руссов. Однако, вопреки всем договоренностям, Василий II не спешил выполнять свои обещания. Мало того что он не заплатил денег, так он даже не пустил участников Абидосского сражения из числа славян в Константинополь, а сразу посадил их на корабли и отправив восвояси.
Когда Владимир узнал об этом, он осадил и взял византийскую крепость в Крыму Херсонес (в русских летописях она именуется Корсунью). Отсюда он потребовал от Василия II выполнить условия договора, добавив к ним требование о женитьбе на сестре Василия и его брата-соправителя Константина VIII Анне. Это было унизительным для византийского престола, но, тем не менее, политическая нестабильность и нежелание обострять отношения со славянами заставили их выполнить это требование. А поскольку христианку Анну нельзя было отдавать замуж за язычника, то в соглашение был включен пункт о крещении Владимира. Анна прибыла в Херсонес, и после свадьбы началось крещение Руси.
Некоторые арабские и персидские источники иначе излагают последовательность событий и сообщают, что Владимир двинул войска против Варды Фоки только после того, как Анна прибыла в Херсонес. С этой точки зрения события развивались следующим образом. Еще в Киеве, по прибытии византийских послов, Владимир оговорил свое участие в спасении византийского трона желанием породниться с императорским домом. Предварительное соглашение между сторонами было достигнуто. Известные в XIX в. историки церкви М. Д. Приселков и Н. В. Карташев вообще полагали, что Владимир крестился в Киеве, еще до похода на Корсунь. Однако царевна Анна ни в какую не желала ехать к «тавроскифам», как тогда называли руссов. и это сподвигло Киевского князя взять штурмом форпост Византии на Черном море, каковым был Херсонес. Лишь после прибытия туда Анны, крещения князя и свадьбы Владимир оказал военную помощь своему новому родственнику.
«Житие Святого Равноапостольного князя Владимира» дополняет этот рассказ еще одним обстоятельством. Якобы после штурма Корсуни Владимир неожиданно ослеп. Прибывшая в город принцесса Анна, проявляя христианскую любовь к князю-язычнику, молилась три дня и три ночи в храме, на месте которого ныне стоит Владимирский собор. Бог услышал эти молитвы, и Владимир прозрел. Только тогда он уверился в истинности православной веры и это предрешило его желание креститься. Вслед за князем крещение приняла и часть его дружины. В крещении Владимир взял имя Василий в честь византийского императора, ставшего его воспреемником. Несмотря на то, что датировка этих событий в разных документах отлична, в какой бы последовательности они ни происходили, данные факты имели место в период с 986 по 988 гг. Поэтому в исторической науке принято считать официальной датой крещения Руси 988 г.
Говоря об этом, следует помнить, что в 988 г. крестилась отнюдь не вся страна и даже не весь ее господствующий класс. Вернувшись в Киев в сопровождении жены и православного духовенства, приехавшего вместе с Анной, Владимир крестил жителей своей столицы.
«Повесть Временных лет» сообщает о том, что перед крещением по приказу Владимира были низвергнуты в Днепр идолы прежних языческих богов. Затем Владимир обратился к согражданам с молитвой: «Боже великий, сотворившый небо и землю! Призри на новыя люди сия и дай им, Господи, увидети Тебе, истиннаго Бога, якоже увидеша Тя страны христианския, и утверди в них веру праву и несовратну, и мне помози, Господи, на супротивнаго врага, да надеяся на Тя и Твою державу, побежю козни его!»
Насколько можно судить из тех скудных свидетельств, которые дошли до нас, киевлян загнали в воды Днепра и заставили произнести Символ Веры. На этом, собственно, крещение и закончилось. В 990 г. крещению был подвергнут Новгород. Туда были направлены дружинник князя Добрыня и воевода Путята. Об их деяниях свидетельствует Новгородская летопись: «Добрыня крестил Новгород огнем, а Путята мечом». В начале 991 г. киевский митрополит Михаил с помощью дружины обращал в христианство основную массу населения Ростовской земли и лишь в 992 г. Владимир и Михаил сумели окрестить жителей самого Ростова. С большим трудом христианство утверждалось в Муромских землях. Причем князю Константину Святославовичу удалось провести крещение муромчан только после военной победы, одержанной над ними в начале 20-х гг. XI в. К военной силе пришлось прибегать в крещении Чернигова и Смоленска. Словом, первоначально новая религия была принята механически, без осознания этических, нравственных и моральных начал. Тем не менее, нельзя утверждать и то, что христианство утверждалось исключительно насилием и силой оружия. Как представляется сейчас, спустя тысячу лет, народ не оказывал особого сопротивления христианизации, потому что христианство, отрицая на словах прежнюю религию, не несло с собой автоматического насильственного искоренения прежних обрядов и обычаев. Еще долго после Владимира (практически до XIII в.) простой народ играл свадьбы без попа, хоронил покойников по языческому обряду – в курганах, верил в амулеты, произносил заговоры и пр.
В ходе длительного сосуществования нового христианского и прежнего, языческого культа возникло явление т.н. «двоеверного синкретизма» – своеобразного сплава язычества и православия, когда утверждение христианства на Руси стало возможным лишь, частично восприняв, некоторые языческие обряды и верования. Несмотря на все усилия новой церкви, в народе до наших дней продолжают существовать следы этого: языческие колядки и традиция праздновать Широкую Масленицу, праздник Ивана Купалы, вера в домовых, леших, русалок и водяных и пр.
Вслед за новым вероучением Русь получила новую церковную организацию. В Киеве была создана митрополия, а страна была разделена на епископии во главе с епископами. Первым киевским митрополитом стал грек Михаил, прибывший вместе с Владимиром в Киев и, по преданию, крестивший киевлян в Днепре. Первые киевские митрополиты назначались и даже посвящались в Греции. Первым русским по происхождению киевским митрополитом был Илларион (1051—1062).
Крещение наложило огромный отпечаток на всю последующую историю России. Оно помогло преодолеть языческий изоляционизм восточных славян, объединило их в единое древнерусское общество, создав духовную основу русской государственности. Став христианином, человек переставал себя ощущать только частью какого-либо локального коллектива (семьи, общины, племени, в дальнейшем – сословия), все более осознавая себя русским православным. Христианизация Руси привела к вовлечению ее в орбиту европейской цивилизации и культуры. Распространяется письменность, летописание, появляются первые рукописные книги преимущественно церковного содержания. Благодаря Византии и Болгарии Русь познакомилась с достижениями античной культуры. Принятие христианства повлекло за собой зарождение каменного зодчества, возникновение иконописи, фресковой живописи. В монастырях начало вестись летописание. Крупные церковные храмы типа Десятинной церкви в Киеве становились центрами духовной жизни, символами могущества и святости Руси. Православная церковь не только образовывала, но и воспитывала древнерусское общество. Смягчая нравы, церковь упорно боролась против многоженства и других языческих пережитков, активно выступала против рабства. Таким образом, христианизация способствовала формированию русской цивилизации, ставшей разновидностью христианского европейского мира.
В то же время своеобразие русского православия определило и значительные отличия русской цивилизации от европейской. Основу христианского учения представляет идея индивидуального «спасения», достигаемого путем нравственного самосовершенствования и духовного очищения. Приближение к Богу достигается через подавление в себе всего плотского и материального, дьявольского. На Руси же эта идея личной ответственности перед Богом не получила должного развития, а христианство воспринималось как учение, указывающее путь спасения для всего народа, или, как будут говорить славянофилы в ХIХ в., – соборной личности. Православие, воспринимая общество как единое целое, которому каждый человек обязан служить, побуждало личность жертвовать своими интересами во имя общего. Более требовательно оно относилось и к человеку, ориентируя его не на внешнее обустройство мира, а на достижение морального совершенства. Это приводило к аскетизму, стремлению не приспособить мир согласно своим потребностям, а качественно преобразовать его, добившись коллективного спасения. Однако трудность достижения как духовного совершенства, так и особенно одухотворения мира, его спасения, очень часто приводила к разочарованию и, в итоге, – к отпадению человека от Бога. В русской истории эти периоды были отмечены народными бунтами, революциями и другими социальными бедствиями. Переходы же от одной крайности к другой, т. е. от стремления к идеалу, а затем – к резкому отказу от него, определили циклический, инверсионный характер русской истории. Западноевропейское же «прочтение» христианства, исходящее из того, что спасение человека зависит от его собственной воли, открывало больше возможности для самостоятельности человека, его инициативы, а следовательно и внутренней свободы. В результате этой активности личности и происходило более интенсивное, динамичное развитие европейских (католических) стран по сравнению с православным миром. Это, впрочем, не ограждало западную цивилизацию от множества иных проблем, возникавших на этом историческом пути.
Летописи свидетельствуют о том, что князь Владимир, крестившись, кардинальным образом изменил свою жизнь в соответствии с идеалами новой веры. Он много сделал для обращения язычников в православие. Для нужд новой церкви он ввел в стране обязательный налог – церковную десятину, на сборы от которого он построил первый каменный храм в Киеве – Десятинную церковь. В целях подготовки священнослужителей он открывал училища при храмах, организовывал перевод греческих богослужебных книг на старославянский язык, собирал библиотеку. Владимиру приписывают и авторство первого на Руси церковного Устава, регламентирующего прерогативы церковных судов.
Одной из острых внешнеполитических проблем, которые пришлось решать Владимиру, оставались постоянные набеги печенегов: для обороны от них был построен ряд крепостей по южному рубежу Киевской Руси, а также сплошная стена (частокол) на земляной насыпи, называемая Змиевы валы (см. главу I). По южным и юго-восточным границам тогдашней Руси, на правой и левой стороне Днепра, выведены были ряды земляных окопов и сторожевых «застав».
Владимир начал также чеканку золотой («златник») и серебряной («сребреник») монеты, воспроизводившей византийские образцы того времени. На большинстве монет Владимира изображен князь, сидящий на престоле, и надпись: «Владимир на престоле».
В двух своих браках Владимир стал отцом 13 сыновей и 10 дочерей. Старший из них, Святополк (Туровский), был его приемным сыном. Отцом Святиополка был князь Ярополк, убитый в ходе междукняжеской распри в 980 г. Тем не менее, Владимир не делал разницы между ним и своими родными сыновьями. Святополк получил в качестве удела Туровщину и первое время признавал власть над собой приемного отца. Тем не менее, в 1014 г. он и старший из родных сыновей Владимира – Ярослав (Новгородский) почти одновременно восстали против отца. Киевский князь сумел победить Святополка и заточил его в темницу. После этого Владимир стал готовить поход на Новгород, однако неожиданно заболел, слег и умер.
Пользуясь этим обстоятельством и получив свободу, Святополк объявил себя Великим князем и стал инициатором очередной братоубийственной войны между наследниками Рюрикова дома. Поскольку большая часть братьев отказались признавать права Святополка на киевский престол, доказывать их ему пришлось силой. Первыми жертвами неуемного честолюбия Святополка стали три младших брата: Борис (Ростовский), Глеб (Муромский) и Святослав (Древлянский). Особенно отвратительными действия Святополка показались современникам в отношении несовершеннолетних Бориса и Глеба. Они обрели культ невинных мучеников, ставших жертвами непомерных властных амбиций старшего брата. Православная церковь сделала их святыми, а за Святополком с тех пор прочно закрепилось прозвище Окаянный. Так трактует события 1015 г. «Повесть Временных лет».
Справедливости ради, следует сказать, что существует и иная трактовка этих легендарных событий. В 1834 г. профессор Санкт-Петербургского университета О. Сенковский, переведя на русский язык «Сагу об Эймунде» («Эймундова прядь»), обнаружил там указание на то, что варяг Эймунд вместе с дружиной был нанят Ярославом Мудрым. В саге рассказывается, как конунг Ярислейф (Ярослав) сражается с конунгом Бурислейфом, причем в саге Бурислейфа лишают жизни варяги по распоряжению Ярислейфа. Одни исследователи предполагают под именем «Бурислейфа» Бориса, другие – польского короля Болеслава, выступавшего в этой войне союзником Святополка и которого сага путает с Борисом. Иными словами, при известных обстоятельствах, ответственность за смерть Бориса и Глеба вполне может быть разделена между противоборствующими сторонами. Если Глеба приказал убить, скорее всего, Святополк, то Бориса – Ярослав. Другое дело, что победа, одержанная в этом междоусобии, позволила Ярославу свалить вину за убийство обоих братьев на поверженного Святополка и надолго убедить в этом потомков.
Но вернемся в 1015 г. Следующим актом этой драмы было столкновение Святополка с Ярославом, правившим в Новгороде. Надо сказать, что новгородский князь не чувствовал в себе достаточных сил для открытого столкновения со Святополком. К тому же, согласно летописи, он находился в ссоре с новгородцами. Чтобы не испытывать судьбу, Ярослав с семьей бежал к родственникам жены, урожденной норвежской принцессы Индигерды, дочери короля Олафа I (в крещении – Ирины). Святополк практически без боя овладел Новгородом и посадил там своих наместников.
Власть Святополка над городом вскоре надоела новгородцам. Поэтому, когда он вернулся на Русь, подкрепленный варяжскими дружинами своих родственников, горожане замирились с ним и собрали большое (в 40 000 человек) войско, с которым Ярослав выступил против брата. В сражении под Любечем в 1016 г. Святополк был разбит и бежал под защиту своего тестя, польского короля Болеслава Храброго. Поддержанный поляками, Святополк вернулся и в сражении на Буге разгромил Ярослава. Последнему пришлось бежать в Новгород. Он собрался было вновь эмигрировать в Норвегию, но новгородцы восстали, пожгли корабли, приготовленные Ярославом для бегства, и заявили ему, что готовы собрать деньги для нового войска. Новгородское вече обложило горожан налогом: по 4 куны с мужа, 10 гривен со старост и по 18 гривен с бояр. Святополк тем временем рассорился с тестем и выгнал польские войска из Киева. Лишившись поддержки поляков, он заручился помощью печенегов, и это серьезно подорвало его авторитет в глазах подданных.
Войска противников сошлись на берегах реки Альты в 1019 г. Святополк потерпел сокрушительное поражение, бежал в Польшу, но по дороге умер. Только после этого Ярослав прочно укрепился в Киеве. Впрочем, это не означало, что остальные члены Рюрикова дома признали его как Великого Киевского князя. Младший брат Ярослава Мстислав Тьмутараканский оспорил права брата. Война между ними с переменным успехом длилась еще около 15 лет. В 1024 г. Мстислав даже осадил Киев и потребовал раздела страны. Ярославу, который находился в этот момент в Новгороде, пришлось срочно собирать войска и идти навстречу брату. Сражение состоялось в местечке Литвена близ Чернигова. Ярослав потерпел поражение и бежал в Новгород. Мстислав же послал брату послов с предложением о заключении мира.
По мирному договору Русь делилась на две части. Области по правую сторону Днепра переходили под власть Мстислава, а по левую – Ярослава. И лишь в 1035 г., по смерти брата и оглашении его завещания, в котором он отписывал свою часть страны брату, единство Руси было восстановлено.
В качестве нового главы Рюрикова дома Ярослав совершил немало удачных военных походов. В 1030 г. утвердил власть Киева над землями Чуди и построил там город Юрьев (ныне Тарту). В 1036 г. он наголову разбил печенегов. Воевал Ярослав и с Византией. Но в памяти потомков он остался не столько благодаря этим военным походам, сколько разносторонней деятельности по внутреннему устройству своего государства. Он строил новые города, продолжал распространять христианство и именно при нем киевский митрополичий престол занял впервые русский по происхождению предстоятель, которым стал митрополит Илларион. Ярослав открывал новые монастыри и школы. Если верить летописям, то в Софийском соборе в Киеве, построенном по его приказу, существовала большая библиотека. Князь не только сам умел читать, но и руководил переводами богослужебных книг. Правление Ярослава Мудрого считается периодом расцвета Киевской Руси. В это время древнерусское государство считалось одним из сильнейших в Европе. Многие государи почитали за честь породниться с домом киевского князя. Киев, по признанию приезжавших туда иностранных гостей (Титмар Мекленбургский,) был одним из самых больших и освещенных городов Европы. Там насчитывалось 400 церквей и 8 рынков. Ярослав укрепил городские стены, возвел новые башни. Именно при нем были построены знаменитые Золотые ворота в Киеве.
Косвенным признанием растущего могущества Киевской Руси стало стремление многих европейских государей породниться с киевским князем. Старшая дочь Ярослава Елизавета стала женой норвежского короля Харальда Смелого. Наиболее известный династический брак был заключен между средней дочерью Ярослава Анной и французским королем Генрихом I. Польский король женился на сестре Владимира Марии (в крещении по католическому обряду – Дробогневе). В 1046 г. по условиям мирного соглашения между Киевской Русью и Византией, сын Ярослава Всеволод взял в жены дочь византийского императора Константина Мономаха, а венгерский король Андрей I обручился с младшей дочерью Ярослава Анастасией.
Ярославу Мудрому приписывают создание первого в истории России свода законов – так называемой «Русской правды», или «Правды Ярослава». По свидетельству Первой Новгородской летописи: «Князь Ярослав установил в лето 6022 (1016 г.) жителям Новгорода Правду, и Устав списав, тако рекши им: „По сей грамоте ходите, якоже списах вам, такоже держите“».
Современные ученые полагают, что самому Ярославу принадлежит авторство только первых 17 (из 50) статей этого документа. «Русская правда» является не только бесценным источником для истории русского права, но и своего рода энциклопедией жизни Древней Руси. Этот документ изначально был предназначен для решения судебных споров между свободными людьми, прежде всего между княжескими дружинниками. «Правда Ярослава» ограничивала кровную месть кругом близких родственников, заменяя ее судебными штрафами – вирой. В более поздней редакции, именуемой в историографии «Правдой Ярославичей», сумма штрафов за убийство различных социальных категорий населения начинает существенно разниться. Это отражало, с одной стороны, рост имущественного и сословного расслоения и, с другой стороны, заботу государства о защите собственности вполне сформировавшегося класса феодалов. Самый большой штраф «Правда Ярослава» предусматривает за убийство дружинников, огнищан, княжеских наместников. Жизнь свободных крестьян оценивалась почти вдвое ниже. Еще более маленькая сумма выплачивалась за смерть зависимых слоев населения (закупов, холопов, челядинов и пр.).
Главным богатством и основным средством производства в этот период была земля. Наиболее распространенной формой организации производства стала феодальная вотчина (от слова «отчина» – отцовское владение, передававшееся по наследству от отца к сыну). Вотчину можно было продать, разделить, заложить или передать по наследству.
Крестьянские общины (верви) платили дань в пользу государства Великому князю. Большинство населения составляли свободные общинники, именуемые в «Русской правде» термином «люди» (отсюда сбор дани назывался полюдьем). Появившаяся категория зависимых крестьян именовалась смердами. Они могли жить как в крестьянских общинах среди свободных людей, так и в вотчинах. Смерды, жившие в вотчинах, находились в более тяжелом положении и часто теряли личную свободу. В «Правде Ярославичей» выделяется целый ряд категорий подобных зависимых людей: закупы (должники, отрабатывавшие долг – купу), рядовичи (работники по договору – ряду), челядины (пленники, попавшие в рабство и использовавшиеся в феодальном хозяйстве) и др.
Господствующей системой производственных отношений был феодализм. В отличие от «классических» образцов западноевропейского феодализма этот строй в России опирался на огромный государственный сектор в экономике страны – наличие огромного числа свободных крестьянских общин, находящихся в зависимости не от частных феодалов, а от великокняжеской власти.
Одним из важных шагов в деле укрепления великокняжеской власти стало установление Ярославом Мудрым порядка наследования престола, прописанное им в завещании. Он разделил свое государство на уделы и выстроил их в определенном порядке в соответствии с их значением. Первым по значимости было Киевское княжество, владение которым давало титул Великого князя и старшинство над всеми другими русскими землями. Затем шли другие земли. Замыкало этот ряд Тмутараканское княжество на Таманском полуострове. Уделы, согласно последней воле Ярослава, должны были разделяться между детьми Ярослава по старшинству. При этом старший в роду занимал Киевский престол. Таким образом, когда умирал киевский князь, его место занимал младший брат, до того занимавший Черниговский престол. Место черниговского князя занимал князь переславский, и так до последнего, тмутараканского князя. Такая система наследования престола именуется в истории лествичным порядком наследования. Она чисто теоретически допускала возможность для каждого представителя правящей династии занять великокняжеский престол. Вводя эту систему, Ярослав Мудрый стремился избежать борьбы между своими сыновьями за власть и обеспечить единство страны, однако, как показала политическая практика того времени, такой порядок организации власти положил начало будущей раздробленности страны.
Умирая, Ярослав завещал своим детям жить в мире и слушаться во всем своего старшего брата Изяслава, который наследовал Киевский престол. Однако сложность отношений между детьми Ярослава, неравномерность хозяйственного развития каждого отдельного княжества и личные амбиции князей привели к княжеским распрям. Они отягощались тем обстоятельством, что на границах Киевской Руси появился новый враг – половцы. В 1068 г. ослабленные взаимным противостоянием дружины трех братьев (киевского князя Изяслава, черниговского князя Святослава и ростовского князя Всеволода) сошлись с половцами на реке Альте и потерпели от них сокрушительное поражение. Оно послужило причиной крупнейшего народного восстания в Киеве. Прознав про поражение русской дружины, киевляне собрали на Подоле народное вече и потребовали у князей выдать им оружие, чтобы еще раз сразиться с врагами. Ярославичи отказались это сделать, боясь, что выданное народу оружие будет обращено против них самих. Тогда народ начал громить дома бояр. Изяслав бежал в Польшу и только с помощью польских войск сумел вернуть престол год спустя. Киевское восстание послужило толчком для целой серии аналогичных народных выступлений, прокатившихся по стране в 1069 г.
Народные выступления 60—70 гг. XI в. послужили непосредственной причиной дополнения основного юридического документа Киевской Руси – «Правды Ярослава» рядом новых статей, имевших целью защитить нарождавшийся класс феодалов и их имущество от любых посягательств. Эта новая редакция прежнего документа получила наименование «Правды Ярославичей».
В 1093 г. умер последний из сыновей Ярослава Всеволод Ярославович. Великим Киевским князем стал Святополк II Изяславович. Новый князь оказался перед лицом растущей угрозы половецких вторжений. По подсчетам историков, с середины XI в. и до начала XIII в. половцы не менее 50 раз опустошали русские пределы. Не сумев справиться с внешним врагом, Святополк в известной степени лишился авторитета и у других русских князей. Недостаток же средств для организации вооруженного отпора половцам делал его неразборчивым в средствах пополнения казны. Князь допустил в Киеве спекуляцию хлебом и солью, причем, по уверениям летописцев, сам он получал от этих спекулятивных операций определенный процент. В Киеве процветало ростовщичество. К тому же Святополк был не чужд укрепления собственной власти весьма непотребными, даже по меркам своей эпохи, методами. Так, по навету волынского князя Давыда Игоревича он пленил, а затем ослепил князя Василька Ростиславовича. Это усугубило и без того трудные отношения в семье Ярославичей и привело к очередной смуте между ними.
В 1097 г. Святополк II и Владимир Мономах собрали в Любече съезд князей. Целью собрания было прекращение распрей и воцарение мира на русской земле. На деле же, собравшиеся в Любече князья, желая того или нет, выработали формулу распада единого Древнерусского государства. «Мы не угры и не ляхи. Мы единого деда внуки», – заявили собравшиеся князья. Но при этом констатировали принцип, гарантировавший, как им казалось, единство и целостность страны. Он звучал так: «Каждый, да держит отчину свою». На практике следование ему предопределило распад единой страны.
После смерти Святополка в 113 г. в Киеве произошло крупное восстание. Не выдержав произвола ростовщиков, которым попустительствовал покойный князь, горожане стали громить их дома. Угроза нависла и над боярами и богатыми купцами. Тогда киевские бояре послали гонца к Владимиру Мономаху. Как сообщает «Повесть Временных лет», в переданном им послании содержались следующие строки: «…Иди же князь в Киев; если не пойдешь, то знай, что много зла произойдет. Не только путятин двор, или дворы сотских и евреев пограбят, а еще нападут на невестку твою и бояр, и на монастыри. И будешь ты ответ держать, князь, если разграбят».
Владимир внял просьбам послов и прибыл в Киев. Чтобы успокоить ситуацию в городе, ему пришлось принять специальный документ, известный историкам как «Устав Владимира Мономаха», в котором предписано запретить киевским ростовщикам брать по ссудам более 20% годовых. Мономах также разрешил закупам уходить с господского двора на заработки, чтобы вернуть свою купу (долг). В случае же обнаружения нарушения договора между закупом и его господином со стороны господина на него налагался большой штраф, а закуп освобождался от уплаты долга.
Эти меры возымели свое действие, и Владимир Мономах укрепился на киевском престоле. Эпоху его правления в Киеве (1113—1125) летописцы в один голос называют последним временем благоденствия в русских землях. По их словам, Мономах являл собой образец христианской добродетели и был очень деятельным князем.
За свою жизнь он совершил около 80 дальних походов. Очень важным в междукняжеских отношениях, было то, что он, в отличие от своего предшественника, никогда не нарушал данного им крестного целования (клятвенного обещания, сопровождавшегося целованием креста – авт.) и всегда соблюдал достигнутые договоренности. Поэтому именно к нему обращались многочисленные «младшие князья» при разрешении постоянно возникавших конфликтов. Владимир же, в свою очередь, все время своего правления старался не допускать кровавых междоусобий в княжеской семье.
Кроме государственной стези, Владимир Мономах вошел в русскую историю как один из первых отечественных писателей. В знаменитом памятнике – «Поучении Владимира Мономаха» он изложил свою автобиографию и одновременно наставлял своих наследников беречь свою страну от внешних врагов, сохраняя внутреннее единство.
Однако Владимир Мономах оказался последним в череде общепризнанных Великих князей Киевской Руси. После его смерти, несмотря на все попытки наследовавшего киевский престол князя Мстислава Владимировича продолжать политику своего отца, княжеские междоусобия вспыхнули с новой силой и были прерваны лишь татаро-монгольским нашествием.
Литература
Гордиенко Н. С. Крещение Руси. Факты против легенд и мифов. Л., 1988.
Горский А. А. Русь: от славянского Расселения до Московского царства. М., 2004.
Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953.
Каргалов В., Сахаров А. Полководцы Древней Руси (Святослав, Владимир Мономах). М., 1985.
Карпов А. Ю. Владимир Святой. М., 1997.
Карпов А. Ю. Ярослав Мудрый. М., 2001.
Ключевский В. О. Боярская Дума Древней Руси. М., 1994.
Кузьмин А. Г. Падение Перуна: Становление христианства на Руси. М., 1988.
Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. М., 1989.
Рапов О. Русская церковь в IX – первой трети XII в.
Принятие христианства. М., 1988.
Романов Б. А. Люди и нравы древней Руси (историко-бытовые очерки XI – XIII вв.). 2-е изд. Л., 1966.
Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII‒XIII вв. – М.: Наука, 1982.
Фроянов И. Я. Древняя Русь IX – XIII веков. Народные движения. Княжеская и вечевая власть. М., 2012.