Понимая Трампа. Часть 1. ПОНИМАЯ ТРАМПА (Ньют Гингрич, 2017)

Даже сегодня, спустя несколько месяцев после выборов и приведения к присяге, новостные СМИ еще пытаются смотреть на Трампа как на заурядного политика, а его идеологические противники, как и раньше, проявляют неприкрытую злость.

Либо они невежественны, либо просто лгут. Игнорируйте их.

Америка еще никогда не видела такого кандидата и такого президента, как Трамп. Многие как в политической элите, так и в национальных СМИ по-прежнему просто не понимают – или не могут понять – его методов.

Сразу же после заявления о намерении баллотироваться на президентский пост Трампа начали неправильно истолковывать, недооценивать или откровенно искажать.

Подумайте только о грандиозном потоке критики, вылившейся на Трампа после его заявления в Trump Tower. К этому прибавилась интенсивная критика за упоминание о незаконных иммигрантах, намеков на собственное богатство и общую театральность. Несмотря на оскорбления со стороны элиты, это заявление нашло понимание у простых американцев.

Трамп понимал, что начинает с аутсайдерских позиций и чем больше старается говорить, как подобает политику, тем хуже становится его выступление. Поэтому он отказался от заранее подготовленных бумажных тезисов и заговорил экспромтом. Отказ от письменного текста в такой важный момент не помешал ему соблюсти все нормы логики, но СМИ обвинили Трампа в «бессвязности речи».

Трамп осознавал, что подавляющее большинство американцев пребывает в уверенности, что их голоса все равно не услышат, а единственные люди, к которым прислушиваются, – околополитические деятели, заинтересованные только в стрижке крупных купонов. Только из-за этого Трамп упомянул о личном благосостоянии, обещая самофинансировать избирательную кампанию. В последующие дни большое внимание было уделено обсуждению вопроса, действительно ли Трамп «стоит» девять миллиардов, как утверждает, или «всего лишь» около двух. Избиратели, к которым обращался Трамп, услышав только одно слово «миллиард», сразу понимали, что, наконец, у них есть кандидат, который не будет куплен.

«Умные эксперты» не учли, что продюсирование и роль ведущего в шоу «Кандидат» на протяжении более десятка лет научили Трампа использовать телевидение такими способами, о которых они и понятия не имели: визуальные символы больше, чем слова, стильность выше принятых условностей, а общее впечатление сильнее отдельных деталей.

Понимая, что находится под прицелом «живых» телекамер, которые не собираются отворачиваться, Трамп старался позировать перед ними рядом с женой-супермоделью, медленно спускаясь по эскалатору в декоративный вестибюль здания, на крыше которого красовалось его имя. Представьте себе, какой имидж успешности передавал этот визуальный образ большинству простых американцев. Он давал понять избирателям, что американская мечта вовсе не мертва, ее можно оживить и снова сделать доступной для всех. Эксперты считали это странным.

Ну и, наконец, Трамп понял, что огромная часть избирателей была сыта по горло правительством, не соответствующим взятым обязательствам – а основное обязательство любого федерального правительства в том, чтобы проводить в жизнь законы и обеспечивать безопасность граждан. Избиратели наблюдали эту ситуацию на протяжении десятилетий, а левые политики обещали серьезно заняться пограничной безопасностью, но при этом боялись быть обвиненными в расизме. Таким образом, хотя высказывания Трампа о наркотиках и преступниках, прибывающих из Мексики, были несправедливы по отношению к подавляющему большинству нелегальных, но в остальном законопослушных мигрантов, он сигнализировал всем напуганным этим вопросом избирателям, что не озабочен политкорректностью и не боится обвинений.

После нескольких недель безостановочной критики в СМИ о том, что его июньское заявление – катастрофа, были опубликованы результаты первых опросов, включающих и кандидатуру Трампа. После первого месяца избирательной кампании в среднем он лидировал по всем опросам, проигрывая только один трехдневный период во всех праймериз.

Вы думаете, это стало причиной того, что СМИ и истеблишмент решили пересмотреть свое отношение к Трампу? Анализ дал другой результат – оно десятикратно ухудшилось.

Если вы хотите понять президента Трампа, не обращайте внимания на то, что говорят политический истеблишмент и ведущие СМИ. Вместо этого начните с ключевых элементов, которые делают его отличным от обычных политиков и влияют на стиль работы.

КУИНС, А НЕ МАНХЭТТЕН

В первую очередь для понимания Трампа следует уяснить, что, несмотря на ассоциации с шикарным вкусом и роскошной недвижимостью, он в гораздо большей степени является производной Куинса, нежели Манхэттена. Он вырос в простом оштукатуренном доме площадью в 2000 квадратных футов, а не в Trump Tower; он провел пять лет в военном училище, а не в каком-то частном эксклюзивном учебном заведении.

История Трампа важна, поскольку объясняет, как миллиардер мог так успешно соединиться с так называемыми синими воротничками, которые и стали основой его победы на выборах. В книге «Искусство заключать сделки» (Trump: The Art of the Deal) Трамп описывает свое воспитание, подобное многим американцам из рабочего класса:

«У нас была очень традиционная семья. Отец был властью и кормильцем, мать – прекрасной домохозяйкой. Это не значит, что она сидела за игрой в бридж и висела на телефоне. В семье было пятеро детей, мама заботилась о нас, готовила, стирала, штопала носки и занималась благотворительностью в местной больнице. Живя в большом доме, мы никогда не думали о себе как о богатых. Мы воспитывались, чтобы знать стоимость доллара и ценить важность тяжелой работы. Семья всегда была мне очень близка, да и по сей день они мои самые родные люди. Родители не были амбициозны. Отец все еще работает в небольшом скромном бэк-офисе на Авеню Z в блоке Шипсхед-Бей в Бруклине, в здании, которое основал в 1948 году. Ему просто не приходило в голову менять место».

Такой подход хорошо работал в бизнесе до того, как Трамп занялся политикой. Как-то легко забывается, что в то время как недвижимость и гольф-проекты с брендом Trump предназначались для очень богатых людей, розничная торговля и медиапродукция ориентировались на средний класс. Например, галстуки Trump оказались одними из самых продаваемых в Америке; бестселлер «Искусство заключать сделки» выдержал более миллиона изданий; а шоу «Кандидат», стало очень популярным на телевидении в течение многих лет.

Знакомство и свобода отношений с простыми американцами также хорошо послужили Трампу как бизнесмену-застройщику. Он много времени проводил непосредственно на рабочих местах, беседуя с бригадами строителей. Он не смог бы получить нужную информацию о том, как продвигаются проекты, если бы воспринимался простыми рабочими как человек из «душной» элиты.

Его дочь Иванка рассказывала о связи Трампа с людьми, когда представляла его на Республиканском национальном съезде:

«Трамп процветает как предприниматель, потому что прислушивается ко всем. Руководители-миллиардеры обычно не интересуются мнением рабочих. Но мой отец – исключение. На каждом проекте вы могли бы увидеть его разговаривающим с управляющими и оформителями, с инженерами и электриками. Он спрашивает, что, по их мнению, следовало бы сделать иначе или как может быть что-то сделано лучше. Когда ответственность берет на себя Дональд Трамп, то значение имеют только умение, усилие и превосходство».

У Трампа вошло в привычку учиться каждому виду деятельности, когда он занимался гостиничным бизнесом. Существует отличное видео, доступное онлайн, в котором Трамп занимается различными делами в одном из своих отелей, от уборки номеров до прогулок с собакой постояльца.

Жизненные знакомства и интерес Дональда Трампа к работающим людям – друзьям, соседям, клиентам или партнерам по бизнесу – принесли ему успех как кандидату: во всем, что касается связи с американским народом, он обладает шестым чувством.

Например, Трамп регулярно выступал перед толпами от 10 до 20 тысяч человек. Если вы обращали внимание на жесты и язык тела, то видели, как он объединялся со слушателями. И выставленные большие пальцы, и усмешка, и переход на крик – все эти мелочи позволяли аудитории понять, что он действительно находится в тесной связи с ними.

Трамп – это всегда общение один на один. Разговор с ним может быть кратким, но в этот момент у вас непременно проснется неутомимое внимание и интерес. С этой точки зрения Трамп напоминает мне Билла Клинтона, другого президента, вышедшего из среднего класса. При разговоре с любым из вас они будут полностью вовлечены в беседу. В этот момент вы чувствуете себя единственным человеком, который имеет значение.

Знания Трампа и его свободное общение с американцами из рабочего класса позволяют лучше понимать заботы этих людей и что именно они ищут. В качестве примера снова можно привести его массовые митинги. Эксперты, как правило, смотрели на людей из этих толп в 10 – 20 тысяч человек как на участников каких-то карнавальных мероприятий, которые не приводят к решению отдавать свой голос. Очевидно, они ошибались. Но другая их ошибка заключалась и в явной недооценке важности проведения подобных митингов.

Освещение в СМИ образа Дональда Трампа было настолько отрицательным, что у сторонников могло бы сложиться впечатление, что они остались в некой политической изоляции. Собрания десятков тысяч людей вечер за вечером, от штата к штату, доказывали, что желание сделать Америку снова великой явно побеждало негативные и предвзятые информационные выбросы СМИ, а политическая элита оставалась в меньшинстве.

Помимо придания сил и решимости сторонникам, я уверен, эти митинги имели решающее значение и для сохранения духа у самого Трампа. Он оставался в состоянии в полной мере поддерживать волю людей во время напряженных моментов предвыборной кампании 2016 года.

Я рад, что Дональд Трамп продолжает проводить митинги, уже будучи на посту президента. Для него важно видеть перед собой арену, полную людей. Это напоминает президенту о собственном моральном авторитете, которого никто в вашингтонской бюрократии и элите не имеет.

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ, А НЕ АКАДЕМИК

Ключевая характеристика Трампа в том, что он является предпринимателем, а не академиком и смотрит на свои знания как на инструмент, который следует использовать практически, а не как на личную ценность.

В предвыборной кампании был один забавный момент, когда радиоведущий начал спрашивать Трампа, может ли он назвать лидеров различных боевых групп на Ближнем Востоке. В то время как «нормальный» кандидат попытался дать ответ или изменить тему, Трамп грубовато ответил:

– Конечно же, не знаю, я их никогда не встречал. У меня не было такой необходимости. Если они все еще там [когда я стану президентом], я буду знать их лучше, чем знаю сейчас вас.

– Значит, разница между «Хэзболлой» и «ХАМАСОМ» не имеет для вас значения. Но впоследствии вы будете ее знать? – поднажал ведущий.

– Когда это будет уместно. Я узнаю об этом больше, чем знаете вы сейчас, и, поверьте, это не займет много времени.

Коллективная элита Вашингтона задохнулась от ужаса. Как мог кто-то баллотироваться на пост президента так просто? Высокообразованные юристы, журналисты и бакалавры искусств, составляющие столичное большинство, гордятся тем, что знают множество подробностей о многом.

В Вашингтоне, если вы можете назвать столицы сорока двух стран, вас посчитают образованным человеком (а уж если вы знаете подходящее для каждой из этих стран вино, то будете суперзвездой). Полезна ли эта информация или нет – вопрос второстепенный, просто знание подобного материала указывает на то, что вы принадлежите к какому-то клубу.

Трамп полностью противоположен. Он уверен, что знает то, что нужно знать, чтобы быть успешным именно тогда, когда этот багаж знаний действительно необходим. Это предпринимательский, а не академический подход к знаниям.

Фактически, в отличие от вашингтонской интеллигенции, именно так и учится большинство американцев, когда они мотивированы необходимостью чего-то добиться.

Синие воротнички и американцы-практики, составляющие основу поддержки Трампа, хорошо это понимают, поэтому явное отсутствие знаний Трампа о более тонких деталях внутренней и внешней политики не сорвало его кампанию.

Роджер Шэнк – бывший профессор компьютерных и когнитивных наук[4] в Йельском, Стэндфордском и Северо-Западном университетах. За тридцать два года работы он разочаровался в профессорской деятельности и с тех пор фокусируется на разработке новых систем обучения, основанных на предоставлении знаний «по требованию» нуждающегося.

По словам Шэнка, люди учатся делать то, что хотят делать. В исследовании «Что мы изучаем, когда мы обучаемся на практике» он говорит:

«Рассматривая обучение на практике с психологической точки зрения, мы должны думать больше об изучении чего-либо в реальной жизни, которая, безусловно, является естественным местом практического обучения. В конце концов, в школе есть что-то искусственное. Естественное обучение означает обучение по принципу «по мере необходимости». В этом случае мотивация никогда не бывает проблемой, мы учимся, потому что что-то заставляет нас хотеть знать. Но у школы нет естественной мотивации, связанной с этим. Студенты идут туда, потому что у них нет выбора. То же самое относится и к большинству учебных стажировок».

Шэнк метко резюмирует сказанное на своем веб-сайте: «Обучение происходит, когда хотят научиться, а не когда хотят изучить». Проведя большую часть последних двух лет в работе с Дональдом Трампом с целью помочь ему выиграть президентскую гонку, я могу лично подтвердить, что это правило полностью к нему применимо. Дональд Трамп может очень быстро научиться, но сопротивляется что-либо изучать. Если вы войдете к нему и скажете: «Я прошу полчаса на презентацию с шестнадцатью слайдами PowerPoints», встреча закончится, не начавшись.

Вместо этого, если вы хотите, чтобы президент Трамп что-то узнал, беседа должна быть случайной. Я это понял во время наших многочисленных перелетов по стране. Находясь на борту, Трамп все время поглощал нужную информацию. Он разговаривал с Келлиэнн Конуэй[5] и мной, при этом она делала заметки; он задавал вопросы по одной теме и внезапно переключался на совершенно иную идею.

В ходе этих бесед Трамп впитывал все, что было нужно знать, затем интегрировал данные в свое мышление и начинал проверять. Именно в этот момент Дональд Трамп решал, что делать с этой информацией дальше, пытался увидеть, как это сработает, а дальше либо продолжал, либо переключался на другое.

Такой подход имеет как сильные, так и слабые стороны, поскольку Трамп в конце концов мог принять вещи, которые не сразу преуспеют или плохо сработают. Наши СМИ приходят в ярость, потому что привыкли к медленному, мягкому, «отполированному» правительству, которое способствует росту посредственностей, особенно если дело касается рискованных решений. Между тем обычные люди признают нормальное человеческое поведение. Фактически большинство подразумевает под таким поведением постоянную эволюцию и стремление к лидерству.

СТРОИТЕЛЬ, А НЕ ФИНАНСИСТ

Всего лишь через несколько дней пребывания в должности президент Трамп сэкономил американским налогоплательщикам полмиллиарда долларов, отказавшись от пагубного F-35 Joint Strike Fighter. Истребительная авиационная программа была запущена в 1996 году и стала самой дорогой в мире программой вооружения во всей истории. Изначально Lockheed Martin пообещал одну тысячу тринадцать самолетов к 2016 году. С тех пор условия контракта несколько раз менялись. Они поставили меньше двухсот машин, а стоимость продолжала расти. Только после того, как в дело вмешался Трамп, компания снизила цену. Президент договорился о сокращении стоимости нового заказа на девяносто самолетов приблизительно на шестьсот миллионов долларов, и это свело стоимость сделки к сумме восемь миллиардов двести миллионов долларов. Другими словами, стоимость одного самолета снизилась с 98 млн до 91 млн, что означает приблизительно 7 % сокращение. Примените это ко всей программе за четыреста миллиардов и получите экономию в двадцать восемь миллиардов долларов.

Такая практическая способность сокращать расходы связана с другой краеугольной точкой личности президента Трампа. В бизнесе он прежде всего строитель-практик, а не финансист.

Финансисты сидят в офисах и теоретизируют, будут ли проекты выгодными. Хорошие финансисты получают больше денег, чем было в начале сделки, плохие – меньше. Но это абстракция второго порядка, не слишком сильно отличающаяся от теоретизаций в Конгрессе о том, будет ли законодательный план работать.

Между тем строители должны сосредоточиться на более осязаемых показателях, но заседателям из Вашингтона трудно свыкнуться с этой мыслью.

Строитель, например, не может претендовать на успех, разработав документ, описывающий, как будет выглядеть здание. Вы не можете теоретически создать дом, его нужно построить. А если у вас есть контракты с банками, подписанные кредитные обязательства и арендаторы, готовые к въезду, вы не только должны иметь здание, стоящее на земле, оно уже должно там стоять, как только вы говорите, что дом будет построен. Сравните это практическое и четкое определение успеха и работу Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA), которое потратило сорок лет на изучение того, как доставить астронавтов на Марс, не приблизив нас к нему ни на дюйм.

Кроме того, как строитель вы должны строить то, за что люди готовы платить. В «Искусстве заключать сделки» Трамп описывает ситуацию с Trump Tower. У него появился новый арендатор, но ему не понравилось оформление входа в здание. Если бы оно было другим, клиент тут же был готов подписать долгосрочный договор аренды. Трамп подумал и решил переделать вход заново по желанию клиента, и это было практическим деловым решением.

Такой подход противоречит типичному «вашингтонскому», при котором тратится один миллиард семьсот миллионов долларов в год на содержание более семидесяти семи тысяч семисот зданий. Они либо используются частично, либо вообще полностью свободны, при этом в бюджет на 2017 год предлагалось заложить примерно сто сорок миллиардов на финансирование строительства. Между тем Счетная палата США сообщает о том, что около половины всех федеральных зданий арендуется у частного сектора.

Я уже обсуждал вопрос о плохом государственном управлении недвижимостью с президентом и Джаредом Кушнером, старшим советником и зятем Трампа. Кушнер владеет очень успешной девелоперской компанией, и, действуя вдвоем, они могли бы сэкономить миллиарды как на строительстве, так и на лизинге, просто применив совокупный практический опыт.

ПРАГМАТИК, А НЕ ИДЕОЛОГ

Ко всему прочему Трамп является прагматиком, а не идеологом. Он человек, который встает каждый день и хочет знать, что происходит на самом деле.

Эту сторону Трампа вы могли наблюдать в телефонном разговоре с президентом Тайваня в декабре, вскоре после выборов.

В сообществах внешней разведки и иностранных дел протестовали против этого разговора, поскольку он противоречил сложившимся за десятилетия дипломатическим традициям отношений с Китаем, требовавшим делать вид, что Тайвань не существует как суверенное образование.

Ответ Трампа, отраженный в учетной записи в Twitter, разрушил эту замысловатую ерунду: «Интересно, США продает Тайваню военную технику на миллиардные суммы, а я не должен принимать поздравительный звонок?»

Фактически этот звонок был запланирован несколькими месяцами ранее. Таким образом Трамп хотел показать Китаю, что не будет связывать себя политикой прошлого. Это давало Пекину четкий сигнал, что отношения между США и Китаем будут меняться. Даже приверженность политике «единого Китая», которая была инициирована Ричардом Никсоном и официально принята Джимми Картером в 1979 году, не бралась во внимание.

Сугубо деловой подход Трампа имеет большое значение для всех, кто находится за пределами Вашингтона: он просто хочет отбросить теорию абстрактного истеблишмента и стоять на позициях реального мира.

В некотором смысле я бы сказал, что мышление Трампа – это возврат к Токвилю[6], Линкольну и Вашингтону. Если вы посмотрите на всю первоначальную американскую систему, станет ясно, что она основывалась исключительно на фактическом положении дел.

За восемь лет командования Континентальной армией во время Войны за независимость Джорджу Вашингтону пришлось многому научиться. Историки говорили, что Вашингтон ошибался много, но только единожды, он никогда не повторил ошибку дважды. После победы в войне он председательствовал в Конституционном конгрессе, работая над заменой несостоятельных Статей Конфедерации[7]. Делегатами от Филадельфии были люди-практики, которые управляли бизнесом, побеждали на выборах, писали конституционные статьи и помогли выиграть войну против самой могущественной империи в мире. Они принесли огромный здравый смысл при разработке руководящего документа страны. Хотя эти люди и обладали грандиозными знаниями в области политической теории и истории, также понимали практическую реальность документа, который мог бы быть принят и реализован. И именно их практическая мудрость работает уже почти двести пятьдесят лет. Затем Вашингтону пришлось придумать институт президентства и систему отношений между президентом и Конгрессом. Его мудрые практические шаги создали те конституционные рамки, которые мы по-прежнему используем.

То же можно сказать и о Линкольне, занявшем пост президента накануне начала нашей самой смертоносной войны (в Гражданской войне американцев погибло больше, чем во всех других войнах, вместе взятых, включая Вьетнам). Единственный военный опыт Линкольна заключался в нескольких месяцах службы в качестве добровольца в индийской войне (на которой он не сделал ни одного выстрела). Тем не менее он перелистал каждую крупную книгу о войнах из библиотеки Конгресса и начал учиться. Занимаясь назначениями генералов, Линкольн убирал одних, когда они терпели неудачу, и продвигал других, когда они одерживали победу. Да, это был болезненный, недешевый, но, с другой стороны, эффективный способ построить армию и выиграть войну.

В своих путешествиях Токвиль отмечал американскую модель подхода к решению новых проблем, основанную на первоначальном сборе фактов с последующей методичной апробацией решений до обнаружения того, что действительно будет работать. Теории, основанные на европейском опыте и правилах, просто не могли преуспеть в новом американском мире.

Фактически подход Трампа является методом проб и ошибок, то есть обучение на практике; это и есть та самая прагматическая модель, описанная Токвилем. Как бизнесмен Трамп практичен и готов сосредотачивать энергию на поисках способов достижения целей, пробуя неортодоксальные методы.

Например, возьмите его стратегию выбора. Обычный кандидат должен был бы начать с найма нескольких консультантов, сбора денег, определения фокус-групп и проведения опроса. Трамп этого не делал, полагаясь лишь на свои инстинкты.

Тем не менее вы видели, как практическое, деловое чувство Трампа превалировало над традиционным мышлением во время всеобщих выборов. Не забывайте, что это был Трамп-любитель, а не ветеран политики Хиллари, которая уже придумала, как получить двести семьдесят голосов выборщиков. Но Трамп ошеломил всех, «выиграв» Пенсильванию, Висконсин и Мичиган – это был настоящий подвиг, который традиционные политики по определению считали невозможным. Выигрыш Висконсина иллюстрирует хватку Трампа, хотя и знания об этом штате Райнс Прибус[8] стали большим подспорьем.

В последнюю неделю выборов кампания Трампа решила отправиться в Миннеаполис. Демократы и национальные СМИ раструбили, что это было глупой ошибкой новичка, и сам Трамп мало надеялся на победу в Миннесоте, а уверенная в победе Хиллари даже не отправилась следом.

И левые, и вся вашингтонская пресс-служба не учли, что миннеаполисское телевещание покрывает практически весь центральный Висконсин. Таким образом, выступления Трампа транслировались и на этот регион, что выпало из зоны внимания демократов. Вот так небольшая, менее дорогостоящая, но более практичная команда Трампа получила ключи к американской политической системе.

ДОСТОЙНЫЙ ОТЕЦ

Лучшее доказательство характера Дональда Трампа и лучший показатель многочисленных достижений проявляется и в успехах его детей. Все они невероятно яркие, успешные и очень благодарны отцу за внимание, руководство, доверие и решающую роль, которую он сыграл в их становлении.

Каждый раз, видя президента Трампа с детьми, я был впечатлен тем, насколько он заботлив и горд их достижениями.

Трамп сиял от счастья, представляя своего сына Эрика на торжественном открытии недавно отремонтированного гольф-курорта Trump Turnberry в Шотландии. Было ясно, что это проект и достижение Эрика.

Несколько лет назад я и Каллиста разговаривали с Трампом на тему, как он отлично справился с созданием винного завода Trump Winery (крупнейшего в Вирджинии) и роскошного отеля Albemarle Estate при винном заводе в Шарлоттсвилле. Трамп быстро заметил: «Это работа Эрика. Он отвечал за весь проект, и я думаю, что сделал эту работу очень хорошо!»

Я помню, как мы сопровождали Трампа на открытии нового отеля Trump International в Вашингтоне, округ Колумбия. Дональд Трамп чрезвычайно гордился тем, что это сделала Иванка. Любой, кто видел отель Old Post Office, знает, что проект разработки этой замечательной красивой гостиницы мирового уровня принадлежит его дочери.

Он подчеркивал, что Иванка не только проектировала и реализовывала проект реконструкции этого старого здания, но и закончила его досрочно, уложившись в бюджетные рамки. Собственно, именно эти две ключевые характеристики и определяют семью Трампа: они хотят что-то делать красиво, но и хотят сделать это с умом.

Когда я отправился в Индианаполис, для встречи с тогда еще только будущим кандидатом Трампом, чтобы обсудить возможности стать вице-президентом в его администрации, в кабинете присутствовали Дональд-младший, Иванка и Эрик. У нас состоялась невероятно откровенная беседа, и мне было крайне любопытно наблюдать, с каким интересом дети Трампа участвовали в этой дискуссии.

Когда я вылетел домой в их компании, они позволили ознакомиться с проектами выступлений для Национального собрания Республиканской партии в Кливленде. Каждый из проектов показался мне индивидуальным и безупречным.

Дональд-младший, в частности, вырос внутри Trump Organization, изучив все внутренние операции на каждом отдельном уровне. Он и Эрик полностью доверяют отцу и теперь управляют мировой бизнес-империей самостоятельно.

На съезде Дональд-младший сказал, что отец обладает способностью находить лучшее в людях и подталкивать их к превосходству:

«Он знает талант и стремление, которые есть у всех американцев. Он продвигает людей на основе характера, рабочих навыков и служебной этики, а не из-за бумажек или верительных грамот. И сегодня многие топ-менеджеры нашей компании – люди, которые начинали работать на позициях, приравненных к синим воротничкам, но, увидев в них что-то, он подтолкнул их к успеху. Я знаю, он оценивает этих людей и их рабочие качества, потому что мои братья и сестры сами начинали работать под их руководством. То, что он доверил этим мужчинам и женщинам собственных детей в годы их формирования, объясняет все, что вы должны знать о Дональде Трампе».

Иванка вспоминала о том, как строила здания из «Лего» на полу отцовского кабинета, а он «делал то же самое, но только из железобетона и стекла». Как и ее старший брат, Иванка рассказала о сверхъестественной способности отца находить у людей потенциал и помогать им превращать этот потенциал в величие. Говоря о том, как отец передавал свои ценности и готовность мечтать детям, она сказала следующее:

«Отец учил братьев, сестру и меня важности положительных ценностей и наличию сильно развитого этического компаса. Он показал нам, как быть стойкими, справляться с проблемами и стремиться к совершенству во всем, чем мы занимаемся. Он учил, что нет ничего, чего нельзя достигнуть, если проникнуться страстью к прочной трудовой этике».

Эрик, выступавший на съезде за день до меня и Каллисты, выделил филантропию как самую глубокую добродетель, которую ему привил отец:

«Я хочу поблагодарить отца за ту жизнь, которую он предоставил мне, моей семье и нашим сотрудникам по всему миру. Я хочу поблагодарить его за жизнь, которую он позволил обеспечить моей прекрасной жене Ларе, будущим детям, и начинаю думать об этой удивительной главе нашей жизни. С этой точки зрения я часто думаю о наследии, которое хочу оставить детям, есть несколько вещей, которые ближе к моему сердцу, чем благотворительность. Папа, ты еще раз дал нам пример, ты – мой герой, ты – мой лучший друг, ты – следующий президент Соединенных Штатов».

Наконец, младшая дочь Тиффани рассказала о влиянии отца на ее жизнь:

«Для меня много значит, как родители нас поддерживают и укрепляют, когда опускаются руки. Несколько лет назад скончался один очень дорогой мне человек, и первый телефонный звонок был от отца. Я не знаю, как бы преодолела такое трудное время без его заботы и поддержки. Как известно, эти проявления любви чрезвычайно помогают во время горя».

В 2016 году Бэррон был еще слишком молод, чтобы выступить с речью, но, надеюсь, мы услышим его на съезде 2020 года.

Итак, если посмотреть на детей Трампа в качестве барометра президентства, мы можем определить, как он будет использовать федеральное правительство для достижения больших успехов, руководствуясь понятиями морали и трудовой этики. Трамп будет в равной мере содействовать успеху и благотворительности и относиться к Америке с «непоколебимой поддержкой и заботой» в трудные времена.

Все это – весьма впечатляющее описание отца, который любит своих детей и страну.

ТРАМП НЕ ТОЛЬКО ПОНИМАЕТ СМИ, ОН МАСТЕР МЕДИА

Один из первых уроков того, как СМИ могут оказывать значительную помощь, Трамп получил в 1980 году, когда сносил здание универмага Bonwit Teller на 57-й улице и 5-й авеню для строительства на этом месте башни Trump Tower.

В «Искусстве заключать сделки» он описывает процесс сноса здания, на котором располагались два больших барельефных фриза[9] в стиле ар-деко. Трамп сказал Музею искусств Метрополитен, что готов их пожертвовать, если это возможно, но после того как исполнители работ заявили, что удаление обойдется в сотни тысяч долларов, решил просто разбить барельефы.

На следующий день в «Нью-Йорк таймс» появилась фотография снесенных архитектурных элементов. Как писал сам Трамп, он сразу стал «символом всего зла, которое несут в себе современные разработчики». Затем последовал ряд негативных отзывов на этот счет, но Трамп осознал следующее:

«Все статьи, появляющиеся в прессе, неизменно начинались со слов: «Чтобы освободить место для одного из самых роскошных зданий мира…» Несмотря на то что огласка была почти полностью отрицательной, ее было много, что привлекло огромное внимание к Trump Tower. Почти сразу же произошел рост продаж апартаментов. Я не говорю, что это хорошо, вероятно, это просто говорит о жизни в той культуре, где мы живем. Но я деловой человек и извлек урок из полученного опыта: хорошая реклама предпочтительнее плохой, но с точки зрения перспективы плохая реклама иногда бывает лучше, чем никакой рекламы. Другими словами, на противоречиях можно заработать».

Этот опыт борьбы на нью-йоркском медийном рынке Трамп использовал и в политике: СМИ были сбиты с толку. Индустрия новостей понятия не имела, с какой стороны «укусить» Трампа, зато он сам прекрасно понимал противоречия, раздирающие медиапространство. Он использовал средства массовой информации более эффективно, чем любой президент в современной истории, возможно, начиная с Авраама Линкольна.

Продюсируя «Кандидата» более десятка лет, Трамп прекрасно понимал, что любые СМИ нуждаются в контенте: страницы прессы должен ежедневно заполнять письменный материал, телевизионные новости нуждаются в материалах ежечасно, а интернет-пространство потребляет новостной контент в режиме онлайн. Итак, каким же был идеальный день для его избирательной кампании? Он вовсе не заключался во встречах с консультантами, сборах денежных средств или съемках в рекламе.

С раннего утра он обращался к миллионам сторонников через Twitter. Это запускало новостной день по всей стране. Затем связывался по телефону с Morning Joe[10] и спорил о том, что написал в Twitter. Далее следовал звонок в Fox & Friends[11], где более широко комментировал, что имелось в виду в короткой твиттерной записи. К тому времени, когда заканчивал пресс-конференцию, то есть к 10 утра, Трамп уже насыщал новостной цикл и задавал тон для СМИ на весь день. Позже, в тот же день, он проводил митинг на двадцать тысяч человек, за которым следовал вечерний часовой Sean Hannity Show[12].

Для Трампа обычное дело привлекать внимание СМИ на миллионы долларов, не тратя при этом ни цента. «Утонувшие» в его утренних оценках главные оппоненты чаще всего лишь обращали внимание на то, что «Трамп сказал» или «Трамп сделал». Эта стратегия работала на всеобщих выборах, и я никогда не видел ничего подобного в американской политике. Ни одна из крупных сетей медиа не могла акцентировать внимание на выступлениях Хиллари Клинтон, поскольку основную часть аудитории больше интересовало, что сделал или сказал Трамп.

Между тем элитная политическая пресса отмечала, что Трамп не тратил много денежных средств на поддержание конкурентоспособности.

БЕЗОСТАНОВОЧНАЯ ВОЛЯ К ПОБЕДЕ

Даже в условиях сильной оппозиции и при явно невысоких шансах на выигрыш президент Трамп обладал невероятным стремлением к победе. Я видел это собственными глазами.

В середине октября 2016 года – всего за три недели до дня выборов – результаты опросов вдруг оказались весьма пессимистичны. На свет вытащили ленту десятилетней давности Inside Hollywood, в которой был подобран ряд фильмов с эпизодическим появлением Трампа, где он использовал в том числе и вульгарный язык. Ее в полной мере взяли на вооружение элитарные СМИ, и практически все участники кампании были взволнованы и напуганы этим неожиданным пропагандистским ходом. Я позвонил Трампу, чтобы обсудить эффективные контрудары, но он сказал: «Просто помни, что я всегда побеждаю и всегда выигрываю. Я не совсем уверен, как, но в день выборов мы тоже победим». Это высказывание послужило ярким напоминанием, что он сражался за каждый дюйм своего успеха и, как правило, преуспевал в, казалось бы, невозможных ситуациях.

Незадолго до того, как перебраться в Манхэттен после колледжа, Трамп вместе с отцом получили прибыль в размере шести миллионов долларов от ремонта и продажи крупного объекта недвижимости в Цинциннати, штат Огайо. По всем меркам, семейный бизнес в Куинсе и Бруклине шел совсем неплохо, но Трамп не хотел останавливаться. Несмотря на то что Манхэттен был намного дороже Бруклина, Трамп понял: если собирается найти тип успеха, которого так жаждал, ему следует быть в том месте, где проходили настоящие сделки.

В «Искусстве заключать сделки» Трамп упоминает, что вид из «темной, грязной, маленькой квартирки» в Манхэттене на резервуар для воды захватывал его больше, чем вид на Центральный парк с верхних этажей Trump Tower через пятнадцать лет: «Вы должны меня понять. Я был ребенком из Куинса, который работал в Бруклине, и вдруг у меня появились апартаменты на Верхнем Ист-Сайде».

БОЛЬШИМ МЕЧТАМ – БОЛЬШИЕ ДОСТИЖЕНИЯ

Еще один главный момент, о котором не следует забывать, заключается в вере Трампа в высокие устремления и право их достигнуть, когда другие считают, что это невозможно.

Рассмотрим взгляд Трампа на страну, который он изложил во время своего первого выступления на совместном заседании Конгресса. Президент Трамп поставил высокую планку для Америки в 2026 году к ее 250-летию:

«Подумайте о тех изумительных достижениях, которые станут возможны, если просто дать свободу полету мечты людей. Лекарства против досаждающих болезней – не такая уж и несбыточная мечта. Следы американцев на далеких планетах – надежда, которая может осуществиться. Миллионы людей, перешедших от социальной помощи к созидательному труду, – это реально. Улицы, куда матери не боятся отпускать своих детей; школы, где дети могут мирно учиться; рабочие места, дающие американцам возможности для благополучия и роста, – все это – не какая-то недостижимая цель.

Когда мы добьемся всего этого, Америка станет более великой, чем прежде, причем для всех американцев. Такова наша перспектива. Такова наша задача. Но выполнить ее мы можем только вместе. Мы – один народ с единой судьбой.

У нас одинаковая кровь. Все мы отдаем честь нашему великому американскому флагу. И все мы являемся творением единого Бога.

Мы добьемся этих целей, когда будем праздновать двести пятьдесят лет славной свободы. Оглядываясь назад, мы поймем, что сегодняшний день был тем моментом, когда открылась новая глава американского величия. Нам просто нужна смелость, чтобы разделить наполняющие сердца мечты; нужна отвага, чтобы выразить волнующие наши души надежды; нужна уверенность, чтобы превратить эти надежды и мечты в реальность».

Те, кто сомневается, что американцы могут излечить тяжелые болезни, послать астронавтов на другие планеты или решить проблемы в системе социального обеспечения, должны помнить, что в свое время и президентство Дональда Трампа считалось невозможным. Фактически везде – от строительства до телевидения и политики – Трамп добивался результатов, которые казались невозможными.

Трамп – первый президент, не имеющий за плечами ни опыта государственной службы, ни армейской карьеры.

Учитывая его послужной список, я уверен, что Америка – под руководством президента Трампа – сможет выполнить все это и многое другое.

Я наблюдал за Трампом – тогда еще только кандидатом – и его перемещениями по стране с удивительной скоростью. Он мог лететь на встречу с более чем двадцатью тысячами избирателей и внезапно озариться каким-нибудь фактом или историей почти на пороге трибуны. Стивену Миллеру (одному из героев кампании Трампа, оставшемуся в тени) приходилось срочно корректировать тезисы выступления буквально на ходу. Я считаю Миллера одной из ключевых фигур: он всегда сидел за столом футах в десяти позади Трампа и оттачивал следующую речь или пресс-релиз. Он понимал сущность Трампа, способного мгновенно переходить от одной темы к другой.

Одна из основных причин, по которым СМИ, эксперты и политический истеблишмент не могут понять сущность Трампа, в том, что его философия не вписывается в «нормальное» различие между консерваторами и либералами, которое характеризовало американскую политику последние двадцать лет.

Трамп встал на позиции, противоречащие десятилетним догматам Республиканской партии по вопросам экономики, внешней политики, социального обеспечения и медицинского страхования (в частности – программы Medicare[13]).

Лично для меня ярким примером отличия Трампа от республиканцев образца последних двух десятилетий стали дебаты в Южной Каролине 13 февраля 2016 года. На протяжении всей кампании Трамп проявлял себя яростным критиком войны в Ираке. Эта позиция, возможно, помогла ему в Нью-Гэмпшире, где он без труда одержал победу в праймериз. Но Южная Каролина более консервативна, на территории штата проживает много военнослужащих, а идеи Джорджа Буша до сих пор очень популярны. Таким образом, критика Трампом бывшего президента могла быть опасной, но тем не менее в ходе прений он критиковал иракскую войну и администрацию бывшего президента Буша с такой же силой, как делал это и в других местах.

На следующий день я позвонил Трампу и спросил, почему он не хочет уйти с пути нападений на Буша-младшего, выступая в штате, где бывший президент так популярен. «Война была ошибкой, – спокойно ответил Трамп. – Кто-то должен это сказать, и мне все равно, даже если я из-за этого проиграю».

Я рассказал эту историю потому, что в невежественных СМИ Трампа часто обвиняют в популизме, однако это совсем не так. Фактически Дональд Дж. Трамп обладает достаточно четким набором руководящих принципов, информирующим электорат о позициях, которые он будет занимать, став президентом.

Эти принципы лучше всего можно проиллюстрировать, вообразив четырехсторонний стол. Одна сторона стола – предельно «антилевая», другая (назовем ее так) – «антиглупая», третья – «антиполиткорректная» и, наконец, четвертая – проамериканская.

Независимо от того, какое действие выполняет Трамп, можете быть уверены, оно не выйдет из зоны этого прямоугольника.

«АНТИЛЕВАЯ» СТОРОНА

Дональд Трамп не является типичным консерватором. Он не подходит к вопросам управления через известные подходы «меньшее правительство должно противостоять большему» или «традиционные ценности выше постмодернистских». Тем не менее по своему мировоззрению он категорически против левых, что автоматически выводит Трампа на консервативные позиции.

Но это не только политический взгляд. Вся жизнь Трампа характеризовалась ярко выраженным отказом от левых ценностей.

Левые не верят, что богатство заработано, и рассматривают существование богатых и бедных людей как свидетельство моральных недостатков Америки. Между тем Трамп демонстрирует свое богатство как мерило личных достижений. Трамп зарабатывал деньги на продвижении недвижимого имущества для сверхбогатых членов общества, затем перешел на написание книг по маркетингу, одежду и телевизионное шоу, основанные на репутации его имени.

Вся жизнь Трампа была посвящена распространению «антилевого» мировоззрения, заключающегося в том, что богатство – это благо, что успешность зарабатывается упорным трудом и что каждый, кто работает достаточно успешно, может стать богатым. Этот подход сформировал как личностные, так и внутриполитические взгляды Трампа. С точки зрения внешней политики его лозунг «Америка – впереди» также несет в себе отказ от философии левых, предполагающих, что поскольку Америка богата и сильна, то она по определению должна быть «злодеем».

Трамп – сторонник снижения налогов, поскольку, как и большинство людей, привыкших к тяжелому труду, на интуитивном уровне отвергает «антибогатство» и «антииндивидуализм», которым так привержено мировоззрение левых.

Публично приняв христианские взгляды достаточно поздно, он инстинктивно понимает, что должен бороться против желания левых принизить жизненно важную роль религии в американской общественной культуре. Вот почему так много евангельских лидеров приняли его уже на ранних этапах праймериза, несмотря на историю разводов и относительно либеральные социальные взгляды. Прежде всего они увидели в Трампе борца с левизной.

ОСУШЕНИЕ БОЛОТА

Самым важным в «антилевизне» Трампа следует отметить обещание «осушить болото». Общей чертой левых движений на протяжении всей истории было стремление дать возможность просвещенному правящему классу принимать решения от имени народа для собственной пользы. Левые полагают, что образованная и обученная элита может принимать лучшие решения, чем объединенная мудрость масс.

Пристрастие Трампа к меритократии заключается в убежденности, что успех следует сначала заслужить, а потом уже праздновать победу. В этом заключается анафема клановому капитализму и фаворитизму, которые всегда проявляются, если у правящего класса слишком много власти.

Фактически Трамп десятилетиями доказывал, что члены правящего класса не ведают, что творят.

Вот, например, ответ Опре Уинфри[14] в интервью 1988 года, когда она спросила, будет ли Трамп когда-нибудь баллотироваться на пост президента:

«Я бы сказал, что у меня был бы чертовский шанс на победу, потому что думаю, что люди – не знаю, как считает ваша аудитория, – устали смотреть, как грабят Соединенные Штаты».

Кампания Трампа предполагала отказ от правящего класса с обеих сторон, а не только от демократов. Будучи аутсайдером, он автоматически рассматривался в гонке как, если можно выразиться, наиболее ярко выраженный «антикандидат» от правящего класса. Это сразу сделало его самым «антилевым» кандидатом и было именно тем качеством, которое искали сторонники республиканцев после восьми лет радикализма администрации Обамы.

Статус аутсайдера не только помог Трампу выиграть праймериз, но и позволил одержать победу на всеобщих выборах за счет сноса традиционной «синей стены» Висконсина, Мичигана и Пенсильвании – штатов, которые не голосовали за кандидата от республиканцев с 1988 года. Он объединил традиционных республиканских избирателей, верящих в свободные рынки, «маленькое» правительство и традиционную мораль, с недавно активизировавшейся группой «синеворотничковых» демократов, а также просто недовольных сельских избирателей, сытых по горло элитами со стороны обеих партий.

«АНТИЛЕВЫЙ» ПРЕЗИДЕНТ В ДЕЙСТВИИ

Трамп осознавал, что избран электоратом, разочарованным правящим классом, поэтому и приступил к своим обязанностям как «антилевый» президент – каковым и обещал быть своим избирателям.

При яростном сопротивлении со стороны демократов и традиционно либерально настроенных учительских профсоюзов Трамп провел через Сенат на пост министра образования США Бетси Девос[15]. Это, разумеется, разгневало левых, поскольку Девос потратила всю сознательную жизнь – включая и личные миллионы – на борьбу с сохранением статус-кво в образовании. Более двадцати лет она была убежденной сторонницей предоставления свободы выбора различных школьных и других образовательных программ, предлагая, таким образом, большую эффективность обучения[16].

Кроме этого, Трамп пообещал искоренить так называемую «Поправку Джонсона», угрожающую религиозным и некоммерческим организациям потерей безналогового статуса в случае выступлений за или против того или иного политического кандидата. Левые ненавидят идею отмены этой поправки, подавляющей голоса огромного числа американцев, несущих традиционные моральные ценности. С точки зрения Трампа, свобода слова и свобода религии не должны исключать друг друга.

Наконец, предпринятые им шаги по пресечению незаконной миграции и перехода Соединенных Штатов в систему иммиграции на основе «заслуг и достоинств» стали прямым нападением на мировоззрение проглобализма, которое так заботливо взращивали городские элиты и академические круги в течение последних двадцати лет. По мнению Трампа, «нация без границ» теряет свои полномочия на самозащиту, что работает на руку тем, кто не хотел бы роста национального самосознания в пользу так называемого международного порядка, основанного на централизованной бюрократии.

Среди всего прочего Трамп сделал еще один шаг к «осушению болота», усилив лоббирование правил этической политики в своей администрации. По этим правилам политическим назначенцам запрещается лоббировать отделы, которые они возглавляли, в течение пяти лет после оставления административных постов (в том числе и от имени иностранных правительств). Еще до подписания документа, утверждающего эти правила, Трамп, находясь в окружении должностных лиц администрации, иронично заметил: «Теперь большинство поддержавших меня сотрудников долго не сможет найти новую работу [после ухода из администрации]».

«АНТИГЛУПАЯ» СТОРОНА

Неприязнь Трампа к левому правящему классу тесно связана со второй стороной четырехстороннего стола – с «антиглупостью».

Члены правящего класса оправдывают власть и статус, утверждая, что они эксперты, современная жизнь слишком сложна для обычных граждан, а технократическому классу, действующему на основе бюрократии, должна быть предоставлена большая власть для управления экономикой и почти каждым аспектом нашей жизни.

Трамп понимает, что самый эффективный способ атаковать элиту заключается в фактическом лишении ее этой власти. Одна из его любимых тактик – обвинить правящих бюрократов в недалекости. Руководящий опыт Трампа, исчисляемый десятилетиями и многократно связанный со случаями обнаружения и фиксации глупостей при заключении крупных сделок, дает ему полное право.

Вот что говорит Трамп в своем заявлении, посвященном глупым торгово-экономическим сделкам:

«Подумайте прямо сейчас: мы должны Китаю один триллион триста миллиардов долларов. Еще больше мы должны Японии. Итак, они приходят в США и занимают рабочие места, берут наши деньги, а затем дают нам в долг под проценты. Курс доллара растет, от чего эти страны еще больше выигрывают».

Насколько глупы наши лидеры? Насколько глупы все эти политики, чтобы допускать подобное?

И позже:

«Свободная торговля может приносить замечательные плоды, когда ей занимаются умные; но нам хватает и глупцов. Кроме того, есть и те, кто руководствуется особыми интересами. Тогда ничего просто не сработает».

Еще одна фраза Трампа, касающаяся соглашения с Ираном, произнесенная на митинге в Вашингтоне, округ Колумбия:

«Мы повели себя как очень, очень глупые люди. Мы не можем этого допустить».

Вот как он описал прошлые отношения США с Россией на пресс-конференции в феврале 2017 года:

«Помните, как Хиллари Клинтон делала «перезагрузку»? С той самой глупой пластиковой кнопкой, сделавшей нас похожими на кучу придурков. Взгляните, как он [министр иностранных дел России] смотрел на нее: какого черта она делает с этой кнопкой из дешевого пластика?»

Одной из самых странных и самых нечестных линий нападения на Трампа во время выборов и его президентства были обвинения, поддерживаемые только косвенными доказательствами и инсинуациями. Они заключались в том, что Трамп якобы каким-то образом зависит от России. Это была еще одна попытка левых делегитимизировать его избрание.

В январе, еще до вступления в должность, Трамп столкнулся с очередным шквалом критики со стороны оппонентов из политического истеблишмента и ведущих СМИ. На этот раз они отчаянно пытались создать впечатление неуместности стремления Трампа улучшить отношения США и России для борьбы с ИГИЛ[17]. За атаками, касающимися лучших отношений с Россией, стояли невысказанные напрямую предположения, носящие настолько смехотворный и неразумный характер, что, казалось, для этого должны быть какие-то гнусные причины.

В серии твитов Трамп разрушил эту «мудрость» правящего класса:

«Хорошие отношения с Россией – это хорошо, а не плохо. Только ограниченные люди или дураки могут полагать, что это плохо! У нас и без того достаточно проблем. Когда я стану президентом, Россия будет уважать нас гораздо больше, чем сейчас, и обе наши страны, возможно, начнут работать вместе, чтобы решать некоторые из многих великих и насущных проблемных вопросов во всем мире».

ПРАВИЛА И ПРЕДПИСАНИЯ: ВЕРШИНА ВАШИНГТОНСКОЙ ГЛУПОСТИ

При описании глупых и деструктивных правил и предписаний позиция Трампа как лидера и руководителя проявляется весьма ярко.

Вот как он описывает правовые барьеры, стоящие перед пациентами, исчерпавшими все юридически одобренные варианты лечения, а оставшиеся еще не утверждены FDA[18]:

«Одна вещь, которая меня всегда беспокоила, относится к процедуре применения новых препаратов для неизлечимо больных пациентов. Чиновники FDA говорят, что не могут использовать этот препарат. На аргумент, что через четыре недели пациент умрет, они отвечают, что, поскольку препарат не одобрен, он может нанести пациенту вред. Но пациент не проживет больше четырех недель».

Дональд Трамп абсолютно прав, подчеркивая тупость и жестокость политики США в отношении применения новых лекарств по отношению к неизлечимо больным пациентам. Возьмем случай с Эбигайль Борроуз.

В девятнадцать лет у нее обнаружили рак ротовой полости. Девушка поступила правильно, вовремя обратилась за помощью, и боли прекратились. Однако, несмотря на положительный прогноз врача, у нее появилась новая опухоль, и наступило ухудшение. После окончания первого сеанса химио- и радиотерапии врачи обнаружили, что опухоль распространилась на легкие и желудок. Поскольку врачи сделали все возможное, Эбигайль обратилась к специалистам по онкологии из клиники при Университете Джонса Хопкинса.

Врачам из клиники были известны два препарата, которые могли бы помочь Эбигайль, причем они были единственной реальной надеждой на победу над раком. Проблема заключалась в том, что, несмотря на успешное прохождение ранних испытаний, на которых препаратам была дана положительная оценка, в том числе и заключение о клинической безопасности, выяснилось, что полное одобрение FDA они получат лишь через несколько лет. В США так делается всегда для обеспечения безопасности и эффективности новых препаратов. Но у Эбигайль не было этих лет: она умирала.

Эбигайль попыталась записаться на клинические испытания препарата, но ее состояние не соответствовало строгим стандартам. Затем ей отказали и в рамках «сострадательного использования» – последнего случая, при котором FDA позволяет производителю лекарств назначать незарегистрированный препарат в связи с исключительными обстоятельствами. Компания отклонила запрос, вероятно, чтобы защитить «послужной список» препарата, поскольку это пошатнуло бы всю многомиллионную процедуру одобрения FDA.

Один из запрашиваемых препаратов назывался «Эрбитукс». Он был изобретен в 1983 году, когда Эбигайль была еще совсем маленькой. FDA одобрило препарат для лечения рака головы и шеи на поздних стадиях (как в случае с Эбигайль) в 2011 году, то есть через десять лет после того, как она умерла в возрасте двадцати одного года. Для одобрения лекарства потребовалось двадцать восемь лет! Сколько еще американцев умерли из-за этой федеральной бюрократии?

FDA и медицинская бюрократия отказали в помощи умирающей молодой женщине, потому что препарат мог оказаться небезопасен. Это хорошо иллюстрирует то, что происходит, когда решения в области здравоохранения диктуются «удаленными арифмометрами» из Вашингтона, которые никогда не встречали пациента и не имеют никаких личных оснований для сострадания, а не медицинскими специалистами, которые знают о пациентах все и страстно о них заботятся.

Именно поэтому президент Трамп призвал к рационализации процесса утверждения лекарств в FDA в своем первом выступлении на совместном заседании Конгресса. В частности, он поведал историю своей гостьи Меган Кроули, у которой в возрасте одного года трех месяцев была диагностирована болезнь Помпе, ухудшающая работу мышц. Ее отец основал компанию, направленную на поиск препарата, который в конечном итоге и спас жизнь Меган. Трамп сказал:

«Но медленный и обременительный процесс утверждения лекарственных препаратов в FDA удерживает слишком много достижений – таких, например, как спасшее жизнь Меган, – вдали от нуждающихся. Если мы сократим ограничения, причем не только в FDA, речь идет о многих правительственных учреждениях, то будем благословлены на гораздо большее количество достижений, и наши дети вырастут в нации чудес».

В настоящее время мир переживает взрыв новых научно-технических достижений и технологий, которые могут значительно улучшить жизнь людей. Одна из самых больших трудностей управления, с которой мы сталкиваемся, заключается в том, как помешать бюрократии и регуляционному аппарату встать на пути прогресса. Отрадно видеть, что Трамп понимает это, и мы ожидаем, что президент примет новые меры. В марте Трамп назначил Джареда Кушнера главой офиса American Innovation в Белом доме, целью которого является реорганизация и упорядочение деятельности правительства в XXI веке.

Поскольку президент Трамп был застройщиком, прежде чем стать кандидатом, он очень эффективен во всем, что касается нерациональных и деструктивных экологических ограничений строительных норм, которые практически блокируют строительство, в частности коммерческих инфраструктурных проектов. Вот что Трамп сказал в январе:

«У меня есть люди, которые жалуются, что у них больше сотрудников, работающих над правилами, чем производящих продукт. И это действительно выходит из-под контроля. Я очень хорошо разбираюсь в вопросах, касающихся окружающей среды, за что получал награды. Но некоторые из существующих регламентов просто не позволяют что-то построить».

В течение первой недели в должности президента Трамп ускорил рассмотрение нескончаемых экологических обзоров важных правительственных и коммерческих инфраструктурных проектов, что позволило строителям мостов и автомагистралей быстрее нанимать рабочих и заканчивать проекты с меньшими затратами. Назовем это «трампианской» концепцией, которая совершенно противоположна принятой в Вашингтоне.

Но Трамп явно планирует быть еще более агрессивным. В апреле президент Трамп представил план десятилетнего взаимодействия с семнадцатью федеральными агентствами, требующими строить новые дороги. В настоящее время он создает основание для предполагаемого законопроекта об инфраструктуре в объеме одного триллиона долларов, как главного компонента отмены госконтроля.

«АНТИПОЛИТКОРРЕКТНОСТЬ»

«Антилевизна» и «антиглупость» предполагают еще и противодействие политкорректности – это третья сторона стола Трампа.

Никто не отрицает важность вежливости, а использование расовых или этнических оскорблений совершенно неприемлемо. Но в наше время политкорректность превратилась из желания избежать ненужного оскорбления в левый инструмент маргинализации и очернения разумных американцев, которые не согласны с текущей либеральной повесткой правящей элиты.

Ничто не иллюстрирует тактику левых лучше, чем издевательства над попыткой президента Трампа сделать паузу в приеме иммигрантов из некоторых нестабильных, раздираемых войной мусульманских стран до тех пор, пока не будет приведена в порядок система безопасности.

Эта разумная политика, вполне уместная после громких терактов в Европе, проведенных мигрантами из этих районов, по существу, не обсуждается левыми, поскольку, прибегая к клевете, они обвиняют сторонников такой политики в фанатизме.

Не стоит упускать из виду, что администрация Обамы также заявляла об опасности этих стран. Но пропагандисты СМИ сразу «передернули» намерение президента, объявив, что речь идет о запрете на въезд всех мусульман в целом. В течение нескольких дней телевидение и пресса были переполнены репортажами о беженцах или даже просто о туристах, которым приходилось ютиться в аэропортах или менять свои планы.

Однако мы можем сказать, что у подобных СМИ наблюдаются проблемы с логикой. Во-первых, выбирая между неудобством негражданина и угрозой американцу, Трамп и большинство граждан каждый раз выбирают последнее. Во-вторых, это не означает запрет на иммиграцию всех мусульман в целом. Вот прекрасный пример того, как СМИ передергивают факты. Наибольшее количество мусульман в мире проживает в Индонезии. Следом идут Пакистан и Индия. Однако эти три крупнейшие мусульманские страны не вошли в «запретный» список, равно как и другие страны Ближнего Востока с мусульманским большинством.

Тем не менее федеральный суд в Сиэтле поставил под вопрос запрет на временную иммиграцию, в то время как Апелляционный суд девятого округа[19] услышал доводы администрации Трампа. Затем федеральный судья от Гавайев снова заблокировал усилия по национальной безопасности. Будет интересно посмотреть, чем ответит президент Трамп.

В такой обстановке легко понять, чем вызван призыв Дональда Трампа к американцам отказаться от политкорректности: эта реакция назревала в течение десятилетий.

Термин «политическая корректность» стал популярным в Америке в конце 1980-х – начале 1990-х годов, когда либеральная академическая элита во многих наших колледжах и университетах взращивала целое поколение молодых людей с левыми идеалами.

На эту тему в 1987 году писал академик Аллан Блум[20] в своей книге «Закрытость американского сознания». Он разъяснял, что система образования когда-то учила студентов быть американцем, сосредоточившись на принятии естественных прав каждого человека – тех неотъемлемых прав, которые дал ему Бог: «мы нашли фундаментальное основание единства и сходства», потому что раса, класс, религия и другие культурные различия «тускнеют, купаясь в свете естественных прав, которые дают общие интересы людям и делают их действительно братьями».

Блум предупреждал, что естественное правовое образование заменяется доктриной открытости, отвергающей идею, что естественные права объединяют общество. Доктрина открытости диктует, что люди должны принимать все культуры, и «нет другого врага, кроме человека, который не открыт ко всему».

Конечно, изучение других культур и идей является важной отличительной чертой хорошего образования, но, как сказал Джордж Буш-младший студентам Мичиганского университета в 1991 году, «хотя движение [открытости] возникает из похвального желания сметать обломки расизма, сексизма и ненависти, оно заменяет старые предрассудки новыми; ставит под запрет определенные темы, выражения и даже некоторые жесты».

Американцам не нравится, когда им указывают, что разрешено говорить, думать и делать. Разочарование в политкорректности было частью общей политической среды в 1994 году, что привело к первому республиканскому большинству в Палате представителей за сорок лет, а я стал ее спикером.

Я бы сказал, что подобное событие произошло и при избрании Дональда Трампа. Левые, СМИ и политический истеблишмент были в ужасе от результатов выборов 1994 и 2016 годов. Думаю, им следовало бы изучить собственную роль в создании культуры «запугивания неполиткорректностью», что и привело к закономерным результатам.

ПОЛИТКОРРЕКТНОСТЬ И «ТРАДИЦИОННАЯ» МУДРОСТЬ

Существует также другая форма политической корректности, весьма коварная, поскольку придерживается группового мышления и никогда не подрывает расхожего мнения.

Будучи аутсайдером в политике, Дональд Трамп особенно эффективен в борьбе с общепринятым мнением или, если хотите, с «традиционной мудростью». Наиболее очевидный пример этого – руководство собственной избирательной кампанией. Невзирая на наличие огромных ресурсов, Трамп никогда не ходил по проторенной дороге, в которой доминировал бы консультант, не нанимал огромный штат и не покупал много телевизионного времени. Напротив, персонал его штаба был весьма ограничен, и он полагался на заслуживающие доверия СМИ, что в конечном счете оказалось вполне достаточным для подавления направленных на него атак. Трамп полагал, что личные выступления по телевидению в «неотредактированном» виде уничтожат большую часть негативных нападок. И оказался прав.

Эта способность разрушать «традиционную мудрость» оказалась весьма важной, потому что большая часть этой «мудрости» в Вашингтоне не безмолвствовала. Это было продуктом привычки, а не полезности: элита создала целую плеяду «говорящих дикторских голов», изрекающих глупости по телевидению, радио и через другие источники информации.

Чудесной иллюстрацией стал поднятый смешной шум, когда выяснилось, что Трамп решил прекратить ежедневные брифинги по разведке, ограничившись двумя-тремя совещаниями в неделю. Вашингтон был вне себя от такого отхода от принятых традиций. Неужели Трамп не заботится о национальной безопасности?

Президент быстро отверг эту чушь, объяснив, что брифинги были настолько повторяющимися, что представляли собой пустую трату времени. Его указания заключались в том, чтобы информация касалась только новых событий. Безусловно, такая модель имеет больше смысла: зачем самому сильному человеку в мире тратить час в день на вещи, о которых уже говорили вчера? Заслушивание проблем от главнокомандующего и высокопоставленных военачальников, знающих положение дел в деталях, оказалось намного эффективнее кратких информационных докладов от разведки.

Прекрасным примером этому служит борьба с ИГИЛ. Национальное командование, в которое входят самые высокопоставленные военные, сосредотачивалось именно на этом вопросе, не касаясь более крупной проблемы радикального исламского терроризма вообще. И это длилось годами. Сначала мы боролись с «Аль-Каидой», затем с иракским мятежом, теперь с ИГИЛ. Мы сражаемся с террористами «точечно» – это напоминает детскую игру «Убей крота», в которой не делается ничего, чтобы положить конец глобальному радикальному исламскому терроризму или стабилизировать Ближний Восток.

Для сравнения представьте, как пошли бы события на Гуадалканале[21] в 1942 году, если бы мы сражались так же, как сражаемся с ИГИЛ. Мы никогда бы не выиграли Вторую мировую войну. Во Второй мировой войне мы мыслили глобально. Битва за Гуадалканал осуществлялась силами Национального командования, видящего общую проблему, а не ее частности. Например, количество нефтяных танкеров и грузовых судов США, доступных в 1942 году в этом регионе, было абсолютно критическим. Этим вопросом и занялось Национальное командование, а когда он был решен, переключилось на решение следующей глобальной проблемы. Мы не пытались руководить наземной операцией из далекого Вашингтона, округ Колумбия. К счастью, военное руководство самого высокого уровня мыслило глобально по всем фронтам и позволяло командирам на местах самим справляться с повседневными задачами.

Президент Трамп должен противостоять СМИ и политическому истеблишменту, требующим от него утонуть в ненужных деталях, парализующих президентство.

Впервые я осознал этот принцип, наблюдая за работой президента Рейгана. Чтобы описать его подход к работе, позволю метафору. Я назвал это теорией «антилопы и бурундука», которой и поделился с президентом Трампом и его командой.

Образно это выглядит так: президент должен быть львом. Львы не могут охотиться на бурундуков, потому что даже если и наловят их, умрут от голода. Для того чтобы выжить, львы должны охотиться за антилопами – большими животными. Президент Рейган был львом. Он сосредоточился на трех вещах: победе над Советским Союзом, развитии американской экономики и возрождении американского духа. Это были его «антилопы», а от «бурундуков», в которых можно было увязнуть, Рейган отказывался.

Каждый раз, когда в кабинет врывался «бурундук», президент Рейган терпеливо слушал, а потом говорил: «Вы говорили об этом с начальником моего штаба?» Именно так Джеймс Бейкер[22] собрал самую большую коллекцию «бурундуков» в мире.

Я был рад видеть, что президент Трамп как главнокомандующий сосредоточен на антилопах и не тонет в бурундуках. Одним из его первых действий в качестве президента стало расширение полномочий военного руководства при проведении ударов по террористам в определенных районах. Трамп понимал, что террористы постоянно перемещаются с высокой скоростью и ему не нужно приносить свой дополнительный уровень для принятия решений. Вместо этого президент Трамп дал четкую стратегическую директиву быть более агрессивными в поиске целей, а вопросы тактики оставил на усмотрение военного руководства.

Между тем когда президент Трамп использует свой голос при обсуждении национальной безопасности, он сосредоточивает внимание на картине радикального исламского терроризма и поддержании американских ценностей. Следует ожидать, что при таком подходе у Трампа будет гораздо более быстрый, функционально гибкий и стратегически ориентированный аппарат национальной безопасности.

ПРОАМЕРИКАНСКАЯ СТОРОНА

Итак, Дональд Трамп – «антилевый», «антиглупый» и «антиполиткорректный». Это позволяет ему быть агрессивно «проамериканским» – последней стороной стола, объясняющего философию президента.

Ярким выражением проамериканской позиции Трампа является американский подход к внешней политике и торговле.

Вступив в должность, президент начал работу по обеспечению безопасности границ и реанимации действия законодательства, регламентирующего систему миграции.

До сих пор она оставалась непонятной. Отложим в сторону угрозу терроризма, а также употребление героина и опиатов, порождающее деструктивные сообщества на территории всей страны. В Управлении по борьбе с наркотиками[23] заявили, что большая часть наркотиков в США контрабандно поступает через южную границу. Какой разумный человек в этой ситуации скажет, что подписание указа о найме десяти тысяч сотрудников по вопросам иммиграции и таможенного контроля плюс до пяти тысяч агентов по пограничному патрулированию США – плохая идея?

Кроме того, президент Трамп подписал распоряжения о сокращении федерального финансирования так называемых городов-убежищ – Чикаго и Лос-Анджелеса – где вместо немедленного предотвращения деятельности освобожденных из-под стражи нелегальных иммигрантов их преступные группировки открыто выходили на улицы. Мэры городов, предоставляющих убежище преступникам, немедленно удвоили финансирование правоохранительных органов с целью защиты от нелегальных мигрантов. «Мы очень четко относимся к нашим ценностям и приоритетам», – заявил мэр Чикаго Рам Эмануэль в статье в Chicago SunTimes от 28 марта.

Только в 2016 году в Чикаго нелегальными мигрантами было совершено более семисот убийств и более четырех тысяч перестрелок. Учитывая всю эту уголовщину, мне крайне любопытно знать, что думают сами жители Чикаго о мэре Эмануэле, ставящем «приоритет» предполагаемых прав преступных иммигрантов выше общественной безопасности.

ПРОАМЕРИКАНСКИЙ ДУХ

Самая важная часть проамериканского принципа Трампа, почти не получившая освещения в СМИ, – стремление сделать Америку снова великой, излечивая расовые деления «на местах».

Желание Трампа объединить страну заметно в речи, которую он произнес, еще будучи кандидатом, в октябре 2016 года в Шарлотте, штат Северная Каролина, под названием «Новый курс для афроамериканцев»:

«Действительно, афроамериканцы много сделали для нашей нации. Они сражались и погибали в каждой войне, начиная со времен Революции, они поднимали в пикеты совесть нашей страны, превращая их в долгие марши в защиту гражданских прав. Я слышал и продолжаю слушать проблемы, которые поднимаются афроамериканцами, касающиеся вопросов правосудия, и обещаю, что в рамках правления Трампа закон будет применяться справедливо, одинаково и без предубеждений. Будет только один набор правил, а не двухуровневая система правосудия.

Это только начало. Я никогда, никогда не буду воспринимать афроамериканское сообщество как что-то отдельное. Моя миссия – доказать этой стране, что вчерашний день не должен повториться завтра. Круг бедности должен быть разорван, и для наших людей начнется новое».

Речь Трампа в Шарлотте была прекрасно завершена следующим обещанием: «Объединившись, мы обретем правительство, работающее для народа. И мы сделаем Америку снова великой для всех американцев».

Месяцем раньше он произнес аналогичную речь в Детройте, штат Мичиган.

Подобные выступления были лишь частью общей картины, в рамках которой Трамп активно встречался с членами афроамериканских общин. Элитные СМИ в большей мере проигнорировали обе речи, поскольку сочли, исходя из прошлых опросов, что Трамп не добьется больших успехов у черных избирателей.

Однако СМИ пропустили ясный посыл Трампа всей нации: он хотел объединить страну, напрямую обращаясь к афроамериканцам. Открыто и откровенно говоря с черными избирателями об их проблемах, Трамп принизил большую часть тактики страха левых, которую демократы применяли с афроамериканскими избирателями в течение десятилетий. Эти две речи затруднили левым попытку демонизировать Трампа и отвернуть его образ от чернокожего электората в штатах, где он конкурировал с меньшим преимуществом.

Трамп продолжил послание единства в инаугурационном обращении, сказав:

«Помните то, что никогда не забудут наши солдаты. Не важно, какой у нас цвет кожи, черный или белый, в наших жилах течет одинаковая красная кровь патриотов. Мы все имеем одинаковые свободы, уважая наш большой американский флаг».

Этими словами он перевернул заявления левых, что патриотизм и национализм сродни расизму. Из-за нашей общей любви к Америке невозможно быть патриотом и расистом одновременно. Трамп продолжил эту мысль так:

«И когда рождаются дети, в пригородах Детройта или ветреных равнинах Небраски, они смотрят в одно и то же ночное небо, их сердца наполнены одними и теми же мечтами и дыхание жизни вселено в них одним и тем же всемогущим Творцом. Обращаюсь ко всем американцам, в больших и малых городах, в горах, от океана до океана: вы никогда не будете забыты. Ваш голос, ваши надежды и ваши мечты будут определять наш американский курс. И ваши мужество и любовь всегда будут указывать нам путь».

Этим посылом Трамп стремился поднять и объединить Америку.

Моя жена Каллиста и я – члены Национального гольф-клуба Trump в Виргинии. Это прекрасное место вдоль Потомака. Еще до того как стать кандидатом, время от времени Трамп возвращался из Нью-Йорка, играл раунд, а затем обедал. Часто он приглашал меня и жену присоединиться. Во время обеда постоянно интересовался нашим мнением о клубе. Что мы думаем об этом проекте? Хороша ли ресторанная кухня? Насколько вежлив и отзывчив персонал? Он очень гордился Trump National и обсуждал свое видение действий для привлечения интереса соревнований PGA[24] . Он вложил миллионы в реконструкцию гольф-поля, чтобы сделать его еще более конкурентоспособным, в том числе и с точки зрения проведения достойных телетрансляций чемпионата PGA Senior Championship-2017[25] . Каждый раз, встретив Трампа в клубе, мы наблюдали, как он стремится поднять планку до высшего уровня. Ему нравится такой стиль работы. Сделать Америку снова великой – естественное продолжение его мыслей и действий.

Однако понимания лишь одной философии Трампа недостаточно, чтобы постичь его сущность. Нужно учитывать доктрину и психологию – своеобразный сборник атрибутов и методов, которые он использует для достижения успеха. Эта доктрина быстрая, агрессивная, разрушительная и даже опасная для тех, кто проявляет неосмотрительность.

Трамп уделяет больше внимания скорости решения проблемы, нежели боязни совершить ошибку, ставит важные цели, сохраняя при этом гибкость, использует слабости противников и неустанно работает над тем, чтобы ослабить их сильные стороны. Со стороны это может показаться чем-то хаотичным, но по всем меркам, успехи Трампа в строительном и гостиничном бизнесе, на телевидении, в устройстве гольф-клубов и сама победа на президентских выборах доказывают, что доктрина Трампа эффективна.

Трамп не верит, что можно все запланировать так, чтобы полностью избежать ошибок, и, следовательно, подобное планирование для него – пустая трата времени. Этот подход полностью противоположен принципам работы бюрократического Вашингтона. Взгляните на NASA как на федеральное агентство. Его исследователи стали настолько хороши в своих планах добраться до Марса, что к тому времени, когда астронавты будут готовы к полету, проще отбросить все эти планы и просто полететь.

Частью проблемы NASA является то, что оно потеряло способность совершать ошибки. За пять лет братья Райт потерпели неудачу пятьсот раз, прежде чем подняться в воздух. NASA отстранило бы их от работы после третьего поражения. Это принципиально другая модель. Трамп продвигается очень быстро и, совершив ошибку, моментально выявляет ее суть и минимизирует последствия.

Во время первого выступления Трампа на совместном заседании Конгресса он изложил свое видение: «оставить американские следы в далеких мирах». Но этого не произойдет без больших перемен в NASA, и я предсказываю, что президент Трамп их сделает.

Вашингтон оказался не готовым к такому манхэттенскому темпу. СМИ и истеблишмент вопили, что Трамп принес с собой в Белый дом слишком много хаоса. Фактически же он принес начало ясного прогресса на почве давно назревших проблем.

В элитном классе, похоже, никто не понимает, что быстро развивающийся стиль Трампа является важной частью его стратегии разбить властные структуры, которые выстраивались десятилетиями. Трамп понимал, что установка темпа и интенсивности с самого начала была жизненно важной. Еще за полгода до выборов он продумывал серию исполнительных указов, которые издаст в первые дни президентства, и прекрасно оценивал положительную реакцию сторонников, требующих немедленных действий.

Трамп и дальше должен продолжать двигаться с бешеной скоростью, чтобы не держать «на балансе» левых противников и СМИ. Если он замедлится и позволит элите себя догнать, потеряет часть преимущества. Это не должно произойти, потому что, только двигаясь быстрее укоренившейся системы, Трамп сможет снова сделать Америку великой.

«ПЕТЛЯ OODA»: ПРИНЕСЕНИЕ В ВАШИНГТОН ТАКТИКИ БОЕВЫХ ИСТРЕБИТЕЛЕЙ

В большей степени Трамп работает как предприниматель, запускающий стартап, нежели как традиционный руководитель. Это означает, что он постоянно занят поисками очередных возможностей, действует быстро и постоянно оценивает результаты. Такая модель усиливает успех, уменьшает возможность неудач и требует очень быстрой обратной связи. Это похоже на тактику, которую военные называют «петлей ООDА». Она предполагает первичное наблюдение, ориентирование в ситуации, принятие решения, действие и очередной переход к наблюдению. Теория была разработана полковником ВВС США Джоном Бойдом, известным военным стратегом, изучавшим опыт истребительной авиации, в частности, на примерах воздушных боев американских F-86 Sabre против советских МИГ-15 в Корее.

Первым шагом является наблюдение за происходящим, затем быстрое реагирование на ситуацию, принятие решения о том, что делать, чтобы это действие опережало вашего противника, а затем снова возвращение к наблюдению. Делая это неоднократно, вы неизбежно создадите момент, с которым ваш противник не справится. С тех пор как Бойд разработал эту стратегию для военных, она была применена в бизнесе, в судебной практике и правоохранительных органах. Теперь же Трамп использовал ее в политике. Я не знаю, учился ли Трамп этому методу во время пяти лет пребывания в Нью-йоркской военной академии или просто извлек его из собственного опыта «боев» на рынке нью-йоркской недвижимости, но в любом случае явно его применяет.

Вы видели это во время предвыборной кампании, когда он постоянно обыгрывал оппонентов и настраивал тон всей гонки. На митингах Трамп обращал внимание на темы, вызывавшие наибольшую реакцию со стороны толпы, и сосредоточивался на них, чаще всего с помощью замечаний в Twitter для привлечения внимания средств массовой информации. Затем он немедленно переключался на наблюдение за тем, как его твиты или комментарии воспринимались сторонниками.

Трамп никогда не смог бы быть таким быстрым, имея армию советников по вопросам политики, пытающихся направлять его шаги. Обычно кандидат имеет хорошее представление о реакции на какое-то событие после проведения консультаций. Каждый член команды должен внести собственные коррективы в видение кандидата, поскольку именно за это получает деньги. К тому моменту, когда одобренный командой ответ готов, поезд ушел, ситуация поменялась и не соответствует первоначальной. Трамп обошелся малочисленным персоналом, а собственным главным консультантом был он сам.

Этот метод также помог ему не использовать рекламу платного телевидения. Консультанты любят телевизионную рекламу, зачастую получая процент от ее размещения. Консультанты Джона Эллиса (Джеба) Буша заработали неплохие деньги, размещая рекламу, которая не работала. Предполагаю, что и консультанты Хиллари Клинтон, должно быть, нажили на этом десятки миллионов долларов: для политических консультантов нет наказания за некомпетентность или злоупотребление служебным положением.

Поскольку Трамп сам был собственным консультантом и оплачивал значительную часть кампании личными средствами, у него не было причин зацикливаться на устаревших и неэффективных методах. Он решил, что они дороги, не пользуются должным доверием электората, и пришел к выводу, что личные послания намного эффективнее платных рекламных заявлений, осуществляемых через СМИ. Имея аккаунты в Facebook и Twitter, Трамп решил использовать эти сети в качестве основных инструментов распространения информации. Таким образом Трамп получал доступ к миллионам избирателей без каких-либо затрат.

«Петля OODA» позволила Трампу идентифицировать сильные стороны оппонентов, уклониться от влияния и максимально использовать слабости противников. В первые дни кампании Трампа, когда он еще только учился искусству «быть кандидатом» и ведению дискуссий, вы могли наблюдать, что все делалось на инстинктивном уровне. Лишь несколько позже Трамп начал наблюдать за поведением каждого оппонента при ведении дебатов и оценивать их, причем стараясь вести себя как можно тише. Он наблюдал за их выступлениями с трибун и в СМИ, вероятно, размышляя: «В чем он действительно хорош? Какая у него слабость? Как мне следует поступать дальше?»

Став президентом, он продолжает поступать точно так же. Сразу после вступления в должность Трамп подписал ряд распоряжений, основанных на наблюдениях в ходе кампании. При подписании каждого из своих указов и осуществлении различных законодательных усилий, касающихся защиты границ, «городов-убежищ» для нелегалов, налоговой реформы и прочего, ему приходится одновременно совершать целый комплекс различных «петель OODА».

Он наблюдает, ориентируется, принимает решение и действует, объединив эту эффективную военную стратегию с другим талантом, выращенным на основе делового опыта, – искусстве брендинга.

БРЕНДИНГ, А НЕ АТАКА

Брендинг отличается от атаки. Брендинг основан на идентификации личности и является невероятно эффективным политическим инструментом. Левые сохранили поддержку меньшинств, несмотря на совершенную некомпетентность и бездействие, проявляя усердие в другом: они отчаянно клеймили республиканцев и консерваторов за якобы расистские позиции.

Будучи бизнесменом, Трамп понимал значение брендинга значительно лучше большинства людей в этом мире и уж определенно не хуже, чем его шестнадцать республиканских конкурентов на праймеризе. В первую очередь Трамп убрал из партийной гонки Джеба Буша, приклеив ему «бренд». В распоряжении Джеба были огромные деньги плюс влиятельная сеть двух бывших президентов страны – отца и брата. К нему склонялись элитные СМИ, и он считался фактическим республиканским кандидатом еще до начала партийных выборов.

Так как же Трамп «вырубил» Джеба Буша? Он назвал его «антиэнергетиком». Сразу оговорюсь, что Джеб – мой хороший друг, и он мог бы стать очень успешным президентом, способным проводить настоящие реформы. Но благодаря своеобразной манере Джеба держаться на людях прозвище прилипло к нему намертво (вспомните, как Трамп внимательно наблюдал за всеми своими главными противниками).

Меткий удар Трампа точно достиг цели. Джеб бегал по Нью-Гэмпширу, доказывая избирателям, что он вовсе не «антиэнергетик», в то время как Трамп уже доминировал в СМИ, так часто повторяя свой «низкоэнергетический» термин, что Буш уже ничего не мог с этим поделать. Когда Джеб перестал представлять прямую угрозу, Трамп перешел к другим противникам – «Маленькому» Марко Рубио и Лину Теду – он использовал ту же стратегию, и это сработало. Усилиями Трампа ко времени всеобщих выборов за Клинтон уже прочно закрепился ярлык «Кривая Хиллари».

Но Трамп не использовал брендинг только против противников, он использовал его и для продвижения собственной кандидатуры. Подумайте о рекламных головных уборах (создатель «Дилберта»[26] Скотт Адамс указал на это в своем блоге, который я регулярно читаю). Любой обычный политик, возглавляющий кампанию, несомненно, упомянул бы на них свое имя. Трамп этого не сделал, он понимал, что людям и так хорошо известно, что означает Trump. Прежде всего эти буквы ассоциировались с высококлассными гостиницами и дорогой недвижимостью, а это не было тем брендом, который завоевал бы доверие и поддержку американцев среднего класса. Трамп учел, что патриотизм является основной американской ценностью, объединяющей нас как общество, поэтому на его рекламных бейсболках появилась надпись: «Сделаем Америку снова великой». Эта фраза прочно закрепилась в масштабе всей страны и прекрасно отразила суть избирательной кампании. Теперь речь шла не о личности Дональда Дж. Трампа, а о действии, предполагающем сделать Америку великой страной. Вот что значат эффективные бренды.

Но хороший бренд нуждается и в защите. Левые, политический истеблишмент и СМИ не могут или не хотят понимать Трампа, поэтому продолжают распространять о нем всякую ложь. Одно из самых бесчестных и неоднократных обвинений заключалось в том, что даже теперь, удалившись от бизнеса, он продолжает извлекать выгоду, причем уже из президентской должности.

Проводя значительное количество времени вместе с Трампом и до, и во время выборов, я мог ясно видеть, что все его действия были направлены лишь во благо американского народа. Подумайте сами: Трамп – мультимиллионер. Его жизнь была бы намного проще и менее напряженной (кстати, и гораздо более прибыльной), если бы он остался в бизнесе, а не взошел на политическую арену.

Трамп и его команда должны активно бороться с лживыми бреднями, исходящими со стороны левых, чтобы не подорвать доверия к себе со стороны миллионов американских избирателей, страдающих от кланового капитализма и инсайдерских сделок.

ВСЕГДА ГОТОВ К ОТПОРУ

«Боевая» доктрина Трампа, заключающаяся в маневрировании и постоянной оценке, концептуально означает, что он всегда находится в наступлении. Независимо от того, что происходило во время кампании, вы никогда не видели, чтобы Трамп приносил извинения или как-то объяснял свое поведение. Если он попадал в сложное положение, сразу начинал атаковать в другом направлении.

В выступлении в Национальном университете обороны, состоявшемся после выборов, я объяснил это следующим образом:

«Если вы посмотрите на армию Северной Виргинии, которая была основной боевой силой конфедератов в Гражданской войне, или на современную израильскую армию, вы увидите одну и ту же доктрину. Если вы удивлены, поясню: одна треть ваших сил находится в обороне, две трети идут в контратаку. Никогда не отказываетесь от инициативы – это превосходно и «по-трамповски». Основная модель поведения Трампа: ты ударил меня, я дал сдачи, причем я ударил сильнее, чем ты ударил меня. Он изучил эту тактику как бизнесмен, борющийся с нью-йоркскими СМИ. Если какая-нибудь газета помещала про него критическую историю, Трамп отвечал прямо и сразу, при этом убеждался, что его ответ будет уже в следующем номере. Он всегда контратаковал и стремился находиться в центре внимания».

Он применил тот же принцип и в политике. Когда кто-нибудь из главных противников или экспертов нападал на него в новостях или телевизионном интервью, Трамп не оставлял этого без внимания. Его оппоненты быстро поняли, что, если захотят нокаутировать Трампа, им придется пройти все двенадцать раундов. Таковых не оказалось, и это одна из причин, по которой выиграл Трамп.

В разгар горячего сезона праймериза Билл О’Райли[27] спросил меня однажды, почему другие кандидаты от Республиканской партии не стремились нападать на Трампа. Билл справедливо отметил, что Трамп являлся явным лидером, следовательно, другим кандидатам нужно было подвергать его критике, чтобы получить хоть какие-то шансы на победу. Я объяснил Биллу, что все его просто боялись. Дональд Трамп – медведь-гризли из The Revenant[28]. Если вы привлечете его внимание, он проснется, подойдет ближе, укусит за лицо и сядет сверху. Наблюдая за этим, другие кандидаты предпочли, чтобы медведь съел кого-то другого.

Военная доктрина Трампа может объяснить, почему военные (и мужчины, и женщины) поддержали его в пропорции 3:1 по отношению к Хиллари Клинтон. Они поняли, что Трамп станет сильным главнокомандующим, особенно в вопросе противодействия внешним силам, угрожающим Соединенным Штатам.

Практика Трампа – всегда быть готовым дать отпор и подстраивать систему под себя – имеет и свои недостатки. Посмотрите, как Трамп объявил о 90-дневном запрете на въезд в США граждан из определенных стран в первый же месяц пребывания в должности. Не дав предварительной информации для СМИ – и даже многим сотрудникам администрации, – он неожиданно провел пресс-конференцию и подписал указ об осуществлении запрета сразу после уик-энда. Думаю, что если бы он подождал четыре-пять дней, подумал, переговорил с сотрудниками администрации и полностью объяснил свои действия прессе и общественности, этот запрет был бы лучше понят и принят. Он вызвал бы гораздо меньшую публичную критику, несмотря на имеющиеся юридические проблемы.

Но у Трампа огромная задача – защита государственных границ, разгром радикального ислама, дерегулирование нормативных актов и многое другое. Приняв обычный осторожный «вашингтонский» подход, он не выполнил бы и 10 % из задуманного.

Дело заключается не в том, что Трамп делает что-то не так. Он ежедневно противостоит сложившейся системе, пытаясь ударить по Вашингтону с пяти, шести, семи разных направлений. Он подписал указ о запрете на въезд, затем указы о запрете городов-убежищ, об ускорении аналитических выводов EPA[29] по важным инфраструктурным проектам, о создании трубопроводов Keystone XL и Dakota Access. Это заставило левых работать в разных направлениях. Конечно, запрет на въезд был остановлен судами – на данный момент, но были отклонены и некоторые другие указы.

Я всегда говорю подчиненным, что предпочту ошибки, допущенные вследствие неверных оценок, принципиальным упущениям. Сомневайтесь, но делайте, продолжайте движение. Подход Трампа аналогичен: он часто критикует ошибки, но очень редко за них увольняет.

Задача сотрудников администрации Трампа заключается в том, чтобы, поднимаясь с постели каждое утро, помнить – они находятся на службе не для того, чтобы приспосабливаться под систему Вашингтона, а для того, чтобы ударом ноги выбить у нее заваленный бумагами стол. Им нужно продолжать продвигать систему до тех пор, пока она не изменится и не будет соответствовать их целям.

С ОПЕРЕЖЕНИЕМ ГРАФИКА, НО В РАМКАХ БЮДЖЕТА

Другая часть доктрины Трампа, обусловленная желанием двигаться быстро, заключается в том, чтобы исполнять все «досрочно, но в рамках выделенных средств». Этот подход был критически важен в его строительном бизнесе, потому что задержки стоили громадных издержек.

Одна из лучших историй, иллюстрирующих способности Трампа сохранять высокую производительность при снижении затрат, изложена в бестселлере «Искусство заключать сделки».

В Центральном парке Нью-Йорка есть каток Wollman Rink. В 1980 году возникла техническая проблема – каток перестал вырабатывать лед, и город Нью-Йорк разработал проект его восстановления. После шести лет ожидания и выброшенных на ветер тринадцати миллионов долларов налогоплательщиков лед на катке так и не появился.

У Трампа был таунхаус с видом на этот каток, и он устал смотреть на это безледное пространство. Именно поэтому он развязал письменную войну с мэром Эдом Кохом. Трамп начал писать письма редакторам различных городских газет, обвиняя Коха и мэрию в неспособности решить проблему с катком: он прекрасно понимал, как привлечь внимание города.

Вот что Трамп писал в «Искусстве заключать сделки»:

«За долгие годы общения с политиками я твердо уяснил: единственное средство, которое бы гарантировало их принуждение к какому-то реальному действию, – это пресса, а точнее, страх перед прессой. Вы можете применять все виды давления, молить и угрожать, вносить крупные суммы денег, но ничего не получить взамен. Но повысьте вероятность появления отрицательных публикаций даже в неявной форме, и большинство политиков начнут шевелиться. Эти публикации – потенциально потерянные голоса избирателей, и эти потери, при их достаточном количестве, означают, что политик не будет переизбран. Если это произойдет, ему, возможно, придется заниматься чем-нибудь другим с девяти утра до пяти вечера, то есть заниматься делом. А это последнее из того, что хочет большинство политиков».

Мэр Кох так устал от нападок Трампа через СМИ, что, наконец, сам бросил встречный вызов и предложил Трампу исправить каток самому за шесть месяцев, уложившись в три миллиона долларов.

Трамп ответил Коху публикацией, в которой заявил, что соберет вещи и переедет в Аргентину, если превысит выделенные средства хоть на один доллар или опоздает с поставленным сроком хотя бы на один день. Он прекрасно понимал, что сам Кох и остальная часть города уже никогда не простят ему отказ взяться за ремонт.

Продолжение этой истории стало ключевым моментом моего очарования Трампом и, возможно, побудило написать эту книгу. Он признался, что никогда ничего не знал о строительстве катков, несмотря на то, что оказался полностью вовлечен в публичную полемику с мэром в связи с реконструкцией Wollman Rink.

Трамп посчитал разумным переговорить с кем-то из экспертов в создании катков, что, естественно, заставило задуматься о Канаде. В своей книге он писал: «Катание на коньках – это удел канадцев, как и бейсбол для американцев, являющийся нашим национальным времяпрепровождением. Лучшими строителями в этой области, как я полагал, были, вероятно, компании, строящие катки для профессиональных хоккейных команд Канады». В конечном счете он связался с компанией из Торонто, которая строила каток для хоккейной команды Montreal Canadiens.

Трамп прослушал интенсивный курс о строительстве катков, а канадские эксперты прилетели в Нью-Йорк, чтобы взглянуть на Wollman Rink. Вероятно, это был первый случай, когда каток осматривали люди, действительно умеющие заниматься строительством такого рода. Каток открылся через три месяца, а на его ремонт было потрачено два миллиона двести пятьдесят тысяч долларов. Он продолжает функционировать и по сей день, успешно генерируя ледовое покрытие. Теперь каток так и называется – Trump Wollman Rink in Central Park.

Мне очень нравится эта история, поскольку отлично иллюстрирует, что Трамп – прагматичный и разумный консерватор, знающий, как решать сложные проекты, находясь под огромным давлением. Есть и другие случаи. Как рассказал мне Руди Джулиани[30], еще лучшим примером является поле для гольфа Ferry Point в Бронксе, которое не могли создать ни Джулиани, ни Майкл Блумберг[31].

Они обратились с вопросом о реализации проекта Ferry Point к Трампу, который завершил все работы всего через полтора года. Теперь в Бронксе есть свое восемнадцатилуночное поле для гольфа. По словам Джулиани, это еще большее достижение, чем ремонт Wallman, поскольку строительство гольф-поля гораздо сложнее с технической точки зрения.

Трамп обладает прекрасной возможностью донести до Вашингтона свой огромный практический бизнес-опыт. Однако одним из самых больших препятствий стало мышление бюрократов из Управления Конгресса США по бюджету[32] (Congressional Budget Office, CBO) и из Офиса управления и бюджета[33] (Office of Management and Budget, OMB).

Миссия CBO заключается в том, чтобы предоставлять Конгрессу объективный, внепартийный и реалистичный анализ проектов или законодательных актов и, в частности, рассчитывать, во сколько их реализация обойдется налогоплательщикам. Они называют этот процесс «оценочным». К сожалению, это агентство является левым и занимает позиции бюрократической защиты «большого» правительства и либерализма.

Большинство оценок CBO завышены, поскольку этот государственный орган проявляет полную бездарность при мониторинге стоимости каждого проекта на каждом этапе. Когда я был спикером Палаты представителей, мы, не сдаваясь, боролись с CBO ежедневно, что в конце концов оказалось крайне важным при верстке бюджета.

Кроме того, это не только некомпетентное, но и коррумпированное учреждение. Когда CBO впервые «оценил» Obamacare, агентство предложило Обаме помочь Джонатану Груберу, главному архитектору этого закона, стать академическим советником. Более того, СВО «оценило» закон почти так, как это расписал сам Грубер. Таким образом, оно позволило человеку, написавшему ужасный закон, дать «предположительно» объективный анализ собственному детищу. И тот же академический советник позже, в 2013 году, указал на «недостаточную прозрачность» при создании Obamacare и «тупость американского избирателя» как на критические факторы, благодаря которым закон был принят. С той же трибуны Грубер отметил, что закон был написан «в муках» с целью обмануть CBO при рассмотрении центральной составляющей – страхового полиса, который не являлся бы налогом, что, по его собственному признанию, могло бы «убить» весь законопроект.

CBO впустило лису в курятник, в результате чего произошла первичная «оценка» Obamacare в оригинале автора. Это было не только неправильно, но и совершенно непростительно. Год спустя CBO произвело новую оценку. Стоимость оказалась настолько больше первоначальной, что было ясно – Obamacare никогда бы не прошел при изначальной объективной оценке.

Представьте себе «военный» подход Трампа. Вообразите предложенный им план по инфраструктуре. CBO просто не будет способно сделать что-нибудь путное с предпринимательской точки зрения, поэтому постарается полностью испортить все, что пытается сделать Трамп. Если Палата представителей и Сенат позволят CBO выжить, попытки президента будут обречены на провал, поскольку бюрократы не смогут провести разумных оценок.

Вспомните об этом, когда мы увидим оценку CBO создания пограничной стены с Мексикой. Если президент Трамп и Конгресс смогут «прорезать» бюрократию и волокиту, стена будет стоить намного меньше, чем заявит CBO.

Офис OMB является ветвью исполнительной власти и существует параллельно с СВО. В нем работают искренние, интенсивно работающие и очень компетентные эксперты. Но Трамп настроен на демонтаж старого, и OMB будет весьма сложно принять его стиль управления, агрессивное снижение затрат и применение здравого смысла.

Предпринимательское управление президента Трампа сэкономит десятки, а в конечном счете и сотни миллиардов долларов федеральных фондов, но на первых порах будет очень сложно заставить CBO и OMB распределять сэкономленные средства в нужных направлениях.

ВЫСТРАИВАНИЕ ОТНОШЕНИЙ

Несмотря на агрессивный подход к бизнесу и политике, Трамп знает, что без отношений он никогда не построил бы многомиллиардный бизнес и не стал президентом. Если предположить, что никто в Нью-Йорке не захотел вести переговоры с Трампом, он бы не смог ничего купить или продать. Итак, часть его учения связана с построением и поддержанием сильных отношений с потенциальными союзниками.

В «Искусстве заключать сделки» Трамп рассказывает историю важности сильных отношений:

«Доверенные лица Penn Central наняли компанию, возглавляемую человеком по имени Виктор Палмири[34] . Я никогда не слышал о Викторе Палмири, но сразу понял, что хочу познакомиться. С самого начала, строя связь с Виктором, я смог, по сути, работать на него, а не просто быть очередным покупателем. Для меня это был потрясающий опыт. Например, мы заключили договор, дающий мне эксклюзивный вариант покупки 60-й и 30-й улиц. Penn Central даже согласилась компенсировать мне затраты на разработку проекта и усилить доверие прессы».

Как я уже говорил, Трамп обладает талантом сближения с людьми, приблизительно так же, как и Билл Клинтон. Разговаривая с Трампом, вы находитесь в центре его внимания. Он полностью занят только вами, и это, несомненно, сослужит хорошую службу при выстраивании отношений с Конгрессом и за рубежом.

Трамп уже провел плодотворные встречи с лидерами стран из числа ближайших союзников: премьер-министром Великобритании Терезой Мэй, премьер-министром Канады Джастином Трюдо и премьер-министром Японии Синдзо Абэ. Кроме того, он принял китайского президента Си Цзиньпина на саммите по вопросам торговли и национальной безопасности.

Такие встречи очень важны, особенно на раннем этапе. Трамп проводит кардинальные перемены в международных экономических связях. Это может вызвать некоторую напряженность, поэтому следует иметь сильные личные отношения с этими лидерами на основе взаимного доверия. Президент Трамп также начал наводить мосты между Белым домом и Капитолием, которые были почти уничтожены при прежней администрации. Президент Обама редко встречался с кем-либо, кто не был демократом, а еще реже с теми, кто не входил в состав руководства Конгресса. С приходом на должность президент Трамп встретился с сотнями членов Конгресса, включая тех, кто не находится в руководстве, в том числе и с демократами.

Строя такие отношения в Конгрессе, президент лучше узнает, как ему нужно проводить свою политику и достигать правильных соглашений, чтобы воплотить в жизнь большее число законодательных идей.

ИСКУССТВО СДЕЛКИ

Наконец, самым центральным и определяющим достоянием доктрины Дональда Трампа, а возможно, и его величайшим умением, является способность вести переговоры. Он живет заключением сделок. В начале книги «Искусство заключать сделки» Трамп пишет:

«Я не делаю этого ради денег. У меня их достаточно, гораздо больше, чем когда-либо понадобится. Я делаю это ради самого свершения сделки. Сделки – моя художественная форма. Другие люди красиво рисуют на холсте или пишут потрясающие стихи. А мне нравится заключать сделки, желательно крупные».

Трамп расспрашивал меня о компаниях. Как истинный бизнесмен, он уточнил: «Итак, сколько?» Подумав, я ответил, что он станет конкурентоспособным кандидатом, вложив примерно 80 миллионов долларов. Трамп сказал: «80 миллионов – стоимость яхты. Но это намного веселее, чем яхта!»

Сразу же после избрания Трампу предстояло проводить все переговоры от имени американского народа.

В декабре он договорился с производителем кондиционеров Carrier и правительством Индианы, чтобы сохранить большую часть рабочей силы в количестве одной тысячи ста человек. Ранее компания заявила, что переведет большинство рабочих мест в Мексику, но в обмен на полученные налоговые льготы от государства теперь согласна выделить еще шестнадцать миллионов долларов на капитальные затраты для завода в США.

В январе Трамп просто засыпал критикой Ford Motor Company за план строительства завода в Мексике стоимостью в один миллиард шестьсот миллионов долларов. Как только Трамп оказал давление на автопроизводителя, Ford объявил, что готов инвестировать семьсот миллионов в Детройт, где будет создано еще семьсот рабочих мест.

В феврале он убедил Lockheed Martin снизить последний счет за девяносто истребителей F-35 на шестьсот миллионов; за месяц до этого он «побрил» один миллиард долларов со стоимости двух новых самолетов Air Force One (это стоило ему часа переговоров с Boeing).

Обожая колесить по стране ради заключения сделок и став виртуозом в этом вопросе, Трамп знает, что каждому «да» предшествуют несколько отказов. В частности, занявшись вопросом проектирования Trump Tower, он получал отказы почти на каждом шагу.

В «Искусстве заключать сделки» Трамп описывает, что когда он впервые начал присматриваться к роскошному универмагу Bonwit Teller и сказал владельцам, что хотел бы купить магазин и здание, человек по имени Франклин Джарман, оказавшийся исполнительным директором, вежливо ответил: «Вы, должно быть, сумасшедший, если считаете, что мы когда-нибудь согласимся продать эту недвижимость».

Но Трамп упорствовал. Месяц за месяцем он писал письма, но Джарман их игнорировал. Наконец, он узнал, что компания Genesco, владеющая этим зданием, испытывает финансовые затруднения и наняла нового исполнительного директора по имени Джон Ханиган. Трамп назначил встречу, которая длилась лишь полчаса. Несколько недель спустя Трамп подписал контракт на строительство и оставшуюся часть оплаты аренды земли на двадцать пять миллионов.

Затем Трамп преодолевал еще несколько ситуаций «нет», когда приобретал землю под здание, обеспечивал финансирование строительства или получал налоговую льготу за развитие Нью-Йорка. Он победил всех.

О налоговой льготе Трамп рассказал в главе «Элементы сделки»:

«Город [Нью-Йорк] совершенно не признавал специфики моей работы, и на Tramp Tower была наложена стандартная налоговая ставка, которая полагалась любому застройщику. Я сражался в шести разных судах. Это стоило мне больших денег, эксперты считали мой выигрыш невероятным в принципе, а окружающие говорили, что это политическая ситуация без победы. А я решил, что нужно прилагать усилия независимо от результата, и одержал победу, что сделало меня только лучше».

В деловом мире нет стандартного единого ответа, и Трамп это понимает. Это дает превосходную возможность проводить свою политику через Конгресс, поскольку он всегда будет искать способы добиться согласия.

На момент, когда я пишу эту книгу, Трамп и республиканцы в Конгрессе так и не смогли отменить закон Obamacare и заменить его другим. Но, учитывая успехи Трампа в прошлом, я держу пари, что он тоже получит «да» в этой ключевой проблеме здравоохранения.