Глава 5
Нельзя бояться бесконечно. Неизменно наступает переломный момент, когда ты смиряешься и начинаешь с обреченным безразличием воспринимать недавно пугавшие факты.
Казалось, все, увиденное дальше, должно было окончательно раздавить, ввергнуть в бездну отчаяния. Но я решила, что буду к любым поворотам судьбы относиться с выдержкой и спокойствием, сосредоточившись на ожидании удобного шанса для активации капсулы.
Мы еще с полчаса продолжали стремительное погружение в недра этого космического тела, пока не оказались в огромной, необозримой для взгляда пещере. Создавалось впечатление, что перед нами внутренняя полость всей планеты. С глубиной возрастало и количество серебристых вен на видимых окружающих поверхностях.
Повсюду встречались кратеры, пыхающие горячим воздухом и паром. От них я старалась держаться подальше, избегая риска обвариться или ошпарить легкие обжигающей струей влаги. Ощущения были почти как в зоне земных тропиков, если сделать скидку на отсутствие палящего солнца и частого дождя.
Со мной, как и до этого, не церемонились. Доставив, бросили на землю, велев не двигаться с места. Но возможность видеть и слышать у меня еще была. Поэтому я первым делом посмотрела в направлении странного шума. Увиденное повергло в ступор. Я находилась на своеобразном плато, возвышающемся над основной частью пещеры метров на семь. Помимо расположения на более высоком уровне, оно было отделено еще и головокружительно глубоким рвом, на еле различимом дне которого что-то булькало и клокотало. Меня бросили совсем недалеко от его края. За этой непреодолимой пропастью начиналась, собственно, территория пленных. Но рассмотреть там что-то дальше сейчас было невозможно из-за гигантского количества столпившихся на той стороне обитателей ада.
Множество озлобленных, грязных, агрессивно настроенных мужчин всех известных мне рас. Тут были и тарты, и земляне, и эройцы. Я заметила даже одного мирота. Все – представители гуманоидных рас! И все уставились прямо на меня, вплотную приблизившись к противоположному краю пропасти. Кровь, по ощущениям, свернулась в сосудах от дикого ужаса, охватившего душу. Меня накрыло животным безоглядным страхом. Не зная, как укрыться от этих прожигающих насквозь взглядов, я зажмурила глаза, ссутулившись и сжавшись в комочек.
«Это не со мной, не со мной».
Ой! Вдруг я поняла, что все крайне просто – спасение прямо у меня под боком, причем в буквальном смысле! Достаточно перевалиться за край – в пропасть, и вот она – такая вожделенная смерть. Медленно, стараясь не сбиться с дыхательного ритма, я приоткрыла глаза и бросила осторожный взгляд в сторону верпанов. Они, совершенно не обращая на меня внимания, суетливо что-то возводили в центре плато.
«Да, именно в этом мой шанс!»
Стараясь проделать все так, чтобы не было заметно со стороны, я подобралась, готовясь быстрым рывком броситься вниз. Как же здорово, что заключенные своими криками и нетерпеливой возней создают такой сильный шумовой фон! Это дает мне надежду, что верпаны не расслышат моих шевелений и не успеют перехватить…
Один… два… вперед! Я, неуклюже дернув скованными руками и зажмурив глаза, резким движением крутанулась в сторону, с отчаянной решимостью переваливаясь за край обрыва…
Ба-а-ах!
Меня ударило волной боли безумной силы. Словно на меня упала огромная бетонная плита, полностью раздавив, даже расплющив. От силы удара вышибло не только дыхание, я почувствовала, что сознание тоже покидает меня.
«Или, – мелькнула последняя надежда, – это все же жизнь?..»
– Какие они однотипные, предсказуемые… Каждая пытается сделать это, – медленно вплыл в сознание безразличный механический голос.
С титаническим трудом разлепив веки и стараясь не проваливаться в беспамятство, я натолкнулась взглядом на склонившегося надо мной верпана. В его глазах не было ни сочувствия, ни жалости, только презрительная брезгливость.
– Зато как нравится пленным! Это их всегда заводит. А чем они заинтересованнее, тем большее их число будет претендовать на нее, – отвернувшись от меня, ответил кому-то верпан.
Потом, оборачиваясь ко мне и кивая в сторону пропасти, четко произнес:
– Там защитное поле, препятствующее проникновению, поэтому убежать невозможно.
Я лежала, мучаясь от боли – ударило меня капитально, – и не хотела приходить в себя. Возвращаться в этот ужас. Толпа позади провала так и гудела, возбужденно выкрикивая что-то. Мне даже подумать было страшно, что они кричат, поэтому я старалась не вслушиваться в синхронизацию «балаболки». Как же наивно с моей стороны было полагать, что мне так легко позволят сбежать!
Я скорее почувствовала, чем увидела, как освободили руки. И тут же ощутила, как все та же вязкая субстанция обхватила мою шею.
«Ошейник!» – Видимо, побыть питомцем я все же успею…
Не давая времени на раздумья, меня дернули за длинный металлический провод, прикрепленный к ошейнику. Стараясь избежать падения, я неловко заковыляла в сторону, куда тянули. Двигаться было больно. Мое тело все еще ощущало колоссальные последствия удара, превратившись в один сплошной ушиб! Подняв голову, я увидела цель, к которой меня вели. Это был столб, расположенный в центре плато. Именно к нему верпан, поддергивая, привязал второй конец металлического шнура, закрепленного на моей шее.
Взмах! И острый коготь подскочившего вплотную верпана мгновенно прочертил на моем когда-то форменном костюме продольную полосу, разрывая его пополам. Я даже не успела подхватить руками его тут же опавшие грязные части. Пещеру сотряс ликующий вопль множества глоток. Это пленные приветствовали мое унизительное раздевание. Теперь я стояла, выставленная на всеобщее обозрение в одном нижнем белье, прикованная за шею к столбу, не имея возможности убежать или спрятаться.
Меня душили злость, ненависть и решимость. Именно это скотское обращение стало последней каплей, «взорвавшей» меня. В голове всплыла фраза, когда-то давно оброненная отцом: «Бой – единственное средство победить!» Именно сейчас, практически голой выставленная на обозрение сотен обреченных извергов, я решила, что не сломаюсь! «Сдохну, но не сдамся!»
Решительно повернувшись спиной к ревущей толпе, села на землю и начала делать дыхательные упражнения, стремясь расслабиться, отрешиться от этих бушующих криков. Хватит уже делать глупости! Лимит по ним я и так перевыполнила за последнее время.
Спиной ощущая безумное множество взглядов, словно прожигавших кожу, держалась с трудом. Отчаянно хотелось заплакать.
«Нет! Пусть засмотрятся, поворачиваться не буду!»
Внезапно кожу буквально опалило, в меня словно воткнулся острый кинжал, порождая ощущение стремительного укола и какого-то тянущего томления. Не в силах совладать со странным ощущением притяжения, я медленно повернула голову, бросив через плечо взгляд в ту сторону, где ощущался источник «тяги».
Мой взгляд скрестился с решительными зелеными глазами находящегося на значительном расстоянии мужчины. Он был настолько высоким и мощным, что возвышался над остальными. Его взгляд не отпускал, полностью завладевая моим вниманием. Мы оба словно застыли, выпали из реальной жизни, «касаясь» друг друга зрительно.
Его глаза вспыхнули, с каждым мгновением разгораясь все более ярким зеленым свечением! Осознав, что уже несколько минут я пялюсь на одного из пленных этой тюрьмы, привлекая к себе и к нему всеобщее внимание, я с усилием отвела взгляд. Но прежде чем отвернуться, не удержалась и обежала мимолетным взором его лицо. Светлые волосы, собранные в высокий хвост на макушке, эти пленившие меня раскосые зеленые глаза, смуглая кожа, небольшие клыки, выглядывающие из-под верхней губы, волевой овал подбородка и необычной, заостренной книзу формы уши…
«Арианец! Откуда ОН здесь?!»
Уставившись в стену, прорезанную серебряными узорами, я старалась прийти в себя. Я больше не слышу гула, криков – просто не обращаю на них внимания. Перед глазами так и продолжает стоять этот гигант с горящими зеленым светом глазами…
– Узники! Мы выставляем награду – эту самку – на ближайший отсчет. Все желающие ее получить могут, как всегда, сделать это, выполнив необходимые нормы для ваших групп по выработке руды, – усиленный каким-то устройством голос верпана разнесся под сводом пещеры, заставив меня вздрогнуть и в полной мере осознать свою участь.
Было трудно, очень трудно справиться с собой и сдержаться! На глазах у всех этих… узников, но я справилась. Так и не обернувшись, сидела с гордо поднятой головой. Но внутри… внутри меня одолевали самые печальные мысли.
«Знать бы еще, сколько у них времени занимает это самый отсчет! Сколько дней или часов осталось у меня до страшной расправы? И что я могу сделать в данных обстоятельствах?»
Один из вариантов спасения: у меня вживлен ликвидатор. Но что, если челюсть так и не освободят, лишив возможности произнести сигнальную фразу? Надо придумать что-то другое, подстраховаться. Но что я могу? Не много… Физически сопротивляться верпанам я не способна, возможностей как-то иначе повлиять на них тоже не вижу.
«Не представляю себе, даже в общих чертах, их уязвимые стороны…» Капитан говорил, что в своей защитной оболочке-скафандре они практически неуязвимы. А есть ли возможность увидеть их без защиты? Очень маловероятно, что здесь они без нее разгуливают: ведь кругом – обозленные, только и мечтающие о мести существа. Значит, отпадает. А что еще? Что мне вообще о них известно, помимо чуждой природы и жестокости по отношению к другим разумным расам?
Я глубоко задумалась. Получалось, что о верпанах я не имею какой-то полезной информации. Поэтому для начала стоит понаблюдать за ними. Первое, что я уже успела отметить, – все верпаны, находящиеся тут, были физически мощными. Но это и логично – для работы, сопряженной с риском и охраной, и у нас отбирали только самых-самых.
Что еще? Осторожно, стараясь не привлекать внимания, я кидала быстрые взгляды на верпанов, находящихся в поле моего зрения. И постепенно пришла к заключению, что всех их объединяет еще одна отличительная черта. Они носили на одной из лапок что-то похожее на браслет, который представлял собой недосомкнутый круг, по виду из металла. В центре браслета – единственное украшение на полоске металла, маленький черный камешек. Возможно, я напрасно им заинтересовалась: это может быть средство внутренней связи или ритуальное украшение, имеющее непонятный для меня смысл. Но рассмотреть поближе очень хотелось: когда терять уже нечего, появляется бесстрашие. Такая возможность представилась мне, когда наступило время очередного кормления.
На этот раз не было никакого жука. Передо мной бросили обычную миску, наполненную какой-то гомогенной светлой массой. И как мне это есть прикажете? Что же станет с моим человеческим достоинством в этом аду?.. Как обычно, чем-то смочив маску, мне позволили слегка приоткрыть рот и вручили трубочку. Предстояло засасывать еду, как через соломинку. Но как я ни старалась, пропихнуть соломинку в крохотное отверстие во рту не могла. Наблюдавший за мной верпан склонился ближе и принялся двумя когтистыми лапами касаться моего намордника, дополнительно смачивая его, чтобы немного увеличить отверстие. И тут у меня прямо перед глазами очутился этот браслет.
Действуя скорее по наитию, я чуть дернула головой, рассыпав свои, порядком уже свалявшиеся, седые волосы так, чтобы они частично укрыли лапу верпана в том месте, где находится браслет. А потом, отставив миску, подняла руки, чтобы вставить все же соломинку в рот. При этом я, сдерживая отвращение, постаралась соприкоснуться с лапой верпана. В какой-то миг, почувствовав под рукой металл, с поразительным бесстрашием, замирая в душе от страха, я осторожно за него потянула.
Занятый копошением с соломинкой, верпан ничего не заметил: все же скафандр – не кожа и не обладает ее чувствительностью к любому прикосновению. Я же, каждое мгновение опасаясь быть пойманной с поличным, как бы невзначай опустила руку с браслетом на землю, осторожно подпихнув его под себя.
Уф-ф!
От стресса и пережитого волнения я стремительно втянула в себя все содержимое миски, не успев почувствовать вкуса еды. Боясь поднять глаза на верпана, снова сковывавшего мне нижнюю часть лица, я смиренно сидела, ожидая, когда он отойдет. Казалось, что вот сейчас он опомнится и мне наступит конец. Но нет, обошлось.
Браслет буквально «жег» мне кожу; не понимая, зачем вообще его стянула, задним числом я судорожно размышляла, что с ним делать, пока верпан не хватился пропажи. Сидеть на нем вечно я не могу, рассмотреть его возможности тоже нет.
«И кто меня дернул его стянуть?»
Решив, что лучшим выходом будет зарыть его, я, как бы рассеянно, стала водить руками по земле, нащупывая какую-нибудь щель или ямку. Может, подумают, что браслет сам свалился и затерялся под ногами? Обнаружив подходящее по размеру углубление и набрав полные ладошки грунта, я постаралась максимально естественно сменить позу, переместившись ближе к нему. И, улучив момент, пока на меня никто не смотрел, передвинула, присыпая, в ямку браслет.
«Ура! Справилась!»
На волне облегчения от своего увенчавшегося успехом спонтанного плана, я немного воспряла духом. Не такие уж они всесильные, эти верпаны! Пусть мой поступок из всех партизанских действий в тылу врага носит самый непримечательный характер, но мне он добавил уверенности в собственных силах. Решив обязательно придумать что-нибудь еще, я осмотрелась.
Такого ажиотажа, как в первые часы моего появления, больше не наблюдалось. После объявления о награде обреченные жители этой планеты-тюрьмы разошлись. Лишь изредка то тут, то там возникали небольшие группы мужчин, неизменно бросающих взгляды в мою сторону. Решив использовать всплеск адреналина с пользой, я глубоко втянула в себя влажный воздух и жестом поманила ближайшего верпана.
«Хорошего ждать не приходится. Но уже нет страха перед чьим-то гневом!»
Тот, несколько помедлив, подошел. Решив действовать быстро, чтобы не задумываться о последствиях своего поступка, я жестами попыталась выяснить, какой временной период занимает этот их «отсчет». Пришлось много раз показать на себя, на территорию узников, руками изобразить копательные движения, тыча пальцем в серебряные «вены», прежде чем верпан меня понял.
– Сутки, – прозвучал синхронизированный ответ, разом убавивший мое воодушевление.
«Так мало?! Получается, уже завтра в это время я…»
И тут меня опять пронзило ощущение того притягивающего взгляда. Не имея сил сопротивляться, я обернулась, ожидаемо натолкнувшись на обладателя зеленых глаз. Только сейчас глаза его не светились, а сам мужчина как-то серьезно и вопросительно вглядывался в мое лицо. Не понимая, чем вызвала его недоумение, я осторожно оглянулась вокруг и… замерла. Тот верпан, с которого я стянула браслет, странно корчился, свалившись своим продолговатым грузным телом на землю и судорожно подергивая поднятыми вверх лапами. Его необъяснимые маневры привлекли не только мое внимание. К собрату тут же кинулись другие верпаны, выискивая что-то рядом с ним.
«Браслет! – озарило меня. – Значит, это не украшение!»
Понимая, что упускаю что-то важное, я снова перевела взгляд на зеленоглазого великана и увидела, что он тоже смотрит на корчащегося монстра и что… его глаза опять пылают зеленым светом!
«Так это он… воздействует?» – странным убеждением озарила мысль.
Значит, те слухи про арианцев – правда?! Они действительно могут сопротивляться влиянию и даже непосредственно уничтожать верпанов!
Снова переведя взгляд на своих надзирателей, я увидела, что они тоже обратили внимание на присутствие арианца и сгрудились на своей половине провала прямо напротив него.
«Жестоко расправятся с ним, накажут?»
Но верпаны лишь смотрели на него и судорожно, даже как-то панически перебирали передними лапами, общаясь между собой. А извивавшийся в судорогах верпан совсем затих, обмякнув на земле. Из той части скафандра, где располагалось «окно», вытекала какая-то студенистая масса.
Вот это да! Я замерла, боясь даже дыханием привлечь к себе чье-то внимание.
Двенадцать, ну, теперь уже одиннадцать здоровенных верпанов не предприняли ни-че-го, чтобы наказать повинного в гибели одного из них одинокого арианца. В их поведении, в позах, жестах, беспорядочных движениях ощущался… страх! Страх перед этим зеленоглазым представителем такой далекой и загадочной инопланетной расы.
Снова украдкой бросив взгляд на мужчину, я пораженно замерла. Арианец, поймав мой взгляд, поднял руку и, указав пальцем сначала на меня, плавно перевел его и ткнул себе в грудь. Не надо быть полиглотом, чтобы понять его жест. Он означал: «Ты – моя!»
Почему? Что он хотел этим сказать? На душе стало тревожно…