Полное собрание сочинений. Том 8. Педагогические статьи 1860–1863 гг. О задачах педагогии. НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ И НЕОКОНЧЕННОЕ. (Л. Н. Толстой, 1863)

*[О ЗАДАЧАХ ПЕДАГОГИИ.]

Образованіе – благо. – Образованіе дается жизнью. Преподаванье, ученье есть, должно быть часть жизни, также непосредственно и безсознательно воспринимаемо, какъ каждое отправленіе жизни. Единственное лучшее руководство мры, времени – условій [?] удовлетворенія потребности – есть природное стремленіе.

Исторія Педагогіи – двоякая. 1) Человкъ развивается самъ подъ безсознательнымъ вліяніемъ людей и всего существующаго и 2) человкъ развивается подъ сознательнымъ вліяніемъ другихъ людей. – Подъ исторіей Педагогіи разумютъ одно сознательное развитіе. Первая же, несуществующая исторія Педагогіи была бы боле поучительна: какъ боле и боле непосредственно учился человкъ изъ жизни, которая боле и боле становилась поучительна. Какъ независимо отъ сознательной педагогіи, иногда подъ ея вліяніемъ, иногда противуположно, иногда совершенно независимо, подвигалось образованіе и самая безсознательная педагогія, какъ боле и боле съ различіемъ образованія, съ быстротой сообщенія, съ развитіемъ книгопечатанія, съ перемной образа правленій государственныхъ и церковныхъ, боле и боле поучительны становились люди – являлись новые средства¹ поученія. Эта новая исторія педагогіи должна явиться и лечь въ основаніе всей педагогіи. Въ этой наук должно быть показано, какъ учился говорить человкъ 1000 лтъ тому назадъ и какъ учится теперь, какъ онъ учился называть вещи, какъ онъ учился различнымъ языкамъ, какъ онъ учился ремесламъ, какъ онъ учился этик; какъ онъ учился различію сословій и обращенію съ ними, какъ онъ учился думать и выражать свои мысли. Я попробую написать такой краткой историческій очеркъ для исторіи педагогіи русскаго крестьянина и на немъ только полагаю возможнымъ основать общія правила² образованія Русскаго крестьянина. Величайшій <абстрактный> философъ не дастъ мн ¹/₁₀₀₀ доли тхъ основаній, которыя я найду въ пріемахъ ддовъ, отцовъ, матерей, старшихъ сестеръ, братьевъ, сосдей. – И не потому я найду ихъ у мужиковъ, а не у философа, что мужикъ умнй философа, но потому, что отношенія ребенка къ педагогической дятельности жизни³ совершенно свободны и изъ безчисленна[го] множества действій только т принимаютъ педагогическій характеръ, которыя свойственны восприниманiю ребенка, и дйствія и пріемы эти вками дйствуютъ одинаково неотразимо на поколнія. – Дйствуютъ всесторонне, какъ сама жизнь. Педагогія сосредо[то]чивается здсь не такъ, какъ въ сознательной – на однихъ пріемахъ – здсь такія же важныя силы: жилище, достатокъ, пища, работы, домашнія животныя и т. д. Въ педагогическомъ отношеніи это не есть случайность, что Царь воспитывается во дворц, всегда съ людьми, а мужикъ въ изб, часто одинъ, когда родители на работ. Наилучшій Царь не можетъ быть иначе воспитанъ, какъ въ толп, наилучшій мужикъ не иначе, какъ въ одиночеств и въ курной изб, которая сильне заставляетъ его любить поле. Въ каждомъ жизненномъ условіи развитія есть педагогическая цлесообразность, и отыскать ее есть задача этой исторіи педагогіи. – Эта исторія педагогіи разъяснила⁴ бы много кажущихся трудностей. Говорятъ, главная трудность образованія мужицкаго сословія есть необходимость дтской работы. И[сторія] П[едагогіи] доказала бы, что дтская работа есть, напротивъ, первое условіе образованія крестьянина и т. п. Только эта исторія педагогіи можетъ дать положительныя данныя для самой науки педагогіи. Исторія же педагогіи въ тсномъ смысл понимаемая, такъ, какъ она до сихъ поръ понимается, можетъ дать только отрицательныя основанія. Эта Исторія Педагогіи, которую я назову скоре исторіей <образовательныхъ> теорій воспитанія, есть исторія стремленій человческаго ума отъ идеи образованія <идеальнаго человка>, независимо отъ потребностей человка, къ предоставленію свободнаго восприниманія науки, отъ образованія идеальнаго человка къ образованію известнаго человка. Этотъ ходъ можно прослдить со времени возобновленія наукъ черезъ Лютера, Бако, Руссо, Коменіуса, Песталоци до новйшаго времени. Посл классическаго образованія и средствъ [?] памяти, требуется извстное религіозное, и орудіемъ длается мышленіе, посл религіознаго требуется отечественное и реальное и <исключительно> орудіемъ длается воображеніе. Насильственное вндриваніе образованья⁵уступаетъ мсто свободному предоставленію. Но педагогія остается врной своей исторіи и продолжаетъ хотть быть наукой самостоятельной, системой образованія приложимой везд и всегда, наукой отвлеченной, философской, а не исторической и опытной. – Педагогія все еще хочетъ быть теоріей, все еще хочетъ образовать человка, все носится еще съ идеалами, все еще не хочетъ низойти или подняться на степень науки опытной, только изученіемъ законовъ своего объэкта получаю[щей] знаніе вредныхъ и полезныхъ условій образованія. Задачей Педагогіи было – образованіе наилучшаго человка, задачей Педагогіи должно быть изученіе человка и, сообразно знанію его, удовлетвореніе его потребностей образованія. Не образованіе человка вообще должно быть задачей Педагогіи, а образованіе наилучшаго Принца Прусскаго въ 1860 году, имющаго убогаго дядю, такого-то отца и находящагося въ Пруссіи при ея настоящемъ развитіи, или образованіе Негра въ такомъ-то штат, имющаго злаго хозяина, слпую мать и 3-хъ сестеръ. —Вс эти условія законны и педагогически цлесообразны, ихъ не только не нужно устранить, но на нихъ безсознательно строится все образов[аніе.] Такая задача невозможна безъ помощи свободы выраженія педагогической потребности. Свобода же даетъ несомннныя указанія на условія, которыя должны быть устранены, на потребности, которыя должны найти удовлетворенія. Доставленіе орудій наибольшаго круга дйствій въ жизни, какой бы онъ ни былъ, есть единственная задача Педагогіи.

Конец ознакомительного фрагмента.