Полное собрание сочинений. Том 24. Сентябрь 1913 – март 1914. 1913 г. (В. И. Ленин (Ульянов))

I. Беспартийные интеллигенты против марксизма

Редакция «Новой Рабочей Газеты»{7} защищала беспартийную агитацию за деление сборов поровну между ликвидаторами, народниками и марксистами.

Когда эту редакцию изобличили в том, что такое деление – прием совершенно беспринципный и разрушающий основы марксистского отношения к мелкобуржуазным течениям[2] – редакция, не зная, что ответить, стала пробовать отшутиться. Мы-де не знаем «марксистской системы сборов».

Отступники хотят «мило отшутиться» от вопроса о наших старых постановлениях.

Но рабочие с таким вопросом шутить не позволят.

Тот же № 23 «Новой Рабочей Газеты» сообщает нам, что агитация ликвидаторов увлекла две рабочие группы в России, именно: группу рабочих печатного дела города Двинска и группу рабочих фабрики Немирова-Колодкина в Москве. Эти группы внесли сборы поровну на газеты ликвидаторскую, народническую и марксистскую.

Пусть интеллигенты-отступники отшучиваются от вопроса, но рабочие должны этот вопрос решить, и они его решат.

Проповедовать деление сборов поровну значит проповедовать беспартийность и смешение (или равноправие) газеты, стоящей на классовой точке зрения пролетариата, с мелкобуржуазной – народников. Против этой азбучной истины «милые шутники» литераторы ликвидаторской газеты ничего возразить не могут, – хотя их шуточки и хихиканье, наверное, приводят в восторг буржуазную публику. Кто потерпел полное поражение среди рабочих, тот очень часто вознаграждает себя восторгами буржуазии по поводу вышучивания самой идеи последовательно-марксистского решения вопросов текущей практики.

Ликвидаторы утешились: на собрании рабочих металлистов они понесли полное поражение. На любом собрании господ буржуа им мило улыбаются за милые шуточки, направленные против позиции рабочей газеты.

Каждому свое. Пусть ликвидаторы утешаются своими успехами перед буржуазией. А рабочие будут разъяснять массе ту бесспорную истину, что проповедь деления поровну рабочих сборов есть проповедь беспартийности, – проповедь смешения или равноправия марксистской газеты пролетариата с интеллигентской и мелкобуржуазной, вроде народнической.

II. Либеральная слепота

Обычный прием западноевропейских оппортунистов, начиная с Эдуарда Бернштейна, воззрения которого так решительно отвергла германская социал-демократия{8}, состоит в следующем:

Посмотрите на то, что есть, – говорил Бернштейн и другие оппортунисты, – имейте мужество высказать, что есть: мы занимаемся все в Германии борьбой за реформы, мы все в сущности реформисты, мы – партия реформ. А уничтожение наемного рабства в ряде кризисов – одни слова, пустая утопия.

До сих пор этот прием оппортунистов повторяется ими сотни раз, и вся буржуазная печать (наша кадетская «Речь»{9} в первую голову) постоянно пользуется этим рассуждением оппортунистов против марксизма. Кто интересуется серьезно судьбами рабочего движения, тот должен хорошо знать этот избитый маневр прямых врагов и ложных друзей пролетариата.

Совсем недавно (4 сентября) в петербургской ликвидаторской газете небезызвестный ликвидатор Д. повторил этот общеевропейский буржуазный маневр с достойной внимания аляповатостью или развязностью.

В самом деле, пусть судит читатель.

«Раскроем лист рабочей газеты, будь то и «Северная Правда», – писал Д., – что мы увидим? Мы прочтем о деятельности рабочих организаций – профессиональных союзов, клубов, кооперативов; о собраниях членов этих организаций, их правлений, уполномоченных по страхованию и т. д.; об организуемых рабочими лекциях и рефератах; о стачках и стачечных комитетах; об организации различных сборов; о попытках политического оказательства различных групп рабочих в защиту ли рабочей печати, для почтения ли памяти Бебеля или для какой-либо иной непосредственной цели».

Вот что «увидел» и «видит» Д. и ему подобные в «Северной Правде». И он, разумеется, подобно Бернштейну, восклицает: «не мешает прежде всего посмотреть на то, что есть» (курсив самого Д.). Он делает вывод, что ведь это все и есть борьба за свободу коалиций. «Лозунг борьбы за свободу коалиций, как самое насущное очередное требование», «обобщает то, что есть» (курсив Д.).

Бернштейн уверял, что он только «обобщает то, что есть», когда он объявлял борьбу рабочего класса борьбой за реформы.

Д. уверяет, что он «обобщает то, что есть», когда он объявляет движение рабочего класса в России реформистским.

Бернштейн подсовывал либеральное содержание рабочей борьбе за реформы, – борьбе, пропитанной совсем не реформистским содержанием. Буквально так же поступает Д. Ничего, кроме либерального реформизма, он не видит и свою слепоту выдает за действительность.

Конечно, «Северная Правда» боролась за малейшее улучшение рабочей жизни и условий рабочей борьбы, но она делала это не по-либеральному, как эти господа Д.! В «Северной Правде» было многое, упущенное ими, была борьба с реформизмом, была защита нашего «старого», защита неурезанных лозунгов и т. д. По мнению г. Д., это неважно. Они этого «не видят», не хотят видеть – именно потому, что они либералы. Как и для всех либералов, для них неясна связь, тесная, неразрывная связь, которая есть у марксистов между защитой малейшего улучшения и защитой лозунгов своей организации и т. д. Для них неясно, что именно эта связь определяет коренную разницу миросозерцания либерала (он тоже за свободу союзов) и рабочего демократа.

Оторвите борьбу за реформы от борьбы за конечную цель – вот к чему сводится на деле проповедь Бернштейна. Оторвите борьбу за улучшения, за свободу союзов и т. д. от борьбы с реформизмом, от защиты марксизма, от его духа и направления – вот к чему сводится на деле проповедь Д. и остальных ликвидаторов.

Свою либеральную слепоту (не видеть связи с прошлым, не видеть его направления, не видеть борьбы с реформизмом) они хотят навязать рабочему классу. Но передовые рабочие, как доказало еще и еще раз собрание металлистов 25 августа{10}, разгадали уже либеральную натуру Д. и его группки.

III. Необходимое разъяснение

В № 24 «Новой Рабочей Газеты» мы встречаем забавную выходку по поводу нашего описания дублинских происшествий[3]. На забавное не стоило бы, пожалуй, отвечать, если бы ликвидаторская газета не договорилась при этом до крайне важного и поучительного для рабочих разъяснения. Судите сами. Мы проводили разницу между Англией, в которой, благодаря существованию общих устоев политической свободы, вполне серьезное и действительное значение имеет со стороны рабочих требование реформы коалиционного законодательства (законов о свободе коалиции), – и Россией, где подобное требование есть несерьезная, пустая, либеральная фраза, но где осуществимы всерьез, при данных устоях, реформы вроде страхования.

Ликвидатор не понимает этой разницы. Поясним ее ему двумя вопросами: 1) Почему в Англии невозможна буржуазно-демократическая революция? революция из-за политической свободы? 2) Почему в России, в конце прошлого века, например, в 1897 году вполне возможны были частичные реформы фабричных законов и никем не оспаривались частичные требования рабочих в этой области, тогда как все тогдашние марксисты считали тогда либеральным обманом требования частичных политических реформ?

Подумав над этими вопросами, ликвидатор может догадаться о причинах различного отношения к разным реформам в России и в Англии.

А теперь к важному разъяснению ликвидаторской газеты:

«Но, – пишет она (№ 24, стр. 2, столб. 1), – если для частичного изменения страхового законодательства не нужно этих устоев» (т. е. общих устоев политической свободы), «то почему они необходимы для частичного изменения закона 4 марта 1906 года и отдельных статей указа 2 декабря 1905 года о стачках?»

Поздравляем и благодарим за откровенность! Попали как раз в точку: «частичное изменение законов 4 марта 1906 года и 2 декабря 1905 года»{11} вполне возможно без чего-либо общего! Превосходно.

Только… знаете ли что?., только называется такое «частичное изменение законов 4 марта 1906 года и 2 декабря 1905 года» не «свободой коалиций», а октябристским обманом народа.

Писатели «Новой Рабочей Газеты» признали именно то, что и требовалось доказать.

Под «свободой коалиций», которой вас угощают либералы и ликвидаторы, надо разуметь:

«Частичное изменение законов 4 марта 1906 года и 2 декабря 1905 года».

Еще раз благодарим за откровенность. Так и запишем, что основной, центральный, главный, первостепенный и пр. и пр. лозунг ликвидаторов состоит, по их собственному признанию, в требовании частичного изменения законов 4 марта 1906 года и 2 декабря 1905 года.

Не правда ли, как блестяще опровергла «Новая Рабочая Газета» свою принадлежность к либералам?

Недаром ликвидаторов прозвали социал-демократическими октябристами!

«Правда Труда» № 3, 13 сентября 1913 г. Подпись: Η—к

Печатается по тексту газеты «Правда Труда»

В № 8 «Живой Жизни»{15}, от 19 июля 1913 г., помещена замечательная статья В. Засулич в защиту ликвидаторства («По поводу одного вопроса»). Мы обращаем усиленное внимание всех, интересующихся вопросами рабочего движения и демократии, на эту статью, ценную как по своему содержанию, так и по откровенной прямоте авторитетного автора.

I

Прежде всего В. Засулич, подобно всем ликвидаторам, старается хулить партию, но откровенность автора разоблачает его с поразительной яркостью. «Российская с.-д. рабочая партия, – читаем у В. Засулич, – это подпольная, основанная на втором съезде и тотчас разделившаяся организация интеллигентов для пропаганды и агитации среди рабочих». На деле партия была основана в 1898 году{16} и опиралась на пробуждение массового рабочего движения в 1895–1896 годах. Десятки и сотни рабочих (подобных покойному Бабушкину в Петербурге) не только слушали лекции в кружках, но сами вели агитацию уже в 1894–1895 годах, а затем переносили организации рабочих в другие города (основание екатеринославских организаций высланным из Питера Бабушкиным и т. п.).

Сравнительное преобладание интеллигентов в начале движения наблюдалось везде, а не только в России. Превращая этот факт в какой-то пасквиль на рабочую партию, В. Засулич убивает ликвидаторство среди всех думающих рабочих, которые переживали агитацию и стачки 1894–1896 годов.

«…В 1903 году, – пишет В. Засулич, – подпольные кружки, ведшие эту работу, соединились в тайное общество с иерархическим уставом. Трудно сказать, помогала или мешала новая организация, как таковая, текущей работе…»

Всякий, кто не хочет быть Иваном Непомнящим, знает, что группы интеллигентов и рабочих не только в 1903 году, но с 1894 года (а часто и еще раньше) помогали и экономической и политической агитации, и стачкам, и пропаганде. Заявить публично: «трудно сказать, помогала или мешала организация работе» значит не только допустить величайшую, вопиющую историческую неправду. Это значит отречься от партии.

В самом деле, из-за чего ценить партию, если трудно сказать, помогала она или мешала работе? Не ясно ли, что суббота для человека, а не человек для субботы?

Отречение от партии в прошлом, задним числом, необходимо ликвидаторам, чтобы оправдать отречение от нее в настоящем.

Говоря об этом настоящем, о третьеиюньской эпохе, В. Засулич пишет: «я слышала сообщения о том, как пустели районные отделы организации…».

Факт бесспорный. Пустели и районные и всякие иные отделы организации. Весь вопрос в том, как объяснить это явление бегства из организации и как отнестись к этому явлению?

В. Засулич отвечает: «пустели потому, что в тот момент там нечего было делать».

Ответ решительный, равняющийся решительному осуждению подполья и оправданию бегства из него. Как же доказывает В. Засулич свое утверждение? 1) Пропагандистам нечего было делать, ибо «многие рабочие составили себе» из изданий дней свободы «целые библиотечки, которых еще не отобрала полиция».

Курьезна эта способность В. Засулич не замечать, что она опровергает сама себя. Если полиция «отбирала» библиотечки, значит обсуждение читаемого, усвоение его, дальнейшее изучение вызывало именно подпольную работу! В. Засулич хочет доказать, что «нечего было делать», а из ее признаний вытекает: было что делать.

2) «О возможности подпольной политической агитации в это время нечего и говорить. К тому же инициатива таких «выступлений» не входила в права и обязанности районов».

В. Засулич повторяет слова ликвидаторов, не зная дела. Что было трудно, труднее чем прежде, в описываемое время, это бесспорно. Но работа марксистов всегда «трудна», и они отличаются от либералов именно тем, что не объявляют трудное невозможным. Либерал называет трудную работу невозможной, чтобы прикрыть свое отречение от нее. Марксиста трудность работы заставляет стремиться к более тесному сплочению лучших элементов для преодоления трудностей.

Объективный факт, что эта работа в описываемое время была возможна и велась, доказывается хотя бы выборами в III и IV Государственную думу. Не думает же В. Засулич в самом деле, что сторонники подполья могли в Государственную думу проходить без участия подполья?

3) «… Нечего было делать в подпольных группах, а вне их была масса необходимой общественной работы…» Клубы, всякие общества, съезды, лекции и пр.

Таково рассуждение всех ликвидаторов, повторяемое В. Засулич. Ее статью можно прямо рекомендовать для занятий в рабочих кружках но разбору злоключений ликвидаторства!

Подполье было нужно, между прочим, именно потому, что с ним была связана марксистская работа в клубах, обществах, на съездах и пр.

Сравните это мое рассуждение с рассуждением В. Засулич. Подумайте, какие основания имеет В. Засулич изображать работу в легальных обществах, как работу, ведущуюся «вне» работы подпольных групп?? Почему «вне», а не «в тесной связи», не «в одном направлении»??

Фактических оснований у В. Засулич нет и тени, ибо всякий знает, что не было, наверное, почти ни одного легального общества и т. п., в котором бы не участвовали члены подпольных групп. Единственное основание утверждений В. Засулич это – субъективное настроение ликвидаторов. У ликвидаторов было такое настроение, что им нечего было делать в подполье, что они сочувствовали работе только вне подполья, только вне его идейного направления. Говоря иными словами, «основание» В. Засулич сводится к оправданию бегства ликвидаторов из подполья!

Жалкое основание.

Но мы не можем ограничиться указанием на субъективные основания писаний В. Засулич, на фактические и логические ошибки, которыми буквально кишит каждая фраза ее статьи. Мы должны поискать объективных оснований того бесспорного факта, что «районы пустели», что из подполья бежали.

Искать не приходится далеко. Общеизвестно, что в описываемое время буржуазное и мелкобуржуазное общество России было обуреваемо в сильнейшей степени контрреволюционными настроениями. Общеизвестно, какой глубокий антагонизм между буржуазией и пролетариатом вскрылся в дни свободы и породил это контрреволюционное настроение, наряду с распадом, унынием, упадком духа у многих непрочных друзей пролетариата.

Это объективное соотношение классов в описываемое время вполне объясняет нам, почему буржуазия вообще и либеральная буржуазия в особенности (ибо у нее вырвали из рук гегемонию над народными массами) должна была возненавидеть подполье, объявить его никчемным и «недееспособным» (выражение В. Засулич), осудить и отвергнуть политическую подпольную агитацию, а равно и ведение легальной работы в духе подполья, в соответствии с его лозунгами, в неразрывной идейной и организационной связи с ним.

Из подполья бежала прежде всего и в первую очередь буржуазная интеллигенция, поддавшаяся контрреволюционному настроению, те «попутчики» с.-д. рабочего движения, которые и у нас, как и в Европе, увлекались освободительной ролью пролетариата (в Европе: плебса вообще) в буржуазной революции. Известен факт, какая масса марксистов отошла от подполья после 1905 года и расселась по всяческим легальным интеллигентским гнездышкам.

Каковы бы ни были субъективно «благие» намерения В. Засулич, но повторяемые ею рассуждения ликвидаторов объективно сводятся к перепеву контрреволюционных либеральных мыслишек. Всего больше крича о «рабочей самодеятельности» и т. п., ликвидаторы на деле представляют и защищают именно отколовшихся от рабочего движения и перешедших на сторону буржуазии интеллигентов.

Бегство из подполья могло быть у отдельных лиц результатом усталости и надломленности. Таких лиц можно только пожалеть; им должно подать помощь, поскольку пройдет их надлом и проявится у них снова тяга от обывательщины, от либералов и от либеральной рабочей политики к рабочему подполью. Но, когда усталые и надломленные взбираются на трибуну журналистики и объявляют свое бегство проявлением не усталости, не слабости, не интеллигентской дрянности, а своей заслугой, причем взваливают вину на «недееспособное», или «никчемное», или «омертвелое» и т. п. подполье, – тогда эти беглецы становятся отвратительными ренегатами, отступниками. Тогда эти беглецы становятся худшими советчиками и постольку опасными врагами рабочего движения.

Встречая у ликвидаторов защиту и превознесение подобных элементов наряду с клятвами и божбой, что-де мы, ликвидаторы, стоим за единство, – только пожимаешь плечами и спрашиваешь себя: кого этими благоглупостями и этим лицемерием обмануть думают? Не ясно ли, что существование рабочей партии невозможно без решительной борьбы с превознесением отступничества от партии?

Ликвидаторы (а за ними и В. Засулич) тешатся тем, что называют этих отступников и беглецов «живыми силами рабочего класса». Но эти увертки либеральных интеллигентов давно опровергнуты бесспорными фактами всероссийского масштаба. Из депутатов рабочей курии большевики имели 47 % во II Думе, 50 % в III и 67 % в IV. Вот неопровержимое доказательство ухода рабочих от ликвидаторов в эпоху 1907–1913 годов. А возникновение первой рабочей ежедневной газеты и явления, наблюдаемые теперь в профессиональных союзах, еще более подкрепляют это доказательство. Живые силы рабочего класса, если посмотреть на объективные факты, а не на хвастливые и голословные заявления либеральных интеллигентов, принадлежат к числу сторонников подполья, противников ликвидаторства.

Но все рассуждения В. Засулич о прошлом – только цветочки. Ягодки дальше будут. Защита ренегатства и отречения от партии лишь вступление к защите разрушения партии. К этим важнейшим отделам статьи В. Засулич мы и переходим.

II

«…Подпольная организация, – читаем в статье, – всегда была самой слабой стороной русской с. – д…» (не больше и не меньше, как «всегда»!). Смелые историки – наши ликвидаторы. «Всегда» – значит, и в 1883–1893 годах, до начала массового рабочего движения под организованным руководством партии; – значит, и в 1894–1904 годах. А 1905–1907 годы?

«…Но если бы она была и в 10 раз лучше, она и тогда не выдержала бы революции и контрреволюции. Я не помню в истории Европы ни одной революционной организации, которая, пережив революцию, оказалась бы дееспособной в момент реакции».

Это рассуждение – такое богатство «перлов», что прямо не знаешь, с какого перла начать разбор!

В. Засулич «не помнит» интересующего ее случая в истории Европы. Но помнит ли В. Засулич «в истории Европы» такую буржуазную революцию, которая происходила бы в обстановке самостоятельных рабочих партий, с сотнями тысяч и миллионом членов, в соседних странах и при высокой ступени развития капитализма, создавшей в данной стране сплоченный промышленный пролетариат и рабочее движение в национальном масштабе?

В. Засулич не может «помнить» такого случая, ибо его «в истории Европы» не было. Не было и быть не могло в этой истории до XX века, чтобы в буржуазной революции решающую роль сыграла массовая политическая стачка.

Что же мы получаем? Мы получаем следующий итог. Ликвидатор ссылается на пример «истории Европы», в которой при буржуазных революциях не было самостоятельных пролетарских партий с массовыми стачками, – ссылается на этот пример для того, чтобы отречься от задач или принизить, урезать, укоротить, обкарнать задачи такой страны, где два названные коренные условия (самостоятельная пролетарская партия и массовые стачки политического характера) были налицо и есть налицо!

В. Засулич не понимает, – и это непонимание крайне характерно для ликвидаторства, – что она иными словами, по иному поводу, с другой стороны подходя к вопросу, повторила мысль либерала Прокоповича. Этот либерал, как раз в то время, когда он, будучи крайним «экономистом» (1899 год){17}, разрывал с социал-демократией, высказал ту мысль, что «либералам – политическая, а рабочим – экономическая борьба».

К этой мысли клонит, на нее сбивается весь оппортунизм в рабочем движении России 1895–1913 годов. В борьбе с этой идеей только и выросла – только и могла вырасти – социал-демократия в России. Борьба с этой идеей, вырывание масс из-под влияния этой идеи, это и есть борьба за самостоятельное рабочее движение в России.

Прокопович выразил эту идею в применении к задачам настоящего, в форме повелительной или желательной.

В. Засулич повторяет эту мысль в форме якобы исторического, ретроспективного рассуждения или обзора событий.

Прокопович говорил прямо, откровенно, ясно и резко: бросьте мысль о политической самостоятельности, братцы рабочие! В. Засулич, не понимая, куда ее завело ликвидаторство, приходит к той же пропасти, идя зигзагами: дескать, и по примеру Европы не полагается вам, братцы рабочие, иметь «дееспособной» организации вашего старого, испытанного типа, такого же типа, какого была ваша организация в 1905 году. Либералы бросили с 1905 года пустые мечты о «подполье», создали «дееспособную» организацию, открытую, которая хотя не легализована третьеиюньской системой, но терпима ею, сохраняет свою парламентскую фракцию, свою легальную прессу, свои, всем известные фактически, местные комитеты. У вас же, братцы рабочие, старая ваша организация недееспособна, и по урокам «истории Европы» должна быть недееспособной, а новую, «открытую партию», мы, ликвидаторы, вам обещаем и сулим каждодневно. Чего же вам больше надо? Удовлетворяйтесь нашими, ликвидаторскими посулами, ругайте посильнее вашу старую организацию, оплевывайте ее, отрекайтесь от нее и оставайтесь пока (впредь до исполнения нашего обещания об «открытой партии») без всякой организации!

Именно таков действительный смысл ликвидаторских рассуждений В. Засулич, смысл, определяемый не ее волей и сознанием, а соотношением классов в России, объективными условиями рабочего движения. И именно этого хотят либералы. В. Засулич только вторит Прокоповичу!

В отличие от Европы конца XVIII и первой половины XIX века Россия именно дала пример страны, в которой старая организация доказала свою жизненность и свою дееспособность. Эта организация сохранилась и во времена реакции, несмотря на отпадение ликвидаторов и тьмы обывателей. Эта организация, сохраняя свой коренной тип, умела приспособлять свою форму к изменившимся условиям, умела видоизменять эту форму соответственно требованиям момента, знаменующего «еще шаг по пути превращения в буржуазную монархию»{18}.

Объективное доказательство этого приспособления старой организации мы видим – если взять одно из простейших, очевиднейших, наиболее доступных либеральному пониманию доказательств – в результате выборов в IV Думу. За старой организацией оказалось, как уже указано, ²/₃ депутатов рабочей курии и в том числе вся целиком шестерка главных промышленных губерний. В этих губерниях около миллиона фабрично-заводских рабочих. Все живое, все сознательное, все влиятельное из этой подлинной массы, пролетарской массы, участвовало в выборах, изменяя при этом форму своей старой организации, видоизменяя условия ее деятельности, но сохраняя ее направление, ее идейно-политические основы и содержание деятельности.

Наша позиция ясна. И она определилась бесповоротно с 1908 года. У ликвидаторов же – и в этом их беда – нет никакой позиции, пока у них нет новой организации. У них есть только воздыхания о дурном прошлом и мечтания о хорошем будущем.

III

«…Организация необходима для партии», – пишет В. Засулич. Она недовольна уже стокгольмским (1906 г.) решением{19}, когда меньшевики преобладали и вынуждены были принять знаменитый первый параграф устава.

Если это верно (а это безусловно верно), тогда В. Засулич неправа, и ей придется отрекаться от меньшевистского стокгольмского решения. Организация не только «необходима для партии» – это признает всякий либерал и всякий буржуа, желающий «использовать» рабочую партию для антирабочей политики. Партия есть сумма связанных воедино организаций. Партия есть организация рабочего класса, расчлененная на целую сеть всяческих местных и специальных, центральных и общих организаций.

Тут опять-таки ликвидаторы оказываются без всякой позиции. В 1903 году они проводили такое понятие членства партии, что не только входящие в организации, но и работающие (вне организаций) под их контролем оказывались членами партии. В. Засулич вспоминает этот эпизод, считая его, очевидно, важным. Она пишет:

«…еще на втором съезде, 10 лет тому назад, меньшевики почувствовали невозможность упрятать в подпольную организацию всю партию…»

Если в 1903 году меньшевики почувствовали отвращение к подполью, почему же в 1906 году, в эпоху неизмеримо более «открытой» партии, они сами, имея преобладание на съезде, отменили принятое ими в 1903 году меньшевистское постановление и провели большевистское? В. Засулич пишет историю партии так, что на каждом шагу встречаешь поразительное, невероятное искажение фактов!

Это – бесспорный факт, что в 1906 году в Стокгольме меньшевики приняли большевистское определение партии, как суммы организаций, и если В. Засулич и ее друзья еще раз переменили свои взгляды, если они свое решение 1906 года считают теперь опять ошибкой, тогда почему бы не сказать этого прямо? Ведь этому вопросу, вообще говоря, В. Засулич придает, видимо, значение, ибо она сама подняла его, сама вспомнила 1903 год!

Читатель видит, что нет ничего более беспомощного и запутанного, чем взгляды ликвидаторов по организационному вопросу. Это – полное отсутствие взглядов. Это – образец бесхарактерности и метания. В. Засулич сердится, восклицая: «организационный оппортунизм – глупое слово». Но «сердцем» не поможешь. Ведь опубликовал же сам Череванин, что в 1907 году на собраниях меньшевистской фракции в Лондоне отмечен был «организационный анархизм» у будущих ликвидаторов. И тогда и теперь самые видные из ликвидаторов попадали и попадают в столь оригинальное положение, что убивали ликвидаторов.

«…Организация необходима для партии», – пишет В. Засулич. «Но забрать в себя на сколько-нибудь продолжительное время всю партию и мирно (!) существовать в одной и той же форме, с одним и тем же уставом» (слушайте!) «она сможет лишь тогда, когда при достигнутом и упрочившемся правовом порядке (если он когда-нибудь упрочится в России) русская общественная жизнь пойдет наконец по ровной дороге, оставив за собою тот гористый путь, по которому ускоряющимся темпом она идет целое столетие, то взбираясь вверх, то низвергаясь в пропасть реакции, чтобы, отлежавшись от полученных ушибов, снова начать карабкаться в гору…»

Вот одно из рассуждений ликвидаторов, заслуживающее премии, как образец путаницы. Поймите-ка, чего хочет автор?

Изменения «устава»? Но тогда, скажите же, бога для, господа, о каком изменении устава вы говорите! И не делайте себя смешными, не пускайтесь «философически» доказывать, что устав не есть неизменимое нечто.

Но, заговаривая об «одном и том же уставе» (между прочим, он был изменен как раз в 1912 году[4]), В. Засулич никакого изменения не предлагает.

Чего же хочет В. Засулич? Она хочет сказать, что партия станет организацией, когда для России кончится гористый путь и начнется ровная дорога. Это весьма почтенная либеральная и веховская мысль: до ровной дороги все-де скверна и зло есть, и партия не партия, и политика не политика. При «ровной дороге» все будет «в порядке», а при «гористом пути» один хаос.

Читали мы эти рассуждения давно у либералов. С точки зрения ненависти либералов к подполью и к «гористому пути» эти рассуждения понятны, естественны, законны. Факты тут извращены (ибо партий-организаций в России было целый ряд при подполье), но мы понимаем, как у либералов ненависть к подполью затемняет глаза, заслоняет факты.

Но – еще раз – чего же хочет В. Засулич? У нас, будто бы, партия-организация невозможна… следовательно? Темнота мысли и недоговоренность, запутывание дела длинными, мучительно-тяжелыми периодами, отписки и отсылки от Понтия к Пилату{20}. Вы чувствуете только, что автор подбирается к отрицанию всякой организации. И подбираясь к этому, В. Засулич договорилась-таки… вот венец ее мыслей:

«У нас есть широкий слой рабочих, который с полным правом занял бы место в любой социалистической партии Запада. В этом быстро растущем слое, которому, чтобы образовать партию, недостает лишь возможности формального вступления в нее, – все силы, и как бы ни называли мы его, мы будем и думать и говорить о нем, как о партии».

Итак, когда спорят о ликвидировании партии, надо знать, что ликвидаторы нечто иное разумеют под партией. Что же они разумеют под партией?

Оказывается: «широкий слой рабочих, которому, чтобы образовать партию (!!) недостает лишь (!) возможности формального вступления в нее».

Это несравненно. Партия, это – те, кому «недостает возможности формального вступления в партию». Партия, это – стоящие вне партии.

Поистине, чудные перлы собрала для нас В. Засулич, откровенно договорив то, около чего бродят все ликвидаторы.

IV

В Германии теперь около 1 миллиона членов партии. Голосующих за с.-д. там около 4¹/₄ миллионов, а пролетариев – около 15 миллионов. Вот вам простой и живой образчик для распутывания того, что запутали ликвидаторы. Один миллион, это – партия. Один миллион входит в партийные организации. 4¹/₄ миллиона, это – «широкий слой». Он на деле еще во много раз шире, ибо права голоса не имеют женщины, не имеют его многие рабочие, лишенные ценза оседлости, ценза возрастного и пр. и пр.

Этот «широкий слой» – почти всё социал-демократы, и без него партия была бы бессильна. Этот широкий слой при любом выступлении расширяется еще в 2–3 раза, ибо тогда за партией идет масса несоциал-демократов.

Неужели это не ясно? Ведь прямо неловко как-то разжевывать азбуку!

Чем же отличается Германия от России? Вовсе не тем, что у нас нет различия между «партией» и «широким слоем»! Чтобы понять это, возьмем сначала Францию.

Там мы увидим (примерно; более точные цифры лишь усилили бы мой вывод):

* Точная цифра по отчету на последнем Брестском съезде 1913 г.{21} – 68 903.

А в России? Партия – 150 000 в 1907 году (сосчитано и проверено на Лондонском съезде). Теперь – неизвестно сколько. Наверное, много меньше, но 30 или 50 тысяч, определить нельзя.

«Широкий слой» у нас – 300–500 тысяч, если прикинуть число голосующих за с.-д. Наконец, пролетариев у нас, вероятно, около 20 миллионов. Повторяю, и тут цифры примерны, но всякие иные цифры, которые кто-либо вздумал бы обосновать точнее, лишь еще сильнее подкрепили бы мои выводы.

Выводы состоят в том, что во всех странах, всегда и везде, есть кроме «партии» – «широкий слой» околопартийных и громадная масса класса, образующего, выделяющего, питающего партию. Не понимая этой простой и ясной вещи, ликвидаторы повторяют ошибку «экономистов» 1895–1901 годов; «экономисты» никак не могли понять отличия «партии» от «класса».

Партия – сознательный, передовой слой класса, его авангард. Сила этого авангарда раз в 10, в 100 раз и более велика, чем его численность.

Возможно ли это? Может ли сила сотни превышать силу тысячи?

Может и превышает, когда сотня организована.

Организация удесятеряет силы. Истина эта, ей-же-ей, не новая. Но не наша вина, если для В. Засулич и ликвидаторов приходится начинать сначала.

Сознательность передового отряда в том, между прочим, и проявляется, что он умеет организоваться. А организуясь, он получает единую волю, и эта единая воля передовой тысячи, сотни тысяч, миллиона становится волей класса. Посредником между партией и классом является «широкий слой» (шире партии, но уже класса) – слой голосующих за с.-д., слой помогающих, слой сочувствующих и т. д.

В различных странах отношение партии к классу различно в зависимости от исторических и пр. условий. В Германии, например, организовано в партию около ¹/₁₅ класса; во Франции – около ¹/₁₄₀. В Германии на 1 члена партии приходится 4–5 социал-демократов «широкого слоя»; во Франции – 14. Во Франции никогда не было, в сущности, и стотысячной партии – при «открытой» организации и политической свободе.

Всякий разумный человек понимает, что есть исторические условия, есть объективные причины, которые позволили в Германии организовать в партию ¹/₁₅ класса, а во Франции затруднили это, а в России затрудняют еще больше.

Что сказали бы вы о том французе, который вздумал бы заявить: наша партия – узкий кружок, а не партия. Партию не запрячешь в организацию. Партия, это – широкий слой, в нем все силы и т. д. Наверное, вы выразили бы удивление, что этот француз не находится в больнице психически больных.

А в России у нас хотят, чтобы брали всерьез людей, которые, чувствуя, видя и зная, что у нас путь все еще гористый, т. е. условия организации труднее, заявляют, что «они будут думать и говорить о широком слое (неорганизованных!) как о партии». Эти люди – растерявшиеся беглецы из партии, растерявшиеся внепартийные или околопартийные эсдеки, которые не устояли под напором либеральных идей упадка, уныния, отречения.

V

«Чтобы быть полезной силой, это подполье, – пишет В. Засулич в заключительной фразе своей замечательной статьи, – хотя бы оно одно только и называлось партией, должно относиться к этой рабочей с.-д.» (т. е. к тому широкому слою, в котором В. Засулич видит «все силы» и о котором она заявила: «мы будем и думать и говорить о нем, как о партии») «Так, как должностные лица партии относятся к партии».

Вдумайтесь в это рассуждение, которое является перлом из перлов в богатой перлами статье В. Засулич. Во-первых, она прекрасно понимает, что называется партией в современной России. А десятки ликвидаторских писателей уверяли и уверяют публику, будто они этого не понимают, – в результате чего споры о ликвидации партии запутываются этими господами до невероятия. Пусть же против вульгарных, дюжинных ликвидаторов читатели, интересующиеся судьбами рабочего движения, обращаются к статье В. Засулич и почерпают у нее ответ на затемненный и затемняемый вопрос, что есть партия.

Во-вторых, рассмотрите вывод В. Засулич. Подполье должно относиться к широкому слою, как должностные лица к партии, – говорят нам. Спрашивается, в чем состоит суть отношений должностных лиц всякого общества к этому обществу? Очевидно, в том, что должностные лица осуществляют не свою личную (или групповую или кружковую) волю, а волю этого общества.

Каким же образом определить волю широкого слоя в несколько сот тысяч или в несколько миллионов человек? Абсолютно невозможно определить волю широкого слоя, если он не организован в одну организацию – это поймет даже ребенок. В том-то и беда В. Засулич, как и других ликвидаторов, что, став на наклонную плоскость организационного оппортунизма, они скатываются постоянно в болото злейшего анархизма.

Ибо это есть именно анархизм, в самом полном и самом точном значении слова, когда В. Засулич, признав сама, что «широкому слою» «недостает возможности формального вступления в партию» и потому «недостает возможности» «образовать партию», заявляет вместе с тем, что ликвидаторы будут думать и говорить об этом широком слое, как о партии, и что подполье должно относиться к нему, как к высшей инстанции, как к верховному решителю вопроса о «должностных лицах» и пр. и т. д.

Когда против организации апеллируют к широким слоям или к массе, признавая невозможность организации этих широких слоев или этой массы, – это есть чистейший анархизм. Анархисты потому и составляют один из наиболее вредных элементов рабочего движения, что, всегда крича о массе угнетенных классов (или даже о массе угнетенных вообще), всегда разрушая доброе имя любой социалистической организации, они сами никакой иной организации противопоставить и создать не могут.

Марксисты принципиально иначе смотрят на отношение неорганизованной (и не поддающейся организации в течение долгого времени, иногда десятилетий) массы к партии, к организации. Именно для того, чтобы масса определенного класса могла научиться понимать свои интересы, свое положение, научиться вести свою политику, именно для этого необходима организация передовых элементов класса немедленно и во что бы то ни стало, хотя бы вначале эти элементы составляли ничтожную долю класса. Чтобы обслуживать массу и выражать ее правильно сознанные интересы, передовой отряд, организация, должна всю свою деятельность вести в массе, привлекая из нее все без исключения лучшие силы, проверяя на каждом шагу, тщательно и объективно, поддерживается ли связь с массами, жива ли она. Так, и только так, передовой отряд воспитывает и просвещает массу, выражая ее интересы, уча ее организации, направляя всю деятельность массы по пути сознательной классовой политики.

Если в результате политической деятельности всей массы, прямо или косвенно привлекаемой к выборам или участвующей в них, оказывается, что все выбранные представители рабочих – сторонники подполья и его политической линии, сторонники партии, то мы получаем объективный факт, доказывающий живость связей с массами, доказывающий право этой организации быть и называться единственной представительницей и выразительницей классовых интересов массы. Всякий политически сознательный рабочий или, вернее, всякая группа рабочих могла участвовать в выборах, направляя их так или иначе; и если в результате, именно организация, осмеиваемая, бранимая, презрительно третируемая ликвидаторами, повела за собой массу, – значит, отношение нашей партии к массам принципиально правильное, марксистское.

Теория «широкого слоя, которому, чтобы образовать партию, недостает лишь возможности формального вступления в нее», есть анархизм. Рабочий класс в России не сможет укрепить и развить своего движения, не борясь самым беспощадным образом с этой, развращающей массы, разрушающей самое понятие организации, самый принцип организации, теорией.

Теория «широкого слоя» вместо партии есть оправдание величайшего произвола и издевательства над массовым рабочим движением (причем издевающиеся через пять слов обязательно упоминают «массу» и склоняют слово «массовый»). Все знают, что посредством этой теории ликвидаторы выдают себя, свой интеллигентский кружок за представителей и выразителей «широкого слоя». Что, дескать, для нас значит «узкая» партия, раз мы представляем «широкий слой»! Что для нас значит какое-то подполье, ведущее за собой на выборы миллион рабочих, когда мы представляем широкий слой – должно быть, миллионы и десятки миллионов.

Объективные факты – и выборы в IV Думу, и возникновение рабочих газет, и сборы на них, и союз металлистов в Петербурге, и приказчичий съезд{22} – доказывают с очевидностью, что ликвидаторы – кружок интеллигентов, отпавших от рабочего класса. А «теория широкого слоя» позволяет обходить все объективные факты и наполнять сердца ликвидаторов гордым сознанием своего непризнанного величия…

VI

Статья В. Засулич – такой набор курьезов, с точки зрения логики и азбуки марксизма, что у читателя, естественно, может явиться мысль: неужели, однако, нет какого-либо иного смысла в этой бессмыслице? И наш разбор был бы неполон, если бы мы не указали, что есть точка зрения, с которой статья В. Засулич вполне понятна, логична и правильна. Это – точка зрения раскола.

История рабочего движения полна примеров неудачных, негодных, даже вредных партий. Допустите на минуту, что наша партия такова. Тогда вредно и преступно мириться с ее существованием, а тем более с ее представителями. Тогда обязательно бороться за уничтожение этой партии и за замену ее новой партией.

Тогда понятно и естественно, – с точки зрения глубокого убеждения во вреде подполья, понятны будут тогда и заявления вроде подобных, что «неизвестно, помогала она (партия) или мешала», помогает или мешает. Мы будем оправдывать и прославлять[5] уходящих из нее, объяснять это «недееспособностью» старой партии. Мы будем от этой старой партии апеллировать к беспартийным для того, чтобы они вошли в новую.

В. Засулич не договорила этой точки зрения раскола. Может быть, субъективно для автора этот факт важен и знаменателен. Но объективно он – малозначащ. Если писатель говорит а, б, в и перечисляет все буквы азбуки, кроме последней, то можно биться об заклад, что 999 читателей из 1000 сами добавят (вслух или мысленно) последнюю букву. Ликвидаторы все находятся в этом смешном положении: они приводят полную коллекцию доводов за раскол, а потом либо молчат, либо добавляют, что они «за единство».

Мы же и по поводу статьи В. Засулич и по поводу десятка подобных статей Л. С, Дана, Левицкого, Ежова, Потресова, Мартова отвечаем одно: первое условие единства есть категорическое осуждение «теории широкого слоя вместо партии», осуждение всех выходок против подполья, осуждение статьи В. Засулич и полный отказ от всех подобных выступлений. Партия не может быть «едина», не борясь против тех, кто оспаривает необходимость ее существования.

С точки зрения раскола статья В. Засулич логична и верна. Если ликвидаторам удастся основать новую партию и если эта новая партия окажется лучше старой, – тогда статья В. Засулич (как и вся литература ликвидаторов) окажется исторически оправданной. Было бы глупеньким сентиментальничаньем отрицание права основателей лучшей, настоящей, истинно рабочей партии на разрушение старой, недееспособной, негодной партии. Если же ликвидаторы никакой новой партии не образуют, никакой иной организации рабочих не создадут, тогда вся их литература и статья В. Засулич останутся памятником растерянности отпавших от партии, бесхарактерных интеллигентов, увлеченных контрреволюционным потоком уныния, неверия, обывательщины и плетущихся за либералами.

Или – или. Середины тут нет. Нельзя здесь ничего «примирить»; нельзя «немножечко похоронить» старую партию или «немножечко основать» новую.

Своеобразие исторического момента, переживаемого Россией, сказывается, между прочим, именно в том, что сравнительно небольшое партийное ядро, сумевшее удержаться во время бурь и отстоять себя вопреки всем разрывам отдельных организационных нитей то здесь, то там, сумевшее обеспечить себе необыкновенно сильное влияние на громадные массы рабочих (сравнительно не с теперешней Европой, разумеется, а с Европой 1849–1859 годов), – это ядро окружено многим множеством антипартийных, беспартийных, внепартийных и околопартийных социал-демократов и почти-социал-демократов.

Так именно и должно обстоять дело в стране, рядом с которой высится Монблан немецкой социал-демократии, а внутри этой страны… внутри даже либералы не видят дороги помимо «гористого пути», причем господа Струве и К^о за десять с лишком лет воспитали сотни и тысячи мелкобуржуазных интеллигентов, облекающих либеральные мыслишки почти-марксистскими словами.

Возьмите г. Прокоповича. Фигура заметная в нашей журналистике и общественной деятельности. По сути, несомненный либерал. Но есть основания опасаться, что сам он себя считает социал-демократом – антипартийным. Возьмите г. Махновца (Акимова). Либерал темперамента более меланхолического и с более сильным рабочелюбием. Сам он себя считает, несомненно, социал-демократом – беспартийным. Возьмите писателей «Киевской Мысли» и «Нашей Зари»{23}, «Луча»{24} и т. п. Это – целая коллекция социал-демократов внепартийных и околопартийных. Одни из них заняты преимущественно мечтами об основании новой, открытой партии, но еще не решили окончательно вопроса о том, не слишком ли осрамишься, если «преждевременно» приступишь к осуществлению гениального плана. Другие специализируются на клятвенных уверениях в том, что они ничего не ликвидируют, стоят за единство и вполне согласны… с немецкой социал-демократией. Возьмите социал-демократическую думскую фракцию. Одна из самых видных фигур – Чхеидзе, которого как будто пророчески предвидел Некрасов, когда писал:

Самые трудные и больные времена для с.-д. в эпоху III и начала IV Думы были в 1911–1912 годах. Складывалась рабочая печать – ликвидаторская и антиликвидаторская. Чхеидзе «прошел сторонкой». Он не был ни с теми, ни с другими. Он был околопартийным социал-демократом. Он как будто выжидал и присматривался: с одной стороны, нет иной партии кроме старой; с другой стороны, неровен час, «они» ее немножечко похоронят… Читаешь его речи и аплодируешь нередко остроумной и злой выходке против правых, горячему и резкому слову, защите старых традиций, – а в то же время затыкаешь нос, развертывая ликвидаторскую газету, в которой громят «азарт», пренебрежительно отмахиваются от традиций и учат рабочих презрению к организации, все это как бы с благословения Чхеидзе, украшающего список сотрудников своим именем. Встречаешь статью Ана с резким нагоняем ему от редакции «Луча» и думаешь невольно: не потерпели ли трагикомического поражения наш бедный Чхеидзе и наш добрый Ан при попытке их свергнуть иго Даново…

Есть люди, во имя великого принципа пролетарского единства советующие партии соглашение с той или иной группой околопартийных почти-социал-демократов, которая хочет «пройти сторонкой» или колеблется в вопросе о том, хоронить старое или укреплять. Не трудно понять, что эти люди колеблются сами или очень плохо знакомы с действительным положением дела. Партия, которая хочет существовать, не может допускать ни малейших колебаний в вопросе о ее существовании и никаких соглашений с теми, кто может ее похоронить. Желающих сыграть роль посредников при подобном соглашении нет числа, но все эти люди, употребляя одно старинное выражение, понапрасну жгут масло и даром теряют время.

P. S. Заключительная статья П. Б. Аксельрода в № 13 «Живой Жизни» (от 25 июля 1913 г.) – под заглавием «Прежде и теперь» – дала поразительно яркое подтверждение нашим словам. Деловая сущность этой водянистой статьи заключается, конечно, не в забавном рекламировании августовской конференции ликвидаторов, а в новом возбуждении вопроса о рабочем съезде. Разумеется, своего горького и печального опыта с идеей рабочего съезда в 1906–1907 годах П. Б. Аксельрод предпочитает не вспоминать: к чему тревожить старое! Особых условий современного момента, когда оказались возможны рабочие съезды специального, так сказать, характера и по специальным поводам (приказчичий съезд сегодня, может быть, страховой или профессиональный завтра и т. п.), П. Б. Аксельрод тоже не затрагивает. Опыт приказчичьего съезда, большинство на котором (по вынужденному признанию самих ликвидаторов в «Живой Жизни») было против ликвидаторов, вероятно, П. Б. Аксельроду не нравится.

Аксельрод не говорит о том, что было и что есть. Он предпочитает фантазировать о будущей «оттепели» – благо, конкретных условий ее мы знать не можем! Он фантазирует о созыве «если не общероссийского, то общерусского социал-демократического рабочего съезда», который дальше называется уже прямо общерусским.

Итак, два изменения прежнего гениального плана: во-первых, не просто рабочий, а с.-д. рабочий съезд. Это прогресс. Приветствуем П. Б. Аксельрода за этот шаг вперед в течение 6 лет. Приветствуем его, если он убедился во вреде прожектерских планов «объединения» с левыми народниками. Во-вторых, замена общероссийского съезда общерусским. Это означает отказ от полного единения с рабочими нерусской национальности в России (провал идеи рабочего съезда в их среде Аксельрод считает окончательным!). Это – два шага назад. Это – освящение сепаратизма в рабочем движении.

Но ягодки еще впереди. Зачем понадобилось П. Б. Аксельроду мечтание о рабочем съезде? А вот зачем:

«…Рабочий съезд завершит совершающийся в последние годы ликвидационный процесс старого партийного режима, сложившегося на отсталой исторической почве крепостнического государства и сословного социально-политического режима, и вместе с тем положит начало совершенно новой эпохе в историческом бытии русской социал-демократии, эпохе развития ее на совершенно тех же основах, что и западные социал-демократические партии».

Все знают, что эти «совершенно те же основы» суть основы легальной партии. Значит, говоря без экивок, рабочий съезд нужен ликвидаторам для «завершения ликвидации» старой партии и для основания новой, легальной.

Таков короткий смысл длинных речей П. Б. Аксельрода.

Вот вам последнее слово околопартийного социал-демократизма! Что члены партии должны работать в партии и укреплять ее, – эту старую, устаревшую мысль П. Б. Аксельрод сдал в архив. Мы ничего не ликвидируем, это клевета, мы только стоим «в стороне» и кричим во всеуслышание о «завершении процесса ликвидации партии». Мы клянемся и божимся при этом, что завтра будем прекрасными членами будущей легальной партии.

Эти милые околопартийные эсдеки 1913 года очень похожи на тех либералов 1903 года, которые уверяли, что они вполне эсдеки и непременно станут членами с.-д. партии… разумеется, когда она станет легальной партией.

Мы ни на минуту не сомневаемся в том, что в России будет пора политической свободы и что тогда будет у нас легальная с.-д. партия. В нее, вероятно, войдут некоторые из теперешних околопартийных эсдеков.

Итак, до свидания в рядах будущей легальной партии, наши будущие товарищи! А пока – извините – нам не по дороге, ибо пока вы выполняете не марксистскую, а либеральную работу, господа околопартийные социал-демократы.

«Просвещение» № 9, сентябрь 1913 г. Подпись: В. Ильин

Печатается по тексту журнала «Просвещение»

Написано в сентябре 1913 г.

Напечатано в декабре 1913 г. в брошюре «Извещение и резолюции летнего 1913 года совещания Центрального Комитета РСДРП с партийными работниками», изданной в Париже ЦК РСДРП

Печатается по тексту нелегального гектографированного издания резолюций, сверенному с текстом брошюры

Обложка брошюры «Извещение и резолюции летнего 1913 года совещания Центрального Комитета с партийными работниками», изданной в Париже ЦК РСДРП. – 1913 г. Пометка на обложке брошюры принадлежит В. И. Ленину

О задачах агитации в настоящий момент

1. Положение в стране все больше и больше обостряется. Господство реакционных помещиков вызывает все больший ропот даже среди самых умеренных слоев населения. На пути к сколько-нибудь действительной политической свободе в России по-прежнему стоит царская монархия, враждебная всякой серьезной реформе, оберегающая только власть и доходы крепостников и особенно жестоко подавляющая всякое проявление рабочего движения.

2. Рабочий класс по-прежнему выступает как руководитель в революционной борьбе за общенациональное освобождение. Массовая революционная стачка продолжает развиваться. Действительная борьба передовых отрядов рабочего класса происходит под революционными лозунгами.

Массовое экономическое движение, часто начинаясь с самых первоначальных требований, в силу всей обстановки борьбы, все более сливается с революционным движением рабочего класса.

Задачей передовых рабочих является своей работой агитации и просвещения ускорить сплочение пролетариата под революционными лозунгами эпохи. Только при этом условии передовые рабочие выполнят также свою задачу пробуждения крестьянской и городской демократии.

3. Борьба рабочего класса, протекающая под революционными лозунгами, заставила часть промышленников и либерально-октябристскую буржуазию усиленно заговорить о необходимости реформ вообще и урезанной свободы коалиций в частности. С одной стороны, лихорадочно организуясь в хозяйские союзы, вводя страхование от стачек и требуя от правительства систематических гонений против рабочего движения, буржуазия, с другой стороны, рекомендует рабочим вместо революционных требований ограничиться отдельной конституционной реформой, подобием свободы коалиций. Рабочий класс должен использовать все возможные колебания правительства, как и те разногласия, которые существуют между буржуазией и реакционным лагерем, для усиления своего натиска и в области экономической и в области политической борьбы. Но рабочий класс именно для успешного использования положения должен оставаться на почве неурезанных революционных лозунгов.

4. При таком общем положении вещей задачей с.-д. является вести по-прежнему широкую революционную агитацию в массах за низвержение монархии и за демократическую республику. Необходимо на живых примерах действительности неустанно доказывать весь вред реформизма, т. е. тактики, которая вместо революционных лозунгов выдвигает в центр требование частичных улучшений.

5. В своей агитации за свободу коалиций и за частичные реформы вообще ликвидаторы сбиваются на либеральный путь. Они на деле отрицают революционную агитацию в массах, они прямо проповедуют в своих органах, что лозунги «демократическая республика» и «конфискация земель» не могут служить предметом агитации в массах. Свободу коалиций они выдвигают как всеобъемлющий лозунг эпохи, на деле подменяя им революционные требования 1905 года.

6. Предостерегая против вредной реформистской агитации ликвидаторов, совещание напоминает, что РСДРП в своей программе-минимум уже давно выдвинула требование свободы коалиций, слова, печати и т. д., поставивши все эти требования в тесную связь с революционной борьбой за низвержение царской монархии. Совещание подтверждает резолюцию январской 1912 г. конференции, гласящую: «Конференция призывает всех с.-д. разъяснять рабочим всю необходимость для пролетариата свободы коалиций, причем необходимо постоянно ставить это требование в неразрывную связь с нашими общими политическими требованиями и революционной агитацией в массах»[6] {27}.

Главными лозунгами эпохи остаются: 1) демократическая республика, 2) конфискация помещичьих земель, 3) 8-часовой рабочий день. Свобода коалиций входит в них, как часть в целое.

Резолюция по организационному вопросу и о партийном съезде

1. Отчеты с мест показали, что самой важной очередной организационной задачей является не только упрочение руководящих партийных организаций в каждом городе, но и – объединение отдельных городов между собой.

2. Совещание рекомендует, как первый шаг к областному объединению, организацию совещаний (а где можно и конференций) товарищей от отдельных пунктов рабочего движения. При этом необходимо стремиться к тому, чтобы на совещании были представлены все отрасли партийной работы: политической, профессиональной, страховой, кооперативной и пр.

3. Совещание признает, что система доверенных лиц при ЦК для дела объединения общероссийской работы совершенно необходима. Решение февральского совещания{28} о доверенных лицах только еще начало применяться в жизни. Передовые рабочие на местах всюду должны позаботиться о том, чтобы выдвинуты были доверенные лица хотя бы в каждом крупном центре рабочего движения и в возможно большем числе.

4. Совещание ставит на очередь вопрос о созыве партийного съезда{29}. Рост рабочего движения, назревание политического кризиса в стране, необходимость объединенных выступлений рабочего класса во всероссийском масштабе делают и необходимым и возможным созыв такого съезда – после достаточной его подготовки.

5. Совещание приглашает товарищей на местах, по обсуждении этого вопроса, намечать предварительный порядок дня, желательный срок съезда, проекты резолюций и т. п.

6. Совещание указывает, что, помимо других трудностей, и вопрос о денежных расходах на съезд может быть разрешен только самими рабочими.

Совещание призывает товарищей приступить к созданию денежного фонда на созыв партийного съезда.

О стачечном движении

1. Совещание подтверждает резолюции январской конференции 1912 г. и февральского совещания 1913 г.[7], давшие оценку стачечного движения, соответствующую всему опыту последних месяцев.

2. Новая полоса подъема революционной стачки характеризуется движением в Москве и нарастанием настроения в нескольких местностях, до сих пор не участвовавших в движении.

3. Совещание приветствует почин Петербургского комитета и ряда партийных групп Москвы, поднявших вопрос о всеобщей политической стачке и сделавших шаги в этом направлении в июле и сентябре текущего года[8].

4. Совещание признает, что движение подходит к постановке на очередь всероссийской политической стачки. Систематическую подготовительную агитацию за эту стачку необходимо начать немедленно и повсеместно.

5. Лозунгами политических стачек, которые следует распространять с усиленной энергией, должны быть основные революционные требования момента: демократическая республика, 8-часовой рабочий день, конфискация помещичьих земель.

6. Совещание призывает всех работников на местах к развитию листковой агитации и к установке возможно более правильных и тесных сношений между политическими и другими организациями рабочих разных городов. Особенно необходимо обратить внимание на соглашение в первую очередь петербургских и московских рабочих, чтобы могущие произойти по разным поводам политические стачки (гонения на печать, страховая стачка и т. п.) проходили по возможности единовременно в обеих столицах.

О партийной печати

1. Совещание констатирует громадное значение легальной прессы для дела с.-д. агитации и организации и поэтому призывает партийные учреждения и всех сознательных рабочих к усиленной поддержке легальной печати при помощи самого широкого ее распространения, организации массовых коллективных подписок и постоянных сборов. При этом совещание вновь подтверждает, что указанные сборы являются членскими взносами на партию.

2. Особенно усиленное внимание должно быть обращено на укрепление легального рабочего органа в Москве{30} и на возможно близкое создание рабочей газеты на юге.

3. Совещание высказывает пожелание о возможно более тесном сближении существующих рабочих легальных органов при помощи взаимного осведомления, устройства совещаний и т. п.

4. Признавая важность и необходимость существования теоретического органа марксизма, совещание выражает пожелание, чтобы все органы партийной и профессиональной печати знакомили рабочих с журналом «Просвещение»{31} и призывали их к постоянной подписке на журнал и систематической его поддержке.

5. Совещание обращает внимание партийных издательств{32} на крайнюю необходимость широкого издания популярных брошюр по вопросам с.-д. агитации и пропаганды.

6. Ввиду обострения революционной борьбы масс за последнее время и необходимости ее полного и всестороннего освещения, недоступного легальной печати, совещание обращает особое внимание на необходимость усиленного развития нелегального партийного издательства, причем, кроме нелегальных листков, брошюр и т. д., крайне необходим более частый и регулярный выход нелегального органа партии (ЦО){33}.

О думской работе с.-д.

Разобрав детально резолюцию РСДРП о думской с.-д. фракции, принятую на декабрьской 1908 г. конференции, и обсудив все данные о думской работе с.-д. в IV Думе, совещание:

1. признает, что указанная резолюция вполне правильно определила задачи и направление с.-д. думской работы и что поэтому необходимо руководиться и впредь этой резолюцией;

2. что последний подотдел пункта 3 (3з) декабрьской резолюции (о голосовании за или воздержании по вопросам об улучшении положения рабочих){34} должен быть пояснен следующим образом. Когда в законопроектах, формулах и т. д. дело идет о непосредственном и прямом улучшении положения рабочих, низших служащих и трудящихся масс вообще (например, сокращение рабочего дня, увеличение заработной платы, устранение хотя бы небольшого зла в жизни рабочих и вообще широких слоев населения и т. п.), то следует голосовать за те пункты, которые содержат эти улучшения.

В тех же случаях, когда улучшение в силу условий, которыми обставляет его IV Дума, сомнительно, фракция воздерживается, непременно с особой мотивировкой воздержания, предварительно обсудив вопрос с представителями рабочих организаций.

Совещание признает, что:

По всем запросам, крупным законопроектам и т. п. с.-д. фракция должна вносить свои самостоятельные формулы перехода к очередным делам.

В тех случаях, когда, после отвержения формулы с.-д., голосования фракции против правительства совпадают с голосованиями других партий – необходимо, чтобы фракция старалась особо мотивировать свое голосование за чужую формулу или за часть чужой формулы.

Совещание находит, что единство с.-д. фракции в области думской работы возможно и необходимо.

Однако совещание констатирует, что поведение 7 депутатов серьезно угрожает единству фракции.

7 депутатов, пользуясь случайным большинством 1 голоса, нарушают элементарные права 6 рабочих депутатов, представляющих громадное большинство рабочих России.

7 депутатов, исходя из узкофракционных интересов, лишают 6-х депутатов возможности выступать с думской трибуны по важнейшим вопросам рабочей жизни. В целом ряде выступлений, когда с.-д. фракция выставляла двух и более ораторов, 6 депутатов, несмотря на свои требования, не получали возможности выставить своего оратора.

7 депутатов при распределении мест в думских комиссиях (например, бюджетной) таким же образом отказывают 6-м депутатам предоставить одно из двух мест.

При выборах от фракции в важные для рабочего движения учреждения 7 депутатов большинством одного голоса лишают 6-х депутатов представительства. Личный персонал, обслуживающий фракцию, всегда избирается односторонне (например, отвергнуто требование второго секретаря).

Совещание находит такой образ действий 7 депутатов неизбежно создающим трения во фракции, мешающим сплоченной работе и ведущим к расколу фракции.

Совещание самым решительным образом протестует против подобного образа действий 7-ми депутатов.

6 депутатов представляют громадное большинство рабочих России и действуют в полном согласии с политической линией его организованного авангарда.

Совещание поэтому находит, что только при полном равноправии двух частей фракции и только при отказе 7 депутатов от политики подавления будет возможно сохранить единство с.-д. фракции в области думской работы.

Несмотря на непримиримые разногласия в области работы не только думской, совещание требует единства фракции на указанных выше началах равноправия 2-х ее частей.

Совещание приглашает сознательных рабочих высказать свое мнение по этому важному вопросу и способствовать всеми силами сохранению единства фракции на единственно возможной основе равноправия 6 рабочих депутатов.

О работе в легальных обществах

1. В настоящий момент подъема экономической и политической борьбы рабочего класса особенно необходимо усилить работу во всех легальных рабочих обществах (профессиональные союзы, клубы, больничные страховые кассы, кооперативы и пр.).

2. Вся работа в легальных рабочих обществах должна вестись не в духе нейтральности, а в духе решений Лондонского съезда РСДРП и международного конгресса в Штутгарте{36}. С.-д. должны привлекать во все рабочие общества возможно более широкие круги рабочих, приглашая в состав членов всех рабочих без различия партийных взглядов. Но социал-демократы должны внутри этих обществ составлять партийные группы и долгой систематической работой внутри всех этих обществ добиваться установления самых тесных отношений между ними и с.-д. партией.

3. Опыт международного и нашего русского рабочего движения учит тому, что с самого зарождения таких рабочих организаций (профессиональные союзы, кооперативы, клубы и т. п.) необходимо добиваться того, чтобы каждое из этих учреждений было оплотом с.-д. партии. Совещание приглашает всех партийцев иметь в виду эту важную задачу, которая является особенно жгучей в России, где ликвидаторы систематически пытаются использовать легальные общества против партии.

4. Совещание находит, что, при выборах уполномоченных в страховые кассы, во всей работе профессиональных союзов и т. д. следует, отстаивая полное единство движения и подчинение меньшинства большинству, проводить линию партии, добиваться избрания на все ответственные посты сторонников партии и т. д.

5. Для учета опыта практической работы в легальных рабочих обществах желательно устройство более частых совещаний с активными участниками работы в легальных рабочих организациях на местах, а также привлечение в возможно большем числе на общепартийные конференции представителей от партийных групп, ведущих работу в легальных обществах.

Резолюция по национальному вопросу

Разгул черносотенного национализма, рост националистических тенденций среди либеральной буржуазии, усиление националистических тенденций среди верхних слоев угнетенных национальностей – выдвигают в настоящий момент национальный вопрос на видное место.

Положение дел внутри социал-демократии (попытки кавказских с.-д., Бунда{37} и ликвидаторов отменить программу партии{38} и т. д.) заставляет партию еще более обратить внимание на этот вопрос.

Опираясь на программу РСДРП, совещание – в интересах правильной постановки с.-д. агитации по национальному вопросу – выдвигает следующие положения:

1. Поскольку возможен национальный мир в капиталистическом обществе, основанном на эксплуатации, наживе и грызне, постольку это достижимо лишь при последовательном, до конца демократическом, республиканском устройстве государства, обеспечивающем полное равноправие всех наций и языков, отсутствие обязательного государственного языка, при обеспечении населению школ с преподаванием на всех местных языках и при включении в конституцию основного закона, объявляющего недействительными какие бы то ни было привилегии одной из наций и какие бы то ни было нарушения прав национального меньшинства. В особенности необходима при этом широкая областная автономия и вполне демократическое местное самоуправление, при определении границ самоуправляющихся и автономных областей на основании учета самим местным населением хозяйственных и бытовых условий, национального состава населения и т. д.

2. Разделение по национальностям школьного дела в пределах одного государства безусловно вредно с точки зрения демократии вообще и интересов классовой борьбы пролетариата в особенности. Именно к такому разделению сводится принятый в России всеми буржуазными партиями еврейства и мещанскими, оппортунистическими, элементами разных наций план так называемой «культурно-национальной» автономии или «создания учреждений, гарантирующих свободу национального развития».

3. Интересы рабочего класса требуют слияния рабочих всех национальностей данного государства в единых пролетарских организациях – политических, профессиональных, кооперативно-просветительных и т. д. Только такое слияние в единых организациях рабочих различных национальностей дает возможность пролетариату вести победоносную борьбу с международным капиталом и с реакцией, а равно с проповедью и стремлениями помещиков, попов и буржуазных националистов всех наций, которые проводят обыкновенно свои антипролетарские стремления под флагом «национальной культуры». Всемирное рабочее движение создает и с каждым днем все более развивает интернациональную (международную) культуру пролетариата.

4. Что касается до права угнетенных царской монархией наций на самоопределение, т. е. на отделение и образование самостоятельного государства, то с.-д. партия безусловно должна отстаивать это право. Этого требуют как основные принципы международной демократии вообще, так и в особенности неслыханное национальное угнетение большинства населения России царской монархией, которая представляет из себя самый реакционный и варварский государственный строй по сравнению с соседними государствами в Европе и в Азии. Этого требует, далее, дело свободы самого великорусского населения, которое неспособно создать демократическое государство, если не будет вытравлен черносотенный великорусский национализм, поддерживаемый традицией ряда кровавых расправ с национальными движениями и воспитываемый систематически не только царской монархией и всеми реакционными партиями, но и холопствующим перед монархией великорусским буржуазным либерализмом, особенно в эпоху контрреволюции.

5. Вопрос о праве наций на самоопределение (т. е. обеспечение конституцией государства вполне свободного и демократического способа решения вопроса об отделении) непозволительно смешивать с вопросом о целесообразности отделения той или иной нации. Этот последний вопрос с.-д. партия должна решать в каждом отдельном случае совершенно самостоятельно с точки зрения интересов всего общественного развития и интересов классовой борьбы пролетариата за социализм.

Социал-демократия должна при этом иметь в виду, что помещики, попы и буржуазия угнетенных наций нередко прикрывают националистическими лозунгами стремления разделить рабочих и одурачить их, заключая за их спиной сделки с помещиками и буржуазией господствующей нации в ущерб трудящимся массам всех наций.

Совещание ставит в порядок дня партийного съезда вопрос о национальной программе. Совещание приглашает ЦК партийную прессу и местные организации возможно подробнее освещать (в брошюрах, дискуссиях и т. д.) национальный вопрос.

О народниках

1. Лондонский съезд, подводя итоги деятельности народнических партий – и, между прочим, партии с.-р.{39} – в революционную эпоху, точно указал на то, что эти партии постоянно колебались между подчинением гегемонии либералов и решительной борьбой против помещичьего землевладения и крепостнического государства, равно как и на псевдо (мнимо) социалистический характер их проповеди, затушевывающей противоположность между пролетарием и мелким хозяйчиком.

2. Реакционная эпоха еще более усилила эти черты, создав в партии с.-р., с одной стороны, отказ от последовательно-демократической политики и превратив даже некоторые элементы партии в критиков революции, идущих по следам либералов, а с другой стороны, превратив ее в чисто интеллигентскую группу, оторванную от жизни масс.

3. Партия с.-р. продолжает официально отстаивать террор, история которого в России совершенно оправдала с.-д. критику этого метода борьбы и закончилась полным крахом. Рядом с этим бойкот выборов и полная неспособность этой интеллигентской организации к планомерному воздействию на ход общественного развития страны сделали то, что новый подъем революционного движения всюду прошел вне всякого влияния этой партии.

4. Мелкобуржуазный социализм народничества сводится лишь к вредной проповеди перед лицом рабочего класса идей, затушевывающих все растущую пропасть между интересами труда и капитала и пытающихся в смягченном виде представить остроту классовой борьбы, и приводит к мещанским утопиям в области кооперативной.

5. Шатания в области отстаивания демократических лозунгов, кружковой характер партии и ее мелкобуржуазные предрассудки в сильнейшей степени мешают народничеству развить республиканско-демократическую пропаганду в широких кругах крестьянства. Таким образом и сами интересы этой пропаганды требуют в первую голову от с.-д. решительной критики народничества.

Совещание, отнюдь не исключая тех совместных действий с народническими партиями, которые специально предусмотрены Лондонским съездом, полагает поэтому, что задачей с.-д. должно быть:

a) разоблачать шатания и отказ от последовательного демократизма, проявляющийся в народнических партиях;

b) бороться с мелкобуржуазным социализмом народничества, затушевывающим пропасть между капиталом и трудом;

c) поддерживать республиканско-демократические течения в крестьянской массе, постоянно указывая, что только последовательный в своем демократизме социалистический пролетариат может быть надежным руководителем масс крестьянской бедноты в ее борьбе с монархией и помещичьим землевладением;

d) направить усиленное внимание на пропаганду с.-д. идей среди тех, хотя и немногочисленных, групп рабочих, которые до сих пор не освободились еще от отсталых теорий народничества.

Между шестью рабочими (куриальными) депутатами с.-д. Государственной думы, Бадаевым, Малиновским, Мурановым, Петровским, Самойловым и Шаговым, с одной стороны, и остальными семью членами с.-д. фракции Государственной думы разгорелась борьба. И шестерка, и семерка обратились с воззваниями к рабочим, прося их обсудить вопрос и высказать свое мнение.

Обсуждение вопроса уже началось среди петербургских рабочих, и для того чтобы оно шло успешно, мы даем сводку материалов и соображений, которые будут интересны для всякого рабочего, заботящегося о судьбах своей марксистской организации.

Чья воля?

Основной вопрос, который встает перед рабочими по поводу раскола думской с.-д. фракции, есть вопрос об отношении думской фракции к марксистскому целому. Чья воля должна определять решения, тактику, поведение думской с.-д. фракции?

Опыт всех с.-д. фракций в мире дает ясный и совершенно бесспорный ответ на этот вопрос. Думские депутаты социал-демократии суть проводники воли сознательного и объединенного пролетариата данной страны. Те решения, которые приняты передовым пролетариатом, которые он проводит во всей своей экономической и политической борьбе, обязательны для думского с.-д. представительства. Депутаты парламента, разошедшиеся с волей сознательного, объединенного, передового пролетариата, слагают с себя полномочия, т. е. отказываются от депутатского звания.

Эти общие и основные положения, разделяемые всеми марксистами на всем земном шаре, надо прежде всего ясно понять и отчетливо себе усвоить, чтобы не позволять запутывать и затемнять спорного вопроса разным недобросовестным людям.

Если кто станет защищать независимость думских социал-демократов от воли большинства сплоченных и сознательных рабочих, то такой человек сразу покажет себя врагом марксистской организации и нарушителем всякого единства, всякой дружной работы с.-д. рабочих.

Спрашивается теперь, как же определить нам, русским рабочим, волю и решения большинства сознательных и сплоченных воедино с.-д. рабочих России?

Какова воля большинства сознательных рабочих России?

Во всех странах мира для определения воли пролетариата, сплотившегося в единое политическое целое, служат следующие признаки.

Во-1-х, рабочие газеты. Поддерживая те или иные рабочие газеты, пролетариат определяет этим свою политическую волю, определяет, за какое направление он стоит.

Во-2-х, выборы в парламент. Избирательный закон в разных странах различен, но часто можно определить безошибочно, каких депутатов выбирает рабочий класс. Направление выбранных рабочими депутатов указывает на волю пролетариата.

В-3-х, всяческого рода рабочие союзы и общества, особенно профессиональные союзы, ведущие борьбу с капиталом, дают возможность судить о воле пролетариата.

В-4-х, в Западной Европе самым точным определителем воли пролетариата являются решения социалистических партий, действующих открыто с составом членов, всем известным.

В России, как известно, открытой с.-д. партии нет, – даже кадетская партия у нас считается запрещенной. Людей, которые нападают на «подполье» или отрекаются от него, или оправдывают отказы от него, называют поэтому в России ликвидаторами, т. е. отступниками, разрушителями рабочей организации.

Посмотрим же, каковы данные относительно воли передовых рабочих России.

Что говорят относительно воли пролетариата выборы во II, III И IV Государственную думу?

Избирательный закон в России в реакционных целях отделения рабочих от крестьянства вводит рабочие курии, т. е. отдельные выборы от рабочих. Но таким образом еще скорее определяется воля рабочих, которые посылают в Думу людей, согласных с их взглядами, с их направлением.

Поэтому все депутаты от рабочей курии и во II, и в III, и в IV Думе были социал-демократами. Все грамотные люди (кроме политически недобросовестных) вынуждены были отсюда заключить, что воля рабочих в России – идти дружно и верно вместе с социал-демократами.

Но какое направление внутри с.-д. поддерживали рабочие?

На это дает ясный ответ подсчет данных о направлении депутатов от рабочей курии. Во II Думе таких депутатов было 23, из них большевиков 11 (т. е. 47 %). Известно, что в это самое время, весной 1907 года, было точно подсчитано и проверено большинство в рабочей партии за большевиками.

В III Думе после изменения избирательного закона стало 8 депутатов от рабочей курии, из них 4 большевика (т. е. 50 %). В IV Думе стало 9 депутатов от рабочей курии, из них 6 большевиков (т. е. 67 %).

Итак, на протяжении шести лет, с 1907 по 1912 год, когда интеллигенция бежала от с.-д., рабочие все более и более переходили на сторону большевиков.

Свыше двух третей рабочих России разделяют взгляды и направление шести рабочих (куриальных) депутатов IV Думы: Бадаева, Малиновского, Муранова, Петровского, Самойлова и Шагова. На их стороне подавляющее большинство сознательных рабочих, участвующих в политической жизни.

Интеллигенты бежали от марксистской организации, ликвидировали ее. Рабочие бежали от ликвидаторов. Только недобросовестные люди могут отрицать эту истину.

Кто представители?

В тот же самый день, когда в газетах появились заявления 6 депутатов[12], с одной стороны, и их противников, с другой, ликвидаторская газета (в № 60) поспешила в защиту 7 депутатов привести как довод, то соображение, что за семью депутатами стоит не меньше рабочих голосов, чем за шестью.

В нашей газете (№ 13) в это время появились данные, совершенно сбившие ликвидаторов с позиции и в корне уничтожившие значение выдвинутого ими «довода».

Данные эти говорят о числе рабочих в губерниях, пославших в Думу с.-д. депутатов, и дают ясное представление о том, за какой частью с.-д. фракции стоит больше и даже насколько больше рабочих голосов.

Вот эти данные:

Так как депутат Ягелло не входит в число 7 депутатов, ибо он не принадлежит к с.-д. и не имеет решающего голоса в вопросе об отношении между 6 и 7 депутатами и, кроме того, прошел в Думу против желания большинства рабочих выборщиков г. Варшавы, то число рабочих Варшавской губернии не может быть засчитано в число рабочих голосов, стоящих за 7 депутатами.

Таким образом получается, что из 1 млн. 144 тысяч на долю 7 депутатов приходится всего 136 тысяч, или 11,8 процента, или около одной десятой, а на долю 6 депутатов 1 млн. 8 тысяч, или 88,2 процента, или около девяти десятых.

Решительное утверждение ликвидаторов о равенстве рабочих голосов оказалось опровергнутым вполне.

Что же они на это возражают?

Их ответ заслуживает того, чтобы быть повторенным полностью, и только безвыходностью их положения и можно его объяснить.

«Оставляя в стороне вопрос о правильности и значении этих цифр, констатируем…», – говорит г. Ф. в № 61 «Новой Рабочей Газеты».

Вы, господа, говорили о числе рабочих голосов, вам привели цифры, а вы их оставляете в стороне.

Не успел он это сказать, как в следующем номере (№ 62) появляется утверждение, перед которым можно только руками развести.

«Относительно арифметической стороны этого утверждения наша газета вчера высказалась».

Оставить в стороне, это значит «высказаться». На каких же простаков рассчитывают гг. ликвидаторы?

Приводя указанные, ликвидаторами не опровергнутые, цифры, мы ни звука не говорили об особом значении в нашей избирательной системе тех губерний, от которых выбраны 6 рабочих депутатов. Обескураженные фактами, ликвидаторы пытаются говорить об особых привилегиях, данных законом 3-го июня 6 депутатам, о нашем преклонении перед столыпинскими куриями, о том, что мы только 6 депутатов считаем с.-д. депутатами и т. д.

Такие утверждения имеют весьма определенное, хотя и нелестное имя… Не будем мы пачкаться!..

Количество рабочих в губерниях остается то же. Сравнение их возможно и необходимо.

Германская социал-демократия подсчитывает свои успехи на выборах, несмотря на то, что женщины там лишены избирательного права.

Все это до такой степени ясно и просто, что надо удивляться, кого ликвидаторы рассчитывают сбить с толку своими «доводами».

О какой воле рабочих свидетельствуют рабочие газеты в России?

Всем известно, что рабочие газеты в России стали возникать, после периода уныния и распада 1908–1910 годов, с 1911 года и окрепли в 1912 году.

Возьмите 1912 год. Прежде всего возникла и упрочилась еженедельная газета «Звезда»{48}, которая стала потом выходить по 2 раза в неделю и подготовила ежедневную «Правду». «Правда» возникла благодаря необычайно сильной рабочей поддержке в апреле 1912 г. Эта газета сплотила вокруг себя большинство сознательных рабочих. Ее направление было направлением большинства объединенных и сознательных пролетариев.

В 1913 г. появляются уже две общероссийские газеты одного направления. Громадный подъем рабочей поддержки создал в Москве «Наш Путь», газету того же направления.

Другое направление, ликвидаторское, только с осени 1912 года, после очень слабых еженедельных газет, выступило с ежедневным «Лучом».

Следовательно, факты неопровержимо доказывают, что большинство рабочих гораздо раньше сплотилось вокруг «Правды». Создание ликвидаторской газеты было более поздним делом, делом борьбы против воли большинства, делом раскола, т. е. нежелания меньшинства подчиниться большинству.

Всякий рабочий поймет, что единство действий пролетариата нарушается созданием в том же городе второй газеты, старающейся подорвать первую. Нигде в Европе ни одна с.-д. партия не допускает до этого.

О какой воле рабочих свидетельствуют сборы на рабочие газеты?

Буржуазные газеты держатся крупными капиталами. Рабочие газеты держатся сборами самих рабочих.

Делая взносы на поддержку того или другого издания, той или другой газеты, рабочие ясно определяют этим свою волю.

История рабочих взносов на рабочие газеты в России является поэтому одним из очень важных показателей воли рабочих. Отмахиваться от этой истории могут лишь совсем невежественные или недобросовестные люди (вроде кадетов и ликвидаторов).

Вот данные о групповых рабочих сборах, не раз уже печатавшиеся и допускающие проверку любым грамотным человеком:

Эти данные взяты за большой промежуток времени. Они охватывают весь 1912 год и 9 месяцев 1913 года. Они относятся ко всей России[13].

О чем они говорят? Несомненно, о полном преобладании среди сознательных рабочих сторонников «За Правду», сторонников шести рабочих депутатов, противников ликвидаторства.

Нарушителем воли рабочих, раскольником и дезорганизатором является всякий, не признающий решений этого подавляющего большинства.

О какой воле рабочих говорят профессиональные союзы в Петербурге?

Известно, что металлисты – самые развитые и передовые рабочие не только в Питере, но и во всей России, – не только в России, но и во всем мире.

Никто не может отрицать – и ликвидаторы в день собрания металлистов сами признали это – что металлисты авангард (передовой отряд) всего пролетариата России.

Что же показало собрание металлистов в Питере?

Были выборы правления. Было два списка.

Один список, напечатанный в газете ликвидаторов и отстаивавшийся этой газетой, содержал в себе ряд имен известных ликвидаторов.

Другой список, напечатанный в «Правде», был противоликвидаторский.

Ликвидаторы обманом выдавали свой список за решение союза, но обман не помог им.

На собрании металлистов было до 3000 человек. Из них всего каких-нибудь 150 подали голоса за список ликвидаторов.

Ясно, что воля сознательных и передовых рабочих определилась вполне. Рабочие и слушать не хотят о ликвидаторстве.

Из всех профессиональных союзов в Петербурге один лишь союз печатников держится еще за ликвидаторов[14], изолировавшись от всего петербургского пролетариата. И то, надо отметить, что и тут уж не все обстоит «благополучно» для ликвидаторов. Много ли ликвидаторских поклонников у приказчиков, деревообделочников, золотосеребреников, портных, булочников, архитектурно-строительных, трактирных служащих и пр.? Сколько их, где они? Много ли тех же поклонников в культурно-просветительных учреждениях? Не видать! А ведь ликвидаторы, выступая против подполья и «стачечного азарта», ратуя за легальность под сенью столыпинских реформ, утверждали, что все легальное за ними! А за кем пошла рабочая интеллигенция? В предыдущем номере 106 рабочих учащихся приветствуют шестерку и клеймят ликвидаторов!

Депутаты семерки, идя за ликвидаторами, нарушают волю большинства рабочих. Это доказали и выборы в Думу, и сборы на газеты, и собрание металлистов, как и вся работа в легальном движении и идущая теперь страховая кампания (поддержка страхового еженедельника по призыву шести рабочих депутатов). Семеро депутатов, нарушающих волю большинства рабочих, должны помнить, какие неизбежны последствия от того, что они настаивают на своей воле против рабочего большинства.

Идейное единство

Ликвидаторская газета пишет:

«Социал-демократия есть известное идейное единство, и люди, ее идей не признающие, к ней не принадлежат».

Это правда, но не вся правда. Ибо социал-демократия есть не только идейное, ной организационное единство. Забывать это могут только ликвидаторы, т. е. люди, которые именно организационного целого не хотят признавать, не считаются с его волей, нарушают его решения и т. д.

Наши ликвидаторы, те именно, которые писали в газете «Луч» и пишут в «Новой Рабочей Газете», ярче всего показали себя рабочим массам тем, что они выступили против организации русских марксистов и повели с ней решительную борьбу.

Целый ряд решений этой единственно-существующей политической организации российских рабочих решительно осуждал ликвидаторов именно за их недопустимое, дезорганизаторское, раскольническое отношение к этой организации. Эти решения вынесены были и в 1908, и в 1910, и в 1912 годах{49}. Они известны российским рабочим, интересующимся делами своего класса. Но ликвидаторы не только не сочли нужным им подчиниться, они бесцеремонно попирают их всей своей деятельностью и во всей своей пропаганде.

Вот поэтому-то ликвидаторская газета, обсуждая организационный вопрос, и скрыла от своих читателей, что социал-демократия есть не только идейное, но и организационное сплочение. Действуя в полном разрыве с организацией, попирая ее решения, издеваясь над самым фактом ее существования, ликвидаторы, естественно, предпочитают не напоминать об этом рабочим.

Но скрыв это обстоятельство от своих читателей, ликвидаторский писатель все же должен был сознаться, что уж никак не могут быть причислены к социал-демократии люди, которые не разделяют ее идей. Но именно к этим-то людям и относятся гг. ликвидаторы. Их идеи не социал-демократические идеи, а идеи либеральной рабочей политики. Идеи оппортунистов и легалистов, идеи людей, урезывающих последовательные марксистские лозунги, проповедующих разрушение старой организации и создание открытой партии при 3-июньском режиме, нигде, никогда и никем не могут считаться идеями социал-демократии.

И своей организационной деятельностью и своей пропагандой немарксистских идей ликвидаторы вышли за пределы социал-демократии.

Социал-демократия есть известное организационное единство, и люди, дисциплине этой организации не подчиняющиеся, ею пренебрегающие, ее решения попирающие, к ней не принадлежат. Это основное правило.

Но прав и проболтавшийся ликвидатор. Он прав, когда пишет, что люди, не признающие социал-демократических идей, к социал-демократии не принадлежат. Вот именно, г. ликвидатор. Вы только не сообразили, что эти слова, прежде всего, и ближе всего, относятся именно к вам самим, к вашим ликвидаторским идеям.

Ликвидаторы и буржуазия

Если кто-либо усомнился бы в этом, тому прежде всего надо обратить внимание на то, как относятся к ликвидаторству, к его идеям и к его борьбе с марксистской рабочей организацией буржуазные политики и буржуазная пресса. Всякий, кто ознакомится с последней, очень быстро убедится, что всякое выступление ликвидаторов против марксистов встречается целой тучей хвалы и восторга со стороны буржуазии. С радостью встретила она выступления ликвидаторов против старой организации, с радостью подхватила она их поход против бастовавших рабочих, против «стачечного азарта».

Но буржуазная печать, хваля и расхваливая ликвидаторов, не могла скрыть от себя одного печального обстоятельства. Она принуждена была признать, что ликвидаторство, так нравящееся буржуазным либералам (рыбак рыбака видит издалека!), есть только интеллигентское течение, не имеющее никакого успеха среди рабочих масс. Это очень печалит либералов, но это должно радовать всякого сознательного рабочего!

Посмотрите, как оценила события в с.-д. думской фракции «Речь», главный орган буржуазных либералов.

Она прямо заявила, что семерка это есть «парламентарные элементы с.-д.», что они принадлежат к «партии парламентской работы», что «позиция депутатов-интеллигентов более вдумчивая». Кратко говоря, гг. либералам гораздо более нравится позиция ликвидаторов и «Новой Рабочей Газеты», чем позиция шести рабочих депутатов.

«Все они выбраны непосредственно рабочими», говорят о рабочих депутатах либералы, представляют группу «непримиримых», и их лозунги гораздо «доступнее» рабочей массе.

Вот эта-то «непримиримость» рабочих депутатов и их непосредственная связь с массой и не нравятся гг. либералам. И они плачутся, что «есть основания ожидать, что парламентское большинство с.-д. интеллигенции принуждено будет уступить внепарламентскому рабочему большинству».

От всей души хотели бы гг. либералы, чтобы в нынешнем споре победили «умеренные», сторонники «парламентской» тактики, ликвидаторы, и связали по рукам и ногам непримиримых рабочих-депутатов с их «прямолинейными» лозунгами!

Но и либералы чувствуют, что рабочий класс и его преданность неурезанным лозунгам помешают исполниться ликвидаторской и либеральной мечте о победе оппортунистов среди социал-демократии.

Решение сплоченных марксистов

Семерка нарушающих волю большинства пролетариата депутатов обходит боязливо, что шестерка действует в согласии с этой волей.

Вот напечатанное уже решение марксистов:

«Совещание находит, что единство с.-д. фракции в области думской работы возможно и необходимо.

Однако совещание констатирует, что поведение 7 депутатов серьезным образом угрожаеm единству фракции.

7 депутатов, пользуясь случайным большинством одного голоса, нарушают элементарные права 6 рабочих депутатов, представляющих громадное большинство рабочих России.

7 депутатов, исходя из узкофракционных интересов, лишают 6-х депутатов возможности выступать с думской трибуны по важнейшим вопросам рабочей жизни. В целом ряде выступлений, когда с.-д. фракция выставляла 2-х и более ораторов, 6 депутатов, несмотря на свои требования, не получали возможности выставить своего оратора.

7 депутатов при распределении мест в думских комиссиях (например, бюджетной) таким же образом отказывают 6-ти депутатам предоставить одно из 2-х мест.

При выборах от фракции в важные для рабочего движения учреждения 7 депутатов, большинством одного голоса, лишают 6-х депутатов представительства. Личный персонал, обслуживающий фракцию, всегда выбирается односторонне (например: отвергнуто требование назначения 2-го секретаря).

Совещание находит такой образ действий 7 депутатов неизбежно создающим трения во фракции, мешающим сплоченной работе и ведущим к расколу фракции.

Совещание самым решительным образом протестует против подобного образа действий 7 депутатов.

6 депутатов представляют громадное большинство рабочих России и действуют в полном согласии с политической линией его организованного авангарда. Совещание поэтому находит, что только при полном равноправии двух частей фракции и только при отказе 7 депутатов от политики подавления будет возможно сохранить единство с.-д. фракции в области думской работы.

Несмотря на непримиримые разногласия в области работы не только думской, совещание требует единства фракции на указанных выше началах равноправия двух ее частей.

Совещание приглашает сознательных рабочих высказать свое мнение по этому важному вопросу и способствовать всеми силами сохранению единства фракции на единственно-возможной основе равноправия 6 рабочих депутатов»[15].

Это решение ясно и точно через представителей рабочих определило волю большинства, о которой мы говорили подробно уже раньше.

Только беспартийные эсдеки могут нарушать эту волю. Только ликвидаторы могут советовать семерке действовать на свой страх, как действуют раскольники и дезорганизаторы рабочей организации.

Наша работа внутри фракции

6 депутатов передали на суд рабочих вопрос о подавлении их в думской фракции со стороны случайного большинства фракции.

Они привели поразительные факты из жизни фракции. Что же им ответили 7 депутатов?

Вместо прямого и ясного заявления и опровержения указанных 6 депутатами случаев ограничения их в думской деятельности, 7 депутатов занялись перечислением ряда фактов, в которых ограничения и подавления не было.

Несомненно, во фракции были случаи, когда с 6 депутатами считались, если бы еще этого не было, то это было бы просто издевательством над пролетариатом, такое положение во фракции не могло бы продержаться один день.

Единство фракции возможно, и соглашение необходимо, это показывает опыт года существования фракции.

Но этот опыт показывает также, что 6 депутатов были связаны во фракции по рукам и ногам 7 колеблющимися в сторону ликвидаторства и не считающимися с большинством рабочих депутатов.

Факты, приведенные 6 депутатами и ясно рисующие картину внутренней жизни фракции, остались неопровергнутыми.

7 депутатов: 1) делали попытки изменить программу с.-д. Например, защищали с думской трибуны отвергнутую всеми марксистами в 1903 году культурно-национальную автономию.

2) Приняли во фракцию с решающим голосом по думским делам и хотели принять с решающим по партийным делам депутата Ягелло, принадлежащего к другой организации и к с.-д. не принадлежащего.

3) Несмотря на неоднократные требования, отказывали 6 депутатам в праве иметь своего секретаря.

4) Всячески ограничивали 6 депутатов в выступлениях с думской трибуны.

5) Не пожелали дать 6 депутатам представительство в одном важном учреждении.

6) Ограничивали участие 6 депутатов в думских комиссиях, в том числе бюджетной.

На все это у 7 депутатов один ответ – польза дела.

Ясно, что не пользой рабочего дела и дела социал-демократии может объясняться подавление и ограничение деятельности 6 депутатов, представляющих огромное большинство рабочих России.

Как подавлялись в думской фракции б депутатов, – убедительно показывают данные об участии с.-д. депутатов в думских комиссиях.

Из 26 комиссий, в которых имеются с.-д. представители:

6 депутатов участвуют в 7 комиссиях; 7 остальных – в 13 комиссиях – почти вдвое больше.

Из 20 комиссий, в которых имеется по одному с.-д. представителю:

6 депутатов находятся в 7 комиссиях; 7 остальных – в 13 комиссиях – почти вдвое больше.

В комиссиях, в которых имеется по 2 с.-д. представителя:

6 депутатов участвуют в 3 комиссиях; 7 остальных участвуют в 6 комиссиях – вдвое больше.

В 3-х из них имеется по два представителя остальных депутатов.

Из числа 6 депутатов ни один не участвует больше, чем в 2 комиссиях; среди остальных:

Чхенкели участвует в 6 комиссиях; Скобелев – в 6 комиссиях; Маньков – в 4 комиссиях.

Чего требуют шестеро?

Шестеро требовали своего секретаря; – одного места из двух в бюджетной комиссии; – выбора двух, а не одного, в одно важное учреждение.

Семерка признала, что эти требования она до сих пор не исполнила и отказалась их исполнить.

Всякий рабочий видит, что эти требования безусловно справедливы.

Семерка лишится доверия, если она не хочет выполнить этих справедливых требований!

Семерка обязана дать равноправие, полное равенство шестерке рабочих депутатов, которые действуют в согласии с волей большинства.

Только так семерка, действующая против воли большинства, может сделать шаг к единству хотя бы думской работы.

Рабочие должны заставить семерку считаться с волей большинства!

Единство в Думе и единство вне Думы

Единство вне Думы можно осуществить только одним способом, через единство рабочих ячеек, через вступление в эти рабочие ячейки всех тех, кто искренне и достойно хочет работать в пользу рабочего класса под руководством его политической организации. Доступ в эти ячейки открыт всем. Каждый, кто хочет работать в согласии с организацией, может и должен вступить в эту ячейку. Только так можно осуществить единство в рабочем движении, единство снизу, единство на практической работе, в борьбе, под взаимным контролем.

Наша газета давно уже выставила этот лозунг и все время отстаивает его. Не слышно, однако, чтобы ликвидаторы пошли по этому пути, который для них всегда открыт, если они, действительно, хотят с.-д. работы и единства.

Но как быть с единством в думской работе?

Единство думской работы всюду и всегда достигается лишь одним путем: подчинением парламентского представительства большинству организованных рабочих. Но у нас колеблющиеся к ликвидаторству 7 депутатов не желают считаться с этой волей. Они не желают считаться с точными решениями организованных рабочих. Они предпочитают пользоваться своим случайным большинством в один голос для того, чтобы подавлять 6 депутатов, выражающих волю громадного большинства рабочих, работающих в полном идейном согласии с марксистской организацией.

Единственно правильным выходом было бы для этих людей, не считающихся с марксистским целым, прямо и заявить об этом.

Но они предпочитают пользоваться своим, якобы безответственным, положением. Они не только не считаются с решениями организованных рабочих, они хотят пользоваться своим большинством в Думе, чтобы нарушать решения, отражающие волю пролетариата вне Думы.

Единство в Думе возможно только в том случае, если 7 депутатов откажутся от подобного способа действий.

Большего ведь не требуют 6 депутатов.

Единство возможно в думской работе, говорят наши товарищи, если 7 депутатов, не связывающие себя решениями марксистов, откажутся подавлять нас, желающих идти нога в ногу с их идейными решениями.

На этой почве единство возможно.

Но только на этой почве. Неисполнение этих требований со стороны 7 депутатов означает, что они сознательно и открыто идут на раскол. Громадное большинство организованных рабочих, идущих с шестеркой, как это цифрами доказано выше, предоставляют 7 депутатам работать на почве соглашения. Отказ от этого соглашения со стороны 7 депутатов обозначает полный и решительный откол и от марксистской рабочей организации. Он означает, что 7 колеблющихся депутатов вполне стали на почву раскольнического ликвидаторства.

«За Правду» № 22, 29 октября 1913 г.

Печатается по тексту газеты «За Правду», сверенному с текстом сборника «Марксизм и ликвидаторство», часть II, СПБ., 1914

Написано в октябре— декабре 1913 г.

Напечатано в ноябре – декабре 1913 г. в журнале «Просвещение» №№ 10, 11 и 12 Подпись: В. Ильин

Печатается по тексту журнала

Что национальный вопрос выдвинулся в настоящее время на видное место среди вопросов общественной жизни России, это очевидно. И воинствующий национализм реакции, и переход контрреволюционного, буржуазного либерализма к национализму (особенно великорусскому, а затем также польскому, еврейскому, украинскому и пр.), и, наконец, усиление националистических шатаний среди разных «национальных» (т. е. невеликорусских) с.-д., дошедшее до нарушения партийной программы, – все это безусловно обязывает нас уделить больше, чем прежде, внимания национальному вопросу.

Настоящая статья преследует специальную цель: рассмотреть в общей связи именно эти программные шатания марксистов и тоже-марксистов по национальному вопросу. В № 29 «Северной Правды» (от 5 сентября 1913 г. «Либералы и демократы в вопросе о языках»)[16] мне случилось говорить об оппортунизме либералов по национальному вопросу; на эту мою статью обрушилась с своей критикой оппортунистическая еврейская газета «Цайт»{52} в статье г. Ф. Либмана. С другой стороны, с критикой программы российских марксистов по национальному вопросу выступил украинский оппортунист г. Лев Юркевич («Дзвш»{53}, 1913, №№ 7–8). Оба эти писателя затронули так много вопросов, что для ответа им приходится коснуться самых различных сторон нашей темы. И, мне кажется, всего удобнее будет начать с перепечатки статьи из «Северной Правды».

1. Либералы и демократы в вопросе о языках

Газеты отмечали неоднократно отчет кавказского наместника, отличающийся не черносотенством, а робким «либерализмом». Между прочим, наместник высказывается против искусственной русификации, т. е. обрусения нерусских народностей. На Кавказе представители нерусских народностей сами стараются научить детей по-русски, например в армянских церковных школах, в которых преподавание русского языка необязательно.

Указывая на это, одна из самых распространенных в России либеральных газет – «Русское Слово»{54} (№ 198) делает тот справедливый вывод, что враждебное отношение в России к русскому языку «происходит исключительно» вследствие «искусственного» (надо было сказать: насильственного) насаждения русского языка.

«О судьбе русского языка беспокоиться нечего. Он сам завоюет себе признание во всей России», – пишет газета. И это справедливо, ибо потребности экономического оборота всегда заставят живущие в одном государстве национальности (пока они захотят жить вместе) изучать язык большинства. Чем демократичнее будет строй России, тем сильнее, быстрее и шире разовьется капитализм, тем настоятельнее потребности экономического оборота будут толкать разные национальности к изучению языка, наиболее удобного для общих торговых сношений.

Но либеральная газета торопится побить себя и доказать свою либеральную непоследовательность.

«Вряд ли, – пишет она, – кто-нибудь даже из противников обрусения станет возражать, что в таком огромном государстве, как Россия, должен быть один общегосударственный язык и что таким языком… может быть только русский».

Логика навыворот! Маленькая Швейцария не теряет, а выигрывает от того, что в ней нет одного общегосударственного языка, а их целых три: немецкий, французский и итальянский. В Швейцарии 70 % населения немцы (в России 43 % великороссов), 22 % – французы (в России 17 % – украинцев), 7 % – итальянцы (в России 6 % – поляков и 4¹/₂% – белорусов). Если итальянцы в Швейцарии часто говорят по-французски в общем парламенте, то они делают это не из-под палки какого-нибудь дикого полицейского закона (такового в Швейцарии нет), а просто потому, что цивилизованные граждане демократического государства сами предпочитают язык, понятный для большинства. Французский язык не внушает ненависти итальянцам, ибо это – язык свободной, цивилизованной нации, язык, не навязываемый отвратительными полицейскими мерами.

Почему же «огромная» Россия, гораздо более пестрая, страшно отсталая, должна тормозить свое развитие сохранением какой бы то ни было привилегии для одного из языков? Не наоборот ли, господа либералы? Не должна ли Россия, если она хочет догнать Европу, покончить со всеми и всяческими привилегиями как можно скорее, как можно полнее, как можно решительнее?

Если отпадут всякие привилегии, если прекратится навязывание одного из языков, то все славяне легко и быстро научатся понимать друг друга и не будут пугаться «ужасной» мысли, что в общем парламенте раздадутся речи на разных языках. А потребности экономического оборота сами собой определят тот язык данной страны, знать который большинству выгодно в интересах торговых сношений. И это определение будет тем тверже, что его примет добровольно население разных наций, тем быстрее и шире, чем последовательнее будет демократизм, чем быстрее будет в силу этого развитие капитализма.

Либералы и к вопросу о языках, как и ко всем политическим вопросам, подходят как лицемерные торгаши, протягивающие одну руку (открыто) демократии, а другую руку (за спиной) крепостникам и полицейским. Мы против привилегий – кричит либерал, а за спиной выторговывает себе у крепостников то одну, то другую привилегию.

Таков всякий либерально-буржуазный национализм, – не только великорусский (он хуже всех, благодаря его насильственному характеру и родству с гг. Пуришкевичами), но и польский, еврейский, украинский, грузинский и всякий иной. Буржуазия всех наций и в Австрии и в России под лозунгом «национальной культуры» проводит на деле раздробление рабочих, обессиление демократии, торгашеские сделки с крепостниками о продаже народных прав и народной свободы.

Лозунг рабочей демократии не «национальная культура», а интернациональная культура демократизма и всемирного рабочего движения. Пусть буржуазия обманывает народ всякими «позитивными» национальными программами. Сознательный рабочий ответит ей: есть только одно решение национального вопроса (поскольку вообще возможно его решение в мире капитализма, мире наживы, грызни и эксплуатации) и это решение – последовательный демократизм.

Доказательства: Швейцария в Западной Европе – страна старой культуры и Финляндия в Восточной Европе – страна молодой культуры.

Национальная программа рабочей демократии: никаких безусловно привилегий ни одной нации, ни одному языку; решение вопроса о политическом самоопределении наций, т. е. государственном отделении их, вполне свободным, демократическим путем; издание общегосударственного закона, в силу которого любое мероприятие (земское, городское, общинное и т. д. и т. п.), проводящее в чем бы то ни было привилегию одной из наций, нарушающее равноправие наций или права национального меньшинства, объявляется незаконным и недействительным – и любой гражданин государства вправе требовать отмены такого мероприятия, как противоконституционного, и уголовного наказания тех, кто стал бы проводить его в жизнь.

Национальной грызне различных буржуазных партий из-за вопросов о языке и т. д. рабочая демократия противопоставляет требование: безусловного единства и полного слияния рабочих всех национальностей во всех рабочих организациях, профессиональных, кооперативных, потребительных, просветительных и всяких иных, в противовес всяческому буржуазному национализму. Только такое единство и слияние может отстоять демократию, отстоять интересы рабочих против капитала, – который уже стал и все более становится интернациональным, – отстоять интересы развития человечества к новому укладу жизни, чуждому всяких привилегий и всякой эксплуатации.

2. «Национальная культура»

Как видит читатель, статья в «Северной Правде» на одном из примеров, именно на вопросе об общегосударственном языке, поясняет непоследовательность и оппортунизм либеральной буржуазии, которая в национальном вопросе протягивает руку крепостникам и полицейским. Всякий понимает, что кроме вопроса об общегосударственном языке либеральная буржуазия поступает столь же предательски, лицемерно и тупоумно (даже с точки зрения интересов либерализма) по целому ряду других однородных вопросов.

Вывод отсюда? Вывод тот, что всякий либерально-буржуазный национализм несет величайшее развращение в рабочую среду, наносит величайший ущерб делу свободы и делу пролетарской классовой борьбы. Это тем опаснее, что прикрывается буржуазная (и буржуазно-крепостническая) тенденция лозунгом «национальной культуры». Во имя национальной культуры – великорусской, польской, еврейской, украинской и пр. – обделывают реакционные и грязные делишки черносотенцы и клерикалы, а затем и буржуа всех наций.

Таков факт современной национальной жизни, если смотреть на нее по-марксистски, т. е. с точки зрения классовой борьбы, если сличать лозунги с интересами и политикой классов, а не с пустыми «общими принципами», декламациями и фразами.

Лозунг национальной культуры есть буржуазный (а часто и черносотенно-клерикальный) обман. Наш лозунг есть интернациональная культура демократизма и всемирного рабочего движения.

Тут бундовец г. Либман срывается в бой и сокрушает меня следующей убийственной тирадой:

«Всякий, кто хоть немного знаком с национальным вопросом, знает, что интернациональная культура не есть иннациональная[17] культура (культура без национальной формы); иннациональная культура, которая не должна быть ни русской, ни еврейской, ни польской, а только чистой культурой, есть бессмыслица; интернациональные идеи именно могут стать близкими рабочему классу только тогда, когда приноровлены к языку, на котором рабочий говорит, и к конкретным национальным условиям, в которых он живет; рабочий не должен быть равнодушен к положению и развитию своей национальной культуры, потому что через нее и только через нее получает он возможность принять участие в «интернациональной культуре демократизма и всемирного рабочего движения». Это давно известно, но обо всем этом В. И. и знать не хочет…»

Вдумайтесь в это типичное бундовское рассуждение, долженствующее, изволите видеть, разрушить выставленный мною марксистский тезис. С чрезвычайно самоуверенным видом, как человек, «знакомый с национальным вопросом», в качестве «давно известных» истин преподносит нам г. бундист обычные буржуазные взгляды.

Да, интернациональная культура не безнациональна, любезный бундист. Никто этого не говорил. Никто «чистой» культуры ни польской, ни еврейской, ни русской и т. д. не провозглашал, так что ваш пустой набор слов есть лишь попытка отвлечь внимание читателя и заслонить суть дела звоном слов.

В каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую. Но в каждой нации есть также культура буржуазная (а в большинстве еще черносотенная и клерикальная) – притом не в виде только «элементов», а в виде господствующей культуры. Поэтому «национальная культура» вообще есть культура помещиков, попов, буржуазии. Эту основную истину, азбучную для марксиста, бундист оставил в тени, «заговорил» своим набором слов, т. е. на деле против вскрытия и разъяснения классовой пропасти дал читателю затемнение ее. На деле бундист выступил, как буржуа, весь интерес которого требует распространения веры в внеклассовую национальную культуру.

Ставя лозунг «интернациональной культуры демократизма и всемирного рабочего движения», мы из каждой национальной культуры берем только ее демократические и ее социалистические элементы, берем их только и безусловно в противовес буржуазной культуре, буржуазному национализму каждой нации. Ни один демократ и тем более ни один марксист не отрицает равноправия языков или необходимости на родном языке полемизировать с «родной» буржуазией, пропагандировать антиклерикальные или антибуржуазные идеи «родному» крестьянству и мещанству – об этом нечего говорить, этими бесспорными истинами бундист загораживает спорное, т. е. то, в чем действительно заключается вопрос.

Вопрос в том, допустимо ли для марксистов ставить, прямо или косвенно, лозунг национальной культуры, или обязательно против него проповедовать на всех языках, «приноровляясь» ко всем местным и национальным особенностям – лозунг интернационализма рабочих.

Значение лозунга «национальной культуры» определяется не обещанием или добрым намерением данного интеллигентика «толковать» этот лозунг «в смысле проведения через него интернациональной культуры». Смотреть так было бы ребяческим субъективизмом. Значение лозунга национальной культуры определяется объективным соотношением всех классов данной страны и всех стран мира. Национальная культура буржуазии есть факт (причем, повторяю, буржуазия везде проводит сделки с помещиками и попами). Воинствующий буржуазный национализм, отупляющий, одурачивающий, разъединяющий рабочих, чтобы вести их на поводу буржуазии, – вот основной факт современности.

Кто хочет служить пролетариату, тот должен объединять рабочих всех наций, борясь неуклонно с буржуазным национализмом и «своим» и чужим. Кто защищает лозунг национальной культуры, – тому место среди националистических мещан, а не среди марксистов.

Возьмите конкретный пример. Может великорусский марксист принять лозунг национальной, великорусской, культуры? Нет. Такого человека надо поместить среди националистов, а не марксистов. Наше дело – бороться с господствующей, черносотенной и буржуазной национальной культурой великороссов, развивая исключительно в интернациональном духе и в теснейшем союзе с рабочими иных стран те зачатки, которые имеются и в нашей истории демократического и рабочего движения. Бороться со своими великорусскими помещиками и буржуа, против его «культуры», во имя интернационализма, бороться, «приноровляясь» к особенностям Пуришкевичей и Струве, – вот твоя задача, а не проповедовать, не допускать лозунга национальной культуры.

То же самое относится к наиболее угнетенной и затравленной нации, еврейской. Еврейская национальная культура – лозунг раввинов и буржуа, лозунг наших врагов. Но есть другие элементы в еврейской культуре и во всей истории еврейства. Из 10¹/₂ миллионов евреев на всем свете немного более половины живет в Галиции и России, отсталых, полудиких странах, держащих евреев насилием в положении касты. Другая половина живет в цивилизованном мире, и там нет кастовой обособленности евреев. Там сказались ясно великие всемирно-прогрессивные черты в еврейской культуре: ее интернационализм, ее отзывчивость на передовые движения эпохи (процент евреев в демократических и пролетарских движениях везде выше процента евреев в населении вообще).

Кто прямо или косвенно ставит лозунг еврейской «национальной культуры», тот (каковы бы ни были его благие намерения) – враг пролетариата, сторонник старого и кастового в еврействе, пособник раввинов и буржуа. Наоборот, те евреи-марксисты, которые сливаются в интернациональные марксистские организации с русскими, литовскими, украинскими и пр. рабочими, внося свою лепту (и по-русски и по-еврейски) в создание интернациональной культуры рабочего движения, те евреи – вопреки сепаратизму Бунда – продолжают лучшие традиции еврейства, борясь против лозунга «национальной культуры».

Буржуазный национализм и пролетарский интернационализм – вот два непримиримо-враждебные лозунга, соответствующие двум великим классовым лагерям всего капиталистического мира и выражающие две политики (более того: два миросозерцания) в национальном вопросе. Отстаивая лозунг национальной культуры, строя на нем целый план и практическую программу так называемой «культурно-национальной автономии», бундовцы на деле выступают проводниками буржуазного национализма в рабочую среду.

3. Националистический жупел «ассимиляторства»

Вопрос об ассимиляторстве[18], т. е. об утрате национальных особенностей, о переходе в другую нацию, позволяет наглядно представить последствия националистических шатаний бундовцев и их единомышленников.

Г-н Либман, верно передавая и повторяя обычные доводы, вернее, приемы бундовцев, назвал требование единства и слияния рабочих всех национальностей данного государства в единых рабочих организациях (см. выше конец статьи из «Северной Правды»). – «старой ассимиляторской россказней».

«Следовательно, – говорит по поводу заключения статьи в «Северной Правде» г. Ф. Либман, – на вопрос, к какой национальности вы принадлежите? рабочий должен отвечать: я социал-демократ».

Это наш бундовец считает верхом остроумия. На самом деле он разоблачает себя окончательно такими остротами и криком об «ассимиляторстве», направленными против последовательно-демократического и марксистского лозунга.

Развивающийся капитализм знает две исторические тенденции в национальном вопросе. Первая: пробуждение национальной жизни и национальных движений, борьба против всякого национального гнета, создание национальных государств. Вторая: развитие и учащение всяческих сношений между нациями, ломка национальных перегородок, создание интернационального единства капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т. д.

Обе тенденции суть мировой закон капитализма. Первая преобладает в начале его развития, вторая характеризует зрелый и идущий к своему превращению в социалистическое общество капитализм. С обеими тенденциями считается национальная программа марксистов, отстаивая, во-первых, равноправие наций и языков, недопустимость каких бы то ни было привилегий в этом отношении (а также право наций на самоопределение, о чем ниже особо), а во-вторых, принцип интернационализма и непримиримой борьбы против заражения пролетариата буржуазным национализмом, хотя бы и самым утонченным.

Спрашивается, о чем же идет речь у нашего бундовца, когда он вопиет к небу против «ассимиляторства»? О насилиях против наций, о привилегиях одной из наций он не мог здесь говорить, ибо тут не подходит вообще слово «ассимиляторство»; – ибо все марксисты, и порознь и как официальное единое целое, вполне определенно и недвусмысленно осудили самомалейшее национальное насилие, угнетение, неравноправие; – ибо, наконец, и в статье «Северной Правды», на которую обрушился бундовец, эта общемарксистская мысль выражена с безусловной решительностью.

Нет. Тут невозможны увертки. Г-н Либман осуждал «ассимиляторство», понимая под этим не насилия, не неравноправие, не привилегии, Остается ли что-нибудь реальное в понятии ассимиляторства за вычетом всякого насилия и всякого неравноправия? Безусловно, да. Остается та всемирно-историческая тенденция капитализма к ломке национальных перегородок, к стиранию национальных различий, к ассимилированию наций, которая с каждым десятилетием проявляется все могущественнее, которая составляет один из величайших двигателей, превращающих капитализм в социализм.

Тот не марксист, тот даже не демократ, кто не признает и не отстаивает равноправия наций и языков, не борется со всяким национальным гнетом или неравноправием. Это несомненно. Но так же несомненно, что тот якобы марксист, который на чем свет стоит ругает марксиста иной нации за «ассимиляторство», на деле представляет из себя просто националистического мещанина. К этому малопочтенному разряду людей относятся все бундовцы и (как сейчас увидим) украинские национал-социалы вроде гг. Л. Юркевича, Донцова и К^о.

Чтобы конкретно показать всю реакционность взглядов этих националистических мещан, приведем троякого рода данные.

Всего больше кричат против «ассимиляторства» российских ортодоксальных марксистов еврейские националисты в России вообще, бундовцы в том числе, в особенности. Между тем, как видно из вышеприведенных данных, из 10¹/₂ миллионов евреев во всем мире около половины живет в цивилизованном мире, в условиях наибольшего «ассимиляторства», тогда как только несчастные, забитые, бесправные, задавленные Пуришкевичами (русскими и польскими) евреи России и Галиции живут в условиях наименьшего «ассимиляторства», наибольшего обособления, вплоть до «черты оседлости», «процентной нормы» и прочих пуришкевичевских прелестей.

Евреи в цивилизованном мире не нация, они всего больше ассимилировались, – говорят К. Каутский и О. Бауэр. Евреи в Галиции и в России не нация, они, к сожалению (и по вине не их, а Пуришкевичей), здесь еще каста. Таково бесспорное суждение людей, бесспорно знающих историю еврейства и учитывающих вышеприведенные факты.

О чем же говорят эти факты? О том, что против «ассимиляторства» могут кричать только еврейские реакционные мещане, желающие повернуть назад колесо истории, заставить ее идти не от порядков России и Галиции к порядкам Парижа и Нью-Йорка, а наоборот.

Против ассимиляторства никогда не кричали то всемирно-исторические прославленные лучшие люди еврейства, которые давали миру передовых вождей демократии и социализма. Против ассимиляторства кричат только благоговейные созерцатели еврейской «задней».

О том, в каких размерах идет вообще процесс ассимиляции наций при современных условиях передового капитализма, можно составить себе приблизительное представление, например, по данным об эмиграции в Соединенные Штаты Северной Америки. Европа отпустила туда за 10 лет, 1891–1900 гг., – 3,7 млн. человек, а за девять лет, 1901–1909 гг., – 7,2 млн. человек. Перепись 1900 года насчитала в Соединенных Штатах свыше 10 млн. человек иностранцев. Штат Нью-Йорк, в котором было по той же переписи свыше 78 тыс. австрийцев, 136 тыс. англичан, 20 тыс. французов, 480 тыс. немцев, 37 тыс. венгерцев, 425 тыс. ирландцев, 182 тыс. итальянцев, 70 тыс. поляков, 166 тыс. из России (большей частью евреи), 43 тыс. шведов и т. д., – походит на мельницу, перемалывающую национальные различия. И то, что в крупных, интернациональных размерах происходит в Нью-Йорке, происходит также в каждом большом городе и фабричном поселке.

Кто не погряз в националистических предрассудках, тот не может не видеть в этом процессе ассимиляции наций капитализмом величайшего исторического прогресса, разрушения национальной заскорузлости различных медвежьих углов – особенно в отсталых странах вроде России.

Возьмите Россию и отношение великороссов к украинцам. Разумеется, всякий демократ, не говоря уже о марксисте, будет решительно бороться против неслыханного унижения украинцев и требовать полного равноправия их. Но было бы прямой изменой социализму и глупенькой политикой даже с точки зрения буржуазных «национальных задач» украинцев – ослаблять существующую теперь, в пределах одного государства, связь и союз украинского и великорусского пролетариата.

Г-н Лев Юркевич, называющий себя тоже «марксистом» (бедный Маркс!), дает образец этой глупенькой политики. В 1906 году, – пишет г. Юркевич, – Соколовский (Басок) и Лукашевич (Тучапский) утверждали, что украинский пролетариат совершенно обрусел и особая организация ему не нужна. Не пытаясь привести ни единого факта по существу вопроса, г. Юркевич обрушивается за это на обоих, истерически вопя – совершенно в духе самого низкопробного, тупого и реакционного национализма – что это-де «национальная пассивность», «национальное отречение», что эти люди «раскололи (!!) украинских марксистов» и т. п. У нас теперь, несмотря на «подъем национального украинского сознания среди рабочих», меньшинство рабочих «национально сознательно», а большинство, – уверяет г. Юркевич, – «находится еще под влиянием российской культуры». И наше дело, – восклицает националистический мещанин, – «не идти за массами, а вести их за собой, выяснять им национальные задачи (национальну справу)» («Дзвш», с. 89).

Все это рассуждение г. Юркевича – целиком буржуазно-националистическое. Но даже с точки зрения буржуазных националистов, из которых одни хотят полного равноправия и автономии Украины, а другие – независимого украинского государства, это рассуждение не выдерживает критики. Противником освободительных стремлений украинцев является класс помещиков великорусских и польских, затем буржуазия тех же двух наций. Какая общественная сила способна к отпору этим классам? Первое десятилетие XX века дало фактический ответ: эта сила исключительно рабочий класс, ведущий за собой демократическое крестьянство. Стремясь разделить и тем ослабить действительно демократическую силу, при победе которой было бы невозможно национальное насилие, г. Юркевич изменяет интересам не только демократии вообще, но и своей родины, Украины. При едином действии пролетариев великорусских и украинских свободная Украина возможна, без такого единства о ней не может быть и речи.

Конец ознакомительного фрагмента.