«Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое бросание будет пустою забавою».
– До чего же запутана эта Книга Бытия! Какой том ни возьми…Страницы, что ли, перемешались при вёрстке? Конец – в начале, начало – в конце! Вот, например…
ЭПИЛОГ
Незадолго до пасхи 2033 года Соня занемогла. Утратила привычную живость, перестала давать близким ценные указания, стала мало есть, подолгу дремала под музыку «ретро» или молча сидела в кресле перед распахнутым окном, за которым галдели воробьи, дети, и жёлтая стена дома напротив с каждым днём сильнее наливалась солнечным светом.
Весёлый апрельский ветер гулял возле Сони, теребя седые волосы и, казалось, приносил вести из дальних стран и далёких времён. Прислушиваясь, Соня наклоняла голову и улыбалась загадочно, как Джоконда. Временами слёзы стекали по улыбке, но на вопросы, что с ней, Соня отвечала: «Это от старости. Не от печали». И закрывала глаза, притворяясь, что дремлет. Все решили: её корабль пришёл, наконец, в порт, команда распущена, и паруса, в которые никогда больше не дуть ветрам, сняты навсегда.
Но Соня готовилась к новому плаванию. Спокойно и сосредоточенно перебирала снасти, вспоминала прежние путешествия, былых спутников. И понимала: пришла пора снова прощаться.
Она не страшилась этого. Она славно прожила жизнь, и что ей здесь делать, если всё, что хотелось, сделано?
Однако была грусть – будто поезд отрывается от перрона и набирает ход, унося от любимых. Но при этом новое – опять новое! – счастье переполняло её. Оно было удивительно лёгким и сильным. Соня казалась сама себе воздушным шариком, который вырывается из детской руки и уносится ввысь к солнцу от пёстрых домиков, лужайки с лютиками…
Вдруг воздух сгустился, сгустился. Янтарный, как мёд, свет залил комнату. Упал на жёлтый паркет. Заблистал, заискрился, как океанская вода в солнечный день. Подкатил сверкающими волнами к креслу, где сидела Соня.
На полу перед креслом появились огромные смешные ботинки. Соня не видела их восемьдесят лет! Но не забыла. Медленно, не веря себе, стала поднимать глаза… Болтающиеся на худых длинных ногах холщовые брюки… белая рубаха навыпуск… И, наконец, увидела всего долговязого и какого-то очень нескладного, даже нелепого, взрослого мальчика с весёлым лицом.
– Ангел Маня! – выдохнула Соня. – Как долго тебя не было! Я уж решила, что сама придумала тебя, когда плакала в тот солнечный день под лопухами, а потом поверила… и ты стал просто моя игра.
– «Сама, сама»… Всю жизнь такая! – пробурчал Маня. – Как же сама, если я с тобой разговаривал?
– Я слышала… только после думала: это мой внутренний голос.
– Н-ну, часто так и было, – признался Маня. – Но не всегда.
– А почему ты не постарел, не изменился? Ведь столько лет прошло! Может, ты просто мое воспоминание? Впадаю в детство?
– Ангелы не стареют, – виновато сказал Маня. – А насчёт детства… ты, к счастью, никогда не выходила из него бесповоротно. Как можно впасть в то, что не покидал?
– Так ты всегда был рядом? И охранял, как обещал при первой встрече?
– Да.
– Значит, это ты мне помог тогда, когда…
– Нет, тут я не при чём. Ты прекрасно управилась сама.
– А когда мне так повезло в тот день…
– И тут я ни при чём.
– А когда…
– И это сделала ты, Соня. С тобой было легко. Ты действительно почти всё делала без моей помощи. Даже то, что тебе самой казалось чудесами. Да, я нашёптывал кое-что время от времени, но помог лишь однажды, и то лишь потому, что так велели. Я не должен был дать тебе погибнуть до окончания срока…
– Срока?
– Да. Твой срок известен. Но не спрашивай…
– Почему же не показывался? Только разговаривал… А явился лишь сейчас… Почему?
– Не положено. Мы приходим только к слабым, да и то не ко всем – на это есть свои инструкции… а ты была сильной. И ещё мы являемся детям. Потому и показался тебе, когда ты была маленькой девочкой. Дети должны знать. Только не все потом могут использовать это знание… перестают верить… заменяют наши правила своими. Ты сейчас ослабла… а ребёнком, как я уже сказал, никогда не переставала быть. Тебе дозволено снова увидеть меня сегодня – чтобы знала: всё правда… всё так… так, как тебе казалось. Ты ведь всегда хотела это знать… знать наверняка.
– И я могу рассказать об этом тем, кого люблю? Чтобы тоже знали.
– Не стоит. Это твой опыт. У каждого он свой. Каждый сам приходит к этому. Или не приходит. Ты же знаешь: подталкивать нельзя.
– Так я пришла? Это эпилог? Мой срок окончился? Ты ставишь точку?
– Ничто никогда не кончается. Да ты ведь сама писала: «Точка – только знак начала» и «вслед за ДО идёт ПОТОМ»… Любой эпилог разворачивается новым прологом…