Политэкономия. Краткий курс. Раздел I. История экономических учений ( Коллектив авторов, 2016)

1.1. Что таков теория и зачем нужна наука?

Широко бытует мнение, что занятие теорией – это удел ученых и руководителей. Невольно вспоминаются слова г-на Журдена из комедии Мольера «Мещанин во дворянстве»: «Честное слово, я и не подозревал, что вот уже более сорока лет говорю прозой…». Многие граждане постоянно занимаются теорией, но они об этом не знают, так же как тысячелетиями люди использовали закон земного притяжения, не имея представления о его существовании. Например, вы решили купить дом или обменять квартиру. С чего начнете? С изучения вопроса и анализа его по многим параметрам – цена, район, транспортные пути, экология и так далее. Перед выпускниками школ встает проблема: куда пойти учиться дальше? Возникает тысяча и один вопрос: вуз платный или бесплатный, есть ли общежитие, каковы отдаленность, престижность и специальности вуза, перспективы трудоустройства. И снова начинается серьезное теоретическое исследование проблем, и лишь после этого принимается практическое решение.

Теория (от греч. theoria – наблюдение, исследование) представляет собой «мысленный слепок» обобщенного знания о каком-то явлении, процессе или предмете. Наблюдая за движением планет, люди теоретически определяли их характеристики и маршруты движения. Теоретические открытия Коперника, Кеплера, Галилея, Циолковского и других обосновали возможность практического освоения космического пространства. Вершиной науки XX в. является запуск в 1957 г. первого искусственного спутника Земли, а в 1961 г. и полет человека в космос – Юрия Гагарина. Практическая проверка многих теоретических выводов о космосе создала условия для полетов на другие планеты.

Гениальный теоретик Д. И. Менделеев убедительно доказал: «Теория – это душа, а практика (опыт) – тело науки. Без теории легко заблудиться в океане мыслей и в лесу фактов». Это относится ко всем сферам человеческой деятельности, но в особенности к экономике, где переплетаются и горизонтальные и вертикальные отношения, связанные с производством, распределением и потреблением материальных благ.

Наука – это метод, способ изучения, исследования сущности какого-либо предмета, процесса, явления. Маркс как-то отметил: «Если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишней». Внешне кажется, что Солнце вращается вокруг Земли. А сколько веков и человеческих жертв потребовалось, чтобы доказать обратное. Более полтора тысячелетия господствовала догма о том, что все богатство создано Богом. Инакомыслящих отправляли на костер. После преодоления средневекового религиозного фанатизма более трех веков шел поиск ответа на вопрос: если богатство не Богом создается, то откуда оно берется?

В природе и в обществе действуют объективные законы, которые выражают сущность вещей и явлений. Открытие, познание и определение механизма сознательного использования на практике этих законов и является целью науки. Проникая в сущность явлений природы и общества, люди выявляют действие определенных законов. Почему, например, ночь сменяется днем, лето – осенью, зима – весной? Многие века считалось, что такая смена происходит по воле господа Бога. Но, когда легенда божественного устройства мироздания была развеяна, таинственностьсмены ночи днем, а лета осенью исчезла. Теперь люди знают не только, почему она происходит, но с математической точностью, до долей секунды, определяют время такой смены и сознательно учитывают это в своем поведении. Когда же данное явление природы было еще научно не познано, люди приспосабливались к нему стихийно. Днем они работали, а ночью отдыхали; летом заготавливали продукты для зимы, а зимой готовились к весенне-летним работам. Пока яблоко не упало на гениальную голову Ньютона, люди учитывали закон земного притяжения подсознательно. Они всегда остерегались, чтобы какой-либо предмет не свалился им сверху на голову. Разве без измерения и познания сущности этого закона возможно было выйти в космос?

Аналогичным образом благодаря теории выявляется и сущность явлений и процессов в экономической жизни. Вспомните, сколько выдвигалось теорий в поиске ответа на вопрос: если богатство не Богом дается, то откуда оно берется? Многие экономические теории не выдерживают испытания практикой и временем. Но есть такие теории и законы, которые когда-то и были научно обоснованными, но в изменившихся условиях уже не отвечают существующим между людьми экономическим отношениям и их интересам.

В этом отношении весьма характерной является теория А. Смита о саморегулировании экономики («lasser faire»). Когда существовали десятки и сотни тысяч мелких товаропроизводителей и свободная конкуренция, а монополий не было и в помине, стихийное регулирование производства было единственно возможным. Однако в условиях монополизации возможность и эффективность подобного регулирования снизилась до критической отметки. Вот как выразил это Дж. М. Кейнс: «Я полагаюсь на государство: я покидаю точку зрения lasser faire без энтузиазма и не потому, что испытываю неуважение к этой старой доброй доктрине, а потому что – нравится нам это или нет – времена ее успехов миновали».

Благодаря теории выявляется сущность явления (процесса), определяются закон действия и механизм реализации его на практике. Ещё на заре возникновения рабовладельческого строя между людьми возник обмен продуктами труда. Первоначально он был случайным, но постепенно приобретал всё более широкий размах. Это явление было предметом пристального внимания ученых с древнейших времен. В конечном счете был определен закон стоимости, который позволил выявить сущность данного явления и определить механизм его реализации.

Каждый знает, что метр шерстяной ткани дороже, чем хлопчатобумажной, килограмм сахара дороже килограмма соли, а золотые часы, имеющие обычный механизм, стоят значительно дороже простых. И как бы цены ни менялись, такое соотношение сохранится, ибо оно прочное, устойчивое. Его выражает закон стоимости. Чем больше требуется труда для производства изделия, тем дороже оно стоит. Закон стоимости – закон товарного производства. Сущность закона стоимости заключается в том, что обменивается равное количество труда в одной форме на равное количество труда в другой. Например, определенное количество мяса обменивается на такое количество метров ткани, на которое затрачено равное количество общественно необходимого рабочего времени. Механизм осуществления этого закона на практике – колебание цены вокруг стоимости. Товаропроизводители, издержки которых на производство товара ниже рыночной цены, имеют соответствующую прибыль, а те, у кого они выше, терпят убытки. Или они снижают издержки, или разоряются. Там, где выше прибыль, туда и устремляются капиталы, и наоборот. Закон стоимости содействует перераспределению капиталов между отраслями и стимулирует снижение издержек производства.

Таким образом, в обществе, как и в природе, многие явления носят устойчивый характер и непрерывно повторяются. Экономические законы выражают существенные, устойчивые, постоянно повторяющиеся необходимые связи и взаимозависимости экономических явлений. Каждый закон отражает определенное явление в хозяйственнойжизни. Образно говоря, является его сутью. Если данное явление (процесс) устраняется, то и действие закона прекращается.

Экономические законы, как и законы природы, имеют объективный характер, то есть действуют независимо от воли и сознания людей. Объективный характер законов природы проявляется более наглядно. Никого не приходится убеждать в том, что зимой нельзя ходить без теплой одежды и т. п. Объективный характер экономических законов проявляется менее наглядно, но игнорирование или недооценка их в хозяйственной деятельности наносит людям огромный ущерб. Так, в советской экономике длительное время игнорировались закон стоимости, закон планомерного развития и закон распределения по труду. Это проявлялось в том, что предприятия в погоне за выполнением плана и увеличением суммы зарплаты выпускали более дорогую и менее трудоемкую продукцию. Поэтому планы в рублях выполнялись и перевыполнялись, а по ассортименту из года в год срывались. В итоге из-за срыва заданий по выпуску важнейших видов продукции возникали серьезные диспропорции, что вело к игнорированию закона планомерного, пропорционального развития хозяйства. Эффективность производства неуклонно снижалась. Увеличение зарплаты в процентах к завышенному объему производства в рублях, с одной стороны, вело к накачиванию в экономику незаработанных рублей, а с другой – к образованию дефицита на всё и вся. В конечном счете игнорирование этих и других экономических законов в советской экономике явилось одним из решающих факторов развала единого народно-хозяйственного комплекса.

Каждое существенное явление в природе имеет свое название (термин) – ветер, дождь, снег, мороз, жара и т. д. Существенные явления и предметы в экономике также имеют свои наименования. Они называются экономическими категориями, которые представляют собой абстрактное понятие о каком-то явлении или предмете. Например, производство, капитал, предпринимательство, цена, труд, товар, себестоимость, прибыль. Сущность изучаемыхявлений познается с помощью метода абстракции. Научное абстрагирование позволяет определить наиболее общие свойства изучаемого предмета или явления, а иногда и уточнить первоначальные результаты наблюдения.

В обществе объективные законы изучаются общественными науками, которые в современных условиях серьезно деградировали, а сама фундаментальная общественная наука – политическая экономия – вообще ликвидирована. В этих условиях появилось немало предложений о лишении общественных наук статуса науки, переводе их в разряд просветительских дисциплин. «Нам следует, – пишет Дж. Сорос, – объявить, что общественные науки не имеют права на статус, который мы предоставляем естественным наукам, это бы остановило демонстрацию псевдонаучных социальных теорий».

В этой связи уместно напомнить, что именно общественные науки освободили из «плена» труды Н. Коперника, похоронили легенду о божественном происхождении земного богатства и открыли путь к техническому прогрессу. Вот как оценивает роль общественных наук в XVII–XVIII вв. Дж. Бернал:

«Главной целью общественных наук было разрушение духовных и моральных устоев, традиционного представления об обществе путем философской критики, как это делали Д. Юм и П. Бейль, путем утверждения материалистических взглядов, как это делали Дидро и Гольбах, путем обращения к природе, как это делал Руссо, или, что имело наибольший эффект, путем ясного и острого осмеяния, как это делал Вольтер под лозунгом "ecraser е linfame" ("раздавите гадину"), направленного против церкви как борца за сохранение старого режима».

Деградация общественных наук привела к тому, что наша цивилизация оказалась в тупике. Ликвидация теоретической экономической науки – политической экономии – привела к тому, что специальные и отраслевые экономические науки остались без души и «блудят в океане мыслей и в лесу фактов».

1.2. Что таков экономика и хрематистика?

Многие тысячелетия была одна наука – философия (от греч. phileo – люблю, sophia – мудрость) – наука о всеобщих закономерностях, которым подчинены как бытие (то есть природа и общество), так и мышление человека, процесс познания. Входе развития производительных сил и накопления научных знаний о природе и обществе происходил процесс «отпочкования» отдельных наук от философии.

В преддверии нашей эры Ксенофонт (ок. 430–355 гг. до н. э.) ввел в научный оборот понятие «экономика». Оно состоит из двух греческих слов ойкос – дом, хозяйство и номос – правило, закон. Следовательно, речь идет о правилах рационального использования домашних хозяйств для удовлетворения потребностей. Масштабы хозяйства и его производительной силы ныне резко увеличились, но сущность экономики осталась прежней – удовлетворение потребностей людей.

Вульгаризация экономической науки, о которой речь пойдет ниже, начинается с искажения сущности самого понятия «экономика». Прежде всего это проявляется в околонаучных определениях экономики и попытках представить ее методом или принципом, который следует широко использовать в человеческой деятельности, включая политику, расовые, религиозные и семейные отношения. Так, Г. Беккер утверждает: «Экономику не следует понимать как привязанную к определенному предмету изучения, в частности деньгам или богатству, а как метод, применяемый ко многим аспектам человеческого поведения»[2].

Иллюстрируя свой вывод, Г. Беккер поясняет: «При решении вопросов – заключать ли брак, иметь ли детей, развестись или нет – мужчины и женщины пытаются максимизировать полезность, сравнивая выгоды и издержки»[3].

В противоположность сущности экономики Г. Беккер пытается превратить ее в коммерческий метод, присущий практически всем сферам человеческой деятельности. В статье «Преступление и наказание: экономическийподход» автор использует понятия издержек и прибыли применительно к поведению нарушителей закона. Он пишет, что существует прямая зависимость между нарушением преступником закона и его выгодой и обратная – между выгодой от преступления и его «затратами» (расходы на раскрытие преступления). Вывод автора: «На преступление в основном толкают экономические соображения»[4].

Как видим, нобелевский лауреат не только искажает сущность экономики, но и отождествляет ее с антиподом – хрематистикой. В этой связи уместно напомнить, что подобные действия пророчески предвидел Аристотель (384–332 гг. до н. э.). Развивая положение Ксенофонта об экономике, он ввел в научный оборот понятие «хрематистика», сущность которой определил как беспредельное обогащение. Аристотель писал: «В искусстве наживать состояние, поскольку оно скапливается в торговой деятельности, никогда не бывает предела в достижении цели, так как целью-то здесь оказывается беспредельное богатство и обладание деньгами. Все, занимающиеся денежными оборотами, стремятся увеличить свои капиталы до бесконечности»[5].

Понятие «хрематистика» Аристотель использовал для противопоставления категории «экономика». Последняя, по Аристотелю, является «естественной нормой хозяйственной деятельности, направленной на удовлетворение потребностей людей». Хрематистику же он считал «противоестественной, противной природе, так как она ведется не ради потребления, а ради накопления богатства и делает сами денежные знаки предметом собственности, которые таким образом утрачивают то свое значение, ради которого они были созданы»[6].

В течение многих веков не только религиозные учения, но и светские деятели осуждали хрематистику. Особенно ярко это проявилось в христианской религии. Богослужители осуждали ростовщичество. Так, П. Самуэльсон справедливо пишет: «И в Старом, и в Новом Завете содержится осуждение ростовщичества. Аристотель и святой Фома Аквинский придерживались аналогичных взглядов»[7].

В этом отношении весьма любопытным представляется русский литературный памятник «Домострой», создание которого историки относят к XV – началу XVI в. В нем речь идет о правилах семейной жизни и домашнего хозяйства.

«В „Домострое“ подробнейшим образом излагаются правила „домовного строения“, то есть ведения домашнего хозяйства. Содержание этой книги позволяет определить ее как своего рода энциклопедию домашнего хозяйства. Производство, о котором идет речь в „Домострое“, подчинено непосредственному потреблению семьи; это – огород и сад, а также домашнее изготовление предметов потребления, главным образом продовольствия для семьи. Человек должен жить в соответствии со своим доходом: „Всякому человеку, богату и у богу, велику и малу, разсудити себя по промыслу, и по добытку, и по своему имению. Приказный человек должен жить по государьскому жалованью, и по доходу, и по поместью и по вотчине“»[8].

В религиозных проповедях все виды хрематистики как «неправедное житие» осуждались, но в жизни церковники внесли весомый вклад по внедрению хрематистики в повседневные отношения между людьми. Более двух веков длились крестовые походы, во время которых происходили откровенный грабеж и обогащение. Особенно ярко это проявилось в четвертом Крестовом походе, когда была захвачена Византия, а ее столица Константинополь, где христианство было провозглашено официальной религией, разграблена и разрушена. Весьма доходным делом церковников была и продажа индульгенций за совершенные преступления, включая убийства. В 1412 г. известный чешский проповедник Ян Гус выступил против продажи папой индульгенций в Чехии – его обвинили в ереси и сожгли на костре.

По мере развития капиталистических (буржуазных) производственных отношений хрематистика получила широкое распространение и в светской жизни. Обогащение является целью капиталистических предприятий, а удовлетворение потребностей людей лишь один из путей получения прибыли. «Фирма занимается удовлетворением нужд и потребностей людей не из альтруизма, а преследует конкретные цели – получение прибыли»[9], – справедливо утверждает Ф. Котлер. Если владелец капитала на производстве вооружения получает большую прибыль, чем на товарах, удовлетворяющих «нужды и потребности людей», то он немедленно направляет туда свои средства. К исходу второго тысячелетия нашей цивилизации создано огромное количество учебников и разнообразных пособий, подсказывающих более эффективные и быстрые пути обогащения. Но в большинстве из них нет даже упоминания о таком понятии, как хрематистика; оно изъято из научного оборота. Если же данное понятие используется, то его сущность искажается.

Так, В. М. Кульков и А. В. Сидорович в учебнике «Курс экономической теории» пишут: «Аристотель выделил две формы богатства – „экономику“ и „хрематистику“. Под первой Аристотель понимал богатство как совокупность полезных вещей, а под второй – богатство как накопление денег. За этим разграничением стояло обобщение особенностей натурального и денежного хозяйства, а также выделение Аристотелем двух направлений науки, среди которых лишь хрематистика занималась исследованием движения богатства в денежной форме»[10].

Как видим, Аристотелю приписывается выделение двух направлений науки – экономики и хрематистики. Последней отдается предпочтение, так как лишь она занимается «исследованием движения богатства в денежной форме». Однако Аристотель, как отмечено выше, не выделял эти виды деятельности в качестве «научных направлений», а, наоборот, противопоставлял их и осуждал хрематистику как «противную природе», ибо она ведет к тому, что денежные знаки «утрачивают то свое значение, ради которого они были созданы».

Стоимостная (денежная) форма исследования хозяйственных процессов для экономической науки вообще, а политэкономии в особенности является основной, а по ряду проблем единственной. Разве экономический рост (ВВП, ВНП) или совокупный спрос и совокупное предложение возможно измерять в натуральной форме? Разве это является откровением для В. М. Кулькова и А. В. Сидоровича?

Хрематистику осуждали даже такие известные капиталисты-предприниматели, как Г. Форд, Д. Карнеги, Савва Морозов и многие другие. Однажды Савва Морозов купил в США очень выгодно большую партию хлопка. Вскоре цены на него резко выросли, и он мог бы продать этот хлопок и получить таким образом гораздо большую прибыль, чем от произведенных на его фабриках из него товаров. На вопрос, почему он этого не сделал, последовал ответ:

– Я же капиталист, а не спекулянт, на моих фабриках десятки тысяч рабочих, а у них семьи. Если я не обеспечу их работой, как же они будут жить?

По словам Д. Карнеги, «делание денег при помощи денег отвлекает предпринимателя от служения обществу, а игра на бирже превращает его в авантюриста». По мнению Г. Форда, «задача предприятия – производить для потребления, а не для наживы или спекуляции».

В свое время капитализм был прогрессивным строем, что засвидетельствовали Карл Маркс и Фридрих Энгельс в своей работе «Манифест Коммунистической партии». Возникшее в ту пору светское учение либерализм тоже было прогрессивным. Но постепенно капитализм перерождался из производительного в спекулятивный, ростовщический. Вместе с капитализмом вырождался и либерализм. Ныне неолиберализм является идеологией цветных революций и майданов. В итоге такого перерождения хрематистика вытеснила экономику и заняла господствующее положение в западной экономической мысли.

1.3. «Величайшее заблуждение» или сознательное мошенничество?

30 декабря 2015 г. менеджер из Казани Дмитрий Громов решил увеличить шестимиллионное наследство жены за счет покупки и продажи валюты. За день он сделал более пяти тысяч операций-сделок. Сначала выиграл 42 млрд рублей. Но не смог остановиться. В конце дня наследства не стало. Ежедневная сумма сделок на рыночных финансовых площадках составляет примерно треть годового мирового оборота. Но только пять процентов сделок отражают реальное движение товаров и услуг. Все остальное – спекуляции, мошенничество, включая организацию дефолтов национальных валют. Специалист по рыночным аферам Дж. Сорос сравнивает финансовые рынки «с катящимся огненным шаром, который опрокидывает на своем пути целые экономики».

Профессор Йельского университета Р. Шиллер утверждает: «Одно из величайших заблуждений в истории экономической мысли состоит в том, что любое решение на фондовом рынке имеет разумное объяснение». Это утверждение представляется спорным, так как получается, что абсолютное большинство рыночных сделок неразумны. В данном случае профессор отождествляет экономику с хрематистикой. С позиций экономики они неразумны, поскольку разрушают ее, но с позиций хрематистики они являются глубоко осознанными, очень разумными и весьма эффективными. Об этом убедительно свидетельствует деятельность Московской биржи. Вот как ее характеризует академик С. Ю. Глазьев:

– После прошедшей два года назад реорганизации и приватизации в пользу крупнейших зарубежных и российских банков Московская биржа (МБ) ушла из-под контроля Банка России и оказалась в зависимом от спекулянтов положении. Вместо того чтобы выполнять на некоммерческой основе функции центрального инфраструктурного механизма стабилизации валютно-финансового рынка, МБ превращена своими акционерами в центр генерирования сверхприбылей, «выжимания» 20 % из дестабилизации рынка под лозунгом «увеличения капитализации». В августе 2015 г. оборот валютного рынка МБ составил рекордные 31,7 млрд рублей – почти вдвое (на 87 %) выше, чем в августе 2014 г. Фактически МБ стала крупнейшим в российской экономике центром деловой активности, совершив в прошлом году операций более чем на 4 трлн долларов, что вдвое больше российского ВВП и на порядок превышает все имеющиеся в стране депозиты и наличную валюту. Нетрудно выявить, что 95 % биржевого оборота составляют сугубо спекулятивные операции, не имеющие отношения к реальной экономике и торговле товарами! Вследствие решающей роли МБ в формировании курса рубля, а последнего – в формировании цен на российском рынке, вся национальная экономика в целом оказывается в критической зависимости от нерезидентов. Их согласованные действия обретают способность ухудшать макроэкономическую ситуацию, провоцировать бегство капитала, вызывают падение хозяйственной активности и инвестиционный спад. Наличная биржевая информация позволяет охарактеризовать проведенную в декабре 2014 г. атаку на российскую валютно-финансовую систему как заранее спланированную акцию с целью дестабилизации макроэкономической ситуации[11].

Парадоксальный вывод напрашивается сам собой: рыночные финансовые площадки используются для разрушения экономики и укрепления хрематистики. Менеджеры и бакалавры оформляют миллионные спекулятивные сделки с «чистой совестью». Их этому учат в университетах. Олигархи своими аферами разоряют экономики целых государств и тоже с «чистой совестью» и законным образом. Вот как откровенничает об этом Дж. Сорос, который был неизвестным финансовым клерком, но, после того как обвалил английский фунт стерлингов и получил миллиард и двести миллионов долларов, он стал всемирно известным предпринимателем: «В качестве анонимного участника финансовых рынков мне никогда не приходилось оценивать социальных последствий своих действий. Я сознавал, что эти последствия могут оказаться пагубными, но я оправдывал себя тем, что играю по правилам конкурентной игры, и если бы я налагал на себя дополнительные ограничения, то проигрывал бы. Более того, я понимал, что мои угрызения совести ничего не изменят в реальном мире; если бы я перестал действовать, кто-то занял бы мое место. Решая вопрос, какие акции или валюты купить или продать, я руководствовался лишь одним соображением: максимизировать прибыль».

Следовательно, «величайшим заблуждением», а точнее величайшим обманом, в истории экономической мысли является то, что на базе отождествления экономики с хрематистикой неоклассикам-либералам удалось изобразить фондовые рынки в качестве важнейших факторов развития экономики. Но в действительности они являются самыми мощными рычагами укрепления хрематистики и разрушения экономики. Благодаря активности финансовых рынков происходит баснословное обогащение всё более узкого круга лиц. Ныне в руках олигархов сосредоточены состояния, о которых рабовладельцы и монархи даже мечтать не могли. В канун века и тысячелетия в докладе ООН объявлены такие данные: три самых богатых человека мира владеют средствами, превосходящими совокупный ВВП 48 беднейших стран; совокупное богатство 200 самых богатых людей планеты превышает доходы более чем 41 % населения мира.

2.1. А. Монкретьен – родоначальник политэкономии и первой научной экономической системы

Первая попытка научно систематизировать экономическую деятельность была сделана меркантилистами (в пер. с итал. mercante – купец, торговец). Основателем меркантилизма был французский дворянин Антуан де Монкретьен (ок. 1575–1621). Его жизнь и деятельность весьма разнообразны: поэт и советник короля, дуэлянт и ученый. Монкретьен был одним из руководителей восстания гугенотов (французских протестантов против короля и католической церкви). Погиб А. Монкретьен на поле брани. Посмертно он был осужден как государственный преступник. Согласно приговору, его труп сожгли, а пепел развеяли по ветру.

Однако всемирную славу Монкретьену принесло издание в 1615 г. солидного научного труда «Трактат политической экономии», где он впервые ввел в научный оборот понятие «политическая экономия», то есть законы устройства общественного хозяйства (в пер. с греч. politeia означает «общественное устройство», oikos, как уже упоминалось, – хозяйство, a nomos – закон).

Таким образом, в дополнение и развитие понятия «экономика» почти через два тысячелетия в повестку дня был поставлен вопрос о правилах (законах) ведения общественного хозяйства.

Меркантилисты ошибочно считали источником богатства торговлю. Но они первыми смело в эпоху расцвета религиозного фанатизма отвергли божественную легенду происхождения богатства: все создано Богом и не только создано, но и распределено. Каждый должен был терпимо довольствоваться тем, что выпало на его долю. Меркантилисты, в отличие от современных неолибералов-монетаристов, проявляли большую заботу о развитии национальной экономики.

Одной из центральных идей этого учения была система активного торгового баланса. Она широко применяется в мировой практике и в настоящее время. Ее суть: чем больше разница между стоимостью вывезенных и ввезенных товаров, тем богаче становится государство. Уже тогда меркантилисты понимали, что вывоз не сырья, а готовых изделий значительно выгоднее. «За шерсть, не стоящую более двух шиллингов, можно, если ее превратить в сукно, получить 20, 30, 40 шиллингов. Шерсть в сукне ценится больше, чем шерсть-сырец, а сукно в костюме больше, чем сукно в рулоне». Меркантилисты обратили внимание на то, что обработка дает сырью добавленную ценность. На этойценности можно делать большие деньги, если ограничить или вовсе запретить вывоз сырых материалов и экспортировать только полуфабрикаты и готовые изделия.

А. Монкретьен не был хрематистиком и прекрасно осознавал разницу между деньгами и богатством. Он писал: «Не обилие золота и серебра, не количество жемчугов и алмазов, но наличие предметов, необходимых для жизни, продуктов и одежды, у кого их больше, у того больше состояние… Воистину мы стали богаче золотом и серебром, чем наши отцы, но не зажиточнее и не богаче». И в данном случае меркантилисты в своем приближении к подлинной науке на порядок выше неоклассиков, которые рост ВВП отождествляют с увеличением богатства и выдают его за повышение благосостояния населения.

Так, А. Монкретьен высказал мысль, которая послужила основой следующего экономического учения – теории физиократов: «Хлебопашцы что ноги у государства, они поднимают и несут всю тяжесть его тела». Всё это сочетается с его осуждением роскоши дворянства и сочувствием народным массам, особенно крестьянству, задавленному феодальным гнетом. «Для государства, – писал А. Монкретьен, – чума и роскошь – роковое разорение. (Почти четыре века прошло, а как актуально звучит. – Ред.). Благодаря шелку в Турцию и Италию уплывает наше золото».

Свой «Трактат…» Монкретьен он посвятил королю и королеве-матери и при их поддержке надеялся претворить эти идеи в жизнь.

Становление и развитие первой научной экономической системы прошло два этапа: ранний и поздний меркантилизм. Границей между ними принято считать Великие географические открытия. Ранний меркантилизм характеризуется как монетарная система и сводится к всемерному накоплению денег в стране и государственной казне. Поздний меркантилизм развивается со второй половины XVI в. и достигает своего расцвета в XVII в. В его основе лежали идеи активного торгового баланса.

Идеи меркантилизма весьма активно развивались и в России. Видным меркантилистом был Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин (1605–1680). Его взгляды наиболее четко сформулированы в составленных им в 1665 г. указных «памятях» земским старостам Пскова и в Новоторговом уставе 1667 г.[12]. Торговлю А. Л. Ордин-Нащокин рассматривал как один из важнейших источников дохода государства и способ улучшения народного благосостояния, поэтому предлагал ввести покровительственные пошлины и поддерживал протест российского купечества против привилегий, которые правительство предоставляло иностранным купцам и «откупщикам». Он обращал внимание на развитие национальной экономики.

Экономические проблемы того периода обстоятельно рассмотрены в монографии М. Д. Валовой «Россия, рожденная смутой», где представлен глубокий анализ серьезных недостатков меркантилистской экономической политики того периода. В работе показаны позитивные и негативные моменты проводимых в то время реформ[13].

Выдающимся экономистом своего времени был выходец из ремесленников, самоучка Иван Тихонович Посошков (1652–1726). В 1724 г. он завершил главный труд своей жизни «Книгу о скудости и богатстве», которая увековечила его имя. Среди оригинальных идей Посошкова следует отметить разделение богатства на вещественное и невещественное. Под первым он подразумевал богатства государства (казны) и народа, а под вторым – эффективное управление страной и наличие справедливых законов. Размышления Посошкова о невещественном богатстве конкретизировались им в требовании реформы управления, которая создаст возможность устранить скудость и умножить богатство в стране. И. Т. Посошков был сторонником строгой регламентации хозяйственной жизни. Из его многочисленных рекомендаций назовем лишь две:

• заставлять всех людей работать, причем работать прилежно и производительно, уничтожать праздность во всех ее видах;

• решительно бороться с непроизводительными затратами, осуществлять строжайшую экономию во всем;

• бороться с роскошью, излишествами в жизни людей[14].

Идеи И. Т. Посошкова существенно отличаются от взглядов классических меркантилистов Западной Европы, которые источником богатства считали торговлю. И. Т. Посошков, опережая на целый век классиков буржуазной политэкономии, связывает источник богатства с трудом. В его рекомендациях труд считается источником увеличения богатства, и никто не имеет права не работать и даром есть хлеб. Причем каждый должен не просто работать, но и производить «прибыток», то есть прибыль. И. Т. Посошков устанавливает четкую связь между ростом богатства и производительностью труда, что еще раз подчеркивает его понимание труда как источника богатства. Что же касается многочисленных рекомендаций Посошкова о строжайшей экономии и борьбе с роскошью и излишествами, то надо особо подчеркнуть, что эти понятия он не ограничивал сферой быта, а рассматривал в более широком контексте, с позиций интересов общества. Ярким примером в этом отношении является его проект против хищнического отношения населения к естественным богатствам.

Почти 300 лет назад делались попытки обратить внимание общества на вопросы экологии. И. Т. Посошков выступал против хищнического истребления леса, рыбы и других подобных действий, наносящих вред природе. Он обоснованно доказывал, что правильные принципы использования природных богатств способствуют их умножению, а вредные – истреблению. Весьма актуальны для современной России и предложения Посошкова усовершенствовать налоговую систему с той целью, чтобы налоги не были обременительными ни для государства, ни для производителей, ни для народа.

Реализовать выдвинутые идеи Посошков, так же как и Монкретьен, надеялся с помощью через царя. И поэтому экземпляр своей книги направил Петру I. Неизвестно, читал ли он книгу Посошкова, так как никакой реакции непоследовало. Вскоре Петр I умер. При разборке его архива чиновники обнаружили «Книгу о скудости и богатстве» И. Т. Посошкова. В ней они увидели угрозу существующему строю, особенно дворянству. Ивана Тихоновича, подобно графу Монте-Кристо, упрятали в тюрьму как особо опасного государственного преступника. Даже когда через год он умер, его тело не разрешили передать родственникам для похорон, а зарыли где-то на тюремных задворках. Выдающийся русский самородок разделил участь многих ученых, которые стремились к более справедливому устройству общества в интересах большинства населения.

В целом система меркантилизма опровергает пословицу «первый блин комом». Она успешно выдержала испытание временем. Так, Н. Д. Кондратьев справедливо отмечал, что «система меркантилистов равным образом по существу была системой практической политики, системой, которая в основном отвечала на вопрос, каким должно быть народное хозяйство и как должна себя вести в отношении его государственная власть»[15]. Ряд положений этой системы являются актуальными и в современных условиях. Но неолибералы-монетаристы, вопреки учению меркантилистов, включили ценные бумаги и бумажные денежные купюры в национальное богатство. В итоге экономика разрушается, а хрематистика укрепляется.

2.2. Ф. Кенэ – основатель физиократии

Франсуа Кенэ (1694–1774), врач по образованию и опыту работы, пользовался широкой популярностью среди аристократов, а в 1734 г. стал домашним врачом герцога Вильруа. За годы работы у герцога он, занимаясь медицинской практикой, написал ряд серьезных научных медицинских работ и стал заметным авторитетом в области медицины. Поэтому в 1749 г. маркиза де Помпадур попросила герцога уступить ей своего доктора, и он поселился на антресолях Версальского дворца. Продолжая медицинскую практику, в возрасте 60 лет он серьезно занялся политической экономией и стал крупнейшим французским экономистом XVIII в., основоположником новой научной школы – физиократии.

Физиократия (от греч. physis – природа и kratos – власть) означает «власть природы». Главной заслугой физиократов является то, что, в отличие от меркантилистов, источником богатства они считали не торговлю, а производство. В связи с этим физиократы исследовали не сферу обращения, а сферу производства, которую они отождествляли только с сельским хозяйством.

Структуру общества Ф. Кенэ представлял следующим образом: «Нация состоит из трех классов граждан: класса производительного, класса собственников и класса бесплодного». К первому он относил всех земледельцев, которые кормят себя и создают «чистый продукт»; ко второму – помещиков, двор, церковь и всю их челядь, которые не создают богатства, но их собственность участвует в его создании, и потому они приносят пользу обществу; к третьему – ремесленников, торговцев и лиц других профессий, которые своим трудом, не связанным с землей, создают ровно столько продукта, сколько потребляют, то есть занимаются лишь переработкой продуктов, произведенных в земледелии. «Среди всех средств для приобретения имущества, – писал Ф. Кенэ, – нет ни одного, которое было бы для человека лучше, выгоднее, приятнее и приличнее, даже достойнее для свободного человека, чем земледелие»[16].

Критикуя меркантилистов, физиократы считали, что обмен ничего не производит. Ф. Кенэ утверждал, что при этом происходит обмен ценности на равную ценность (признание эквивалентности обмена). Действительный метод обогащения связан с сельским хозяйством, где особую роль играет земля. Земледелец собирает урожай хлеба больше, чем он посеял зерна. Поэтому в земледелии и только здесь существует «чистый продукт». Ремесленник лишь меняет форму того, что создано в земледелии. Физиократам принадлежит и первая в истории экономической мысли попытка обоснования такого явления, как капитал. Ф. Кенэсчитал, что деньги сами по себе представляют бесплодное богатство, которое ничего не производит (как видим, и физиократы категорически отвергали хрематистику).

Развивая свою систему, Ф. Кенэ, как врач, проводил аналогию между человеческим организмом и обществом. В знаменитой «Экономической таблице» Ф. Кенэ с помощью числового примера и графика показал, как создаваемый в земледелии валовой и чистый продукт страны реализуется в натуральной и денежной форме между тремя классами общества. Он пропагандировал гениальную по тому времени идею: процесс воспроизводства и реализации может бесперебойно совершаться только при соблюдении определенных пропорций в хозяйстве страны. Вот как оценивал эту таблицу выдающийся советский экономист В. С. Немчинов:

«В XVIII в. на заре экономической науки Франсуа Кенэ создал "Экономическую таблицу", явившуюся гениальным взлетом человеческой мысли. В 1958 г. исполнилось 200 лет с момента опубликования этой таблицы, однако идеи, заложенные в ней, не только не померкли, а приобрели еще большую ценность… Если охарактеризовать таблицу Кенэ в современных экономических терминах, то ее можно считать первым опытом макроэкономического анализа, в котором центральное место занимает понятие о совокупном общественном продукте. "Экономическая таблица" Франсуа Кенэ – это первая в истории политэкономии макроэкономическая сетка натуральных (товарных) и денежных потоков материальных ценностей, заложенные в ней идеи – это зародыш будущих экономических моделей. В частности, создавая схему расширенного воспроизводства, К. Маркс отдал должное гениальному творению Франсуа Кенэ».

Анализируя развитие экономических научных систем, следует особо подчеркнуть, что их появление не было случайным – оно отражало запросы жизни и практики. В феодальном обществе, так же как и в рабовладельческом, господствовало натуральное производство, при которомлишь незначительная часть потребностей удовлетворялась за счет обмена. Но с XVII в. товарные отношения активно и неуклонно расширяются, возникает потребность в их научном обобщении и определении путей разрушения вековых феодальных устоев.

Видным представителем физиократов был А. Р. Тюрго (1727–1781). Он выдвинул идею общего экономического равновесия, выделил внутри «бесплодного» класса два разряда людей (предпринимателей, дающих авансы, и рабочих, получающих зарплату), дал обоснование природы ссудного процента. Его главный труд – «Размышления о создании и распределении богатств» (1776). А. Тюрго, так же как и Кенэ, считал земледелие единственным источником прибавочного продукта. Он сформулировал один из первых вариантов рационалистической теории общественного прогресса. Занимая пост министра финансов при Людовике XVI, Тюрго добился одобрения королем шести эдиктов. Наиболее важными из них были эдикты об отмене дорожной повинности крестьян и об упразднении ремесленных цехов и гильдий. Последний открывал путь для быстрого роста промышленности и формирования капиталистических отношений.

2.3. У. Петти, А. Смит и Д. Рикардо – классики буржуазной политэкономии

Основоположником классической политической экономии является У. Петти (1623–1687), которого К. Маркс назвал «отцом политической экономии, гениальнейшим и оригинальнейшим исследователем-экономистом». Его главный тезис «Труд есть отец богатства, а земля – его мать» на целый век опережает обоснование А. Смитом и его последователями положения о том, что производительный труд является единственным источником богатства государства. Главные произведение У. Петти – «Трактат о налогах и сборах», «Политическая анатомия Ирландии», «Слово мудрым», «Политическая арифметика», «Разное оденьгах» – послужили основой формирования и развития классической экономической системы.

Расцвет классической буржуазной школы связан прежде всего с именами А. Смита и Д. Рикардо. Адам Смит (1723–1790) быстро приобрел всемирную славу и вот уже более двух веков достойно удерживает ее, несмотря на то что многие его выводы были подвергнуты критике и практически отвергнуты самой жизнью. Столь быстрой, ошеломляющей славе автора знаменитого произведения «Исследование о природе и причинах богатства народов» содействовали два фактора. Во-первых, его идеи отвечали интересам буржуазии, которая вела борьбу за ликвидацию господства феодально-аристократических порядков, в связи с чем объявила А. Смита «отцом новой науки – политической экономии». Во-вторых, А. Смит не приводил ссылки на работы предшественников, которые использовал, и, по замечанию А. В. Аникина, умудрился даже не упомянуть в своей книге – У. Петти, Д. Норса, Б. Мандевиля, Дж. Стюарта, А. Тюрго – авторов, многие идеи которых он молчаливо принял[17]. Поэтому в течение многих лет именно его ошибочно считали родоначальником классической буржуазной политической экономии.

Главным мотивом хозяйственной деятельности человека, по убеждению Смита, является своекорыстный интерес, реализовать который человек может лишь при условии оказания услуг другим людям, предлагая им в обмен свой труд или продукты труда. Помогая друг другу, люди содействуют при этом разделению труда и в конечном счете развитию общества. Этот процесс основан на эгоизме людей, так как каждый из них заботится только о получении собственной выгоды. Стремление людей улучшить свое материальное положение является таким мощным стимулом, который, по мнению А. Смита, может «преодолеть сотни досадных препятствий, которыми безумие человеческих законов так часто затрудняет его деятельность…»[18]. Условия, которые содействуют свободному проявлению своекорыстных интересов и стихийных законов, Смит называл «естественным порядком». Основные положения А. Смита заключаются в следующем.

В первую очередь А. Смит требует отмены всех мер, ограничивающих, выражаясь современным языком, мобильность рабочей силы. Прежде всего, речь идет о таких феодальных нормах, как обязательное ремесленное ученичество и закон о поселении. Объективный смысл этого требования заключается в обеспечении свободы действий для капиталистов. Но следует помнить об эпохе, когда писал Смит: британский рабочий класс в то время страдал еще не столько от капитализма, сколько от недостаточности его развития. Поэтому требование Смита было прогрессивно и даже гуманно.

Кроме того, А. Смит выступал за полную свободу торговли землей. Он был противником крупного землевладения и предлагал отменить законы, препятствующие дроблению наследственных земель. А. Смит был за то, чтобы земли переходили в руки собственников, способных использовать их более экономно или содействовать развитию капитализма в сельском хозяйстве.

Помимо этого, А. Смит предлагал отменить остатки правительственной регламентации промышленности и внутренней торговли. Акцизы (косвенные налоги), которыми облагается продажа некоторых товаров на внутреннем рынке, должны вводиться только ради бюджетных доходов, а не для воздействия на хозяйство. В Англии уже не было пошлин, взимаемых при перевозе товаров внутри страны. Данное положение имеет особую актуальность и для Франции.

Вместе с тем А. Смит подверг детальной критике всю внешнеторговую политику Англии и разработал программу внешней торговли, в которой выступал против меркантилизма. Так родилось фритредерство (от англ. free trade – свободная торговля), ставшее в XIX в. знаменем английской промышленной буржуазии[19].

Один из главных выводов А. Смита: источником всякого богатства в натуральной и стоимостной (денежной) форме является труд. Поэтому богатство нации зависит от двух основных факторов: от удельного веса населения, занятого производительным трудом, и от уровня производительности труда. Важным вкладом А. Смита в науку является и разделение труда на производительный, увеличивающий стоимость предмета, к которому он прилагается, и непроизводительный, который не производит такого действия. Так, труд рабочего мануфактуры обычно увеличивает стоимость производимой им продукции. Напротив, расход на содержание домашнего слуги никогда не возмещается. Поэтому человек становится богатым, нанимая большое количество мануфактурных рабочих, и становится бедным, если содержит большое число домашних слуг. Труд представителей некоторых уважаемых сословий общества, подобно труду домашних слуг, не производит никакой стоимости. К таким непроизводительным работникам относятся, например, государь со своими судебными чиновниками и офицерами, а также вся армия и флот.

Самой серьезной ошибкой А. Смита, известной в научной литературе как «догма Смита», является отождествление стоимости годового продукта с вновь созданной стоимостью.

На основе анализа экономических учений задачу политической экономии А. Смит сформулировал следующим образом:

– во-первых, обеспечить народу обильный доход или средства существования, или, точнее, обеспечить ему возможность добывать себе такой доход или средства существования;

– во-вторых, доставлять государству или обществу доход, достаточный для общественных потребностей. Политическая экономия ставит своей целью обогащение как народа, так и государства[20].

В России идеи Смита не были популярными и практически не применялись, а точнее игнорировались, до 1992 года.

Достойным преемником А. Смита был Давид Рикардо (1772–1823), который завершил создание классической буржуазной политэкономии и был признан главой английской политэкономии. Ему удалось преодолеть ряд недостатков, присущих учению Смита, в частности, будто стоимость определяется трудом только в «первобытном состоянии общества». Д. Рикардо сформулировал закон трудовой стоимости как самый общий, регулирующий принцип капиталистического хозяйства, доказав, что стоимость товаров, единственным источником которой является труд рабочего, лежит в основе доходов в форме заработной платы, прибыли, процента и ренты. Как и А. Смит, он был против вмешательства государства в экономику, полагая, что в экономике действуют объективные, но познаваемые законы. Основной труд Рикардо – «Начала политической экономии и налогового обложения» (1817 г.).

Большое внимание Д. Рикардо уделял теории трудовой стоимости. Он развивал идеи, высказанные А. Смитом, пытаясь преодолеть противоречия его теории стоимости. По мнению Рикардо, товары, обладающие полезностью, черпают свою меновую стоимость из двух источников: своей редкости и количества труда, требующегося для их производства. Существуют некоторые товары, стоимость которых определяется исключительно их редкостью (картины, статуи, редкие книги). Стоимость их совершенно не зависит от количества труда. Но в массе товаров, ежедневно обменивающихся на рынке, они составляют очень незначительную долю. Поэтому, говоря о меновой стоимости и ее измерении, Рикардо имеет в виду только такие товары, количество которых может быть увеличено человеческим трудом и в производстве которых действие конкуренции не подвергается никаким ограничениям. Д. Рикардо выводит общий закон стоимости: стоимость товара прямо пропорциональна количеству труда и обратно пропорциональна производительности труда.

Последовательных преемников у А. Смита и Д. Рикардо практически не было, так как каждый из их сторонниковвыбирал то, что больше подходило его взглядам, и критиковал, а в лучшем случае замалчивал то, что не соответствовало его точке зрения. В XIX в. на базе классической буржуазной политэкономии появилось несколько самостоятельных неоклассических школ и направлений. Ряд из них не выдержали испытания временем и преданы забвению, а некоторые из них существуют и поныне. О них мы расскажем после ознакомления с марксистской (пролетарской) политэкономией.

2.4. Экономическая мысль России XIX в.

К концу XVIII в. темпы развития российской экономики неуклонно замедлялись, что влекло за собой всё большее отставание России от Запада, ослабление ее в хозяйственном, военном и политическом отношении. В социальной области политика самодержавия строилась прежде всего на принципах исключительной привилегии дворянства, составлявшего незначительную часть населения страны, не учитывая интересы других классов и сословий. В высших эшелонах власти процветали взяточничество, бюрократизм, коррупция.

Как набат прозвучала в канун XIX в. критика самодержавия А. Н. Радищевым (1749–1802). Свои взгляды он изложил в книге «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790 г.), где реалистически изобразил разные стороны русской жизни и различные сословия, рассмотрел политические, социальные, экономические и другие проблемы действительности. А. Н. Радищев прямо указал на источники беззакония и бесправия, царящие во всех областях русской жизни, – самодержавие и крепостничество – и сделал вывод, что единственная возможность изменить существующее положение вещей – разрушить самодержавно-крепостнический строй путем народной революции. Почти сразу после издания книги А. Н. Радищев по велению Екатерины II был арестован. В июле 1790 г. Сенат вынес ему смертный приговор, который императрица заменила ссылкой в Сибирь на 10 лет. После смерти Екатерины II ему было разрешено жить в своей деревне Немцове Калужской губернии. После вступления на престол Александра I Радищев был приглашен на государственную службу.

А. Н. Радищев первым из российских экономистов дал обстоятельный анализ бумажно-денежного обращения, показал негативные последствия выпуска бумажных денег в количестве, превышающем потребности товарного обращения. В этой связи он резко критиковал Екатерину II за излишний выпуск бумажных денег в целях получения прибыли в казну, заметив, что это «произвело дороговизну» и «потрясение» в народном хозяйстве.

Александр I (1777–1825) стремился к осуществлению просветительских идей применительно к условиям российской действительности. Уже в первых его указах заметно стремление руководствоваться в государственной деятельности принципом законности. Слово «закон» по указанию Александра I было высечено на обороте медали, выпущенной по случаю его коронования.

В первые годы царствования Александр I разрабатывал и проводил преобразования с помощью своих близких друзей, составивших Негласный комитет. Наиболее значительным мероприятием Негласного комитета была реформа центрального управления. В сентябре 1801 г. был издан манифест об учреждении министерств, заменявших действовавшую ранее систему петровских коллегий. Министерства были построены на началах единоличной власти и ответственности. Для объединения их деятельности и обсуждения вопросов, касающихся нескольких министерств или всего государства, собирался Комитет министров.

Стремительная бюрократизация госаппарата, происходившая в России в конце XVIII – начале XIX в., содержала в себе угрозу полного подчинения и общества, и самого императора власти чиновников. Устранить эту угрозу Александр рассчитывал упорядочением всех звеньев управленческого аппарата, рационализацией политического устройства на основе принципов законности и гражданственности.

Проект государственных реформ он поручил подготовить своему ближайшему помощнику М. М. Сперанскому (1772–1839). С приходом к власти Александра I Сперанский был назначен статс-секретарем Негласного комитета, получив высокий чин действительного статского советника. В качестве советника по гражданским делам осенью 1808 г. он принимал участие во встрече Александра I с Наполеоном, который в знак особого уважения к Сперанскому подарил ему усыпанную бриллиантами табакерку с собственным изображением.

Цель преобразований общественно-политического строя России М. М. Сперанский видел в придании самодержавию внешней формы конституционной монархии, опирающейся на силу закона. При этом закон должен был определять основные принципы устройства и функционирования государственной власти. Систему власти Сперанский, в соответствии с принципом Ш. Монтескье, предложил разделить на три части: законодательную, исполнительную и судебную. Предусматривалось создание соответствующих органов, осуществляющих руководство ими. Вопросами законодательства занималась бы Государственная дума, суда – Сенат, управления государством – министерства, ответственные перед Думой. Но подготовленный М. М. Сперанским и уже одобренный Александром проект преобразования Сената, предусматривавший отделение его судебной функции от административной с созданием двух Сенатов – правительствующего и судебного, – так и не был введен в действие.

Однако представители реакционной группировки, питавшие жгучую ненависть к «выскочке-семинаристу», обвиняли М. М. Сперанского в государственной измене. В марте 1812 г. император объявил Сперанскому, что ввиду приближения неприятеля к пределам государства невозможно проверить все обвинения, выдвинутые в его адрес, и Сперанский был сослан вначале в Нижний Новгород, а затем в Пермь. В 1819 г. Александр I назначил его генерал-губернатором Сибири, признав этим несправедливость ранее выдвигавшихся против него обвинений. В 1821 г. М. М. Сперанский был возвращен в Петербург и назначен членом Государственного совета и Сибирского комитета, управляющим Комиссией составления законов.

Н. С. Мордвинов (1754–1845) – ближайший сотрудник М. М. Сперанского по разработке плана улучшения финансовой системы России. В 1823–1840 гг. Мордвинов был президентом Вольного экономического общества. Он по своим убеждениям был монархистом и стремился еще больше усилить роль дворянства в управлении государством. Но, как патриот, высокоодаренный ученый, имеющий большой практический опыт, государственный деятель, он понимал, что процветание России и ее международный авторитет находятся в прямой зависимости от экономической мощи государства. Для этого Н. Мордвинов считал необходимым «переменить систему российского хозяйства, то есть вывести Россию из земледельческого хозяйства в рукодельное и промышленное»[21]. Он стремился убедить всех в том, что без быстрого развития промышленности Россия не сможет преодолеть однобокий аграрный путь развития, а следовательно, и свою экономическую отсталость. Именно с этих позиций Н. С. Мордвинов и предлагал свой протекционистский запретительный тариф, который, по его мнению, являлся мощным рычагом защиты отечественной промышленности от иностранной конкуренции.

Н. С. Мордвинов решительно выступил против неограниченной свободы международной торговли. Поддерживая идею А. Смита о разделении труда, он был против такого международного разделения труда, при котором Россия была бы обречена на земледелие. Задолго до Ф. Листа, которого обычно считают классиком протекционизма, Мордвинов обосновал политическую и экономическую необходимость проведения такой политики. Критикуя догматический подход к применению теорий в жизни, он писал, что «никакое правило отвлеченное не может служитьверным и неизменным руководством ни в управлении, ни в устроении. Каждый народ имеет обособленную свою степень просвещения, деятельность и дух собственный; все сие не должно забываемо быть, когда рассуждают о каком-либо правиле отвлеченном, сколько бы оно ни важную заключало в себе истину умственную, могущую правильно быть в общем токомо соображении». Идеи Н. С. Мордвинова в свое время получили широкое распространение в западноевропейских государствах, которые, игнорируя идеи А. Смита о свободе внешней торговли, развивали и укрепляли таможенные барьеры.

Мощным толчком к социально-экономическим реформам в России послужило восстание декабристов, которые предложили весьма прогрессивную по тому времени экономическую программу. Наиболее полно она изложена в работах Н. И. Тургенева (1789–1871) и П. И. Пестеля (1793–1826). Пребывание будущих декабристов за границей после победы над Наполеоном дало им возможность внимательно изучить экономические и политические порядки в странах Западной Европы, познакомиться с революционными идеями европейского общества. Вернувшись на родину, П. И. Пестель и его единомышленники воочию убедились в отсталости России от Западной Европы. Страна задыхалась от крепостного права, произвола самодержавия, чиновники-дворяне занимались взяточничеством и казнокрадством, угнетенный народ пребывал в темноте. Недовольство всех слоев общества росло. Горячо любя свою униженную и угнетенную родину, будущие декабристы решили революционным путем освободить ее от тяжких оков.

Свой общественно-политический и философский трактат П. И. Пестель назвал «Русской правдой» в память древнего законодательного памятника Киевской Руси. По замыслу Пестеля, «Русская правда» должна была стать основным законом Российского государства. Она была призвана показать народу, какие права он получал, а правительству – какие обязанности на него возлагались. «Русская правда» призывала к революционному свержениюцарской власти. В главе «О сословиях, в России обретающихся» автор с негодованием обрушивался на «феодальную аристократию», присвоившую себе все права и богатства народа. Он выступал также против привилегий духовенства, предлагая перевести служителей церкви на положение государственных чиновников. «Русская правда» провозглашала освобождение крестьян с землей и без всякого выкупа. Земля должна была стать общей собственностью, как вода и воздух. И «никто не должен быть от сего обладания ни прямым, ни косвенным образом исключен». Освобождение крестьян без земли, предоставление им только личной свободы П. И. Пестель считал совершенно неприемлемым. Освобождение крестьян в Прибалтике без наделения их землей он назвал «мнимым» освобождением.

Вся полнота законодательной власти в республике, согласно «Русской правде», предоставлялась Народному вече, а исполнительная власть – Державной думе. Автор «Русской правды» стремился к безграничному развитию производительных сил России, активному участию народа в строительстве новой жизни. Пути к этому он видел следующие. Во-первых, ликвидация военных поселений, сокращение срока службы солдат в армии с 25 до 15 лет. Во-вторых, отмена всех ограничений, уничтожение монополий, предоставление полной свободы всем заниматься торговлей и промышленностью. П. И. Пестель убедительно доказал, что развитие торговли, фабрик, заводов вызовет прогресс техники, земледелия, наук.

Планам декабристов не суждено было сбыться. 13 июля 1826 г. П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев, С. И. Муравьев-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин и П. Г. Каховский были казнены. Большая группа декабристов была отправлена на вечную каторгу в Сибирь, куда последовали и некоторые жены декабристов. С тех пор выражение «жена декабриста» стало нарицательным, признаком верности мужу. Семена, посеянные декабристами, дали хорошие всходы. Россия проснулась, появились официальные и тайные кружки, осуждающие крепостничество. Но пути его ликвидации мыслились по-разному: одни предлагали насильственным путем свергнуть монархию, а другие – с помощью царской реформы. Выступая перед предводителями дворянства в Москве 30 марта 1856 г., Александр II провозгласил, что гораздо лучше, чтобы освобождение крестьян произошло сверху, нежели снизу.

Важную роль в борьбе за освобождение крестьян сыграли народники. Народническое движение имело несколько течений. При этом они имели общий взгляд на экономическое развитие России и решающую роль в нем крестьянства. Кроме того, народники отрицали капиталистический путь развития России. Одним из основоположников народничества является А. И. Герцен (1812–1870). Он противопоставил общинную крестьянскую Россию Западной Европе и считал, что Россия благодаря общине более близка к социализму, чем Запад. Он видел «социализм» в освобождении крестьян с землей, в общинном землевладении и крестьянской идее «права на землю».

Идеи западных социалистов-утопистов К. А. Сен-Симона, Ш. Фурье, Р. Оуэна в России получили свое развитие с учетом социально-исторических учений в виде «крестьянского социализма». Его идеалы наиболее полно представлены в трудах видных представителей русской революционной демократии – А. И. Герцена и Н. П. Огарёва (1813–1877). В их числе: «Крещеная собственность» (1859), «К старому товарищу» (1869) А. И. Герцена; «Разбор нового крестьянского уложения» (1861), «Частные письма об общем вопросе» (1866), «Настоящее и ожидание» (1867), «Сплотитесь дружно!» (1870) Н. П. Огарёва.

Наиболее активным борцом за свободу среди революционных демократов был Николай Гаврилович Чернышевский (1828–1889). Он родился 24 июля 1828 г. в семье саратовского священника. После окончания университета Чернышевский сотрудничал в демократическом журнале «Современник». В романе «Что делать?» Н. Г. Чернышевский художественно отразил социалистические идеи, изложенные им в теоретических работах. Проблемы, поднятые в романе, давно и остро волновали русскую интеллигенцию: что делать, чтобы освободить страну от гнета самодержавия и крепостничества? «Кто не увлекался им, кто не становился под его благотворным влиянием чище, лучше, добрее, смелее?» – писал о романе Г. В. Плеханов.

С большой симпатией к Н. Г. Чернышевскому относился Карл Маркс. В его библиотеке были все основные произведения русского писателя-демократа, он специально изучал русский язык, для того чтобы в подлиннике читать книгу Флеровского «Положение рабочего класса в России» и «познакомиться также с экономическими (превосходными) работами Чернышевского». В письме Беккеру от 2 августа 1870 г. К. Маркс просил прислать ему только что вышедший в Женеве том сочинений Чернышевского, в который вошли «Очерки из политической экономии (по Миллю)». Большое удовлетворение от прочитанной экономической работы он выразил в послании к членам комитета русской секции I Интернационала, отметив, что труды Флеровского и Чернышевского делают действительную честь России и доказывают, что страна тоже начинает участвовать в общем движении века. В послесловии ко второму изданию первого тома «Капитала» Маркс счел необходимым специально подчеркнуть, что Чернышевский мастерски показал банкротство буржуазной политической экономии. Это суждение основано на изучении главных политико-экономических работ Н. Г. Чернышевского: «Дополнения и примечания к курсу «Основания политической экономии Дж. Ст. Милля» и «Очерки из политической экономии (по Миллю)». За социалистические убеждения Чернышевский был осужден и приговорен к каторжным работам в Сибири.

«У русского герба два орла, две головы, два жадных клюва: один династически-полицейский, а другой – буржуазный… Бейте же по обеим головам хищной птицы!» – призывал молодежь XIX столетия выдающийся русский публицист Н. К. Михайловский (1842–1904). Он считал себя последователем Чернышевского и даже пытался воплотить в жизнь схему кооперативных артелей, описанную в романе Чернышевского «Что делать?». Получив небольшое наследство, Михайловский потратил его на переплетную мастерскую, которая, как и многие подобные предприятия, продержалась очень недолго. В 1878 г. он написал «Летучий листок» по поводу суда над В. Засулич. Эту прокламацию напечатала подпольная типография газеты «Начало». Автор требовал созыва Земского собора и установления конституционного режима, утверждал, что если «общественные дела» не будут переданы «в общественные руки», то надо создавать тайный «Комитет общественной безопасности». Постепенно расширяется сотрудничество Н. К. Михайловского с «Народной волей». Он становится одним из редакторов «Листка», который выпускала эта организация. Исполнительный комитет «Народной воли» постоянно советовался с Н. К. Михайловским по важным вопросам практической деятельности и тактики.

В числе видных деятелей народников были А. И. Желябов (1851–1881), Н. И. Кибальчич (1853–1881), С. Л. Перовская (1853–1881). Последняя, чтобы быть повешенной вместе с соратниками, скрыла свою беременность, которая освобождала ее от смертной казни.

Большой вклад в развитие политэкономии внес академик, а в последние годы жизни вице-президент Императорской Академии наук Андрей Карлович Шторх (1766–1835). Его «Курс политической экономии, или Изложение начал, обусловливающих народное благоденствие» в шести томах был издан на французском языке в 1815 году. В его основе были лекции, которые Шторх читал Марии Федоровне, жене царя Павла I, и его сыновьям Николаю и Михаилу. На русском языке первая часть курса была опубликована в 1881 г. под редакцией и с большими комментариями И. В. Вернадского. Он, в частности, писал: «Политэкономию следует рассматривать как науку, исследующую те функции, которые совершаются в обществе для удовлетворения человеческих потребностей (выделение – И. В. Вернадского)[22].

Курс политэкономии А. К. Шторха привлек внимание Карла Маркса во время его работы над «Капиталом». К проблемам, анализируемым Шторхом, Маркс обращается во всех трех томах «Капитала». Особо его внимание привлек анализ Шторхом предпринимательского дохода и земельной ренты. Курс политэкономии А. К. Шторха был высоко оценен в ряде стран. Еще при жизни в знак признания его заслуг он был избран членом 21 академии и научных сообществ.

3.1. Экономические идеи предшественников марксизма

В некоторых российских учебниках марксисты представляются первыми и почти единственными критиками капитализма. Получается, что противниками самодержавия были лишь большевики, которые совершили переворот в 1917 г. и тем самым прервали «цивилизованное» развитие России.

Подобное освещение истории экономических учений является серьезным искажением действительности. Критика экономических пороков буржуазного общества начинается за век до рождения К. Маркса. В этой связи представляется ненаучным умолчание о социалистах-утопистах.

Первым из них был Томас Мор (1478–1535). Он написал труд «Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия». С тех пор слово «утопия» стало нарицательным. Т. Мор родился в Лондоне. Его предки были юристами, отец – королевским судьей: в то время подобные профессии считались наследственными. В Оксфорде Томас сблизился с кружком гуманистов, выступавших против средневековой схоластики. В 1497 г. он познакомился с Эразмом Роттердамским, позже ставшим одним из его ближайших друзей. Они вместе вошли в кружок, который поставил своей целью нравственное очищение церкви и изучение древней литературы, писаний отцов церкви. Дом Мора превратился в своеобразный центр английского гуманизма. Здесь Э. Роттердамский написал свою знаменитую сатиру «Похвала глупости», признав впоследствии, что книга создана при активном содействии хозяина дома.

Другим видным социалистом-утопистом эпохи Средневековья был Томмазо Кампанелла (1568–1639). Его произведение «Город Солнца» создано под воздействием «Утопии» Т. Мора. Так же как и «Утопия», эта книга написана в форме диалога между двумя людьми: Мореходом, вернувшимся из далекого плавания, и Гостинником. Мореход рассказывает Гостиннику о своем кругосветном путешествии, во время которого он оказался в Индийском океане на чудесном острове с городом Солнца. Здесь вместо несправедливого, порочного общества Т. Кампанелла предлагает новый, основанный на социалистических принципах строй. Частной собственности в городе Солнца нет. Община уравнивает людей. Они одновременно и богатые, и бедные. Богатые, потому что у них есть всё, бедные, потому что у них нет своей собственности. Общественная собственность в «солнечном» государстве базируется на труде его граждан. В мечтах о социализме у Кампанеллы было много наивного и ошибочного. Так, он предполагал государственную регламентацию брачных отношений, пренебрегающую личными привязанностями человека, признавал астрологические суеверия, существование религии.

Но в то же время «солнечное» государство – это союз жизнерадостных, патриотически настроенных людей, свободных от власти вещей. Это союз людей, умело сочетающих труд физический и умственный, гармонически развивающих свои физические и духовные силы. Это союз людей, для которых труд не каторга и мука, а приятное, увлекательное, овеянное славой и почетом занятие. Единство труда и наслаждения, труд как дело чести, соединениеобучения с производственным трудом – эти мысли взяли на вооружение грядущие поколения социалистов.

Видным социалистом-утопистом был французский граф Анри Сен-Симон (1760–1825). Его отец служил у польского короля в должности начальника гвардейской бригады. И, судя по бурному темпераменту, вероятно, собственноручно расправился бы со своим сыном, если бы мог представить, что в будущем Анри изменит своему классу и аристократическому происхождению.

Проповедь мирного преобразования общества, обращенная к королям и богачам – банкирам, промышленникам, купцам, – которую вел Сен-Симон, привлекала внимание некоторых меценатов. Они помогли ему издать ряд сочинений. В 1823–1824 гг. появляется «Катехизис индустриалов», в 1825 г. – «Рассуждения литературные, философские и промышленные» с эпиграфом: «Золотой век, который слепое предание относило до сих пор к прошлому, находится впереди нас». Наконец, А. Сен-Симон приступает к своему главному произведению «Новое христианство»; оно должно дать будущему «обществу индустриалов» новую религию, берущую от христианства лишь его исходный гуманизм. Сен-Симон выдвигает идею закономерности общественного развития, в основе ее лежит прогресс разума, науки, морали и религии. В конечном счете изменения в общественной жизни происходят в результате прогресса человеческого разума. В «Новом христианстве» утверждалось, что каждый исторический период, каким бы прогрессивным по отношению к предыдущему он ни был, должен в свое время уступить место более совершенному социальному строю. «Наше общество, – иронизирует Сен-Симон, – представляет из себя мир, перевернутый вверх ногами». Он провозглашал лозунг: люди должны иметь общество, наиболее выгодное для большинства. А его задача – быстрое и полное улучшение морального и физического положения самого беднейшего класса.

В Англии видным представителем социалистов-утопистов был Роберт Оуэн (1771–1858). Его практическая деятельность освещается во многих западных учебниках по менеджменту. Эксперимент Р. Оуэна в поселке Нью-Ланарк (Шотландия) привлек серьезное внимание общественности того времени. Он решил проверить на практике, можно ли, заменив плохие условия на хорошие, освободить человека от зла и «преобразовать его в интеллигентное, рациональное и доброе существо». Население городка, доходившее до 2,5 тыс. человек, состояло преимущественно из бродяг, пьяниц, нищих, преступников и детей бедняков. Эти люди как бы воплощали в себе все пороки, порожденные нечеловеческими условиями жизни.

Несколько лет реформаторской деятельности Р. Оуэна сделали Нью-Ланарк неузнаваемым – он превратился в «образцовую колонию». Изменились люди и отношения между ними. Рабочие овладели грамотой, высоким уровнем культуры. Почти исчезли пьянство, преступления, взаимная вражда на религиозной почве. В лучшую сторону изменилось отношение рабочих к делу, улучшилось и качество товаров, которые они производили. Спрос на них усиливался, росла прибыль фабрики. Чем больше доходов получал Оуэн, тем больше он тратил денег на улучшение быта людей: повышал заработную плату, улучшал квартиры, пополнял книгами библиотеку.

Эксперимент в Нью-Ланарке принес Р. Оуэну широкую известность. На фоне капиталистов-хищников он резко выделялся как фабрикант-филантроп, поставивший перед собой задачу «открыть способы, посредством которых можно было бы улучшить условия жизни бедных и рабочих классов с пользой для предпринимателей». В Нью-Ланарк к Оуэну началось массовое паломничество. За короткое время у него побывали 20 тыс. посетителей, в том числе иностранцы. Н. А. Добролюбов в известной статье об Оуэне отмечал, что это были преимущественно либо фабриканты, которым казалось, что Оуэн «изобрел игру, в которой все играющие оставались бы в выигрыше», и нашел «средство эксплуатировать работников так, чтобы им было от этого хорошо, а ему не было дурно», либо аристократы, видевшие в Оуэне «какого-то укротителя зверей, смирителя анархических порывов», либо высокопоставленные особы, члены царствующих фамилий, считавшие, что он сочетал в одном лице «школьного учителя и бургомистра». К последней категории посетителей относился и русский великий князь Николай Павлович, будущий царь Николай I. Он предложил Оуэну переселиться в Россию с двумя миллионами эмигрантов для устройства промышленных общин наподобие Нью-Ланарка.

В числе поборников справедливости переустройства общества нельзя не отметить Шарля Фурье (1772–1837). В своей работе «Теория четырех движений и всеобщих судеб» он приводит таблицу развития цивилизации, которую делит на четыре фазы. Первые две он называет «восходящим колебанием», третью и четвертую – «нисходящим колебанием». Третья фаза развивалась благодаря торговой политике, порожденной колониальными монополиями. В четвертой фазе господствующим становится торговый феодализм, под которым Фурье понимал развитие капитализма.

В «Трактате о домашней и земледельческой ассоциации» Ш. Фурье подробно описывал образ жизни рабочих коллективов. Низовой трудовой ячейкой служит фаланга. Фурье в деталях показывает ее устройство. Общественные здания, предназначенные для жизни, труда и отдыха членов фаланги, автор называл фаланстером. Ш. Фурье надеялся, что экспериментальные фаланги можно создать немедленно, без изменения всего общественного строя. Он свято верил, что найдется какой-нибудь великий человек или богач, который воплотит в жизнь его систему, и поочередно обращался ко всем выдающимся людям и миллионерам Европы, ко многим коронованным особам. Наивность его была так велика, что он даже печатал объявление в газетах, указывая, что от 12 до 13 часов ждет в своей квартире тех, кто пожелает отдать свои средства на создание фаланги. Однако ждал он многие годы напрасно…

3.2. К. Маркс и Ф. Энгельс – основоположники пролетарской политэкономии

Принципиально новым экономическим учением является марксистская политическая экономия. Все предыдущие учения полагали, что эксплуатация предопределена самим Господом Богом или Природой человечества. Даже классики буржуазной политэкономии, жившие в эпоху, когда образованные люди решительно осуждали религиозный фанатизм и монархически-феодальное господство, капиталистическую эксплуатацию считали справедливой, а буржуазное общество «естественным порядком».

Основоположники нового учения Карл Маркс (1818–1883) и Фридрих Энгельс (1820–1895) осуждали все виды эксплуатации и делили их на две формы: внеэкономическую и экономическую. Рабовладельческая и феодальная были внеэкономическими формами. Раб и крепостной крестьянин находились в полной собственности господина и независимо от желания обязаны были работать на своих собственников. В результате буржуазных революций все граждане стали юридически свободными, но в процессе социального расслоения образовался многочисленный класс рабочих (пролетариат), не имевший никакой собственности, и класс состоятельных горожан (буржуазия), в руках которого были сосредоточены средства производства. Для того чтобы жить, рабочие вынуждены были поступать на работу к хозяевам фабрик и заводов, которые безвозмездно присваивали себе часть результатов труда наемных рабочих. Такую форму эксплуатации марксисты назвали экономической.

Внеэкономическая форма эксплуатации является наглядной и всем очевидной, а экономическая – замаскированной, так как рабочий нанимается добровольно и в любое время может уволиться. Классики марксизма в своих трудах доказали, что и экономическая эксплуатация является жестокой и несправедливой. Марксисты открыто заявили о своей защите интересов рабочего класса, поэтомуих экономическое учение называют пролетарской политической экономией.

Марксистская (пролетарская) политэкономия является принципиально новой экономической системой. Характеризуя ее сущность, прежде всего следует сказать о трудовой теории стоимости, которая непосредственно связана с источником богатства народов. В той или иной мере эту проблему рассматривали представители всех научных школ, так как стоимость характеризует размеры богатства и процесс его увеличения. Меркантилисты и физиократы полагали, что стоимость создается трудом торговцев и людей, занятых в сельском хозяйстве, отсюда их выводы о бесплодности труда остальных классов и групп населения.

Классики буржуазной политической экономии пришли к заключению о том, что стоимость создается в любой сфере материального производства. Но поскольку, по их убеждению, капитализм является вечным и незыблемым строем, они считали «естественным» и священным право капиталистов на прибыль, а землевладельцев – на ренту. Логически завершая формирование трудовой теории стоимости, К. Маркс сделал вывод о том, что если труд является единственным источником богатства, то прибыль капиталистов и рента землевладельцев – часть стоимости, созданной трудом рабочих и безвозмездно присваиваемой владельцами средств производства и земли. Эту часть стоимости Маркс назвал прибавочной стоимостью, которая является целью капиталистического производства.

Схемы простого и расширенного воспроизводства К. Маркс строил при условии неизменного органического строения капитала. В. И. Ленин в работе «По поводу так называемого вопроса о рынках» с учетом технического прогресса построил схемы воспроизводства при условии роста органического строения капитала.

Особенно большое практическое значение имело следующее предостережение К. Маркса: чтобы не запутывать дела, создавая бесполезные затруднения, необходимо отличать валовую выручку, или валовой продукт, от валовогодохода. Раскрывая содержание этих понятий, Маркс писал, что валовая выручка, или валовой продукт, есть весь воспроизведенный продукт, а валовой доход – есть та часть стоимости и измеряемая ею часть валового продукта, которая остается за вычетом части стоимости и измеряемой ею части всего произведенного продукта, возмещающей вложенный на производство и потребленный в нем постоянный капитал. В современной терминологии валовая выручка, или валовой продукт, есть общий объем производства за определенный период в денежном выражении, а валовой доход – вновь созданная или добавленная стоимость, которую в советской и российской литературе на микроуровне чаще всего называют чистой продукцией. А на макроуровне – национальным доходом.

Указанные положения К. Маркса стали альфой и омегой капиталистической хозяйственной практики в Европе, а после мирового экономического кризиса 1929–1930 гг. – и в США. Так, П. Самуэльсон пишет в популярном ныне в России учебнике «Экономика»: «Еще 30 лет назад правительство Соединенных Штатов не собирало никаких статистических данных о национальном доходе. Когда же в 30-х гг. наступила Великая депрессия, мы оказались вынужденными из месяца в месяц строить догадки о состоянии хозяйственной конъюнктуры. В настоящее время министерство торговли, выступающее пионером в этой области, снабжает нас ценными статистическими данными о национальном доходе за каждый год, за каждый квартал, а иногда и за месяц. Ни один квалифицированный экономист, изучающий экономическое положение той или иной страны, не пройдет мимо сообщений о ее национальном доходе»[23].

Становление марксистского экономического учения прошло несколько этапов. На первом этапе было положено начало марксистской теории стоимости, теории прибавочной стоимости, анализу капитала, экономических кризисов. В этот период К. Маркс и Ф. Энгельс сделали вывод о неизбежности социалистической революции и завоевания власти пролетариатом. Хронологически этот этап охватывает период от начала революционной и литературной деятельности Маркса и Энгельса до революции 1848 г. Завершающим произведением этого периода является «Манифест Коммунистической партии».

На втором этапе были разработаны основные положения марксистской политической экономии. Завершается он в 1859 г. работой «К критике политической экономии», в которой дается определение экономического базиса и надстройки, систематизирует учение об общественно-экономической формации и теории стоимости.

Третий этап знаменуется публикацией в 1867 г. главного произведения К. Маркса «Капитал». В первом томе «Капитала» исследуется процесс капиталистического производства. Центральной идеей этого тома является исследование процесса прибавочной стоимости. Установлено деление капитала на постоянный и переменный, что ныне широко используется в мировой хозяйственной практике. Маркс детально раскрыл процесс производства прибавочной стоимости. Он считает, что наряду с анализом двойственного характера труда самым лучшим в первом томе «Капитала» является также исследование прибавочной стоимости независимо от ее особых форм: прибыли, процента, земельной ренты и пр.

К. Маркс дал количественную характеристику прибавочной стоимости, определив для этой цели новые категории: норма прибавочной стоимости, степень эксплуатации. Он исследовал соотношения между ними, вывел формулы нормы и массы прибавочной стоимости. Маркс особо выделил абсолютную и относительную прибавочную стоимость, показал их источники.

Важное место в первом томе «Капитала» занимает учение о капитале. Предшественники К. Маркса отождествляли капитал с деньгами, вещами, со средствами производства. Поэтому они различали лишь основной и оборотный капитал. Маркс исследует «капитал» не как вещь, а как абстрактную экономическую категорию, выражающую общественное отношение – отношение эксплуатации наемных рабочих владельцами средств производства. Он показал, что средства производства не могут создавать и не создают новой стоимости. Их стоимость переносится на новый продукт только благодаря живому конкретному труду. Этим они отличаются от рабочей силы, потребление которой в процессе производства воспроизводит стоимость самой рабочей силы и создает прибавочную стоимость. К. Маркс дал четкое теоретическое объяснение роли различных частей капитала в процессе создания стоимости. Автор ввел три новых понятия, характеризующих структуру капитала: состав капитала по стоимости, технический состав и органический состав капитала.

Второй том «Капитала» вышел в свет в 1885 г. уже после смерти К. Маркса и был опубликован Ф. Энгельсом. В нем исследуется процесс обращения капитала. Анализируя кругооборот капитала, автор вводит новые категории: время производства и рабочий период; раскрывает влияние оборота капитала на годовую норму прибавочной стоимости; развивает свое учение о капитале как «самовозрастающей стоимости». Второй том «Капитала» состоит из трех разделов: 1) метаморфозы капитала и их кругооборот; 2) оборот капитала; 3) воспроизводство и обращение всего общественного капитала.

При анализе воспроизводства всего общественного капитала К. Маркс показал, что весь продукт, а, следовательно, и всё производство общества распадается на две группы: I – средства производства – товары, имеющие форму, в которой они должны войти или по меньшей мере могут войти в производительное потребление; II – предметы потребления – товары, имеющие форму, в которой они входят в индивидуальное потребление. При этом автор исходил из формулы общественного продукта по стоимости: C + V+T.

Третий том «Капитала» вышел в 1894 г. Он был также подготовлен к печати Энгельсом. В нем автор исследует процесс капиталистического производства, взятый в целом. Центральной проблемой этого тома является распределение прибавочной стоимости между группами капиталистов. В сфере распределения прибавочная стоимость выступает в форме прибыли и ее ответвлений – процента и ренты. В третьем томе «Капитала» большое место уделено исследованию торгового и ссудного капиталов и источникам торговой прибыли и ссудного процента. Здесь же автор излагает свою теорию земельной ренты, дает определение абсолютной земельной ренты, ее источника и двух форм дифференциальной ренты – 1-й и 2-й.

В четвертом томе «Капитала», который состоит из трех частей, исследуются проблемы теории прибавочной стоимости: в первой рассматриваются теории меркантилистов, физиократов и А. Смита; во второй – анализируется теория Д. Рикардо; в третьей части показана эволюция политической экономии.

Кроме совместных с К. Марксом работ и подготовки к публикации второго и третьего томов «Капитала», у Ф. Энгельса немало и самостоятельных трудов. Энгельсу было 22 года, когда он опубликовал брошюру «Шеллинг и откровение», привлекшую к себе внимание не только в Германии, но и за рубежом и свидетельствовавшую о переходе автора от идеализма к материализму. Результаты своих практических и теоретических занятий Энгельс изложил в «Набросках к критике политической экономии» – статье, опубликованной «Немецко-французским ежегодником» в 1844 г. Здесь он впервые попытался объяснить все противоречия капиталистического строя их истинным источником – частной собственностью. В двадцать четыре года Энгельс написал книгу «Положение рабочего класса в Англии». По словам В. И. Ленина, эта работа – одно из лучших произведений в мировой социалистической литературе. В числе важных экономических трудов Ф. Энгельса: «Анти-Дюринг», «Диалектика природы», «Происхождение семьи, частной собственности и государства». В «Анти-Дюринге» сведена воедино вся совокупность теоретических выводов и принципов марксизма. Здесь дана характеристика социализма как нового общественного строя, незнающего антагонистических классовых противоречий и эксплуатации человека человеком.

Марксисты по-новому определили и предмет политической экономии. Буржуазные экономисты считают, что предметом этой науки является богатство, его источники, исследование «вечных и естественных принципов» его распределения. Марксистская политическая экономия изучает производственные отношения, экономические законы и категории, в которых выражаются эти отношения. У марксистов экономические законы и категории выступают не как вечные и естественные, а как исторически преходящие. Тем самым политическая экономия была превращена в науку, изучающую исторически преходящие формы общественного производства.

На основе политической экономии основоположники марксизма создали учение о научном социализме. В отличие от своих предшественников К. Маркс и Ф. Энгельс были не только теоретиками. Они вели огромную практическую работу по осуществлению своих идей на практике. В 1864 г. в Лондоне они создали Интернационал (Международное товарищество рабочих), который содействовал созданию и развитию социал-демократических партий в странах Европы. Для их объединения в 1889 г. в Париже при непосредственном участии Энгельса был создан Социалистический интернационал. В сентябре 1893 г., выступая на социал-демократическом собрании в Вене, Ф. Энгельс сказал: «Нет такой страны, нет такого крупного государства, где бы социал-демократия не была силой, с которой всем приходится считаться. Всё, что делается во всем мире, делается с оглядкой на нас. Мы – великая держава, внушающая страх, держава, от которой зависит больше, чем от других великих держав. Вот чем я горжусь. Мы прожили не напрасно и можем с гордостью и с удовлетворением оглянуться на свои дела…».

В конце XIX – начале XX в. социал-демократическое движение было самым популярным. Многие партии и политические движения, порой весьма далекие от марксизма, стремились использовать в названии, а тем более в своих программах слово «социализм».

Каково отношение современников к экономическому учению К. Маркса? Раньше мы отвергали всё, что не соответствует учению Маркса, а теперь в большинстве случаев критикуем или вообще умалчиваем о нем. На Западе же вклад Маркса в экономическую науку всегда оценивался высоко. В чем нетрудно убедиться, внимательно ознакомившись с работой американского экономиста Б. Селигмена «Основные течения современной экономической мысли». Причем именной указатель свидетельствует о том, что почти во всех частях этой работы уделено большое внимание работам Маркса, и даже полемика или критика, связанная с отдельными положениями его учения, ведется в весьма доброжелательном тоне.

Автор, в частности, пишет: «В отличив от некоторых современных экономистов Веблен взял на себя труд прочесть Маркса. Он даже испытывал к нему чувство немалого восхищения и намекал студентам в своей несколько загадочной манере, что у Маркса содержатся ответы на все вопросы. Он довольно усиленно штудировал "Капитал", так что некоторые исследователи находили в его эволюционизме не меньше марксистского духа, чем дарвинистского. У Веблена борьба за существование была в такой же мере борьбой за доходы и долю в прибавочном продукте, как и у Маркса. В работе "Социалистическая экономическая теория Маркса и его последователей" Веблен высказывал свое уважение к Марксу как серьезному мыслителю, каковым он и был в действительности»[24].

По мнению лауреата Нобелевской премии В. В. Леонтьева, «значение Маркса для современной экономической теории заключается в том, что его работы – это неистощимый источник прямых, непосредственных наблюдений действительности». В указанной работе Б. Селигмена говорится, что деление экономики на производство средств производства и производство предметов потребления с пользой служит экономистам вот уже в течение ряда десятилетий.

В своей книге «Карл Маркс» Ф. Уин пишет: «Между тем ни Маркс, ни я не могли предвидеть одного: что в конце 1990-х гг., будучи давным-давно списанным даже сибаритствующими либералами и левыми постмодернистами, он нежданно-негаданно будет провозглашен гением самыми «нечестными» старобуржуазными капиталистами. Первые признаки этой причудливой переоценки появились в октябре 1997 г., когда в специальном выпуске "Нью-Йоркера" Карл Маркс был обласкан как "великий мыслитель грядущего", как человек, способный многое поведать нам о политической коррупции, монополизации, отчуждении, неравенстве и глобальных рынках»[25].

Далее автор делает такое замечание: «После Иисуса Христа ни один человек не вызывал подобного всеобщего поклонения и в то же время не был настолько неправильно истолкован». Развивая эту мысль, он пишет: «Только дурак может считать Маркса ответственным за ГУЛАГ, но дураков всегда хватает». И тут же иллюстрирует это на конкретном примере. Речь идет о Леопольде Шварцшильде, написавшем злую биографическую книгу о Марксе «Красные пруссаки», в которой обвиняет Маркса во всех сталинских грехах. «Если герр Шварцшильд обнаружит в своем саду изъеденный осами плод или если, к примеру, ему на завтрак подадут подгоревший яблочный пирог, разве станет он рубить дерево?» – остроумно парирует Ф. Уин. Если бы Христу приписали деяния многовековой инквизиции, то его имя давно бы было проклято.

В современной России созданы благоприятные условия для изучения и исследования всех направлений экономической теории. Согласно Конституции Российской Федерации, у нас нет государственной идеологии. Каждый гражданин может исповедовать любую идеологию и религию или вообще не исповедовать никакой. Для ученых это исключительно важный фактор свободного, беспристрастного исследования экономических процессов.

Сегодня многие историки называют XX в. веком марксизма. Поэтому теоретические исследования и обобщение опыта социалистических течений имеют важное практическое и международное значение.

3.3. Развитие марксистского экономического учения в России

Распространение марксизма в России началось с 70-х гг. XIX в. Активную роль в пропаганде марксистского экономического учения сыграл Г. В. Плеханов (1856–1918). Будучи студентом, он вступил в народническую организацию «Земля и воля». После воронежского съезда «Земля и воля» раскололась на две организации – «Черный передел» и «Народная воля». Г. В. Плеханов вместе с П. Б. Аксельродом и В. И. Засулич возглавил первую из них. Члены этой организации верили в крестьянскую революцию, осуждали индивидуальный террор, ратовали за землю для бедняков. Народовольцы А. И. Желябов, С. Л. Перовская, В. Н. Фигнер, Н. А. Морозов и их единомышленники, наоборот, отдавали предпочтение террористической борьбе, видя в ней средство пробуждения масс к активной революционной деятельности. Г. В. Плеханов одним из первых увидел, что в России бурно развивается капитализм, русский пролетариат выходит на арену классовой борьбы и народничество уже не отражает новые экономические реалии. В 1883 г. в Женеве начинает действовать русская социал-демократическая группа «Освобождение труда». Ее организаторы: Г. В. Плеханов, П. Б. Аксельрод, В. Н. Игнатов и Л. Г. Дейч видели главную задачу в пропаганде научного социализма в России и подготовке к созданию русской рабочей социал-демократической партии. В качестве экономических требований выдвигались:

• радикальный пересмотр аграрных отношений, то есть условий выкупа земли и наделения ею крестьянских обществ. Предоставление права отказа от надела и выхода из общины тем крестьянам, которые найдут это для себя удобным; устранение существовавшей податной системы и установление прогрессивного подоходного налога;

• законодательное регулирование отношений рабочих (городских и сельских) с предпринимателями и организация соответствующей инспекции с представительством от рабочих;

• государственная помощь производительным ассоциациям, организующимся во всевозможных отраслях земледелия, добывающей и обрабатывающей промышленности.

Важную роль в развитии марксистского экономического учения в России сыграл В. И. Ленин (Ульянов) (1870–1924).

В работе «Развитие капитализма в России» (1899) В. И. Ленин подвел итоги более ранним исследованиям пореформенной экономики России. Первая глава книги посвящена разбору теоретических ошибок народников-экономистов и изложению теории Маркса. Следующие три главы охватывают проблемы развития сельского хозяйства; 5, 6, 7-я главы содержат анализ процессов развития промышленности, в последней (восьмой) главе приводятся выводы об образовании внутреннего рынка. В. И. Ленин доказывает, что рынок создается самим развивающимся капитализмом, который углубляет общественное разделение труда и делит производителей на капиталистов и рабочих. В процессе развития товарного производства от земледелия отделяются отрасли обработки сырья. Постепенно они образуются в самостоятельные отрасли промышленности, обменивающие свои продукты (теперь уже товары) на продукты земледелия. Земледелие становится промышленностью, то есть отраслью хозяйства, производящей товары, в отличие от прежнего натурального хозяйства, при котором земледелие давало продукты для данной хозяйственной единицы (крестьянской семьи, сельской общины, феодального поместья). Сельскохозяйственные продукты обрабатывались также в самих этих хозяйствах.

Общественное разделение труда есть основа всего процесса развития товарного хозяйства и капитализма.

Народнические экономисты отрицали общественное разделение труда в России и поэтому создали свою «теорию» об искусственности капитализма в России. В этой теории игнорировался процесс превращения простого товарного производства в капиталистическое, который означал прежде всего «превращение простых товаропроизводителей в классы капиталистического общества: с одной стороны, владельцев средств производства, а с другой – наемных рабочих, продающих свою рабочую силу». Этот процесс неизбежно сопровождается тем, что мелкие производители теряют свои средства производства, то есть беднеют и разоряются.

Заметный вклад сделан В. И. Лениным и в развитие аграрной экономической теории. Этим вопросам посвящены работы: «Закон "убывающего плодородия почвы"», «Теория ренты», «Машины в сельском хозяйстве», «Уничтожение противоположности между городом и деревней», «Процветание передовых современных мелких хозяйств», «Производительность мелкого и крупного хозяйства» и др. В них исследуются вопросы политической экономии и экономики сельского хозяйства. В работе «Аграрная программа социал-демократии в период русской революции 1905–1907 гг.» наиболее полно изложено и развито высказанное в работах 90-х гг. учение о двух типах буржуазной аграрной эволюции. Эти два типа эволюции наметились в период падения крепостного права. Тогда шла классовая борьба между помещиками и крестьянами за землю: «Чем больше земли получили бы крестьяне при освобождении и чем дешевле бы они ее получили, тем быстрее, шире и свободнее шло бы развитие капитализма в России, тем выше был бы жизненный уровень населения, тем шире был бы внутренний рынок, тем быстрее шло бы применение машин к производству, тем больше, одним словом, походило бы экономическое развитие России на экономическое развитие Америки»[26].

Развитием политической экономии в России занималась профессура либерально-народнического направления. Н. А. Каблуков (1849–1919) признавал, что развитие капиталистических производственных отношений свойственно лишь для Западной Европы. Отрицая возможность развития капитализма в земледельческой России, он полагал, что для нее нужна иная, чем марксистская, политэкономия. Вместе с тем, отвергая капиталистическую организацию хозяйства, Н. А. Каблуков видел правильную систему хозяйства в отработках крестьян на помещичьей земле. При отработочной системе он надеялся на исчезновение противоположности интересов помещичьего и крестьянского хозяйства и на возможность гармоничного сочетания интересов крестьян и помещиков.

А. И. Чупров (1842–1908) политическую экономию мыслил только как науку о вечных законах, применяемых ко всем общественным формациям. Он неоднократно подчеркивал свою приверженность к трудовой теории стоимости и идеям классиков английской политической экономии. А. И. Чупров считал, что политическая экономия изучает действия человека, направленные на удовлетворение материальных потребностей, с точки зрения доставляемых ими выгод и вызываемых пожертвований. При этом А. И. Чупров подчеркивал научные достоинства экономического учения К. Маркса.

4.1. Ф. Хан о теории полезности: «Скандальное и позорное положение вещей»

«Отныне дело шло уже не о том, правильна та или другая теория, – писал Карл Маркс, – а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или не удобна, согласуется с политическими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемныхписак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой».

Развивая и подтверждая идеи К. Маркса о замене беспристрастной науки предвзятой, угодливой апологетикой, Дж. Гэлбрейт пишет: «Бизнесмены и их политические и идеологические прислужники наблюдали за факультетами экономических наук и быстро настигали ересь, каковой было всё то, что, казалось, угрожало святости собственности, прибылям, определенной тарифной политике, сбалансированному бюджету или что включало симпатию профсоюзам, общественной собственности, общественному регулированию или в любой организационной форме – беднякам».

Известно, что на каждый яд изобретают противоядие. Пока капитализм был прогрессивным и ученые доказывали объективно необходимую замену феодально-монархического строя капиталистическим, всё было в порядке. Но по мере превращения буржуазии из прогрессивного класса в реакционный, и особенно после экономического кризиса 1825 г., обнажившего пороки капитализма, в него с нарастающей интенсивностью стали запускаться «ядовитые» стрелы. Тогда потребовалось «противоядие» для их ликвидации или нейтрализации. В XIX в. на смену классической буржуазной политэкономии приходит вульгарная (от лат. vulgaris – простой, обыкновенный). Представители этого учения ограничиваются поверхностным описанием капиталистического производства и распределения доходов, его внешней стороной, не вникая в сущность.

Всё, что не содействует восхвалению и увековечению капитализма, превращается в «ересь». Поиск «ереси» и дискредитация экономической науки ведутся по всем направлениям. Во-первых, из научного оборота изымаются неприятные категории типа капитализм, империализм, социализм, буржуазия, эксплуатация и т. п. Во-вторых, содержание используемых прежних категорий – капитал, национальное богатство, ВВП и многих других – извращается и облагораживается. И в-третьих, создается потоквымышлено-предположительных теорий соответствующего содержания. Одной из основных таких теорий является маржиналистская теория предельной полезности.

Предшественниками маржиналистских взглядов были А. О. Курно (1802–1877), И. Г. фон Тюнен (1783–1850) и Г. Г. Госсен (1810–1858). Так, Госсен сформулировал два закона, названных впоследствии его именем. Первый из этих законов гласит: желаемость блага убывает по мере увеличения его потребления. Именно эта идея Г. Г. Госсена легла в основу маржиналистской концепции – теории предельной полезности, созданной австрийской школой.

Согласно теории австрийской школы предельная полезность – это полезность последней единицы какого-то ограниченного запаса материального блага. Она не остается одинаковой, а изменяется вместе с количеством этого блага. По мере понижения полезности убывает и субъективная оценка благ каждой новой дополнительной единицы. Пропорции взаимного обмена двух благ определяются соотношением их предельных полезностей. При этом оказывается, что обмен является не эквивалентным (как это определялось трудовой теорией стоимости), а взаимовыгодным. В восьмидесятые годы XIX в. эти идеи значительно углублены австрийским экономистом О. Бем-Баверком. Он предложил для оценки субъективной полезности использовать шкалу потребностей, упорядоченных по степени их важности для индивида. Предельная полезность – это наименьшая польза от данного блага, то есть крайняя в ряду полезности, удовлетворяющая наименее насущную потребность.

Концепция австрийской школы отвергалась сторонниками трудовой стоимости, с ними не соглашались немецкие экономисты и марксисты. Тем не менее, идеи австрийской школы послужили исходной основой для разработки других теорий. Теория предельных величин приобрела универсальный характер.

Один из авторов этой теории Уильям Джевонс (1835–1882) признавал, что «количественно определить предельную полезность крайне сложно или даже невозможно». Ныне многие ученые полагают, что «полезность, как и боль, невозможно измерить, а можно только ощущать ее усиление или ослабление». Весьма интересным представляются и размышления на эту тему В. В. Леонтьева. На вопросы, что такое «полезность», как она может быть измерена, существует ли она вообще, Василий Васильевич отвечает: «Как ни странно, экономисты стали задавать себе все эти вопросы сравнительно недавно. До этого они говорили об удовлетворении или полезности как об объекте со столь же определенными, непосредственно наблюдаемыми качествами, как сталь или хлеб». Однако начиная с того момента, как педант Ф. И. Эджуорт и скептик В. Парето выразили свои сомнения по данному вопросу, завязалась живая, если не сказать горячая, дискуссия, не утихающая до сих пор. Многие ученые полагают, что поведение потребителя может быть объяснено без обращения к такому понятию, как «полезность».

Поэтому многочисленные негативные оценки этой теории представляются вполне обоснованными. В фундаментальном труде Б. Селигмена «Основные течения современной экономической мысли» говорится: «В 70-х гг. XIX в. возникло движение, направленное против свойственного классической школе объективизма; казалось, что этому движению суждено было преодолеть все преграды. Стало проявляться стремление положить в основу экономической теории субъективные понятия, а при анализе обмена практически полностью абстрагироваться от окружающих социальных условий. Карл Маркс придал маржиналистской доктрине такое направление, которое вызвало беспокойство. Казалось, что необходимо дать отпор этой тенденции, и маржиналистская доктрина преследовала эту цель. Принадлежащий представителям классической школы анализ реальных затрат был отвергнут, и предпочтение было дано психологической трактовке издержек, которая впоследствии смогла превратитьсяв отправной пункт новой теории. Маржинализм является своеобразной формой скрытой апологии тех, кого, используя термин Райта Миллса, можно назвать властвующей элитой»[27].

Джоан Робинсон (1903–1983) отмечает: «Теория предельной полезности принята в качестве определенной идеологии, призванной положить конец влиянию прочих идеологических концепций; эта теория претендует на то, чтобы снять моральную проблему, однако она вся пропитана идеологией Laiser-faire». Рональд Мик утверждает, что «теория предельной полезности играет определенную политическую роль: она способствует отходу от рассмотрения социально-экономических отношений между людьми».

В российских учебниках теория предельной полезности широко пропагандируется как «маржиналистская революция». Почести, которые ей воздаются, не уступают тем, которые имел марксизм в советские времена. Так, выделяя ряд новых научных школ «в немарксистской экономической науке», авторы учебника «Экономическая теория» под редакцией профессора В. Д. Камаева особо выделяют теорию предельной полезности. Вот как «популярно» они ее объясняют: «Например, если потребитель А приобретает товар X, то он делает это для удовлетворения каких-то нужд, то есть товар X имеет определенную полезность для А. Когда потребитель покупает последовательно единицы товара X (например, книги), то каждая новая покупка будет увеличивать полезность, получаемую А от товара X. Сумма полезностей всех приобретенных единиц товаров X (положим, 5 книг) называется "общей или совокупной полезностью" (total utility – U) товара X (в нашем случае – 5 книг). Если А приобретает еще одну единицу товара X (6-ю книгу), то общая полезность возрастает на величину, которую называют "предельной полезностью" (margina utility – MU). Иными словами, предельная полезность – это полезность, равная приращению общей полезности при увеличении потребления товара на одну дополнительную единицу»[28].

Из «объяснения» непонятно, потребитель покупает 5 книг – одинаковых или разных? Нормальный человек 5 книг одинаковых не покупает. Это может делать только спекулянт-перекупщик, но для него все они дают прибыль, иначе он этим заниматься не будет. Если же покупаются разные книги – и 5, и 50, и 500, то подобные рассуждения о предельной полезности лишены здравого смысла. Из последующих рассуждений можно понять, что речь шла о 6 одинаковых книгах. Ниже авторы учебника пишут: «По мере увеличения потребления каждой новой единицы блага степень насыщения увеличивается, а полезность каждой следующей единицы блага убывает. Например, удовлетворение от первого выпитого стакана воды больше, чем от второго или третьего. Следовательно, полезность третьего и четвертого стаканов воды меньше, чем первого и второго в данный конкретный момент для отдельного индивида»[29].

«Развивая» теорию полезности, авторы учебника рассматривают пример количественного измерения полезности в единицах, которые назвали «ютили». Что такое «ютиль»? Английское utility означает полезность. Выходит: полезность можно измерять… полезностью? Ниже авторы на полном серьезе приводят такую таблицу:

Измерение предельной полезности яблок с помощью ютилей

Еще больше авторы учебника накрутили фантастических домыслов в поисках «правила» максимизации полезности. Кроме таблицы, здесь используется ряд математических формул.

Однако «вклад» данных авторов в развитие теории полезности не является оригинальным. В 13-м издании учебника К. Р. Макконнелла и С. Л. Брю «Экономикс» (во втором томе на странице 25) приведена аналогичная таблица, но в ней речь идет о количестве потребляемых гамбургеров за один раз. В. Д. Камаев заменил гамбургеры яблоками и вместо семи единиц ограничился пятью.

В учебнике «Экономическая теория» авторы умудрились сделать «вклад» в развитие теории предельной полезности, не уступающий по домыслам В. Д. Камаева. В нижеприведенной таблице измеряется предельная полезность каждого спортивного или танцевального вечера в течение недели. В ней «TU» означает совокупную полезность, a «MU» – предельную полезность[30].

К этой таблице дается такой комментарий. Допустим, что студенту предстоит распределить время между двумя видами досуга таким образом, чтобы совокупная полезность была наибольшей. В первый вечер студент пойдет в спортзал, поскольку предельная полезность первого занятия спортом выше, чем предельная полезность первого посещения танцев. Полезность, полученная в первый вечер, составит 21 ютиль. Во второй вечер студенту будет всё равно, пойти ли на танцы или в спортзал, потому что предельные полезности второго занятия спортом и первого посещения танцев равны 12. Предположим, что во второй вечер он пойдет для разнообразия на дискотеку, а в третий – в спортзал. Таким образом, предельная полезность, полученная во второй день, составит 12. При этом совокупная полезность за два дня будет равна 21 + 12 = 33. Предельная полезность за третий вечер равняется также 12. А совокупная полезность составит 33 + 12 = 45. И далее в таком же духе излагаются домыслы на трех страницах.

На данных страницах помещаются таблица и математические формулы, в которых стоимостью билетов на танцы и в спортзал предположения окончательно запутываются, и нормальному человеку трудно в них разобраться. Суть теории полезности обобщается следующим образом: «Другими словами, чем больше пирожных вы съедаете за один присест, тем меньше хочется съесть еще одно, тем меньше удовольствия оно вам принесет». При этом автор в качестве «научного» аргумента ссылается на басню И. А. Крылова «Демьянова уха». Однако в басне ухой угощали, и гость сбежал, а по домыслам наших новоиспеченных маржиналистов, воспроизводящих западную абракадабру, человек добровольно должен съедать за один присест десятки порций мороженого, 5 яблок, 7 гамбургеров и т. п. Разве нормальный человек будет это делать?

К «развитию» представленных теорий полезности, думается, уместно привести слова президента Экономического общества США Ф. Хана: «Нельзя отрицать, что есть что-то скандальное в спектакле, в котором множество людей занято усовершенствованием анализа экономических состояний, в отношении которых нет оснований предполагать, что они когда-либо имели или будут иметь место. Это неудовлетворительное и в какой-то степени позорное положение вещей». Такая оценка домыслов в анализах экономических процессов была одобрена президентом Американской экономической ассоциации В. В. Леонтьевым, который использовал ее в своем ежегодном президентском Обращении к ассоциации (1970).

А. М. Горький говорил, что жизнь настолько многообразна, что для любого абсурда можно подобрать факты. Но теория полезности настолько абсурдна, что популяризующие ее ученые – одни корысти ради, а другие по невежеству – не привели ни единого реального факта.

4.2. А. Маршалл – родоначальник economics и фиктивного национального богатства

Своеобразным компромиссом между различными направлениями маржинализма стала концепция англо-американской школы. Английским представителем этой школы является Альфред Маршалл (1842–1924). Центральным пунктом его экономической теории выступает проблема цены. Он старался обойти вопрос о стоимости, так как все попытки в прошлом опровергнуть теорию трудовой стоимости потерпели неудачу. Поэтому он подменяет стоимость ценой. Эти воззрения представляют собой типичную разновидность теории цены без стоимости. А. Маршалл утверждал, что цены определяются двумя факторами: 1) «предельной полезностью»; 2) издержками производства. Эти факторы А. Маршалл рассматривает как равноправные в определении цены.

Далее эти две теории стоимости Маршалл увязывает с теорией спроса и предложения и заявляет, что цена, которую согласен уплатить покупатель за товар, определяется полезностью товара. Полезность, таким образом, он рассматривает как максимальную цену, которую покупатели согласны уплатить за товар. Цена, которую назначитпродавец товара, по Маршаллу, определяется издержками его производства. В результате столкновения оценок покупателей и продавцов, то есть в результате спроса и предложения, определяются рыночные цены.

С помощью теории равновесной цены А. Маршалл пытается доказать возможность бескризисного развития капитализма. Он развивает идею равновесия спроса и предложения: если товаров произведено мало, то цена спроса будет выше цены предложения, что приведет к дополнительному производству товаров. Если, напротив, цена спроса будет ниже цены предложения, то это вызовет сокращение производства. И в том, и в другом случае автоматически достигается равновесие спроса и предложения.

Солидным «вкладом» А. Маршалла в процесс вульгаризации экономической науки является извращение научного понятия «национальное богатство». В полемике с Дж. С. Миллем он пытался доказать ограниченность этого понятия и предложил считать богатством «акции государственных компаний, закладные и другие ценные бумаги»[31]. В итоге Маршалл породил модель национального богатства, в которой неуклонный рост финансовых активов содействует быстрорастущему удельному весу фиктивного капитала в структуре национального богатства.

Однако главной «заслугой» А. Маршалла в распространении маржинализма является его предложение о введении economics вместо политической экономии. По мнению Маршалла, процессы в экономике надо было обозначить более широким термином, чем политэкономия. Для этого он и предложил понятие «economics». Но в данном случае Маршалл пошел против течения. В ходе разделения труда и специализации общественного производства также шел процесс разделения и специализации науки. В свое время экономика и другие науки отделились от философии, а затем началось разделение внутри этих наук. И тогда политэкономия как теоретическая экономическая наука выделилась из общей экономической науки. А. Маршалл предложил обратно «втиснуть» ее в общую науку, объединяющую специальные и отраслевые экономические науки. Поэтому «вклад» А. Маршалла в этом направлении оценивается негативно.

4.3. В. В. Леонтьев: «Экономикс – это «выкидыш» экономической науки…»

Лауреат Нобелевской премии В. В. Леонтьев (1905–1999) назвал economics «выкидышем» экономической науки. Он характеризует его как шпаргалку по широкому кругу экономических наук. При этом все помыслы авторов economics направлены на сиюминутный успех отдельного предпринимателя, фабриканта, банкира по извлечению максимальной прибыли. Интересы общества в целом не только не учитываются, но зачастую и не упоминаются. О мировой экономике как цельной системе авторы даже не задумываются. За отдельными деревьями они не видят леса. Более того, не хотят его видеть!

Другой лауреат Нобелевской премии П. Самуэльсон, характеризуя замену А. Маршаллом политической экономии на economics, пишет, что «его "Принципы economics" посвящены проблеме оптимального объема, при котором прибыль достигает максимума».

Негативно оценивает этот «выкидыш» экономической науки и Дж. Гэлбрейт: «Экономикс, оставаясь в узких рамках рыночного микро- и макроанализа, не является наукой и превращается в консервативно используемую систему верований, претендующих называться наукой».

Многие западные и появившиеся в последние годы российские «economics» могут быть по праву названы пособиями или инструкциями (наставлениями) по хрематистике. Economics представляет собой поверхностно эклектическую смесь терминов и категорий известных школ экономической мысли. Профессор В. Н. Черковец отмечает: «Методология "экономикс" не ориентирует на специальное изучение экономических законов на уровне сущности явлений, отношений между сущностями, как и вообще не пытается различать сущность и явление, ограничиваясьплоскостью внешних экономических форм и их функциональных зависимостей»[32].

В английском языке слово «economics» означает как само хозяйство, так и науку о нем. В русском языке это слово звучит скорее комично (комикс), чем научно. Использование термина «economics» для названия научной дисциплины было признано не только некорректным, но и неграмотным. На литературную неграмотность использования терминов «экономикс» и «экономическая теория» (в единственном числе) в русском языке указывали многие авторы. Эти темы активно обсуждались среди российской научной общественности[33].

Если речь идет об экономической теории в единственном числе, то она должна выражать сущность какого-либо явления в хозяйственной жизни. Иное дело, если мы говорим об экономических теориях во множественном числе. Это дает абстрактное представление о них подобно выражению «небесные звезды». Никакая отдельная экономическая теория не может выразить сущность даже самых общих экономических теорий, которые исследуются политической экономией. Например, существует множество теорий о причинах кризисов, об экономическом росте, о ценообразовании, об издержках производства, об инфляции и т. д. Поэтому безымянной экономической теории быть не может, а дисциплина, получившая такое название, лишена научного смысла. Оно подходит к содержанию предмета как корове седло. Здесь уместно напомнить совет Р. Декарта: «Определяйте значение слов. Тем самым вы избавите мир от половины заблуждений».

Кроме того, в обиход была внедрена версия ликвидации политэкономии с целью деидеологизации науки. В России идея «реформаторов» о деидеологизации была принята как руководство к действию. Так, доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой политической экономии МГУ А. А. Пороховский в этой связи заявил:

– В результате организационно-административного нажима по деидеологизации науки в государственных стандартах, в зависимости от специальностей, появились предметы «экономическая теория» и «экономика», основными направлениями которых стали микро- и макроэкономика. Поэтому в условиях сложнейших и противоречивых переходных процессов в России студенты вынуждены механически заучивать то, как функционирует, точнее, как должна, по мнению ревнителей неоклассики, функционировать давно сложившаяся рыночная экономика. Неоклассический «мейнстрим» получил «постоянную прописку» в стандартах, учебных планах и в студенческих аудиториях, и экономика как система предстала в формализованном, нормативном виде, распавшись на микро- и макроуровни. Вузам была «спущена» учебно-методическая задача – научить студентов решать математизированные задачи, основанные на формулах и моделях, далеких от реальных процессов…

Возьмем, например, образовательный стандарт по специальности 061000 – «Государственное и муниципальное управление». В нем записано: ОПД. Экономическая теория. Предмет экономической науки: введение в экономику (основы экономического анализа, основы обмена, функционирования конкурентного рынка, основы государственного сектора); основные понятия собственности: экономические и правовые аспекты; введение в макроэкономику; деньги, денежное обращение и денежная политика; национальный доход, совокупные расходы, спрос, предложение, ценовой уровень, фискальная политика; макроэкономические проблемы инфляции и безработицы; основные макроэкономические школы; мировая экономика и экономический рост; спрос, потребительский выбор, издержки и предложение; фирма и формы конкуренции; структура бизнеса, регулирование и дерегулирование; факторные рынки и распределение доходов; экономика сельскохозяйственных и природных ресурсов; сравнительные экономические системы.

Как видим, образовательным стандартом новой дисциплине предписан «предмет экономической науки». Она претендует не только на «кресло» политэкономии, но и на «трон» всей экономической науки. А что получается? Набор дефиниций из разных экономических дисциплин, предусмотренных стандартом. Образно говоря, перепутан «божий дар с яичницей». Ведь наряду с «экономической теорией» предусмотрены общепрофессиональные предметы, в которых более детально изучаются вышеперечисленные вопросы.

В системе экономической науки выделяются три главных направления.

1) историко-экономические науки (история экономических учений, история народного хозяйства, история экономики стран и т. д.);

2) отраслевые экономические науки (экономика промышленности, экономика сельского хозяйства, экономика транспорта, экономика строительства, экономика энергетики и т. д.);

3) специальные науки (финансы, статистика, маркетинг, менеджмент).

Каждое из этих направлений объединяет десятки научных дисциплин, имеющих теоретический и практический разделы.

Что же представляют собой economics, которые так бездумно копируем?

Г. Мэнкью в своем труде «Принципы экономике»[34] пишет, что экономическая теория многогранна, но ее объединяет несколько основных идей. Далее он предлагает рассмотреть десять принципов экономической теории, которые лежат в основе учебника и могут «дать представление о том, что же представляет собой экономикс».

Принцип 1. Человек выбирает.

«Представим студентку, которая решает проблему распределения своего наиболее ценного ресурса – времени. Она может провести весь день за чтением учебника по экономике, или всё время потратить на изучение психологии, или поровну распределить его на эти две науки. Посвятив один час какому-то одному предмету учебной программы, она теряет шестьдесят минут, которые могла бы использовать для расширения знаний в другой области. И каждый час, который она тратит на учебу, девушка могла бы использовать для прогулки на велосипеде, просмотра телепередачи, послеобеденного отдыха или работы в кафе по соседству».

Что можно сказать о подобных домыслах? Единственной «привязкой» к науке здесь является слово «студентка», так как все указанные действия может выполнять человек, не представляющий, что такое наука. Нечто подобное мы с вами встречали при анализе теории полезности, когда студент «маялся», куда ему пойти: на дискотеку или в спортзал? Как видим, у этих домыслов «ноги растут» из той же теории полезности.

Принцип 2. Стоимость чего-либо – это стоимость того, от чего придется отказаться, чтобы получить желаемое.

Рассмотрим, например, процесс принятия молодым человеком решения о поступлении в колледж. Благо, которое он, возможно, получит, состоит в интеллектуальном обогащении и перспективах хорошей работы. Но каковы издержки?

Дальше автор детально поясняет, за что надо платить во время учебы, рассуждая в духе: «стоит ли овчинка выделки?». А подытоживает он свои домыслы так: «Звезда университетского баскетбола Коби Брайант решил, несмотря на высокие оценки, бросить колледж и перейти в одну из команд Национальной баскетбольной ассоциации. Его контракт игрока составил десять миллионов долларов в течение четырех лет».

Принцип 3. Рациональный человек мыслит в терминах предельных изменений.

Предположим, что средние издержки одного места в самолете составляют 500 долл. Допустим, что в самолете остаются 10 свободных мест, а у стойки регистрации ждет пассажир, который может заплатить 300 долл. Должна ли авиакомпания продать ему билет? Вспоминаются школьные задачки. Они были куда умнее и рациональнее.

Принцип 4. Человек реагирует на стимулы.

К этим домыслам автора следует добавить: животные тоже реагируют на стимулы.

Принцип 5. Торговля во благо каждого.

Страны, так же как и семьи, выигрывают от возможности торговать друг с другом. Торговля позволяет им специализироваться на том, что они умеют делать лучше всего, и получать в обмен большее количество товаров и услуг.

Люди и страны так поступают испокон веков, то есть когда economics не было и в помине.

Принцип 6. Обычно рынок – прекрасный способ организации экономической деятельности.

Здесь автор поет дифирамбы стихийному регулированию производства «невидимой рукой» и делает вывод: «Централизованное планирование потерпело неудачу, потому что правительство пыталось управлять экономикой со связанной "невидимой рукой" рынка».

Во-первых, в современных условиях «невидимая рука» не может быть «прекрасным способом организации экономической деятельности», а потому и не применяется в развитых капиталистических странах. Во-вторых, централизованное планирование потерпело неудачу, потому что управление экономикой базировалось на «догме Смита».

Принцип 7. Иногда правительство имеет возможность оказать положительное влияние на рынок.

Здесь автор перечисляет сферы, где «невидимая рука» бессильна, а потому необходимо вмешательство государства.

Принцип 8. Уровень жизни населения определяется способностью производить товары и услуги.

Кто против этого может возразить?

Принцип 9. Цены растут тогда, когда правительство печатает слишком много денег.

Наполеон завез в Россию огромную сумму фальшивых денег, чтобы подорвать экономику противника. Но исполнители этой операции, думается, не знали данного принципа economics.

Принцип 10. В краткосрочной перспективе общество должно сделать выбор между инфляцией и безработицей.

Зависимость между инфляцией и безработицей ныне оспаривается. Думается, что в определенной мере она существует. Но общество не имеет возможности выбора. Такой выбор за руководством страны. Оно, скорее всего, использует упомянутую выше теорию политического делового цикла с учетом достижения успеха на очередных выборах.

В заключение самодовольное утверждение Г. Мэнкью гласит: «Вы получили представление об экономике».

И вместе с тем получили подтверждение слов В. Леонтьева о том, что экономикс – это «выкидыш» экономической науки. Думается, что далеко не все авторы импортных и отечественных «выкидышей» представляют себе, какой урон они в конечном счете наносят экономической науке, а главное развитию реальной экономики.

4.4. Дж. Б. Кларк легализовал спекуляции и мошенничество

Достойный вклад в вульгаризацию внес профессор Колумбийского университета Дж. Б. Кларк (1847–1938). Его основными работами являются «Философия богатства» (1886), «Распределение богатства» (1899) и «Сущность экономической теории» (1907). В работе «Распределение богатства» он выступил против марксизма. «Над обществом тяготеет обвинение в том, что оно "эксплуатирует труд"», – писал он. Поэтому «речь идет о праве общества на существование в его нынешней форме и о вероятности его дальнейшего существования в этой форме»[35]. Дж. Б. Кларк признавал, что он считает своей задачей доказать «право капитализма на существование».

Ключевой идеей системы Кларка является теория «специфической производительности». Дж. Б. Кларк утверждает, что в производстве всегда принимают участие четырефактора: 1) капитал (в денежной форме); 2) капитальные блага (средства производства и земля); 3) деятельность предпринимателя; 4) труд рабочих. Каждый фактор производства имеет специфическую производительность и создает часть стоимости продукта. При этом каждый агент производства (владелец соответствующего фактора) должен получить причитающуюся ему долю созданного при участии всех факторов продукта: «Каждому агенту – определенная доля в продукте и каждому – соответствующее вознаграждение, – вот естественный закон распределения»[36]. Согласно этому естественному закону распределения, капитал приносит своему владельцу процент, ренту, прибыль, а труд рабочего – заработную плату. Выясняя образование прибыли, Дж. Б. Кларк считает, что она возникает лишь в динамике, то есть когда капиталист использует инновации, совершенствует процесс производства. Но, как только под влиянием свободной конкуренции поднимается общий уровень техники, прибыль падает и плоды возросшей производительности достаются рабочим. Предприниматель же должен снова изыскивать пути усовершенствования техники.

Сущность закона убывающей производительности, по Кларку, состоит в том, что при неизменном размере капитала каждый вновь нанятый рабочий якобы будет производить меньшее количество продукта, чем предыдущий рабочий. Точно так же при данном числе рабочих каждая последующая затрата капитала будет давать якобы меньшую отдачу, чем предыдущая. Ценность, создаваемая трудом или капиталом, определяется предельной, то есть наименее производительной затратой труда или капитала. Поэтому заработная плата соответствует предельной производительности труда.

Как видим, теория предельной полезности игнорирует фундаментальные положения классической политэкономии и представляет собой откровенную апологетику хрематистики.

В этом отношении особенно откровенной и реакционной является теория «политического делового цикла». В капиталистических странах население оценивает деятельность правительства в значительной мере по уровню своего благосостояния. Чем ниже этот уровень, тем при прочих равных условиях больше голосов будет подано на очередных выборах за правящую партию или президента. С учетом этого разработаны теоретические положения, согласно которым президент, правительство после прихода к власти проводят политику, направленную на провоцирование кризисных явлений, то есть к концу своего правления должны решать противоположные задачи.

Основной вклад Дж. Б. Кларка в процесс вульгаризации экономической науки заключается в извращении понятия «производительный труд». Дискуссии вокруг этой категории ведутся со времен А. Смита, когда он сделал вывод о том, что производительным трудом является труд производственных рабочих. «Если богач нанимает рабочих, – утверждал Смит, – он богатеет, нанимает слуг – беднеет». Еще при Смите Андрей Шторх оспаривал этот вывод и предлагал включать в состав производительного труд в сфере образования и здравоохранения. Такой точки зрения придерживаются и некоторые современные ученые.

Однако Дж. Б. Кларк «решал» эту проблему не с научных позиций, а ради спасения капитализма. Дело в том, что по мере перерождения капитализма из производительного в ростовщический начался отток капитала из реальной экономики в спекулятивную сферу ради быстрого обогащения. Началось падение темпов роста экономики. А чтобы его замаскировать, Кларк предложил все виды труда считать производительными. И чем выше доход, тем «производительнее» труд. Но поскольку доход финансовых игроков в десятки и сотни раз выше, чем в реальной экономике, мошенники и, по словам Карнеги, авантюристы стали не только легитимными, но и лидерами по «производству» ВВП.

В итоге в настоящее время значительная часть мирового ВВП представляет собой финансовые «пузыри», надутые финансовыми спекулянтами и мошенниками. Кроме того, согласно взглядам Кларка и его последователей, подобный дутый и липовый ВВП создается не только в сфере финансовых спекуляций, но и в сфере управления, в армии, полиции, в школах, университетах, больницах, в детских садах, в храмах и ритуальных заведениях.

4.5. Сколько стоит человек?

Но извращение неоклассиками сущности ВВП и национального богатства этим не ограничивается. Н. Хомский отмечает: «В наше время, чтобы слова звучали серьезно, в каждой фразе надо употреблять слово "капитал", хотя именно это как раз и является несерьезным. Вот почему я говорю о "человеческом капитале". Это является частью нашей больной идеологии»[37]. Особенно большой вклад в извращение сущности категории «капитал» внес лауреат Нобелевской премии Г. С. Беккер, который в своих многочисленных работах на эту тему, включая и монографию «Человеческий капитал: теоретический и эмпирический анализ», распространил категорию «капитал» практически на все сферы человеческой деятельности. Ныне слово «капитал» звучит везде и всюду: человеческий капитал, интеллектуальный капитал, социальный капитал, культурный капитал, семейный капитал, материнский капитал. Уже один шаг до превращения и самого человека в капитал. В этой связи И. В. Соболева ставит закономерный вопрос: «А не является ли капиталом сам человек или он лишь выступает в роли материального носителя нематериального блага?»[38].

Дискуссии на эту тему давно ведутся. В центре их внимания определение стоимости жизни человека. С. Гуриев пытается показать несостоятельность точек зрения о том, что «попытки определить стоимость жизни аморальны». По мнению С. Гуриева, определение стоимости человеческой жизни в долларах лишь на первый взгляд кажется аморальным. В результате он сформулировал вывод: «Ценность человеческой жизни как таковая – один из индикаторов экономического развития, и ее, вопрекираспространенному мнению, вполне можно измерить. Ценность жизни – это как раз самый главный критерий успеха экономического развития»[39].

Далее С. М. Гуриев рассматривает разные методы определения стоимости жизни человека и приходит к выводу, что наибольших успехов в этом направлении добились в США. При этом результаты американских исследований показывают относительно небольшой разброс оценок: от 4 до 9 млн долл. за жизнь человека. Надежность таких оценок настолько высока, что правительство США использует методологию данных при принятии решений об инвестиционных проектах в важных для жизни человека сферах. Если использовать американский метод в России, то получается, что стоимость жизни россиянина в три раза ниже, чем американца (от 1,3 до 3 млн долл.). Вместе с тем, С. М. Гуриев чувствует неувязки в «теориях» определения стоимости жизни человека. «Используя опыт определения стоимости жизни по величине" человеческого капитала", – пишет он, – можно прийти к выводу, что стоимость жизни среднего россиянина – всего лишь около ста тысяч долларов. Кроме того, из этой теории следует, что жизнь одного миллиардера стоит столько же, сколько жизнь всех жителей небольшого городка, вместе взятых». И тем не менее, автор приходит к выводу: «Стоимость человеческой жизни, по существу, главный показатель социально-экономического развития, гораздо более точный, чем ВВП на душу населения»[40].

5.1. Основные экономические теории XX в.

Интересы движут человечество. Без интереса, по словам К. Маркса, посрамляла себя любая идея. Существует множество экономических теорий, но на практике реализуются лишь те, которые выражают интересы определенных групп людей, классов. При господстве частной собственности на средства производства чаще всего реализуются теории, выражающие интересы владельцев фабрик и заводов. XIX в. – это век крушения наследственных монархий и безраздельного господства буржуазии. При этом XX в. – век активного распространения марксизма. Появилось немало теорий, которые пытаются соединить всё позитивное, что есть в социализме, с положительными сторонами капитализма и создать третий путь развития. Основные теории XX в. можно представить следующей схемой:

Основные экономические теории XX в.

В конце XIX в. в развитии капитализма стали проявляться некоторые новые свойства, которые получили в научной литературе обобщенное название империализм. Характеризовали его по-разному. При этом одни ученые утверждали, что империализм – это новый этап в развитии капитализма, его высшая стадия, а другие полагали, что идет обычный процесс развития новой общественной системы. К последним относится и один из лидеров социал-демократического движения Карл Каутский (1854–1938). По его мнению, империализм представляет собой особую политику буржуазных государств. В работах «Путь к власти» (1909) и «Национальное государство, империалистическое государство и союз государств» он проводит мысль, что империализм – это форма внешней политики, выражающаясяв стремлении промышленных государств присоединить к себе аграрные страны. Так, К. Каутский использует выражение «колониальная политика или империализм»[41].

Начав с определения империализма как колониальной политики, К. Каутский заканчивает тем, что отрицает неизбежность империализма даже как политики. Вместе с тем Каутский создал теорию ультраимпериализма (сверхимпериализма), суть которой сводится к тому, что капитализм вступает в новую фазу своего развития, которая характеризуется прекращением конкурентной борьбы между капиталистическими странами, устранением противоречий между ними. Ультраимпериализм, по его мнению, предполагает вместо борьбы национальных государств между собой общую эксплуатацию мира интернационально объединенным финансовым капиталом. Рост картелей ведет к устранению конкуренции и анархии производства как внутри отдельной страны, так и между различными странами. Международные монополии К. Каутский рассматривал как орудие мира. При этом он писал, что картели уже привели к планомерной организации капиталистического производства, но в обращении еще сохранились «элементы анархии». Для их устранения Каутский предлагал осуществлять регулирование сферы обращения с помощью государств.

Важный вклад в разработку теории империализма внес Рудольф Гильфердинг (1877–1941). Он, как и К. Каутский, был сначала видным марксистом. Но потом, сохранив марксистскую идею построения социализма, стал сторонником «мирного врастания социализма в капитализм». В своей работе «Финансовый капитал» (1910) он рассматривал вопросы концентрации производства и свободной конкуренции монополией. Р. Гильфердин является автором теории «организованного капитализма», в котором «уже нет свободной конкуренции в теоретико-экономическом смысле», и что при таком капитализме был бы мыслим всеобщий картель, который руководил бы всем производством и тем самым устранил бы кризисы»[42].

Принципиально новую теорию империализма обосновывал в своих работах В. И. Ленин. Экономическая сущность империализма исследуется в его труде «Империализм как высшая стадия капитализма» (1916). Первый раздел ее посвящен концентрации производства и монополиям. Автор делает вывод о том, что «порождение монополии концентрацией производства вообще является общим и основным законом современной стадии развития капитализма». Развитие монополий В. И. Ленин рассматривал как процесс, имеющий свои исторические этапы: 1) 60-70-е гг. XIX в. – высшая предельная ступень развития свободной конкуренции. Монополии лишь едва заметные зародыши; 2) после кризиса 1873 г. – широкая полоса развития картелей, но они еще исключение. Они еще не прочны. Они еще преходящее явление; 3) подъем конца XIX в. и кризис 1900–1903 гг.: картели становятся одной из основ всей хозяйственной жизни. Капитализм превратился в империализм[43].

В. И. Ленин дал короткое и развернутое определение империализма: «Империализм есть монополистическая стадия капитализма».

Более полное определение империализма включает следующие пять основных признаков: «1) концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что она создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни; 2) слияние банковского капитала с промышленным и создание на базе этого «финансового капитала», финансовой олигархии; 3) вывоз капитала, в отличие от вывоза товаров, приобретает особо важное значение; 4) образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящие мир; 5) закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами»[44].

Господство монополий означает смену эпохи свободной (совершенной) конкуренции эпохой монополистической (несовершенной) конкуренции. Анализ и характеристику последней сделала Джоан Робинсон в работе «Экономика несовершенной конкуренции» (1933). Она пишет, что в экономике нет огромного числа независимых самостоятельных производителей, и это ограничивает область применения совершенной конкуренции. Решающее значение имеет концентрация производства, появление гигантских корпораций, способных осуществлять регулирующее воздействие на рынок. Монополия позволяет воздействовать на цены и сбыт, в результате чего монополистическая цена оказывается выше, а объем выпуска продукции ниже, чем при совершенной конкуренции.

Пороки монополий проявились уже с первых шагов их деятельности. Наиболее существенные из них: рост монопольных цен, снижение качества продукции, разорение мелких производителей, рост безработицы и резкая дифференциация доходов. Для ограничения негативных последствий монополий в 1890 г. Конгрессом США по предложению сенатора Дж. Шермана был принят антитрестовский закон. Закон Шермана имеет многочисленных последователей. В XX в. во многих странах приняты законы, нормативные акты и различного рода документы, получившие в юридической практике обобщенное название «антимонопольное законодательство». Как оно влияло на развитие монополий? Сравнивая уровень монополизации век назад и сегодня, невольно задумываешься: а могла ли монополизация достигнуть столь высокого уровня без антитрестовского законодательства? В economics целые главы или разделы посвящены восхвалению антитрестовского законодательства. А с какой помпой отмечалось 100-летие закона Шермана! Но юридические законы бессильны против объективных экономических законов.

В мировой экономической литературе содержится масса фактического материала, полностью подтверждающего ленинский анализ империализма. Две мировые войны за передел мира – тому убедительное подтверждение.

В настоящее время в мире насчитывается около 50 тыс. транснациональных и многонациональных корпораций, имеющих десятки и сотни филиалов по всей планете. Однако ключевую роль в мировой экономике играют сто-двести крупнейших из них, на долю которых приходится треть всех прямых иностранных инвестиций. Соответственно основу современного мирового экономического «порядка» составляют крупнейшие монополии.

5.2. Предпринимательство и развитие институционализма

Собственник капитала и предприниматель – это не одно и то же. У них и функции различные, даже если они сочетаются в одном лице. Поэтому предлагается различать прибыль капиталиста и прибыль предпринимателя. В XIX в. высказывались идеи о том, что предпринимательство следует рассматривать как еще один фактор производства (наряду с землей, трудом и капиталом). Прибыль предпринимателя определяется как доход, остающийся от валовой прибыли после уплаты процента на инвестированный капитал, плата за управление и страховая премия по исчисляемым рискам. Вознаграждение предпринимателя понимается как доход за принятие на себя тех рисков. Инновационная деятельность является такой процедурой, при которой невозможно предсказать вероятность дохода или убытка. Поэтому функция предпринимателя стала отождествляться с функциями новатора, который может делать то, чего не могут другие.

Основоположником современной теории предпринимательства является Йозеф Шумпетер (1883–1950). В работе «Теория экономического развития» (1911) он утверждал, что невозможно дать логически завершенную модель хозяйственных изменений без изучения предпринимательства. Шумпетер считал, что в условиях нарушения экономического равновесия движущей силой развития экономики становится предприниматель – владелец капитала, обладающий интуицией, инициативой и готовностью к риску. Процесс производства, по Шумпетеру, и есть осуществление новых комбинаций, охватывающих пять основных случаев: создание нового блага; внедрение нового методапроизводства; освоение нового рынка сбыта; получение нового источника сырья; осуществление реорганизации.

В своих работах И. Шумпетер подчеркивал, что крупные корпорации и вмешательство государства в экономику разрушают систему свободного капиталистического предпринимательства, и это может привести капитализм к саморазрушению. Теория Шумпетера во многом определила все последующие концепции предпринимательства. Так, например, в работе Фрэнка Найта «Риск, неопределенность и прибыль» (1921) идея И. Шумпетера об инновациях заменялась понятием «неопределенность будущего». В рамках его концепции предпринимательская прибыль представляет собой непредвиденную разницу между ожидавшимися и реализованными поступлениями.

Институционализм (англ. institutionalism, от лат. institutio – образ действия, обычай, наставление, указание). Теория институционализма возникла на рубеже XIX и XX вв. В понятие «институция» представители этой теории включают самые различные явления (государство, частная собственность, монополии, предпринимательство, профсоюзы, религия, семья, нравы), которые предопределяют привычки, обычаи, этику, психологию, решения и развитие экономики.

Основоположником институционализма является Торстейн Веблен (1857–1929). В работах «Теория праздного класса» (1899), «Инстинкт мастерства» (1914), «Инженеры и система цен» (1921), «Собственность отсутствующего» (1923) он руководствовался теорией эволюции Дарвина о взаимосвязи и взаимообусловленности всех общественных отношений, включая экономические и социально-психологические. По мнению Веблена, на первой стадии рыночного хозяйства собственность и власть находятся в руках предпринимателей, которые впоследствии делятся на владельцев капитала и организаторов производства. Источником дохода владельца капитала является не реальный сектор экономики, а ценные бумаги, обращающиеся в финансовой сфере. В этом смысле владельцы капитала составляют праздный класс. Господство праздного класса ведет к чрезмерной роли кредита в функционировании экономики. Возникают противоречия между праздным и производительными классами. Разрешение этих противоречий Т. Веблен видит в том, что власть перейдет в руки технократии.

В институционализме следует различать ряд направлений. В их числе: психобиологическое (Веблен), пропагандирующее концепцию «социального дарвинизма»; социально-правовое (Коммонс); социально-экономическое (Гэлбрейт, Митчелл). Работы Дж. Р. Коммонса (1862–1945) имели правовой аспект. Главными из них являются «Правовые основания капитализма» (1924), «Институциональная экономика. Ее место в политической экономии» (1934). Он исследовал такие «институты», как семья, профсоюзы, торговые объединения, производственные корпорации, государство, правовые отношения. По мнению автора, государственные правовые решения в рамках экономических реформ могут устранять противоречия и конфликты в обществе и служат переходом к административной стадии капитализма.

Уэсли Клэр Митчелл (1874–1948) в своих «Лекциях о типах экономической теории» (1935) пропагандировал идеи Т. Веблена. Он доказывал взаимосвязь экономических проблем с неэкономическими, прежде всего с проблемами социологии и психологии. У. К. Митчелл является основателем Национального бюро экономических исследований. Он выступал за необходимость государственного воздействия на экономику. По его мнению, необходимо создание специального государственного органа индикативного планирования.

Расцвет институционализма, по оценке Б. Селигмена, приходится на десятилетия, предшествовавшие Второй мировой войне. После войны институционалисты не могли добавить что-либо нового. В то же время появилось немало экономистов, которые продолжили борьбу за гуманистическую политическую экономию. Одним из них стал Джон Кеннет Гэлбрейт (1908–2006). Основными его трудами являются «Американский капитализм» (1952), «Общество изобилия» (1958), «Новое индустриальное государство» (1967) и «Экономические теории и цели общества» (1973)[45]. Излагая свое теоретическое кредо, Гэлбрейт доказывает, что неоклассическая школа не только искажает реальную действительность, но и полностью оторвалась от нее. Автор противопоставляет неоклассикам свою «общую теорию экономической системы».

5.3. Кейнсианство, неолиберализм и монетаризм

Джон Мейнард Кейнс (1883–1946) приобрел известность в связи с созданием в 1919 г. книги «Экономические последствия Версальского мира»[46]. В 20-30-х гг. он выступил с рядом работ по экономическим вопросам, но широкую известность получил после публикации своего главного труда «Общая теория занятости, процента и денег» (1936), который стал «библией кейнсианства». Еще в 1924 г. Кейнс писал: «Я полагаюсь на государство: я покидаю точку зрения laissez faire, правда без энтузиазма и не потому, что испытываю неуважение к этой старой доброй доктрине, а потому, что, нравится нам это или нет, времена ее успехов миновали»[47].

Главная заслуга Дж. М. Кейнса – разработка методологии макроэкономического анализа. Он ввел в теорию макроэкономические модели, основанные на стимулировании эффективного спроса. Общее равновесие Дж. М. Кейнс сводил к равновесию товарного рынка, денежного рынка, рынка облигаций и рынка труда. Причиной нестабильности экономики он считал колебания в уровне доходов, вызванные неожиданными изменениями объемов инвестиций. При этом он полагал, что эти изменения не могут быть скорректированы только силами рыночной саморегуляции и требуют вмешательства государства. Таким образом, Кейнс отвергал важнейшие постулаты саморегулирования экономики, в том числе и закон Сэя. Кроме того, он отверг основной экономический постулат о том, что воснове роста капитала лежит бережливость, и выдвинул на первый план взаимосвязь между инвестиционным и экономическим ростом.

Важной составной частью теории эффективного спроса Дж. М. Кейнса является его концепция мультипликатора. Она направлена на поиски количественных зависимостей капиталистического воспроизводства и выступает как теория эффективности государственных расходов с позиций их воздействия на объем производства, занятость, доход и рынок, на предметы потребления как средства формирования эффективного спроса.

Наиболее активными последователями Дж. М. Кейнса являются представители французского экономического дирижизма (франц. dinger – руководить, управлять, регулировать). Дирижизм – экономическая теория, которая: 1) доказывает необходимость, направления и формы систематического регулирования экономики; 2) характеризуется стремлением к возможно более значительному по масштабам и глубине вмешательству государства в экономические процессы; 3) предлагает практику регулирования с использованием мер и методов: национализации, образования государственного сектора в производственной и кредитно-банковской сферах, госфинансирования и ориентации капвложений, индикативного планирования экономики, административного контроля над кредитом, ценами и заработной платой. Концепция дирижизма возникла во Франции на рубеже 20-30-х гг., но как направление экономической мысли оформилась уже после Второй мировой войны. В 50-е гг. она стала ведущей политико-экономической доктриной Франции. Сторонниками экономического дирижизма являются Б. де Жувенель, Э. Тейлак, Ж. Пиру, Э. Жаис, Ф. Перру и др. Особое влияние на эту теорию и ее развитие оказали Кейнс и его последователи. Но, в отличие от Кейнса, сторонники экономического дирижизма выступают за более широкое участие государства в регулировании экономики, которое должно воздействовать не только на конъюнктуру рынка и совокупный спрос, но и наструктурные сдвиги в экономике. А основе их теоретических разработок во Франции стало широко использоваться индикативное планирование и экономическое программирование.

Видными сторонниками неокейнсианства являются Д. Робинсон, Р. Харрод, Э. Хансен, С. Хоррис, Е. Домар. Они акцентировали внимание на количественных зависимостях расширенного воспроизводства и прежде всего на проблемах экономической динамики и экономического роста. Методология их характеризуется макроэкономическим подходом к рассмотрению проблем воспроизводства, использованию агрегатных показателей (национального дохода, совокупного общественного продукта, совокупного спроса и предложения, совокупных инвестиций), позволяющих уловить некоторые наиболее общие количественные зависимости процесса воспроизводства. Так, Р. Харрод ввел в научный оборот коэффициент капиталоемкости, трактуемый как отношение всей величины используемого капитала к национальному доходу за определенный период.

Наряду с теорией мультипликатора неокейнсианцы выдвинули концепцию акселератора. На основе соединения этих теорий они трактуют расширенное воспроизводство не только как социально-экономический, но и технико-экономический процесс. Помимо этого, они разработали различные модели экономического роста, в которых анализируются факторы, определяющие его количественные и качественные параметры.

Значительный вклад в разработку таких моделей внесли: в США – Е. Домар («Исследование теории экономического роста»), У. Ростоу («Стадии экономического роста. Некоммунистический манифест»), Э. Хансен («Экономические проблемы 60-х гг.») и в Англии – Р. Харрод («К теории экономической динамики»).

Каковы решающие факторы роста экономики? Ответы на данный вопрос сторонников этих теорий можно объединить в две группы. Первые в центр внимания ставят разработку эффективных моделей развития, выясняющих связи между экономическими категориями, особенно между инвестициями и сбережениями, а вторые на первый план выдвигают такие факторы, как накопление, технический прогресс, рост народонаселения, которые, по их мнению, и оказывают решающее значение на темпы роста.

В рамках теории воспроизводства значительное внимание уделялось разработке проблем экономического цикла. Основными теориями являются:

• денежная теория, которая объясняет цикл экспансией банковского кредита (Хоутри и др.);

• теория нововведений, объясняющая цикл использованием в производстве важных нововведений (Шумпетер, Хансен);

• психологическая теория, трактующая цикл как следствие охватывающих население волн пессимистического и оптимистического настроения (Пигу, Беджгот и др.);

• теория недопотребления, усматривающая причины цикла в постоянном превышении доли сбережений по сравнению с долей потребления в национальном доходе (Гобсон, Катчингс и др.);

• теория чрезмерного инвестирования, сторонники которой полагают, что причиной рецессии является скорее чрезмерное, чем недостаточное инвестирование (Хайек, Мизес и др.);

• теория солнечных пятен-погоды-урожая (Джевонс, Мур).

Альтернативой кейнсианству являются различные экономические теории неолиберализма. Это направление в экономической науке возникло почти одновременно с кейнсианством. Его сторонники выступают против вмешательства государства в экономику. Одним из основателей неолиберализма является австро-американский экономист Фридрих фон Хайек (1899–1992). Наиболее крупные центры неолиберализма сложились в Германии (В. Ойкен, В. Рёпке, А. Рюстов и др.), в США монетарная школа (Л. Мизес, М. Фридман) и лондонская школа (Ф. Хайек, Л. Роббинс). Общие принципы неолиберализма были декларированы в 1938 году на конференции в Париже. Суть их сводилась к необходимости государственного содействия в возвращении правил свободной конкуренции. Эта идея была отражена в «Манифесте либералов», принятом в 1947 г. на совещании либеральных партий.

Иначе говоря, государству в экономике отводилась роль «ночного сторожа» или «спортивного судьи». В 70-80-е гг. в пропаганде и реализации идей неолиберализма наиболее активной была чикагская школа монетаристов. Монетаризм базируется на решающем влиянии денежной массы на инфляцию и цены. Регулирование экономических процессов они сводят лишь к кредитно-денежным операциям. Методологической основой монетаристов является меновая концепция. По их мнению, ключевую роль в экономике играет не сфера производства, а сфера обращения. Как видим, монетаристы возвращают экономическую науку к ее исходным рубежам – меркантилизму с его культом денежного богатства.

В этом отношении весьма характерно признание М. Фридмана о том, что они «возглавили контрреволюцию против Кейнса». Так, Б. Селигмен разделу книги, в которой анализируется эта «контрреволюция», дал многозначительный заголовок: «Милтон Фридман: теория как идеология» – и завершает его следующим образом: «В конечном счете вариант неортодоксальной теории, созданной Фридманом, представляется в высшей степени усложненной и всё же ошибочной системой взглядов, питающихся ветхими экономическими догмами, включая осуждение нечестной природы современных профсоюзов. Несмотря на бесспорную изощренность аргументации и весьма основательный статистический аппарат, цельность теории разрушается, как только она вступает в противоречие с историческими и социологическими фактами. Чрезмерно подчеркивая роль денежной массы, Фридман игнорирует ряд других экономических факторов. Олигополия, лидерство в ценах, искусственное стимулирование потребностей – от всего этого Фридман отмахивается с неоправданной легкостью. И неудивительно, что большая часть его рекомендаций лишена практического значения. Представляя определенный интерес в качестве теоретических курьезов, его выводы не имеют отношения к процессам, происходящим в демократическом обществе. Соображения практической ценности Фридман приносит в жертву последовательной, но нереалистичной системе академического абсолютизма»[48].

Ярким подтверждением несостоятельности неолиберализма – монетаризма является попытка российских реформаторов реализовать его идеи. В этой связи главный редактор еженедельника «Ньюс энд Уорлд рипорт» М. Цукерман справедливо писал: «Невидимая рука Адама Смита, которую целуют многие экономисты, душит Россию». Последствия этих «поцелуев» весьма наглядны. «Шоковые реформы» привели к дефолту 1998 г. За четверть века мы так и не смогли достигнуть уровня советской экономики на конец 1990 г.

5.4. Глобализация: новая сущность или новый термин?

В последние десятилетия в научный оборот было введено новое понятие – «глобализация». Оно настолько прочно вошло в обиход, что зачастую произносится как сама собой разумеющаяся истина, не требующая каких-либо пояснений. А между тем сегодня нет другого понятия, имеющего столь богатый арсенал противоречивых трактовок и определений. Поэтому сначала давайте уточним: что такое глобализация?

Слово «глобализм» происходит от латинского globus – земной шар. В качестве синонима понятия «глобализм» зачастую используется термин «мондиализм» (от франц. monde – мир). Столь объемное и многомерное содержание понятия является одной из причин большого разброса мнений по данной категории. Другой причиной, по справедливому замечанию Г. Г. Пирогова, является то, что «за каждым истолкованием понятия "глобализация" стоят мощные интересы»[49]. Расхождение точек зрения по данной проблеме начинается с ответа на вопрос: когда началась глобализация?

Одни ученые полагают, что процесс глобализации начинается с Великих географических открытий и промышленной революции. Другие ученые утверждают, что глобализация – это принципиально новое явление конца прошлого века, и связывают его с распадом социалистической системы и появлением Интернета. Так, Л. И. Монахова пишет: «С середины 90-х гг. XX столетия центральными становятся проблемы глобализации и изменения взаимоотношений национальных держав». Считается, что автором научной категории глобализации является американский профессор Т. Левит, который в журнале «Harvard Business Review» в 1983 г. этим термином обозначил процесс «слияния территориальных рынков отдельных продуктов, произведенных крупными международными корпорациями»[50]. Эту идею развивает А. Гидденс: «Еще десять лет назад, то есть в 1988 г., слово "глобализация" почти не фигурировало в научных дискуссиях. В настоящее время это понятие используется повсеместно»[51].

Думается, что ближе к истине ученые, которые доказывают, что процессы глобализации начались давно, но развивались они волнообразно. Многие открытия и события не только давали глобализации «толчок» к ее ускорению, но и придавали ей новое качество. После Великих географических открытий мировое сближение проходило революционно быстрыми темпами. В конце XIX в. иммигранты пересекали океаны без всяких виз. Происходило активное взаимосближение государств и континентов путем развития торговли и инвестиций, благодаря пароходу, телеграфу, телефону и железным дорогам. Трансатлантический кабель в 1866 г. сократил время передачи информации между Лондоном и Нью-Йорком в тысячу раз, а телефон довел время передачи информации до нескольких минут. Разве эти научно-технические достижения в тот период были менее революционными, чем Интернет в конце XX в.? Исследование сущности процессов глобализации подтверждает вывод о том, что она не свалилась с неба в конце XX в., а представляет собой новый этап в развитии капитализма, сущность и пороки которого общеизвестны. Вот как определяет этот процесс Международный валютный фонд: «Глобализация – это в возрастающей степени интенсивная интеграция как рынков товаров и услуг, так и капиталов»[52]. Поэтому вполне правомерным является утверждение А. И. Уткина: «Термин глобализация является метафорой, придуманной для выяснения и понимания природы современного капитализма»[53].

Народная мудрость гласит: для определения будущего надо хорошо знать прошлое. Прежде чем предсказывать последствия нового этапа развития капитализма, давайте хотя бы кратко вспомним результаты предыдущего этапа его развития. Концентрация и централизация капитала привели к тому, что «старый» капитализм на рубеже XIX и XX вв. приобретал качественно новые черты. Наиболее характерными из них было создание на основе фабрик и заводов монопольных объединений – картелей, синдикатов, трестов, концернов. Новый этап в развитии капитализма в научной литературе получил обобщенное название «империализм». Объективная закономерность его развития в условиях научно-технической революции (так же, как в настоящее время глобализации) была общепризнанной. Что же касается оценок последствий развития империализма, то они были (так же, как теперь о глобализации) весьма противоречивы. Радужные перспективы империализму предсказывали не только буржуазные ученые, но и ряд известных марксистов. Отношение к империализму послужило одним из существенных факторов раскола марксистского движения на социал-демократическое и коммунистическое.

Теперь, век спустя, можно объективно судить о последствиях предыдущего этапа развития капитализма – империализма. История не подтвердила многие угрозы буржуазных и социал-демократических ученых, в том числе ликвидациикризисов, безработицы и противоречий между государствами. Пороки капитализма еще больше усиливались и обострялись. Жизнь с лихвой подтвердила выводы ленинского анализа перспектив развития империализма. Неравномерное распределение колоний между державами привело к соперничеству между странами «старого» капитализма, успевшими захватить основные колониальные территории, и странами «молодого» капитализма, пришедшими с опозданием к активному разделу мира и считавшими себя «обделенными». В результате обострения межимпериалистических противоречий возникли две мировые войны.

Вопреки пророчествам о прелестях империализма и его бескризисном развитии в 1929 г. разразился самый сильный в истории капитализма мировой экономический кризис. Начался он в США, но затем охватил все главные капиталистические страны. В США промышленное производство сократилось вдвое. Число безработных достигло 17 млн человек. Доходы фермеров в связи с падением цен на сельскохозяйственные продукты уменьшились вдвое. Пятая часть фермеров разорилась. Обанкротилось 40 % банков Америки. Была проведена девальвация доллара: его золотое содержание было понижено на 40 %. На повестку дня встал вопрос о государственном регулировании экономики. Президент США Ф. Рузвельт провозгласил систему мер оздоровления экономики – так называемый новый курс.

Вторая мировая война закончилась победой антигитлеровской коалиции государств. Решающий вклад в дело разгрома фашистской Германии внес Советский Союз. Главным последствием Второй мировой войны стало образование мировой социалистической системы и распад колониальной системы. Колониализм просуществовал с начала XVI до второй половины XX в. В самый разгар борьбы за передел мира колонии составляли более половины территории и почти 40 % населения планеты. В декабре 1960 г. ООН приняла Декларацию о предоставлении независимости всем колониальным народам. Образовался огромный «третий мир», охватывающий множество новых и старых суверенных государств Африки, Азии, Латинской Америки, Океании. Однако предоставление государственной независимости еще не означало независимость экономическую. Большинство стран «третьего мира» как жило экспортом-импортом, так и продолжало жить. В итоге они разделились на страны капиталистической и социалистической ориентации. Развитие мировой политики и экономики предопределяли две сверхдержавы – СССР и США, которые представляли собой разные социально-экономические системы.

После распада СССР и социалистической системы начинается новый этап развития капитализма, который получил название «глобализация». Что же представляет этот этап развития капитализма? Каковы его фундаментальные положения?

Основой основ его является так называемый вашингтонский консенсус. Вначале 1980-х гг. руководители трех самых мощных экономических ведомств, расположенных в американской столице, – Министерства финансов США, Международного валютного фонда и Всемирного банка – достигли согласия в том, что главными препятствиями для дальнейшего экономического роста являются таможенные и прочие барьеры на путях мировой торговли. Глобальной целью стала ликвидация этих барьеров. Так сформировался «вашингтонский консенсус», открывший ворота для современной империалистической экспансии, которую назвали глобализацией.

Собственно «вашингтонским консенсусом» называют десять рекомендаций по реформированию мировой торговли. Анализ этих рекомендаций показывает, что они направлены на ликвидацию государственного регулирования экономики. Так, в разделе «Приватизация» говорится, что «должна всячески поощряться приватизация государственных предприятий»; в разделе «Дерегуляция» записано: «излишнее государственное регулирование порождает лишь коррупцию и дискриминацию в отношении субподрядчиков. С регуляцией промышленности следует покончить». В этой связи вполне логичным является завершающий раздел «Права частной собственности», в котором утверждается, что эти права должны быть гарантированы и усилены.

«Вашингтонский консенсус» стал своеобразным катехизисом либерального фундаментализма последних десятилетий XX в., в свете которого начались экономические реформы в капиталистических странах по резкому ограничению государственного регулирования экономических процессов. Начало таких реформ связывают с именами М. Тэтчер и Р. Рейгана, которые создали условия для становления нового этапа капитализма – глобализации.

Следовательно, новый термин «глобализация», так же как и понятие «рыночная экономика», используется для маскировки эксплуататорской сущности современного развития капитализма. Сознательно или по невежеству многие ученые предрекают глобализации (также, как и век назад империализму) светлое будущее. Известный специалист по данной проблеме Г. Роуэн пишет: «В настоящее время идет полным ходом процесс, в результате которого большинство населения планеты станет богатым или, во всяком случае, богаче, чем сегодня. Более того, произойдет, вероятно, сближение доходов развивающихся и развитых стран. Из этого вытекает целый ряд важных следствий. Одно из них то, что мир станет более демократичным, другое – что снизится угроза военных конфликтов»[54].

Локомотивом империализма были монополии. Движущая сила глобализации – транснациональные корпорации. В настоящее время в мире насчитывается около 2 тыс. ТНК, которые распространяют свою деятельность на шесть или более стран. В докладе международных организаций ООН отмечается, что, вторгаясь экономически на территорию других стран, ТНК создают условия для возникновения международных конфликтов. Поэтому необходимо разработать и установить социальный контроль за их деятельностью, которая должна определяться задачами национальных планов развития. Любая политическая деятельность ТНК должна быть запрещена. Контрольза этим могут осуществлять только национальные государства. Именно поэтому апологеты глобализации вообще, а инициаторы «вашингтонского консенсуса» в особенности столь активно выступают за ликвидацию национальных государств. Появляются всё новые и новые теории о том, что функции национальных правительств уже исчерпали свои возможности и становятся тормозом развития производительных сил в условиях глобализации.

Американский исследователь Л. Туроу полагает, что «глобализация ведет к ликвидации необходимости в правительстве, так же как и в иных формах государственной деятельности, ибо капиталистические рынки способны эффективно обеспечить людей необходимыми им товарами и услугами»[55]. Аналогичную теорию развивают и некоторые японские исследователи: «Наступает новая эпоха в истории человечества, когда традиционные нации-государства теряют свою естественность и становятся непригодными как партнеры в бизнесе»[56]. Сторонники подобных теорий полагают, что функции национальных государств в условиях глобализации более эффективно смогут выполнять международные организации и транснациональные компании.

В 1992 г. в Рио-де-Жанейро состоялась самая крупная и представительная конференция Организации Объединенных Наций. В ней приняли участие главы государств и правительств 179 государств. В числе подписанных ими документов особо следует выделить «Повестку на XXI век – глобальный план действий человечества для достижения устойчивого развития».

На конференции отмечалось, что важную роль в формировании нового мирового порядка могут и должны играть национальные государства. В настоящее время идет процесс социализации государств. Только социальные государства по своей природе могут и должны учитывать все аспекты жизнеобеспечения населения своих стран и совместно с международными организациями определять пути наиболее эффективного удовлетворения потребностей людей.

6.1. Становление социалистической системы управления

Смена королей (царей) в монархических государствах, так же как президентов и правительств в капиталистических странах, не затрагивала вековые устои общественно-экономических отношений. Принципиально новая в мировой практике экономическая ситуация сложилась после победы в 1917 г. Великой Октябрьской социалистической революции. По образному выражению В. И. Ленина: «Если буржуазия, придя к власти, получила уже испробованный экипаж, заранее подготовленную дорогу, испытанные ранее механизмы, то завоевавший власть пролетариат не имел ни экипажа, ни дороги, вообще ничего, ровно ничего, испытанного ранее!»[57].

Национализация промышленных предприятий поставила перед правительством, получившим новое название – Совет народных комиссаров (СНК), вопрос о способах управлениям ими. В поисках новых форм управления на микро- и макроуровнях Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) Совета рабочих и солдатских депутатов и СНК осуществили ряд мер, наиболее принципиальными из которых были следующие:

1. Введение рабочего контроля во всех промышленных, торговых, банковских, сельскохозяйственных, транспортных, кооперативных, производственных товариществах. Для каждого крупного города, губернии или промышленного района создавался местный Совет рабочего контроля.

Создание Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), согласно декрету ВЦИК и СНК, задача которого – организация народного хозяйства и государственных финансов. ВСНХ должен был выработать общие нормы и планрегулирования экономической жизни страны, согласовывать и объединять деятельность центральных и местных регулирующих учреждений.

3. Образование местных органов экономического управления.

При губернских исполнительных комитетах были созданы губернские экономические совещания, на которые возлагалась координация экономической деятельности всех предприятий и организаций.

Принципиальное направление деятельности экономических органов на всех уровнях было определено в работе В. И. Ленина «Очередные задачи Советской власти» (1918), где он указывал, что после завоевания политической власти задача управления становится главной. В работе дано обоснование объективной необходимости осуществления научного управления. Актуальность многих ленинских положений для преодоления современного кризиса российской экономики не может вызывать сомнений. Они составляют основу современного менеджмента. Наиболее важными из них являются[58]:

1) введение в управление на микро- и макроуровнях единоначалия;

2) повышение производительности труда на основе научной организации труда;

3) организация хозяйственного (коммерческого) расчета;

4) личная и коллективная материальная заинтересованность производителей в результатах труда;

5) введение «наилучших систем учета и контроля»;

6) разработка index-number (числа-показателя), достоверно отражающего результаты хозяйствования;

7) укрепление трудовой дисциплины и поиск новых форм морального стимулирования рабочих и управленцев.

Центральным звеном менеджмента является планирование. Для разработки единого общегосударственного плана и контроля за его выполнением в феврале 1921 г. была образована Государственная общеплановая комиссия (Госплан).

Позитивный опыт советского планирования, особенно на микроуровне, получил широкое распространение в мировой практике. Предлагая внедрение научных основ организации и управления производством, В. И. Ленин настаивал на использовании всего ценного из достижений науки и техники в этой области. Он предложил организовать в России изучение и преподавание системы Тейлора и приспособить ее к российским условиям.

Исследование работ и декретов ВЦИК и СНК по управлению экономикой дает достаточно оснований, чтобы говорить о возникновении советского или государственного менеджмента. Иностранные слова тогда не были в моде, и такой термин не использовался, но главное не в названии процесса, а в его содержании, сущности. М. X. Мескон, М. Альберт и Ф. Хедоури справедливо отмечают, что «практика управления так же стара, как организации, а это означает, что она действительно очень древняя»[59]. Они утверждают, что строительство египетских пирамид, завоевания Александра Македонского, управление Римской империей не могли осуществляться без использования определенных форм менеджмента.

Реформы Роберта Оуэна по управлению фабриками, который предоставлял рабочим приличное жилье, улучшал их условия работы, разрабатывал систему открытой и справедливой оценки труда работников и материального их стимулирования, Мескон, Альберт и Хедоури обоснованно назвали «феноменально новаторскими для своего времени. Эти реформы явились уникальным прорывом в суть человеческого восприятия действительности и роли руководителя»[60].

В советском менеджменте вклад Оуэна, Тейлора и других известных деятелей в теорию организации труда и управления получил дальнейшее развитие с учетом достижений науки и техники и специфических условий. Весьма характерной в этом отношении является научная и практическая деятельность А. Гастева (1882–1941) и организованного им в 1920 г. Центрального института труда (ЦИТ).

В годы «военного коммунизма» и последующие периоды развития Советского государства был накоплен огромный опыт мирового значения на всех уровнях экономики. Наряду с позитивными элементами в нем было немало и отрицательных, которые тоже имеют важное значение и которые непременно следует учитывать в системе государственного регулирования на микроуровне. Поэтому утверждение об отсутствии в СССР менеджмента теоретически несостоятельно, а практически затрудняет анализ причин современного кризиса экономики России. Советские методы хозяйствования на микроуровне и теоретически и практически предусматривали использование основных принципов менеджмента.

Но принципиальное отличие советского менеджмента касается не только терминологии. Общественная собственность объективно требовала поиска (впервые в мировой практике) форм и методов, составляющих единую систему управления, начиная с рабочего места и завершая народным хозяйством страны в целом. Национализация земли, промышленности, железных дорог, банков и введение монополии внешней торговли заложили основу социалистического сектора в экономике, но мирное преобразование экономических отношений было прервано иностранной интервенцией и Гражданской войной. Здесь уместна аналогия с событиями, произошедшими за 130 лет до 1917 г.

В конце XVIII в. в ходе Великой французской революции была свергнута монархия. Король Людовик XVI и королева Мария-Антуанетта были отправлены на гильотину. Крупнейшие державы Европы направили свои армии на спасение французской монархии. С их помощью дважды реставрировалось правление Бурбонов, но в конечном счете буржуазия победила, и Франция стала республикой. После свержения в России монархии на ее спасение бросились не только крупнейшие, теперь уже буржуазные, европейские государства, но и даже США и Япония. Второй поход Антанты против Советской России именовался «походом 14 государств мира». Японцы высадились на Дальнем Востоке, англичане – на севере, французы – на юге России.

Повстанческому движению в России, возглавляемому бывшими царскими генералами и адмиралами, оказывалась огромная финансовая и материальная помощь из-за рубежа. В самой России их активно поддерживали все, кто в ходе революции лишился собственности, а также церковь, земли и владения которой были конфискованы. Советская власть оказалась на грани гибели. Молодая республика была объявлена единым военным лагерем. Вся экономика была подчинена разгрому внешних и внутренних врагов. Экономическая политика Советского государства в годы иностранной интервенции и Гражданской войны получила обобщенное название «военного коммунизма».

Сущность экономической политики «военного коммунизма» характеризуется директивно-командными методами управления сверху донизу и внеэкономическими формами принуждения к труду.

Конец ознакомительного фрагмента.