Раздел 2
Основные проблемы и аспекты политической регионалистики
Процесс формирования проблематики политической регионалистики связан с трансформацией государственных и общественно-политических систем, международных и межнациональных отношений в мировом сообществе, которая стала наиболее интенсивной во второй половине ХХ в.
Возникновение современных политико-регионоведческих концепций обусловлено кризисом национального государства, при котором современное государство становится неспособным с прежней эффективностью выполнять свои функции и вынуждено передавать значительную часть своих полномочий: с одной стороны – наднациональным организациям (например, Европейскому союзу), а с другой – своим регионам.
Пересмотр государственного суверенитета, с одной стороны, в пользу интеграционных преобразований путем создания трансграничных регионов, с другой стороны – посредством перераспределения управленческих функций в процессе делегирования политических полномочий от центра регионам представляет собой важные направления для современного политического развития международного сообщества.
Известный норвежский политолог С. Роккан отмечал, что предпосылки изменения общественно-политической структуры современных государств были заложены уже в процессе государственного строительства, когда сталкивались силы, стоящие на противоположных полюсах двух «осей» – функциональной, связанной с социальным делением общества, и территориальной, связанной с противостоянием между элитарными группами центра и периферии [54, p. 35].
Подобного рода поляризацию общества дополняют межрегиональные и межгосударственные диспропорции, что приводит к необходимости поиска механизмов разрешения противоречий и обеспечения возможностей для жизнедеятельности и развития региональных общественно-политических систем. Данные факторы способствуют формированию проблемного поля политической регионалистики.
Глава 4
Политико-коммуникативные процессы в регионах
Исследователи проблем регионального развития в рамках первого генерального направления акцентируют внимание на следующих политологических аспектах.
Особенности политико-коммуникативных региональных процессов:
• анализ причин и форм политического противостояния между различными заинтересованными группами и/или элитами;
• поиск согласованных и взаимовыгодных способов разрешения конфликтных ситуаций между ведущими акторами политического процесса;
• выявление специфики патерналистских отношений в изучаемых региональных сообществах;
• рассмотрение роли гражданского общества в региональном развитии и во взаимодействии локального социума с региональными властями.
В контексте исследований данного направления особый интерес представляет понимание регионального развития как процесса разрешения локальных (региональных) проблем властными группами. В основе концепций рассматриваемого тематического плана лежит положение, согласно которому региональное сообщество состоит из многочисленных групп, интересы которых взаимно пересекаются. Главными выразителями этих интересов являются элиты, которые, в свою очередь, формируют политическую ситуацию либо путем взаимодействия и соглашений, либо противостояния и столкновений. При этом элита рассматривается как «социальный слой, обладающий таким положением в обществе и такими качествами, которые позволяют ему управлять обществом либо оказывать существенное воздействие на процесс управления им, влиять (позитивно или негативно) на ценностные ориентации и поведенческие стереотипы в обществе и в конечном счете более активно, результативнее, чем все другие слои общества, участвовать в формировании тенденций развития общества, возникновении и разрешении социальных конфликтов, одновременно обладая гораздо большим, чем другие группы, суверенитетом в формировании своего собственного положения, в выборе своей групповой ориентации по основным общественным проблемам» [26, c. 10].
Ключевой концептуальной категорией исследований данного типа является понятие «политический интерес», который может рассматриваться как реальная причина, лежащая в основе политических действий и событий, происходящих при участии субъектов и объектов политики. При этом политические интересы оказывают реальное воздействие на политику, воплощаясь в целях и ценностях ее субъектов. Наряду с этим следует обратить особое внимание на то обстоятельство, что целью любой доминирующей группы является, как правило, стремление завладеть как можно большим объемом материальных и/или властных ресурсов.
В данной связи нам представляется возможным интерпретировать причины, ориентирующие региональную правящую элиту на построение системы децентрализованных отношений федералистского типа с широкими полномочиями региональных лидеров, или объяснить стремление федеральных органов власти затруднить или остановить данный процесс, что позволяет выявить акцентирование на дезинтеграцию или интеграцию политического пространства.
Исследователь региональных политических режимов Н. П. Распопов выявляет зависимость процессов регионализации от следующих явлений: «Фактическая реализация политики зависит от соотношения реальных сил противоборствующих группировок. От этого же зависит и степень эффективности ее реализации, т. е. мера использования группировкой своей реальной силы в достижении цели, способность группировки навязать другим свои политики, обеспечить их реализацию в ущерб другим, коэффициент полезного действия, который она может извлечь из своей силы, из людских и материальных ресурсов… Способность группировки и ее лидера использовать свою реальную силу определяется не только ее абсолютными размерами, но и умением применить ее сообразно с меняющимися обстоятельствами» [30, c. 172].
В процессе изучения современных процессов в региональных сообществах внимание многих ученых привлекло существование «патронажно-клиенталистских» отношений.
Российский исследователь М. Афанасьев относит к числу клиентел личные «команды» отдельных лидеров, большинство политических партий и клиентализированные институты (органов власти, предприятий и т. п.) [3, c. 121–126; 4, № 3, с. 46–56, № 4, c. 28–38].
В данной связи мы можем наблюдать трехчленную структуру региональной общественно-политической системы, которая характеризуется промежуточным статусом второго звена «патрон-клиенталистских» отношений; с одной стороны – это зависимая от главного лица прослойка общества, но с другой стороны – она способна выполнять аналогичные функции относительно рядовых членов регионального сообщества. Исследователь И. В. Егоров обращает внимание на то, что к привилегированной группе могут быть отнесены «как чиновники государственных и муниципальных ведомств, так и депутаты представительных органов государства и местного самоуправления» [12, c. 92]. Еще один автор, И. Куколев, считает, что основу второго звена составляют «финансово-экономические структуры, которые… поддерживают патронажно-клиенталистские отношения с политическими лидерами, [при этом] их главной характеристикой является неформальное взаимодействие… для борьбы за право распоряжаться или контролировать ресурсы» [18, c. 49–52].
В современном обществе часто происходит слияние экономических и политических ресурсов на уровне регионов.
В связи с этим исследователи стремятся анализировать структуру межрегиональных и федерально-региональных связей с позиции политического интереса главных региональных акторов.
Американский исследователь Р. Патнэм вводит еще одно звено «патронажно-клиенталистских» отношений, характеризуя его в качестве «вертикальной стратегии регионов», на основании которой роль «клиента» возлагается на региональную элиту, «патрона» – на федеральную власть. Теоретик указывает на негативный характер подобного рода отношений в связи с тем, что отношения между ними будут строиться в виде защиты «узких интересов местных элит» [28, c. 32–38].
Приверженцы данного подхода определяют также в качестве одной из важнейших предпосылок, влияющих на процесс принятия политических решений относительно основных направлений развития региона, качественную и количественную характеристики структуры политической элиты.
Выделение содержательных (качественных) элементов позволяет обозначить следующие типы политических режимов в регионах:
1) демократические политические режимы;
2) недемократические политические режимы.
Наличие демократического политического режима предполагает следующие характеристики:
• во-первых, разделение власти по горизонтали (законодательная, исполнительная и судебная) и по вертикали (региональная и муниципальная);
• во-вторых, вовлечение населения в процесс принятия политических решений по вопросам местного значения (культура политического участия);
• в-третьих, установление приоритета правовых норм и общественного мнения над узкокорпоративными интересами;
• в-четвертых, учет интересов этнических, культурных, религиозных и т. п. меньшинств;
• в-пятых, наличие региональных политических партий и движений, которые представляют весь спектр политических предпочтений жителей региона.
Недемократический режим характеризуется:
• во-первых, концентрацией власти в руках региональных исполнительных органов власти;
• во-вторых, господством частных интересов местной элиты над правовыми нормами и мнением большинства граждан;
• в-третьих, пренебрежением к ценностям, не совпадающим с декларируемыми руководством региона;
• в-четвертых, отсутствием у населения реальных механизмов воздействия на проводимую в регионе политику;
• в-пятых, неразвитостью партийной системы; представлены только два региональных партийных блока – «прогубернаторский» и «антигубернаторский».
Согласно количественной характеристике, выделяют два типа политических режимов:
1) моноцентричная (однополюсная) система организации власти;
2) полицентричная (двухполюсная) модель политического режима.
Первый тип обусловливает наличие политического режима, в условиях которого только правящая группа во главе с губернатором имеет полномочия определять приоритеты регионального развития и принимать конкретные решения, в то время как контрэлита либо отсутствует, либо ее лидеры не в состоянии оказывать эффективное влияние на региональный политический процесс.
Второй тип предусматривает существование на территории региона не менее двух политических центров, между которыми устанавливаются отношения конкуренции; при этом ни одна из элит не может претендовать на абсолютную независимость в своих действиях.
Данные разработки положены в основу «теории групп», концепции «второго общества» («клиенталистской концепции») и «теории обмена». Вместе с тем многие исследователи считают подобного рода концепции субъективными и непригодными для понимания долговременных процессов развития. В данной связи в качестве антитезы предлагается концепция «гражданского общества».
При этом под «гражданским обществом» понимается «совокупность различных неправительственных институтов, достаточно сильных, чтобы служить противовесом государству и, не мешая ему, выполнять роль миротворца и арбитра между основными группами интересов, сдерживать его [государства] стремление к доминированию и препятствовать вытекающей отсюда атомизации остального общества» [8, c. 23].
В качестве необходимых условий для успешного функционирования гражданского общества С. М. Масловская рассматривает характер взаимоотношений региональных властей с тремя видами общественных институтов. Исследователь отмечает, что гражданское общество можно считать сформировавшимся в случае установления партнерских отношений между региональной элитой и такими неправительственными институтами, как ассоциации (профсоюзы, политические партии и т. п.), средства массовой информации и институт частной собственности; об отсутствии такового следует говорить при наличии элементов «патронажа» или «подавления» [25, с. 68–72].
В условиях взаимного уважения и сотрудничества формируются «горизонтальные» социальные структуры гражданского общества, которые обеспечивают независимость индивидов и общественных групп от государства, защищают их от произвола чиновников и позволяют контролировать органы власти.
Норвежский исследователь С. Роккан указывает, что данный тип взаимоотношений утвердился в Норвегии, где основные решения принимаются на основе ежегодно проводимых совещаний с участием всех заинтересованных групп, во время которых «представители правительства напрямую встречаются с профсоюзными лидерами, представителями фермеров, мелких собственников, рыбаков, посланниками предпринимательских ассоциаций» [56, p. 107].
Концепция «социального (общественного) капитала», разработанная американскими исследователями Р. Патнэмом и Ф. Фукуямой, по многим моментам соотносима с концепцией «гражданского общества».
В частности, Р. Патнэм выделяет четыре группы факторов эффективного функционирования политических институтов в регионах:
1) гражданская вовлеченность, реализация личных целей через достижение общего блага;
2) политическое равенство, ответственность лидеров перед гражданами;
3) солидарность, доверие и терпимость;
4) наличие большого числа гражданских ассоциаций [28, c. 110–116].
Т. Николс по этому поводу пишет: «…чем более тесными являются социальные обязательства, тем больше вероятности, что мы станем свидетелями появления норм, связанных с взаимным сотрудничеством и доверием… Центры повторяющихся (и позитивных) социальных взаимодействий создают и поддерживают нормы доверия и репутацию, вследствие чего результаты этого усиливают надежду на взаимность среди участников такого взаимодействия» [22, c. 46].
Применительно к анализу процессов регионального развития большой интерес представляет также сравнительно-сопоставительный анализ региональных политических субкультур, на формирование которых оказывают влияние предпочтения правящих групп, а также исторически обусловленные отличия в массовом сознании жителей. В процессе исследования, предпринятого ранее упоминавшимся американским ученым Р. Патнэмом, последний пришел к выводу, что ключевая роль в различиях регионального политического развития между регионами севера и юга Италии принадлежит не экономическим факторам, а региональным политическим субкультурам [28, c. 13].
Конец ознакомительного фрагмента.