Майор Родионов
Майор Родионов вернулся домой с дежурства по погранзаставе, принял душ, переоделся в спортивный костюм, прошел на кухню и, присев к столу, стал пить свежезаваренный чай. В это время на заставе прогремел выстрел, и вслед за ним послышалась команда «Застава, в ружье». Отодвинув недопитую чашку чая, майор выскочил во двор в комнатных тапочках и бросился к штабу. Быстро получил табельное оружие и побежал в сторону доносившихся выстрелов. Через несколько метров он замедлил свой бег и стал пристально всматриваться в узкую тропинку, по которой вдоль контрольно-следовой полосы ходили пограничные наряды.
Выстрелы прекратились, и наступила тишина. Майор присел на корточки, стал вслушиваться в ночь. Вдруг раздались автоматные очереди, и небо вспороли огоньки трассирующих пуль. Он бросился на звуки выстрелов, но успел пробежать всего несколько метров. Кто-то сзади ударил его чем-то твердым по голове. Майор упал и потерял сознание.
Очнулся он в светлой и просторной палате на постели серо-желтого цвета. В такой же цвет были выкрашены и стены помещения. Голова кружилась, в ушах стоял звон. Горький удушливый комок тошноты постоянно стоял у самого горла. Превозмогая боль, майор поднял руку и ощупал голову. По плотному слою бинтов догадался, что голова перебинтована. Он опустил руку. Резкая боль пронзила затылок. Майор застонал. Тут же к его кровати подошел мужчина в халате такого же цвета, что и стены палаты.
– Что, дорогой, очнулся? – спросил мужчина с заметным кавказским акцентом. – А я уже думал, что ты решил отправиться к своему прадедушке.
Майор молчал. Мужчина присел на краешек кровати и стал измерять кровяное давление.
– Давление у тебя, как у младенца, – убирая прибор, сказал тот удовлетворенно. – Следовательно, лечение тебе назначено правильное, и ты скоро запрыгаешь, как горный козел. – Он поправил на груди майора одеяло. – Сейчас я пропишу тебе хорошие лекарства, и через пару недель ты сможешь уже выходить на улицу.
Мужчина вышел. Но вскоре вместо него в палату зашел молодой парень в пилотке, натянутой на лоб, в куртке, такого же цвета, как и постельное белье. Не говоря ни слова, он поставил слева от кровати штатив с капельницей. Перетянул майору руку резиновым жгутом, воткнул в вену иглу. Затем снял жгут и, посмотрев на часы, вышел из палаты.
Майор лежал молча боясь даже на сантиметр сдвинуть голову. Боль в затылке была такая, что даже от моргания глазами отдавалось во всей голове. Поэтому он выбрал на потолке одну точку и стал на нее смотреть. Появилась мысль о том, что лечат его не для того, чтобы спасти от смерти, а для того, чтобы использовать в каких-то своих целях. Другая мысль, путая первую, также тревожила офицера. «Кто эти люди, – мучительно размышлял он, – и что им от меня надо»?
От этих мыслей его отвлек молодой парень, который ставил ему капельницу. Унося штатив из палаты, он в спешке не закрыл за собой дверь. Майор видел, как по коридору ходили какие-то люди и разговаривали приглушенными голосами. Офицер прислушался. В коридоре недалеко от двери разговаривали двое. Понять что-нибудь он не смог, но догадался, что говорят они на грузинском языке. Прослужив на границе более десяти лет, он знал этот язык в совершенстве. Майор напряг слух.
– Ну как наш погранец? – спросил один из говоривших. По голосу офицер узнал лечащего врача. – Что-нибудь о себе рассказывает?
– Нет, ни единого слова не сказал. Но меня радует то, что он стонет, значит, чувствует боль. А это явный признак, того, что его можно вылечить.
– Запомни, Давид, с больным нужно разговаривать только на русском языке, – напомнил собеседник. – Я уверен, что он русский.
– А мне показалось, что он похож на дагестанца.
– Не важно, какой он национальности. Важнее то, что он, как мне думается, офицер российской армии. Жаль, что ребята захватили его без документов, и мы ему ничего не можем предъявить.
– Твое дело, дорогой Давид, поставить этого спортсмена на ноги, – послышался голос третьего собеседника. – Остальное – моя забота.
– Почему ты считаешь, что это погранец спортсмен? Он совсем не спортсмен.
– Почему ты так думаешь? – спросил третий мужчина.
– Потому, что во время нашего нападения на заставу он выскочил в комнатных тапочках на босую ногу. А спортсмены, насколько я знаю, обувь на босую ногу не носят.
– Ну, ладно, не будем спорить. Ты, Давид, главное вылечи его быстрее. А здоровому человеку я быстро развяжу язык, – и он ушел куда-то по своим делам.
– Ломать человеку кости много ума не надо, – проговорил лечащий врач, когда третий собеседник удалился. – А вот поднять на ноги больного – дело ни одного дня. И здесь необходимо не только усилия врача, но и всего обслуживающего медперсонала.
Прошло больше трех месяцев, прежде чем майор поправился от полученной травмы, смог подняться на ноги и выйти на улицу. Выйдя из помещения, он увидел небольшую заасфальтированную площадку, на которой в два ряда стояли длинные сборные домики зеленого цвета. Это хорошо маскировало строения на фоне листвы густых деревьев. Подняв голову и посмотрев поверх макушек деревьев, офицер увидел вершины гор, которые тянулись до самого горизонта. Он пошел вдоль строений, обращая внимание на их ветхость. Было ясно, что стоят эти домики здесь уже не один десяток лет.
Майор решил перейти заасфальтированную площадку и подойти к отдельно стоявшему напротив домику. Но едва сделал несколько шагов, как сзади услышал голос того человека, который когда-то требовал от Давида скорее поставить его на ноги. Офицер обернулся. Перед ним стоял в камуфляжной форме уже не молодой здоровенный мужчина.
– Туда ходить не следует, – сказал он, жуя соломинку. – Ты можешь гостить у нас только вот в этом доме, – указал он на открытую дверь лечебного помещения.
Опустив голову, майор направился в свой барак, спиной чувствуя, как сзади идет нехороший человек, изучая его глазами. Кто этот человек офицер не знал, но какое-то внутреннее чувство ему подсказывало, что судьба свела его с ним надолго.
Возвратившись в свою палату, майор понял. Что еще несколько дней с ним будет заниматься доктор Давид, а потом он поступит в распоряжение этого здоровенного костолома. Потом немного поразмыслив, пришел к выводу: «Не для того они его так долго лечили, чтобы снова покалечить». Затем он стал обдумывать, какие вопросы ему могут быть заданы и что на них следует отвечать. Вероятно, будут использовать и детектор лжи.
Он присел у окна и стал смотреть во двор, где, построившись в две шеренги, шагали молодые парни, одетые в такую же форму, как и его знакомый костолом. Парни шагали как кому заблагоразумится. Было ясно, что к воинской дисциплине они еще не приучены. Это стало особенно очевидно, когда после команды «вольно», они стали снимать головные уборы и разбредаться по территории. «Среди этих парней нет лиц кавказкой национальности, – подумал майор, внимательно наблюдавший за строевыми занятиями новобранцев. – Зачем им этот сброд, который даже шагать в строю не умеет?»
От этих размышлений его оторвал парень, который постоянно делал ему уколы.
– Давай сделаю тебе последний укол, – сказал он тихим голосом. – Ты уже выздоровел и завтра тебя, судя по всему, выпишут.
– И куда меня после лечения отправят? – поинтересовался офицер.
– Работать, – неопределенно ответил тот. – У нас для здорового человека работы хоть отбавляй.
– Как ты думаешь, – не унимался майор, – какую работу я здесь могу заполучить?
– Рабочих рук у нас всегда не хватает, – засунув руки в куртку, ответил тот с улыбкой. – Смотря, что ты умеешь делать.
– А ты подскажи, – подходя к парню вплотную, тихо попросил майор, – где можно хорошо заработать. Я в долгу не останусь.
– Получишь ты хорошую или плохую работу, всецело зависит от Виссариона, – сказал он, вынимая руки из карманов и берясь за ручку двери. – Ты постарайся ему понравиться. – Он закрыл за собой дверь и зашел в помещение.
Майор, придерживая кусочек ватки пальцем на месте сделанного укола и, шагая по палате, размышлял: «Какую же они дадут мне работу? И смогу ли я когда-нибудь вылезти из этого вакуума?» Наконец он остановился, прилег на кровать и стал думать, как вести себя при разговоре с новыми хозяевами. «Первое, что у меня спросят наверняка, это фамилию, должность и все остальное», – размышлял майор. Из того разговора, что ему удалось услышать, он понял, что захватившие его люди не знают кто он на самом деле. Единственное, в чем они убеждены, так это то, что он не солдат срочной службы.
Не успел майор закончить свои размышления, как в палату вошел врач.
– Ну вот, джигит, – сказал он, померяв давление, – ты совершенно здоров. Я же тебе говорил, что скоро будешь прыгать, как молодой горный козел. Сегодня после обеда переведем тебя в другую казарму к новобранцам. – Он улыбнулся и, уходя, добавил: – Смотри, ты мой должник, не забудь при удобном случае угостить хорошим грузинским вином.
Не успел майор отреагировать на сказанное, как в палату вошел его старый знакомый.
– Меня зовут Виссарион, – сказал он, протягивая руку.
– Николай, – назвал себя и пожал протянутую руку майор.
– А по батюшке, как будет?
– Свиридов Николай Петрович, – не растерялся майор.
– Если не секрет, Коля, что ты умеешь делать? – глядя в глаза собеседника, поинтересовался Виссарион.
– Я и столяр, и плотник, и на дуде играть охотник, – также невозмутимо отвел майор.
– А если без шуток?
– Если без шуток, то умею только стрелять.
– Хорошо стрелять в наше время, это – замечательно! – Он взял майора под руку. – Пойдем ко мне в кабинет, попьем хорошего чая и познакомимся поближе.
Они вошли в просторный кабинет. У стены стоял огромный стол, вокруг которого лепились стулья с высокими спинками, сделанные из хорошего дуба. На противоположной стороне кабинета у стены стоял длинный велюровый диван, к которому вплотную были приставлены два таких же кресла. В самом углу стоял высокий белый холодильник.
– Присаживайся, дорогой, – указывая на одно из кресел, предложил хозяин кабинета. – Сейчас будем пить чай.
Он включил электрочайник и пока тот закипал, вынул из тумбочки заварочный чайник, сахарницу, две пары чайных чашек.
– Располагайся, дорогой, – вежливо предложил Виссарион, насыпая в сахарницу из пакета сахар. – Беседа у нас будет долгой.
Эти слова еще раз подтвердили догадку майора о том, что он находится в гостях не у простых людей.
– Я вижу, ты не из местных, – разливая по чашкам чай, как бы невзначай заметил Виссарион.
– Так точно! – начал косить под дурака майор. – Я на заставе всего полгода, а до этого, более четырех лет служил по контракту в Средней Азии. Сначала срочную службу, а потом – контрактную. Я ведь детдомовский, вот и решил остаться. Все равно податься некуда.
– И чем ты на нашей заставе занимался? – отхлебывая чай, спросил собеседник.
– На какой на вашей? – сделал удивленное лицо майор. – Я на вашей заставе лечился и попал на нее, между прочим, не по собственной воле.
– Извини, дорогой, – сделал виноватое лицо Виссарион, – я имел ввиду ту заставу, где ты служил.
Майор сделал небольшую паузу, лихорадочно прокручивая в голове различные варианты ответов. Он пытался предугадать, что именно хочет услышать от него собеседник.
– Ты так и не ответил на мой вопрос, – наливая вторую чашку чая, напомнил Виссарион.
– Я уже вам говорил, что кроме умения хорошо стрелять, ничему другому не обучен.
– А из чего ты умеешь хорошо стрелять?
– Из любого стрелкового оружия, – вскакивая с места и размахивая руками, громко выкрикнул майор. – Из пистолета, автомата, пулемета, гранатомета. Любое оружие с закрытыми глазами разберу и соберу.
Виссарион поднялся с места, заходил по кабинету. Подойдя к майору сзади, положил ему на плечо руку.
– Да ты не горячись, – тихо сказал он. – Я тебе верю. – Продолжая стоять за спиной, поинтересовался: – И много тебе платили за хорошую стрельбу?
– Мне платили не за то, что я хорошо стреляю, а за то, что я качественно обучаю этому ремеслу молодое пополнение.
– И все-таки, – держа руку на плече, продолжал настаивать Виссарион.
– Мне одному на жизнь хватало. Я человек не пьющий, питался в солдатской столовой, одежду и обувь выдавали бесплатно. Деньги тратил только на курево.
– А остальные деньги на что тратил? – не унимался собеседник.
– Никуда не тратил. Копил. Думал, когда уволюсь из армии, куплю себе крутую тачку.
– Это сколько же лет тебе пришлось бы копить на крутую тачку? – подходя к окну и затягиваясь сигаретным дымком, спросил Виссарион.
– Не знаю, – с безразличием ответил майор. – Думаю, года за четыре скопил бы.
– Ладно, – задумчиво проговорил собеседник, – посмотрим, что с тобой делать. А сейчас я отведу тебя в казарму. Поживешь там временно, потом посмотрим… И вот еще что, Коля, без моего разрешения из казармы ни шагу, – он вышел из кабинета.
Тут же зашел молодой парень в камуфляжной форме.
– Мужик, пойдем со мной, – сделал он жест рукой в сторону открытой двери. – Покажу твое место.
Майор молча направился следом за сопровождающим. Они пришли в помещение, разделенное длинным коридором, дойдя до середины которого, парень толкнул одну из дверей. В узкой комнате, куда они вошли, по обе стороны у стен стояли деревянные кровати.
– Вон та кровать у стены слева, твоя, – показал рукой парень. – Можешь смело занимать. Твоим соседом по койке будет бульбаш. Смотри, он не любит, когда кто-нибудь садится на его кровать. Психованный тип, может и в морду дать.
– Зачем мне садиться на его кровать? – пожал плечами майор, – у меня своя есть.
– Это я на всякий случай предупредил, – усмехнулся парень. – Из своей норы ни на шаг. Туалет вон в том углу, когда придет время жрать, тебя позовут.
Когда парень ушел, майор прилег на свою кровать и попытался проанализировать сложившуюся ситуацию. Но целостной картины не складывалось. И это понятно. Ведь разговор с ним еще не закончен, поэтому будущее пока не просматривалось.
За этими мыслями он не заметил, как заснул. Проснулся от толчка в бок. Открыв глаза, увидел перед собой парня лет двадцати пяти.
– Вставай, братан, – сказал тот, улыбаясь, – пойдем обедать. А то если опоздаешь, ничего не останется.
По пути в столовую они познакомились. Парня звали Иван Гуревич. Майор представился как Николай Свиридов. Когда они вошли в забегаловку, как назвал столовую Иван, все столы были заняты. Люди в камуфляжной форме сидели плотными рядами и молча ели.
– Пойдем к окну, – взял Иван под руку майора. – Там мое место.
Они подошли к столу, на котором стояли две металлические миски с бараньим супом из кишок и требухи. Рядом на тарелке лежали обжаренные баклажаны, обильно посыпанные мелко порезанной свежей зеленью, а в плетенной из тонких веточек корзинке – две кукурузные лепешки.
– Ешь молча, – шепотом предупредил Иван. – Разговаривать запрещено.
Посетители, быстро доев пищу, один за другим покидали забегаловку. Быстро доев свою порцию и запив еду остывшим чаем, майор тоже поспешил к выходу. Когда он вернулся в свою комнату, его сосед уже спал, при этом так громко храпел, что слышно было в коридоре. Майор прилег на свою койку и стал думать, что судьба уготовила ему в будущем. Храп мешал сосредоточиться и он, поднявшись, пошел по коридору в туалет. Там он умылся, помыл ноги и, найдя кусок мыла, постирал носки. Не найдя места, где можно было бы высушить постиранное, решил, что сделает это в своей комнате. Когда он уже подходил к двери, его окликнул парень, который показывал ему его койку.
– Тебя вызывает Виссарион, – сказал он тоном, который не оставлял никаких сомнений в немедленном исполнении приказа.
Майор вошел в тот же кабинет, где несколько часов назад они пили чай. Хозяин кабинета указал рукой на стул, стоявший рядом со столом, подвинул пепельницу, протянул сигарету.
– Из нашего разговора, – заговорил Виссарион, щелкая зажигалкой и дав прикуривать майору, – что ты не пьешь, но куришь.
– Так точно! – вскочил со стула майор.
– Садись, – махнул рукой тот. Затягиваясь табачным дымом, спросил: – Сколько же ты, дорогой, получал денег за свою работу на погранзаставе?
– Я же вам сказал, на жизнь хватало.
– Мне нужен конкретный ответ, – теряя терпение, повысил голос хозяин кабинета.
– Точно не помню, – пожал плечами майор. – Где-то около восьми тысяч рублей.
– Такой здоровый, красивый мужчина довольствовался такими копейками, – хохотнул Виссарион. – Нет, ты не настоящий мужчина. Такого женщины не любят. Мужчина твоего типа должен получать не менее трех тысяч баксов в месяц и ни цента меньше.
– В России, уважаемый Виссарион, такие деньги имеют лишь избранные, – осторожно ответил майор. – Когда я жил в детском доме, там моя воспитательница получала три тысячи рублей, а директриса – четыре. А ведь они с нами, можно сказать, и дневали, и ночевали. Когда я служил в Средней Азии, так там наемные работники больше пяти тысяч не получали. А те деньги, что платили мне, считались очень даже хорошими. Ведь я практически ничего на жизнь не тратил, меня всем обеспечивали бесплатно. Такие деньги у себя на родине в Ржеве я бы никогда не заработал.
В кабинете наступила тишина. Виссарион прошелся из угла в угол, постоял у окна, затем вернулся к столу и, прищурив глаза, посмотрел на собеседника. Казалось, что он пытался заглянуть в самую душу майора. Но у того уже выработался своего рода защитный экран. Не отводя глаз от пристального взора Виссариона, спокойно продолжил:
– В Росси, чтобы хорошо зарабатывать, нужно ехать на Север. Там зарплаты очень высокие. Но туда приглашают специалистов. А я в детском доме только и успел освоить специальность мастера по ремонту швейных машинок. Кому такой мастер нужен? Никто в наше время сам не шьет. Всякой одежды полно в магазинах, были бы деньги…
– Коля, вот ты сказал, «были бы деньги», – вкрадчивым голосом заговорил Виссарион. – Хочешь, я предложу тебе работу, за которую ты будешь получать пять тысяч баксов в месяц?
– Да что вы, – наигранно отреагировал майор, – такие деньги в наше время никому и нигде не платят. – Он понимал, что наступил момент, когда ему откроется его перспектива и что будет она связана с криминалом. – Для того, чтобы зарабатывать такие деньги, нужно быть отличным специалистом своего дела, – продолжал он играть в свою игру, – а я только и умею что стрелять.
– А тебе больше ничего и не нужно уметь. Ты будешь выполнять такую же работу, какую выполнял у себя на заставе. Будешь учить наших ребят стрелять, маскироваться, одним словом, делать из них профессиональных бойцов.
– А вдруг у меня не получится? – поднимаясь из-за стола, спросил майор. – Боязно как-то, – он наклонил вниз голову и стал беспорядочно перебирать пальцы на руках.
– Все у тебя получится, – успокоил Виссарион, кладя на плечо руку. – Твой сосед по койке тоже сомневался, когда мы заключали контракт. А сейчас готовит отличных специалистов и получает за свою работу хорошие бабки. С ними за бугром он будет чувствовать себя уважаемым человеком, не то что у вас в России.
– Виссарион, можно мне подумать?
– Думай, дорогой, думай. Времени у тебя достаточно. Ответ дашь завтра утром.
Вернувшись в казарму, майор резко распахнул дверь комнаты и застал за работой своего соседа по койке Ивана. Тот от неожиданности вздрогнул и стал быстро что-то прятать под подушку. Спрятав, сел ровно и сложил руки на коленях. Майор посмотрел на бледное лицо парня, затем перевел взгляд на его руки и рассмеялся. Подушечки больших пальцев были серо-зеленого цвета. Он хотел объяснить, что нормальные баксы пальцы не красят, краска остается только от фальшивых денежных купюр. Майор уже открыл рот, но Иван его опередил. Он приложил указательный палец к губам и обвел взглядом комнату, давая тем самым понять, что здесь все записывается. Несмотря на то, что бульбаш не любил, когда кто-то другой садился на его кровать, майор сел рядом и, достав из-под подушки стодолларовую бумажку, скрутил в ее адрес кукиш. Иван кивнул в знак согласия головой. Потом он достал из кармана маленький клочок бумаги и написал на нем: «Здесь расположена основная база по заброске фальшивых долларов на территорию России и база по доставке героина через границу Ирана в Европу. Здесь работают отъявленные головорезы. Если тебе предложат работу, соглашайся, иначе от сюда еще никому не удавалось вернуться живым».
Майор прочел записку и вернул ее Ивану. Затем прилег на свою кровать и стал обдумывать, как ему вести себя завтра с Виссарионом. На этот вопрос, как не странно, вдруг ответил Иван.
– Знаешь, Коля, – закуривая сигарету, сказал он приглушенным голосом, – тебе очень повезло, что ты сюда попал. Тебя в России никто не ждет. А здесь лет за пять заработаешь хорошие деньги и махнешь за бугор. Купишь там недвижимость и развивай свое дело. Я здесь уже больше года. Работой доволен, деньжат подсобрал. Еще лет пять поработаю и махну в Испанию, открою кафе и буду жить припеваючи. Женюсь на богатенькой тетке из бывшего Советского Союза и забуду о России. Ведь родина для человека там, где ему комфортно живется.
– А ты, Ваня, пожалуй прав, – согласился после некоторого раздумья майор. – Человеку везде живется хорошо, когда у него есть деньги. А без денег ты даже на родине букашка.
– У нас с тобой будет три группы по двадцать пять человек в каждой, – стал рассказывать Иван. – Ты их будешь учить стрельбе, умению вести боевые действия в горной местности. А я стану обучать твоих бойцов приемам рукопашного боя, обращению с холодным оружием. Моя дисциплина сложнее твоей будет, и требует индивидуального подхода к каждому человеку. Работать будем по расписанию, которое составил для нас старший инструктор. Он здесь работает уже давно. Кажется, лет десять назад прибыл из Эстонии. Мужчина жесткий, но зато хорошо знает свое дело. Зовут его Якоб. Весь инструктаж по работе получать будем у него. Он же определяет все удачи и недочеты. Так что, постарайся ему понравиться с первого же дня.
– А что, если я ему не понравлюсь? – полюбопытствовал майор.
– Понравишься, – уверенно сказал Иван. – Он ведь не женщина, ему внешность твоя ни к чему. Работай так, как у себя на границе работал и претензий к тебе не будет. – Он похлопал майора по плечу. – А сейчас давай немного вздремнем. Обучение новобранцев начинается завтра.
Иван завалился на свою кровать и вскоре захрапел. Николай немного полежал с закрытыми глазами, но сон не шел. Тогда он поднялся и вышел из комнаты в коридор с намерением подышать свежим воздухом на улице. Но едва приблизился к входной двери, на пути вырос парень в камуфляжной форме.
– Ваш пропуск, – потребовал он на русском языке.
– Какой пропуск, – сделал шаг назад Николай. – Я ведь тут новенький. Хочу выйти во двор, подышать воздухом.
– Вернитесь в свою комнату, – не слушая объяснений, потребовал часовой.
Ничего не оставалось, как вернуться. В комнате сосед спал, но уже не храпел, а лишь посапывал слегка носом. На тумбочке лежала стопка газет на грузинском языке. Николай взял одну, покрутил в руках. Говорить и понимать грузинский язык он мог, а вот читать так и не научился. Увидев на одном из листов газеты чистое поле, стал записывать вопросы, которые намеревался задать своему соседу. Спросить хотелось о многом. Например, чем занимаются обитатели этого лагеря? Откуда прибывают контрактники, которых предстоит обучать?
Когда Иван проснулся, он протянул ему газету с вопросами и шариковую ручку для написания ответов. Не задумываясь, сосед быстро набросал ответы. Он еще раз подтвердил, что это база по изготовлению и распространению фальшивых денег, а также транзиту наркотиков. Что касается молодого пополнения, то в основном это разное отрепье, среди которых представители чуть ли не всех национальностей постсоветского пространства, в том числе и русские, которые находятся в федеральном розыске. С каждым заключен контракт, оплату по которому производят фальшивыми долларами. Казарма с новобранцами находится напротив их барака. Живут они по два человека в комнате. В казарме, которая расположена у самого въезда на территорию базы, живут так называемые проводники. Их руководство ценит особенно высоко, платит в два раза больше и настоящими долларами. В основном в группе проводников работают таджики, азербайджанцы и афганцы. Они доставляют по отработанному маршруту героин.
За дверью раздались шаги. Иван схватил газету и спрятал ее под рубашку. Николай, как ни в чем не бывало, рассматривал грузинские газеты. Дверь распахнулась, и на пороге появился Виссарион. Оба жильца вскочили с кроватей и замерли по стойке смирно.
– Я думаю, что уже принял правильное решение работать с нами, – сказал он с улыбкой, обращаясь к Николаю. – Поэтому, не будем тянуть время, подпиши эти бумаги, – он протянул контракт.
– Где мне расписаться? – спросил Николай, не читая документ.
– Сначала впиши в него все свои данные, – Виссарион присел на стоявший у тумбочки стул и протянул ему авторучку.
Николай вписал уже ранее озвученные фамилию, имя и отчество, место рождения, а данные удостоверения личности написал от балды, но при этом соблюдая порядок записей, какие были в настоящем документе. Когда он увидел в контракте сумму зарплаты в пять тысяч долларов в месяц, то радостно подпрыгнул на кровати.
– Вот это зарплата! – улыбнулся он. – За такие деньги можно работать по шестнадцать часов в сутки.
– А ты на легкий хлеб не рассчитывай, – взглянув на Николая, сказал Виссарион. – Работать придется сутками и без выходных. За три месяца из новичков вы должны сделать ассов.
– Не беспокойся, Виссарион, – опуская голову, сказал Николай, – если они захотят учиться, то через три месяца не уступят российскому спецназу.
– Буду надеяться на ваш опыт и желание работать, – криво усмехнулся Виссарион. Он положил подписанный Николаем контракт в нагрудный карман. – Кроме зарплаты получишь хорошее обмундирование и трехразовое питание из мясных блюд. В туалетной комнате есть бритвенные приборы и другие туалетные принадлежности. К своим обязанностям можешь приступать с завтрашнего утра. А сегодня после ужина поступишь в распоряжение старшего инструктора Якоба. Он для тебя и мамка, и нянька и, если проштрафишься, гауптвахта. – Довольный собой и проделанной работой Виссарион ушел.
Когда за гостем захлопнулась дверь, Иван подошел к тумбочке и положил на нее газету с ответами на вопросы Николая. Тот еще раз внимательно прочел написанное, затем мелко порвал газету на клочки, сложил в пепельницу и поджег. Затем сходил в туалет и смыл пепел в унитаз. Делал все это он молча, четко помня. Что в комнате, в разных укромных местах на улице стоят прослушивающие устройства, а на углах казарм вмонтированы видеокамеры.
На следующий день, четко следуя расписанию, составленного Якобом, Николай приступил к своей работе. Когда Виссарион говорил, что работать придется сутками, он не лукавил. С тремя группами, которые вел Николай, заниматься приходилось по четыре часа с каждой. В оставшееся время, он готовился к следующему дню. Внимательно изучая планы подготовки групп, Николаю не составило большого труда понять, что бойцов готовят для прорыва иранской границы. Замысел состоял в том, что три группы отвлекают на себя пограничников, а проводники тем временем в другом месте переправляют огромную партию наркотиков и фальшивых денег. План прорыва был таким, что практически все бойцы в перестрелке с пограничниками должны были погибнуть. А если кому и повезет выжить, то их убивают свои же из группы прикрытия. После таких операций, как правило, на базе проходит разбор, учитываются как положительные, так и отрицательные стороны прорыва. За год таких крупных операций проводится три или четыре. В общей массе переправляется до десяти тонн высококачественного героина. В остальное время небольшие группы проводников перебрасывают через границу небольшие партии наркотиков. И если кого-то задерживают, то всегда находится отговорка, что купил лично для себя.
Прошло три года, с тех пор, как майор Родионов попал на бандитскую базу. Работал он с полной отдачей, и зарплату ему выплачивали аккуратно каждого первого числа без вычета налогов. Вскоре в его тумбочке уже скопилось более ста тысяч долларов, в два раза больше, чем было у Ивана. Однажды, когда Николай пересчитывал деньги, в комнату зашел один из проводников по имени Рашид. Он был родом из Баку и имел многочисленных родственников на территории Ирана. Когда Рашид вошел в комнату, Николай даже не стал прятать кучу долларов, сложенных в пакет.
– Не бойся, дорогой, – оскалился вошедший, – считай на здоровье. Меня твои баксы не интересуют. Я пришел к твоему соседу Ивану, – успокоил он, присаживаясь на стул.
– Будешь пить чай? – поинтересовался Николай. Пряча под подушку деньги.
– Нет, спасибо. Только из-за стола. Мне позарез нужен Иван.
– Он в туалет пошел носки стирать. Подожди немного, сейчас вернется.
– Нет у меня времени его ждать. Сам пойду к нему.
За ужином, когда Иван с Николаем встретились за столом, состоялся разговор шепотом.
– Рашид – головорез с большим стажем, – зашептал Иван, пригнув голову к столу. – Начальство базы его оберегает, как зеницу ока. У него на территории Ирана много родственников. Один работает на границе, другой на таможне. Так он за одни сутки может несколько раз смотаться на ту сторону и обратно. Я с ним хочу договориться, чтобы он меня сводил за кордон в один из местных борделей. Там, по рассказам, занимаются любовью женщины со всех краев земли.
– А меня с собой возьмешь? – поинтересовался Николай.
– Не знаю. Нужно спросить у Рашида.
– Кстати, он меня застал в комнате за пересчетом денег. Как ты думаешь, он знает, что наши баксы фальшивые?
– Думаю, что не знает, – с уверенностью в голосе ответил Иван. – Хозяева им платят настоящими, а нам фантиками. Мы все равно проверить их не можем, так как не выездные.
– А чего их проверять, я и так могу сказать, что они фальшивые. И вообще, поддельную купюру от настоящей отличу сразу. Меня этому на границе натаскали так, что я, словно собака, носом чую подделку. Так вот, Иван, скажи ему, что я готов отдать половину своих бабок за то, что он сводит меня на одну ночку в бордель.
– Хорошо, попытаюсь договориться с ним. Эти черномазые за деньги готовы убить человека и при этом ни один мускул на лице не дрогнет.
Прошло больше месяца с того разговора. Однажды вечером Рашид пришел в комнату и попросил задаток за перевод их обоих через границу и обратно. Иван отсчитал десять тысяч и передал проводнику. Тот тщательно пересчитал доллары и повернулся к Николаю. Тот отдал такую же сумму. Спрятав деньги за пазуху, Рашид поманил пальцем Ивана на улицу. Выходя, бульбаш приложил палец к губам, давая понять тем самым Николаю, чтобы тот сидел в комнате молча.
Когда Иван вернулся, на его лице блуждала загадочная улыбка. Никаких вопросов Николай ему не задавал. Разговор вели только о работе, о нюансах обучения новобранцев и не слова о личных делах. Только за ужином, пригнув голову к столу, тот сообщил новость.
– В это воскресенье Якоб и Виссарион уедут в Тбилиси на несколько дней, – шепотом сообщил Иван. – Рашид сводит нас за кордон.
Весь вечер жильцы комнаты вели между собой переписку. Говорить что-нибудь было опасно.
Николай написал: «В сейфе у Якоба хранятся карты, на которых помечены маршруты наркокурьеров от Афганистана до самой Испании. На картах также помечены адреса откуда берут наркотики и куда доставляют. Ключ от сейфа Якоб наверняка хранит у себя в комнате. Нам нужно туда как-то попасть».
Поход за кордон неожиданно был ускорен. Виссарион перенес поездку с воскресенья на субботу. Утром, когда солнце только поднялось из-за гор, он вместе с Якобом сел в вертолет, который стоял посреди площадки перед бараками, и улетел. Наблюдавший за вылетом Николай, едва вертолет скрылся за вершинами деревьев, махнул рукой и вышел на улицу. Следом за ним на небольшом расстоянии пошел Иван. Они пересекли площадку и дождавшись, когда новобранцы гурьбой повалили в забегаловку, осторожно направились к двери своего наставника. Открыв отмычкой дверь, вошли в комнату Якоба. В его рабочей куртке они без особого труда отыскали ключ от сейфа, взяв его тихо вышли на улицу, захлопнув дверь.
Николай молча направился в кабинет, в котором днем и ночью трудится старший инструктор. Пользуясь прикрытием Ивана, он легко открыл замок входной двери, вошел в помещение. В считанные секунды вскрыл сейф и, сложив все его содержимое в пластиковый пакет, замкнул замок. Не спеша вышел на улицу.
– А теперь давай поспешим на завтрак, – сказал он поджидавшему его Ивану, – чтобы наше отсутствие никто не заметил.
Завтракали молча и даже не заметили, что именно им подавали. Затем направились к себе в комнату и занялись перепиской. В этот самый момент к ним без стука вошел Рашид и, показав Ивану пальцем на дверь, вышел на улицу.
– Если не передумали, я сегодня смогу провести вас через границу, – тихо заговорил Рашид, прикрывая ладонью рот. – Там как раз дежурит мой родственник. Ровно в девять часов спускайтесь к оврагу, я буду вас там ждать.
Вернувшись в комнату, Иван написал Николаю о том, что ему сказал Рашид и порекомендовал пакет с документами обвязать вокруг пояса под одеждой.
Целый день они сидели, как на иголках. Мысль о том, что Якоб может вернуться раньше и обнаружить пропавшие документы не давала покоя. Тревога была не напрасной. Когда вечером они спустились в овраг, где их поджидал Рашид, тот сказал:
– Я отведу вас на ту сторону и обратно не смотря на то. Что Виссарион с инструктором вернулись раньше времени. Но они привезли с собой девок, и до утра им будет не до нас.
Пробираясь между высоких валунов Рашид повел их к иранской границе. В нескольких метрах от контрольно-пропускного пункта он остановился и предложил немного подождать. Прошло чуть больше часа, прежде чем к ним спустился военный в звании капитана. Оглядев Ивана и Николая с ног до головы, что-то сказал по-азербайджански. Рашид в знак согласия кивнул и перевел сказанное.
– Он говорит, что проведет вас через границу, но вы должны добавить еще такую же сумму.
Николай молча вытащил из карманов пачки долларов и, улыбаясь протянул их пограничнику. Тот деловито их пересчитал и сунул в карман.
– Завтра в это же время я буду сменяться, – сказал пограничник Рашиду. – Эти господа должны вернуться на два часа раньше, чем закончится моя смена.
– Все будет в порядке, – приложил руку к груди Николай. Когда выслушал перевод.
Вместе с ними границу перешел и Рашид. Он решил показать своим спутникам, где находится бордель. Дорога заняла около часа.
– Вон, видите здание, в котором светятся все окна? – указал он вперед рукой. – Идете, там вас встретят.
Ребята дошли до дверей борделя и оглянулись. Рашид удалялся в сторону границы. Николай тронул Ивана за плечо.
– Обрати внимание, через дорогу стоит огромное серое здание, на котором написано, что это полицейский участок. Давай туда обратимся. А то если Якоб обнаружит, что в его комнате были не прошеные гости, он поднимет на ноги всех своих головорезов. – И он молча зашагал в сторону серого здания, увлекая за собой Ивана.
Подойдя к двери, он тихонько потянул за ручку. Дверь приоткрылась. В щелку Николай увидел сидящего у окна военного. Услышав шорох, тот повернул голову.
– Мы российские пограничники, – на ломаном английском языке сказал Николай, – и хотели бы переговорить с вашим начальством.
Полицейский кивнул головой и куда-то позвонил. Вскоре ребята сидели в кабинете начальника полиции и через переводчика рассказывали, как их полуживых затащили в горы на базу грузинских боевиков.
– Эти террористы с грузинской базы – наша головная боль, – тяжело вздохнув, сказал начальник полиции. – Ловим их постоянно. Десятками гибнут при прорывах через границу, но никак не могут успокоиться. – Он посмотрел на часы. – Скоро прибудут представители российского посольства и заберут вас. Россия – дружественное для нас государство и мы без лишней волокиты передадим вас дипломатам. Тем более, что вы пришли сами. Тех, кого мы задерживаем, долго держим и проверяем.
Вскоре к полицейскому участку подъехал легковой автомобиль с дипломатическими номерами и российским флажком на капоте. Дорога до столицы Ирана была не долгой. Уже в полночь беглецы сидели в кабинете российского посла и рассказывали о своих приключениях. Николай снял с себя рубашку и извлек из пластикового пакета карты и другие документы, взятые в сейфе Якоба. Посол взял документы и стал внимательно их изучать.
– Материалы, которые вы принесли, не имеют цены. Завтра утром первым же рейсом самолета вы в сопровождении одного из наших сотрудников будете отправлены в Москву.
На следующий день, одетые в приличную гражданскую одежду Николай и Иван сидели в самолете, и пили коньяк.
– Разрешите представиться, – протянул Ивану руку слегка захмелевший Николай. – Майор российской армии Радионов Николай Петрович.
– Капитан Гуревич Иван Иванович собственной персоной, – в шутку беря под козырек, представился тот. – Меня, как и тебя, в лагерь чуть живого доставили грузины в мешке на осле.
– Ну, а как меня доставили, ты и сам знаешь.
В Москве, ознакомившись с документами, полковник, который несколько дней вел с ними беседы, в завершении своей работы сказал:
– За документы, которые вы добыли и за мужество, которое проявили во вражеском стане, вас наградили правительственными наградами. К вам вопросов у меня больше нет. Вы направляетесь в войска. Там кадровики решат, как вас использовать в дальнейшем.
– Товарищ полковник, – обратился Николай. – Разрешите связаться по телефону с моим начальством на погранзаставе. Хочу узнать, как поживает моя семья.
– Я уже связывался с вашим начальством и наводил справки. Мне ответили, что ваша жена с дочерью два года назад уехала во Владикавказ. Где она сейчас, никто не знает. Но мы обязательно займемся поиском вашей семьи. Ведь сейчас мирное время и люди не теряются.
От такой новости у Николая сжалось сердце. Он едва сдержал себя, чтобы не расплакаться прямо в кабинете полковника.
Через некоторое время оба офицера были определены в войска, а еще спустя несколько месяцев направлены на учебу в академию.