Покрышкинский авиаполк. «Нелакированные» боевые хроники. 16-й гвардейский истребительский авиационный полк в боях с люфтваффе. 1943-1945. Январь – май 1943 года (А. И. Табаченко, 2014)

Январь – май 1943 года

С 24 сентября по 31 декабря 1942 года 16-й гвардейский истребительный авиационный полк (гиап) под командованием гвардии батальонного комиссара Исаева в составе 229-й истребительной авиационной дивизии (иад) дислоцировался в тылу Закавказского фронта в Азербайджане на побережье Каспийского моря в авиагарнизоне Манас.

В октябре летный состав 16-го гиап был проверен по технике пилотирования и выпущен самостоятельно в полет на самолетах УТИ-4 и Як-7 (№ 0227, мотор М-105 ПА № 145100). Кроме тог о, параллельно проходило переучивание летного и технического состава, сначала теоретическое, на тяжелом и неповорот ливом, по мнению советских пилотов, американском самолете Р-40Е «Киттихоук», пришедшем на смену Р-40С «Томагаук». В помощь командованию гвардейской авиачасти из Баку для налаживания процесса изучения новой иностранной авиатехники прибыл инструктор старший техник-лейтенант Муратов Владимир Павлович.

26 октября у летного и технического состава, а также младших авиаспециалистов 16-го гиап были приняты зачеты по знанию новой материальной части. Гвардейцы-пилоты авиаполка Николая Исаева получили следующие оценки: «отлично» – капитан Покрышкин, старший лейтенант Речкалов, лейтенант Ершов, младший лейтенант Чесноков, старшина Бережной, сержанты Табаченко, Ижко, Никитин, Савин и Ефимов, красноармеец Степанов; «хорошо» – капитан Тетерин, старший лейтенант Искрин, лейтенанты Труд и Сутырин, младшие лейтенанты Соловьев, Вербицкий, Труд, старшины Голубев, Науменко, Мо чалов, сержанты Островский, Сапунов, Моисеенко, Воробьев, Чесноков. Шесть пилотов части (Федоров, Козлов, Паскеев, Фаддеев, Шагов и Воронцов), не оцененные комиссией, были в командировках и находились на излечении.

По итогам выполнения плана летной подготовки и командирской учебы за октябрь 1942 года первое место в 16-м гиап заняла 1-я авиаэскадрилья (аэ) (командир – гвардии капитан Покрышкин, заместитель командира по политчасти гвардии старший политрук Митяев), второе место – 2-я аэ (командир – гвардии капитан Тетерин, заместитель командира по политчасти гвардии старший политрук Барышев), третье место – 3-я аэ (командир – гвардии лейтенант Фаддеев, заместитель командира по политчасти гвардии старший политрук Воронцов).

Для практического освоения нового для советских пилотов самолета 1 ноября 1942 года по указанию командующего Закавказским фронтом 16-й гиап получил от 481-го иап «Киттихоук» Р-40Е (№ 1540 с мотором «Аллисон» V-1710-39 № 10477). Этот самолет был закреплен за 3-й аэ гвардии лейтенанта Фаддеева, который назначил экипаж и техсостав для его обслуживания. Командиром 16-го гиап было предписано, что в период учебных занятий и производства полетов на нем «командирам летающих эскадрилий выделять технический состав для помощи технику самолета для обслуживания».

На ноябрь гвардии батальонный комиссар Исаев поставил перед своими подчиненными задачу – «выпустить весь летный состав на самолете «Киттихоук», отлично отработать налет, расчет и посадку и технику пилотирования в зоне. Изучать новую материальную часть на отлично и грамотно эксплуатировать на земле и в воздухе».

Уже 2 ноября нижеперечисленный состав (майор Фигичев, капитаны Покрышкин и Тетерин, лейтенант Фаддеев, старшие лейтенанты Искрин, Паскеев, Речкалов, Козлов, Федоров, лейтенант Труд, старшины Бережной, Табаченко и Шагов, сержант Ершов), сдавший зачеты по знанию самолета «Киттихоук» с мотором «Аллисон», правила эксплуатации и технику пилотирования, был допущен командиром 16-го гиап к самостоятельным полетам на новом самолете.

В ноябре 1942 года 16-й гиап провел только 3 летные смены, причем полеты 26 и 27 ноября выполнялись на самолете У-2 (№ 100816 с мотором М-11-Г № 165180), полученном по указанию главного инженера Закавказского фронта генерал-майора инженерно-авиационной службы Родионова из 44-й полевой авиаремонтной мастерской (ПАМ). Этот самолет был закреплен за механиком звена управления авиаполка гвардии техникомлейтенантом Корницким.

Кроме того, значительное число техсостава было занято на подготовке мест проживания к зиме и не участвовало на занятиях по технической (химической и т. д.) подготовке.

В декабре, в соответствии с приказом командира 229-й иад № 0116 от 28 ноября 1942 года, командование 16-го гиап сумело организовать 12 летных смен (4, 6, 7, 9, 10, 14, 15, 17, 19, 20, 21 и 24 декабря) на самолете «Киттихоук» и УТИ-4. Второй УТИ-4 (№ 1521454 с мотором М-25В № 1913999) по указанию командира 229-й иад был получен исаевской частью из 484-го иап в первый день месяца. Однако прослужил он только полмесяца и 15 декабря был снова передан назад в 484-й иап, а в распоряжение 16-го гиап по указанию командующего 4-й воздушной армии (ВА) был передан прибывший после капремонта из 44-й ПАМ самолет УТИ-4 (№ 1521974 с мотором М-25В № 1913793).

Перед авиаполком гвардии батальонного комиссара Николая Исаева была поставлена основная задача – «выпустить самостоятельно летный состав на самолете Р-40Е». Больше всех летали пилоты 2-й и 3-й эскадрилий (командиры – Леонид Тетерин и Вадим Фаддеев), меньше – 1-й аэ, которой командовал Александр Покрышкин. Несколько летных дней руководителем полетов на аэродроме был лично командир 16-го гиап. Аэродромно-техническое обеспечение всех авиационных частей, дислоцированных на аэродроме Уитаж (п. Манас), осуществлял 443-й батальон аэродромного обслуживания (бао).

Вялотекущий процесс переучивания на новую авиационную технику, учитывая отсутствие достаточного количества самолетов, помещений для занятий, учебных агрегатов, а также капризы осенне-зимней погоды в Дагестане, должен был продолжаться до весны следующего года.

Однако к концу 1942 года в планах вышестоящего советского авиационного командования произошли изменения и программа переучивания на новую материальную часть для некоторых авиационных полков этого соединения, в том числе и 16-го гиап, командующим 4-й ВА была свернута.

Согласно приказу командира 229-й иад от 29 декабря 1942 года № 0153а 16-й гиап под командованием батальонного комиссара Исаева должен был до 31 декабря перебазироваться («сего числа убыть») на аэродром Аджи-Кабул в распоряжение командира 25-го запасного авиационного полка (зап) подполковника Индюшкина, где приступить к переучиванию на новую материальную часть – американский самолет Р-39 «Аэрокобра», получаемый ВВС РККА, так же как и Р-40, по программе ленд-лиза. Основанием для такого решения командира 229-й иад полковника Прокопия СтепаноOвича послужила полученная им шифротелеграмма № 6339/ш командующего 4-й ВА. Однако, как свидетельствуют сохранившиеся документы авиадивизии, приказ на перебазирование Николай Васильевич Исаев получил в штабе авиадивизии в поселке Избербаш (Дагестан) только 30 декабря 1942 года, причем лично в руки.

Для командира 229-й иад такое решение было явно не выстраданное – 16-й гиап не слыл «сладким пряником» для вышестоящего начальства, и он с радостью, наверное, передал его в распоряжение командира 25-го зап. Как указывал тот же полковник Степанович в своем недавнем приказе по дивизии от 17 декабря 1942 года № 0138:

«В 16-м гиап, где слабая дисциплина и расшатан воинский порядок, до сего времени процветают случаи пьянства с дебошем, нерадивое отношение к выполнению приказаний, поломки самолетов, вензаболевания, беспорядочное блуждание людей из полка по разным гарнизонам.

Большое количество аморальных явлений и низкой дисциплины в полку свидетельствуют о слабой партийно-политической работе в полку и подразделениях.

Командиры подразделений не руководят и не управляют своими людьми, не знают, где и чем занимается их каждый боец. Заместители командиров по политчасти своих людей не знают, настроение их не изучают.

В силу этого личный состав полка нередко предоставлен сам себе».

И это констатировалось дивизионным начальством, несмотря на то что командир и военный комиссар 16-го гиап не скупились на взыскания, начиная от дисциплинарных и заканчивая отправкой «злостных нарушителей» в штрафные части, за различные грубые нарушения воинской дисциплины, допущенные подчиненным личным составом во второй половине 1942 года.

Так что в новый 1943 год большое количество личного состава исаевской части, в том числе и командного, вошли «обвешанные, как новогодние елки», взысканиями и дисциплинарными арестами. Комдив таким образом приводил в чувство расслабившихся после фронта пилотов-гвардейцев. Помогал ему в этом и «знаменитый» 227-й приказ Верховного главнокомандующего, получивший громкое название «Ни шагу назад!».

Но наверное, для двоих военнослужащих 16-го гиап конец 1942 года принес и положительные эмоции. Это были Григорий Речкалов и Тамимдар Паскеев. Они 30 декабря приказом командующего войсками Закавказского фронта № 060/н были награждены орденом Красного Знамени, хотя Николай Исаев представлял в конце октября обоих своих подчиненных (командиров авиазвеньев) к награждению высшим советским орденом – орденом Ленина. Но командир 229-й иад и командующий 4-й ВА понизили «градус» награды обоим.

Гвардии старший лейтенант Паскеев Тамимдар Хасьянович (1919 г. р., татарин, в РККА с 1938 года, кандидат в члены ВКП(б) к середине октября 1942 года выполнил 273 боевых вылета. Участвуя в 15 воздушных боях, он сбил один самолет противника и пять – в составе группы.

Гвардии старший лейтенант Речкалов (1920 г. р., в РККА с 1938 года) был поощрен высокой правительственной наградой за лично произведенные в 1941–1942 годах 158 боевых вылетов, в которых он, участвуя в 26 воздушных боях, сбил четыре немецких самолета и в составе группы – два. Кроме этого, сухие строки наградного листа рассказали, что он «при штурмовке войск противника на реке Днестр 22.06.41 года был ранен в ногу и его самолет был поврежден. Чувствуя высокую ответственность перед родиной, он привел самолет на свой аэродром и отлично провел посадку». После этого воздушного боя для Григория Андреевича наступили долгие месяцы лечения и медицинской реабилитации; «отлучение» от фронта – направление в тыловую учебную авиачасть и благополучная, в конечном итоге, «самоволка» в родной, ставший уже гвардейским авиаполк. Кроме командира и начальника штаба 55-го иап, наверное, мало кто знал, что в придачу ко всем этим бедам Григорий Речкалов летал с лета 1941 года с приобретенным заболеванием – дальтонизмом. В мирной жизни пилот с таким диагнозом был бы немедленно списан с летной работы, но на войне каждый «штык» был на счету, а закаленный в боях и омытый кровью в воздушных схватках – вдвойне востребован! Это хорошо понимали и Виктор Иванов и Александр Матвеев! Не цветные, а серые фашистские кресты на вражеских самолетах в прицеле бортового оружия советского «Ишака», «Яка» или, начиная с 1943 года, «Аэрокобры» не мешали Григорию Андреевичу отлично сражаться с прославленными фашистскими асами и многих из них навсегда оставить на советской земле, территории Румынии, Польши и Германии!

Еще два военнослужащих 16-го гиап – два замполита авиаэскадрилий гвардии старший политрук Митяев и гвардии старший политрук Барышев также в канун нового 1943 года приказом 4-й ВА от 29 декабря 1942 года № 07/н были награждены орденом Красной Звезды.

Для Петра Митяева (1914 г. р., в РККА с 1936 года) это была вторая награда.

Первый орден Красной Звезды (приказ ЗКФ от 19.10.42 г. № 024/н) ознаменовал отличную работу Петра Алексеевича как парторга 88-го иап, где он служил с начала Отечественной войны. Для укрепления партийно-политической работы в братском 16-м гиап начальник политотдела 216-й иад направил («За хорошие организаторские способности и большую проведенную воспитательную работу по мобилизации личного состава полка на разгром немецких оккупантов т. Митяев выдвинут на должность комиссара эскадрильи гвардейского истребительного авиаполка») старшего политрука Петра Митяева в «хозяйство» Виктора Петровича Иванова, командира 16-го гиап – и он, прибыв в новую часть 10 июня 1942 года, пришелся ко двору. Особенно для нового командира части (после ранения в июле 1942 года гвардии подполковника Иванова В.П.) гвардии батальонного комиссара Николая Исаева. Два политработника – командир части и комиссар подразделения хорошо понимали друг друга. Наверное, Петр Митяев деятельно, наряду с гвардии старшим политруком Барышевым (1912 г. р., в РККА с 1934 года), бывшим одно время даже врио замполита 16-го гиап, участвовал в «деле Покрышкина» в августе – сентябре 1942 года. Но здесь стоить заметить, что довольно сомнительно предполагать, что это была его личная инициатива. Командирская вертикаль в полку была жесткая, ее поддерживали и начальник штаба, и другие заместители командира части, в том числе и секретарь партбюро авиаполка.

Перебазирование 16-го гиап происходило железнодорожным транспортом, с пересадкой в Баку. Старшим наземного эшелона был назначен замполит части гвардии подполковник Погребной.

По прибытии в город Аджи-Кабул (г. Кази-Магомед, Азербайджан), по приказу начальника гарнизона, личный состав 16-го гиап сначала проходил карантин в течение 14 суток и параллельно обустраивался на новом месте. В этот период городские отпуска, посещение «увеселительных мест», учитывая пристрастие многих гвардейцев к этому, и одиночные выходы военнослужащих части в город категорически запрещались.

Как покажет время, на аэродроме Аджи-Кабул 16-й гиап будет дислоцироваться до 2 апреля 1943 года, получая здесь личный состав, ленд-лизовскую материальную часть и проводя боевое слаживание на земле и в воздухе, готовясь таким образом к предстоящим в этом году боям в небе Кубани и Украины.

Уже 2 января 1943 года на основании приказа командира 229-й иад для дальнейшего прохождения службы в распоряжение командира 494-го иап (Як-1) Северо-Кавказского фронта убыл сверхштатный личный состав 16-го гиап. В их числе были четыре пилота: гвардии младшие лейтенанты Соловьев Леонид Данилович и Чертков Федор Николаевич, а также два гвардии сержанта – Ижко Андрей Мартемьянович и Воробьев Михаил Иванович. Кроме них были переведены в эту же часть 8 военнослужащих инженерно-технического состава.

Какова же дальнейшая военная судьба этих уже бывших летчиков 16-го гиап?

Как оказалось впоследствии, старший летчик 484-го иап (8-й истребительный авиационный корпус (иак) младший лейтенант Воробьев Михаил Иванович (1922 г. р., уроженец Орловской области, Суземского района, образование – 7 классов, в РККА с 1940 года, ВШП (6-й отдельный учебно-тренировочный авиационный полк (оутап) – 1942 год) погибнет в воздушном бою 27 августа 1944 года, с честью выполнив свой солдатский долг.

В июле 1943 года в госпитале от тяжелого ранения умер и летчик Ижко Андрей Мартемьянович (1921 г. р., украинец, образование общее – 10 классов, в РККА с 1940 года, ВШП (6-й оутап) – 1942 год). Он был похоронен на опушке леса в 1 км северо-западнее деревни Новая Балка Болдинского района Смоленской области. Извещение о его смерти было отправлено в Челябинский областной военкомат, для передачи скорбной информации его отцу, проживающему в Магнитогорске (ул. Профсоюзная, барак № 16, кв. 33).

Гвардии младший лейтенант Чертков Федор Николаевич (1915 г. р., уроженец Донбасса, г. Макеевка, образование – 7 классов, ВШП – 1935 год, в РККА – с 1934 года, на фронте с 22.06.41 г., беспартийный) прибыл в 16-й гиап из 6-го оутап в октябре 1942 года (приказ командира 229-й иад от 29.10.42 г. № 089) и был назначен на должность пилота. Летал на самолетах Як-1 и «Аэрокобра».

После убытия из авиационной части гвардии батальонного комиссара Николая Исаева, будучи уже летчиком 563-го иап 283-й иад (16-я ВА), он пропал без вести 9 июля 1943 года. Его следы нашлись после войны в документах немецкого шталага № 373. В них было записано, что пленение младшего лейтенанта 563-го иап произошло 9 июля 1943 года в районе Понари, а доставили его в лагерь для военнопленных 9 сентября 1943 года (лагерный номер – 5166); день его рождения – 21 декабря 1915 года, его довоенная профессия – электросварщик, фамилия его мамы – Гоголева, а проживала семья в Макеевке, по адресу: Советская колония, д. № 163/8. Так что все сходится. Но дальнейших сведений о судьбе Федора Николаевича нет.

Гвардии младший лейтенант Соловьев Леонид Данилович в 1942 году был уже опытным пилотом, летающим на самолете И-16 (налет на 19.09.42 г. – 170 б/в). Его успешная боевая работа была должным образом оценена полковым и дивизионным командованием. Например, по состоянию на октябрь 1942 года командир 229-й иад (приказ № 081) «…за успешное выполнение боевых заданий, за сбережение материальной части и безаварийность» поощрил денежным вознаграждением подчиненный летный состав. При этом командир 16-го гиап гвардии батальонный комиссар Исаев за 5 боевых вылетов получил 1500 рублей, штурман полка гвардии майор Крюков за 20 б/в – 3500 рублей, пилот гвардии лейтенант Соловьев – за 40 б/в – 5000 рублей.

Во втором параграфе этого приказа «за успешно проведенные вылеты на разведку расположения войск противника» два комэска 16-го гиап гвардии майор Фигичев и гвардии капитан Покрышкин за 20 боевых вылетов, выполненных каждым из них, получили по 2000 рублей.

Таким образом, гвардии лейтенант Соловьев выполнил боевых вылетов столько, сколько летали на разведку два лучших командира подразделения части, вместе взятые.

После 1943 года военные пути-дороги Леонида Даниловича прошли в составе авиачастей 11 иак 3-й ВА.

3 января с летным и техническим составом авиаполка начали проводиться теоретические занятия по изучению новой материальной части – американского самолета Р-39 («Белл», модель 14А) (английское название «Аэрокобра») и авиационного мотора «Аллисон», получившего в США обозначение V-1710-35, в экспортном для Великобритании варианте – V-1710-Е4.

До этого времени, в ноябре – декабре 1942 года, летно-технический состав 229-й иад (16-й гиап, 494-й иап, 484-й иап) проходил программу переучивания на самолете Р-40Е «Киттихоук». При этом на аэродроме Манас было выпущено, например, в 16-м гиап в самостоятельный полет 7 человек руководящего состава части: командир авиаполка гвардии батальонный комиссар Исаев, штурман части гвардии майор Крюков, помощник командира по ВСС гвардии майор Фигичев, командиры эскадрилий гвардии капитаны Покрышкин и Тетерин, гвардии лейтенант Фаддеев и командир звена – гвардии старший лейтенант Речкалов. Они в ноябре 1942 года произвели 15 полетов с налетом 22 часов 20 минут. Такой небольшой налет объясняется отсутствием самолетов. Летчики младший лейтенант Мошенский (484-й иап) и лейтенант Фаддеев (16-й гиап), как сказано в приказе командира 229-й иад, «невнимательно отнеслись к технике пилотирования, вывели из строя самолеты, чем задержали выпуск ост альных летчиков», кроме того, капризная погода поздней осени и начала зимы в Закавказье не располагала к производству полетов.

В группе летного состава 16-го гиап, начинавшего переучивание на «Аэрокобру», старшим был назначен командир 1-й аэ гвардии капитан Покрышкин, его заместителем стал командир 2-й аэ гвардии капитан Тетерин.

В группе технического состава – старший инженер авиаполка инженер-капитан Савельев Григорий Федорович (1909 г. р., в РККА с 1931 года), его заместителем был назначен гвардии старший техник-лейтенант Копылов Глеб Николаевич (1914 г. р., в РККА с 1932 года).

В группе авиамотористов старший – инженер части по вооружению старший техник-лейтенант Бессокирный Кузьма Михайлович (1912 г. р., в РККА с 1934 года), его заместитель – старший техник-лейтенант Шадрунов Анатолий Павлович (1916 г. р., в РККА с 1937 года). Общее руководство учебным процессом осуществлял начальник штаба авиаполка гвардии майор Датский Яков Михайлович (1904 г. р., в РККА с 1927 года).

Из-за отсутствия достаточного количества самолетов изучение материальной части проводилось в основном теоретически и не всегда проходило гладко. Так, 18 января 1943 года, согласно расписанию занятий, с 12.00 до 13.50 старший техник по радио 16-го гиап старший техник-лейтенант Лытаев должен был проводить с полковыми учебными группами изучение радиоаппаратуры самолета «Аэрокобра», в первую очередь радиостанции СКР-274. Однако в назначенное время старший группы в учебный класс не прибыл. Инженер-капитан Григорий Савельев обратился за разъяснениями к военному инженеру 3-го ранга Жмудю, на что Яков Маркович ответил ему: «Эти занятия уже проводились и больше проводиться не будут». Такое отношение к изучению новой материальной части со стороны инженера полка по электроспецоборудованию возмутило командира авиаполка. Его указания, чтобы личный состав постоянно углублял свои знания по изучению самолета «Аэрокобра», не выполнялись. Требования командира части были следующими: «Все проводимые теоретические занятия по расписанию, утвержденному мною, должны проводиться с утвержденными конспектами, и ни в коем случае не должны дисциплины переставляться и заменяться, так как изменения в расписании имеют право делать я и мой заместитель по политчасти».

Командир авиаполка посчитал этот срыв занятий чрезвычайным происшествием и наказал старшего техника по радио части Анатолия Лытаева – объявил выговор. Инженерам авиаполка он объяснил, что до этого времени новый самолет личный состав части изучал лишь по американским схемам и чертежам и только несколько раз был на аэродроме, непосредственно знакомился с «железом» американского самолета.

Строгость командования части вполне объяснима – фронт требовал полноценного пополнения новыми, хорошо обученными пилотами и любая расхлябанность летного состава и упрощение форм занятий были недопустимы. Экзамен на передовой у них должен был принимать хорошо подготовленный теоретически и практически летный состав вышколенных немецких «экспертов», неудача в бою с ними – смерть. Так что для советских пилотов цена хорошо выученных домашних уроков была очень высока.

16 января из 25-го зап в 16-й гиап наконец-то поступил первый самолет «Аэрокобра» Р-39 № 138449 с мотором «Аллисон» № АС-42-135022. Он был сразу же зачислен в боевой состав части. Однако уже 18 января эта «Аэрокобра» была передана в 298-й иап, заканчивающий программу переучивания и в числе первых готовившийся убыть на фронт.

С 17 января начались плановые учебные полеты летного состава 16-го гиап, но, так как самолетов на всех не хватало, пилоты исаевской части летали по определенной очереди.

По состоянию на 7 января 1943 года наиболее опытными пилотами авиаполка были: командир части Николай Исаев (налет 1481 час 19 минут, 1726 посадок), штурман Павел Крюков (налет 1241 час 12 минут, 1904 посадки), командир авиаэскадрильи Александр Покрышкин (налет 636 часов 45 минут, 1254 посадки). Они и должны были в первую очередь передавать свой практический опыт молодым пилотам, руководить переучиванием летного состава на новую материальную часть.

Кроме отработки взлета-посадки и полетов по кругу, необходимо было научить молодой летный состав выполнять упражнения по высшему пилотажу (одинарная бочка, двойная бочка, переворот, петля, иммельман, ранверсман, срыв в штопор не более одного витка), причем строго в соответствии с новым Курсом переучивания летного состава и Курсом боевой подготовки 1942 года, не допуская перескакивания в упражнениях. К выполнению фигур высшего пилотажа на иностранных самолетах (Р-39, Р-40Е и «Харрикейн») допускались лишь летчики, тщательно проверенные инструктором на двухместном самолете-истреб ителе.

23 января 1943 года командиру 16-го гиап гвардии батальонному комиссару Исаеву Николаю Васильевичу приказом народного комиссара обороны № 0583 было присвоено воинское звание «подполковник». До него подполковником в части был только замполит – Михаил Акимович Погребной.

27 января комиссией, назначенной Николаем Исаевым, были приняты зачеты у технического состава части по знанию и эксплуатации материальной части самолета «Аэрокобра» с мотором «Аллисон». А уже 29 января у них приняли зачеты по знанию материальной части вооружения самолета «Аэрокобра» – пулеметов «Кольт-Браунинг» калибра 12,7 и 7,62 мм.

Оценки – только хорошие и отличные. При этом командир части приказал инженерам по вооружению принимать зачеты у технического состава два раза в месяц – 15-го и 28-го числа каждого последующего месяца.

В этот же день при производстве тренировочных полетов на аэродроме Аджи-Кабул произошла авария самолета УТ-2 (экипаж: штурман 2-й аэ гвардии старший лейтенант Искрин, пилот – гвардии сержант Никитин).

Авария произошла из-за «неточного выполнения наставления по производству полетов, которое написано кровью товарищей», как написал в приказе об этом инциденте сам командир авиаполка.

Николай Исаев сетовал, что Искрин, как летчик, в некоторых случаях зазнается и пренебрегает элементарными правилами выполнения пилотажа, считая себя хорошо подготовленным пилотом. Фактически же ему еще многому нужно учиться и «выполнять все наставления и указания старших командиров».

Искрин считался опытным пилотом, к началу 1943 года он был уже дважды орденоносцем (гвардии капитан Покрышкин, например, к этому времени имел только один «не боевой» орден Ленина).

Приказами командующего войсками Южного фронта № 0268 от 25 мая 1942 года и командующего войсками Закавказского фронта № 02 от 9 сентября 1942 года пилот 16-го гиап гвардии лейтенант Искрин был награжден двумя орденами Красного Знамени. В сентябрьском приказе вместе с Николаем Михайловичем таким же боевым орденом был награжден и гвардии младший лейтенант Зибин.

К 2 февраля 1942 года, будучи пилотом 131-го иап, лейтенант Искрин выполнил 46 боевых вылетов, из них 26 – на штурмовку, что подтвердил командир 131-го иап майор Давыдков. Но сбитых самолетов на его боевом счету не было. Подписывая наградные документы на Николая Искрина, уже как военнослужащего 16-го гиап, подполковник Иванов отметил, что этим пилотом на самолете И-16 выполнено уже 94 боевых вылета и, участвуя в 11 воздушных боях, им было сбито в составе звена 2 вражеских самолета (без уточнения – где и когда). В заслугу Николаю Михайловичу поставлено и то, что он «хорошо воспитывает летный состав. Его звено является лучшим в эскадрилье и летает без происшествий».

Кроме того, за период с 20 августа 1941 года по 1 марта 1942 года гвардии старший лейтенант Искрин выполнил 53 боевых вылета на штурмовку войск противника. Это хороший результат, так как тот же Александр Покрышкин совершил только 49 вылетов. Кроме них самыми результативными летчиками части были: гвардии капитан Фигичев (86 б/в), гвардии капитан Крюков (70 б/в), гвардии старший лейтенант Тетерин (86 б/в), гвардии старший лейтенант Паскеев (50 б/в).

По состоянию на начало 1943 года гвардии старшим лейтенантом Искриным было сбито (по данным наградного листа на звание Героя Советского Союза) 2 самолета противника: 7 и 17 июля два бомбардировщика Ю-88, которые горящими упали в районе Михайловки и Миллерова, и один Ю-88 был засчитан ему как групповая победа.

16 июля 1942 года «при выполнении боевого задания на штурмовку войск противника в районе Миллерово, звено – ведущий старший лейтенант Искрин, ведомые – старшины Мочалов и Бережной в воздушном бою сбили самолет противника Ю-88, который горящим упал на землю в район Миллерово».

Согласно приказу командира 16-го гиап № 016 от 22 сентября 1942 года 7 июля засчитана воздушная победа над немецким самолетом «Фокке-Вульф» (без номера) трем пилотам части: Искрину, Никулину и Бережному. Сбитый ими вражеский самолет горящим упал в 5 км юго-западнее поселка имени Кагановича (по справочнику Быкова «Советские асы» – Михайловка).

13 октября 1942 года приказом командира 229-й иад № 071 им, всем троим, «за сбитый вражеский самолет Ю-88 в воздушном бою 16.07.42 г.» было выплачено денежное вознаграждение «в размере две тысячи (2000) рублей на троих поровну».

Вместе с тем в наградном листе на награждение Владимира Бережного орденом Красной Звезды читаем, что уничтожение им ФВ-189 запротоколировано в другой день и при других обстоятельствах: «17.07.42 года, выполняя задание Командующего 4-й ВА по прикрытию ж. д. Орехово, где выгружались наши войска, звено, в составе которого находился тов. Бережной, через 30 минут встретило приближающегося к пункту охраны разведчика «Фокке-Вульф-189». Завязался воздушный бой, разведчик уходил. Тов. Бережной искусно атаковал его и сбил, самолет загорелся и врезался в землю». Правда, дата под этим текстом стоит – 22 декабря 1942 года, может быть, что-то изменилось в памяти командования авиаполка или самих летчиков?

19 июля 1942 года состоялся еще один результативный вылет с участием Николая Искрина и Владимира Бережного. Его официальная трактовка также записана в наградных документах последнего:

«…возвращаясь после выполнения задания на штурмовку войск противника в районе МИЛЛЕРОВО, звеном встретили идущий на нашу территорию Ю-88. Старшина БЕРЕЖНОЙ и его ведущий ст. лейтенант Искрин атаковали Ю-88, который сбросил бомбы в поле и начал уходить в облака. Тов. Бережной дал длинную заградительную очередь, самолет загорелся и упал на землю.

Оба сбитых самолета (в том числе 17.07.42 г. – ФВ-189. – Авт.) подтверждаются летчиками полка – майор Крюков, ст. лейтенант Искрин и ст. Мочалов».

Только получается, что Ю-88, сбитого 7 июля 1942 года, не было – был уничтожен, как мы видим по документам штаба 16-го гиап, ФВ-189, да и то как групповая победа (Искрин, Бережной, Мочалов). А с другой стороны, этот тип немецкого самолета, но никак не «Юнкерс-88», был сбит Бережным 17 июля!

Свести концы с концами очень сложно.

Боевая биография старшины Мочалова, запечатленная в наградных документах последнего, подтверждает некоторые эпизоды боевых вылетов, проведенных вместе со своими однополчанами.

Так, что касается боевого вылета, выполненного 16 июля, записано: «…произведя прикрытие своих войск в р-не Орехово, звеном летчики ст. лейтенант Искрин, ст. сержант Никулин и старшина Мочалов встретили разведчика «Фокке-Вульф-189», который был атакован и сбит».

Кроме того, Мочалов отличился 2 августа 1942 года, когда группа вражеских бомбардировщиков в количестве до двенадцати Ме-110 появилась в районе аэродрома Кропоткин. Он в числе первых успел взлететь на перехват немецких самолетов и в воздушном бою, который происходил на глазах личного состава, восхищающегося «смелостью и отвагой сталинских соколов», сбил Ме-110.

За произведенные 160 вылетов на поле боя, участие в 32 воздушных боях, в которых старшина Мочалов сбил один (Ме-110) и в групповом бою три (10, 16 и 28 августа) самолета, гвардии батальонный комиссар Исаев 22 декабря 1942 года представил его к правительственной награде – ордену Ленина. Однако и командир 229-й иад полковник Степанович и командующий 4-й ВА генералмайор авиации Науменко предложили Военному совету СевероКавказского фронта утвердить их решение по этому летчику – наградить орденом Красного Знамени. Приказ состоялся 19 февраля 1943 года, когда 16-й гиап был выведен с фронта и занимался переформированием и переучиванием на новую матчасть.

Возвращаясь к наградному листу на присвоение звания Героя Советского Союза (27.05.43 г.) Николаю Искрину, следует, наверное, предположить, что летчики, участвующие в тех результативных боевых вылетах, уже погибли (Никулин – 07.07.42 г., Бережной – 17.04.43 г., Мочалов – 23.04.43 г.) и, соответственно, групповые воздушные победы перешли, по решению командования части, к единственному оставшемуся в живых летчику.

5 февраля 1943 года командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев Вадим Иванович (фамилия летчика во многих полковых военных документах писалась именно с двумя буквами «д», впоследствии одна буква «д» по какой-то причине была из написания фамилии убрана. – Авт.) донес рапортом командиру своего авиаполка гвардии подполковнику Исаеву, что 3 февраля он вступил в законный брак с гражданкой Лавицкой Людмилой Николаевной, при этом представил в штаб части свидетельство о браке № 9. «Соль» данного рапорта в том, что Вадим Иванович, красивый волжский богатырь, каким запомнили его однополчане, буквально отбил Людмилу Николаевну, также красивую официантку летной столовой батальона аэродромного обслуживания, у летчика 45-го иап Лавицкого Николая Ефимовича (07.12.19 г. р., в РККА с 1939 года, в Отечественной войне с 15.12.41 г.), будущего орденоносца (награжден орденами Ленина, Красного Знамени (трижды), Aлександра Невского, Отечественной войны I степени, медалями), Героя Советского Союза (24.08.43 г.) в составе 100-го гиап.

Однако Людмила Николаевна не принесла счастья ни Фаддееву, ни Лавицкому. Оба ее мужа, Герои Советского Союза, впоследствии погибли: Вадим Фаддеев – 5 мая 1943 года в воздушном бою в небе Кубани; Николай Лавицкий – 10 марта 1944 года в авиакатастрофе на Кавказе. При перелете из Кумтаркала на аэродром Черниговка в районе Гудермеса на высоте 300 м в левой плоскости «Аэрокобры» Николая Лавицкого, из-за замыкания электропроводки, возник пожар. Как предположила комиссия, расследовавшая причины данного чрезвычайного происшествия, из-за этого самолет с небольшим углом пикирования на большой скорости врезался в землю. Летчик парашютом, по невыясненной причине, не воспользовался и погиб на месте падения самолета. Причем Герой Советского Союза гвардии капитан Лавицкий был в это время уже в ранге помощника командира 9-й гиад по воздушно-стрелковой службе и имел на личном боевом счету 23 вражеских самолета, сбитых лично, и два – в паре с ведомым.

Что касается Людмилы Лавицкой-Фаддеевой, то фронтовой солдатский «телеграф» быстро разносил такие личные подробности из жизни «второй половины» знаменитых командиров и до конца войны летчики, в большинстве – суеверные люди, соприкасавшиеся с ней по службе, чурались ее и обходили стороной, как женщину, приносящую беду.

В этот день, 5 февраля, прибыл в 16-й гиап из 494-го иап ЮФ на должность пилота лейтенант Старчиков Николай Алексеевич (1917 г. р., в РККА с 1938 года), в победном 1945 году он станет командиром эскадрильи в составе своего авиаполка, Героем Советского Союза.

Войну с германским фашизмом Николай Старчиков встретил 22 июня 1941 года в составе 12-го иап ВВС ЮЗФ. При этом до июля 1942 года он на самолетах И-16 и Як-1 выполнил 63 боевых вылета на поле боя. С июля 1942 года он проходил переучивание на Липецких курсах усовершенствования командного состава ВВС КА.

10 февраля 1943 года в Аджи-Кабуле командир 16-го гиап издал приказ № 010, в котором довел до личного состава части разбивку личного состава полка по подразделениям и экипажам, согласно штату № 015/284 от 9 сентября 1942 года (32 самолета, 174 человека личного состава) и директивы ВВС Красной армии № 341429с от 21 декабря 1942 года.

Управление:

1. Командир полка, батальонный комиссар Исаев Николай Васильевич.

2. Заместитель командира по политчасти, подполковник Погребной Михаил Акимович.

3. Ординарец командира полка, сержант Виноградов Сергей Гаврилович.

Штаб:

4. Начальник штаба полка, майор Датский Яков Михайлович.

5. Ординарец, красноармеец Кравченко Федор Васильевич.

6. Заместитель НШ по оперативно-разведывательной части, майор Вольский Владимир Прохорович.

7. Начальник связи, он же помощник НШ, майор Масленников Григорий Тимофеевич.

8. Помощник НШ по спецсвязи, старший лейтенант Сулима Андрей Иванович.

9. Писарь старший, Куличев Александр Петрович. Отделение строевое и кадров:

10. Начальник отделения строевого и кадров, старший лейтенант Павленко Леонтий Иванович.

11. Писарь старший, старший сержант Тихомиров Николай Алексеевич.

Начальники служб:

12. Штурман полка, майор Крюков Павел Павлович.

13. Начальник воздушно-стрелковой службы, старший лейтенант Шульга Василий Антонович.

14. Начальник химической службы, капитан Веляев Прокофий Алексеевич.

15. Старший врач полка, военврач 2-го ранга Козявкин Митрофан Иванович.

Партийно-политический аппарат:

секретарь первичной партийной организации, секретарь первичной комсомольской организации – совместители.

Техническо-эксплуатационная служба:

16. Старший инженер полка (он же – заместитель командира полка по эксплуатации), инженер-капитан Урванцев Аполлинарий Егорович.

17. Инженер полка по вооружению, старший-техник лейтенант Бессокирный Кузьма Михайлович.

18. Инженер полка по электро– и спецоборудованию, военный инженер 3-го ранга, Жмудь Яков Маркович.

19. Техник радиостанции, старший техник-лейтенант Лытаев Анатолий Петрович.

20. Техник по фотооборудованию, старший техник-лейтенант Шишкин Виктор Иванович.

21. Укладчик парашютов, он же завскладом, красноармеец Михальчева Клавдия Егоровна.

22. Укладчик парашютов, он же завскладом, красноармеец Маркина Алевтина Романовна.

23. Укладчик парашютов, он же завскладом, красноармеец Бабкова Мария Ивановна.

24. Писарь, старший по учету самолетов и моторов, сержант Куфтырев Петр Васильевич.

Звено управления полка – механик авиационный (3 человека), моторист авиационный (2 человека) – 5 человек. Матчасть – два боевых самолета и один У-2 (УТ-2).

Боевой расчет летчиков 16-го гиап (без наземного технического персонала. – Авт.) по эскадрильям следующий:

1-я эскадрилья

1. Командир аэ, капитан Покрышкин Александр Иванович.

2. Замкомандира по политчасти, капитан Митяев Петр Алексеевич.

1-е звено

1. Командир звена, старший лейтенант Речкалов Григорий Андреевич.

2. Пилот, красноармеец Степанов Иван Платонович.

3. Старший пилот, старшина Голубев Александр Федорович.

4. Пилот, старший сержант Табаченко Петр Петрович.

2-е звено

1. Замкомандира аэ – штурман, старший лейтенант Паскеев Тамимдар Хасьянович.

2. Пилот, старший сержант Островский Василий Поликарпович.

3. Старший пилот, старший лейтенант Козлов Борис Васильевич.

4. Пилот, старшина Шагов Николай Гаврилович.

Адъютант аэ, капитан Абрамов Василий Филиппович.

2-я эскадрилья

1. Командир аэ, капитан Тетерин Леонид Владимирович.

2. Замкомандира по политчасти, капитан Барышев Михаил Яковлевич.

3-е звено

1. Командир звена, старшина Науменко Николай Данилович.

2. Пилот, лейтенант Сутырин Михаил Иванович.

3. Старший пилот, старшина Бережной Владимир Емельянович.

4. Пилот, старший сержант Сапунов Дмитрий Герасимович.

4-е звено

1. Замкомандира аэ – штурман, старший лейтенант Искрин Николай Михайлович.

2. Пилот, старший сержант Никитин Виктор Никитович.

3. Старший пилот, старшина Мочалов Никита Семенович.

4. Пилот, сержант Савин Иван Федорович.

Адъютант аэ, капитан Медведев Иван Михайлович.

3-я эскадрилья

1. Командир аэ, лейтенант Фаддеев Вадим Иванович.

2. Замкомандира по политчасти, капитан Воронцов Петр Павлович.

5-е звено

1. Командир звена, младший лейтенант Вербицкий Степан Яковлевич.

2. Пилот, старший сержант Чесноков Виктор Алексеевич.

3. Старший пилот, лейтенант Ершов Николай Николаевич.

4. Пилот, старший сержант Ефимов Николай Ефимович.

6-е звено

1. Замкомандира аэ – штурман, старший лейтенант Федоров Аркадий Васильевич.

2. Пилот, лейтенант Труд Андрей Иванович.

3. Штурман полка, майор Крюков Павел Павлович.

4. Пилот, старший сержант Моисеенко Яков Анисимович.

Адъютант аэ, старший лейтенант Коцюбинский Станислав Зеновович.

Технико-эксплуатационная часть – старшие техники эскадрилий, они же помощники командира эскадрильи по эксплуатации (3), механики авиазвена (6), механики авиационные (30), мотористы авиационные (24), техники авиавооружения (3), механики авиавооружения (3), мастера авиавооружения (12), стрелки авиавооружения (18), механики по радио (3), механики по электроспецоборудованию (3), механики по авиаприборам (3), мастера по кислородному оборудованию (3) – всего 114 военнослужащих.

После сдачи зачетов по знанию материальной части самолета «Аэрокобра» летный состав, пока не имея самих новых самолетов, приступил к тренировкам на самолетах УТИ-4 и Як-7.

С 16 февраля 1943 года 45-й иап, укомплектованный по штату 015/174, с аэродрома Аджи-Кабул первым был отправлен на фронт, в состав действующей армии. С 9 марта подчиненные Ибрагима Дзусова в составе 216-й смешанной авиационной дивизии (сад) приступили к боевой работе с аэродрома Краснодар, имея на вооружении десять Р-39D-2 (номера: 41-38416, 427, 429, 431, 433, 446, 451, 456, 458, 462), одиннадцать P-39K-1 и девять P-40E-1 (номера от 41-36941 до -36944, от 41-36947 до -36950 и № 1773). При этом в составе 45-го иап было 13 молодых пилотов и 18 летчиков с определенным боевым опытом. На вооружении 1-й и 3-й аэ находились самолеты «Аэрокобра», 2-й аэ – «Киттихоук».

17 февраля для дальнейшего прохождения службы в должности пилотов 16-го гиап прибыли два ровесника (оба – 1917 г. р.) младшие лейтенанты Маметов Якуб и Горохов Павел. Если бывший пилот 55-го иап Якуб Маметов возвратился в часть после залечивания ран, полученных в воздушном бою в июне 1941 года, последующей выписки из госпиталя и прохождения реабилитации, то Павел Михайлович Горохов боевого опыта не имел и с самолетом Р-39 не встречался в своей летной практике.

Вместе с ними в полк прибыл (возвратился) с курсов штурманов в Кировабаде заместитель командира 1-й аэ гвардии старший лейтенант Паскеев и приступил к исполнению своих служебных обязанностей.

18 февраля 1943 года состоялся приказ командующего 4-й ВА (№ 013/н), в котором генерал Науменко за боевые отличия на фронте наградил большую группу личного состава своего объединения, среди них несколько военнослужащих 16-го гиап: гвардии старшину Бережного Владимира Емельяновича (орден Красной Звезды) и гвардии капитана Абрамова Василия Филипповича (медаль «За боевые заслуги»).

При этом стоит заметить, что гвардии батальонный комиссар Исаев представлял своих подчиненных командира звена Владимира Бережного за два сбитых самолета противника (ФВ-189 и Ю-88) к награждению орденом Красного Знамени, а адъютанта 1-й аэ (в подчинении – 57 военнослужащих летного и техсостава) Василия Абрамова – орденом Красной Звезды, но, как видим, в итоге решение командира 229-й иад не совпало с мнением командира 16-го гиап.

С 11 марта на аэродром Аджи-Кабул начали поступать «Аэрокобры», предназначенные непосредственно для укомплектования 16-го гиап. Считается, что некоторые летчики авиачасти Исаева сами летали в Иран за ними, однако документальных подтверждений пока не получено.

17 марта 1943 года 32 самолета Р-39 «Аэрокобра», полученные от 25-го зап, были зачислены в боевой состав авиаполка и записаны в книги регистрации самолетов и моторов части, согласно приемо-сдаточным актам.

В последующие дни начались интенсивные полеты, правда не всегда проходившие без происшествий.

Так, 22 марта 1943 года пилот 1-й аэ – гвардии старший сержант Табаченко Петр Петрович (1918 г. р., украинец, уроженец д. Ягановка Сумской области, образование – 7 классов и 3 курса Кировоградского строительного техникума, Херсонская отдельная авиационная школа инструкторов-летчиков 1939 года, прибывший в 16-й гиап 29.09.42 г. из 6-го оутап (командир – полковник Губанов Д.А.) 4-й ВА) выполнял плановый учебно-тренировочный полет по упражнению № 13б на самолете «Аэрокобра» по программе переучивания летчиков на новой материальной части. При выполнении фигуры иммельман, вследствие малой скорости в верхнем положении, самолет сорвался в перевернутый штопор. Пилот Табаченко, не поняв сущности штопора, так как впервые находился в положении перевернутого штопора, запоздал дать рули управления на вывод из создавшегося положения. После взял ручку управления на себя и перевел самолет в нормальный штопор после двух-трех витков. Выводя самолет из нормального штопора, пилот дал ручку управления от себя и газ, при этом поставив ноги (рули управления) в нейтральное положение. Самолет вышел из штопора на высоте только 500–600 м от земли.

Командир 16-го гиап указал на основные причины предпосылки к летному происшествию: «…можно считать, что личный состав недостаточно усвоил методику и технику выполнения фигур высшего пилотажа, особо фигуру «штопор», и до некоторой степени теряется при попадании в сложную обстановку, не справляясь своевременно с управлением самолета. Недостаточно учитываются ошибки, допускаемые в технике пилотирования, как на послеполетных разборах, так и на предполетной подготовке».

При этом он приказал командирам эскадрилий проработать с летным составом методические указания по технике пилотирования на самолете «Аэрокобра», обратив особенное внимание на выполнение фигур высшего пилотажа, особенно тщательно изучить параметры и способы ввода и вывода самолета из штопора, а также действия пилотов при случайном срыве в нормальный и перевернутый штопор. Кроме этого, проверить весь летный состав части на самолете УТИ-4 или Як-7 на срыв в штопор и вывод самолета из штопора.

Пилотаж на самолете «Аэрокобра» по выполнению фигур высшего пилотажа рекомендовано было производить на высоте не ниже 13 000 футов и пилотировать, строго придерживаясь зоны пилотирования и не над горами.

На всех послеполетных разборах и предполетной подготовке тщательно разбирались допускаемые ошибки летчиков в технике пилотирования, не допуская ни одного случая неразобранным, доводя недостатки и ошибки своевременно до каждого летчика.

К 2 апреля 1943 года 16-й гиап был сфоpмиpован по штату 015/174 в количестве 32 экипажей и убыл на Северо-Кавказский фронт в состав 216-й сад 4-й ВА, имея на вооpужении четырнадцать Р-39L-1 (модель 26В), семь P-39K-1 (модель 26А) и одиннадцать P-39D-2 (модель 26Д), все с авиационными моторами «Аллисон» V-1710-63 мощностью 1325 л. с. При этом модели Р-39L и D-2 были укомплектованы трехлопастными воздушными винтами фирмы «Кертисс-электрик», а модель P-39K – винтами «Аэропродактс».

Вооружение «Аэрокобр», в зависимости от модификации и серии самолета, было различным, но в базовом варианте оно состояло из авиационной пушки калибра 20 мм (боекомплект 60 авиаснарядов), двух синхронных фюзеляжных пулеметов фирмы Colt-Browning M-2 (281 патрон на пулемет) калибра 12,7 мм и четырех крыльевых пулеметов калибра 7,62 мм (БК – 500– 1000 авиапатронов).

Причем на самолетах серии D-2 для уменьшения взлетной массы самолета боекомплект фюзеляжных пулеметов был сокращен с 270 до 200 патронов, а крыльевых – с 1000 до 50 патронов на каждый пулемет.

На последующей модификации Р-39Q (модель 26) устанавливался авиационный мотор «Аллисон» V-1710-85 мощностью 1200 л. с. и пушка калибра 37 мм (БК – 30 авиаснарядов). Кроме того, четыре крыльевых пулемета были заменены двумя крупнокалиберными (12,7 мм), размещенными в обтекателях под крылом.

Практически все серии «Аэрокобр» отличались комплектами радиооборудования и вместимостью внутренних топливных баков самолетов (от 450 л), однако при этом была возможность использовать подвесные топливные баки.

Вот полный список новой материальной части, на которой 16-й гиап вылетал с Закавказья на фронт:

Генерал-майор авиации Борман А.В., командир 216-й смешанной авиационной дивизии (42-й гиап, 57-й гиап, 45-й иап), знал о прибытии в свое подчинение новой «отдохнувшей» в тылу авиационной части, перевооруженной на импортную авиатехнику и полностью укомплектованной летным и техническим составом, из которых многие имели значительный боевой опыт, что, несомненно, радовало комдива.

2 апреля 1943 года с аэродрома Аджи-Кабул на аэродром Кутаиси вылетели начиная с 15.00 32 летчика 16-го гиап. Состав летного эшелона был следующий: Исаев, Крюков, Шульга, Покрышкин, Паскеев, Речкалов, Козлов, Голубев, Степанов, Шагов, Островский, Табаченко, Маметов, Тетерин, Искрин, Бережной, Науменко, Сутырин, Сапунов, Мочалов, Никитин, Савин, Старчиков, Фаддеев, Федоров, Вербицкий, Ершов, Труд, Чесноков, Моисеенко, Ефимов, Горохов. В 16.50 последние два пилота части (Ефимов и Горохов) благополучно приземлились на аэродроме Кутаиси. За время перелета встречи с противником в воздухе не было, боеприпасы летным составом не расходовались. На шесть дней по различным причинам задержалась на аэродроме Кутаиси исаевская авиационная часть.

Только 8 апреля продолжился перелет 16-го гиап на фронт. Маршрут следования: аэродром Кутаиси – аэродром Краснодар.

Первой вылетела группа из 22 «Аэрокобр» под управлением командира авиаполка Николая Исаева. Вместе с ним перебазировались пилоты Шульга, Покрышкин, Паскеев, Речкалов, Козлов, Голубев, Степанов, Шагов, Маметов, Бережной, Науменко, Савин, Тетерин, Искрин, Сутырин, Сапунов, Табаченко, Островский, Никитин, Старчиков и Мочалов. Перелет двух эскадрилий авиаполка прошел благополучно.

Перелет 3-й аэ 16-го гиап (командир – гвардии старший лейтенант Фаддеев) в количестве 10 самолетов «Аэрокобра» с аэродрома Кутаиси на аэродром Тбилисская не обошелся без ЧП.

Ведущим группы был назначен сам командир эскадрильи, несмотря на то что в ее составе был штурман части Павел Крюков. Взлет пилоты произвели с аэродрома Кутаиси в 16.10, крайний самолет приземлился на аэродроме Тбилисская в 17.40. При посадке командир звена гвардии младший лейтенант Вербицкий потерпел аварию, причиной которой явилась потеря им ориентировки при планировании. Командир звена Вербицкий посадку произвел на пахоту вне аэродрома. Из-за мягкого грунта на месте посадки его самолет скапотировал. В результате аварии летчик получил легкие ушибы, но самолет «Аэрокобра» № 138430 был разбит и ремонту не подлежал. Авиационный мотор «Аллисон» У-1710-63 № 135027 и оставшиеся пригодные приборы и агрегаты с поврежденного самолета были погружены 103-й технической командой 25-го района авиационного базирования (РАБ) на платформу на железнодорожной станции Кавказская и направлены на железнодорожную станцию Елыжанка Сталинградской области. 11 апреля мотор поврежденной «Аэрокобры» был сдан представителем 16-го гиап техником-лейтенантом Беляевым в армейскую разделочную базу.

Остальные 9 самолетов группы Фаддеева (Крюков, Фаддеев, Федоров, Ефимов, Ершов, Моисеенко, Чесноков, Труд, Горохов) произвели посадку нормально.

В этой группе летел и штурман авиаполка гвардии майор Крюков, однако он, по мнению командира части, не принял решительных мер для восстановления потерянной ориентировки в воздухе подчиненным, а понадеялся на ведущего группы, что и сказалось на выполнении боевой задачи.

Командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев жестко указал на виновников данного происшествия: «Ведущий группы – гвардии старший лейтенант Фаддеев и штурман авиаполка гвардии майор Крюков».

Александр Иванович Покрышкин в книге «Познать себя в бою» об этом эпизоде пишет следующее: «К вечеру… отсутствовала эскадрилья Фадеева. Оправдались мои предположения. Приняв разлив Кубани, подступающей к Краснодару с запада, за залив Азовского моря, ведущий Павел Крюков изменил курс и увел свою группу правее. Самолеты сели вынужденно на пустующий грунтовой аэродром в районе Тихорецка. Посадка на последних литрах бензина прошла организованно, без поломок. Туда были направлены бензовозы, и утром летчики должны вернуться в полк. Узнав, что у боевых товарищей все в порядке, мы вздохнули с облегчением».

Так как это «организованно, без поломок»? Выходит, это командир полка неправильные приказы пишет в ходе боевых действий?

Первый день нахождения 16-го гиап на Северо-Кавказском фронте (09.04.43 г.) описан в книге Тимофеева «Кубанская битва» следующим образом:

«9 апреля командир 16-го гвардейского полка Н.В. Исаев распорядился сделать облет линии фронта двумя эскадрильями в составе четырнадцати самолетов. Покрышкин предлагает первые вылеты делать четверками или шестерками, поскольку группа более чем из восьми самолетов становится маломаневренной. В ответ Александр Иванович получает резкую отповедь и очередное приказание «не мешать». Снова нелетающий командир, по оценке Покрышкина, «имея смутное представление о динамике боевого вылета и боя истребителей, о тактике действий противника, давал указания, оторванные от действительной обстановки в воздухе».

Вадим Фадеев при виде плотного строя «аэрокобр», полетевших к переднему краю на одной высоте, возмущался:

– Саша, ты посмотри, что они делают. Они же столкнутся между собой…

– Это еще не так страшно, Вадим! Вот если встретятся с «мессами», то кого-то мы сегодня недосчитаемся… Эта его идея нам дорого может обойтись.

– Пусть меня под суд отдадут, но я не полечу на облет. Это же глупость!

– Согласен, но у нас мало власти с тобой. Может быть, повезет и все обойдется нормально.

…Легкой добычи «эксперты» люфтваффе не упускали. Пара «мессершмиттов», применив излюбленную атаку на скорости из облаков, снайперской очередью сбила одну из «кобр» и тут же оторвалась от преследования. Летчику удалось спастись, остальные, как пишет Покрышкин, «были в подавленном настроении… Психологическую травму на парашюте не спустить». Исаев после разговора с Фадеевым отменил такой же облет его эскадрильей.

Участие самого Покрышкина в облете Исаев вынужден был отменить еще раньше. Из штаба дивизии поступил приказ направить группу в район Крымской навстречу ожидаемым немецким бомбардировщикам».

Однако «Журнал боевых действий 16-го гиап», как мы увидим дальше, не отражает вышеописанные пассажи мемуариста. Там запротоколировано с армейской точностью, кто, в какое время и какие задачи выполнял и каков результат боевой работы летчиков авиаполка.

9 апреля 1943 года в 8.40 первыми в воздух с аэродрома Краснодар, на котором располагалось управление и КП 216-й смешанной авиадивизии (сад), поднялось три пары «Аэрокобр» 16-го гиап под управлением командира 1-й аэ гвардии капитана Покрышкина Александра в составе: Покрышкин – Голубев, Речкалов – Степанов, Паскеев – Козлов. Боевая задача (не облет линии фронта) была поставлена следующая – прикрытие наземных войск в районе Абинской.

При возвращении с боевого вылета на свой аэродром 5 самолетов покрышкинской группы произвели посадку нормально, а «Аэрокобра» гвардии старшего лейтенанта Речкалова потерпела аварию. Летчик не учел наличия попутного ветра на глиссаде, поэтому посадочная скорость «Аэрокобры» была им превышена, и его самолет выкатился за пределы бетонной взлетно-посадочной полосы на мягкий грунт. Передняя стойка шасси его самолета сложилась, и «Аэрокобра» развернулась влево. В результате была поломана и передняя носовая и левая основная стойки шасси, разбита левая консоль крыла и погнут воздушный винт. Повреждения «Аэрокобры» были тяжелыми. Самолет силами полковых авиамехаников отремонтировать не представлялось возможным, и его отправили на восстановление в дивизионные ПАМ.

После заруливания «Аэрокобр» на свои стоянки ведущий группы Александр Покрышкин на КП авиаполка доложил, что в районе Крымская – Абинская они видели, как одна «Аэрокобра» (Ивана Степанова) и 4 самолета ЛаГГ-3 на высоте 5500 м вели воздушный бой с двумя немецкими истребителями Ме-109. Оставшаяся пятерка Р-39 в районе Абинской наблюдала за одним «Мессершмиттом», который от атаки советских самолетов ушел с пикированием.

Автором первой воздушной победы 16-го гиап в 1943 году стал пилот красноармеец Иван Степанов, который в 9.20 в районе Крымская – Абинская сбил вражеский самолет (Ме-109 ушел с белым дымом и снижением). Это подтвердил его комэск гвардии капитан Покрышкин.

В фюзеляже «Аэрокобры» Степанова механики нашли 5 мелкокалиберных пробоин, остальные самолеты группы были без повреждений.

Расход боеприпасов группы Покрышкина за этот вылет составил 48 авиапатронов калибра 12,7 мм и 70 авиапатронов калибра 7,62 мм.

Каким способом производился подсчет израсходованных боеприпасов? Оригинальная компоновка «Аэрокобры» позволяла накапливать звенья пулеметной ленты и стреляные гильзы в специальных нижних отсеках фюзеляжа самолета (для сохранения центровки летательного аппарата), поэтому по прилете на свой аэродром мастер авиавооружения (на самолете Ивана Степанова, например, им был гвардии сержант Афанасьев Николай Васильевич (1917 г. р., в РККА с 1938 года), открыв соответствующие лючки, мог на земле пересчитать израсходованные в данном вылете авиационные снаряды и патроны и доложить фактический расход БК по команде.

Покрышкин и Голубев пробыли в воздухе в первом боевом вылете на СКФ 1 час 20 минут, Речкалов – ровно час, остальные три пилота – по 50 минут.

В 11.25 на самолете «Аэрокобра» с бортовым номером 200 с аэродрома Тбилисская взлетел гвардии майор Крюков. Через 20 минут он благополучно приземлился на аэродроме Краснодар.

В 13.05 на выполнение боевого задания (прикрытие наземных войск в районе Гладковский – Шептальский – колхоз имени Кирова) вылетела шестерка «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Тетерина. Ведомым командира 2-й аэ был пилот Науменко. Две другие пары составили пилоты: Искрин – Старчиков, Мочалов – Савин.

В районе Гладковского наши летчики наблюдали за 2 немецкими истребителями Ме-109, которые, заметив численно превосходящий их патруль советских «Аэрокобр», бой не приняли и быстро ушли в облачность. Группа Тетерина продолжала патрулирование на высоте 3000–5000 м и организованно в 14.10 приземлилась, не израсходовав ни одного авиаснаряда или патрона.

Сразу же после посадки группы Тетерина командир 16-го гиап снова выпустил на боевое задание шестерку «Аэрокобр» под управлением комэска-1 Александра Покрышкина. Ведомым у него полетел уже Григорий Речкалов, правда не на своем самолете. Ведомым Мочалова вылетел пилот Табаченко, ведомым Степанова – Александр Голубев. Наша «перекроенная» группа, патрулировавшая на высоте 4500 м, за час полетного времени так же, как и предыдущая группа, противника в воздухе не встретила. Авиационное оружие советских летчиков не «выстрелило», расхода боеприпасов не было.

В 17.00 последняя в этот день шестерка «Аэрокобр» под управлением гвардии старшего лейтенанта Искрина вылетела на патрулирование в заданный район. Вместе с ним поднялись в воздух на выполнение боевого задания пилоты Бережной, Мочалов, Савин, Сапунов и Сутырин. И этот вылет летчиков 2-й аэ прошел безрезультатно. Боестолкновений с противником в воздухе не было.

В 18.15 все самолеты искринской группы зарулили на стоянки. Боевая работа авиаполка на сегодня закончилась.

25 боевых вылетов совершили летчики 16-го гиап за 9 апреля, провели один воздушный бой, сбили один истребитель врага (пилот – красноармеец Иван Степанов) и не потеряли в воздухе ни одной «Аэрокобры» – таков итог первого дня ведения боевых действий авиаполком гвардии подполковника Исаева в составе 216-й сад (командир – генерал-майор авиации Борман А.В.) ВВС Северо-Кавказского фронта.

За два летных происшествия, произошедшие до 10 апреля в 16-м гиап, в результате которых было выведено из боевого состава полка два самолета, виновные получили строгие взыскания.

14 апреля командир 16-го гиап объявил в приказе по авиаполку – за посадку самолета Р-39 «Аэрокобра» вне аэродрома (при перелете с Закавказья на фронт), в результате чего самолет был поломан, – штурману авиаполка и командиру 3-й аэ выговор, с командира звена младшего лейтенанта Вербицкого приказал удерживать в течение четырех месяцев по 25 % из зарплаты в счет возмещения причиненного ущерба.

За невнимательность и плохую осмотрительность при посадке на аэродром Краснодар, в результате чего самолет выведен из строя на пять суток, командир звена гвардии старший лейтенант Речкалов был арестован на трое суток домашнего ареста с удержанием 50 % денежного содержания за каждый день ареста.

Однако долго «прохлаждаться» на земле Григорию Речкалову не пришлось. Строгость наказания, видно, пошла на пользу, да и боевая обстановка в воздухе не располагала к «укрытию» опытных пилотов под арестом. Как видим, и 9 и 10 апреля Речкалов продолжал летать на боевые задания. 11 апреля в составе 4 самолетов «Аэрокобра» он вылетел на прикрытие боевых порядков своих войск в районе станиц Абинская и Крымская. В этом районе группа встретила 2 немецких истребителя Ме-109, которые, маскируясь солнцем, начали атаковать вторую пару его ведомых. Речкалов заметил эту хитрость врага и пришел на помощь товарищам. Противник пытался уйти от огня «Аэрокобр» резким пикированием, но Речкалов, умело сочетая огонь с маневром, с дистанции 40–50 м начал расстреливать немецкий самолет и в итоге сбил один «Мессершмитт». Самолет противника, по докладу пилота, упал в озеро в 1,5–2 км севернее Абинской. Так он записал на свой боевой счет первый сбитый немецкий самолет на Кубани.

Воздушную победу Речкалова подтвердили ведущий группы – гвардии капитан Покрышкин и ведомый Речкалова – гвардии старший сержант Табаченко.

В апреле 1967 года за круглым столом журнала «Знание – сила» встретились участники «Кубанского сражения» – грандиозной воздушной битвы, которая развернулась в небе над Кубанью весной 1943 года. В редакции журнала собрались: дважды Герой Советского Союза маршал авиации Савицкий; дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации Речкалов; Герой Советского Союза генерал-майор авиации Авдеев; генерал-майор авиации Борман; Герой Советского Союза полковник Лебедев; Герой Советского Союза полковник Тищенко – автор книги «Ведомые» Дракона»; Герой Советского Союза полковник Шмелев; полковник Калинин – автор книги «Истребители над «Голубой линией»; полковник Журавлев; литератор Погребной – автор книги «Человек из легенды».

Григорий Речкалов поделился своими воспоминаниями о тех годах:

«Мы прилетели на Кубань 8 апреля. Первым в нашем полку открыл счет сбитых самолетов Миша Сутырин. 9 апреля в восемь часов утра он в районе станицы Анастасиевская вогнал в плавни «Мессершмитт-109».

Я свой кубанский счет открыл одиннадцатого, а Покрышкин – двенадцатого апреля».

Однако в «Журнале учета сбитых самолетов противника 16-го гиап» первый сбитый самолет после прибытия авиаполка Исаева на фронт записан на пилота красноармейца Степанова Ивана Платоновича. В 9.20 9 апреля он имел боестолкновение с немецким истребителем, в результате «Ме-109 уходил со снижением с дымящим мотором. Подтверждает – капитан Покрышкин». Но, как сейчас известно, немецкие летчики нередко уходили от преследования с пикированием или на форсаже, при этом авиамотор самолета выбрасывал большое количество дымовой смеси, что наши пилоты считали результатом попадания своей пушечно-пулеметной очереди. Непонятно, правда, как немецкий самолет атаковал ведомый Речкалова, а не ведущий и как «дымящий» самолет засчитали за сбитый.

При этом следует сказать, что расход боеприпасов шести «Аэрокобр» в этом вылете был следующий: израсходовано авиапатронов калибра 12,7 мм – 48 шт., а калибра 7,62 мм – 70 шт.

Однако в этой же графе, где запротоколирована воздушная победа Степанова, то есть 9 апреля 1943 года, ниже, совершенно другими чернилами вписана фамилия Покрышкин и ему также зачтена воздушная победа над Ме-109. Свидетелями этого события записаны летчики Речкалов, Старчиков и Степанов. Однако лейтенант Старчиков 9 апреля только один раз поднимался в воздух, и то в составе своей эскадрильи, в паре с Николаем Искриным, и видеть воздушную победу командира 1-й аэ гвардии капитана Покрышкина никак не мог. Да и «Журнал боевых действий» это не подтверждает, как и Григорий Андреевич не вспомнил этот сбитый Покрышкиным «Мессершмитт». А был ли мальчик?..

10 апреля погода стояла пасмурная: облачность – 10 баллов (высота 4000–4500 м), видимость – до 10 км. Первый вылет в 7.48 совершила группа из 6 «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Тетерина в составе: Тетерин – Старчиков, Бережной– Сапунов, Науменко – Сутырин. С боевой задачей по прикрытию наземных войск в районе патрулирования летчики справились.

По возвращении на свой аэродром командир 2-й аэ доложил, что в районе Анастасьевки на высоте 2000–3000 м они провели бой парами с 4 немецкими истребителями Ме-109. В этом воздушном бою около 8.20 пилот гвардии лейтенант Сутырин сбил Ме-109, который упал в районе севернее Анастасьевки. Подтвердили воздушную победу гвардии младший лейтенант Науменко, лейтенант Старчиков и радиостанция наведения с позывным «Белка».

В 8.30 старший пилот гвардии младший лейтенант Бережной также сбил «Мессершмитт» в том же районе. Как записано в полковых документах: «Ме-109 задымился и ушел со снижением к земле, падение не наблюдалось».

Практически сразу же после посадки группы Тетерина, в 8.55 в воздух поднялась шестерка «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Покрышкина в составе: Покрышкин – Паскеев, Шагов– Островский, Козлов – Голубев.

Однако в своих мемуарах Покрышкин пишет, что Исаев назначил ведущим группы на этот вылет не его, а заместителя командира – штурмана эскадрильи гвардии старшего лейтенанта Паскеева, а Покрышкин своей парой (Покрышкин – Голубев) прикрывал его звено. Но в «Журнале боевых действий» порядок и перечень вылетающих летчиков был именно такой, первой стоит фамилия Покрышкин. Кроме того, Александр Иванович вспомнил, что ведомым у Паскеева был летчик Савин и он (Покрышкин) после вылета с ним разговаривал и Савин давал ему объяснения – но, как мы видим из официального полкового документа, Савин даже в воздух вместе с ними не поднимался. Ошибки с составом и датой вылета быть не может, так как есть реперная точка – в этом вылете погиб летчик Голубев. После этого вылета фамилия сержанта Александра Голубева больше никогда не встретится в «Журнале боевых действий».

Боевая задача группе Покрышкина/Паскеева была поставлена кратко – прикрытие наземных войск в районе колхоз «Красный табаковод» – поселок Гладковский – станица Украинская – Шептальский – Верхний Ставропольский – колхоз имени Кирова.

В районе Крымская – Абинская наши летчики провели на высоте 3200–3500 м воздушный бой с 10 немецкими истребителями Ме-109. После атаки «Аэрокобр» часть самолетов противника от боя сразу уклонилась, а часть ушла с пикированием на свою территорию.

Перипетии этого воздушного противостояния доподлинно неизвестны, однако точно зафиксировано, что в 9.50 через КП авиаполка «по радио капитан Покрышкин вызвал помощь». К этому времени в небе остался только он сам. Пилот Островский возвратился домой в 9.30, Паскеев и Шагов в 9.50 совершили посадку на аэродроме базирования, судьба опытной пары в составе Голубева и Козлова оставалась неизвестной.

Как вспоминает в мемуарах Покрышкин, когда по прилете он спросил у техника самолета о судьбе Голубева – тот ответил, что «он и Козлов не садились. По времени у них уже кончилось горючее».

Комэск-1 многозначительно заметил: «Все ясно. Молодых летчиков, видимо, сбили».

Ох, Александр Иванович, Александр Иванович, это Голубев и Козлов – молодые летчики?!

Борис Козлов с первого дня войны на фронте, Александр Голубев – с августа 1941 года, оба награждены орденом Красного Знамени (тогда как Покрышкин имел на это время только не очень «уважаемый» в авиации орден Ленина). Первый провел больше 180 боевых вылетов, второй – больше 215 и сбил лично два немецких самолета. Какие же они «молодые»!

После выяснения причин невозвращения с боевого задания двух пилотов покрышкинской группы выяснилось, что «…тов. Козлов проявил в этом бою героизм и отвагу. Зная, что боеприпасы израсходованы, пошел на таран противника, в результате чего самолет противника горящим упал в районе Кр. Табаковод. Сам тов. Козлов выпрыгнул с парашютом, при выпрыгивании получил удар стабилизатором, при ударе потерял сознание, в которое пришел в полевом госпитале». Правда, факт воздушного тарана немецкого самолета старшим летчиком Борисом Козловым был отражен только в наградном листе на последнего, подписанном Николаем Исаевым 15 июня 1943 года. Но, несмотря на то что мнение командира 16-го гиап (наградить гвардии старшего лейтенанта Козлова вторым орденом Красного Знамени, первым он был награжден 25.05.42 г.) поддержал и командир 216-й сад подполковник Дзусов, командующий 4-й ВА наградил его за этот воздушный бой орденом Отечественной войны II степени.

В 9.55 на помощь Александру Покрышкину срочно взлетела пятерка «Аэрокобр» под управлением замкомандира 2-й аэ Николая Искрина (Искрин, Науменко, Бережной, Сутырин и Савин). Кто-то один из пилотов этой группы остался без ведомого, но, наверное, только такое количество боеготовых летчиков мог поставить под ружье в тот момент командир авиаполка, или же это было сделано специально – «под Покрышкина», оставшегося в одиночку в небе.

В районе Суворовского наша пятерка истребителей провела на высоте 3200–4200 м воздушный бой с шестеркой Ме-109. Однако воздушных побед с нашей стороны зафиксировано не было. На аэродром не возвратился самолет гвардии лейтенанта Сутырина. О судьбе его никто не знал.

В 10.30, пробыв в воздухе 1 час 35 минут, совершил посадку Покрышкин. Вслед за ним в 10.45 – Искрин, в 11.15 – Науменко, Бережной и Савин.

В мемуарах Покрышкина эпизод с вызовом себе на помощь «подмоги» (как это вообще можно выдумать, чтобы Покрышкин о помощи просил!), вылетом искринской пятерки, естественно, не описан. Враки все это – наверное, писарь полка темной ночью сам это выдумал и записал в отчетный документ части!

Описаны в мемуарах только удачные атаки Покрышкина и разгон им в этом вылете групп «Юнкерсов» и «Мессершмиттов».

Расход боеприпасов за утренние вылеты был следующий: авиапатронов 20 мм – 12 шт., 12,7 мм – 890 шт., 7,62 мм – 1580 шт.

В этот же день 3-я аэ 16-го гиап в составе Крюкова, Фаддеева, Федорова, Ефимова, Ершова, Горохова, Чеснокова и Труда в период 11.20–11.40 совершила благополучный перелет по маршруту Тбилисская – Краснодар. В воздухе противника не было. Перелет прошел успешно. 16-й гиап «воссоединился» на аэродроме Краснодар.

В 14.30 на прикрытие наземных войск в том же районе колхоз «Красный табаковод» – Гладковский – Украинская – Верхний Ставропольский – совхоз имени Кирова вылетела группа из 12 «Аэрокобр» под руководством штурмана 16-го гиап гвардии майора Крюкова (Крюков, Покрышкин, Речкалов, Степанов, Шагов, Искрин, Науменко, Бережной, Старчиков, Сапунов, Никитин, Савин). Погода стояла хорошая, облачность 6–8 баллов на высоте 4000–4500 м.

Пилоты крюковской группы, израсходовав 300 авиапатронов калибра 12,7 мм и 88 авиапатронов калибра 7,62 мм, задание выполнили. Высота патрулирования составила 5000 м. В районе югозападнее станицы Абинской наши экипажи наблюдали 4 немецких Ме-109. Но те, увидев втрое превосходящий их по численности советский воздушный патруль, не приняв боя, ушли на свою территорию. В половине четвертого дня вся группа совершила посадку на своем аэродроме базирования.

В 14.50 в воздух с боевой задачей по прикрытию наземных войск и посадки крюковской группы поднялись две пары: Табаченко – Маметов и Островский – Паскеев. Полет четверки «Аэрокобр» прошел без боестолкновений, и в 15.40 они зарулили на стоянки.

В 16.20 группа командира 3-й аэ гвардии старшего лейтенанта Фаддеева (8 бортов – пилоты Фаддеев, Федоров, Труд, Ершов, Чесноков, Моисеенко, Горохов и Ефимов) вылетела с аэродрома Краснодар и в 16.40 совершила благополучную посадку на аэродроме Поповическая. Немецких самолетов в воздухе группа не встретила.

На этот же аэродром в два приема перелетел и весь оставшийся летный состав 16-го гиап. В 16.55 в воздух поднялись пилоты Тетерин, Искрин, Науменко, Речкалов, Савин, Сапунов, Бережной, Никитин и Старчиков. Через 20 минут боевая задача была выполнена, посадка группы прошла организованно.

В 17.35 вторая группа – Покрышкин, Шульга, Шагов, Исаев, Крюков, Паскеев, Островский, Маметов, Табаченко и Степанов также взлетела курсом с Краснодара на Поповическую. В 17.55 все 27 боеготовых самолетов и пилотов 16-го гиап снова «воссоединились» на аэродроме у станицы Поповической, где уже базировался братский 45-й иап. Здесь же разместился и штаб 216-й сад (4-я ВА).

Так закончился второй день боевой работы 16-го гиап на Северо-Кавказском фронте – 10 апреля. В активе, в боевом зачете авиаполка – 2 сбитых немецких самолета (воздушные победы Бережного и Сутырина), в пассиве – гибель однополчанина гвардии сержанта Голубева Александра и тяжелое ранение гвардии старшего лейтенанта Козлова Бориса, а также потеря двух «Аэрокобр» – и это все потери за один утренний групповой вылет под руководством комэска-1.

11 апреля первыми в 8.25 с аэродрома Поповическая вылетели на выполнение боевой задачи в указанном районе пилоты 2-й аэ: Тетерин, Старчиков, Бережной, Сапунов, Науменко и Савин. Под руководством своего командира они полтора часа патрулировали в воздухе над линией фронта (район Украинская – Шептальский– Верхний Ставропольский – колхозы «Красный табаковод», имени Кирова – Гладковский).

В районе Абинской наши пилоты встретили два истребителя Ме-109, которые, однако, увидев советские самолеты, с боевого курса не свернули и произвели по ним атаку. Летевшая вверху нашей «этажерки» пара «Аэрокобр» атаковала оба «Мессершмитта». Немецкие летчики боя не приняли и ушли с набором высоты и вторично попытались атаковать краснозвездные самолеты. В это время гвардии капитан Тетерин со своим ведомым гвардии старшим лейтенантом Старчиковым атаковали два Ме-109. По докладу пилотов Савина и Сапунова, один Ме-109 был сбит гвардии капитаном Тетериным. «Мессершмитт» в 9.10 упал юго-зап аднее Абинской. При выходе из атаки самолет Тетерина из-за облаков атаковала вторая пара Ме-109, однако его ведомый, Старчиков, надежно прикрыл своего ведущего. «От решительных и смелых атак его группы самолеты противника уходили от поля боя, не вступая в бой», – записано в наградных документах Леонида Тетерина.

Гвардии младший лейтенант Науменко воздушный бой не вел, ввиду отказа на его самолете генератора и аккумулятора.

По прилете на свой аэродром механики обнаружили только на самолете Тетерина боевые повреждения.

Расход боеприпасов группы Тетерина составил: авиаснарядов 37 мм – 80 шт., авиапатронов 12,7 мм – 700 шт. и 7,62 мм – 1600 шт.

В 10.05 в воздух поднялась восьмерка «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Покрышкина. Погода стояла неважная: дождь, видимость 1,5–2 км, облачность 4–5 баллов.

Вместе с ним на прикрытие наземных войск 52-й армии вылетели пилоты Паскеев, Степанов, Речкалов, Табаченко, Шагов, Островский и Маметов.

Снова в районе Абинской наши истребители встретили шесть Ме-109. Ввиду низкой облачности маневрировать на малых высотах нашим самолетам было затруднительно. Свои атаки воздушный противник производил внезапно из-за облаков с ракурсов ³/₄ и ⁴/₄ и в последующем снова маскировался в плотных облаках.

Снова покрышкинскую группу постигла неудача – в результате воздушного боя была сбита «Аэрокобра», управляемая пилотом гвардии младшим лейтенантом Маметовым Якубом (1916 г. р., в РККА с 1936 года, уроженец Фрайдоровского района (сейчас Новоселовского) Крымской АССР, жена – Маметова Ксения Мустафьевна, г. Евпатория). Он вместе с самолетом упал в озеро в районе севернее Абинской. Пилот погиб. Места захоронения у него нет.

Младший летчик Якуб Маметов был опытным пилотом, с первого дня войны он в составе 55-го иап отражает налеты фашистской авиации. Уже 28 июня 1941 года в воздушном бою с немецкими бомбардировщиками уничтожает одного из них. Благо с боевой стрельбой у него ладилось: за 1941 год командование 2 раза выносило ему благодарности за отличные результаты при выполнении учебных стрельб по конусу.

5 июня Якуб был ранен в воздушном бою и надолго выбыл из строя. К этому времени он выполнил 32 боевых вылета. За боевые отличия в первые месяцы войны он был представлен командиром 55-го иап майором Ивановым к награждению орденом Красного Знамени, с которым согласились и командир 20-й сад, и командующий 9-й армией, но только командующий ВВС Южфронта генерал Шелухин снизил достоинство награды до ордена Красной Звезды (постановление Военного совета Южного фронта от 06.11.41 г. № 016/н).

В этом групповом вылете был поврежден самолет гвардии старшего сержанта Петра Табаченко – перебита трубка тормозной системы.

Пилот гвардии старший сержант Островский был вынужден сесть на аэродроме Ново-Титаровская из-за полной выработки авиационного горючего.

Однако, несмотря на сложную обстановку в воздухе, гвардии старший лейтенант Речкалов в воздушном бою в 10.50 сумел сбить один немецкий истребитель Ме-109, который упал в озеро в 1,5–2 км севернее Абинской. Свидетелями успешной атаки Григория Речкалова были Покрышкин и Табаченко.

По результатам этого воздушного противостояния командованием авиаполка был сделан для всего летного состава один из главных выводов – противник внезапно атакует наши воздушные патрули мелкими группами, не более 2–4 самолетов, в основном из-за облаков.

Расход боеприпасов группы Покрышкина составил: авиаснарядов 37 мм – 76 шт., авиапатронов 12,7 мм – 640 шт. и 7,62 мм – 800 шт.

В 13.20 четверка гвардии старшего лейтенанта Искрина (Искрин, Савин, Науменко, Старчиков) вылетела на патрулирование в заданный район. Облачность продолжала быть высокой – 10 баллов. Боестолкновений с противником за 1 час 15 минут полетного времени не было.

В 14.15 командир 2-й аэ гвардии капитан Тетерин совершил перелет на аэродром Камышестовская.

В 14.20 четверка Фаддеева (Фаддеев, Горохов, Федоров, Труд) вылетела на прикрытие наземных войск. В районе Украинская– Шептальский – Верхний Ставропольский – колхоз «Красный табаковод» – имени Кирова – Гладковский они провели воздушный бой с четырьмя Ме-109. В этом бою командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев в 15.25 сбил один «Мессершмитт». Самолет противника в районе 6–8 км южнее Абинской упал и сгорел, а «экипаж погиб».

Радиостанция наведения «Белка» информировала об этом советского летчика: «Прекратите стрельбу, Ме-109 горит!» Подтвердил воздушную победу своего командира его постоянный ведомый – гвардии лейтенант Труд Андрей.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 28 шт., авиапатронов 12,7 мм – 240 шт. и 7,62 мм – 50 шт.

11 апреля после обеда героем дня стал штурман авиаполка гвардии майор Крюков Павел Петрович – он сбил три Ме-109.

Вот как описан этот бой в наградных документах последнего:

«11.04.43 г., прикрывая свои войска в районе Абинская на высоте 2500–3000 метров, Крюков услышал по радио: «Справа «Мессы!» – и, оглянувшись, увидел 4 Ме-109. Приказав по радио своему ведомому и остальным самолетам прикрывать свои войска, он развернулся резко вправо и пошел в лобовую атаку. Открыв огонь с дистанции 100–150 метров по ведущему правой пары Ме-109, от него сделав резкий боевой разворот, сверху сзади атаковал второго этой пары. Ведя бой с 4 Ме-109 и сбив одного Ме-109, продолжал бой с оставшимися тремя Ме-109. При последующих атаках, зайдя в хвост паре Ме-109, он с дистанции 30–50 метров дал очередь по ведомому, который перешел в беспорядочное падение. Продолжая преследование оставшегося Ме-109, так как второй сбежал с поля боя, он его сбил в районе Крымская, на дистанции 50—100 метров открыл по нем пулеметно-пушечный огонь, увлекшись уничтожением фашистских стервятников, он вошел в зону зенитного огня противника и вышел с резким боевым разворотом из боя. Последний стервятник упал западнее Крымская.

Весь воздушный бой провел один. Возвратился в район Абинская со своей группой и продолжал прикрывать свои войска до окончания времени.

Информирующая радиостанция – позывной «Тигр» донесла по радио, что в этот день один наш истребитель вел бой с четырьмя Ме-109, в результате которого им было сбито три Ме-109, которые горящими упали в районе Крымская, а четвертый сбежал с поля боя. Земля восхищена. Бойцы просят сообщить фамилию летчика. Этот летчик был гвардии майор Крюков».

Вечернее сообщение Совинформбюро:

«В течение 11 апреля на фронтах существенных изменений не произошло.

За прошедшую неделю, с 4 по 10 апреля включительно, в воздушных боях и на аэродромах противника уничтожено 117 немецких самолетов. Наши потери – 48 самолетов».

12 апреля. Снова возвращаемся к интервью Григория Речкалова 1967 года:

«Вот страничка из дневника: «Время взлета 11 часов 15 минут, посадка в 12.30. Состав группы парами: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко, Старчиков – Савин, Науменко – Сутырин. Погода: облачность слоистая, 8—10 баллов, высота нижней кромки 800—1200 м, видимость 6–8 км, временами дождь.

В районе станиц Троицкая, Мингрельская, Ольгинский провели воздушный бой с десятью «Мессершмиттами-109», сбили три «Ме-109», подбили один. В районе южнее Абинской встретили еще восемь вражеских истребителей, в завязавшемся бою было сбито четыре самолета.

Сбили: Покрышкин – три Ме-109, Речкалов – два Ме-109, Науменко – один Ме-109, Сутырин – один Ме-109».

По «Журналу учета сбитых самолетов» 12 апреля засчитаны воздушные победы: Покрышкину (11.50 и 12.10 – 2 шт., всего три Ме-109), Речкалов (12.00), Савин, Сутырин (12.20 – два Ме-109), Науменко (12.15). Сбитые немецкие «Мессершмитты» упали в озеро (плавни) и в районе восточнее Абинской и между станицами Троицкая, Мингрельская и Ольгинский.

В наградных документах Александра Покрышкина находится официальная трактовка динамики воздушного боя, проведенного его группой в этот день:

«12.04.43 г., прикрывая свои войска группой в составе восьми самолетов «Аэрокобра», в районе восточнее Троицкое встретили четыре Ме-109, гвардии капитан Покрышкин своему заместителю приказал по рации атаковать, сам лично зашел одной паре Ме-109 в хвост и с дистанции 40–50 метров открыл огонь, в результате которого сбил одного Ме-109. Из атаки вышел вверх горкой и, осмотревшись, обнаружил еще четыре Ме-109, которые выходили из-за облачности. Завязав с ними бой, сбил еще одного Ме-109. За этот один вылет на прикрытие войск противника капитан Покрышкин сбил два Ме-109. После боя запросил КП, куда ему идти. Получил распоряжение возвращаться на Краснодар.

Придя в район Краснодар и не обнаружив противника, зная наличие горючего в баках, по своей инициативе пошел обратно в район прикрытия своих войск.

Юго-вост. Абинская в предгорьях тов. Покрышкин увидел сзади догонявших их группу Ме-109. Приказал своим летчикам развернуться и сам лично в лобовую атаку первым пошел в бой. В результате 3 боев в одном вылете Покрышкин сбивает три Ме-109. Возвращаясь домой с победой, группа капитана Покрышкина имела шесть сбитых самолетов Ме-109».

Здесь следует сказать, что вылет покрышкинской восьмерки был в этот день не первый. В 7.20 «открыли» боевую работу авиаполка пилоты Паскеев и Шагов. Погода была снова облачной – 10-балльная слоисто-кучевая, местами слабый дождь и видимость до 3 км. Однако в воздухе наша пара противника не встретила и через 1 час 15 минут, попутно проведя разведку погоды, совершила посадку на аэродроме Поповическая.

После Покрышкина в воздух по вызову в 11.20 поднялась шестерка «Аэрокобр» во главе с командиром 3-й аэ гвардии старшим лейтенантом Фаддеевым (Фаддеев, Горохов, Федоров, Труд, Ершов, Чесноков). Боевая задача – прикрытие наземных войск и уничтожение бомбардировщиков над городом Краснодаром. Однако за время патрулирования, продолжавшегося для отдельных экипажей группы от 50 минут до 1 часа 15 минут, воздушного противника советские пилоты не встретили, боезапас «Аэрокобр» остался неизрасходованным.

В полдень, для обеспечения посадки самолетов группы Фаддеева на свой аэродром, с Поповической взлетели пилоты Бережной и Сапунов. Однако тревога оказалась напрасной, посадка прошла спокойно, в воздухе противника не было.

На этом боевая работа летчиков авиаполка Исаева закончилась. 18 самолето-вылетов (с/в) совершил 16-й гиап за 12 апреля и записал на свой боевой счет 8 сбитых самолетов противника. Причина столь низкой боевой активности (18 с/в) заключалась, быть может, в том, что в этот день в авиачасти Исаева работала комиссия ВВС КА под председательством полковника Сидорова.

Вечернее сообщение Совинформбюро 12 апреля передало следующую информацию:

«В течение 12 апреля на фронтах существенных изменений не произошло.

11 апреля частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено не менее 30 немецких автомашин с войсками и грузами, взорвано 2 склада боеприпасов, подавлен огонь 4 артиллерийских и минометных батарей противника».

13 апреля летный день начался вылетом в 7.50 четверки «Аэрокобр» под управлением штурмана авиаполка Павла Крюкова. Ведомым с ним полетел молодой пилот гвардии старший сержант Николай Чесноков. Ведомым у помкомандира 16-го гиап по ВСС гвардии капитана Шульги был пилот гвардии лейтенант Николай Ершов. Боевая задача группе была поставлена следующая – прикрытие наземных войск в районе Колобатка – Красный Октябрь и разведка войск противника на дорогах.

Задание наши истребители выполнили, однако район разведки, ввиду плохих метеоусловий (облачность 10 баллов, видимость до 5 км), не был полностью просмотрен. По линии фронта в районе патрулирования и разведки наземная обстановка была закрыта плотными облаками. Облачность перемещалась по направлению с севера на запад.

В воздухе противника не было. Через 1 час 20 минут вся четверка «Аэрокобр» благополучно приземлилась на своем аэродроме.

После четверки Крюкова в 8.05 в воздух поднялась группа Покрышкина (Покрышкин, Степанов, Паскеев, Островский). В районе прикрытия в воздухе противника наша четверка не обнаружила и воздушных боев не вела. На свой аэродром не возвратился пилот старший сержант Островский. Как позже выяснилось, в результате неожиданной атаки, скорее всего немецкого «эксперта», его «Аэрокобра» была подбита и загорелась, нашему пилоту пришлось выброситься на парашюте. В свою часть Островский вернулся только 17 апреля. Кто был виновен в этой боевой потере – Паскеев – ведущий пары, Покрышкин – ведущий группы, сам Островский – осталось неизвестным.

Только три «Аэрокобры» возвратились в 9.25 на аэродром в Поповической. Авиавооруженцам не пришлось дозаряжать боезапас самолетов, весь их боекомплект остался нетронутым.

В 12.15 в район патрулирования вылетела четверка Искрина (Искрин, Бережной, Науменко, Сутырин). Через 85 минут, после барражирования над позициями наших войск, наши пилоты, не встретив в воздухе немецких самолетов, с полным боекомплектом возвратились на базу.

В послеобеденном вылете (14.20–15.30) 13 апреля сбили по одному Ме-109 гвардии старший лейтенант Федоров, гвардии лейтенант Труд и гвардии младший лейтенант Горохов.

Замкомандира авиаэскадрильи гвардии старший лейтенант Федоров сбил немецкий истребитель в 5 км западнее Горлача, пилот Труд – в 10 км юго-западнее Петровского, пилот Горохов – в 10 км западнее Анастасиевской.

14 апреля 1943 года войска Северо-Кавказского фронта возобновили наступление в районе станицы Крымской, которую гитлеровцы превратили в мощный узел обороны. Однако этот день не принес воздушных побед авиаполку Николая Исаева.

Особенно напряженными были воздушные бои, проведенные авиацией Северо-Кавказского фронта 15 апреля 1943 года. В них участвовали одновременно большие группы самолетов с обеих противоборствующих сторон. Отдельные воздушные бои продолжались до 40 минут. Одни группы истребителей сменялись другими, которые продолжали бой, наращивая его темпы. В тот день пилоты 216-й сад, прикрывая наши наземные войска, провели 10 воздушных боев.

В утреннем сообщении Совинформбюро упоминался один из летчиков авиационного соединения генерал-майора авиации Бормана А.В. «На Кубани летчик гвардии майор Крюков, патрулируя над расположением наших войск, заметил 3 немецких истребителя «Мессершмитт-109» и навязал им бой. Майор Крюков сбил 2 самолета противника. Сбитые немецкие самолеты упали на нашей территории».

15 апреля оказалось очень результативным в боевых действиях 16-го гиап днем. Пилотами авиаполка Николая Исаева было заявлено об уничтожении тринадцати немецких самолетов! Воздушных побед в воздухе добились: гвардии младший лейтенант Науменко (Ю-88), гвардии старший лейтенант Искрин (Ю-88), гвардии младший лейтенант Бережной (9.15 – Ме-109 и 13.40 – До-217), гвардии лейтенант Труд (10.40 – Ме-109), гвардии младший лейтенант Горохов (10.45 – Ме-109 и Ю-88), гвардии капитан Покрышкин (Ме-109), гвардии старший лейтенант Речкалов (Ю-88), гвардии лейтенант Сутырин (13.50 – Ме-109), гвардии старший лейтенант Паскеев (10.45 – Ме-109), гвардии майор Крюков (Ю-88 и Ме-109).

В 10.15 в воздух поднялась четверка «Аэрокобр» под управлением штурмана части гвардии майора Крюкова (Крюков, Горохов, Федоров, Труд). В районе Крымская – Абинская на высоте 3000 м они провели воздушный бой с восьмеркой «Мессершмиттов». В результате удачной атаки гвардии лейтенант Труд сбил один немецкий истребитель Ме-109, который упал на южной окраине Ахтырской. Один вражеский самолет сбил гвардии младший лейтенант Горохов, «Мессершмитт» упал в районе Абинской. Гвардии старший лейтенант Федоров подбил в этом же районе один Ме-109, который со снижением улизнул через линию фронта на свою территорию.

В 10.20 вслед за крюковской четверкой вылетела четверка гвардии капитана Покрышкина (Покрышкин, Паскеев, Речкалов, Старчиков). В районе южнее Крымской они провели воздушный бой с 10 немецкими истребителями. В результате воздушного боя, проходившего на высоте 3000–4000 м, Покрышкин сбил в районе Гостагаевский – Семенцовский один Ме-109, гвардии старший лейтенант Речкалов сбил один бомбардировщик Ю-88, который упал в 8 км от района Гостагаевский – Николаевский. По докладу гвардии младшего лейтенанта Паскеева, «им также подбит Ме-109 в районе южнее Крымская». В дополнении к боевому донесению № 28 записано: «В период 10.20–11.40, по докладу летчика ст. лейтенанта Паскеева, им сбит один Ме-109, который упал горящим в районе южнее Абинская. Сбитый самолет подтверждают летавшие экипажи».

Покрышкин совершил посадку в 11.40, Паскеев – в 11.32, Речкалов – в 11.20, Старчиков – в 11.15.

Расход боеприпасов группы Покрышкина составил: авиаснарядов 37 мм – 57 шт., авиапатронов 12,7 мм – 186 шт., 20 мм – 10 шт., 7,62 мм – 558 шт.

В наградном листе на присвоение звания Героя Советского Союза гвардии старшему лейтенанту Речкалову этот боевой вылет описан следующим образом: «15 апреля, вылетев ведущим в составе 4 самолетов «Аэрокобра» на прикрытие боевых порядков своих войск в район Абинская, Крымская, в районе цели гвардии старший лейтенант Речкалов встретил 8 немецких бомбардировщиков Ю-88, которые пытались бомбить наши войска. Отдав приказание своим ведомым по радио, он лично пошел в атаку на вражеские бомбардировщики. Своей смелостью и отвагой расстроил боевые порядки бомбардировщиков, рассеял их, не дав возможность сбросить бомбовый груз на свои войска. В результате воздушных атак Речкалова был сбит один бомбардировщик Ю-88, который горящим упал в районе Гостагаевский – Николаевский. Сбитый самолет подтверждается летающими экипажами».

Можно считать, что в основном штабные работники правдиво описали боевой эпизод.

В 13.20 в соответствии с планом-графиком вылетела четверка Искрина (Искрин, Бережной, Науменко, Сутырин). В районе прикрытия им на высоте 3000–4000 м пришлось вести воздушный бой с 20 немецкими истребителями Ме-109. Кроме этого, они также атаковали группу бомбардировщиков противника в районе Шептальский – Поповский. В результате воздушного боя гвардии лейтенант Сутырин сбил один Ме-109, который горящим упал в районе Красного (2–3 км юго-западнее Крымской), а гвардии младший лейтенант Бережной сбил один бомбардировщик До-217, который упал в районе Русского, что в 3–4 км северо-западнее Крымской.

Гвардии старший лейтенант Искрин боевое задание до конца не выполнил, ввиду отказа электросистемы Р-39. Самолеты гвардии младшего лейтенанта Бережного и гвардии лейтенанта Сутырина возвратились на свой аэродром с боевыми повреждениями: позже на «Аэрокобре» Бережного полковые механики насчитали 19 пулевых пробоин, на самолете Сутырина – 6.

С этого боевого задания не вернулся командир звена гвардии младший лейтенант Науменко Николай Данилович (1920 г. р., уроженец г. Ворошиловграда, ст. Колпаково, в РККА с 1940 года, член ВКП(б), что с ним случилось, никто из его товарищей ответить не смог. Как позже выяснилось, он был сбит в воздушном бою и пропал без вести в районе станицы Абинской. Это был опытный пилот, участвовавший в боевых действиях с начала войны. В 1942 году за мужество и отвагу и выполненные 45 боевых вылетов на разведку и штурмовку войск противника он, тогда еще в звании старшего сержанта, был награжден орденом Красной Звезды.

Места захоронения Николая Даниловича нет. Его мама – Науменко Мария Петровна проживала в оккупации, в Мелитополе Запорожской области, поэтому извещение о смерти сына ей отправлено вовремя не было.

В 13.35 на прикрытие наземных войск вылетели шесть «Аэрокобр» под руководством Покрышкина: Покрышкин – Речкалов, Федоров – Труд, Крюков – Горохов. В районе патрулирования на высоте 4000 м они ввязались в воздушный бой с 8—10 немецкими истребителями Ме-109.

Гвардии лейтенант Труд боевую задачу не выполнил ввиду того, что у него в полете самопроизвольно открылась левая дверь кабины самолета. Так как на внутренних поверхностях дверей крепились полетные карты и другие необходимые в полете принадлежности, то в открытый проем они и вылетели, так же как и его летный планшет. На левой двери «Аэрокобры» монтировалась часть радиоаппаратуры, в результате этого происшествия была оборвана антенна самолета. Здесь следует заметить, что левая дверь американского самолета использовалась только как запасной выход, правая дверь предназначалась для входа и выхода из кабины истребителя. В связи с этим происшествием в воздухе изменились в отрицательную сторону аэродинамические характеристики самолета, и, соответственно, дальнейший полет считался не безопасным. Пилот принял правильное решение и развернулся в сторону своего аэродрома. Через 10 минут после взлета самолет Андрея Труда был уже в заботливых руках авиамехаников своего экипажа. Вместе с ним возвратился на базу и его ведущий – Аркадий Федоров.

В 14.40 только четыре самолета из группы Покрышкина приземлились на аэродроме базирования авиаполка. Гвардии майор Крюков на свой аэродром не возвратился; что с ним случилось или куда он приземлился – никто из его боевых товарищей ответить не смог.

Расход боеприпасов группы составил: авиаснарядов 37 мм – 60 шт., авиапатронов 12,7 мм – 90 шт. и 7,62 мм – 280 шт.

Впоследствии выяснилось, что Павел Петрович Крюков юговосточнее Крымской вступил в составе четверки «Аэрокобр» в воздушный бой с 6 немецкими бомбардировщиками Ю-88, которые летели на высоте 5000 м. В результате правильного выбора направления атаки ему удалось сбить один Ю-88, который горящим упал в районе южнее Крымской. Падение немецкого бомбардировщика подтвердил представитель 56-й армии майор Молчанов, который находился в это время на линии фронта.

Второй воздушный бой гвардии майор Крюков провел на высоте 3500 м с тремя бомбардировщиками Хе-111 в районе Цеменской, что в 20 км севернее Кабардинки. В этом же районе на него набросились еще 5 немецких истребителей. Однако в результате боестолкновения в воздухе Крюкову удалось сбить Ме-109, который горящим упал в районе Кабардинской. Самолет гвардии майора Крюкова пушечно-пулеметным огнем противника был серьезно поврежден, рули управления плохо работали. Наш пилот вышел из боя и полетел в сторону своего аэродрома, но не долетел и приземлился на одно колесо в районе станицы Ильской, так как второе отвалилось уже при посадке. От сильной тряски ручки управления самолетом, как в полете, так и при посадке, он получил повреждения правой руки.

По докладу гвардии младшего лейтенанта Горохова, он преследовал звено немецких бомбардировщиков Ю-88 и в результате удачной атаки ему удалось сбить один из них, который горящим упал на землю в районе Темрюка.

В 15.40 в воздух поднялась шестерка гвардии старшего лейтенанта Фаддеева (Фаддеев, Труд, Ершов, Степанов, Старчиков, Савин). Через 23 минуты летчик Иван Степанов возвратился на свой аэродром из-за отказа электрооборудования на его «Аэрокобре».

В районе выполнения боевой задачи пилоты воздушного патруля Фаддеева наблюдали вдалеке истребители противника, которые патрулировали парами и четверками на высоте 9000 м. Однако воздушного боя они не приняли. Бомбардировщиков противника в воздухе не было.

При возвращении на свой аэродром самолет Вадима Фаддеева неожиданно на высоте 1500 м был атакован двумя «Мессершмиттами». Своевременно парировать их атаку наш пилот не сумел. Повреждения советской «Аэрокобры» оказались серьезными, ее ремонт могли выполнить только авиамеханики ПАРМ.

Вся шестерка Фаддеева приземлилась с полным боекомплектом.

Последние вылеты в этот день совершили помощник командира авиаполка по ВСС гвардии капитан Шульга и пилоты Шагов и Моисеенко. В 17.05 они вылетели на патрулирование в районе аэродрома Поповическая. В воздухе противника они не встретили, и через 45 минут, в 17.50, летный день авиаполка Николая Исаева закончился.

Всего за 15 апреля 16-й гиап выполнил 43 самолето-вылета. Кроме воздушных побед были и жертвы – погиб пилот Науменко, кроме этого, произошло одно летное происшествие.

Замкомандира 1-й аэ гвардии старший лейтенант Паскеев, выполняя боевое задание по прикрытию войск в районе Гладковский – Алевра – Куафа, возвратился с боевого задания из-за неисправности мотора. Причиной его возвращения на свой аэродром стала неграмотная эксплуатация летчиком авиационного мотора «Аллисон» в воздухе. Оказалось, что пикирование пилот производил при давлении наддува в авиационном моторе свыше 46 дюймов рт. ст. и при оборотах двигателя не менее 3500 об/мин, тем самым создалась чрезмерная нагрузка на мотор. В результате этого произошло разрушение поршневых колец авиационного двигателя. Масло в полете выбрасывалось через выхлопные клапаны и патрубки. Мотор «Аллисон» был выведен из строя – расплавлены коренные подшипники, разорвало капот и всасывающее сопло карбюратора.

17 апреля с Паскеевым также произошел аналогичный случай, еще один мотор «Аллисон» был выведен из строя. Он снова возвратился с боевого задания, не долетев до цели. Самолет снова был выведен из строя: разорвало капот, всасывающее сопло карбюратора, сгорели свечи и деформировались некоторые детали двигателя.

За преступно-халатное отношение к эксплуатации материальной части самолета «Аэрокобра» замкомандира 1-й аэ – штурмана гвардии старшего лейтенанта Паскеева командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев от полетов отстранил и ходатайствовал перед командованием авиационной дивизии о снятии с занимаемой должности с понижением до рядового пилота.

15 апреля отличился и братский 45-й иап (216-я сад) Ибрагима Дзусова. Его пилотами в этот день было сбито (заявлено как воздушные победы) не менее 19 немецких самолетов!

В одном из вылетов над Крымской в 40-минутном воздушном бою четырех «Аэрокобр» и трех «Киттихоуков» с 60 бомбардировщиками Ю-88 и Хе-111, под прикрытием до 25 истребителей Ме-109, было сбито пять «Юнкерсов-88» и Ме-109. Часть немецких бомбардировщиков развернулась и ушла на свою территорию, не сбросив бомбы, а те, которые прорвались сквозь советский истребительный заслон, сбросили бомбы беспорядочно. В этом вылете один из немецких бомбардировщиков уничтожил ровесник Покрышкина (1913 г. р.) – «волевой, культурный командир» (как записано в наградных документах) замкомэска старший лейтенант Берестнев Павел Максимович. Один «Юнкерс-88» и один Ме-109 сбил в этом вылете и гвардии лейтенант Глинка Борис, летавший на «Аэрокобре» (Р-39Д-2 № 138431). Командир 45-го иап Ибрагим Магомедович Дзусов о Борисе Глинке запишет в наградных документах: «За Советскую Родину, за партию Ленина – Сталина, за разрушенные города и села и слезы матерей и отцов, находящихся временно под игом фашистов, – готов отдать свою жизнь».

В последующих вылетах в этот день оба этих пилота сбили в районе Крымской еще по одному Ю-88 и Ме-109. Таким образом, за один день им обоим было зачтено по три воздушных победы!

Такой же результат показал и младший брат Бориса Борисовича – Дмитрий Борисович Глинка и старший пилот 45-го иап лейтенант Коваль. Одним указом Президиума Верховного Совета СССР (от 24.05.43 г.) им и Александру Ивановичу Покрышкину будет присвоено звание Героя Советского Союза.

Другими героями дня в авиаполку майора Дзусова стали старший лейтенант Михаил Петров, который сбил два вражеских самолета – Ю-88 (Крымская) и Ме-109 (Шептальский), сержант Николай Кудря, одержавший две воздушные победы над Ме-109, и комэск старший лейтенант Гедалий Микитянский (Ме-109ф (Тоннельная) и Ю-88 (западнее Абинской). Замкнул список результативных летчиков 45-го иап лейтенат Николай Лавицкий, также сбивший в этот день бомбардировщик Ю-88 западнее Крымской.

Таким образом, только 45-й иап и 16-й гиап за 15 апреля 1943 года доложили в штаб 216-й сад об уничтожении 32 фашистских самолетов – черный день немецких люфтваффе на Кубани!

Однако 15 апреля стал одновременно черным днем и для летного состава 45-го иап – из двух боевых вылетов не вернулось 4 «Аэрокобры». Около 13.00 были сбиты самолеты старшего лейтенанта Дмитрия Глинки и сержанта Василия Сапьяна. Дмитрий Борисович сбил в этом вылете в районе Крымская – Абинская два немецких самолета (Ю-88 и Ме-109), но и сам был ранен. Нашему летчику пришлось спасаться с горящего самолета на парашюте, а потом проходить лечение в течение недели в госпитале, залечивая раны на руке.

Через несколько часов после воздушного боя, проведенного группой Бориса Глинки, около 19.00 были сбиты «Аэрокобры» старшего лейтенанта Петрова и старшего сержанта Безбабнова, одна из которых (Р-39 № 41-38451 или 42-4606) стала седьмой жертвой (но первой – самолет типа «Аэрокобра») будущего немецкого аса, а тогда начинающего летчика-истребителя III/JG.52 Эриха Хартмана. Если пилот Петров спасся, то 20-летний уроженец Сталинграда старший пилот Вениамин Александрович Безбабнов пропал без вести.

15 апреля, впервые за время нахождения на фронте в 1943 году, Николай Исаев наградил своей властью от имени Верховного Совета СССР наземный технический состав своего авиаполка. Без их каждодневного добросовестного труда в воздух не поднялся бы ни один самолет, не выстрелила бы ни одна авиапушка или пулемет, не был бы пилот обеспечен парашютом и надежной наземной охраной. Победа в воздухе ковалась и на земле!

В приказе по части за номером 03 были награждены медалью «За отвагу»:

1. Авиамеханик 2-й аэ – гвардии старший сержант Захаров Александр Иванович.

2. Механик по радио 3-й аэ – гвардии старший сержант Половинкин Петр Семенович.

3. Мастер авиавооружения 3-й аэ – гвардии сержант Пелевин Александр Иванович.

4. Авиамоторист 1-й аэ – гвардии сержант Бовшик Иван Степанович.

5. Слесарь ПАРМ-1 – сержант Харченко Николай Меркурьевич.

6. Клепальщик ПАРМ-1 – сержант Марков Александр Иванович.

День 16 апреля 1943 года запомнился очевидцам событий дождливой и пасмурной погодой. Реки Адагум и Вторая в полосе наступления войск Северо-Кавказского фронта вышли из берегов и затруднили продвижение советских наземных войск, их дальнейшее наступление в районе станицы Крымской пришлось прекратить.

В этот день в 8.30 в воздух поднялась группа «Аэрокобр» во главе с командиром 1-й аэ 16-го гиап гвардии капитаном Покрышкиным. Состав советского воздушного патруля был внушительный – треть авиационного полка – 11 бортов: Покрышкин, Федоров, Фаддеев, Бережной, Горохов, Речкалов, Сутырин, Савин, Труд, Искрин и Исаев. Обращает внимание тот факт, что в составе группы, кроме двух комэсков, вылетел командир авиаполка, что было впервые за время нахождения 16-го гиап на фронте. Боевая задача стояла стандартная – прикрытие наземных войск в районе Абинская – Крымская.

Над Абинской бомбардировщиков противника не было, однако позже в этом районе наши пилоты встретили двенадцать «Мессершмиттов». Противник действовал двумя группами, на высоте 4500 м четыре Ме-109 и на высоте 6000 м восемь Ме-109. В воздушном бою в «результате решительных и грамотных атак пулеметно-пушечным огнем Фаддеев лично сбил два немецких истребителя Ме-109. Сбитые им самолеты подтвердили наземные войска и летчики Покрышкин и Федоров» – так записано в официальных документах части. Кроме того, по одному Ме-109 сбили гвардии старший лейтенант Федоров (южнее Холмской) и гвардии лейтенант Труд (Крымская – Абинская).

В 9.40 только девять самолетов группы Покрышкина совершили посадку на своем аэродроме. С боевого задания не возвратились гвардии старший лейтенант Федоров и гвардии младший лейтенант Горохов. Местонахождение самолетов и обоих пилотов было неизвестно. Как позже выяснилось, «Аэрокобра» Аркадия Федорова в «воздушной свалке» была подбита и загорелась в полете. Раненый советский пилот выбросился с парашютом и спасся, хотя получил перелом правой голени, ударившись при покидании горящего самолета о стабилизатор хвостового оперения своей «Аэрокобры». После Александра Голубева, погибшего 10 апреля, за 8 дней пребывания на фронте это был второй ведомый, потерянный Алексадром Покрышкиным, когда тот летел ведущим пары… Два месяца после этого боя Аркадий Васильевич находился на лечении.

Пилот Павел Михайлович Горохов (1917 г. р., уроженец Челябинской области, г. Сатка, ул. Коллонтай, 11, в РККА с 1939 года, член ВЛКСМ с 1941 года) после этого воздушного боя пропал без вести. Скорбную весть о смерти мужа отправили в республиканский военкомат Азербайджанской СССР, чтобы они известили его жену Елену Владимировну Марченко, проживающую в городе Евлах.

За три сбитых самолета противника (два Ме-109 и Ю-88) в 7 воздушных боях (8 боевых вылетов), «за проявленный героизм, мужество и отвагу» Николай Исаев представил 19 апреля своего подчиненного гвардии младшего лейтенанта Горохова к награждению орденом Красного Знамени. Приказ командующего 4-й ВА (№ 036/н) состоялся 2 мая 1943 года, но награда нашла своего героя только посмертно…

За три сбитых 16 апреля немецких самолета покрышкинская группа расплатилась потерей двух «Аэрокобр». Впечатления командира авиаполка Николая Исаева, лично участвовавшего в этом боевом вылете, остались, наверное, не самыми радостными.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 40 шт., авиапатронов 12,7 мм – 600 шт. и 7,62 мм – 1800 шт.

В 12.50 8 «Аэрокобр» под управлением командира 3-й аэ Фаддеева вылетели на выполнение боевого задания. Вместе с ним поднялись в воздух пилоты Труд, Ершов, Чесноков, Искрин, Бережной, Мочалов и Савин.

Воздушного противника в районе Крымской наш воздушный патруль не встретил, только на большой высоте и на большом удалении пилоты фаддеевской группы видели два Ме-109, которые барражировали в воздухе. Немецкие летчики в бой не вступили. Около 14.00 все советские самолеты возвратились на базу. На самолетах Мочалова и Савина обнаружились небольшие поломки. Авиационные боеприпасы на всех самолетах остались неизрасходованными.

В 16.26 10 самолетов Р-39 во главе с гвардии капитаном Покрышкиным вылетели в район патрулирования с боевой задачей – недопущение действий вражеских бомбардировщиков по боевым порядкам наших наземных войск. Состав пар был следующим: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко, Фаддеев – Ефимов, Мочалов – Савин, Старчиков – Шагов.

В районе Крымская – Абинская наши пилоты провели воздушный бой с десятью истребителями Ме-109, из которых одна пара немецких «экспертов» находилась на высоте 9000 м. Гвардии старший лейтенант Речкалов сбил истребитель Ме-109, самолет противника упал в районе Абинской. Второй воздушный бой «Аэрокобры» провели в районе южнее Холмской и также с десятью Ме-109. Один самолет противника сбил гвардии капитан Покрышкин, вражеский «Мессершмитт» упал горящим в районе Холмской.

Однако были потери и в группе Покрышкина. В воздушном бою в районе Холмской был подбит самолет пилота красноармейца Степанова, ведомого комэска-1. Это был второй ведомый, потерянный Александром Покрышкиным за один день! С горящей «Аэрокобры» Степанов выбросился с парашютом и приземлился в 15 км южнее Крымской и Холмской. Пилот получил ожоги первой степени. Но перед этим сам Степанов сумел сбить самолет противника. Фашистский летчик выпрыгнул с парашютом и приземлился в 10 км юго-западнее станицы Абинской, в горах. Только 18 апреля пилот красноармеец Иван Степанов возвратился в свою часть.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 6 шт., авиапатронов 12,7 мм – 400 шт. и 7,62 мм – 1600 шт.

Всего за день летчики 16-го гиап выполнили 30 самолето-вылетов. Результативные воздушные бои провели летчики-истребители Фаддеев (два Ме-109), Труд (Ме-109), Покрышкин (Ме-109), Речкалов (Ме-109), Степанов (Ме-109) и Федоров (Ме-109). Всего было сбито 7 немецких истребителей.

16 апреля высокую правительственную награду – орден Красного Знамени вручили заместителю командира авиаполка по политической части гвардии подполковнику Погребному Михаилу Акимовичу (1910 г. р., украинец, в РККА с 1931 года, член ВКП(б) с 1931 года), которым он был награжден приказом командующего войсками СКФ № 029/н еще 13 февраля 1943 года. Этим «замполитовским» приказом генерал-полковником Масленниковым были награждены лучшие на начало 1943 года комиссары 4-й воздушной армии генерал-майора авиации Науменко. В числе награжденных, кроме Михаила Погребного, было еще два замполита части: майор Бикбулатов Баррах Шейхалисломович (452-й ночной бомбардировочный авиационный полк (нбап) и майор Розенталь Абрам Израилевич (790-й иап), а также два замполита авиаэскадрилий 765-го штурмового авиационного полка (шап) 216-й сад: лейтенант Шадура Н.И. и батальонный комиссар Шаронов В.А. и др.

Представление к награждению Михаила Акимовича именно орденом Красного Знамени (самой уважаемой боевой наградой на фронте) подписал еще 4 ноября 1942 года не Николай Исаев, что было бы вполне логично, а лично командир 229-й иад полковник Степанович. Комдив поставил в заслугу гвардии старшему батальонному комиссару 16-го гиап то, что «тов. Погребной лично воодушевлял весь летный состав на боевые подвиги и воспитал прекрасный боевой актив воздушных бойцов. За боевую работу в полку награждено орденами и медалями 69 чел. Из них: два Героя Советского Союза тт. Карпович, Селиверстов, дважды орденоносец майор Фигичев, имеющий 403 боевых вылета, сбил 14 самолетов противника. Орденоносец капитан Покрышкин совершил 336 боевых вылетов, сбил 12 самолетов противника, орденоносец ст. лейтенант Федоров имеет 275 боевых вылетов, сбил 9 самолетов противника, и много других товарищей, которых тов. Погребной умело и заботливо воспитал, вызвал в них стремление своей отличной работой, высокой дсциплиной занять первенство в рядах боевых полков Южного Фронта, в результате чего полк получил звание гвардейского».

С цифрами, характеризующими «боевую работу» лучших асов исаевского авиаполка, конечно, проблема… Если с количеством боевых вылетов еще согласиться как-то можно, то с боевой результативностью – есть много сомнений.

Например, тот же Валентин Фигичев (по представлению на звание ГСС от 03.07.42 г.) «за период Отечественной войны на самолете МиГ-3 произвел 339 боевых вылетов». Значит, лучший летчик-ас 16-го гиап за три месяца Отечественной войны – период с 3 июля по 4 ноября 1942 года – произвел 62 боевых вылета, в среднем 0,7 вылета в сутки?!

Александр Иванович Покрышкин с 4 ноября 1942 года по 22 апреля 1943 года (почти за 195 дней Отечественной войны) произвел 18 «вылетов на фронт»! И это учитывая то, что с 9 апреля 1943 года 16-й гиап был непосредственно в составе действующей армии! Так как уже с осени 1942 года авиаполк подполковника Исаева был в тылу советских войск на переформировании, то получается, что за 11 дней нахождения на передовой, над Голубой линией, гвардии капитан Покрышкин выполнил всего 19 боевых вылетов – 1,7 вылета в сутки! Для одного из самых результативных летчиков части, а позже одного из героев Кубанской воздушной мясорубки это много? Мало!?

По Аркадию Федорову, информация за этот период, почерпнутая из представления на звание ГСС, следующая:

«За время боевой работы на Южном Фронте 1941–1942 гг. на самолете И-16 произвел 160 боевых вылетов и на самолете Як-1 – 162 боевых вылетов (всего 322 б/в. – Авт.). Участвовал в 27 воздушных боях, в результате лично сбил 7 самолетов противника и в составе группы – три самолета противника:

10.07.41 г. Ю-88 в районе ВОЗНЕСЕНСКОЕ

15.08.41 г. Хе-111 в районе КАХОВКА

08.09.41 г. 2 Ме-109 в районе ОСКАНИЯ НОВАЯ

10.09.41 г. Ме-109 в районе МЕЛИТОПОЛЬ

10.12.41 г. Ю-87 в районе БОЛЬШЕ-КРЕПИНСКАЯ

01.07.42 г. Ме-109 в районе г. СТАЛИНО

Все сбитые самолеты противника подтверждаются наземными войсками и летающими экипажами».

Всего в небе над Кубанью произошло три воздушных сражения. По количеству воздушных боев и участвовавших в них самолетов на узком участке фронта они были первыми такими крупными за всю войну.

Первое воздушное сражение началось 17 апреля, когда противник попытался ликвидировать советские десантные части на плацдарме в районе Мысхако. На войска 18-й армии противник бросил 450 бомбардировщиков и около 200 истребителей. С советской стороны для противодействия немецкому наступлению в районе Мысхако привлекалось 500 самолетов, в том числе 100 бомбардировщиков. В этот день немецкие бомбардировщики совершили более 1000 самолето-вылетов в район Мысхако.

В утренней сводке Совинформбюро от 17 апреля сообщалось следующее:

«В течение ночи на 17 апреля на фронтах существенных изменений не произошло.

На Кубани летчики-истребители тт. Петренко и Поносов атаковали группы немецких бомбардировщиков и в течение нескольких минут сбили два «Юнкерса-88». Гвардии капитан т. Покрышкин на большой высоте заметил четыре немецких истребителя, ввязался с ними в бой и сбил три вражеских самолета».

Поскольку это было утреннее сообщение Совинформбюро, значит, это были результаты боевой деятельности войск за 16 апреля. Однако за 16 апреля гвардии капитан Покрышкин, согласно «Журналу боевых действий 16-го гиап за 1943 г.», сбил только один немецкий истребитель Ме-109… А где же «Юнкерсы-88»?

Следующий день (17 апреля 1943 года) для Александра Ивановича Покрышкина остался вообще «без зачета» – ни одной воздушной победы, хотя полковой результат был значимый – 11 сбитых немецких самолетов!

17 апреля летный день первым в 16-м гиап начал в 6.45 облетом своей «Аэрокобры» пилот гвардии младший лейтенант Мочалов. 20 минут заняла программа проверки в воздухе его самолета.

В 10.05 с аэродрома Поповическая на прикрытие наземных войск в районе совхоза Мысхако, что в 8 км южнее Новороссийска, вылетело одиннадцать «Аэрокобр» под общим руководством гвардии капитана Покрышкина. Состав воздушного патруля 16-го гиап был снова внушительным, как по количеству, так и по летной подготовке входивших в него пилотов: Покрышкин, Паскеев, Речкалов, Табаченко, Бережной, Сапунов, Искрин, Сутырин, Фаддеев, Ершов и Труд. Правда, непонятно, кто из пилотов летел без ведомого и чем это было оправдано.

Здесь также следует отметить, что в паре с Покрышкиным снова летел очень «не уважаемый» им его заместитель по эскадрилье – штурман подразделения гвардии старший лейтенант Паскеев. Под тактическим управлением Александра Ивановича находился и командир 3-й аэ Вадим Фаддеев. Так получилось – по воле случая или по указанию командира части Николая Васильевича Исаева, два равноправных комэска одновременно находились в воздухе, а летный и боевой авторитет Фаддеева был в то время не ниже Покрышкина; упрямость и строптивость характера Вадима Ивановича не уступала таким же чертам характера комэска-1. Как они делили небо Кубани – можно только догадываться!

Прибыв в район выполнения боевой задачи, в небе над Новороссийском они в воздухе заметили вдалеке только два немецких истребителя Ме-109, которые, увидев приближающуюся, численно превосходящую группу советских самолетов, боя не приняли и ретировались на свою территорию. Находясь в заданном районе, наши летчики также заметили подходящий с запада к Новороссийску на большой высоте вражеский разведчик, тип которого определить не получилось. Однако и здесь, кроме констатации этого факта, дело дальше не пошло. Развернувшись, группа Покрышкина в 11.25 возвратилась на свой аэродром.

Следующий групповой вылет в этот день состоялся уже только после обеда, в 15.32. В этот раз ведущим двух шестерок «Аэрокобр» был назначен гвардии старший лейтенант Фаддеев. Ведомым с ним летел гвардии лейтенант Труд, постоянный его напарник. Пилотами остальных пар были: Мочалов – Савин, Искрин – Сутырин, Бережной – Сапунов, Речкалов – Табаченко, Паскеев – Шагов. Как здесь можно заметить, Покрышкин не полетел вместе с Паскеевым и остался на аэродроме или не захотел лететь под общим управлением Вадима Фаддеева…

Придя в район Мысхако, южнее Новороссийска, наш воздушный патруль заметил несколько немецких бомбардировщиков Ю-88, на которых они немедленно пошли в атаку. Но в это время со стороны моря в вышине появились 9 вражеских истребителей Ме-109, под которыми летели до 10 пикировщиков Ю-87.

По команде ведущего группы Вадима Фаддеева группа гвардии старшего лейтенанта Искрина сверху атаковала немецкие «Мессершмитты». Четыре «Аэрокобры» группы Фаддеева атаковали бомбардировщиков Ю-87. После первой групповой атаки наши пилоты вели воздушный бой с немецкими самолетами парами. В это время с высоты 6000 м на них набросились еще восемь истребителей Ме-109. За немецкими летчиками было преимущество в высоте, однако советским пилотам удалось перевести бой с вертикалей на бой на виражах, но численное преимущество противника давало о себе знать.

В ходе боя группы Фаддеева и Искрина соединились, однако все равно на каждого нашего пилота приходилось по 2–3 немецких самолета. После 15–20 минут «воздушной карусели» боевой порядок нашего воздушного патруля был атакован еще четверкой немецких самолетов, которые были определены нашими участниками этого боя как «по типу ФВ-190», которые первую атаку провели сверху. После глубокого пикирования «Фокке-Вульфы» атаковали наши самолеты снизу под углом 70–75° и в дальнейшем продолжали вести воздушный бой на вертикалях. Но после 2–3 атак самолеты противника полупереворотом ушли к земле и вышли из боя.

В «Журнале боевых действий 16-го гиап» записано, что нашими летчиками «отмечено падение «Аэрокобры». Вполне вероятно, что это был самолет старшего пилота авиаполка Исаева гвардии младшего лейтенанта Бережного Владимира Емельяновича (1921 г. р., в РККА с 1940 года, член ВКП(б), уроженец Запорожской области, ст. Балабино, ул. Партизанская, д. 3).

Владимир Бережной с первых дней войны был в составе 55-го иап Южного фронта. За период с 20 июня 1941 года по 13 августа 1942 года, летая на самолетах И-153, И-16 и МиГ-3, он выполнил 98 боевых вылетов и в воздушных боях сбил 2 вражеских самолета (17 и 19 июля – ФВ-189 и Ю-88), за что приказом командующего 4-й ВА от 18 февраля 1942 года № 013/н старшина Бережной был награжден орденом Красной Звезды.

После переучивания на новую материальную часть и прибытия в апреле 1943 года исаевского авиаполка на Северо-Кавказский фронт он в период с 9 по 17 апреля выполнил 10 боевых вылетов, сбив в 10 воздушных боях два Ме-109 и До-217. За успешную боевую работу и лично сбитые 3 немецких самолета приказом командующего 4-й ВА от 22 апреля 1943 года № 028/н старший пилот 16-го гиап гвардии младший лейтенант Бережной был награжден посмертно орденом Красного Знамени.

Как записано в «Книге учета потерь 16-го гиап», Владимир Емельянович Бережной «пропал без вести в районе Абинской». Из родных у него осталась мама – Ксения Терентьевна Бережная.

А. Тимофеев в книге «Кубанская битва» так описывает этот боевой вылет самолетов 16-го гиап в этот день: «Следующий вылет 17 апреля стал трагическим. В гуще самолетов над центром Цемесской бухты летчик из покрышкинской шестерки Дмитрий Сапунов, увидев группу «мессеров», потерял осмотрительность и винтом своего истребителя отрубил хвост «кобры» Владимира Бережного. На парашюте Бережной опускался в холодное море, на мученическую смерть. Помочь ему в эти последние минуты никто не мог…»

Но извините, уважаемый Алексей Тимофеев, – какая покрышкинская шестерка?! Как описано выше, 16-й гиап выполнил 17 апреля 1943 года, и это зафиксировано в «Журнале боевых действий полка», всего 2 групповых вылета (23 самолето-вылета), из них только в первом групповом вылете летал Покрышкин, но там никаких боев в воздухе не было (с полными БК самолеты возвратились на свой аэродром). Во втором групповом вылете, в котором запротоколированы все воздушные победы, записанные на боевой счет части за этот день, Александра Ивановича в воздухе не было! Группу самолетов 16-го гиап вел Вадим Фаддеев. Кому верить – военному писателю-журналисту или фронтовым документам авиационной части? Я верю достоверным архивным материалам. Они сохранились, слава богу, и их можно, при желании, посмотреть и убедиться в истинном положении вещей.

Такие же или подобные пассажи описаны и Александром Ивановичем Покрышкиным в своих воспоминаниях (Покрышкин А.И. Познать себя в бою. М.: ДОСААФ, 1986) о дне 17 апреля 1943 года!

«Рано утром командир приказал мне в составе четверки сопровождать бомбардировщиков. Такую же задачу получил и Дмитрий Глинка. Пе-2 подошли к аэродрому в колонне девяток на дистанции метров триста…»

Наверное, автор перепутал день вылета или перипетии воздушного боя – так как в «Журнал боевых действий полка» не могли не записать боевой вылет целой группы самолетов части. Да и в «Журнале учета сбитых самолетов» не записано в этот день (17 апреля) ни одной воздушной победы Александру Покрышкину. О том, что Александр Иванович участвовал в боевых вылетах в этот день, свидетельствует тот факт, что он, вместе с Фаддеевым, подтвердил воздушную победу, записанную Григорию Речкалову, 17 апреля 1943 года. Но с другой стороны, Покрышкин в вылете фаддеевской группы (12 «Аэрокобр»), когда в том числе и Речкалов сбил Ме-109, участия не принимал. Как он мог подтверждать воздушную победу Речкалову? Или он с земли видел бой? Свести концы с концами просто невозможно.

В наградном листе на гвардии старшего лейтенанта Фаддеева так описаны его боевые победы в этот день: «17.04.43 года, прикрывая свои войска в том же районе, встретил группу бомбардировщиков: десять Ю-87, 9 Ме-109 и ФВ-190. Патрулирующая группа двенадцать самолетов «Аэрокобра» расстроила боевые порядки бомбардировщиков, в результате атак был сбит один Ю-87, который горящий упал в районе Крымская. Падение горящего бомбардировщика подтверждают летающие экипажи. После атак на бомбардировщиков завязался воздушный бой с Ме-109 и ФВ-190 на высоте 3500–5000 метров с оттягиванием нашей прикрывающей группы на запад. В районе Новороссийска, сочетая огонь с маневром, тов. Фадеев сбивает 2 Ме-109. Все сбитые самолеты подтверждаются летающими экипажами и командованием наземных частей».

По данным штабных документов 16-го гиап, «героем дня» 17 апреля 1943 года снова стал командир 3-й аэ Вадим Фаддеев. Он сбил четыре немецких самолета: три истребителя Ме-109 и один «лаптежник» Ю-87. Кроме него результативными воздушными боями прославились пилоты: гвардии старший лейтенант Речкалов (Ме-109), гвардии сержант Савин (два Ме-109), гвардии лейтенант Труд (Ме-109), гвардии лейтенант Сутырин (ФВ-190), гвардии старший сержант Табаченко (Ме-109), гвардии младший лейтенант Мочалов (Ме-109). Итог боевой работы авиаполка за день – 11 воздушных побед!

Однако с этого боевого вылета на свой аэродром не возвратилось четыре самолета. Пилот гвардии сержант Петр Табаченко совершил вынужденную посадку на аэродроме Краснодар, на его «Аэрокобре» был пробит немецкой очередью воздушный винт и правая плоскость. Судьбы пилотов 16-го гиап Бережного, Сапунова и Горохова оставались неизвестны.

В вечернем сообщении Совинформбюро положению войск на Северо-Кавказском фронте внимание не было уделено, констатировалось только следующее: «В течение 17 апреля на фронтах существенных изменений не произошло».

18 апреля летным составом авиаполка гвардии подполковника Исаева было выполнено 25 самолето-вылетов.

Утром, в 7.20, в воздух поднялась восьмерка «Аэрокобр» под общим управлением гвардии старшего лейтенанта Фаддеева. Состав воздушного патруля был следующий: Фаддеев – Труд, Ершов – Чесноков, Искрин – Савин, Речкалов – Сутырин. Как видно из представленного списка пилотов, одну четверку вел Фаддеев, вторую – Искрин. Снова боевую задачу по прикрытию наземных войск необходимо было выполнять в районе Новороссийска и совхоза Мысхако. В небе стояла 8—9-балльная облачность, видимость до 3–5 км.

В заданном квадрате, непосредственно над приморским городом нашими пилотами было замечено две пары вражеских истребителей Ме-109, которые, увидя численно превосходящий их советский патруль, не приняв боя, ушли в облака. С полными боекомплектами через час после вылета группа Фаддеева возвратилась на свой аэродром.

В 11.00 взлетели две четверки «Аэрокобр» под общим управлением гвардии капитана Покрышкина (Покрышкин – Сутырин, Искрин – Савин) и гвардии старшего лейтенанта Фаддеева (Фаддеев – Труд, Ершов – Чесноков). В воздухе было спокойно. Немецкая авиация бездействовала. Через 1 час 20 минут все советские пилоты, не «расчехлив пушек и пулеметов», возвратились домой.

В период 15.05–15.30 пилот 1-й аэ Шагов в районе аэродрома Поповическая произвел облет «Аэрокобры» после ремонта.

После обеда, в 15.20, снова Александр Покрышкин и Вадим Фаддеев повели свои четверки в район Мысхако. Ведомым у командира 1-й аэ летел пилот Николай Ершов. Вторая пара покрышкинского звена штатная: Речкалов – Табаченко. Фаддеевская четверка также была стандартная: Фаддеев – Труд и Искрин – Савин.

При подходе к Новороссийску наши пилоты заметили на высоте 9000 м несколько немецких истребителей Ме-109, которые в воздушный бой не вступили. В это же время со стороны Керчи шла группа немецких бомбардировщиков под прикрытием до 45 истребителей, действовавших на высоте 6000 м. Неожиданно сзади себя, на расстоянии до 5 км, наш патруль заметил до 6 немецких истребителей Ме-109. После разворота нашей восьмерки на юг немецкая группа быстро ушла на высоту и в бой не вступила. Не израсходовав ни одного патрона, наши «Аэрокобры» возвратились на свой аэродром.

Воздушных побед советских пилотов в этот день зафиксировано не было. В воздухе над линией фронта наступило временное затишье. По три боевых вылета в этот день выполнили пилоты Фаддеев, Труд, Ершов, Савин и Искрин, по два раза вылетали на патрулирование Покрышкин, Речкалов, Сутырин, Чесноков, один боевой вылет был записан гвардии сержанту Табаченко.

19 апреля только два летчика авиаполка (Паскеев и Мочалов) поднимались в воздух для выполнения перелетов на близлежащие аэродромы и перегонки отремонтированных самолетов в свою часть. Общий налет обоих пилотов составил 50 минут.

В этот день газета 4-й ВА «Крылья Советов» (ответственный редактор майор Поляков В.И.) в передовой статье отразила результаты боевых действий летного состава объединения:

«С каждым днем на нашем участке фронта разгораются все более ожесточенные воздушные бои. Враг, пытаясь сковать действия наших наземных войск, парализовать железные дороги, коммуникации, бросает в бой большое количество авиации. Не допустить, встретить и разгромить воздушного противника – такова задача наших истребителей. Они первыми видят, куда направлен удар вражеских бомбардировщиков. Они первыми оказывают им самое действенное и самое жестокое сопротивление. Вот почему истребитель должен умело разведывать и истреблять фашистские бомбардировщики, не допускать их к нашим наземным войскам, к городам и селам. Все наши истребители должны действовать в бою так, как прославленные гвардейцы П. Крюков, А. Приказчиков, А. Покрышкин, Б. Козлов, как дерутся братья Глинка, В. Семенишин, Н. Лавицкий, И. Ерошкин и А. Закалюк. С беззаветной храбростью, с исключительным мастерством эти «короли» воздуха истребляют фашистские самолеты. Их не пугает численное превосходство врага, которое он нередко создает на отдельных участках фронта. Беспрерывными, упорными атаками герои-летчики изматывают гитлеровцев, ломают их волю и жестоко расстреливают в воздухе.

Драться так, как дерутся эти советские асы, – святой долг каждого истребителя. Жестокая и упорная борьба за господство в воздухе, за победу разгорается все с новой и новой силой. Еще более ожесточенные воздушные битвы предстоят впереди. Их нужно встретить во всеоружии своего летного мастерства, храбрости и умения.

Высока честь быть истребителем, носить это почетное имя. И тот, кто неустанно ищет врага, навязывает ему бой и уничтожает его, – настоящий истребитель, крылатый сын своей Родины.

Никогда, даже перед лицом смерти, не уступает поле боя врагу советский истребитель. Стойкость и бесстрашие, честь и гордость выросли в нем из сознания долга перед Родиной, перед народом. Нет силы, которая могла бы противостоять воле советского летчика.

Истребитель! Всегда и везде ищи врага! Нашел – не отступи, уничтожь! Помни всегда о товарищах в бою, вовремя приходи им на выручку и сообща рази врагов беспощадно и жестоко. Уничтожай в воздухе немецко-фашистских людоедов».

Десять дней боевых действий на Кубани для гвардейцев 16-го истребительного авиаполка не обошлись без потерь летного состава и авиационной техники. Восемь «Аэрокобр» было безвозвратно потеряно в воздушных боях:

Р-39К-1 № 24445 с мотором № АС-42-26259;

Р-39К-1 № 24406 с мотором № АС-42-135304;

Р-39К-1 № 24418 с мотором № АС-42-135314;

Р-39Д-2 № 138437 с мотором № АС-42-135148;

Р-39Д-2 № 138547 с мотором № АС-42-135212;

Р-39Л-1 № 24594 с мотором № АС-42-26434;

Р-39Л-1 № 24537 с мотором № АС-42-26290;

Р-39Л-1 № 24574 с мотором № АС-42-26409.

Первой человеческой жертвой в 16-м гиап в боях на Кубани стал пилот гвардии старшина Голубев Александр Федорович (1920 г. р., уроженец д. Пестриково Коломенского района Московской области, член ВЛКСМ с 1938 года, в РККА с 1939 года, ВШП – 1940 год). На фронт сержант Голубев попал (по данным наградного листа) 26 августа 1941 года. Однако по каким-то причинам совершил в условиях боевых действий самовольную отлучку, за что по приговору суда Военного трибунала 9-й армии Южного фронта был приговорен к 6 годам лишения свободы, но был оставлен в действующей армии и 25 сентября «прислан для отбытия наказания по суду» в 55-й иап 20-й сад на должность пилота (приказ по 55-му иап от 29.09.41 г. № 15). В авиаполку Виктора Иванова он зарекомендовал себя хорошим летчиком. До убытия 16-го гиап в тыл на переформирование в сентябре 1942 года он «на самолетах МиГ-3 и Як-1 произвел 115 боевых вылетов». Но уже к 28 января 1943 года штаб исаевского авиаполка запротоколировал у него 213 боевых вылетов на поле боя (на разведку – 34, на прикрытие своих войск – 18, на штурмовку – 64, на сопровождение бомбардировщиков – 29, на перехват самолетов – 4, на спецзадания и связь – 64). Результат вполне достойный, так как можно было не возвратиться на свой аэродром уже после первой встречи в воздухе с немецкими «экспертами».

Штурмовыми действиями им было уничтожено до 120 вражеских солдат и офицеров, 38 автомашин с грузами, 18 зенитных установок, 15 железнодорожных вагонов, повреждено и уничтожено 6 паровозов и 1 немецкий танк.

Участвуя в 28 воздушных боях, Александр Голубев лично сбил два самолета противника (20.04.42 г. – один Ме-109, 18.08.42 г. – один Ме-110). За эти боевые заслуги 19 февраля 1943 года командованием Северо-Кавказского фронта он был награжден (приказ СКФ от 19.02.43 г. № 051/н) орденом Красного Знамени.

В авиаэскадрилье Покрышкина Александр Голубев также был на хорошем счету, и Александр Иванович выбрал его своим ведомым.

10 апреля 1943 года, на третий день пребывания авиаполка Николая Исаева на Северо-Кавказском фронте, он не возвратился с боевого вылета, что и отмечено в «Журнале боевых действий полка». Однако в приказе командира 16-го гиап от 23 апреля № 31 указана дата гибели Александра Голубева 9 апреля. Те же данные записаны и в приказе ГУК НКО Союза ССР № 0172/пр. от 30 мая 1943 года, в котором большое количество летчиков ВВС КА, «погибших в боях против немецко-фашистских войск», исключалось из списков Красной армии (в том числе и пилоты 216-й сад – Науменко, Горохов, Бережной и Безбабнов). Учитывая, что приказ писался в штабе исаевской части спустя две недели со дня невозвращения пилота с боевого вылета – ошибка вполне вероятна. Место гибели Александра Голубева осталось неизвестно. О гибели сына командование части известило его маму – Клавдию Петровну Голубеву, проживающую в Коломенском районе Московской области.

В своем последнем вылете он летел ведомым у командира 1-й аэ 16-го гиап гвардии капитана Покрышкина, но, как заметил в послевоенных мемуарах Александр Иванович, Голубев, «увлеченный атакой по бомбардировщикам, не заметил моего энергичного разворота на выручку пары из звена Паскеева, оторвался от меня или продолжал атаки на Ю-88. Тут, видимо, и прихватили его «Мессершмитты».

Чуть больше чем через год после этого воздушного боя, 12 июня 1944 года, командир 7-го иак генерал-майор авиации Утин, непосредственный командир уже дважды Героя Советского Союза гвардии подполковника Покрышкина, скажет применительно к гипотетически подобной ситуации, возникающей в воздушном бою: «Ведомый, безусловно, отвечает за безопасность ведущего, но и ведущий должен отвечать за безопасность ведомого. Если ведущий теряет своего ведомого, да еще нескольких, немедленно расследовать. Не умеет водить пару – ставить ведомым, если же бросает товарища в бою – судить как труса». Кремень – командир авиакорпуса, его б слова – в Боевой устав авиации; командир 16-го гиап Николай Исаев по сравнению с ним ангел. Он не заметил «потери бойца» в этом боевом вылете и причины, ее породившие, а мог бы среагировать как положено принципиальному командиру «сталинских соколов»! Наверное, из-за этого Александр Иванович очень сетует на него за все время руководства им авиаполком…

Да и сам Покрышкин в этот же день 1944 года на совещании, в присутствии комкора, учит подчиненный руководящий летный состав своих трех авиаполков: «За счет молодых у нас слабо сколочена пара, поэтому первое, на что нужно обратить особое внимание при тренировке, – отработка действий пары на резких маневрах и боевых скоростях. При полете с молодым ведущему помнить, что иногда надо подлаживаться под ведомого, пока он не натренируется, невыполнение этого приводит к отрыву ведомого и к его потере».

Выходит, в апреле 1943 года еще сам Покрышкин не знал, как летать в паре при «резких маневрах и боевых скоростях» и что надо «подлаживаться под ведомого», а если это не так – гибель и потеря ведомого. Оказывается, чтобы прийти к этому, надо год провоевать на фронте, остаться живым, вырасти в звании и должности и только потом на совещании руководящего состава раскрыть эту истину своим подчиненным.

За время боевой работы с 9 по 18 апреля в воздушных боях на Кубани гвардии капитаном Покрышкиным было лично сбито пять самолетов противника. За отличные боевые результаты 22 апреля 1943 года приказом командующего 4-й воздушной армией № 023/н он был награжден второй правительственной наградой – орденом Красного Знамени. Этим же приказом, также второй наградой – орденом Красного Знамени был награжден командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев и старший пилот гвардии младший лейтенант Бережной.

20 апреля, через два безрезультативных дня в боевой работе авиаполка (18 и 19 апреля), начались удачные воздушные бои. В этот день заявили о сбитых самолетах противника два комэска 16-го гиап – гвардии капитан Покрышкин и гвардии старший лейтенант Фаддеев (бортовой номер «Аэрокобры» – 37), заместитель командира эскадрильи Искрин, пилоты Мочалов, Труд (бортовой номер «Аэрокобры» – 38) и Сапунов.

По мемуарам Покрышкина[1], начало этого дня выглядело так:

«20 апреля противник предпринял отчаянные попытки уничтожить наш десант. В воздухе обстановка еще больше накалилась.

В первый вылет на сопровождение группы Пе-2 взлетели тройкой (на самом деле – 12 самолетов. – Авт.), у ведущего второй пары (фамилия этого летчика – Григорий Речкалов. – Авт.) отказала матчасть. В этом полете нам удалось отразить все атаки «Мессершмиттов», но ведение боя осложнял идущий ниже своей группы одиночный Пе-2, поврежденный зениткой. На обратном маршруте, уже подходя к Новороссийску, увидел, как в хвост ему заходят два «Фокке-Вульфа-190». Я и мой ведомый, Иван Савин, пикированием свалились на них и сразу же сбили обоих…»

Однако, согласно «Журналу боевых действий 16-го гиап», летный день 20 апреля начала сводная группа «Аэрокобр» под управлением Покрышкина и Фаддеева. В 10.37 с аэродрома Поповическая в воздух поднялись следующие шесть пар пилотов: Покрышкин – Савин, Речкалов – Табаченко, Искрин – Сутырин, Фаддеев – Труд, Мочалов – Сапунов, Ершов – Чесноков.

Однако только 9 советских самолетов, из 12 взлетавших, вышли в район патрулирования. «Аэрокобра» Речкалова возвратилась на свой аэродром уже через 8 минут после взлета из-за отказа авиатехники, пилоты Ершов и Чесноков приземлились через 13 и 18 минут соответственно, из-за проблем с мотором на самолете Ершова (бортовой номер 33).

Александр Покрышкин отличился в 11.15. При сопровождении советских бомбардировщиков в район Новороссийска, а затем прикрывая их после выполнения боевого задания, в районе Новороссийска наши пилоты встретили 4 немецких истребителя Ме-109, которые попытались атаковать наши бомбардировщики. Гвардии капитан Покрышкин не только не допустил их до строя бомбардировщиков, но и уничтожил один вражеский самолет. Сбитый им немецкий истребитель Ме-109 упал в море в районе юго-западнее Цемесской бухты. Подтвердили воздушную победу его пилоты-однополчане Искрин и Сапунов. Позже пришло подтверждение и от командира 244-го бомбардировочного авиаполка (бап). Только 5 октября 1943 года за этот сбитый немецкий самолет командир 16-го гиап приказал выплатить уже гвардии майору Покрышкину денежное вознаграждение в размере 1000 рублей.

Основная группа самолетов приземлилась в 11.45. Самолеты Фаддеева и Труда в 12.02 приземлились на аэродроме Красноармейская для дозаправки ГСМ и перезарядки БК.

Самолет пилота Савина, ведомого комэска 1-й аэ, не возвратился на базу. За вторую декаду апреля это был второй ведомый, погибший в паре с гвардии капитаном Покрышкиным. Александр Иванович пока еще сам оттачивал летное мастерство, ему, наверное, было не до полетов в паре…

А. Тимофеев в своей книге «Покрышкин», глава 10 «Кубанская битва», так описал последний боевой вылет Ивана Савина: «День рождения фюрера (20 апреля. – Авт.) Покрышкин отметил сбитым «фокке-вульфом». В этот же день погиб талантливый молодой летчик Иван Савин, только что награжденный орденом Красного Знамени за несколько сбитых вражеских самолетов. Александр Иванович приказал ему проводить до аэродрома подбитый Пе-2 и строго запретил возвращаться в Поповическую одному. Одиночные и поврежденные самолеты – любимые цели «экспертов» люфтваффе. Савин, радостный после очередной победы над ФВ-190, ослушался и погиб».

Откуда взял уважаемый автор данные о типе сбитых Покрышкиным и Савиным немецких самолетов? «Фокке-Вульфов» практически не было в небе Кубани, да и летчик Савин не сбил в этот день ни одного самолета. Орденом Красного Знамени также он не мог быть награжден 19 или 20 апреля, до объявления этого в приказе командующего воздушной армией, так как он состоялся 2 мая!

Как позже запишет писарь штаба части, 20 апреля пилот гвардии младший лейтенант Савин Иван Федорович (1922 г. р., уроженец с. Ново-Александровское Буденновского района Орджоникидзевского края) «погиб в воздушном бою в районе Теплый Мыс».

Сержант Савин прибыл в 16-й гиап в 1942 году из Сталинградской школы пилотов и серьезной летной практики не имел. Переучившись на «Аэрокобру», боевые вылеты он начал только на Северо-Кавказском фронте в 1943 году. За период с 9 по 19 апреля он выполнил 15 боевых вылетов и, участвуя в 7 воздушных боях, сбил 3 вражеских самолета: 12 апреля – один Ме-109, 17 апреля – два Ме-109. Однако за три воздушные победы Николай Исаев почему-то представил его к награждению только орденом Красной Звезды. В итоге командующий 4-й ВА генерал-майор авиации Науменко наградил пилота гвардии сержанта Савина, хотя и посмертно, орденом Красного Знамени (приказ 4-й ВА от 02.05.43 г.

№ 036/н).

Похоронен Иван Федорович в лесу на высокой могиле на Таманском полуострове. Извещение о смерти сына было отправлено его отцу – «Савину Федору Петиф» (так записано отчество в приказе ГУК. – Авт.), проживающему в станице Котляревской (Кабардино-Балкарская АССР).

Приказом ГУК НКО СССР от 30 мая 1943 г. № 0180/пр. гвардии младший лейтенант Савин Иван Федорович был исключен из списков Красной армии.

В период с 12.42 до 15.30 пилоты Фаддеев, Труд, Сутырин и Паскеев совершили 4 самолето-вылета. Они поднимались в воздух, облетывая самолет и совершая перелеты на ближайшие аэродромы.

В 16.30 десять «Аэрокобр» снова под управлением Покрышкина и Фаддеева вылетели на сопровождение двух шестерок наших бомбардировщиков, направляющихся в район 7 км южнее Новороссийска. Состав пар группы истребительного прикрытия был следующий: Покрышкин – Ершов, Речкалов – Табаченко, Искрин – Сутырин, Мочалов – Сапунов, Фаддеев – Труд.

В районе цели над морем на высоте 4000 м группа Фаддеева провела воздушный бой с 12 истребителями Ме-109. В результате боестолкновения пилотами Фаддеевым, Искриным, Мочаловым и Трудом было заявлено о воздушных победах над 4 немецкими «Мессершмиттами». Как видим, в этом вылете отличилось только фаддеевское звено, четверка Покрышкина не заявила ни об одной воздушной победе…

Гвардии сержант Сапунов, отстав от ведущего и оставшись один, продолжал сопровождать бомбардировщики. Во время воздушного боя он сумел сбить (по его личному докладу) в одиночку два истребителя Ме-109, один из которых упал в воды Цемесской бухты, второй – в районе Глебовки. В 17.40 самолеты группы Покрышкина приземлились на аэродроме Поповическая, Сапунов же произвел посадку на аэродроме базирования бомбардировщиков в 17.25. Тут техсостав осмотрел его самолет, «Аэрокобру» дозаправили авиатопливом, и в 18.40 летчик благополучно перелетел на аэродром Поповическая.

Из второй шестерки наших бомбардировщиков один самолет был сбит, но два члена экипажа выпрыгнули с парашютом. Дальнейшая судьба их осталась неизвестна.

Расход боеприпасов покрышкинской группы составил: авиаснарядов 37 мм – 85 шт., авиапатронов 12,7 мм – 800 шт. и 7,62 мм – 2950 шт.

На этом боевая работа 16-го гиап была в этот день закончена.

В это время пилоты 2-й аэ Островский, Стариков, Моисеенко, Шульга (помощник командира 16-го гиап по ВСС), Вербицкий, Шагов и Ефимов во главе со своим командиром гвардии капитаном Тетериным в период 15.20–16.40 совершили перелет новых «Аэрокобр» с аэродрома 25-го зап Аджи-Кабул на аэродром Кумтор-Кала. На следующий день утром перелет по такому же маршруту совершила пара Крюков – Никитин.

21 апреля боевая задача 16-го гиап осталась практически такая же, что и 20 апреля: сопровождать советские бомбардировщики А-20 «Бостон», направляющиеся в район Федотовки, что находится в 7 км юго-западнее Новороссийска.

Восьмерку «Аэрокобр» поднял в воздух в 6.10 и лидировал командир 1-й аэ гвардии капитан Покрышкин. Ведомым с ним вылетел гвардии старший лейтенант Речкалов. Следующие три пары составили пилоты 3-й аэ во главе со своим командиром: Фаддеев– Труд, Искрин – Ершов и Сутырин – Табаченко (1-я аэ).

В районе цели наши пилоты заметили восемь немецких бомбардировщиков Ю-88 и три Хе-111 в сопровождении нескольких истребителей Ме-109. Патрулирующие в этом районе советские самолеты Як-1 вели воздушный бой с истребителями противника. Наши бомбардировщики отбомбились прицельно. При их отходе от цели над бухтой Цемесская гвардии лейтенант Ершов удачно атаковал и сбил Ме-109, который упал «у буквы «М» надписи бухта Цемесская», как было записано в полковых документах. Один наш бомбардировщик на маршруте юго-западнее от цели в 4 км от Мингрельской загорелся и упал. Два человека из состава его экипажа выпрыгнули с парашютом. Причины падения нашего бомбардировщика остались невыясненными.

В 7.20 все самолеты покрышкинской группы благополучно приземлились на своем аэродроме.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 15 шт., авиапатронов 12,7 мм – 300 шт. и 7,62 мм – 1340 шт.

В 8.10 гвардии старший лейтенант Паскеев взлетел с аэродрома Краснодар и через 25 минут приземлился на аэродроме Поповическая. Перегонка им самолета прошла штатно.

В 10.25 командир 16-й гиап гвардии подполковник Исаев также сам лично перегнал отремонтированный самолет из ПАРМ на аэродроме Краснодар на аэродром базирования.

В 11.30 восьмерка «Аэрокобр» под управлением Покрышкина снова вылетела на выполнение боевой задачи – сопровождения штурмовиков Ил-2, следующих в район Новороссийска. Состав воздушного патруля практически не изменился по сравнению с утренним вылетом: Покрышкин – Речкалов, Фаддеев – Труд, Искрин – Сапунов, Ершов – Табаченко.

При подходе к цели наши пилоты вступили в бой с восемью «Мессершмиттами». Противник первым заметил советские «Аэрокобры» и произвел по ним несколько атак сзади сверху и в хвост. После выхода из атаки самолеты противника резко уходили на вертикаль или на бреющий полет. Однако наши летчики не стушевались перед агрессивным противником и сумели в этом бою сбить 5 немецких самолетов: «Один Ме-109 сбил старший лейтенант Фаддеев, самолет упал в районе 3–4 км севернее Кабардинка; один Ме-109Ф сбил старший лейтенант Искрин, самолет упал севернее Кабардинка; один Ме-109Ф сбил старший лейтенант Речкалов; один Ме-109 сбил старший сержант Табаченко, самолет упал в Бухту Цемесская; один Ме-109 сбил капитан Покрышкин, «место падения не видел»; один Ме-109 сбил лейтенант Труд, самолет упал в море в районе Бухты Цемесская» – такие результаты зафиксированы штабом части по результатам доклада наших пилотов после приземления. После выполнения боевой задачи одну шестерку бомбардировщиков наши истребители сопровождали до Краснодара, другую шестерку – до своего аэродрома. За действиями штурмовиков непосредственно над целью наши пилоты не наблюдали, так как вели маневренный воздушный бой. По прилете в 12.40 на свой аэродром авиамеханики обнаружили на самолете Покрышкина множественные пулевые пробоины.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 86 шт., авиапатронов 12,7 мм – 800 шт. и 7,62 мм – 2140 шт.

Под вечер в штаб 16-го гиап поступила боевая задача – снова прикрыть налет штурмовиков Ил-2 на вражеские позиции в районе Федотовки (юго-западнее Новороссийска). На ее выполнение в 17.30 вылетели две четверки «Аэрокобр» под руководством гвардии старших лейтенантов Фаддеева (Фаддеев – Труд, Искрин– Мочалов) и Речкалова (Речкалов – Табаченко, Ершов – Сапунов). Погода была вполне летная: облачность 8–9 баллов на высоте 2800–3500 м. Над Черным морем стоял туман.

По прилете в 18.35 на свой аэродром экипажи доложили, что в районе цели они провели воздушный бой с группой немецких самолетов, среди которых были 10 истребителей-бомбардировщиков Ме-110, 6 бомбардировщиков Ю-88 и 9 прикрывающих их истребителей Ме-109. При этом противник вел себя агрессивно, стремительно атаковал наши самолеты сзади в хвост, с последующим уходом на вертикаль или на бреющий полет.

Однако, несмотря на это, по результатам этого воздушного боя нашими пилотами было заявлено об уничтожении трех вражеских самолетов (два Ме-109 и один Ю-88), кроме этого – один «Мессершмитт» был подбит. Воздушных побед добились: гвардии старший лейтенант Фаддеев – один Ме-109 (самолет упал в 2 км севернее Адербиевки), гвардии старший лейтенант Речкалов – один Ме-109 (самолет упал в 4 км южнее Новороссийска), гвардии младший лейтенант Мочалов – один Ю-88 (бомбардировщик упал в районе Мефодиевского). Пилот сержант Сапунов подбил в 1 км южнее Новороссийска немецкий истребитель Ме-109.

Однако важнее этого было то, что все штурмовики хорошо выполнили свою боевую задачу и все благополучно возвратились на свой аэродром.

Но в этот день при вылете на штурмовку в район Федотовки 4-я ВА все-таки потеряла один Ил-2. Советский штурмовик из состава 765-го шап (216-я сад) был сбит немецкими истребителями в районе 2 км северо-восточнее Фальшивого Геленджика, при этом на месте падения нашего самолета сгорел воздушный стрелок старший сержант Кот Г.П.

Расход боеприпасов групп Фаддеева и Речкалова составил: авиаснарядов 37 мм – 56 шт., авиапатронов 12,7 мм – 650 шт. и 7,62 мм – 1980 шт.

За этот день «отлученный» командиром 16-го гиап от боевых вылетов гвардии старший лейтенант Паскеев снова выполнил три самолето-вылета по перегонке самолетов с аэродрома Краснодар на аэродром Поповическая. Перелеты отремонтированной материальной части авиаполка прошло штатно.

В тылу Северо-Кавказского фронта группа гвардии майора Крюкова 21 апреля продолжила перелет на Кубань.

В 10.22 с аэродрома Кумтор-Кала в направлении на аэродром Невинномысская взлетели семь «Аэрокобр» под управлением командира 2-й аэ 16-го гиап гвардии капитана Тетерина (Тетерин, Островский, Старчиков, Моисеенко, Шульга, Шагов, Ефимов). Следом за ними в 10.30 вылетели штурман 16-го гиап Павел Крюков и два пилота – Никитин и Вербицкий. Их перелет занял 1 час 30 минут.

Меньше трех часов потребовалось личному составу батальона аэродромного обслуживания и наземного техсостава авиаполка на аэродроме Невинномысская, чтобы дозаправить самолеты бензином, а пилотов накормить обедом. В 14.45 десятка «Аэрокобр» группы Крюкова, взлетев, взяла курс на конечную точку маршрута – аэродром Поповическая, куда они благополучно и прибыли около 16.00. На всем пути наших пилотов от Закавказья до Кубани в воздухе они противника не встречали, аварий и поломок материальной части не было.

Летным составом авиаполка Исаева в этот день был выполнен только один групповой вылет. На прикрытие пикирующего бомбардировщика Пе-2, который в варианте фоторазведчика выполнял боевую задачу в районе Новороссийска, вылетели две четверки «Аэрокобр» от 16-го гиап. Ведущим первого звена был Александр Покрышкин (Покрышкин – Мочалов, Речкалов – Табаченко), второго – Вадим Фаддеев (Фаддеев – Труд, Искрин – Сапунов). Как видим, у Александра Ивановича снова новый ведомый…

Советский воздушный разведчик на высоте 6000 м сделал заход на цель со стороны моря, прошел непосредственно через Новороссийск и далее проложил свой курс по линии фронта. Следовавшие за ним в эскорте наши летчики-истребители заметили в этом районе 6 немецких истребителей Ме-109 и один ФВ-190. Однако в бой те не вступили, а у наших пилотов такой задачи также не было. Вылет прошел без боестолкновений, главное, что «Петляков» выполнил боевую задачу.

В 18.30 над аэродромом Поповическая поднялись пилоты Старчиков и Никитин, через 10 минут после них – командир 16-го гиап Николай Исаев и пилот Моисеенко. Основная их задача – прикрытие аэродрома во время посадки покрышкинской восьмерки, которую она совершила в 19.10.

Таким образом, 16-й гиап выполнил 21 апреля 39 боевых самолето-вылетов, не добившись ни одной воздушной победы, однако и не потеряв ни одного пилота.

В этот день боевое напряжение летного состава исаевского авиаполка было поднято до почти максимальной величины (так как 15 апреля 16-й гиап выполнил 43 б/в) – при этом четыре раза поднимались в воздух на выполнение боевой задачи Григорий Речкалов, Петр Табаченко, Николай Искрин, Вадим Фаддеев и Андрей Труд. Три боевых вылета за летный день выполнили два летчика – Александр Покрышкин и Николай Ершов, остальные пилоты, вылетавшие в этот день, – от одного до двух раз.

22 апреля 1943 года приказом командующего 4-й ВА № 028/н «за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленную при этом доблесть и мужество» была награждена орденом Красного Знамени группа пилотов двух истребительных авиаполков (45-й иап и 16-й гиап) 216-й сад генерала Бормана. В исаевской авиачасти награды получили старший пилот гвардии младший лейтенант Бережной, штурман авиаполка гвардии майор Крюков и два командира эскадрильи гвардии капитан Покрышкин (орден № 66983) и гвардии старший лейтенант Фаддеев (перечень награжденных – в алфавитном порядке). В 45-м иап Ибрагима Дзусова были награждены семь пилотов – Бабак, Берестенев, Борис Глинка, Дмитрий Глинка, Коваль, Кудря и Лавицкий.

Командование ВВС Северо-Кавказского фронта было озабочено снижением боевого потенциала исаевского авиаполка и еще 18 апреля 1943 года телеграфом известило командира 16-го гиап, что ему для восполнения боевых потерь из 25-го зап выделено десять новых самолетов Р-39 «Аэрокобра»: № 24407, 24413, 24591, 24605, 24609, 24616, 24691, 24699, 138520, 24608 с моторами «Аллисон» № 134242, 135349, 26394, 26387, 26358, 26347, 26452, 35215, 135050, 26397, которые должна была перегнать группа Павла Крюкова с Закавказья.

22 апреля 1943 года эти самолеты, приказом командира 16-го гиап № 023, были записаны в боевой расчет авиаполка.

Но к этому времени (22.04.43 г.) авиаполк потерял «в воздушных боях и сгоревшие на территории противника» семь «Аэрокобр»: Р-39 № 24572, 24601, 24552, 188424, 136428, 138438, 138550 с моторами «Аллисон» № 26389, 26411, 26252, 135023, 135004, 135185, 135084.

Одна «Аэрокобора» № 24577 с мотором «Аллисон» № 26395 была сдана на восстановительный ремонт в 180-ю ПАРМ и также исключена из боевого состава авиаполка.

Кроме этого, в трех авариях 22, 26 и 30 апреля 1943 года были потеряны еще три самолета Р-39 «Аэрокобра». Не повезло (или повезло – так как пилоты остались живы) гвардии лейтенанту Труду, гвардии младшему лейтенанту Табаченко, гвардии старшему лейтенанту Паскееву.

26 апреля в 18.00 при вылете четверки «Аэрокобр» (Паскеев, Труд, Ефимов, Табаченко) с аэродрома Поповическая самолет Р-39 № 24616 с мотором «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-26347, пилотируемый гвардии старшим сержантом Табаченко, потерпел аварию. Пилот не справился при взлете с определением скорости отрыва самолета от земли, и истребитель, оторвавшись от земли непосредственно над летной полосой, «провалился». В результате грубого удара «Аэрокобры» о землю был погнут воздушный винт, рассыпался на куски редуктор, деформировался фюзеляж и обе плоскости крыла, скрутило лонжероны. Самолет оставил за собой борозду длиной до 100 м. Мотор был также серьезно поврежден, ему требовался восстановительный ремонт. Резюме полковой комиссии было неутешительно – самолет ремонту не подлежит.

Впоследствии комнадир авиаполка провел разбор данного происшествия со всем летным составом, и были даны рекомендации по технике взлета, а также проведены соответствующие практические занятия непосредственно на материальной части.

30 апреля самолет «Аэрокобра» № 24407 с мотором «Аллисон» № АС-42-135242, пилотируемый гвардии старшим лейтенантом Паскеевым, при возвращении с боевого задания из-за перебоев в работе мотора произвел вынужденную посадку на аэродроме Новотитаровская. Однако самолет Як-1, пилотируемый летчиком 274-го иап 1-го иак лейтенантом Марковым, на планировании в момент выравнивания врезался на большой скорости в самолет 16-го гиап. «Аэрокобра» Паскеева была полностью разбита и восстановлению не подлежала.

23 апреля 16-й гиап выполнил 48 боевых самолето-вылетов.

Обратимся снова вначале к воспоминаниям Александра Покрышкина, ориентируясь на то, что в этом вылете участвовал Тамимдар Паскеев и погиб Степан Вербицкий: «На другой день сопровождали шестеркой две девятки Пе-2. Исаев приказал включить в нашу группу Паскеева с ведомым Степаном Вербицким и назначил их верхней парой в боевом порядке…»

На самом деле рано утром, в 5.30, на сопровождение бомбардировщиков, бомбивших немецкие позиции в районе Федотовки, вылетел внушительный воздушный патруль 16-го гиап – 16 бортов! Погода стояла хорошая, видимость до 3–4 км, у земли – дымка. Общее руководство пилотами в небе было поручено гвардии капитану Покрышкину. Состав пар сложился следующий: Покрышкин – Островский, Речкалов – Табаченко, Искрин – Старчиков, Фаддеев – Труд, Ершов – Моисеенко, Паскеев – Вербицкий, Шульга – Ефимов, Сапунов – Мочалов. Как видим, ведущими звеньев были самые опытные асы-«старики» части: Покрышкин, Фаддеев, Паскеев, Шульга.

Советские бомбардировщики пришли в район цели на высоте 2500 м. Истребительное прикрытие пришлось очень кстати, так как в заданном квадрате уже находилось 12 вражеских истребителей Ме-109, с которыми наши пилоты вступили в воздушный бой. Тактика немецких летчиков была стандартной – внезапная атака сзади снизу и в хвост, с последующим уходом на вертикаль (где «Мессершмитт» чувствовал себя как рыба в воде), или резкое кабрирование в сторону солнца.

Советские бомбардировщики «отработали» хорошо по позициям врага и организованной группой возвратились на свой аэродром. Однако в рядах покрышкинской восьмерки (восьмерка Фаддеева возвратилась без потерь) были потери – в воздушном бою был сбит командир звена гвардии младший лейтенант Вербицкий Степан Яковлевич (1918 г. р., белорус, Семеновский район, в РККА с 1939 года, кандидат в члены ВКП(б) с 1942 года).

Наши пилоты видели, как его «Аэрокобра» горящей упала в Черное море. Ведущим у него был снова Паскеев…

Степан Вербицкий вступил в Отечественную войну 22 июня 1941 года в должности пилота 55-го иап, а в августе 1942 года стал командиром звена уже 16-го гиап.

К началу 1943 года он, летая на фронте на самолетах И-153, ЛаГГ-3, Як-1, имел общий налет 475 часов и 758 посадок, при этом на Як-1 – налет 105 часов и 98 посадок.

За время войны он лично произвел 170 боевых вылетов с налетом 189 часов. Участвуя в 22 воздушных боях, он сбил один самолет противника (10.07.42 г. – Ме-109) и четыре – в составе группы. Факт воздушной победы подтвердили гвардии капитан Покрышкин и гвардии старшина Науменко, участвовавшие в этом воздушном бою.

В конце 1943 года командир 16-го гиап Николай Исаев представил документы в штаб 229-й иад для ходатайства о награждении Степана Яковлевича орденом Красного Знамени. Полковник Степанович поддержал командира 16-го гиап, и приказом командующего 4-й ВА (от 19.02.43 г. № 017/н) он был им награжден.

Отец Степана Вербицкого – Яков Селиверстович Вербицкий проживал в это время в Белоруссии, на временно оккупированной врагом территории, поэтому о смерти сына в апреле 1943 года он извещен своевременно не был.

Приказом ГУК НКО СССР от 8 июня 1943 года № 0234/пог. гвардии младший лейтенант Вербицкий был исключен из списков Красной армии, как погибший в боях против немецко-фашистских войск.

О том, как погиб Степан Вербицкий, Александр Иванович Покрышкин рассказал в мемуарах так:

«Пара Паскеева несколько оторвалась от нашей четверки и летела ближе к берегу.

Я дал команду Паскееву подойти к нашей группе и тут же увидел четверку Ме-109: выскочив из облаков, они шли в атаку.

– Паскеев! Сзади «мессеры»! Разворот на них и атакуйте в лоб! – дал команду и сразу пошел на помощь.

Вербицкий, выполняя приказ, ринулся на четверку «мессершмиттов». Паскеев же со снижением нырнул под нашу группу. Четверка «мессеров» накинулась на одиночный самолет, быстро подожгла его и скрылась за облаками. На наших глазах ветром сносило Вербицкого на парашюте в открытое море. Мы ничем не могли ему помочь…»

В 6.30 для прикрытия посадки возвращающегося нашего воздушного патруля с аэродрома Пашковская взлетели две «Аэрокобры», пилотируемые гвардии капитаном Тетериным и гвардии младшим лейтенантом Никитиным.

С 6.40 поочередно начали посадку 14 самолетов нашей группы. Кроме самолета Вербицкого, уже на стоянке группа недосчиталась и самолета Паскеева, судьбу пилота никто не знал. Таким образом, в первом групповом вылете, выполненном летчиками 16-го гиап в тот день, пара Паскеева была потеряна.

Вооруженцы подсчитали расход боеприпасов вылетавшей группы, который составил: авиаснарядов 37 мм – 35 шт., авиапатронов 12,7 мм – 640 шт. и 7,62 мм – 1340 шт.

Следующий групповой вылет 16-го гиап состоялся в 10.23. Ведущими двух четверок «Аэрокобр» вылетели гвардии старшие лейтенанты Фаддеев (Фаддеев – Труд, Ершов – Ефимов) и Искрин (Искрин – Старчиков, Мочалов – Сапунов). В их задачу входило сопровождение самолета-разведчика Пе-2.

Однако через 25 минут после взлета «Аэрокобры» нашей восьмерки начали заходить на посадку на свой аэродром. Оказалось, что до непосредственно фоторазведки дело не дошло, советский «Петляков» повернул назад из-за неисправности авиационного мотора. Тогда и нашим истребителям сопровождения с КП была дана команда возвращаться назад.

Уже при заходе на посадку появились проблемы с самолетом гвардии сержанта Сапунова. Причина – неисправность в масляной системе самолета. Пришлось нашему пилоту выполнять посадку на фюзеляж в поле, не долетев немного до ВПП. Приземление для пилота прошло удачно, самолет же требовал серьезного внимания авиамехаников и специалистов ПАРМ.

В 13.05 та же восьмерка пилотов 2-й и 3-й аэ 16-го гиап (Фаддеев, Труд, Ершов, Ефимов, Мочалов, Сапунов, Искрин, Старчиков) поднялась в воздух с аэродрома Поповическая на прикрытие фоторазведчика Пе-2, повторно следовавшего в район Новороссийска.

Первым над аэродромом Поповическая появился «Петляков» и по спирали начал набирать высоту. В это время начали взлет самолеты-истребители 16-го гиап. Но то ли их взлет был не энергичным или организованным, то ли наш разведчик спешил, но, когда в воздух поднялись три крайние «Аэрокобры», пилотируемые гвардии старшим лейтенантом Фаддеевым, гвардии лейтенантом Ершовым и гвардии сержантом Ефимовым, бомбардировщика Пе-2 и пяти «Аэрокобр» в поле видимости уже не было.

Погоня трех оставшихся пилотов не принесла результатов.

По радио с КП авиаполка старшим оставшейся группы истребителей был назначен гвардии старший лейтенант Искрин, который с честью выполнил боевую задачу по обеспечению качественного фотографирования Пе-2 объектов и войск противника.

Советский воздушный разведчик подошел к Новороссийску на высоте 7500 м. Вдалеке барражировали в воздухе 2 немецких истребителя Ме-109, однако они помешать выполнить задачу Пе-2, учитывая, наверное, его солидный истребительный эскорт, не смогли. Советские «Аэрокобры» также не отвлекались на второстепенные цели. Не вступив в боестолкновение, противники разошлись разными курсами. После посадки в 14.00 на своем аэродроме командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев за отличное выполнение боевой задачи объявил всем пяти летчикам благодарность.

Три «Аэрокобры» (Фаддеева, Ершова и Ефимова) прикрывали посадку искринской пятерки самолетов. В 14.15 все восемь самолетов были на своих стоянках.

После обеда в штаб 16-го гиап поступило новое указание из штаба 216-й сад – после 17.00 осуществить сопровождение бомбардировщиков А-20 «Бостон» 244-го бап (4-я ВА). На выполнение этой боевой задачи в 17.25 командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев отправил три четверки «Аэрокобр». Первое звено самолетов вел гвардии старший лейтенант Фаддеев (Фаддеев– Труд, Тетерин – Старчиков), второе – гвардии капитан Покрышкин (Покрышкин – Табаченко, Речкалов – Островский), третье – гвардии старший лейтенант Искрин (Искрин – Ершов, Мочалов– Сапунов). Как видно из приведенного списка пилотов воздуш ного патруля, этому вылету было уделено особое внимание со стороны командования части – в небе были все три подразделения части, руководимые двумя комэсками 16-го гиап и одним заместителем командира авиаэскадрильи, и, что характерно, практически все со своими штатными ведомыми.

В воздухе в районе Геленджика советские самолеты уже поджидали 10 немецких истребителей Ме-109Г. Один из них снизу сзади предпринял атаку на советские бомбардировщики, но Андрей Труд в стремительной контратаке сумел его сбить. Самолет противника упал в 2–3 км западнее Кабардинки. Еще один Ме-109Г сбил Вадим Фаддеев, немецкий самолет врезался в землю в 2 км севернее Федотовки. Видели, как падали два сбитых фашистских самолета, кроме своих пилотов, экипажи «Бостонов-3» из 244-го бап.

Советские А-20 успешно отбомбились по северо-восточной окраине ставшего уже хорошо известным для пилотов ВВС Северо-Кавказского фронта населенного пункта Федотовка, чему способствовало хорошее истребительное прикрытие района выполнения боевой задачи.

Как ни обидно об этом говорить, но и в искринской четверке были потери, причем не боевые. В этом вылете пропал без вести старший пилот гвардии младший лейтенант Мочалов Никита Семенович (1918 г. р., уроженец д. Вихляевка Песковского района Воронежской области, в РККА с 1940 года, член ВКП(б) с 1942 года).

Когда наши бомбардировщики стали разворачиваться на боевой курс, их скорость и скорость истребителей прикрытия значительно уменьшились. В воздухе при перестроении в строю истребителей случилось замешательство. Самолет гвардии старшего сержанта Сапунова, летевший ведомым, налетел на «Аэрокобру» Мочалова. Никита Семенович выпрыгнул из развороченного лопастями «Аэрокобры» Сапунова своего самолета, воспользовавшись парашютом. Сохранившиеся боевые документы 16-го гиап не дают ответа на вопрос: где покинул самолет наш пилот, над морем или над вражеской территорией, раскрылся его парашют или нет? Штабным писарем, по-военному скупо, констатирован только свершившийся факт: «Один самолет «Аэрокобра» старший пилот младший лейтенант Мочалов не вернулся с боевого задания».

Его отец – Семен Тихонович Мочалов находился в это время на оккупированной врагом территории – в Севастополе, поэтому извещение об этом ему не отправлялось.

В 18.40 одиннадцать самолетов 16-го гиап, обеспечив бомбовый удар по вражеским позициям, возвратились на свой аэродром. В воздухе над аэродромом своих пилотов, в паре с гвардии младшим лейтенантом Моисеенко, встречал командир части Николай Исаев, взлетевший в 18.02 с Поповической. Как иронично называл впоследствии такие вылеты командира части Александр Иванович, Исаев «проветрил» свой самолет.

На самолете Сапунова авиамеханик обнаружил вмятины на двух лопастях воздушного винта и погнутый верхний каркас пулеметов.

Расход боеприпасов истребителей составил: авиаснарядов 37 мм – 38 шт., авиапатронов 12,7 мм – 680 шт. и 7,62 мм – 1730 шт.

В боевой работе 16-го гиап в этот день лидировала 2-я аэ гвардии капитана Тетерина, ее пилотами было выполнено 19 с/в, 3-я аэ – 18 боевых с/в, 1-я аэ – 9 боевых с/в, управление авиаполка – 2 боевых с/в. Пилоты Искрин, Сапунов, Мочалов, Старчиков, Фаддеев, Ершов и Труд по 4 раза вылетали на боевое задание, пилот Ефимов – 3 раза, Покрышкин, Речкалов, Табаченко, Тетерин, Моисеенко – 2 раза, остальной летный состав – по одному разу.

24 апреля первым в 7.25 с аэродрома Поповическая взлетел гвардии капитан Покрышкин. Как он сам позже вспомнил, «…на мою долю выпала задача сопровождать две девятки Пе-2 в район Мысхако». Ох, доля, доля, она (горькая) была только его, другие пилоты и командиры в выполнении этой боевой задачи не участвовали?! Ему необходимо было прибыть на аэродром базирования 244-го бап и договориться с его командованием о взаимодействии истребителей и бомбардировщиков при выполнении предстоящей боевой задачи. В 7.45 он приземлился на аэродроме базирования советских «Бостонов».

После согласования всех вопросов в штабе 244-го бап Покрышкин в 9.50 вылетел на аэродром Поповическая и через 20 минут был уже дома.

Только в 17.10 две восьмерки «Аэрокобр» 16-го гиап поднялись в воздух с аэродрома Поповическая с задачей прикрыть бомбардировщики А-20 «Бостон-3» при пролете к цели в районе Федотовки и возвращении обратно, а также обеспечить «боевую работу» бомбардировщиков над целью. Старшим сборной группы (16 «Аэрокобр»!) был назначен штурман части гвардии майор Крюков, но не Покрышкин. Состав пар был следующий: Крюков – Моисеенко, Покрышкин – Островский, Речкалов – Табаченко, Тетерин – Сапунов, Искрин – Старчиков, Шульга – Никитин, Фаддеев – Труд, Ефимов – Ершов. Как можно заметить, командование 16-го гиап со всей серьезностью отнеслось к выполнению поставленной задачи; в этом боевом вылете участвовал практически весь руководящий состав исаевского авиаполка – три командира авиаэскадрильи (Покрышкин, Тетерин, Фаддеев), помощник командира по ВСС (Шульга) и руководил всеми ими штурман авиаполка. На земле остался только командир части – Николай Васильевич Исаев.

Александр Иванович же вспомнил в своих мемуарах, что на это боевое задание (так как в этом вылете погиб Василий Островский) «…вылетели четверкой. Вторую пару возглавил Крюков (первая: Покрышкин – Островский. – Авт.)».

Так что 12 бортов, взлетевших под командованием Павла Крюкова, не остались в памяти комэска-1. Странно… Как же тогда он точно помнит все свои атаки? В этом вылете он скромно поведал, что, обеспечив буквально втроем (Покрышкин, Крюков и его ведомый) боевую работу восемнадцати Пе-2, он сбил только один «Мессершмитт», а о том, что его боевые товарищи сбили еще четыре немецких самолета, – ни слова!

В «Журнале боевых действий полка» так описан этот боевой вылет (орфография оригинала сохранена):

«Один «Бостон-3» ушел со снижением к берегу на восток. 2 человека выпрыгнули с парашютами. Самолет подбит самолетом противника Ме-109Г. В момент отхода бомбардировщиков от цели их сопровождал старший лейтенант Фаддеев. Место посадки не наблюдал. В районе цели были атакованы противником. Противник атаковал сзади снизу и спереди снизу, выход с атаки пикированием. В бою сбито 5 самолетов противника Ме-109Г и один Ме-109 подбитый ушел со снижением на запад.

Один Ме-109 сбил пилот старший сержант Ефимов. Самолет противника упал у берега в конце надписи Федотовка. Подтверждает пилот старший сержант Моисеенко Яков Данилович, командир эскадрильи Фаддеев В.И. Один Ме-109 сбил пилот лейтенант Старчиков Николай Алексеевич. Самолет упал в море южнее 5 км совхоз Мысхако. Падение подтверждает командир эскадрильи Тетерин Леонид Владимирович. Один Ме-109 сбил командир эскадрильи старший лейтенант Фаддеев В.И. Самолет противника упал в море у буквы «М» совх. Мысхако. Сбитый самолет подтверждают командир эскадрильи Тетерин Л.В. и пилот лейтенант Труд Андрей Иванович. Один Ме-109 сбил пилот старший сержант Табаченко Петр Петрович, сбитый самолет подтверждают гвардии капитан Покрышкин, зам. командира авиационной эскадрильи старший лейтенант Речкалов Григорий Андреевич. Сбитый самолет противника упал в море 10 км южнее совхоз Мысхако. Один Ме-109 сбил капитан Покрышкин А.И. Самолет упал 15 км южнее совх. Мысхако. Сбитый самолет подтверждают пилот старший сержант Никитин В.Н. и пилот старший сержант Табаченко Петр Петрович. Один Ме-109 подбил командир авиационной эскадрильи старший лейтенант Фаддеев Вадим Иванович, самолет противника пошел со снижением на запад».

В 18.15 только двенадцать «Аэрокобр» возвратились на свой аэродром.

Гвардии старший лейтенант Искрин задание не выполнил, так как через 20 минут ему пришлось вернуться на Поповическую из-за неисправности шасси, убрать их после взлета ему не удалось.

С этого боевого задания не возвратился командир звена гвардии старший лейтенант Ершов Николай Николаевич, но, как оказалось впоследствии, он остался жив.

Пилоты 16-го гиап гвардии младший лейтенант Островский Василий Поликарпович (1922 г. р., уроженец с. Широк Красноградского района Орловской области, в РККА с 1941 года, беспартийный) и гвардии младший лейтенант Сапунов Дмитрий Герасимович (1923 г. р., уроженец г. Прохладный (ул. Советская, № 212), Кабардино-Балкарская АССР, в РККА с 1941 года, беспартийный) с боевого задания не вернулись.

К концу весны Главным управлением кадров НКО СССР был подготовлен и 30 мая 1943 года подписан специальный приказ № 0180/проп., которым исключались из списков Красной армии 68 военнослужащих ВВС РККА, пропавших на фронте без вести (то есть обстоятельства смерти и место захоронения не известны). От 16-го гиап в него попали пилоты Савин, Сапунов и Островский. Однако Александр Покрышкин в своих мемуарах вспомнил, что «летчик 16-го гвардейского полка Островский похоронен у станицы Кубанской. Его подловили при возвращении на аэродром два Ме-109, атаковали и подожгли. Василий выбросился из горящего самолета, но был расстрелян «Мессершмиттами» при спуске на парашюте. Узнав об этом, дал себе зарок, что теперь буду расстреливать спасающихся на парашютах немецких летчиков. Пусть эти «рыцари» не ждут снисхождения».

Александр Иванович оказался прав, сейчас прах гвардии младшего лейтенанта Островского В.П. захоронен (потом перезахоронен) в братской могиле в центре станицы Эриванской (сейчас Светлогорская сельская администрация, Абинский район Краснодарского края), в числе 244 солдат и офицеров Красной армии, погибших в этих местах в 1942–1943 годах.

Василий Островский был уже третьим ведомым (Голубев, Савин, Островский), погибшим (пропавшим без вести) на Кубани в вылете с ведущим пары Александром Покрышкиным, не считая счастливого спасения на парашютах 16 апреля Аркадия Федорова и Ивана Степанова, также летевших с ним в паре в двух групповых вылетах в этот день. Ох непросто и небезопасно было летать в хвосте комэска-1 весной 1943 года!

Извещение о потере сына – Василия Островского было отправлено его отцу, проживающему в Москве. Никаких наград он не заслужил, хотя авторитетный командир авиаэскадрильи, с которым он летал, мог бы ходатайствовать перед командованием авиаполка об этом…

При этом в «Журнале боевых действий» есть запись, где сказано, что пилот Сапунов передал из района Абинская – Краснодар, что пилот Островский пропал на пути к цели в районе Абинской, где он отвернул в сторону со снижением и место нахождения экипажа неизвестно.

По докладу замкомандира 1-й аэ гвардии старшего лейтенанта Речкалова, он видел одинокую «Аэрокобру», которая дымящей летела к восточному берегу Цемесской бухты.

Механики осмотрели самолеты вылетавшей группы. В самом плохом состоянии оказалась «Аэрокобра» комэска-3 гвардии старшего лейтенанта Фаддеева – разбит руль поворота, стабилизатор, правая плоскость повреждена от разрыва снаряда в бензобаке.

Расход боеприпасов в группе составил: авиаснарядов 37 мм – 176 шт., авиапатронов 12,7 мм – 1200 шт. и 7,62 мм – 2100 шт.

В конце боевого дня от командующего армией генерала Лиселидзе в адрес командующего 4-й ВА генерал-майора авиации Науменко пришла телеграмма. За подписью начальника штаба воздушной армии ее копия была отправлена в авиационные части объединения, в том числе и в 16-й гиап: «17.45 мин. 24.04.43 г. по району Новороссийск, Федотовка наша пехота довольна ударами с воздуха. Цели поражены, противнику нанесен большой урон живой силе и технике, наша пехота пошла в наступление. Устинов».

5 мая 1943 года состоялся приказ командующего 4-й ВА № 039/н, согласно которому за три сбитых самолета противника (все Ме-109) пилот 16-го гиап Дмитрий Сапунов был награжден орденом Красного Знамени, но, как оказалось, посмертно.

На пополнение летного состава исаевской авиачасти 24 апреля в распоряжение командира 16-го гиап, согласно приказу командующего 4-й ВА № 01008, прибыл для дальнейшего прохождения службы в должности замкомандира авиаэскадрильи по политчасти старший лейтенант Калинин Степан Петрович. Он заменил убывшего к новому месту службы еще 24 марта замполита 3-й аэ гвардии капитана Воронцова Петра Павловича (1912 г. р., в РККА с 1935 года, член ВКП(б) с 1939 года, ВШЛ – 1939 год, курсы военкомов – 1942 год). О нем очень зло говорит Александр Покрышкин в своих воспоминаниях, а также биограф Александра Ивановича – А. Тимофеев в своей книге. Если верить им, то поделом…

Бездушие Воронцова, распорядившегося похоронить летчика (8 августа 1942 года погиб пилот лейтенант Степан Супрун. – Авт.) без должных почестей, не дожидаясь прибытия на следующий день его боевых друзей, поразило Покрышкина в самое сердце. Сорвавшись, он в столовой бросает в лицо сидевшему за отдельным столом Воронцову: «А вы сбили хоть один самолет?!.. Может, забыли, как бросили мою пару под Изюмом?.. Трус не может быть начальником!» Не глядя на страшного в гневе Покрышкина, Воронцов быстро вышел. Анатолий Комоса говорит: «Не горячись, Саша! И вообще ты напрасно затеял этот разговор. Такому не докажешь. Только наживешь себе неприятностей. Он тебе не простит…»

Петр Воронцов, уйдя, от греха подальше, в 66-й иап (329-я иад, 4-я ВА), где уже к тому времени служил его друг по службе, бывший комэск 131-го иап и 16-го гиап Анатолий Комоса, благополучно довоевал в должности замполита этой уже гвардейской части (40-й гиап) до окончания войны.

Начальник политотдела 329-й иад подполковник Корольков, в отличие от Александра Ивановича, так аттестовал своего подчиненного коллегу-политработника, служившего в полковом звене: «Тов. Воронцов правильно и умело использует все формы партийно-политической работы для повышения боеспособности части. В период боев дивизии за Крым полк по итогам боевой работы и по состоянию партийно-политической работы занимает первое место в соединении. Тов. Воронцов проявляет большую заботу по обеспечению летного состава…» За эти деловые и личные качества начПО 329-й иад предлагал наградить Воронцова орденом Красного Знамени! Только вот простым летчикамистребителям эти ордена-«боевики» доставались, часто кровью и самой жизнью, за сбитые немецкие «Мессершмитты» и «Юнкерсы», а тут – за «формы…»?! Правда, дивизионное и армейское начальство (командир 329-й иад полковник Осипов и начальник политотдела 4-й ВА) умело правильно расставлять акценты по итогам практической боевой работы своих подчиненных, и Петр Воронцов удостоился менее «кричащей на замполитовской груди» награды – ордена Отечественной войны I степени.

Дважды орденоносцем (орден Красной Звезды – февраль 1943 года и орден Отечественной войны I степени – приказ 4-й ВА № 010/н от 07.03.44 г.) и в звании майора он встретил Победу.

Николай Васильевич Исаев осенью 1942 года так охарактеризовал в «Кандидатском списке начсостава 16-го гиап – постоянных заместителей» Петра Воронцова, знакомого ему еще по 131-му иап, а теперь своего подчиненного, для возможного в будущем назначения его комэском: «В полку с мая месяца 1942 г. В боевой работе проявил себя смелым и решительным. Имеет 9 вылетов на боевое задание, задание выполнил хорошо. Правильно сумел организовать личный состав на выполнение боевых заданий по разгрому немецких оккупантов. С 1938 г. по январь 1942 г. работал летчиком-инструктором и командиром звена Энгельской школы летчиков. Летает на истребительных и бомбардировочных самолетах. По опыту работы вполне может быть выдвинут на должность командира эскадрильи».

Командир эскадрильи 16-го гиап гвардии капитан Покрышкин получил в этом же документе следующую характеристику командира авиаполка Исаева: «Техникой пилотирования на самолетах И-16, МиГ-3, Як-1 овладел отлично. Лучший разведчик полка и мастер воздушного боя. Умелый организатор боевой работы в эскадрилье. За время войны произвел 336 самолето-вылетов на поле боя. Участвовал в 40 воздушных боях, в результате которых лично сбил 6 самолетов, в составе группы 6 самолетов противника. Награжден орденом Ленина. Достоин выдвижения на должность штурмана полка». Как видим, об августовскосентябрьской 1942 года «эпопее» Александра Ивановича – ни слова!

24 апреля 1943 года группировка ВВС Северо-Кавказского фронта была расформирована: управление 5-й ВА убыло в состав Степного фронта, передав свои авиационные соединения 4-й ВА, которая и осталась в распоряжении фронта.

До обеда 25 апреля с летным составом 16-го гиап и 45-го иап была проведена конференция по вопросу изучения методики и тактики ведения воздушного боя при сопровождении бомбардировщиков. Кроме этого, проведен разбор выполнения боевых задач и изучение указаний командующего 4-й ВА по методам сопровождения бомбардировщиков и штурмовиков, построения боевых порядков самолетов при их совместном вылете.

В конце конференции проведено также совещание с летным составом по вопросу учета сбитых самолетов противника.

После посещения теоретических занятий, в 13.40, Александр Покрышкин, наверное, с удовольствием практически выполнил в течение часа облет одной «Аэрокобры» 16-го гиап.

В 16.25 неожиданно два самолета противника «типа Ме-109» появились над аэродромом Поповическая. ПВО аэродрома «проспала», или ее не было вообще. «Мессершмитты» беспрепятственно зашли с северо-восточной стороны аэродрома, ведущий Ме-109 на бреющем полете на высоте 5 м, а ведомый – на высоте 50 м. Обстрел нашей авиационной техники и личного состава немецкие летчики произвели в момент разогрева и запуска механиками моторов на стоянках самолетов. В результате воздушного удара противника был подожжен один самолет «Аэрокобра» 16-го гиап (о потерях 45-го иап данных нет). Пожар на самолете был ликвидирован подоспевшими военнослужащими авиачастей гарнизона. Повреждения материальной части были тяжелыми, самолет могли отремонтировать только в дивизионных мастерских капитальным ремонтом. Из личного состава были ранены два младших авиаспециалиста – гвардии сержанты Афанасьев и Дулепов.

Незамедлительно, в 16.30, восьмерка «Аэрокобр» в составе Покрышкин – Паскеев, Искрин – Старчиков, Фаддеев – Труд, Тетерин – Никитин взлетела на прикрытие аэродрома Поповическая. Снова все три комэска 16-го гиап были в воздухе. Погода стояла ясная, видимость была до 10 км, местами стояла легкая дымка. Но в воздухе противника уже не было, «Мессершмитты» ушли безнаказанно, поэтому и расхода боеприпасов не было.

Пробарражировав над аэродромом положенное время, около 18.00 все самолеты группы Покрышкина организованно приземлились на аэродроме.

За 10 минут до посадки покрышкинской восьмерки на смену им вылетела четверка «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Шульги. Ведомым у него был гвардии старший лейтенант Речкалов. Вторую пару составили летчики гвардии младшие лейтенанты (приказ командующего 4-й ВА от 24.04.43 г. № 0510) Табаченко и Ефимов. Однако и они немецких самолетов в воздухе не обнаружили и в 19.10 благополучно приземлились.

Крайний полет в этот день выполнил штурман авиаполка гвардии майор Крюков, он произвел облет самолета «Аэрокобра» после ремонта.

Всего за 25 апреля летчики 16-го гиап выполнили 14 самолетовылетов с налетом 19 часов 30 минут.

С утра 26 апреля командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев провел занятия с летным составом части по методике и тактике воздушного боя.

После этого в 9.55 Исаев и Покрышкин (командир авиаполка и командир 1-й аэ, как лучшие пилотажники части) для «необстрелянного» молодого летного состава в течение 25 минут провели показательный воздушный бой, при этом параллельно выполняя задачу по прикрытию своего аэродрома от возможных атак воздушного противника, как это случилось накануне.

Активных боевых действий в этот день не было. До 18.00 только Крюков и Никитин облетывали самолеты. В 18.00 снова взлетела четверка «Аэрокобр» на прикрытие аэродрома Поповическая. Обращает внимание тот факт, что старшим группы был назначен гвардии старший лейтенант Паскеев, ранее отстраненный командиром части от выполнения боевых заданий. Ведомым у него летел Андрей Труд, постоянный ведомый Вадима Фаддеева. Вторую пару составили из пилотов Ефимова и Табаченко. Однако на взлете самолет Петра Табаченко попал в аварию. Тройка патрулирующих «Аэрокобр» в воздухе противника не нашла.

Всего за день летчиками 16-го гиап было выполнено 8 самолето-вылетов с налетом 5 часов 50 минут.

27 апреля 16-м гиап было получено от 45-го иап 9 самолетов Р-39 «Аэрокобра» с моторами «Аллисон» У-1710-63:

Р-39К-1 № 24401 с мотором «Аллисон» № АС-42-135243

Р-39К-1 № 24408 с мотором «Аллисон» № АС-42-26230;

Р-39К-1 № 24415 с мотором «Аллисон» № АС-42-135339;

Р-39Л-1 № 24525 с мотором «Аллисон» № АС-42-26308;

Р-39К-1 № 24570 с мотором «Аллисон» № АС-42-26382;

Р-39К-1 № 24619 с мотором «Аллисон» № АС-42-26417;

Р-39Д-2 № 138416 с мотором «Аллисон» № АС-42-135021;

Р-39Д-2 № 138429 с мотором «Аллисон» № АС-42-135109;

Р-39Д-2 № 138458 с мотором «Аллисон» № АС-42-135204.

В этот день настоящей боевой работы для летного состава исаевской части до 16.00 практически не было. До этого времени только пилоты Крюков, Шагов произвели перелет на аэродром Поповическая, а Труд, Сутырин, Ефимов и Никитин облетали свои самолеты.

В 16.30 на сопровождение фоторазведчика Пе-2, «работавшего» в районе Крымской, взлетела четверка «Аэрокобр», которые пилотировали лучшие асы 16-го гиап – Покрышкин, Речкалов, Фаддеев и Труд.

Советский бомбардировщик, несмотря на наличие в воздухе до десяти Ме-109, с поставленной боевой задачей справился, выполнил на высоте 5000 м над целью два прохода. Пара «Мессершмиттов» попыталась снизу справа атаковать Пе-2, но, увидев развернувшиеся на них «Аэрокобры», спикировала к земле и больше не появлялась на глаза наших пилотов.

С полными БК три истребителя после 17.40 возвратились на аэродром Поповическая, «Аэрокобра» Речкалова почему-то совершила посадку на 15 минут раньше.

В 16.50 в разведывательный полет вылетела пара Тетерина (Тетерин – Искрин) и пара Старчикова (Старчиков – Сутырин). Им необходимо было обследовать акваторию около Новороссийска. В воздухе немецкой авиации не было, что облегчало выполнение боевого задания. Также в 17.40, выполнив боевую задачу, наши воздушные разведчики были на своем аэродроме.

Посадку покрышкинской четверки и четверки разведчиков обеспечивала пара истребителей прикрытия Шульга – Ефимов, которые взлетели над Поповической непосредственно перед возвращением наших групп, в 17.30.

Вечером на прикрытие наземных войск в районе Абинской вылетела семерка (кто-то из них остался без ведомого) пилотов – Сутырин, Искрин, Труд, Ефимов, Тетерин и Старчиков. Группу повел гвардии майор Крюков. Однако над полем боя немецких самолетов не было. Пробыв в воздухе 54 минуты, наш воздушный патруль приземлился на своем аэродроме.

В 19.00 возвратился в Поповическую гвардии старший лейтенант Паскеев, который в 16.45 взлетел на своем самолете для следования на аэродром Краснодар. Он выполнял спецзадачу вышестоящего командования – показывал «Аэрокобру» пилотам штурмовиков Ил-2, которым, наверное, этот иностранный самолет еще не встречался на боевом пути, как в воздухе, так и на земле. Показ новой материальной части предупреждал возможные эксцессы в боевой обстановке в воздухе, связанные с неидентификацией «Аэрокобр» как советских самолетов.

Всего за этот день войны пилоты 16-го гиап выполнили 27 самолето-вылетов, налетав в общей сложности 20 часов 8 минут.

Но без потерь в личном составе не обошелся и этот день для исаевской авиачасти. В 22.20 над аэродромом Поповическая появился немецкий самолет (тип вражеского летательного аппарата точно не был идентифицирован), который безнаказанно и прицельно сбросил две авиационные бомбы на территорию расположения личного состава авиагарнизона. Одна из бомб попала в здание лазарета санчасти 343-го батальона аэродромного обслуживания, при этом по счастливой случайности ранив только троих военнослужащих. Гвардии техник-лейтенант Беляев отделался осколочными ранениями мягких тканей левого плеча. Ефрейтор Федорчук был тяжело ранен, его быстро перевезли в ближайший полевой эвакогоспиталь, а дальше требовалась специализированная медицинская помощь, которую могли оказать, только эвакуировав его в тыл. Старший сержант Териков получил множественные осколочные ранения.

В этот день командир эскадрильи гвардии капитан Тетерин за первый лично сбитый истребитель Ме-109 (11.04.43 г.) в 1943 году и 11 самолетов противника, сбитых 2-й эскадрильей 16-го гиап на Северо-Кавказском фронте, приказом командующего 4-й ВА № 035/н был награжден орденом Отечественной войны I степени. Это была вторая награда, полученная Леонидом Владимировичем на фронте. Первым орденом Красного Знамени Леонид Тетерин (командир звена 55-го иап) был награжден приказом № 065/н командующего войсками Южфронта 23 декабря 1941 года. К 25 ноября этого года он выполнил 196 боевых вылетов, из них не менее 100 – на штурмовку. При этом 5 июля при сопровождении наших бомбардировщиков в воздушном бою с шестью Ме-109 он был тяжело ранен и почти месяц находился на излечении. Командование авиаполка и 20-й сад заметило и поощрило смелого и решительного летчика-истребителя, который продолжал «громить врага с прежней энергией», вылетая непосредственно на патрулирование над полем боя и на разведку в тыл противника.

В 1942 году личный боевой счет Леонида Тетерина пополнился четырьмя воздушными победами: 27 мая и 10 июля – Ме-109, 28 мая и 9 июля – Ме-110.

27 апреля этим же приказом орден Красного Знамени получили (из 17 награжденных летчиков 4-й ВА) командир звена гвардии младший лейтенант Науменко Николай Данилович и пилот гвардии лейтенант Сутырин Михаил Иванович. Они были награждены за два (Ме-109 и Ю-88 соответственно) и три (Ме-109) сбитых самолета противника, соответственно за первую декаду нахождения 16-го гиап на Северо-Кавказском фронте. Притом один и другой пилоты уже были награждены за отличную боевую работу в 1941–1942 годах орденом Красной Звезды. Правда, теперь орден Красного Знамени Николай Науменко получил посмертно…

28 апреля летный день на аэродроме Поповическая начался с передачи четырех самолетов «Киттихоук» (с моторами «Аллисон» У-1710-39) из 45-го иап в 16-й гиап:

Р-40Е-1 № 136943 с мотором «Аллисон» № 42-35309;

Р-40Е-1 № 136948 с мотором «Аллисон» № 42-160073;

Р-40Е-1 № 136949 с мотором «Аллисон» № 42-160068;

Р-40Е-1 № 136950 с мотором «Аллисон» № 42-160116.

Первым в 16-м гиап в этот день поднялся в воздух пилот Иван Степанов. Он в период 9.00—9.20 произвел облет своего самолета. Ему сегодня предстояло летать в паре с Покрышкиным. Учитывая судьбу троих ведомых, потерянных в вылетах с ним, и помня свой вылет 16 апреля, это было для Ивана Платоновича серьезным экзаменом боевой зрелости.

В 9.20 для выполнения боевой задачи по разведке войск противника взлетело звено под командованием командира 2-й аэ гвардии капитана Тетерина: Тетерин – Старчиков, Искрин – Сутырин.

В небе на юг и юго-восток от Темрюка стоял туман, видимость на высоте 300 м была до 4–6 км. Наши пилоты обследовали черноморское побережье на предмет наличия в море плавсредств противника, затем дороги в районе станиц Крымская, Киевская, Варениковская, по которым шло малоинтенсивное движение автотранспорта в обе стороны. В лесу между станицами Варениковская и Кубанская ими были замечены две колонны немецких танков, но вражеской пехоты поблизости они не наблюдали.

Немецких самолетов в небе не было. С полными БК в 10.10 четыре Р-39 звена Леонида Тетерина возвратились на свой аэродром.

В 12.45 на прикрытие наших войск в районе Абинской вылетело одно из лучших и результативных звеньев – звено Покрышкина, в составе хорошо слетанных пар: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко. Погода стояла хорошая, видимость до 10–15 км.

В районе восточнее 5 км от Крымской наши пилоты увидели, что по переднему краю наших войск уже «работают» восемь пикирующих бомбардировщиков Ю-87. Немецкие летчики, заметив приближающийся советский воздушный патруль, поняли, что сейчас они сами станут объектом атаки. Поэтому четыре «штуки» сбросили неприцельно бомбы, а другая четверка «Юнкерсов» – с бомбовым грузом повернула обратно и ушла на свою территорию. Немецких истребителей прикрытия в воздухе не было. Боезапас «Аэрокобр» остался цел. В 13.55 наши самолеты были дома.

Под вечер, в период 17.30–17.47, выполняя полученное указание вышестоящего штаба, с аэродрома Поповическая на аэродром Бабичи-Кореновская перелетели 12 «Аэрокобр» 16-го гиап, их пилотировали летчики Покрышкин, Степанов, Речкалов, Табаченко, Тетерин, Старчиков, Искрин, Сутырин, Фаддеев, Труд, Шульга и Ефимов.

В 18.25 командир 16-го гиап Николай Исаев «вывез» в первый полет молодого пилота гвардии младшего лейтенанта Малина. Полчаса в небе над аэродромом им было достаточно для первого урока во фронтовой обстановке.

В 18.38 для патрулирования над аэродромом Поповическая взлетела опытная пара Крюков – Моисеенко. В 19.15 оба самолета коснулись колесами шасси ВПП – полеты на сегодня закончились.

Таким образом, 16-й гиап выполнил за 28 апреля 1943 года 25 самолето-вылетов. Сбитых вражеских самолетов на счету наших пилотов не было, но отрадно то, что никого из летного состава и не потеряли.

Наоборот, в этот день в ряды военнослужащих исаевского авиаполка влилась большая группа летчиков 45-го иап, не пожелавших, наверное, уезжать в тыл на переформирование, а принявших решение остаться на фронте в составе братского 16-го гиап. Командование 216-й сад пошло навстречу желанию воздушных бойцов и оформило перевод соответствующим приказом по соединению. Вот их полный список: командир звена лейтенант Коваль Дмитрий Иванович и пилоты: младшие лейтенанты Кочетков Михаил Петрович, Семенов Василий Федорович, Кетов Петр Васильевич, Чистов Николай Александрович, Малин Юрий Васильевич, Тищенко Василий Александрович, Чикмарев Борис Александрович, Торбеев Александр Петрович.

Здесь следует отметить, что старший этой группы пилотов лейтенант Дмитрий Иванович Коваль (1918 г. р., в РККА с марта 1936 года) был самым опытным воздушным бойцом. Он встретил начало войны 22 июня 1941 года в рядах 8-го иап (229-я иад) Южного фронта и находился в рядах действующей армии до 19 сентября 1942 года. С 23 февраля 1943 года старший пилот Коваль в составе дзусовского авиаполка воюет на Северо-Кавказском фронте.

Дмитрий Иванович заслуженно считался одним из лучших асов 45-го иап, за боевые подвиги на фронте он был дважды награжден командованием (орден Красного Знамени – приказ ЮФ от

22.05.42 г. № 0272 и приказ 4-й ВА 22.04.43 г. № 028). На его боевом счету было уже 10 лично сбитых самолетов противника, из них 1 немецкий истребитель Ме-109 был сбит в районе Изюма тараном и 3 немецких самолета в группе. Причем в боях на Кубани, выполнив 28 боевых вылетов, он записал на свой личный боевой счет 7 воздушных побед (4 Ме-109, 2 Ю-88, 1 ФВ-189).

Становление его как летчика проходило не всегда гладко, о чем свидетельствуют четыре ранения, полученные за этот период, причем 9 февраля 1942 года Дмитрий Иванович был ранен тяжело. Однако к весне 1942 года, выздоровев, он начал выполнять учебно-боевые полеты.

12 мая 1942 года на аэродроме Смелый, при пилотировании Дмитрием Ковалем самолета Р-7, произошел отказ работы двигателя. Самолет упал, были погнуты лопасти винта, деформированы водо– и маслорадиаторы, планер. Но пилот получил только легкие ушибы. Потеря материальной части полка была записана как «небоевая авария».

24 мая 1942 года младший лейтенант Коваль снова попал в аварию, после возвращения с боевого задания, где он участвовал в воздушном бою. При этом пилот снова получил легкие ушибы, но самолет был разбит полностью и ремонту не подлежал.

К 1 мая 1943 года в его летной книжке значилось 127 боевых вылетов (налет 122 часа), из них на: штурмовку – 28, разведку – 22, прикрытие наземных войск – 11, сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков – 34, «прикрытие своей авиации» – 9.

Временно исполняющий обязанности командира 45-го иап капитан Рыжов 4 мая 1943 года, уже после его перевода в 16-й гиап, отправил в вышестоящий штаб наградные документы на присвоение Дмитрию Ивановичу Ковалю звания Героя Советского Союза, и оно ему было присвоено 24 мая 1943 года, правда, получилось, что уже посмертно.

После двадцати дней пребывания в составе действующей армии в составе 16-го гиап остался в наличии только 21 самолет «Аэрокобра». К 29 апреля командиру авиаполка Николаю Исаеву пришлось срочно перезакрепить оставшуюся материальную часть и закреплять ее по-новому за обслуживающим техническим составом. Дело в том, что в советской авиации самолет не был жестко закреплен за летающим на нем летчиком. На каждой боевой машине авиаполка мог, в принципе, летать любой пилот. Конечно, каждый летчик старался летать на «своем» самолете, но если требовалось для выполнения боевой задачи вылететь на нем другому летчику (например, «безлошадному» или более результативному), то он мог воспользоваться тем самолетом, который разрешал взять командир части. «Хозяином» самолета всегда считался техник самолета, он отвечал «головой» за его технически исправное и боеготовое состояние. Его главной задачей было отлично подготовить его к вылету, а кто на нем полетит – это дело вышестоящих командиров.

Например, в августе 1944 года в советской печати появился знаменитый снимок дважды Героя Советского Союза гвардии подполковника Покрышкина. На нем уже знаменитый летчикистребитель ВВС КА был запечатлен в кругу своих боевых товарищей, которые поздравляют его с награждением третьей Звездой Героя! Причем, как и положено по жанру фронтовому фотокорреспонденту, Александр Иванович был эффектно запечатлен в летной амуниции с пятью орденами и двумя Золотыми Звездами Героя на фоне самолета, на котором он только что возвратился с боевого задания. Так вот, «Аэрокобра», на которой в этот день летал Покрышкин и которая осталась навсегда на знаменитом фото, принадлежала его однополчанину Григорию Речкалову – об этом говорят количество звездочек (воздушных побед) и инициалы «РГА» (Речкалов Григорий Андреевич) на борту «покрышкинского» самолета… Друг взял у друга боевую машину!

С 29 апреля 1943 года оставшаяся в боевом составе части 21 «Аэрокобра» была закреплена за следующими техниками авиаполка:

1. Техник-лейтенант Чувашкин – Р-39К-1 № 24421.

2. Техник-лейтенант Орищенко – Р-39Л-1 № 24507.

3. Старший техник-лейтенант Яковенко – Р-39Л-1 № 24607.

4. Техник-лейтенант Путькалюк – Р-39Л-1 № 24603.

5. Старший техник-лейтенант Юматов – Р-39Л-1 № 24407.

6. Техник-лейтенант Ухов – Р-39Л-1 № 24616.

7. Техник-лейтенант Штакун – Р-39Л-1 № 24598.

8. Старший сержант Захаров – Р-39К-1 № 24422.

9. Техник-лейтенант Минаев – Р-39Л-1 № 24612.

10. Техник-лейтенант Талянов – Р-39Д-2 № 138928.

11. Старший техник-лейтенант Киселев – Р-39Д-2 № 138555.

12. Старший сержант Захаров – Р-39Л-1 № 24691.

13. Техник-лейтенант Косой – Р-39Л-1 № 24699.

14. Старший сержант Черных – Р-39Д-2 № 138428.

15. Старший сержант Красноруцкий – Р-39Д-2 № 138434.

16. Старший сержант Туркенич – Р-39Л-1 № 24776.

17. Старший техник-лейтенант Теньков – Р-39Л-1 № 24413.

18. Старший сержант Баскаков – Р-39Л-1 № 24591.

19. Техник-лейтенант Стоянов – Р-39Л-1 № 24605.

20. Старший техник-лейтенант Зарубин – Р-39Л-1 № 24609.

21. Старшина Казеко – Р-39 Д-2 № 138520.

Можно предположить, что Григорий Чувашкин обслуживал «Аэрокобру» командира авиаполка, Иван Орищенко – штурмана части, Яковенко или Путькалюк – помощника командира части по ВСС; однако точных данных нет.

В целом 29 апреля было напряженным днем в боевой деятельности 16-го гиап.

В 6.24 первый групповой вылет совершили пилоты Старчиков, Искрин, Сутырин с ведущим группы комэском-2 гвардии капитаном Тетериным. Им была поставлена боевая задача – сопровождать «Петляковы» в район Милованского.

В районе цели наши бомбардировщики «работали» с высоты 1700 м, хотя были встречены только огнем немецкой ПВО. Воздушного противника в утреннем небе не было, лишь вдалеке наши пилоты видели несколько немецких самолетов. Находясь на большой дистанции от советского патруля, противник тем и ограничился и в бой не вступил.

Наше звено сопровождало своих бомбардировщиков и на пути за линию фронта, и обратно, причем их путь на свой аэродром шел через Поповическую, где их истребительное сопровождение, в лице группы Тетерина, в 7.34 совершило посадку.

Также на сопровождение бомбардировщиков Пе-2 в район Нижне-Баканской в 6.30 вылетело только три «Аэрокобры», ведущий командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев. Вместе с ним летели пилоты Ефимов и Труд. Почему один пилот группы Фаддеева оставался без ведомого – неизвестно.

Наши бомбардировщики сбросили с высоты 1700 м свой бомбовый груз прицельно (если это возможно в принципе), по восточной окраине и по центру населенного пункта. Четыре немецких истребителя Ме-109, которые барражировали в том же районе, им не мешали и в бой с «Аэрокобрами» не вступили.

При возвращении домой всей нашей группы, в районе Гаркуши – Мигрельская, «Аэрокобра» гвардии лейтенанта Труда была атакована советскими самолетами Як-1. При этом Андрей Труд кричал на весь эфир: «Яки! Это «Спитфайеры» и «Аэрокобры»!» (почему «Спитфайеры» – неизвестно, может быть, в небе были вместе с «Аэрокобрами» 16-го гиап еще и пилоты 57-го гиап, летавшие на самолетах, записанных в официальных документах той поры как «Спитфайеры»). Несмотря на это сообщение, один Як из ведущей пары под ракурсом ¹/₄ атаковал самолет Труда, очередь из бортового оружия «Яковлева» прошила мотор и правую плоскость. Во втором заходе Як-1 провел по «Аэрокобре» 16-го гиап еще одну атаку. С горящим мотором Андрей Иванович сумел посадить свой подбитый самолет в 1 км севернее Старо-НижнеКашевской на фюзеляж. Андрей Труд уже при посадке получил легкое ранение. Однако, несмотря на это, наш пилот сделал все возможное, чтобы в этот же день быть в своей части.

Как в первом вылете в это утро, так и во втором авиационное оружие советских «Аэрокобр» молчало.

В 6.50 в третий групповой вылет в это утро также на сопровождение бомбардировщиков в район Благодарного поднял свое звено гвардии капитан Покрышкин. Состав пар его четверки был стандартный: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко. Для Александра Покрышкина это был 28-й боевой вылет за 1943 год, для Григория Речкалова – 29-й!

В район цели советские бомбардировщики подошли на высоте 1200 м, немецкая зенитная артиллерия обнаружила противника в воздухе своевременно (для немцев) и открыла плотный заградительный огонь. Но помешать выполнить им боевую задачу не смогла. Четыре «Мессершмитта», находясь невдалеке, попытались сорвать атаку наших бомбардировщиков. Советские «Аэрокобры» смело ввязались в воздушный бой, в котором отличился Григорий Речкалов. В 7.20 над Благодарным он сбил немецкий истребитель Ме-109. На это ему хватило 300 авиапатронов калибра 12,7 мм. Ассистировали ему пилоты гвардии младшие лейтенанты Табаченко и Степанов.

В 8.25 на выполнение боевой задачи по сопровождению пикировщиков Пе-2 в район Крымская – Верхне-Баканская вылетела пара Фаддеев – Ефимов (постоянный ведомый Вадима Фаддеева Андрей Труд с боевого задания не возвратился). Погода стояла хорошая, было ясно, видимость 4–6 км.

Советские бомбардировщики в районе цели отбомбились с высоты 1700 м, однако наша пара истребителей результатов их работы не видела, так как была связана воздушным боем с шестеркой немецких истребителей Ме-109, которые, видя свое численное преимущество боя жаждали. Вражеские самолеты атаковали советские истребители сверху сзади, снизу сзади и в хвост, с последующим выходом на вертикаль.

Советским «Аэрокобрам» в этом бою пришлось нелегко: соотношение 1:3 в пользу противника. Однако Вадиму Фаддееву удалось в районе Неберджаевской сбить немецкий истребитель Ме-109 и один – подбить. Но как ни прискорбно об этом говорить, и этот боевой вылет закончился для нашей пары неудачно. На свой аэродром не возвратился ведомый комэска-3 – пилот гвардии младший лейтенант Ефимов Николай Ефимович (1921 г. р., уроженец д. Станьково Емельяновского района Калининской области, в РККА с 1940 года, член ВЛКСМ с 1941 года, комсомольский билет № 11188849). В воздушном бою в районе Благодарного он был сбит и пропал без вести. Поэтому подтвердить воздушную победу гвардии старшего лейтенанта Фаддеева было некому, но командование части поверило командиру эскадрильи на слово и засчитало ему сбитый «Мессершмитт».

О том, что его сын пропал без вести, командование 16-го гиап сообщило его отцу, проживающему на станции Решетниково (Калининский район Московской области). Приказом ГУК НКО СССР от 22 июля 1943 года № 0354/пр гвардии младший лейтенант Ефимов Н.Е. был исключен из списков Красной армии.

Таким образом, за последнюю декаду апреля 16-й гиап потерял 6 пилотов. Например, братский 57-й гиап, входивший, как и 16-й гиап, в 216-ю сад, за третью декаду апреля 1943 года во время воздушных боев в кубанском небе безвозвратно понес чуть меньшие потери. За это время погибло четверо военнослужащих этой авиационной части: 21 апреля – пилот, гвардии сержант Рябов Павел Сергеевич (авиакатастрофа); 23 апреля – старший пилот, гвардии младший лейтенант Сячин Иван Гаврилович (авиакатастрофа); 28 апреля – командир авиаэскадрильи, гвардии старший лейтенант Радкевич Виктор Афанасьевич; 29 апреля – адъютант авиаэскадрильи, гвардии лейтенант Семенов Александр Иванович.

В первой декаде мая этот скорбный список в обоих авиаполках авиационного соединения генерал-майора авиа ции Александра Бормана будет, к сожалению, продолжен…

В 9.05 на сопровождение бомбардировщиков в район Крымская – высота 204,3 вылетела пара Покрышкин – Степанов. Наши Пе-2 «отработали» с высоты 1 км по населенному пункту НижнеБаканская. Кроме пары 16-го гиап в небе были и 4 «Спитфайера» (авиаполк неизвестный).

Однако немецким истребителям Ме-109 все же удалось подбить один советский бомбардировщик. Краснозвездные «Спитфайеры» сопровождали дымящий и снижающийся Пе-2 до его посадки на своей территории.

Наша же пара в районе Красного провела воздушный бой с парой «Мессершмиттов» Ме-109. Однако немецким летчикам расправиться с советскими «Аэрокобрами» не удалось. Почему именно немецким? И почему – летчикам? Потому что, если бы в воздухе были «эксперты», наверное, результат бы был другим. А так с неизрасходованными боекомплектами (значит, кто кого атаковал в утреннем небе – понятно) «Аэрокобры» Покрышкина и Степанова и, соответственно, без воздушных побед возвратились на свой аэродром в 9.55. В штабе части так и зафиксировали перипетии воздушного боя покрышкинской пары – «противник атаковал сбоку справа и слева, атаки отбиты, расхода боеприпасов нет». Как говорится – без комментариев.

В 9.15 пара Искрин – Сутырин взлетела на сопровождение 6 штурмовиков Ил-2 в район Красного. Выполнение боевой задачи для наших штурмовиков и истребителей прошло без боестолкновений, в небе немецкой авиации не было. Через час наша пара «Аэрокобр» была дома.

Пара самолетов гвардии капитана Тетерина (Тетерин – Старчиков), взлетев в 9.30, сопровождала самолеты Ил-2, которые штурмовали и бомбили позиции немецких войск в районе Красного, южнее Крымской. Погода была ясной, видимость 3–6 км. Боевое задание было выполнено успешно. Все Ил-2 возвратились на свой аэродром, хотя в районе цели нашим истребителям прошлось вступить в воздушный бой с двумя Ме-109 и парой ФВ-190. Атаки противник производил сверху и со стороны солнца, выход из атаки – пикированием с последующим резким кабрированием. В воздушном бою один немецкий истребитель Ме-109 сбил гвардии капитан Тетерин, самолет противника упал в 5 км северо-западнее Неберджаевской. Сбитый самолет противника подтвердил ведомый – гвардии лейтенант Старчиков.

Расход боеприпасов: авиаснарядов 37 мм – 2 шт., авиапатронов 12,7 мм – 40 шт. и 7,62 мм – 200 шт.

В 10.55 на прикрытие аэродрома базирования авиаполка вылетели полученные от 45-го иап 4 самолета «Киттихоук» под управлением пилотов Кетова, Кочеткова, Коваля и Семенова. За 50 минут воздушного патрулирования наши летчики противника в воздухе не встретили. При этом самолет Р-40 Василия Федоровича Семенова (1921 г. р., в РККА с 1940 года) подвел пилота, по неисправности через 20 минут после взлета он приземлился на базовом аэродроме.

В 13.45 та же тройка «Киттихоуков» (без Семенова) снова поднялась в воздух с задачей прикрытия аэродрома.

Как в первом, так и втором случае в воздухе противника не было.

В 13.58 восьмерку «Аэрокобр», вылетевших на прикрытие наземных войск в районе Крымской, возглавил штурман авиаполка гвардии майор Крюков. Вместе с ним вылетели пилоты Моисеенко, Шульга, Шагов, Покрышкин, Степанов, Речкалов и Табаченко. В небе стояла небольшая дымка, видимость до 10 км.

Западнее Нижне-Баканской на высоте 3000 м наши пилоты встретили один самолет противника типа ФВ-190. Ведущий группы Павел Крюков попытался атаковать самолет противника, однако немецкий летчик боя не принял и больше в поле видимости нашего воздушного патруля не появлялся. Видимо, он с арийской педантичностью просчитал, что соотношение сил в воздухе 8:1 не сулило ему ничего хорошего!

Ни один летчик группы Крюкова, приземлившейся на базовом аэродроме, оружием не воспользовался, боезапас «Аэрокобр» остался цел.

Однако с этого вылета почему-то не возвратился помощник командира авиаполка по ВСС гвардии капитан Шульга Василий Антонович (1916 г. р., украинец, в РККА и в ВЛКСМ с 1937 года). О состоянии экипажа и самолета никто из вылетающих летчиков доложить не смог. Однако, когда удалось узнать, что Шульга остался жив, и он рассказал перипетии своего вылета, командир 16-го гиап донес рапортом командиру 216-й сад, что в «14 часов 40 минут гвардии капитан Шульга сбил в районе 3 км северозападнее хутора Песчаная немецкий истребитель Ме-109, вражеский самолет разбит».

При возвращении на свой аэродром пилот крюковской восьмерки гвардии старшина Шагов «проскочил» ВПП и совершил посадку на аэродроме Бабичи-Кореновская. По радио он передал на аэродром Поповическая, что он жив, но для его самолета требуется переднее колесо.

В 14.56 уже пара «Киттихоуков» (Кочетков – Кетов) снова поднялась на 30 минут на патрулирование над Поповической, которое прошло без встречи с противником.

В 16.05 на прикрытие наземных войск в районе Крымской поднялись в воздух две четверки «Аэрокобр» под командованием штурмана авиаполка Павла Крюкова (Крюков– Фаддеев, Речкалов– Табаченко) и комэска-2 Леонида Тетерина (Тетерин – Старчиков, Искрин – Сутырин). Обращает внимание тот факт, что такой опытный пилот, как Павел Петрович Крюков, взял себе в ведомые лучшего аса полка – командира 3-й аэ, но… им было, наверное, виднее – кому и с кем лететь.

Через 30 минут после взлета этой группы на своем аэродроме приземлилась пара Тетерина. Причина, как записано в документах 16-го гиап, – «неисправность матчасти». Гвардии лейтенант Старчиков сопровождал своего ведущего до самой посадки.

В районе Семенцовской, куда подошла только шестерка «Аэрокобр», на высоте 4000 м неожиданно появились 4 немецких истребителя Ме-109, которые попытались атаковать советские «Аэрокобры». Но при повороте нашего воздушного патруля в их сторону они отказались от своего замысла и ушли в сторону солнца.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 8 шт., авиапатронов 12,7 мм – 140 шт. и 7,62 мм – 300 шт.

В 18.20 в крайний групповой вылет поднялось в воздух звено Вадима Фаддеева (Фаддеев – Старчиков, Искрин – Сутырин) и пара «Аэрокобр» из состава 1-й аэ (Покрышкин – Степанов). Им необходимо было прикрыть наши наземные войска в районе Табаковод – Крымская. Находившиеся вдалеке в воздухе Ме-109 в бой вступать не захотели, а немецких бомбардировщиков в небе не было. С полным БК все шесть «Аэрокобр» возвратились в Поповическую. На этом летный день 16-го гиап закончился.

Всего летным составом авиаполка гвардии подполковника Исаева было выполнено 50 самолето-вылетов, из них боевых – 40. В воздушных боях было сбито три немецких самолета (Речкалов, Фаддеев, Тетерин), свои потери – одна «Аэрокобра» и один пилот – Николай Шагов. Обращает внимание тот факт, что командир 1-й аэ впервые за апрель 1943 года четыре раза поднимался в воздух на выполнение боевой задачи, но три раза, и это документально зафиксировано, не воспользовался бортовым оружием… В первом своем вылете (6.50—8.00) 29 апреля его звеном сообща было израсходовано 300 авиапатронов калибра 12,7 мм, но тогда вражеский истребитель сбил Григорий Речкалов, значит, и максимальная доля израсходованных боеприпасов – его.

30 апреля в 9.05 на прикрытие войск в районе колхоз «Красный табаковод» – Украинский вылетела шестерка «Аэрокобр» под управлением штурмана авиаполка гвардии майора Крюкова. Вместе с ним поднялись в воздух Паскеев, Тетерин, Старчиков, Искрин и Сутырин. Как видим, теперь Павел Крюков летел вместе с «отверженным» пилотом замкомэском 1-й аэ Тамимдаром Паскеевым (может быть, с целью перевоспитания). Погода стояла ясная, легкая дымка, видимость 2–3 км.

В это время в районе Нижне-Баканской с высоты 2500 м немецкие самолеты бомбили позиции наших войск. Радиостанция наведения, на которой мог находиться в тот момент или командир 216-й сад Александр Борман, или помощник комдива по ВСС гвардии майор Николай Сальников, вывела на них нашу группу истребителей. Пара гвардии майора Крюкова произвела атаку на немецкий бомбардировщик Ю-88. Прикрывающие «Юнкерсы» истребители Ме-109 попытались атаковать пару краснозвездных «Аэрокобр», но их атака была успешно отбита. Видя боевой настрой советских истребителей, бомбардировщики противника развернулись и ушли за линию фронта на свою территорию.

При возвращении на свой аэродром в районе Марьинской самолет Павла Крюкова был неожиданно атакован двумя самолетами Як-1, которые произвели по нему атаки сверху в хвост и сбоку. Гвардии майор Крюков вел с ними воздушный бой около 6 минут, при этом передавая по радио сообщение «Яки, я – Кобра!», но Яки продолжали атаковать наш самолет, правда безрезультативно для нападавших. В 10.00 4 самолета группы произвели посадку на аэродроме Поповическая, «Аэрокобра» Крюкова, учитывая перипетии воздушного боя с самолетами Як-1, коснулась колесами ВПП в 10.15.

С этого боевого задания не возвратился гвардии старший лейтенант Тамимдар Паскеев. По докладу ведущего группы, самолет Паскеева в районе Абинской ушел на восток с набором высоты. Причину происшедшего никто объяснить не смог. Только вечером 30 апреля Паскеев возвратился в свою часть, однако без самолета. Оказалось, что он совершил вынужденную посадку на аэродроме Новотитаровская, но и тут ему не повезло, в его одиноко стоящую на стоянке «Аэрокобру» во время посадки врезался самолет Як-1, базирующийся на этом же аэродроме. Как видим, «Аэрокобры» и Яки не делили между собой не только небо Кубани, но и места на аэродроме.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 8 шт., авиапатронов 12,7 мм – 16 шт. и 7,62 мм – 200 шт.

В 11.20 шестерку «Аэрокобр» поднял в воздух Александр Покрышкин. Ведомым с ним вылетел пилот Степанов. Вторую пару составили Речкалов – Табаченко, третью – Фаддеев – Моисеенко. Боевая задача, стоявшая перед ними, – стандартная в те дни – прикрытие наземных войск в районе колхоз «Красный табаковод» – Украинский. Погода стояла ясная, у земли плыла небольшая дымка, видимость составляла до 10 км, однако над морем стояла кучевая облачность.

В районе Крымской наши пилоты провели на высоте 2000 м воздушный бой с четырьмя немецкими истребителями Ме-109, которые атаковали наши бомбардировщики «Бостон-3» и сопровождающие их «Аэрокобры». В результате атаки гвардии капитан Покрышкин сбил один Ме-109, который упал горящим в 1,5–2 км восточнее Ахтарской. Экипаж немецкого самолета выпрыгнул с парашютом. Падение подбитого вражеского самолета подтвердил гвардии младший лейтенант Степанов. Эту воздушную победу подтвердило также командование 298-го иап соответствующей справкой. В этом же районе наши летчики наблюдали, как был сбит советский самолет, предположительно «Аэрокобра», пилот которой покинул самолет с парашютом.

Второй воздушный бой между «Аэрокобрами» 16-го гиап и четверкой истребителей Ме-109 происходил в районе юго-восточнее Крымской на высоте 4000 м. В результате атаки, проведенной Вадимом Фаддеевым, им был сбит один Ме-109, который упал в районе Крымской. Падение горящего вражеского самолета подтвердил гвардии старший лейтенант Речкалов. Один «Мессершмитт» сбил также гвардии младший лейтенант Степанов. Сбитый им вражеский самолет упал в районе между пунктами Мищенко– Мингрельская. Падение этого Ме-109 видел пилот гвардии младший лейтенант Моисеенко. Кроме него подтвердили воздушную победу Ивана Степанова комэск-1 Александр Покрышкин и замкомэска Григорий Речкалов. Этот «Мессершмитт» оказался крайним немецким самолетом (восемьдесят вторым! Из них 72 – Ме-109), сбитым пилотами 16-го гиап за апрель 1943 года.

В 12.35 покрышкинская шестерка осуществила посадку на аэродроме Поповическая.

Расход боеприпасов за вылет составил: авиаснарядов 37 мм – 9 шт., авиапатронов 12,7 мм – 100 шт. и 7,62 мм – 450 шт.

В период 11.50–12.30 командир авиаполка гвардии подполковник Исаев вместе с гвардии младшим лейтенантом Чистовым патрулировали в воздухе и одновременно прикрывали аэродром Поповическая.

Следующий групповой вылет состоялся после обеда. В 16.20 шестерку «Аэрокобр» на прикрытие наземных войск в районе колхоз «Красный табаковод» – Украинский повел командир 2-й аэ гвардии капитан Тетерин. Состав этого воздушного патруля за время нахождения авиаполка на фронте стал хорошо «притертым»: Тетерин – Старчиков, Искрин – Сутырин, Фаддеев – Моисеенко. «Неуютно», может быть, себя чувствовал Вадим Фаддеев, который летел не со своим постоянным ведомым – Андреем Трудом, а с новым напарником – Яковом Моисеенко.

Однако в район патрулирования пришли только 4 самолета 2-й аэ. На десятой минуте полета в «Аэрокобре» гвардии старшего лейтенанта Фаддеева «обрезало» мотор и он, вместе с ведомым, возвратился на свой аэродром.

Звено Тетерина патрулировало на высоте 3500–4000 м, четко сверяя свои действия с радиостанцией «Лисица-5». Но в небе в заданном районе немецких самолетов не было.

После посадки пары Фаддеева командир 16-го гиап поднял по тревоге на помощь звену Тетерина четверку Александра Покрышкина, находившуюся в готовности № 2.

В 16.50 с Поповической взлетело 1-е звено 1-й аэ: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко. При ясной погоде и хорошей видимости советские самолеты быстро нашли друг друга в небе, но уже восемь «Аэрокобр» противника в воздухе не встретили и с полными БК в период 17.20–17.40 возвратились на базовый аэродром.

Последний групповой вылет в этот день в период 18.35–19.35 выполнила сборная «солянка» исаевского авиаполка. На прикрытие наземных войск командование выделило по одной паре от каждого авиаподразделения части: от 1-й аэ – Речкалов – Табаченко, от 2-й аэ – Искрин – Сутырин, от 3-й аэ – Фаддеев – Старчиков. И этот боевой вылет прошел без боестолкновений, немецкая авиация активности не проявляла.

Под вечер, в период 18.45–19.10, летчики Тетерин и Никитин выполнили облет двух «Аэрокобр» после ремонта и Яков Моисеенко провел пробу авиамотора.

Всего за 30 апреля пилотами 16-го гиап было выполнено 36 самолето-вылетов, в воздушных боях было сбито три немецких самолета (Покрышкин, Фаддеев, Степанов).

На этом боевая работа авиачасти Исаева в апреле 1943 года в составе действующей армии была окончена.

Снова тяжело об этом говорить, но кроме самолетов, в течение 21 дня апреля, когда авиаполк непосредственно участвовал в боевых действиях на Северо-Кавказском фронте, погибли 11 летчиков (30 %) 16-го гиап, которые приняли смерть в водах Цемесской бухты, в небе и на земле Кубани.

В апреле 1943 года в качестве представителя Ставки ВГК прибыл на Северо-Кавказский фронт командующий ВВС Красной армии маршал авиации Новиков А.А. Здесь, на Кубани, несомненно, с его одобрения или указания, командование 4-й ВА и всех авиационных частей, входящих в нее, в том числе и 16-го гиап, начало работу по подготовке наградных документов на присвоение звания Героя Советского Союза на лучших летчиков авиационного объединения генерала Науменко Николая Федоровича.

Выбор командования 16-го гиап по награждению Золотыми Звездами Героев пал на самых результативных летчиков-истребителей части: командиров 1-й и 3-й аэ гвардии капитана Покрышкина А.И. и гвардии старшего лейтенанта Фаддеева В.И., заместителя командира 1-й аэ гвардии старшего лейтенанта Речкалова Г.А., а также штурмана авиаполка гвардии майора Крюкова П.П.

Лучшие результаты по боевому напряжению в апреле показали командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев и его заместитель – гвардии старший лейтенант Искрин. Они выполнили больше 37 боевых самолето-вылетов.

Александр Покрышкин и Григорий Речкалов 35 раз вылетали на боевые здания. 30-значимый рубеж боевого напряжения перевыполнили также Николай Старчиков и Андрей Труд, остальные пилоты 16-го гиап не достигли этого показателя. Летный состав управления части внес следующий вклад в боевую деятельность авиаполка: Николай Исаев – 9, Павел Крюков – 18, Василий Шульга – 11 боевых самолето-вылетов.

По состоянию на 1 мая 1943 года (с 9 по 30 апреля) результативными пилотами в воздушных боях показал себя 21 летчик 16-го гиап.

Командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев 22 апреля 1943 года подписал наградные документы на присвоение звания Героя Советского Союза гвардии капитану Покрышкину, за лично сбитые 13 самолетов противника и еще 6 в группе (354 б/в), и гвардии майору Крюкову, за лично сбитые 6 самолетов противника (415 б/в). 28 апреля подпись Исаева стояла на наградных документах Фаддеева, за лично сбитые 17 немецких самолетов (394 б/в). Причем следует отметить, что представления на геройские звания на Александра Покрышкина и Павла Крюкова отправлялись в вышестоящий армейский штаб повторно. Первый раз представление на присвоение звания Героя Советского Союза гвардии старшему лейтенанту Покрышкину подписал 14 марта 1942 года командир 55-го иап гвардии майор Иванов Виктор Петрович, а по кандидатуре майора Крюкова он же ходатайствовал об этом еще 9 декабря 1941 года. Но оба наградных документа не дошли в то время до своего логического завершения по разным причинам. Дивизионное командование (216-й сад, 229-й иад) положило их до определенного времени «под сукно», где они благополучно и лежали невостребованными.

1 мая, в день празднования пролетарского праздника, командир 16-й гиап издал приказ по части, в котором подвел итоги вооруженной борьбы Красной армии и непосредственно своих подчиненных на фронтах Отечественной войны.

Он отмечал:

«Сталинская авиация в героической борьбе Советского народа покрыла себя неувядаемой славой на земле, по защите завоеваний Великой Октябрьской революции и интересов многонационального советского народа. Усилиями Сталинской авиации завоевано господство в воздухе над фашистскими пиратами, прославившими себя дикими зверствами над мирным населением нашего цветущего Советского народа.

Лучшие летчики нашей части – герои Кубани в воздушных боях с фашистской авиацией показали свое мастерство, мужество и отвагу. Такие летчики, как гвардии капитан Покрышкин, гвардии старший лейтенант Фаддеев, гвардии майор Крюков, гвардии старший лейтенант Речкалов, гвардии лейтенант Труд и другие, в воздушных боях сбили от 5 до 14 самолетов противника.

Гвардейцы-летчики нашей части в воздушных боях за апрель 1943 года уничтожили 82 фашистских стервятника».

Большое количество летчиков, техников, младших специалистов, красноармейцев было отмечено благодарностью командира авиаполка. Данный приказ был доведен до всего личного состава части в 21.00 1 мая.

А боевую работу в мае 16-й гиап начал первомайским утром в 7.15 вылетом четверки «Аэрокобр» под управлением командира 2-й аэ гвардии капитана Тетерина. Вместе с ним в воздух поднялись летчики Старчиков, Никитин и Сутырин. Боевая задача – прикрытие наземных войск в районе Украинский – Крымская– Шептальский. Погода была пасмурная, облачность 9—10 баллов, временами накрапывал дождь. На высоте 2000–3000 м наш воздушный патруль проверил связь с радиостанцией наведения «Лисица-5». Советские летчики противника в воздухе не встретили и в 8.20, с неизрасходованным боекомплектом, возвратились на свой аэродром.

В 9.05 с боевой задачей по прикрытию войск снова в районе Украинский – Крымская – Шептальский вылетела уже стандартная покрышкинская четверка образца апреля – мая 1943 года: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко. В районе патрулирования воздушного противника все так же не было. Летчики советского патруля видели, что в районе Крымской в направлении Новороссийска пролетела пара немецких истребителей Ме-109. На земле же они наблюдали очаги пожаров и шла интенсивная артиллерийская перестрелка. В 10.10 все самолеты звена Покрышкина возвратились на базу, расходовать боеприпасы им не пришлось.

В 9.45 в воздух поднялась пара Фаддеев – Труд, с боевой задачей – патрулирование в районе Батарейная – Ленинский. Доклад экипажа в 10.55 был краткий – «ВВС противника не встретили. Связь с информирующей наземной радиостанцией хорошая». Боеприпасы не применялись.

Всего за 1 мая 1943 года летчиками 16-го гиап выполнено 29 самолето-вылетов.

К первомайским праздникам в газете 4-й ВА «Крылья Советов» вышла статья «Боевой счет советских асов», где были перечислены лучшие летчики-истребители этого воздушного объединения и их личные боевые счета. За объективность информации, наверное, редактор или ответственный секретарь редакции не отвечал. Данные, опубликованные в армейской газете, давали штаб и политработники армии, с них и спрос. Количественные результаты касались воздушных побед, одержанных нашими летчиками-асами в 1943 году. Список получился следующий:

«…Герой Советского Союза старший лейтенант Дмитрий Борисович Глинка в 48 воздушных боях лично сбил 21 немецкий самолет (соответствует. – Авт.).

Лейтенант Борис Борисович Глинка провел 15 воздушных боев, в которых лично сбил 10 немецких самолетов (соответствует. – Авт.).

Гвардии старший лейтенант Вадим Иванович Фаддеев в 48 воздушных боях сбил лично 18 и в группе – один самолет противника (не соответствует учетным данным. Сбил 13 самолетов и в группе – 1. – Авт.).

Лейтенант Николай Ефимович Лавицкий в 68 воздушных боях сбил 15 самолетов противника (не соответствует учетным данным.

Сбил 7 самолетов и в группе – 1. – Авт.).

Гвардии капитан Александр Иванович Покрышкин в 55 воздушных боях сбил лично 14 и в группах – 6 самолетов противника (не соответствует учетным данным 1941–1942 гг. Сбил 10 самолетов. – Авт.).

Гвардии капитан Николай Кузьмич Наумчик в 43 воздушных боях сбил лично 10 и в группах – 6 немецких самолетов (не соответствует учетным данным. Сбил 3 самолета. – Авт.).

Гвардии старший лейтенант Григорий Андреевич Речкалов в 30 воздушных боях сбил лично 11 немецких самолетов (не соответствует учетным данным. Сбил 8 самолетов. – Авт.).

Гвардии капитан Алексей Лукич Приказчиков в 49 воздушных боях лично сбил 8 и в группах – 12 самолетов противника (не соответствует учетным данным. Сбил 1 самолет и в группе – 1. – Авт.).

Старший лейтенант Павел Максимович в 32 воздушных боях сбил лично 10 и в группе – 2 самолета противника (нет данных. – Авт.).

Лейтенант Дмитрий Иванович Коваль в 26 боях сбил лично 10 и в группах – 3 самолета противника (не соответствует учетным данным. Сбил 7 самолетов. – Авт.).

Сержант Николай Данилович Кудря совершил 47 боевых вылетов и сбил 9 самолетов противника (соответствует учетным данным. Сбил 9 самолетов и в группе – 1. – Авт.).

Капитан Василий Иванович Федоренко сбил лично 11 и в группе – 2 вражеских истребителя (не соответствует учетным данным. Сбил 5 самолетов. – Авт.).

Старший лейтенант Василий Михайлович Дрыгин лично сбил в воздушных боях 10 самолетов противника и 5 – в группе с другими летчиками (не соответствует учетным данным. Сбил 6 самолетов и в группе – 4. – Авт.).

Это они, бесстрашные советские соколы, воспитанники великой партии Ленина, прославили в боях нашу авиацию, продемонстрировали мощь нашего оружия, силу нашего духа. Это они успешно применили новые тактические приемы. Это они навязывали противнику свой метод, свой способ ведения воздушного боя, в котором добивались эффекта, а значит – победы над противником, над оголтелым фашистским зверьем».

2 мая приказом командующего 4-й ВА № 036/н были награждены орденами Красного Знамени три пилота 16-го гиап – гвардии лейтенант Труд Андрей Иванович (за четыре Ме-109, сбитые в период 09.04–19.04.43 г.), гвардии младший лейтенант Горохов Павел Михайлович (за два Ме-109 и один Ю-88, сбитые в период 09.04–15.04.43 г.) и гвардии сержант Савин Иван Федорович (за три Ме-109, сбитые в период 09.04–17.04.43 г.). Еще, как военнослужащие 84-го иап (будущие летчики 16-го гиап), орден Отечественной войны I степени получил заместитель командира 3-й аэ лейтенант Клубов Александр Федорович, а орден Красного Знамени – пилот старший сержант Карпов Николай Павлович.

Николай Карпов (1922 г. р., в РККА с 1939 года), с 22 июля 1941 года, «участвуя в 36 воздушных боях, сбил один самолет противника типа Ме-109, кроме того, при штурмовке вражеских аэродромов вместе с другими боевыми товарищами уничтожил или повредил 28 вражеских самолетов. Был легко ранен, но сейчас снова выполняет боевые задания. Т. Карпов всегда отличается при штурмовках точным бомбометанием с пикирования».

Александр Клубов получил высокую награду за крайние 75 боевых вылетов, выполненных на штурмовку наземных войск противника в 84-м иап. В результате «штурмовых вылетов т. Клубовым уничтожено и повреждено: 27 танков, 39 автомашин, 8 зенитных орудий, 12 ЗП, 2 бронемашины и до 200 гитлеровцев. Т. Клубов лично 20 раз водил группу штурмовиков на выполнение боевого задания». Так записано в наградных документах на обоих пилотов, подписанных 13 и 27 апреля 1943 года соответственно командиром авиачасти майором Павликовым.

Счет сбитым вражеским самолетам, согласно «Журналу сбитых самолетов 16-го гиап», в мае 1943 года начал 3-го числа в 9.30 командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев Вадим Иванович. Его жертвой стал немецкий истребитель Ме-109, который упал горящим в районе Семенцовского. Воздушную победу подтвердили гвардии лейтенант Труд и гвардии младший лейтенант Моисеенко.

3 мая состоялся знаковый приказ командующего ВВС КА (№ 021/н) – впервые на Северо-Кавказском фронте лично маршал авиации Александр Новиков наградил новым для действующей армии орденом Александра Невского командира звена 298-го иап старшего лейтенанта Дрыгина Василия Михайловича (1921 г. р., в РККА с 1940 года), будущего Героя Советского Союза (24.05.43 г.). В этот день он сбил в районе Адагум – Шептальский два немецких бомбардировщика Ю-87. Почти год назад, 24 апреля 1942 года, в воздушном бою Василий Дрыгин был ранен в обе ноги, но после излечения сумел восстановиться для летной работы и также почти через год – 19 марта 1943 года одержал свою следующую воздушную победу – сбил в районе Славянской Ме-109. Для Василия Михайловича начало мая 1943 года было самым звездным периодом фронтовой жизни, так как 2 мая этого же года командующий 4-й ВА (приказ № 036/н) наградил его орденом Красного Знамени. Два дня – два ордена, да еще каких! Покрышкин и Фаддеев в это время оставались еще в тени фронтовой фортуны.

Следующее награждение орденом Александра Невского летчика ВВС КА прошло 10 мая, когда боевую награду получил сержант Рудченко Владимир Петрович – пилот 293-го иап (приказ ВВС КА № 022/н). До исаевского авиаполка эта награда доберется только 2 октября 1943 года, когда ее вручат Герою Советского Союза Григорию Речкалову.

3 мая в штаб авиаполка Николая Исаева пришла срочная телеграмма от командующего ВВС КА маршала авиации Новикова, с пометкой – «Вручить немедленно командиру 16-го гиап», в ней говорилось: «Герои летчики! Сегодня наши наземные войска и танки успешно прорвали оборону противника и развивают успех. Ваша задача: меткими ударами по противнику и надежным прикрытием наступающих наших войск с воздуха обеспечить победу над врагом. Сегодня с утра вы действовали хорошо. Уверен в Вашей победе, помните – кто дерзок в бою, тот побеждает! Маршал авиации Новиков».

4 мая, воодушевленные высокой оценкой командующего ВВС КА их боевой работы, воздушных побед добились летчики: Покрышкин (два бомбардировщика Ю-87 в период 8.30—8.40 и «Мессершмитт» Ме-109 в 16.25), Речкалов (два истребителя Ме-109 в период 8.35—8.45), Искрин (истребитель Ме-109 в 10.20), Старчиков (истребитель Ме-109 в 10.25), Фаддеев (истребитель Ме-109 в 16.35), Речкалов и Табаченко сбили в паре в 16.30 один «Мессершмитт» Ме-109, он был засчитан им как групповая победа.

Летный день для пилотов исаевского авиаполка был жарким. Утром на прикрытие наших войск в районе Верхне-Баканской вылетели 6 «Аэрокобр» под руководством гвардии капитана Покрышкина. Воздушный бой с 4 истребителями Ме-109 и 27 «лаптежниками» Ю-87 прошел смело и решительно со стороны летчиков 16-го гиап. Сбитые в период 8.30—8.40 командиром 1-й аэ Покрышкиным два «Юнкерса» Ю-87 упали в 1 км юго-восточнее и западнее Нижне-Баканской. Засвидетельствовали результативные атаки своего командира гвардии старший лейтенант Речкалов и гвардии младший лейтенант Степанов.

Григорий Речкалов за время с 9 апреля по 3 мая 1943 года уже провел 36 боевых вылетов. Участвовал в 26 воздушных боях, в результате которых лично сбил 8 самолетов противника. В этом воздушном бою он лично сбивает два Ме-109, которые упали в районе Неберджаевской и высоты 151,6. Подтвердили результативные атаки Григория Речкалова гвардии капитан Покрышкин, гвардии младшие лейтенанты Степанов и Табаченко, а также радиостанция наведения «Бочка-5».

В следующем боевом вылете, выполняя задание на прикрытие наземных войск в районе Алевра – колхоз «Красный табаковод», группа Искрина в составе шести самолетов «Аэрокобра» в районе прикрытия встретила двенадцать бомбардировщиков До-217 под прикрытием восьми Ме-109. В 10.20 отличились замкомандира 2-й аэ дважды орденоносец гвардии старший лейтенант Искрин и пилот гвардии лейтенант Старчиков. Ими в районе западнее станции Тоннельная и Атаная, что находится в 5 км северо-западнее Нижне-Баканской, было сбито два немецких истребителя Ме-109. Ведомыми в этом бою у них были гвардии лейтенант Сутырин и гвардии младший лейтенант Моисеенко.

В послеобеденном вылете в 16.25 добились личного успеха два комэска – 1-й и 3-й аэ: гвардии капитан Покрышкин и гвардии старший лейтенант Фаддеев. Ими в районе южнее Семенцовского и юго-западнее Крымской сбито два «Мессершмитта» Ме-109. Подтвердили воздушные победы гвардии младшие лейтенанты Табаченко и Степанов, которые вылетали вместе с ними ведомыми.

Над Семенцовским в 16.30 сбили в паре Ме-109 летчики Речкалов и Табаченко. Групповую победу однополчан подтвердили Покрышкин и Степанов.

В этот же день в воздушном бою был сбит помощник командира 16-го гиап по воздушно-стрелковой службе гвардии старший лейтенант Шульга Василий Антонович. Он покинул горящую «Аэрокобру» с парашютом, получил при этом множественные ожоги тела.

Спас жизнь Василию Антоновичу парашют, собранный укладчицей парашютов гвардии красноармейцем Алевтиной Романовной Маркиной (1915 г. р., в РККА с 1942 года). Кроме летчика Шульги, благодаря отличному состоянию парашютов, собранных ее трудолюбивыми руками, остались живы при вынужденном покидании самолета в воздухе гвардии старший лейтенант Козлов и лейтенант Ершов.

Раны Василия Шульги оказались тяжелыми, и полковым врачам пришлось эвакуировать летчика в ближайший тыловой госпиталь. Вместе с ним отправили на излечение мастера авиавооружения гвардии младшего сержанта Федорчука Григория Ильича, тяжело раненного еще 27 апреля, при налете вражеского бомбардировщика в ночное время на аэродром базирования авиаполка.

Командиру 16-го гиап гвардии подполковнику Исаеву необходимо было срочно провести перестановку летного руководящего состава части. На открывшуюся вакантную должность в управлении авиаполка – помощника командира по ВСС – Николай Исаев временно назначил командира 1-й аэ гвардии капитана Покрышкина. Временно – потому, что Николай Васильевич, наверное, надеялся, что Василий Шульга после излечения возвратится на свою должность в свою воинскую часть. Соответственно, дела и должность командира 1-й аэ у Покрышкина, также временно, принял гвардии старший лейтенант Речкалов. Но, как всегда получается в России, все временное становится в конце концов постоянным.

Впоследствии, когда Василий Антонович Шульга все же достаточно быстро возвратился после излечения в свой родной авиаполк, то оказалось, что статус Александра Ивановича Покрышкина в это время был уже чрезвычайно высок – первый ас части, Герой Советского Союза (Фаддеев, имевший, кстати, лучший, чем у Покрышкина, личный боевой счет, погиб 5 мая), лично знаком с командующим 4-й ВА, командующим ВВС Красной армии и как в своем авиаполку, так и воздушной армии ассоциировался только с должностью в управлении части, как он сам говорил – «начальника дыма и огня». Поэтому, естественно, никакой речи и быть не могло о смещении Александра Ивановича снова в категорию комэсков. Уже 7 июня командир 16-го гиап объявил список должностной штатной укомплектованности эскадрилий летным составом по штату № 015/284, в нем первым по списку на должности командира резервной авиаэскадрильи записан гвардии капитан Шульга В.А. Этим же приказом летчики Красненков, Паскеев, Березкин, Белозеров были выведены за штат части. Но уже 8 июня заместителя командира авиационной эскадрильи гвардии младшего лейтенанта Красненкова Павла Ивановича принял в свои ряды 84-й иап, а гвардии капитан Шульга 24 июня был направлен в распоряжение отдела кадров 4-й ВА для получения последующего направления в отдел капитально-восстановительного ремонта 4-й ВА на должность летчика-испытателя.

Результативный пилот – летчик 2-й аэ Михаил Иванович Сутырин, как показавший отличные результаты в воздушных боях (5 воздушных побед), 4 мая был повышен в должности. Он становится командиром звена.

С 5 по 8 мая авиаполком командовал штурман части гвардии майор Крюков Павел Павлович, Николай Исаев в это время находился в служебной командировке.

5 мая советские войска начали решительный штурм вражеских позиций в районе станицы Крымской. Противник, чтобы восстановить положение, бросил против советских наземных войск большое количество своей авиации, в небе проходили жаркие схватки.

Этот день стал черным днем в биографии 16-го гиап. В одном из воздушных боев погиб лучший за время воздушного сражения за Кубань (боевые результаты по состоянию за период 09.04–04.05.43 г.: Фаддеев – 15 + 1; Покрышкин – 13 + 0; Речкалов – 10 + 1) летчик-ас 16-го гиап командир 3-й аэ гвардии старший лейтенант Фаддеев Вадим Иванович (1917 г. р., уроженец д. Федькино Теренгульского района Куйбышевской области, в РККА с 1940 года, член ВКП(б) с 1943 года, партийный билет № 5163420). В личном деле Фаддеева был записан домашний адрес его семьи: г. Куйбышев, пер. Специалистов, д. 3, кв. 27, воздушный позывной «Борода».

В войну с фашистской Германией сержант Фаддеев вступил 19 сентября 1941 года в составе 446-го иап. Особенно отличился Вадим Иванович, будучи уже в составе 131-го иап, во время ноябрьских боев на Ростовском направлении, где он выполнил 14 боевых вылетов на поле боя, из них 10 – на штурмовку. 27 ноября его самолет был подбит, но Фаддеев выполнил посадку на линии огня и немедленно предупредил наземные войска КА о месте расположения войск противника, о возможности продвинуться вперед и занять выгодную высоту «Пять братьев».

Командир 131-го иап майор Давыдков за «проявленное мужество, отвагу и геройство по разгрому и уничтожению германских войск» в Ростовской наступательной операции представил ряд своих подчиненных к награждению правительственными наградами СССР. В числе пилотов, награжденных орденом Красного Знамени приказом по войскам Южного фронта № 065/н от 23 декабря 1941 года, значится и сержант Фадеев Вадим Иванович. Это была первая его боевая награда.

Ведомым Фаддеева в последнем вылете был его постоянный напарник гвардии лейтенант Труд. В пылу воздушного боя он не смог уследить за энергичными эволюциями своего ведущего, потерял его из виду, чем не преминули воспользоваться немецкие «эксперты», взявшие одинокую «Аэрокобру» (P-39D-2 № 41-38428) с бортовым номером 37 в клещи, из которых он не смог вырваться живым. Фаддеев, как и его однополчанин гвардии лейтенант Коваль, не дожил до опубликования Указа ПВС СССР в печати. 24 мая 1943 года ему и Дмитрию Ивановичу Ковалю было присвоено звание Героя Советского Союза, получилось, что обоим – посмертно.

О месте гибели Вадима Ивановича Фаддеева его друзья-однополчане не узнали. Н.И. Уманский в письме А.В. Тимофееву вспоминал (Александр Покрышкин. Глава 11. Вадим Фадеев – волжский бунтарь // Тимофеев А.В. Покрышкин):

«Этот пиратский воздушный бой из-за облачной засады я визуально наблюдал с КП армии. Вы бы видели, с какой жестокостью они на него накинулись! Этот бой продолжался пять-шесть минут. Три немецких самолета горели, но и самолет Фадеева отвалил в сторону со снижением, все это происходило в районе Абинской – Крымской. Фадеев был тяжело ранен и все же держал курс к станице Поповической, к своему аэродрому…

Фадеев посадил свою «Аэрокобру», не выпуская шасси, возле озера в сорока километрах от станицы Славянская, в камышах. Когда я был на месте его вынужденной посадки и гибели, он уже был захоронен. Это было примерно 10–11 мая, приехал я с двумя старшими офицерами штаба армии, добраться туда действительно было тяжело, все еще было заминировано, окопы, рвы, различные оборонные сооружения, озера и болота.

На месте нам сообщили зенитчики ПВО, что летчик после посадки был еще некоторое время жив, примерно час-полтора, но без сознания и вскоре скончался. Его тело истязали комары, таких я в жизни никогда и нигде не видел – по размеру как осы. Зенитчики нашли Фадеева и похоронили. Я лично осматривал самолет, кабина была разбита, вся в крови. Удар пришелся на переднюю часть самолета, были изуродованы приборы и прицел. Могила была очень маленькая, на досточке надпись «Летчик Фадеев В.И. погиб 5 мая 1943 года» и звездочка, вот и все.

Те офицеры, с которыми я ездил на это место, всех спрашивали, все записывали, вели разговоры с офицерами, которые захоронили Фадеева, сделали фото самолета и могилы.

И.М. Дзусов, дежуривший на КП армии, сообщил в полк о взорвавшемся нашем самолете. Вы можете себе представить, что остается от самолета и летчика после удара о землю и взрыва? Но ведомый Фадеева Андрей Труд этого не подтвердил. В действительности взорвался самолет Як-3 из корпуса Савицкого, именно на том месте, где говорил Дзусов, это было установлено проверкой позже, а Фадеев посадил свою «Аэрокобру», будучи тяжело раненным, с разбитой головой и грудью… Почему об этом не узнали в полку, мне неизвестно».

Извещение о том, что командир авиационной эскадрильи гвардии старший лейтенант Фаддеев Вадим Иванович не возвратился с боевого задания, было лично передано его жене – Людмиле Николаевне Фаддеевой, проживающей в станице Поповической Краснодарского края.

Приказ ГУК НКО СССР № 0354/пог. об исключении его из списков начальствующего состава ВВС КА состоялся 22 июня 1943 года.

А всем тем, кто знал Вадима Фаддеева, он запомнился таким, как его однополчанину А.П. Лытаеву, бывшему старшему технику по радио 16-го гиап:

«Вадим был интеллигентен, образован. Многое знал, много читал, хорошо умел рассказывать. Не боялся быть интеллигентом, хотя это было далеко не безопасно. При сталинском режиме интеллигентов истребляли именно из-за способности мыслить самостоятельно. Поэтому многие скрывали это умение, а некоторые и сами глушили его в себе. Не таким был Фадеев. Не скрывал, не боялся, не глушил. И еще – он был воин, солдат. Лидер, безусловно прирожденный лидер. И при этом сорвиголова, шутник отчаянный. Трудно представить себе человека, в котором уживались такие разные качества, но Вадим был именно таким.

Когда на Кубе победила революция, когда Москва впервые встречала Фиделя Кастро, я вспоминал Вадима Фадеева. Наверное, оживи он тогда хоть на минуту, Фидель бы нашел его, и смотрели бы они вместе в объективы фотокамер. Похожие даже внешне. Ведь Вадим тоже дал зарок не бриться до тех пор, пока не разгромим фашистов. Летчик с бородой – это была редкость!

Любил Вадим шутить. Тогда над его шутками просто смеялись, а сейчас, вспоминая, я вижу, что шутливой была лишь форма, а говорил он вещи вполне серьезные.

Когда он возвращался с задания и вылет был успешным, обязательно давал команду техникам и оружейникам: «Экипаж, становись!» И, вышагивая перед нашим далеко не могучим строем, говорил примерно так:

– Всем объявляю благодарность, большего пока не могу. Но когда буду трижды Героем (если война продлится долго, по Звезде за год войны) и командующим ВВС, то уж тогда я вас не забуду: будем на рыбалку вместе ездить!»

День 5 мая кроме горечи утраты принес и радостные вести; несколько летчиков 16-го гиап получили первые правительственные награды за бои на Кубани.

Приказом № 038/н командующего 4-й ВА генерал-майора авиации Науменко, за успешно проведенные восемь боевых вылетов на самолете «Аэрокобра» и лично сбитые два самолета противника был награжден вторым орденом Красного Знамени замкомандира авиаэскадрильи гвардии старший лейтенант Федоров Аркадий Васильевич. Этим же приказом такую же боевую награду получил и гвардии старший лейтенант Речкалов Григорий Андреевич (за лично произведенные на самолете «Аэрокобра» 25 боевых вылетов на Северо-Кавказском фронте в период с 9 по 22 апреля 1943 года и лично сбитые три самолета противника).

За «отличное обеспечение самолетов к боевым вылетам, безотказную работу спецоборудования самолетов» этим же приказом орденом Красной Звезды был награжден и гвардии инженеркапитан Жмудь – инженер авиаполка по электроспецоборудованию.

Приказом командующего 4-й ВА № 039/н орденом Красного Знамени были награждены: гвардии старший сержант Сапунов Дмитрий Герасимович – «за проявленное мужество, отвагу и героизм, за сбитые три самолета противника типа МЕ-109ф»; гвардии младший лейтенант Степанов Иван Платонович – «за отличное выполнение боевых заданий, за проявленное мужество и отвагу (за лично сбитые три самолета противника в 15 воздушных боях)»; гвардии младший лейтенант Табаченко Петр Петрович (орден № 67001) – «за проявленное мужество, отличное выполнение боевых заданий командования (за лично сбитые три самолета противника в 18 воздушных боях)».

Этим же приказом старший инженер 16-го гиап гвардии инженер-капитан Урванцев Аполлинарий Егорович получил орден Красной Звезды, гвардии старший лейтенант Искрин Николай Михайлович – орден Отечественной войны II степени.

5 мая, выполняя задание по прикрытию наземных войск, группа из 6 самолетов «Аэрокобра» (ведущий – гвардии капитан Покрышкин) попыталась атаковать бомбардировщики противника. Однако те, не ввязываясь в бой, ушли в облачность. В это время появилась группа немецких истребителей Ме-109, с которыми группа Покрышкина завязала воздушный бой. В результате боя советскими летчиками было сбито 3 самолета противника. Заявили о своих победах три пилота 1-й аэ авиаполка: командир эскадрильи Покрышкин (истребитель Ме-109 в 14.20), пилот Табаченко (истребитель Ме-109 в 14.25), врид заместителя командира авиаэскадрильи – штурман Речкалов (истребитель Ме-109 в 14.30). Только пилот Степанов, вылетающий вместе с ними, остался без воздушной победы.

Однако 6 мая в 10.25 именно он стал единственным летчиком авиачасти, сбившим немецкий самолет в воздушном бою над Нижне-Баканской, это был «Мессершмитт» Ме-109 (полковая воздушная победа № 13 за май). Подтвердили его результативную атаку гвардии капитан Покрышкин и гвардии младший лейтенант Табаченко.

После 14 мая, по каким-то причинам, были вписаны в «Журнал сбитых самолетов» за 6 мая еще две воздушные победы: одна – гвардии старшему лейтенанту Речкалову, вторая – гвардии капитану Покрышкину. Сбитый Покрышкиным «Мессершмитт» Ме-109 (полковая воздушная победа № 35 за май) упал в районе 3 км южнее Нижне-Баканской, что подтвердили летчики Степанов и Табаченко.

6 мая командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев выехал на передовой наблюдательный пункт, как записано в полковых документах, «для изучения ошибок летного состава, допущенных ими на поле боя».

В этот день существенные потери понес 148-й иап, входивший в состав 287-й иад (командир – Герой Советского Союза полковник Данилов) 4-й ВА. В одном из вылетов на прикрытие наземных войск в районе Неберджаевской не возвратилась из боевого задания вся четверка самолетов Як-1! Ведущим группы был командир авиаэскадрильи орденоносец капитан Смирнов Леонид Дмитриевич, опытный пилот и воздушный боец (до 06.05.43 г. – 7 личных воздушных побед и 4 – групповые). Вместе с ним пропали без вести сержант Дронов Владимир Алексеевич, лейтенант Цириков Харитон Еналдьевич и младший лейтенант Свиридов Анатолий Николаевич. Конечно, в истории Великой Отечественной войны были и более крупные «разгромные» воздушные бои, однако на дворе стоял не июнь – июль 1941 года, и в небе находились не молодые необстрелянные пилоты, а опытный и закаленный в боях летный состав. Всего за две недели боев (с 22.04 по 08.05.43 г.) 148-й иап потерял почти треть авиаполка – 10 пилотов, а вся 287-я иад – 22 летчика (донесение о безвозвратных потерях личного состава частей 4-й ВА от 11.05.43 г. № 10819).

Вскоре и так нерадостное настроение командира авиаполка майора Некрасова усугубило ошеломляющее известие, что краснозвездный самолет Як-1 с бортовым номером 2 и дарственной надписью на фюзеляже «Сталинскому соколу Смирнову Леониду от трудящихся Фрунзенского района гор. Саратова», на котором летал комэск 148-го иап Леонид Смирнов, целехоньким находится на одном из аэродромов противника на Кубани. Немецкие летчики и техсостав фотографировались на его фоне, рассылая эти фотокарточки с Восточного фронта своим домочадцам и товарищам в фатерланд, в военные и гражданские немецкие газеты. Эти фотографии сохранились до настоящего времени и есть во всемирной интернет-сети.

Как боевой «Яковлев» попал в руки немцев и какова судьба управляющего им советского пилота, остается неизвестным. Все четыре пилота 148-го иап приказом ГУК НКО от 22 июня 1943 года № 0354/пог. были исключены из состава КА. Однако через некоторое время раненый сержант Дронов («ранение средней тяжести, ожог лица и рук II степени») возвратился в свой авиаполк и результативно воевал в нем до мая 1944 года.

Начало процесса «приобретения» немецкой стороной советских Яков на Кубани последовало после «преступно халатного отношения к делу со стороны экипажей и их начальников» (слова маршала авиации Новикова) 1-й бад, самолеты которой (Пе-2) были выделены для лидирования 16 апреля 1943 года истребителей 3-го истребительного авиакорпуса при перебазировании авиационного соединения генерала Савицкого с Воронежского фронта на Северо-Кавказский фронт.

Как гласил изданный позже разгромный приказ командующего ВВС КА от 27 апреля 1943 года, кроме того, что самолеты-лидеры растеряли ведомые группы и произвели посадку на незапланированных аэродромах, а кое-кто даже среди поля и поломали матчасть, экипаж 82-го гбап привел наших истребителей вместо советского Ростова в занятый немцами Таганрог, где «…несмотря на открытый противником артиллерийский огонь из ЗА, три самолета Як-1 во главе с командиром эскадрильи 291-го полка Егоровым произвели посадку в Таганроге и попали в руки врага. 3 самолета Як-1 были сбиты ЗА противника на кругу аэродрома и там же горящие упали».

Заместитель наркома обороны маршал авиации Новиков неистовствовал и называл вещи своими именами: «…Люди ожирели от безделья и превратились в безответственных чиновников». Кто же они, эти «люди»? Об этом четко по-военному было доведено до всего руководящего состава ВВС КА: командиры бомбардировочных авиадивизий: 1-й гвардейской – полковник Добыш и 293-й – полковник Грибакин, штурманы авиадивизий: 1-й гвардейской – майор Янченко, 293-й – майор Аксенов и 1-го бак – майор Савченко. Все дивизионные военачальники и их непосредственные горе-исполнители-подчиненн ые получили по заслугам, но три новеньких исправных и облетанных Яка остались-то на немецком аэродроме…

Как мы видели ранее, многие летчики 16-го гиап (Крюков, Покрышкин, Труд, Фаддеев), да, наверное, и пилоты других авиационных частей 4-й и 5-й ВА, воевавших на Кубани, почувствовали все «прелести» встречи с псевдосоветскими самолетами в небе. Немецкие пилоты (а может, и коллаборационисты, из числа пленных и добровольно перелетевших на сторону врага, были и такие…) активно использовали трофейную авиационную технику ВВС КА в воздушных боях на Северо-Кавказском фронте, внося тем самым сумятицу и неразбериху, а иногда и смерть в боевые порядки «сталинских соколов».

7 мая только один сбитый вражеский самолет был зачислен на боевой счет авиаполка. Результативной атакой в 18.40 в районе между станицами Неберджаевская и Гостагаевская сбил немецкий «Мессершмитт» Ме-109 гвардии лейтенант Сутырин.

В дневном вылете самолет «Аэрокобра» № 138434 с мотором «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-135233, пилотируемый гвардии младшим лейтенантом Семеновым, был подбит в воздушном бою и произвел посадку с убранными шасси в 5 км юго-западнее станицы Славянской. 11 мая самолет силами тыловых подразделений 4-й ВА был погружен на платформу для отправки на восстановительный ремонт в 44-ю ПАМ. Однако 16 мая на разъезде Потаенный самолет был разбит вместе с платформой прямым попаданием авиабомбы при налете авиации противника, о чем доложил командиру 16-го гиап сопровождающий самолет гвардии сержант Веремеев только 21 мая.

Не повезло в этот день и гвардии младшему лейтенанту Чистову, с боевого задания на аэродром базирования его самолет также не вернулся. «Аэрокобра» была подбита стремительной атакой немецкого Ме-109 из-за облаков. Однако нашему летчику удалось дотянуть на поврежденном самолете до аэродрома Крымская и выполнить посадку на фюзеляж. 8 мая он в пешем порядке возвратился в родную часть.

В этот же день не смог выполнить боевое задание и гвардии лейтенант Коваль, в полете в его самолете самопроизвольно открылась левая дверка кабины пилота. «Аэрокобра» сильно накренилась вправо. В воздухе дверку кабины наш летчик закрыть не смог, и ему пришлось срочно возвращаться домой. Посадку на своем аэродроме он совершил вместе со своим ведомым гвардии младшим лейтенантом Кочетковым.

8 мая десятка «Аэрокобр» 16-го гиап вылетела на прикрытие своих войск в район Крымская – Молдаванская – северная окраина Неберджаевской, где встретили штурмующие наши войска немецкие бомбардировщики Ю-87. В критический момент воздушного боя гвардии младший лейтенант Кочетков, по мнению командования части, бросил своего ведущего – командира звена гвардии лейтенанта Коваля Дмитрия Ивановича (1918 г. р., уроженец г. Ташкента, ул. Полторацкого, д. 30; в РККА с 1935 года, член ВКП(б) с 1942 года, п/б № 4239721). В итоге – потеря результативного летчика и самолета.

Дмитрий Иванович, сбив в районе Верхне-Баканской немецкий пикировщик Ю-87, погиб в последнем для себя воздушном бою, «в борьбе за Социалистическую родину», как запишет начальник штаба в полковых документах, не дождавшись опубликования Указа Президиума Верховного Совета СССР в газетах.

Долго о его судьбе никто в 16-м гиап ничего не знал. Только 12 мая командиру авиаполка Николаю Исаеву пришла телеграмма от начальника штаба 216-й сад подполковника Абрамовича, в которой сообщалось, что «лейтенант Коваль 8.05.43 г. похоронен минно-саперным взводом 34-го РАБ (ст. Крымская. – Авт.). Ордена находятся у начальника минно-саперной службы». Извещение о смерти сына отправили по месту жительства его матери – Наталье Николаевне Истоминой, в Ташкент.

Приказом ГУК НКО СССР от 22 июня 1943 года № 0381/пог. гвардии лейтенант Дмитрий Иванович Коваль был исключен из списков начальствующего состава ВВС КА.

Всего же за 8 мая 1943 года летчиками авиаполка гвардии подполковника Николая Исаева было сбито 11 немецких самолетов.

Так, прикрывая наземные войска в районе Крымская – Молдаванская – Неберджаевская, группа 16-го гиап в составе 10 самолетов «Аэрокобра» в районе юго-западнее Неберджаевской встретила шесть немецких бомбардировщиков До-215. В результате воздушного боя Старчиков и Искрин в 12.45 сбили по одному «Дорнье», которые горящими упали в районе западнее НижнеБаканской. Для Николая Старчикова это был 43-й боевой вылет (налет 47 часов) на СКФ и третий вражеский самолет, сбитый им за месяц участия в боевых действиях.

В этом же бою гвардии старший лейтенант Речкалов с пятиминутным интервалом сбил один Ме-109 и один Ю-87, которые горящими упали в том же районе. Воздушную победу Григория Андреевича подтвердили экипажи братского 57-го гиап (216-й сад) и гвардии младший лейтенант Степанов. В период 13.00–13.15 поддержали почин своего ведущего летчики Коваль, Труд и Степанов. Гвардии лейтенант Коваль над Нижне-Баканской сбил немецкий бомбардировщик Ю-87, гвардии старший лейтенант Труд и гвардии младший лейтенант Степанов над Неберджаевской сбили по одному немецкому истребителю Ме-109.

В период 16.20–17.15 в групповом вылете командир 2-й аэ гвардии капитан Тетерин и заместитель командира 2-й аэ гвардии старший лейтенант Искрин сбили в районе высоты 33,7 и в 2 км восточнее Аманата соответственно один Ю-87 и один Ме-109. Подтвердили их воздушные победы летчики-однополчане Старчиков, Никитин и Сутырин.

В групповом вылете в период 18.45–19.50 помощник командира по ВСС гвардии капитан Покрышкин сбил в районе Молдаванской один Ме-109, а западнее Нижне-Баканской немецкий бомбардировщик Ю-87. Подтвердили две воздушные победы своего командира летчики Тетерин, Речкалов и Труд.

Вечером того дня прошло торжественное полковое построение. Группа летчиков 16-го гиап получила первые боевые награды за боевые отличия в боях на Кубани. Ордена Красного Знамени были вручены гвардии старшим лейтенантам Речкалову, Федорову, лейтенанту Труду и гвардии младшим лейтенантам Табаченко и Степанову, орденом Отечественной войны II степени был награжден старший лейтенант Искрин. 8 мая 1943 года газета «Правда» написала: «К каким только уловкам не прибегал враг, чтобы покорить небо Кубани! Он согнал туда сотни самолетов, направил в воздушные отряды лучших асов, укрепил действующие части модернизированными машинами. Все оказалось тщетным. Советские летчики стеной встали навстречу воздушному врагу и наносят ему чувствительные удары… С каждым днем советская авиация увеличивает брешь в германском воздушном арсенале. Слава нашим доблестным, мужественным соколам советской авиации!»

9 мая 1943 года в командование 4-й ВА вступил генерал-лейтенант авиации Вершинин Константин Андреевич.

В этот день летчиками 16-го гиап было выполнено 29 самолето-вылетов.

В крайний в этот день групповой вылет на расчистку «воздуха» в районах Горно, Веселый, Нижне-Баканская, Неберджаевская в период 16.45–17.45 поднялась в воздух восьмерка «Аэрокобр» в составе: Искрин – Старчиков, Сутырин – Труд, Покрышкин– Степанов, Речкалов – Табаченко. В районе западнее Крымской наш воздушный патруль встретил два немецких истребителя Ме-109, с которыми четверка «Аэрокобр» гвардии старшего лейтенанта Искрина завязала бой. В результате воздушной схватки побед добились летчики Искрин и Старчиков. Они сбили по одному немецкому истребителю Ме-109. «Мессершмитт», сбитый Искриным, упал в 6–8 км северо-западнее Неберджаевской, Ме-109, сбитый Старчиковым, – в 4 км западнее Нижне-Баканской. В районе западнее Неберджаевской самолет Як-1, неизвестной принадлежности, снова неожиданно атаковал «Аэрокобру» Покрышкина. Однако нашему летчику-асу удалось сберечь и себя, и свой самолет. После неудачной атаки псевдосоветский Як ушел в облака и больше не появлялся.

По возвращении на свой аэродром на самолете Искрина авиамеханики обнаружили множественные пулевые повреждения. После дефектовки его «Аэрокобру» отправили в дивизионную ПАРМ на ремонт.

В послевоенных обобщенных сборниках результативных советских асов (Быков М.Ю. Советские асы 1941–1945 гг.) обе воздушные победы летчиков 16-го гиап за 9 мая записаны Николаю Истрину. Николай Старчиков, соответственно, лишился сбитого им «Мессершмитта» в этот день. Однако в «Журнале учета сбитых самолетов 16-го гиап» за 1943 год и наградных листах на присвоение обоим летчикам звания Героя два сбитых в этот день Ме-109 четко разделены между двумя этими сослуживцами.

После этого вылета штаб 16-го гиап подготовил наградные документы на награждение Николая Старчикова первой правительственной наградой – орденом Красного Знамени (за три сбитых самолета противника). Командир 16-го гиап завизировал их в тот же день.

9 мая была зафиксирована и потеря самолета – не вернулась с боевого задания «Аэрокобра» гвардии младшего лейтенанта Малина. Западнее Молдаванской его истребитель был подбит зенитной артиллерией противника. Прямым попаданием вражеского снаряда было вырвано около 1 кв. м обшивки планера его самолета, кроме этого «Аэрокобра» Малина получила множественные пулевые пробоины. Самолет стал практически неуправляемым, но наш летчик сумел произвести посадку на фюзеляж в 500 м севернее аэродрома Абинская. В часть гвардии младший лейтенант Малин прибыл на следующий день.

В конце дня командир авиаполка Исаев подвел с летным составом итоги боевых действий за сутки (28 самолето-вылетов), провел разбор ошибок, допущенных летчиками за время их пребывания на фронте.

10 мая первым с аэродрома Поповическая взлетел гвардии лейтенант Труд. В период 7.20—7.45 он произвел облет своей «Аэрокобры».

Через 5 минут после него в небо поднялись штурман авиаполка гвардии майор Крюков и врид помощника командира по ВСС гвардии капитан Покрышкин. Их вызвал на аэродром Пашковская командующий ВВС КА маршал авиации Новиков. Полетное время от Поповической до Пашковской составило всего 10 минут.

В период 8.20—9.00 летчики Кочетков и Труд снова провели облет двух самолетов.

В 9 часов утра в Ставрополь в учебно-тренировочный авиационный полк улетел командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев.

В 10.45 два молодых летчика авиаполка Семенов и Кочетков вылетели на тренировку в зону пилотирования над Поповической. Параллельно им была поставлена задача по патрулированию воздушного пространства в районе аэродрома. В 11.37 пара Семенова совершила посадку.

В 11.55 восемь «Аэрокобр» 16-го гиап (Искрин – ведущий группы, Старчиков, Сутырин, Кочетков, Речкалов, Табаченко, Труд, Степанов) снова «работали» в районе Крымская – Плавинский– Нижне-Баканская по прикрытию наземных войск.

Высота патрулирования им была обозначена в районе 3000–5500 м. В 12.20 на высоте 5500 м наши самолеты были атакованы двумя парами Ме-109. Как мы видим, соотношение сил в воздухе было 2:1 в советскую сторону, но немецкие летчики в бой ввязались. Ракурс атаки противника был выбран – сверху сзади в хвост. Ведущий ударной четверки гвардии старший лейтенант Речкалов своей парой резко развернулся и контратаковал противника снизу спереди. При этом его ведомый гвардии младший лейтенант Табаченко восточнее станицы Неберджаевской сбил вражеский истребитель Ме-109. Немецкий летчик покинул горящий самолет и приземлился в расположении наших войск, где и был пленен советскими бойцами. Это подтвердили вылетавшие с ним летчики Речкалов, Степанов и Труд. Это была единственная воздушная победа 16-го гиап за 10 мая.

Группу непосредственного прикрытия вел ведущий гвардии старший лейтенант Искрин. В воздушном бою над Абинской с тремя немецкими истребителями Ме-109, которые неожиданно появились в воздушном пространстве, вторично (первый раз – эпизод с потерей летчика Коваля) гвардии младший лейтенант Кочетков бросил своего ведущего гвардии лейтенанта Сутырина, самолет которого немецкими истребителями был подбит. Летчик не возвратился с боевого задания, судьбу его никто из сослуживцев не знал. Этот эпизод в «Журнале учета боевых действий» описан так: «Летчик лейтенант Сутырин не вернулся с боевого задания. Севернее Неберджаевской были атакованы три Ме-109. Сутырин сделал переворот и в это время оторвался от строя. Младший лейтенант Табаченко доложил, что, когда Сутырин делал переворот, противник в это время по Сутырину огня не вел. Предположительно с переворота он пошел на восток».

Пять «Аэрокобр» возвратились на свой аэродром в 13.00, немного раньше – в 12.43 приземлились один за другим летчики Старчиков и Кочетков.

Расход боеприпасов искринской семерки составил: авиаснарядов 37 мм – 26 шт., авиапатронов 20 мм – 18 шт., 12,7 мм – 460 шт., 7,62 мм – 1270 шт.

Как выяснилось намного позже, гвардии лейтенант Сутырин остался жив. Приземлившись (неизвестно – на парашюте или вместе с самолетом, ранен или нет) на вражеской территории, он был захвачен пехотой вермахта в плен, где прошел за время войны несколько немецких лагерей для военнопленных. По картотеке военнопленных офицеров «шталаг люфтваффе-2» Михаил Иванович проходил под лагерным номером 2414. Союзными войсками он был освобожден из плена в апреле 1945 года. Домой бывший летчик 16-го гиап вернулся уже только после окончания войны, пройдя спецпроверку в фильтрационном лагере. В родной деревне его ждала мама – Анастасия Яковлевна, которая весной 1943 года получила извещение из 16-го гиап, что ее сын, Михаил Иванович, 10 мая в боевом вылете пропал без вести. Позже, в 1946 году, статья 38-го приказа ГУК НКО СССР № 0354 1943 года (об исключении его из рядов КА, как пропавшего без вести) в отношении репатриированного из немецкого плена М.И. Сутырина была отменена. Боевой результат командира звена 16-го гиап гвардии лейтенанта Сутырина Михаила Ивановича (26.09.1915 г. р., уроженец д. Лугново Вязниковского района Ивановской области, в РККА с 1936 года, член ВКП(б) с 1943 года, п/б 5163402) за время его участия в боевых действиях – шесть сбитых немецких самолетов за 1943 год, и одну групповую победу ему засчитали за результативный вылет 22 июня 1941 года в составе 67-го иап. Два ордена украшали грудь летчика Сутырина до 10 мая 1943 года – орден Красной Звезды и орден Красного Знамени. Вернули ли их ему – неизвестно…

За проявленную трусость в воздушном бою и «невыполнение приказа НКО-227 («Ни шагу назад»)» командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев 15 мая 1943 года отдал летчика Кочеткова (ведомого Михаила Сутырина) под суд военного трибунала. Это решение личный состав авиаполка принял с удовлетворением. Однако каково было возмущение всех, когда по невыясненным причинам его отправили «в свою часть для дальнейшего прохождения службы» в тот же день.

Дальнейшие следы боевой деятельности летчика Кочеткова находим в братском 45-м иап (100-й гиап).

Так, 24 сентября 1943 года заместитель начальника отдела кадров 8-й ВА подполковник Карасев в докладе за номером ОК/001444 начальнику Центрального бюро потерь (копия начальнику Управления кадров ВВС КА) просил «исключить из списков безвозвратных потерь, высланных Вам при № 001216 от 23.08.43 г. и 001384 от 6.09.43 г. … старшего летчика 100-го гиап – гвардии младшего лейтенанта Кочеткова Михаила Петровича, который возвратился в свою часть».

Выходит, что до августа – сентября 1943 года летчик Кочетков вырос в должности до старшего летчика и продолжал вылетать на боевые задания. Почему? Произошла с ним какая-то метаморфоза? Он излечился от трусости или ее не было? Вопросы риторические.

10 мая состоялся приказ войскам Северо-Кавказского фронта за номером 113/н, в котором «от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество» орденом Красного Знамени был награжден командир 216-й сад генерал-майор авиации Борман Александр Владимирович (1902 г. р., уроженец г. Батуми, в РККА с 1921 года).

Это был опытный авиационный командир. С 1940 года он проходил службу на руководящих должностях в КОВО – 40-я ад, 19-я ад, 36-я ад ВВС РККА.

Войну с фашистской Германией полковник Борман встретил в Киеве в должности заместителя по истребительной авиации помощника командующего войсками округа ПВО. Приказ НКО № 01600 о назначении его был подписан 24 июня 1941 года.

После крушения в сентябре 1941 года Юго-Западного фронта в районе Пирятин – Лохвица он, вместе со многими тысячами командиров и красноармейцев, попал в окружение. Однако из немецкого котла Александр Владимирович, как записано в боевой характеристике, подписанной командующим ВВС ЮЗФ генералом Фалалеевым 11 декабря того же года, «вышел с оружием». В октябре 1941 года он назначается командующим ВВС 40-й армии и был на хорошем счету у командования.

После реорганизации в мае 1942 года ВВС КА генерал Борман попадает на Юго-Западный фронт в «хозяйство» Героя Советского Союза (22.02.39 г.) генерал-майора авиации Хрюкина. Командующий 8-й ВА доверил ему 220-ю иад – лучшее авиационное соединение армии (будущую 1-ю гиад). Четыре истребительных авиаполка этой авиадивизии были хорошо укомплектованы и обучены по меркам того периода войны, однако несли потери, причем не всегда оправданные. Так, 27 июля 1942 года ПВО аэродрома Илларионовское (зенитные средства и дежурные силы авиации) «проспала» неожиданный налет немецкой авиации, в результате которого на земле было сожжено 10 советских самолетов. Командармский гнев был безмерен. Коснулся он и комдива. Но что более всего задевало генерала Тимофея Хрюкина, так это то, что Александр Владимирович лично не летал на боевые задания и не освоил к этому времени ни одного современного истребителя, ограничившись довоенными моделями – И-15, И-16, И-153. Непримиримый борец с упрощенчеством в войсках, командующий 8-й ВА своею рукой дописал в боевой характеристике на своего подчиненного фразу о том, что тот должен «лично летать в бой». Вот почему «в фаворе» у Тимофея Тимофеевича на всех командных должностях, которые он занимал во время войны, были «летающие» авиационные командиры: Савицкий, Дзусов, Исаев, Покрышкин, Крюков, Лукьянов и т. д.

После сдачи 1 августа дел и должности командира 220-й иад генерал Борман некоторое время выполнял обязанности старшего оперативной группы в штабе командующего 8-й ВА, после чего в октябре 1942 года принял под свое руководство 216-ю иад (11.10.42–13.12.42 г.) и успешно руководил своим соединением (с 13.12.42 г. – 216-й сад СКФ), особенно в жестоких воздушных боях на Кубани в апреле – мае 1943 года.

11 мая заместитель Верховного главнокомандующего маршал авиации Новиков собрал на подведение итогов ведения боевых действий в станице Пашковской командиров авиадивизий и авиакорпусов 4-й ВА и дал положительную оценку действиям авиации. По материалам этого совещания был издан специальный информационный сборник штаба ВВС Красной армии.

Летным составом 16-го гиап в этот день был проведен только один воздушный бой. Хотя в нем не было сбито ни одного вражеского самолета, но нашим пилотам и не пришлось чувствовать горечь утрат, как, например, в братском 57-м гиап (216-я сад), когда при выполнении боевой задачи по прикрытию наземных войск в воздушном бою погиб командир звена гвардии лейтенант Кукушкин Иван Васильевич (1920 г. р.). Его «Спитфайер» был сбит над станицей Абинской немецким «Мессершмиттом». Пилоту спастись на парашюте не удалось.

12 мая летчики авиаполка Николая Исаева выполнили 26 самолето-вылетов, однако почти все они были учебно-боевыми. Не только молодежь «становилась на крыло», но и опытные асы оттачивали свое летное мастерство. Так, командир части Николай Исаев за этот день два раза поднимался в воздух. Первый раз – в период 10.49–11.45 в четверке Покрышкина (Покрышкин, Степанов, Исаев, Торбеев). А после обеда Николай Васильевич в 15.20 снова взлетел вместе со своим ведомым летчиком Торбеевым, и 35 минут они пилотировали в зоне над Поповической.

В этот день самолет Р-39 «Аэрокобра» № 24405 с мотором «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-135308 был отправлен на восстановительный ремонт в 44-ю ПАМ.

12 мая 1943 года представители Ставки ВКГ в «хозяйстве генерала Масленникова» маршалы Жуков, Новиков и генерал Штеменко (ГШ КА), согласовав со Сталиным план предстоящих действий Северо-Кавказского фронта по разгрому Таманской группировки войск противника и выполняя приказание Верховного главнокомандующего (Директива Ставки ВГК № 12274 от 10.05.43 г.), убыли с Кубани в Москву. Впереди Красную армию и ВВС КА ждал жаркий июль на Курском направлении – главное стратегическое сражение 1943 года.

До 14 мая продолжалось временное затишье в результативной боевой работе летчиков 16-го гиап. 13 мая с летным составом снова проводились учебно-тренировочные полеты с одновременным патрулированием над аэродромом Поповическая, всего было выполнено 35 самолето-вылетов.

14 мая пилот гвардии младший лейтенант Шагов Николай Гаврилович убыл в распоряжение командира 28-го РАБ, вместо него прибыл на должность пилота лейтенант Черников Алексей Дмитриевич.

С утра (9.18—9.28) пилот Никитин произвел облет «Аэрокобры». Почти одновременно с ним, в 9.30, с аэродрома Пашковская в воздух поднялся гвардии капитан Покрышкин, перегонявший отремонтированный самолет на аэродром Поповическая.

После обеда, в 13.50, группа из десяти «Аэрокобр» под управлением Покрышкина вылетела в район Неберджаевская – НижнеБаканская – Веселый. Состав пар: Покрышкин – Степанов, Речкалов – Табаченко, Тетерин – Малин, Искрин – Старчиков, Труд– Моисеенко.

Высота патрулирования составляла 3000–3500 м. В районе Аманата наш воздушный патруль встретил до 30 немецких бомбардировщиков Ю-87, которые шли группами в район Неберджаевской. Немецкие пикировщики, атакованные сначала в районе Аманата, а потом над Неберджаевской, не выдержав огневого воздействия советских истребителей, сбросили бомбы по своим войскам и беспорядочно ушли на запад. В первом воздушном бою гвардии младший лейтенант Моисеенко сбил один Ю-87, который упал в районе Аманата. Подтвердили его воздушную победу летчики Труд и Степанов. В этой атаке также сбил один Ю-87 и ведущий группы – гвардии капитан Покрышкин, немецкий бомбардировщик упал западнее Нижне-Баканской. Еще один «лаптежник» уничтожил гвардии младший лейтенант Степанов, Ю-87 упал также в районе юго-западнее Нижне-Баканской. Его воздушную победу подтвердили Покрышкин и Труд.

В конце патрулирования с северо-запада появилось еще две группы Ю-87 в количестве 27–30 штук, под прикрытием шести Ме-109, которые находились на верхнем ярусе. В результате атак наших истребителей боевой порядок второй группы бомбардировщиков был расстроен, а первая группа все же произвела бомбардировку наших войск.

В этой атаке гвардии лейтенант Труд сбил немецкий бомбардировщик Ю-87, а Степанов и Речкалов – по истребителю Ме-109.

Во время атаки по Ме-109 Григорий Речкалов, как записано в отчетных документах части, «потерял своего ведомого гвардии младшего лейтенанта Табаченко ввиду множества авиации противника в воздухе. Ст. л-т Речкалов не смог пристроиться к своей группе самолетов, вышел из боя и ушел домой».

Самолет «Аэрокобра» № 24525 с мотором «Аллисон» У-1710-63 № 26308, пилотируемый летчиком Табаченко, в этом воздушном бою получил тяжелое повреждение. Пулеметная очередь, выпущенная с немецкого истребителя, прошила мотор и обе плоскости его «Аэрокобры». Были также перебиты тяги управления элеронами, вследствие чего самолет стал неуправляемым. Наш летчик, так же как и Речкалов, вышел из боя и развернулся в сторону своего аэродрома. Горящая «Аэрокобра» при посадке на фюзеляж в 1 км западнее аэродрома Абинская на скорости врезалась в склон горы, скапотировала и упала в ущелье между горами. Ужас! Как остался жив летчик? Однако Петр Петрович отделался только легкими ранениями и в этот же день возвратился в свою часть. Его «Аэрокобра» ремонту не подлежала.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 36 шт., авиапатронов 20 мм – 108 шт., 12,7 мм – 685 шт., 7,62 мм – 1400 шт.

Под вечер, в 18.40, в воздух поднялись молодые летчики Чесноков и Семенов для отработки слетанности в паре и, параллельно, патрулирования над аэродромом базирования. Отработав в зоне пилотирования 55 минут, обе «Аэрокобры» совершили посадку.

В 19.05 с боевой задачей по расчистке воздушного пространства от истребителей противника в районе Неберджаевской вылетели Покрышкин, Степанов, Речкалов, Труд, Искрин и Старчиков.

При подходе к цели на северной окраине Неберджаевской летчики наблюдали на земле очаги черного дыма и пыли. Экипажи предположили, что это отбомбилась группа вражеских пикировщиков Ю-87. Наша группа «Аэрокобр» атаковала вторую группу Ю-87, которую прикрывали истребители Ме-109. После первой атаки по Ю-87 завязался воздушный бой с Ме-109. В этот момент с высоты 4000 м с горизонтального полета вела бомбометание группа немецких бомбардировщиков До-215, под прикрытием Ме-109. На высотах от 800 до 4000 м наши летчики вели воздушный бой с прикрывающими все три группы Ме-109. На каждого нашего летчика приходилось по 3–4 немецких истребителя. Количество сбитых или подбитых самолетов противника установить было невозможно, поэтому наши летчики просили уточнить результаты воздушного боя у наземных войск, наблюдавших за перипетиями этих воздушных боев.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 15 шт., авиапатронов 20 мм – 50 шт., 12,7 мм – 150 шт., 7,62 мм – 600 шт.

Нашей группой было заявлено об уничтожении в этом вылете 6 немецких самолетов. Этот боевой результат до конца дня не изменился.

15 мая исаевский авиаполк пополнился снова материальной частью, переданной 45-м иап, – шестью Р-39 «Аэрокобра» № 25029, 28985, 28991, 28994, 28995, 29004 с моторами «Аллисон» У-1710-85 № АС-42-27129, 42-27158, 42-26656, 42-27187, 42-27235, 42-27346. Две свои «Аэрокобры» № 24401, 24619 с моторами «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-135243, 42-26417, в свою очередь, 16-й гиап передал в 84-й иап.

В этот день, пользуясь относительным затишьем на фронте, гвардии подполковник Исаев за мужество и отвагу поощрил своей властью (приказ 16-го гиап № 04/н) технический состав части. Медалью «За отвагу» были награждены авиамоторист 3-й аэ гвардии сержант Тихомолов Сергей Петрович (1918 г. р.) и два мастера авиавооружения гвардии сержанты Федотов Николай Лаврентьевич (1918 г. р.) и Панин Василий Федорович (1917 г. р.). Медаль «За боевые заслуги» получили механик авиавооружения 1-й аэ старшина Божко Петр Васильевич (1920 г. р.), стрелки авиавооружения гвардии красноармейцы Хваткова Зоя Петровна (1923 г. р.) и гвардии ефрейтор Клепова Мария Вуковна (1922 г. р.), а также укладчики парашютов гвардии красноармеец Маркина Алевтина Романовна (1915 г. р.) и гвардии ефрейтор Михальчева Клавдия Егоровна (1920 г. р.).

За что же поощрил командир части этих незаметных наземных «рабочих войны», без которых не взлетел бы ни один «сталинский сокол»?

Например, гвардии сержант Панин (кандидат ВКП(б) с 1942 года, в РККА с 1933 года), «работая в должности с 22.6.41 года на передовых аэродромах, за это время обеспечил до 800 боевых вылетов (!), где готовил авиавооружение. В апреле 1942 года обслуживал три самолета Як-1, и вооружение этих самолетов работало безотказно. В 1942 году на аэродроме Батайск, несмотря на бомбардировку аэродрома, он за короткое время восстановил лично вооружение на 2 самолетах МиГ-3, которые успешно выполняли боевые задания. Много работал по восстановлению поврежденного вооружения, всегда проявлял находчивость и боевое умение.

С 16.04 по 30.04.43 года обслуживал 2 самолета «Аэрокобра» к боевым вылетам, которые произвели 79 боевых вылетов, летчики на этих самолетах сбили 11 немецких самолетов. Вооружение, подготовленное им к работе, отказов никогда не имеет. Матчасть вооружения знает и эксплуатирует отлично».

16 мая авиаполк Николая Исаева терял и получал личный состав. Начиная с хорошего, отметим, что в этот день прибыл из 40-го иап на вакантную должность командира 3-й аэ капитан Лукьянов Сергей Иванович. Это был опытный летчик и командир подразделения. На самолете И-16 он произвел 224 боевых вылета. Участвовал в 72 воздушных боях, в результате которых лично сбил 8 самолетов противника и в групповых боях – 17 самолетов противника. В результате штурмовых действий по аэродромам противника уничтожил 2 самолета противника. За отличные успехи в боевой работе капитан Лукьянов был награжден тремя орденами Красного Знамени (приказы командующего войсками ЮФ № 0665/н от 23.12.41 г. и № 0308/н от 27.07.42 г., приказ командующего войсками Закавказского фронта № 060/н от 30.12.42 г.). Такой «иконостас» орденов был на то время только у одного летчика 16-го гиап – гвардии майора Крюкова. Командование исаевского авиаполка очень надеялось на нового командира подразделения, и он оправдал их надежды.

Сергей Иванович Лукьянов родился 16 октября 1910 года в Борисоглебске Воронежской области. В 1930 году он закончил 5 классов общеобразовательной школы и потом поступил в 3-ю Оренбургскую военную школу летчиков, которую закончил в 1935 году. В воинском звании «лейтенант» (приказ НКО СССР от 14 декабря 1935 г. № 00698) он был направлен для прохождения службы в 118-ю иаэ Московского военного округа.

В 1938 году его переводят на Дальний Восток в 40-й иап 1-й Отдельной Краснознаменной Красной армии (ОККА). В этой воинской части в должности командира эскадрильи он и встретил начало фашистской агрессии против СССР.

Впоследствии, за годы войны, Сергей Иванович оставил яркий след в истории 40-го иап (4-я ВА), 16-го гиап и 100-го гиап (9-я гиад), стал Героем Советского Союза, командиром части.

16 мая 1943 года восьмерка «Аэрокобр» 16-го гиап вылетела по тревоге в район Красноармейской, на перехват группы самолетов противника. В районе северо-восточнее Славянской на высоте 3000–4000 м завязался воздушный бой. В результате решительных и смелых атак противника сверху в лоб заместителем командира 2-й аэ Николаем Михайловичем Искриным был лично сбит немецкий истребитель Ме-109, который упал в районе Петровской. Такова официальная (из наградных документов) интерпретация последнего воздушного боя с участием гвардии старшего лейтенанта Искрина.

Александр Иванович Покрышкин в книге «Познать себя в бою» так описывает события, происшедшие в этом боевом вылете: «На следующий день неудача постигла Н. Искрина (значит, речь идет о 16 мая, так как в этот день Николай Искрин был сбит. – Авт.). Это произошло в ходе боя нашей пятерки с восемью «Мессершмиттами». Они пытались нанести штурмовой удар по аэродрому соседнего полка нашей дивизии. Мне удалось сбить Ме-109 с первой атаки, а Искрин ударил очередью другого».

Однако боевые документы 16-го гиап показывают, что вылет был все-таки восьмерки Р-39, а не пятерки «Аэрокобр» и гвардии капитану Покрышкину не засчитано за этот день ни одной воздушной победы (а как же первая его успешная атака Ме-109?), но гвардии старший лейтенант Искрин увеличил свой боевой счет на два немецких самолета.

В последующих атаках Николай Искрин сумел подбить и второй вражеский истребитель Ме-109. У «Мессершмитта», от огневого воздействия «Аэрокобры», остановился воздушный винт, и самолет, планируя, произвел посадку в 5–6 км от Славянской.

Немецкий летчик был взят в плен.

В этом же вылете самолет «Аэрокобра» (Р-39 № 13855 с мотором У-1710-63 № 26267), пилотируемый Искриным, был подбит в воздушном бою с двумя истребителями Ме-109, загорелся в воздухе и упал в 20 км западнее станицы Красноармейской. Летчик пытался спасти горящий самолет и боролся за его живучесть до тех пор, пока кабина самолета не была объята пламенем. Только тогда он покинул горящую «Аэрокобру» с парашютом, однако неудачно. Николай Михайлович, выпрыгивая из пилотской кабины, ударился ногой о стабилизатор самолета и получил тяжелое ранение нижних конечностей, в результате которого медикам пришлось ампутировать ему часть голени правой ноги. Он больше летать не смог и в пилотируемую авиацию не возвратился. Это был опытный советский ас, результат его боевой деятельности составлял 11 сбитых фашистских самолетов, из них 10 в небе Кубани. В последнем своем вылете он сбил 2 немецких истребителя Ме-109. Об этом есть подтверждение с поста № 51 и поста № 1584 9-й армии («…Главный пост 51 передает, что 16.5.43 в 15.40 ст. лейтенант Искрин на 885 сбил Ме-109. Экипажи взяты в плен. Один Ме-109 в районе Петровская и один Ме-109 в районе Славянская»). Поэтому командование 16-го гиап, подсчитав результаты боевой работы Николая Михайловича, 27 мая подготовило документы на присвоение гвардии старшему лейтенанту Искрину высокого звания Героя Советского Союза. Командующий войсками Северо-Кавказского фронта подписал наградной лист 1 июля 1943 года, а Указ Президиума Верховного Совета СССР был подписан только 24 августа 1943 года.

Кроме Искрина увеличил боевой счет авиаполка в этот день пилот гвардии младший лейтенант Моисеенко, в районе юго-западнее Краснодара им был сбит немецкий истребитель Ме-109.

17 мая в 16-й гиап прибыла из 45-го иап еще одна «Аэрокобра» Н-1 № 24940 с мотором «Аллисон» У-1710-83 № АС-42-27189.

Однако три «Аэрокобры» № 24415, 24605, 24691 с моторами «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-135339, 26387, 26452, принадлежащие пилотам Шульге, Ковалю и Сутырину, сбитые в воздушных боях и упавшие на территории, временно занятой противником, были исключены из боевого состава авиаполка.

18 мая отличился только штурман 16-го гиап гвардии майор Крюков, в районе 4–5 км юго-восточнее Верхне-Баканской им был сбит «Мессершмитт» Ме-109. Павел Павлович Крюков (1906 г. р.) был одним из самых опытных летчиков части.

В 1932 году Павел Крюков окончил рабфак и поступил в Горную академию в Москве. Однако в июне этого же года по спецнабору он был послан в Ленинградскую теоретическую школу летчиков (знаменитая авиационная «терка»), после окончании которой – в летную школу № 14 в Энгельсе.

Закончив обучение и получив первое офицерское звание (приказ НКО СССР № 01196 от 14.03.36 г.), лейтенант Крюков в 1935 году служил в должности младшего летчика 51-й аэ в Чите (ЗабВО). В 1936 году в составе 5-й иаэ был послан в «правительственную командировку МНР». В 1937–1938 годах служил в должности старшего адъютанта эскадрильи в Забайкалье: Борзя, Домна, Укурей. Весной 1939 года его эскадрилья, в которой он служил комиссаром, в составе 22-го иап участвовала в боевых действиях с японскими войсками на реке Халхин-Гол. В это время он лично выполнил 40 боевых вылетов, в которых сбил 3 вражеских самолета И-96, за что был награжден орденом Красного Знамени. В одном из воздушных боев Павел Крюков был серьезно ранен, получил сильный ожог лица. После выздоровления командование направило его, уже опытного пилота, к тому же имеющего боевой опыт, для дальнейшей службы в должности старшего адъютанта эскадрильи Кировограда, где в это время формировался 55-й иап (20-я сад ВВС ОдВО). В это же время он поступил на заочное обучение в Военно-политическую академию имени Ленина в Москве, которую, в связи с началом Отечественной войны с немецкими захватчиками, он закончить не успел.

За время службы в ВВС Красной армии он будет трижды награжден орденом Красного Знамени (четвертый – за выслугу лет), орденами Суворова II и III степени, Кутузова II степени, орденом Красной Звезды и медалями.

Снова на восемь дней до 26 мая в боевых результатах 16-го гиап наступило затишье – ни одного результативного боевого вылета.

С 18 мая командование 216-й сад (4-я ВА) принимает бывший командир 45-го иап подполковник Дзусов Ибрагим Магомедович (1905 г. р., в РККА с 1924 года), сменивший на этой должности генерал-майора авиации Бормана Александра Владимировича (1902 г. р.), который официально стоял во главе этого авиационного соединения с 21 января 1943 года (приказ НКО СССР № 0653). Одним и тем же приказом командующего 4-й ВА от 17 мая 1943 года № 0109 оба командира были соответственно повышены в должности, при этом Александр Владимирович стал заместителем нового командующего 4-й ВА генерал-лейтенанта авиации Вершинина Константина Андреевича, сменившего на этой должности генерал-майора авиации Науменко Николая Федоровича, убывшего на Брянский фронт, возглавить 15-ю ВА.

Новый командующий 4-й ВА позже так охарактеризовал боевую деятельность своего заместителя:

«С 1.12.42 г. по 5.04.43 г., за период командования тов. Борманом 216-й авиадивизией в наступательных операциях по освобождению Северного Кавказа от немецко-фашистских захватчиков, частями произведено 2610 боевых вылетов, с общим налетом 2670 часов. Проведено 82 воздушных боя, сбито в воздушных боях 91 (а как же с боевой результативностью в других авиаполках соединения, так как только 16-й гиап задекларировал 82 сбитых самолета за апрель? – Авт.) и подбито 17 самолетов противника. Уничтожено на земле при штурмовках аэродромов 12 самолетов противника.

Тов. Борман, в период проведения операции непосредственно находясь при наземном командовании, руководил истребительной и штурмовой авиацией армии, умело используя удары штурмовиков и истребителей, взаимодействуя с наземными частями.

Тактически грамотный командир, имеет хорошие практические навыки в руководстве частями…»

20 мая командир 16-го гиап допустил к исполнению новых должностей пятерых «стариков» авиаполка: адъютанта 1-й аэ – пилота гвардии младшего лейтенанта Степанова Ивана Платоновича; командира звена 2-й аэ – пилота гвардии лейтенанта Старчикова Николая Алексеевича; старшего пилота 3-й аэ – пилота гвардии лейтенанта Труда Андрея Ивановича, старшего пилота 1-й аэ – пилота гвардии младшего лейтенанта Табаченко Петра Петровича; старшего пилота 2-й аэ – пилота гвардии младшего лейтенанта Никитина Виктора Никитовича.

В воздухе, над линией фронта, вражеской авиации не было: летчики авиаполка Исаева выполнили всего 7 самолето-вылетов, при этом два вылета пришлось на утренний перелет командира авиаполка с аэродрома Поповическая на аэродром Днепровское и обратно.

21 мая в плановой таблице полетов авиаполка Николая Исаева значились только облеты самолетов и учебно-тренировочные полеты. Всего был выполнен 21 самолето-вылет, благо без происшествий.

22 мая на аэродроме Пашковская продолжались плановые учебно-тренировочные полеты летчиков 16-го гиап. Только 10 раз самолеты поднимались в небо. В 8.30 на 30 минут руководитель полетов выпустил в зону пилотирования, оправившегося после ранения 14 мая, гвардии младшего лейтенанта Петра Табаченко. Тренировка в воздухе показала, что навыки управления «Аэрокоброй» им не утрачены, летчик может быть допущен к боевым вылетам.

В этот день пилот гвардии младший лейтенант Никитин Виктор Никитович (1922 г. р., в РККА с 1940 года, в Отечественной войне с 09.04.43 г.) за успешно проведенные 24 боевых вылета и один сбитый в группе самолет противника, а также за обеспечение возможности ведущему пары сбить два немецких самолета приказом командира 216-й сад № 06/н был награжден орденом Красной Звезды.

23 мая боевых вылетов 16-й гиап не выполнял. Только из 28-го РАБ был получен самолет УТ-2 № 15247 с мотором М-11Г № 02688.

24 мая летчиками части выполнено 29 боевых вылетов, из них 4 самолето-вылета выполнили пилоты Степанов, Чистов, Малин и Торбеев. Они, по сигналу с КП 216-й сад, вылетали для отражения воздушного нападения противника в районе Красноармейского. Однако дело до боестолкновения в воздухе не дошло.

В одном из воздушных боев был тяжело ранен командир звена гвардии лейтенант Ершов Николай Николаевич (1919 г. р.). Для него это был 25-й боевой вылет на «Аэрокобре» на СКФ. В 1941 году он выполнил 51 боевой вылет на самолете Як-1. Учитывая тяжесть поражения левой руки, Николай Ершов был эвакуирован в тыловой госпиталь на длительное лечение и возвратился в родную часть только 18 июня.

К концу дня до авиаполка дошла хорошая весть. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 24 мая 1943 года за отличное выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и героизм пяти лучшим летчикам-истребителям 16-го гиап, первым в череде Героев части, получившим Золотые Звезды Героев за бои на Кубани: гвардии лейтенанту Ковалю Д.И., гвардии майору Крюкову П.П., гвардии капитану Покрышкину А.И. (орден Ленина № 9600 и медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 993), гвардии старшим лейтенантам Речкалову Г.А. и Фаддееву В.И. – было присвоено звание Героя Советского Союза. Учитывая, что наградные листы Покрышкина и Крюкова были подписаны командиром 16-го гиап гвардии подполковником Исаевым 22 апреля, всего за 32 дня представления были реализованы.

Представление на Вадима Ивановича Фаддеева было подписано командиром 16-го гиап 28 апреля.

У Григория Речкалова этот период времени еще короче. Наградной лист на него подписал Николай Исаев 3 мая, а маршал авиации Новиков завизировал его 7 мая. То есть прошел всего 21 день до подписания указа!

К такой оперативности кадровиков всех уровней «подстегнула», несомненно, личная подпись на наградных документах летчиков, воевавших в небе Кубани, командующего ВВС Красной армии маршала Новикова Александра Александровича.

Кроме того, большое количество военнослужащих авиаполка получили 24 мая правительственные награды. Например, орденом Красной Звезды были награждены гвардии техник-лейтенант Коган, старший техник-лейтенант Чебукин, гвардии лейтенант Никитин, медаль «За отвагу» получили 11 военнослужащих, медаль «За боевые заслуги» – 16 человек.

25 мая летный состав 16-го гиап не выполнял боевых вылетов. Из 13 самолето-вылетов 10 раз пилоты авиачасти Исаева взлетали на патрулирование в районе аэродрома, кроме этого провели 2 учебно-тренировочных полета, и гвардии младший лейтенант Никитин облетал «Аэрокобру» после ремонта.

Братский 57-й гиап (командир – гвардии подполковник Осипов), наоборот, боевые действия вел активно, при этом, выполняя прикрытие наземных войск в воздушном бою над Киевской, был сбит один советский «Спитфайер». Молодой пилот гвардии младший лейтенант Кудряшов Михаил Иванович (1922 г. р.), уроженец Москвы, погиб.

25 мая при налете вражеской авиации на аэродром Поповическая погибли старший инженер 16-го гиап гвардии инженер-майор Урванцев Аполлинарий Егорович (1908 г. р., уроженец с. Токовая Новотуринского района Свердловской области; в РККА с 1930 года, член ВКП(б) с 1931 года, партийный билет № 1040082, награжден двумя орденами Красной Звезды в 1940 и 1943 годах) и старший пилот гвардии младший лейтенант Моисеенко Яков Анисимович (1923 г. р., уроженец с. Неграш Макаровского района Киевской области, в РККА с 1940 года, член ВЛКСМ с 1941 года, комсомольский билет № 11192624, ВШП – 1941 год). Причем Яков Моисеенко находился во время штурмовки аэродрома в кабине своей «Аэрокобры» в составе дежурного звена. Взлететь он не смог или не успел, так как снаряд, выпущенный из немецкого «Мессершмитта», разорвался в кабине советского самолета и тяжело ранил пилота, находившегося в ней.

Кроме гибели личного состава были потери и в материальной части авиаполка: полностью сгорел один самолет Р-39 и еще одна «Аэрокобра» была сильно повреждена, однако авиаспециалисты части взялись отремонтировать ее своими силами.

Военинженер 3-го ранга Урванцев Аполлинарий Егорович в составе 4-го иап в должности инженера части участвовал еще в советско-финской «зимней войне», и в Отечественной войне он был на фронте с первого дня фашистской агрессии. По приказу командира 20-й сад он 3 декабря 1941 года прибыл в 55-й иап на должность старшего инженера авиаполка, сменив на этом посту старшего техника инженер-капитана Савельева, до этого временно руководившего техсоставом части.

За время нахождения его на самой высокой инженерной должности в авиационном полку под его руководством подчиненным техсоставом было отремонтировано капитальным и средним ремонтом 679 самолетов, 110 – эвакуировано с мест вынужденных посадок и приведено в работоспособное состояние.

С августа по декабрь 1942 года он выполнял обязанности старшего инженера 216-й сад.

Аполлинарий Егорович принимал деятельное участие в переучивании летного и технического состава на новую матчасть и с прибытием 16-го гиап на фронт руководил работой технических служб части в боевых условиях. В том, что за период с 9 по 30 апреля авиаполк Николая Исаева выполнил 491 успешный боевой вылет, в которых было сбито 82 самолета противника, есть и его огромная заслуга.

Аполлинарий Урванцев был похоронен 26 мая в станице Поповической. Извещение о гибели мужа было отправлено его жене – Пелагее Сидоровне Урванцевой, проживающей в Татарской АССР (г. Бугульма, ул. Насирова, д. 57).

Тяжелораненого Якова Моисеенко 26 мая перевезли в военный госпиталь в Ессентуки, но медики оказались бессильными, он умер 27 мая. Здесь же, в Ессентуках, он был и похоронен. Его отец – Анисим Яковлевич Моисеенко находился на территории, временно оккупированной противником, поэтому извещение было выслано только в Финансовое управление НКО СССР.

26 мая, после получасовой артиллерийской подготовки, залпов ГМЧ, бомбового и штурмового удара авиации по боевым порядкам противника и оцепления его дымовой завесой на участке Киевское – Молдаванское, поставленной самолетами-штурмовиками 23-й штурмовой авиадивизии (шад) (командир – ГСС полковник Гетман), войска 37-й и 56-й армий перешли в наступление. В результате к середине дня наши части, отбрасывая и уничтожая противника, продвинулись на 3–5 км, овладев районом Плавненский – высота 121,4—Горищный – Арнаутский – Подгорный – Табуловский – Самсоновский, имея все предпосылки к дальнейшему развитию успеха. Неоднократные контратаки противника каждый раз отражались.

Однако во второй половине дня противник усилил массированные налеты авиации по наступающим войскам, прижал пехоту к земле и, подтянув резервы, силой до трех полков пехоты, при поддержке 60 танков перешел в контратаку и несколько потеснил наши части на участке высота 121,4—Подгорный, а к исходу дня приостановил наступление на всем участке прорыва.

26 мая в 7.15 в воздух на прикрытие наземных войск в районе западная окрестность Киевской – Тумбуловский поднялась шестерка «Аэрокобр» под управлением штурмана части Героя Советского Союза Павла Крюкова. Состав пар был собран из пилотов разных подразделений авиаполка: Крюков – Табаченко, Степанов – Чистов, Труд – Тищенко. Погода была непростой: облачность среднего яруса, многослойная, высота нижней кромки 1500–1800 м, туманная дымка, видимость 1–4 км.

Патрулирование проходило на высоте 2000 м. В районе прикрытия наши летчики встретили шесть немецких истребителей Ме-109, которые ходили вдалеке парами. Две «Аэрокобры» (Степанов – Чистов) атаковали немецкие истребители, завязался воздушный бой. Атаку по воздушному противнику советские пилоты провели сзади в хвост. Один Ме-109 с переворотом резко спикировал вниз, а второй Ме-109 не смог уклониться от точного огневого залпа «Аэрокобры». Праздновал победу гвардии младший лейтенант Степанов. Немецкий самолет упал горящим в районе западнее Киевской. Подтвердили результативную атаку своего однополчанина летчики гвардии младшие лейтенанты Чистов и Табаченко.

Вторую пару Ме-109 атаковали гвардии майор Крюков и гвардии младший лейтенант Табаченко. «Мессершмитты» в бой не вступили и с переворотом ушли на запад. Третью пару атаковали сзади сбоку гвардии лейтенант Труд и гвардии младший лейтенант Тищенко. В результате атаки Тищенко подбил один Ме-109, горящий немецкий самолет пошел вниз в направлении северовосточнее Киевской, в плавни. Подвердил факт результативной атаки гвардии младший лейтенант Чистов.

Во время воздушного боя гвардии младший лейтенант Степанов заметил, что в хвост «Аэрокобры» гвардии лейтенанта Труда зашел один истребитель Ме-109, который открыл огонь по советскому самолету. Степанов резко развернулся и бросился на выручку товарищу, сверху атаковал вражеский «Мессершмитт», который после с «дымящим мотором развернулся и со снижением ушел на запад». Немецкий самолет, подбитый Степановым, видел гвардии младший лейтенант Табаченко. К концу патрулирования пара Крюков – Табаченко снова атаковала сверху сзади пару Ме-109. В результате атаки один Ме-109 горящим пошел на юго-запад Киевской. Подтвердил результативную атаку своего ведущего гвардии младший лейтенант Табаченко.

Пятерка «Аэрокобр» приземлилась на своем аэродроме в 8.18.

С боевого задания не возвратился самолет гвардии лейтенанта Труда, он был подбит в воздушном бою и произвел посадку на фюзеляж южнее Троицкой, об этом доложили командованию части летчики Табаченко и Степанов.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 15 шт., авиапатронов 12,7 мм – 250 шт., 7,62 мм – 80 шт.

Как позже доложил сам Андрей Труд, в районе Кеслеров– Киевская он развернулся вправо и произвел лобовую атаку по четверке «Мессершмиттов». Самолеты противника вызов советского пилота не приняли и с разворотом ушли в облачность. Преследуя ведомого Ме-109, с дистанции 30—100 м он «зажег Ме-109», место падения его он не наблюдал. Выйдя с атаки горкой, Труд встретил в районе Киевской свою группу и пристроился к ней. Продолжая пилотирование в районе Молдаванская – Киевская, заметил у себя в хвосте Ме-109. Труд развернулся и произвел атаку сверху вниз. В результате пулеметно-пушечного огня «отрубил хвост» вражескому Ме-109, немецкий летчик выпрыгнул с парашютом. Приземлившийся фашистский пилот пытался скрыться в лесу, но был пленен нашими наземными войсками в районе Мингрельской. Однако в этот момент его самолет был неожиданно атакован вывалившимся с облачности «Мессершмиттом». В результате его точной атаки на самолете Труда была перебиты тяги управления и «Аэрокобра» стала неуправляемой. Наш летчик пытался спасти самолет, который летел вниз со скольжением. На высоте 500 м самолет Труда был вторично атакован вражеским истребителем. Немецкий летчик сравнял скорость своего «Мессершмитта» со скоростью подбитого самолета Труда и так сопровождал его до высоты 200 м. Уже на высоте 20–30 м «Аэрокобра» Труда загорелась и неуправляемой упала на землю и сгорела в районе 2–3 км западнее Соколовского, но, благо, на нашей территории. Раненого летчика в бессознательном состоянии подобрали красноармейцы. Гвардии лейтенант Труд пришел в себя только через 2 часа в полевом госпитале. Пулевых ранений не было, но летчик получил ожоги лица (второй степени), сильные ушибы головы, правой руки и правой ноги. В часть гвардии лейтенант Труд возвратился 29 мая.

В 10.00 с аэродрома Пашковская в воздух поднялась следующая шестерка «Аэрокобр» 16-го гиап: Тетерин – Чесноков, Малин – Торбеев, Старчиков – Никитин.

Высота патрулирования составляла 2500–3500 м. Группу Тетерина в район Киевской вывела радиостанция наведения «Лисица-1». Здесь в воздухе появились 17 бомбардировщиков Ю-87, которые намеревались штурмовать окопавшуюся в земле советскую пехоту. Наши летчики задачу выполнили – сорвали атаку противника; немецкие бомбардировщики, увидев приближающиеся «Аэрокобры», не отбомбившись, ушли на запад. Потом по радио поступило новое указание ведущему патрулирующей группы – «отогнать 20 бомбардировщиков Ю-88 у хутора Красный». Наши пилоты, прибыв в указанный район, и здесь не допустили точного бомбометания немецкой авиации.

Западнее Киевской советский воздушный патруль наблюдал за двумя немецкими истребителями Ме-109, которые барражировали на своей территории и в бой не ввязывались.

В 11.00 группа Тетерина организованно и в полном составе приземлилась на своем аэродроме.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 5 шт., авиапатронов 12,7 мм – 20 шт. и 7,62 мм – 60 шт.

В 12.50 в тот же район патрулирования вылетели летчики Речкалов, Табаченко, Степанов, Чистов, Старчиков, Никитин, Малин и Торбеев. Ведущий группы – заместитель командира 1-й аэ Григорий Речкалов.

Высота патрулирования составляла 3500–6000 м. Облачность стояла двухъярусная, перистая, высококучевая, видимость 6–8 км.

В районе северо-западнее Киевской четыре «Аэрокобры» речкаловской группы атаковали четыре немецких истребителя Ме-109. Однако «Мессершмитты», при паритете противоборствующих сил в воздухе, боя не приняли и начали уходить с набором высоты. При погоне за вражескими самолетами гвардии старший лейтенант Речкалов сбил один Ме-109, который отвесно упал в лес, северо-западнее Неберджаевской. Воздушную победу своего ведущего подтвердил гвардии младший лейтенант Табаченко и гвардии капитан Тетерин.

Бомбардировщиков противника в воздухе не было.

Гвардии младший лейтенант Никитин возвратился на свой аэродром в 13.15, раньше основной группы (13.45), ввиду отказа электросистемы самолета. Весь полет до Поповической его сопровождал ведущий – гвардии старший лейтенант Старчиков.

Расход боеприпасов: авиаснарядов 37 мм – 8 шт., авиапатронов 12,7 мм – 60 шт.

До конца дня летчики 16-го гиап выполнили еще два групповых вылета.

В период 15.35–16.30 вылетали два звена под управлением Александра Покрышкина (Покрышкин – Табаченко, Степанов– Чистов) и Леонида Тетерина (Тетерин – Чесноков, Старчиков– Никитин).

В это же время боевую задачу на патрулирование над аэродромом и обеспечение безопасности посадки сводной группы Покрышкина – Тетерина получили летчики Лукьянов и Кетов.

В период 17.55–18.55 в воздухе находилась десятка «Аэрокобр» 16-го гиап под общим управлением гвардии капитана Покрышкина (Покрышкин – Степанов, Речкалов – Чистов, Крюков – Чесноков, Старчиков – Никитин, Малин – Торбеев). После окончания времени патрулирования на аэродром базирования возвратилось только девять советских самолетов. Пилот Чистов, из-за полной выработки авиатоплива, выполнил посадку на аэродроме Красноармейская. После дозаправки топливом, в 19.15 он благополучно перелетел на аэродром Поповическая.

Всего за этот день 16-й гиап выполнил 42 с/в, из них на прикрытие наземных войск – 36 с/в, патрулирование над аэродромом – 2 с/в, перелеты и другие задачи – 3 с/в. При этом четырьмя летчиками авиаполка Исаева (Степанов, Тетерин, Труд, Речкалов) было сбито 5 немецких самолетов.

Однако не все так безоблачно было в этот день в других братских авиаполках 216-й сад, скорее наоборот. 26 мая 1943 года, вылетев на выполнение боевой задачи, пропали без вести два Героя Советского Союза из состава дзусовского авиасоединения – это помощник командира по ВСС 42-го гиап гвардии капитан Осипов Михаил Михайлович (1918 г. р.) и старший пилот 45-го иап гвардии младший лейтенант Кудря Николай Данилович (1921 г. р.). Кроме того, не вернулся с боевого задания старший пилот 45-го иап гвардии младший лейтенант Алексеенко Андрей Афанасьевич (1921 г. р.), о судьбе которого в части ничего не знали.

В бывшей «родной» для личного состава исаевской части 229-й иад пропал без вести пилот 249-го иап младший лейтенант Плотников Борис Павлович (1923 г. р.). В этот день при сопровождении штурмовиков Ил-2 в районе Киевской его самолет Ла-5 не вернулся на свой аэродром.

Но самые большие потери понесла 230-я шад (4-я ВА). 805-й штурмовой авиационный авиаполк при штурмовке немецких войск в районе Красного потерял над целью два самолета Ил-2. Оба советских экипажа (заместитель командира авиаэскадрильи лейтенант Балябин Василий Григорьевич, воздушный стрелок младший сержант Хорошилов Григорий Павлович, а также летчик младший лейтенант Минкин Михаил Павлович, воздушный стрелок сержант Жакулин Евгений Иванович) погибли. Кроме того, в районе Благодарного был сбит и ЛаГГ-3 из состава 979-го иап (230-й шап), пилотировавший его летчик младший лейтенант Давыдов Александр Владимирович пропал без вести.

Массовый героизм летчиков 805-го шап 26 мая был отмечен в этот же день приказом командующего 4-й ВА № 047/н. Приказ стал знаменит тем, что в нем генерал Вершинин наградил 19 орденами Красного Знамени только летчиков-штурмовиков авиаполка подполковника Козина! Причем из управления части награду получил только помощник командира по ВСС лейтенант Усов! Остальные награжденные – летчики, командиры звеньев, командиры (заместители) авиаэскадрилий – «рабочие-штурмовики» войны. Других таких прецедентов в ВВС за время Великой Отечественной войны найти пока не удалось.

Георгий Голубев в своих мемуарах так подытожил боевые успехи 216-й сад за этот день: «26 мая 1943 года в ожесточенных боях на Кубани наша дивизия, отражая массированные налеты вражеских бомбардировщиков, сопровождаемых большим количеством истребителей, благодаря правильно организованному взаимодействию между группами, а в группах – между летчиками, благодаря грамотному управлению воздушным боем с помощью радио, только за один день сбила 30 и подбила 27 фашистских самолетов».

Как видим, о потерях – ни слова…

27 мая летный день 16-го гиап начала в 7.50 шестерка «Аэрокобр», пилотируемых летчиками Тетериным, Чесноковым, Старчиковым, Никитиным, Малиным и Торбеевым. Боевую задачу по прикрытию войск в районе Киевская – Экономический группа Тетерина должна была выполнять на высоте 4500–6000 м. Погода стояла облачная, местами – пелена, видимость до 6 км. Устойчивая связь поддерживалась с радиостанцией наведения «Лисица-1», однако небо было чисто – немецких бомбардировщиков в воздухе не было. Наша артиллерия вела интенсивный огонь по западным окрестностям Киевской. Только вдалеке летчики наблюдали одинокие пары истребителей противника, которые летали на высоте 5000 м в районе Новороссийска. После разворота советских «Аэрокобр» в их сторону немецкие пилоты быстро ретировались в западном направлении.

Группа Тетерина в полном составе возвратилась на аэродром в 9.00.

Расход боеприпасов составил: авиаснарядов 37 мм – 6 шт., авиапатронов 20 мм – 5 шт., 12,7 мм – 60 шт. и 7,62 мм – 80 шт.

В 8.15 для патрулирования над Поповической и прикрытия посадки группы Тетерина после выполнения боевой задачи снова взлетела пара Лукьянов – Кетов. После приземления крайнего самолета вылетающей четверки и эта пара благополучно приземлилась.

А дальше пошли проблемы с облетом отремонтированных самолетов.

Первую «Аэрокобру» в 8.30 поднял в воздух летчик Алексей Черников. Пилотная программа проверки всех систем самолета в воздухе прошла успешно, однако в 9.10 уже при посадке у самолета отломилась левая основная стойка шасси и «Аэрокобра» потерпела аварию. Ремонт в дивизионных авиамастерских, по мнению полковых инженеров, должен был занять дня два-три. По счастливой случайности летчик не пострадал.

Для одного из результативных летчиков 16-го гиап, временно исполняющего должность адъютанта 1-й аэ гвардии младшего лейтенанта Степанова Ивана Платоновича (1918 г. р., уроженец с. Зеленый Гай Томаковского района Днепропетровской обл асти, общее образование – 10 классов, в РККА с 1940 года, ВШП – 1941 год, беспартийный) облет своей «Аэрокобры» № 28985 с мотором «Аллисон» У-1710-85 № АС-42-27158 (списан приказом 16-го гиап от 31.05.43 г. № 034) закончился трагически. Он погиб, как записано в штабных документах, – при исполнении служебных обязанностей, о чем не было сообщено его маме – Аграфене Карповне Степановой, так как она жила на Украине и была в это время в оккупации. Извещение о смерти гвардии младшего лейтенанта Степанова было выслано в ЦФУ НКО СССР.

Приказом ГУК НКО СССР от 30 июня 1943 года № 0422/пог. пилот 16-го гиап Степанов Иван Платонович был исключен из списков Красной армии.

Не забыл после войны о летчике своей эскадрильи и его комэск Александр Покрышкин. В воспоминаниях «Познать себя в бою» он не прошел мимо этого трагического события и вставил пару строк об однополчанине в свои мемуары: «…Однако были и горести. Разбился опытный летчик полка Валентин Степанов. Заходя на посадку на поврежденном самолете, он на четвертом развороте сорвался в штопор и погиб».

Как бы узнать, почему перепутал (забыл) маршал авиации имя своего ведомого, не раз защищавшего лично ему спину в воздушном бою, одного из самых результативных летчиков полка времен Кубанского воздушного сражения (8 воздушных побед), или он обращался к нему, даже в бою, только по фамилии (имя в мемуарах указано неверно)? А как же индивидуальная работа командира подразделения со своими подчиненными, как же «чувство локтя» в паре ведущий – ведомый?

«Аэрокобра» Р-39 № 28985, которую Иван Степанов облетывал в этот день, была повреждена еще 25 мая при ночном налете авиации противника на аэродром базирования исаевской части. Однако за сутки интенсивного ремонта, проведенного силами технического состава авиаполка, ее работоспособность восстановили, и требовалось самолет облетать.

На 8.45 Иван Платонович произвел взлет «Аэрокобры» с аэродрома Поповическая. Однако в процессе полета, выполняя различные эволюции, самолет по каким-то невыясненным причинам сорвался в штопор, справиться с которым Степанов не смог. Уже на высоте 10–15 м от земли самолет свалился сначала в правый крен, а затем – в левый. Левой плоскостью «Аэрокобра» зацепилась за землю, упала и разбилась в 800 м юго-западнее взлетной полосы. В зоне пилотирования летчик находился всего только 20 минут. Иван Степанов был тяжело ранен: сломаны обе ноги и правая рука, полковые медики срочно отправили его для оказания специализированной медицинской помощи в поселок (станицу) Старо-Величковская, однако спасти жизнь пилоту не удалось, он умер на операционном столе в военно-полевом госпитале. Гвардии младший лейтенант Степанов был похоронен 28 мая в станице Поповической.

Боевой путь летчика Ивана Степанова был тернист и изобиловал по службе как подъемами, так и резкими спусками. В авиационный полк Виктора Иванова он прибыл по решению командира 20-й сад (предписание № ОК/207 от 20.07.41 г.) 20 июля 1941 года в числе других 15 пилотов-сержантов 292-го иап (приказ по 55-му иап от 21.07.41 г. № 6), усиливших поредевшие ряды летного состава 55-го иап, где воевал по апрель 1942 года. Дальше он был переведен в 718-й ночной легкобомбардировочный авиационный полк (лбап), потом в 6-й утап. Как записано в полковых документах: «За время пребывания в полку за самовольную отлучку осужден на 2 года с лишением воинского звания «сержант». 24.08.42 г. отправлен обратно в полк на ту же должность (приказ 16-го гиап от 25.08.42 г. № 66. – Авт.), летает на самолетах МиГ-3 и Як-1». В 1942 году за период боевой работы он выполнил 19 боевых вылетов на самолете МиГ-3. За время Кубанской битвы он вырос в воинском звании от «пилота-красноармейца» до первого офицерского – «младший лейтенант», в воздушных боях с немецкими люфтваффе зарекомендовал себя отличным пилотом-истребителем, достойным партнером Александра Покрышкина и Григория Речкалова – лучших асов 1-й аэ 16-го гиап. Его итоговый боевой результат – 8 сбитых самолетов противника (семь Ме-109 и один Ю-87) – давал возможность награждения его как минимум вторым орденом Красного Знамени (первым был награжден 5 мая 1943 года за три сбитых самолета противника), что, правда, сделано почему-то не было.

Чрезвычайное происшествие с гибелью летчика Степанова случилось на глазах дивизионного и полкового начальства, которое потребовало срочного выявления причин случившейся авиакатастрофы и ее разбора с летным составом базирующихся на Поповической авиачастей. Для расследования ЧП была назначена комиссия, председателем которой командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев назначил себя. Ему помогали врид старшего инженера авиаполка гвардии старший техник-лейтенант Копылов (старший инженер части Урванцев погиб), врид старшего техника 3-й аэ гвардии старший техник-лейтенант Кожевников и командир 3-й аэ гвардии капитан Лукьянов.

На этом неудачи не перестали преследовать летный состав 16-го гиап.

В 11.15 в воздух поднялась шестерка «Аэрокобр», ведомая Героем Советского Союза гвардии капитаном Покрышкиным. По плану-графику боевых вылетов вместе с ним должен был лететь именно его постоянный ведомый – гвардии младший лейтенант Степанов, однако тот в 9.05 попал в авиакатастрофу и был отправлен в тяжелом состоянии в госпиталь. Командованию части пришлось срочно перекраивать состав вылетающих пар.

Кто и как решал этот вопрос, доподлинно не известно, но в результате ведомым с Покрышкиным вылетел постоянный ведомый Речкалова гвардии младший лейтенант Табаченко. С Речкаловым – гвардии младший лейтенант Чистов. Третью пару составили пилоты Лукьянов и Чесноков. Все три пары были неслетанными. Результат сборной «солянки» не преминул сказаться.

В районе Киевской наша группа «Аэрокобр» встретила в воздухе шесть Ме-109 и сразу же бросилась в атаку, правда, постепенно количественное превосходство немецких самолетов в воздухе нарастало. Некоторые перипетии этого воздушного боя находим в наградных документах Петра Табаченко: «25.05.43 г. … Мл. лейтенант Табаченко, будучи ведомым у Героя Советского Союза – гвардии капитана Покрышкина, своевременно заметил, как снизу сзади из облачности заходили два Ме-109. Он вступил с ними в бой, но за время атаки на Табаченко слева свалилось два Ме-109. По команде он переворотом ушел вниз, будучи тяжело раненным, не выходил из боя, а выручал товарищей, и только после неоднократного приказания по радио ведущего группы он ушел и благополучно произвел посадку на аэродроме Краснодар. В тяжелом состоянии тов. Табаченко был отправлен в госпиталь».

Александр Иванович Покрышкин в своих воспоминаниях (Покрышкин А.И. Познать себя в бою. М.: Центрполиграф, 2006) так описывает этот момент воздушного боя:

«…вдруг под меня поднырнул ведомый.

– Табаченко, стань на свое место, а то «мессеры» съедят, – дал команду.

– Командир, я ранен, ухожу домой! Прикройте!

Что делать? Если сопровождать Табаченко, то вся свора вражеских истребителей бросится вдогонку. Нас собьют, как куропаток. Решаю продолжить бой с десятью истребителями противника, сковать их боем и обеспечить безопасный уход ведомого.

– Табаченко, уходи пикированием на Краснодар, я прикрываю.

Продолжая отражать атаки, я зорко смотрел за вражеской группой, готовый ринуться за теми, кто попытается преследовать Табаченко. Получив по радио сообщение о его подходе к Краснодару, уловил удобный момент, сделал резкий переворот и, пикируя до земли, вышел из боя.

После посадки состоялся разговор с Речкаловым.

– Вы что же, на съедение «мессерам» бросили мою пару?

– Понимаешь, правее нас появились «мессеры». Попутно решил сбить их. Они удрали в облака, а мы с Лукьяновым уже не могли вас найти.

– Твое счастье, Речкалов, что не было «Юнкерсов» и Табаченко легко ранен, а то бы не миновать тебе неприятностей! – бросил я в сердцах».

Все-то так описал маршал авиации. Раненный в плечо пилот Табаченко сумел посадить самолет на аэродроме Краснодар. Только его рана оказалась не легкой, а тяжелой – «сквозное пулевое ранение правого плеча с повреждением кости». Медики отправили Петра Петровича в военный госпиталь в Ессентуки, где он проходил специализированное лечение в течение нескольких месяцев.

В этом боевом вылете в воздушном бою «Аэрокобра» гвардии младшего лейтенанта Чеснокова также была подбита. Посадку своего истребителя он произвел уже почти в бессознательном состоянии в районе Могукаровского на фюзеляж. Наш летчик был серьезно ранен в левую руку, однако «приложил все силы к спасению дорогостоящей матчасти самолета «Аэрокобра». В Могукаровском военно-полевом госпитале, куда доставили его, еще не пришедшего в сознание, руку спасти не удалось, хирурги ее ампутировали. После операции Виктор Александрович был эвакуирован в Ессентуки и дальше в тыл страны для дальнейшего лечения и реабилитации. Командир части Николай Исаев не забыл о героическом поступке своего подчиненного в этом вылете и 16 июня представил его к награждению орденом Красного Знамени. Однако командир 216-й сад подполковник Дзусов летчику 16-го гиап гвардии младшему лейтенанту Чеснокову утвердил наивысшую награду, которую он мог дать согласно своим полномочиям, – орден Красной Звезды. За время участия в боевых действиях в 1942 году (55 с/в) и на СКФ в 1943 году Виктор Чесноков выполнил всего 81 боевой вылет. Таков его вклад в Победу!

Самолет летчика Петра Табаченко также был основательно поврежден немецкими истребителями.

Однако о двух разбитых самолетах до своего вылета и двух потерянных самолетах в своей группе Покрышкин в своих воспоминаниях ничего не рассказал, как и о следующих двух результативных вылетах группы своего однополчанина гвардии майора Крюкова, выполненных после обеда…

Около 12.00 на аэродроме Поповическая выполнили посадку только четыре самолета группы Покрышкина. С боевого вылета не возвратились две «Аэрокобры» и два ведомых летчика (Табаченко и Чесноков). Похвастаться сбитыми немецкими самолетами не пришлось.

В 14.37 в район патрулирования Киевская – Подгорный – Экономический вылетели два звена «Аэрокобр». Возглавил группу штурман 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Крюков. Ведомым с ним вылетел молодой пилот Василий Тищенко. Три другие пары составили летчики Старчиков – Никитин, Малин – Торбеев, Лукьянов – Семенов.

По результатам этого вылета 4 сбитых немецких самолета было записано в «Журнал учета сбитых немецких самолетов»: Ме-109 (Крюков – юго-западнее Молдаванской, Лукьянов – 3 км восточнее Киевской, Старчиков – 3–4 км западнее Мелеховского, Малин – юго-западнее Молдаванской).

В 15.15 на аэродром базирования 16-го гиап из восьми взлетевших самолетов возвратились только пять «Аэрокобр». О судьбе летчиков Семенова, Никитина и Тищенко точных данных не было. Позже выяснилось, что гвардии сержант Тищенко Василий Александрович (уроженец Юцкого сельсовета Пятигорского района Орджоникидзевского края) погиб. Место гибели летчика осталось неизвестным.

По возвращении в свою часть уже «безлошадный» Василий Семенов сообщил, что в полете он был вызван по радио появившимся в воздушном пространстве самолетом Як-1 – «Кобра номер 15, здоров!» (Семенов пилотировал «Аэрокобру» с бортовым номером 15). В процессе быстротечного воздушного боя его «Аэрокобру» подбили, но он сумел посадить ее на одном из близлежащих аэродромов.

Младший лейтенант Никитин также был подбит, ему пришлось покинуть самолет с парашютом. Наши летчики сопровождали спуск своего товарища до самой земли.

Расход боеприпасов пяти Р-39 крюковской группы составил: авиаснарядов 37 мм – 19 шт., авипатронов 20 мм – 54 шт., 12,7 мм – 150 шт., 7,62 мм – 340 шт.

В 16.45 снова Герой Советского Союза гвардии майор Крюков возглавил восьмерку «Аэрокобр». Состав пар следующий: Крюков – Старчиков, Покрышкин – Тетерин, Речкалов – Чистов, Малин – Торбеев. Сразу бросается в глаза, что помощник командира по ВСС гвардии капитан Покрышкин взял себе ведомым опытного летчика командира 2-й аэ гвардии капитана Тетерина. Штурман полка – замкомэска! Почему? Неужели был такой дефицит подготовленных ведомых летчиков?

Погода стояла облачная – 10 баллов. Видимость – до 4–6 км. Боевая задача: «уничтожение истребителей в районе: южная окраина Киевское, Подгорный, Экономический».

Наши летчики зашли в район патрулирования с запада на высоте 6000 м. Тут они встретили несколько пар немецких истребителей Ме-109, которые завязали воздушный бой. Противник атаковал «Аэрокобры» снизу сбоку с последующим уходом в облачность. В это время радиостанция наведения «Лисица-1» приказала нашей группе снизиться до высоты 3500 м, где шел воздушный бой с бомбардировщиками противника. В результате вмешательства нашего воздушного патруля один бомбардировщик Хе-111 был сбит. Воздушную победу праздновал гвардии старший лейтенант Малин. Сбитый им бомбардировщик упал в 5 км севернее Джигинского. Подтвердили результативную атаку Юрия Малина гвардии капитан Покрышкин и гвардии младший лейтенант Торбеев. По докладу наших летчиков, истребители противника в основном бой не принимали, при повороте наших «Аэрокобр» для атаки уходили от боестолкновения и только барражировали невдалеке парами и четверками, наблюдая за воздушным пространством над линией фронта.

В 17.55 только семь «Аэрокобр» приземлились на аэродроме Поповическая. Гвардии капитан Тетерин, ввиду выработки авиатоплива (наверное, пилот Тетерин не справился с выбором оптимальных режимов работы мотора, следуя за энергичными эволюциями своего ведущего – Александра Покрышкина), выполнил посадку на аэродроме Красноармейская. Там его дозаправили бензином, и он перелетел на свой аэродром базирования.

Расход боеприпасов крюковской группы составил: авиаснарядов 37 мм – 19 шт., авиапатронов 20 мм – 54 шт., 12,7 мм – 150 шт., 7,62 мм – 340 шт.

Выполнив 33 боевых вылета, 27 мая 16-й гиап закончил боевую работу.

За эти сутки летчиками 2-й аэ 16-го гиап было заявлено пять воздушных побед. Героем дня стал гвардии младший лейтенант Малин Юрий Борисович, сбивший два немецких самолета, причем один бомбардировщик – Хе-111. Два летчика авиаполка погибли – Степанов и Тищенко, два летчика получили ранения – Табаченко и Чесноков, семь «Аэрокобр» было потеряно, и пять из них – безвозвратно. Отслеживая боевые вылеты Александра Покрышкина, можно снова констатировать, что он в этот день потерял в воздушном бою очередного своего ведомого. Удачным этот день для 16-го гиап не назовешь – сколько потерь летного состава и самолетов!

28 мая первый групповой вылет (сборная «солянка» из всех авиа эскадрилий) в 7.30 выполнили восемь «Аэрокобр» под управлением командира 2-й аэ гвардии капитана Тетерина. Состав пар: Тетерин – Малин, Старчиков – Торбеев, Речкалов – Чистов, Лукьянов – Семенов.

Погода стояла облачная, двухъярусная. Высота нижнего яруса – 2500 м, верхнего яруса – 5000 м. Видимость 8—10 км. Высота патрулирования варьировалась от 2500 м до 5000 м. В воздухе наша восьмерка самолетов разделилась. Первая группа (ведущий гвардии капитан Тетерин) наблюдала за парой истребителей Ме-109, которые, увидя приближающиеся советские самолеты, ушли на юго-запад. Вторая группа – ведущий гвардии старший лейтенант Речкалов, воздушного противника не встретила. Радиосвязь с радиостанцией наведения «Лисица-1» была хорошая. По ее команде наша восьмерка возвратилась на свой аэродром.

При посадке на аэродроме на самолете гвардии младшего лейтенанта Семенова в конце пробега лопнула правая покрышка основного шасси. «Аэрокобру» повело вправо, летчик не смог выдержать направление посадки. У самолета подломилась правая стойка шасси. В результате этого «Аэрокобра» получила повреждения: был помят левый элерон и руль поворота. Полковым механикам необходимо было до трех дней восстановительных работ для приведения ее в работоспособное состояние.

В 11.45 на прикрытие наземных войск в районе южнее Киевской, Экономического вылетели две четверки «Аэрокобр» под управлением Героев Советского Союза Покрышкина и Крюкова. В покрышкинскую четверку, кроме самого Александра Ивановича, вошли летчики 2-й аэ – Чистов, Малин и Торбеев. Состав пар крюковской четверки: Крюков – Старчиков, Лукьянов – Семенов.

В небе над полем боя стояла 2—3-балльная кучевая облачность, видимость 10–15 км. Высота патрулирования составляла 4000–5000 м, однако вылет прошел без боестолкновения, в воздухе противника не было.

В 15.55 снова восемь «Аэрокобр» вылетели на боевое задание. Первую четверку вел гвардии капитан Тетерин (Тетерин – Малин, Старч иков – Торбеев). Вторую четверку – Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Речкалов (Речкалов – Чистов, Лукья нов – Семенов). Как видно, в этот период летчик Николай Чистов летал, в отсутствие Петра Табаченко, ведомым поочередно то с Покрышкиным, то с Речкаловым.

В небе стояла 10-балльная облачность, видимость 6–8 км. Высота патрулирования предполагалась 3500–4500 м.

Подлетая к району выполнения боевой задачи, по радио от радиостанции наведения «Лисица-1», наши летчики получили предупреждение, что в районе Киевской находится один истребительбомбардировщик ФВ-190 и два истребителя Ме-109. Сблизившись с противником, гвардии старший лейтенант Речкалов произвел атаку сверху сзади по одному из Ме-109 и с дистанции 30–50 м пушечно-пулеметным огнем сбил немецкий «Мессершмитт». Сбитый самолет упал в районе южнее Киевской. Этот бой видел подполковник Дзусов, командир 216-й сад, находившийся в то время на передовом командном пункте. О сбитом вражеском самолете он сообщил командиру 16-го гиап гвардии подполковнику Исаеву. Это была восьмая личная воздушная победа Григория Речкалова в мае 1943 года. Ее подтвердил, по прилете на свой аэродром, и его ведомый гвардии младший лейтенант Чистов.

Расход боеприпасов: авиаснарядов 37 мм – 8 шт., авиапатронов 20 мм – 6 шт., 12,7 мм – 88 шт. и 7,62 мм – 240 шт.

В 18.25 на выполнение боевого задания вылетели следующие пары летчиков: Крюков – Семенов, Тетерин – Старчиков, Покрышк ин – Чистов, Малин – Торбеев. Один час воздушного патрулирования не принес воздушных побед нашим истребителям, боестолкновений в воздухе не было. Боезапас остался неизрасходованным. Почему-то сегодня, когда в воздух поднимались лучшие асы 16-го гиап (Покрышкин и Крюков – в 11.45 и 18.25), немецкие самолеты в небе не появлялись.

28 мая только один сбитый Ме-109 был записан на боевой счет 16-го гиап, кроме Григория Речкалова, никто из асов части не заявил ни об одной воздушной победе.

В этот день гвардии старший лейтенант Старчиков Николай Алексеевич «за мужество и героизм, проявленные в воздушных боях в борьбе за Советскую Кубань», а также за успешно проведенные 43 боевых вылета и лично сбитые 3 самолета противника (Ме-109 – 24.04, 04.05; До-215 – 08.05.43 г.) приказом командующего 4-й ВА № 048/н был награжден орденом Красного Знамени. Вместе с ним такую же награду получили еще 18 летчиков авиаобъединения Константина Вершинина.

29 мая результативные воздушные бои были проведены летчиками исаевского авиаполка до обеда. В утреннем вылете (9.20–10.35) Герой Советского Союза гвардии капитан Покрышкин в районе 2 км западнее Евсеевского сбил немецкий бомбардировщик Ю-88. Подтвердили результативную атаку Александра Ивановича летчики Торбеев и Старчиков. Подтверждение о воздушной п обеде пришло и от командира войсковой части 39508, правда, справка от наземной части добралась до штаба 16-го гиап только в июле.

Однако не все так однозначно с этой воздушной победой Александра Ивановича.

В «Журнале учета сбитых самолетов 16-го гиап» в строчке, где учтена эта воздушная победа, кем-то сделана не очень приметная приписка – «не сбивал». А кто же сбивал тогда?

Читаем наградной лист на награждение Николая Старчикова орденом Красного Знамени (за три сбитых самолета противника: 9.05 и 27.07.43 г. – Ме-109 и 29.05.43 г. – Ю-88), подписанный Николаем Исаевым 31 июля 1943 года: «29.05.43 г., выполняя задание по прикрытию своих войск в р-не Киевское в составе 4-х самолетов «Аэрокобра», ведомые Старчиков и Торбеев, сочетая огонь с маневром в воздушном бою, сбили по одному Ю-88. В это время они были атакованы шестью Ме-109, в бой с которыми не вступили из-за отсутствия боеприпасов. В этом бою самолет Старчикова был подожжен, и горящий самолет он дотянул на свою территорию и приземлился на парашюте, получив легкие ушибы».

Видимо, шестерка «Мессершмиттов», несомненно охранявшая свой бомбардировщик, отомстила за атаку Ю-88, если таковая была (вопрос о сбитии – открытый), и здорово «поклевала» звено Покрышкина, не считаясь, что перед ними был лучший ас советского авиаполка. Справиться с немецкими истребителями наши летчики не смогли (ни одного сбитого Ме-109, хотя для Покрышкина был хороший повод отличиться: воздушных целей много – выбирай какую хочешь и атакуй) и выходили из боя по-разному: подбитыми, разрозненно…

О том, что эпизод с потерей самолетов был в этот день, отмечено в приказе по части: «В результате воздушного боя 29 мая были безвозвратно потеряны два самолета: «Аэрокобра» М-1 № 24940 с мотором «Аллисон» У-1710-83 № АС-42-27139 и «Аэрокобра» № 25029 с мотором «Аллисон» № 27129. Летчики остались живы». Вот только один сбитый 29 мая «Юнкерс-88» был записан все-таки в итоговый отчет за май Александру Покрышкину, хотя, судя по пустым БК обоих самолетов ведомых летчиков, они также участвовали в уничтожении немецкого бомбардировщика. Значит, это была по справедливости групповая победа.

Еще раз обратим внимание и на тот факт, что и Старчиков и Торбеев были в этом вылете ведомыми. Александр Торбеев был «штатным» ведомым гвардии младшего лейтенанта Малина или гвардии капитана Лукьянова. Неужели в паре с комэском-1 летел Николай Старчиков?

Тогда получается, что это уже четвертый ведомый сбитый, но, слава богу, оставшийся живым (Федоров, Степанов, Табаченко, Старчиков) в боевом вылете в паре (в группе) с Александром Покрышкиным (а ведь еще три пилота погибли – Голубев, Савин, Островский) за 50 дней пребывания на фронте. Таким образом, за это время как минимум четыре раза оставшиеся в живых ведомые спасали своего ведущего, попадая в прицел бортового оружия немецких «экспертов» и подставляя крылья и фюзеляжи своих «Аэрокобр» под вражеские свинцовые трассы, которые вполне могли достаться самолету Покрышкина. Конечно, можно сказать, что ведомый должен спасать ведущего, а не наоборот, таков закон авиационного противоборства; что воздушный бой непредсказуемый и каждый летчик в определенный момент боестолкновения решает в первую очередь задачу по уничтожению противника, а потом переходит к своей защите и помощи или спасению товарища. Но когда 7 раз воздушный противник сбивает твоего ведомого, а тебя ни разу – это в первую очередь наводит на мысль, что уровень подготовки пилотов в группе, паре отличается в разы или же нет взаимопонимания в связке ведущий – ведомый, нет «мысли» в ведении воздушного боя. А может, фортуна 7 раз была на стороне Александра Покрышкина, а 7 раз отвернулась от его однополчан?

Уважаемый читатель, не ищите этот эпизод в воспоминаниях Александра Ивановича, не вспомнил он об этой своей воздушной победе над Ю-88… их-то много было на его боевом пути (Покрышкин сбил за войну 6 Ю-88), и о том, как чуть не погиб в этом воздушном бою его однополчанин; благо парашют, сложенный заботливыми женскими руками парашютоукладчицы полка, не подвел. Да и этот Ю-88 больше нигде не засветится в других известных служебных документах Покрышкина. В его наградных листах, справках, выдаваемых на каждый сбитый самолет противника, факт уничтожения немецкого «Юнкерса» 29 мая 1943 года нигде не зафиксирован.

Но в то же время нужно отметить, что командующий 4-й ВА, несмотря на поддержку решения командира 16-го гиап комдивом Ибрагимом Дзусовым, наградил Николая Старчикова только орденом Красной Звезды (приказ № 078/н от 09.09.43 г.), что соответствовало двум и меньше воздушным победам. Аргументацию решения командующего, конечно, мы не найдем.

Да и Александр Торбеев «Юнкерс», конечно, не сбивал в этом вылете, так как тот же Николай Исаев, представляя его 15 июня к награждению орденом Красной Звезды, отметил, что гвардии младший лейтенант Торбеев обеспечил своим ведущим – гвардии капитану Лукьянову и гвардии младшему лейтенанту Малину возможность сбить 6 самолетов противника, но личных побед командир авиаполка у него не зафиксировал.

В период 12.00–13.25 летчики Тетерин и Малин сбили по одному немецкому истребителю Ме-109. «Мессершмитт», сбитый Леонидом Тетериным, упал в 3–4 км юго-западнее Молдаванской, Ме-109, сбитый Юрием Малиным, – «в районе треугольника Молдаванская, Киевская, Крымская». Подтвердили воздушные победы летчики Никитин и снова Торбеев. Как видим, Александр Петрович активно использовался в качестве ведомого в этот день, причем в те вылеты, когда были зафиксированы воздушные бои с противником.

30 мая в 14.15 по тревоге для отражения налета немецких бомбардировщиков на Краснодар вылетели две «Аэрокобры» 16-го гиап, ведущий – гвардии младший лейтенант Малин, ведомый – гвардии младший лейтенант Торбеев.

После взлета на самолете Юрия Малина обнаружилась неисправность. По радио он передал эту информацию своему ведомому: «У меня отказал автомат винта, иду на посадку». Над посадочным «Т» аэродрома на высоте 100 м он начал выпускать шасси и по «левой коробочке» стал заходить на посадку.

С командного пункта гвардии майор Крюков руководил действиями летчика, попавшего в критическую ситуацию: «Малин, спокойно, не теряй скорость!» В это время Юрий Борисович выполнял разворот уже на высоте 50–75 м. Неожиданно его «Аэрокобра» сделала резкий крен и на последнем развороте потеряла скорость и перешла в штопор. Зацепившись левым крылом за землю, самолет разрушился в черте аэродрома Поповическая.

Гвардии младший лейтенант Малин Юрий Борисович (1923 г. р., уроженец г. Великие Луки Великолуцкого района Калининской области, ж. д. д. 1; член ВЛКСМ с 1938 года, в РККА с 1940 года), пилотирующий «Аэрокобру» (Р-39 Л-1 № 24608 с мотором «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-26397), был тяжело ранен и умер в армейском госпитале через 5 часов после проведенной военными хирургами операции. Похоронен он был 31 мая в станице Величковской. Приказом ГУК НКО СССР № 01041/пог. от 27 августа 1943 года военнослужащий Ю.Б. Малин был исключен из рядов Красной армии. Похоронкой о смерти сына командование 16-го гиап известило его маму – Феодосью Михайловну Малину, проживающую в деревне Беловино Конаковского сельсовета Калининской области.

Боевой результат летчика Малина за время участия его в боевых действиях на Кубани – 3 сбитых немецких самолета, но заслуженная награда (орден Красного Знамени) обошла его стороной.

Комиссией части, созданной для расследования этого летного происшествия, а не катастрофы (так как Юрий Малин был еще жив), в присутствии главного инженера 216-й сад инженер-подполковника Емельянова было установлено, что «сектор датчика был взят на себя на большой шаг; дублер автомата винта стоит нейтрально, контактные болты винта целы, РПО – в исправном состоянии.

Причиной аварии является ошибка летчика в технике пилотирования, заходя на посадку, на четвертом развороте допустил ошибку в технике пилотирования, потерял скорость, перетянул ручку на себя и с высоты 50–75 метров перешел в штопорное положение».

После разбора этого ЧП с летно-техническим составом Николай Исаев приказал старшему инженеру авиаполка старшему технику-лейтенанту Копылову провести занятия с техническим составом по устройству и правилам эксплуатации автомата винта. Александр Покрышкин должен был провести занятия с летчиками на тему «Правила пользования скоростями при полете по кругу». Сам же он, как командир части, довел до всего личного состава последние бюллетени ВВС РККА по аварийности за 1943 год.

30 мая о тяжести «боевой работы» говорит тот факт, что авиаполк за этот день лишился 3 самолетов и не заявил ни об одной воздушной победе! Так, полностью сгорела в результате воздушного боя «Аэрокобра» № 28995 с мотором «Аллисон» № 27235. Кроме этого, два самолета Р-39 № 24419, 24531 с моторами «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-26228, 26344, основательно поврежденные в предыдущих боевых вылетах, были сданы на восстановительный ремонт в 44-ю ПАРМ и исключены из боевого состава авиаполка.

Командующий 4-й ВА, зная тяжелое положение с укомплектованностью материальной частью и летным составом в авиаполку Исаева, издал 30 мая приказ № 0220, согласно которому были переведены 13 летчиков 84-А иап для дальнейшего прохождения службы в 16-й гиап. Список их следующий: заместитель командира авиационной эскадрильи лейтенант Клубов Александр Федорович, командир звена старший лейтенант Самсонов Александр Дмитриевич, командир звена младший лейтенант Трофимов Николай Леонтьевич, старшие летчики: лейтенант Цветков Вениамин Павлович, младший лейтенант Сухов Константин Васильевич, старший сержант Голубев Георгий Гордеевич, летчики: лейтенант Карпов Николай Павлович, лейтенант Примаченко Виктор Яковлевич, младший лейтенант Метелев Владимир Петрович, сержант Березкин Вячеслав Арефьевич, сержант Белозеров Николай Дмитриевич, сержант Клейменов Павел Феоктистович, младший лейтенант Никитин Сергей Александрович. Эти летчики в будущем станут настоящими «гвардейцами», основой боевого потенциала 16-го гиап в 1944–1945 годах, трое из них получат звание Героя Советского Союза, один – Александр Клубов станет дважды Героем Советского Союза (правда, посмертно).

Вместе с ними в 16-й гиап прибыли и шесть «Аэрокобр» 84-А иап: № 24446, 24590, 24600, 24688, 24703, 138423 с моторами «Аллисон» У-1710-63 № АС-42-26257, 26375, 26432, 26406, 26623, 135015, что позволило несколько улучшить показатели исаевской авиачасти по укомплектованности материальной частью.

В мемуарах Александра Ивановича Покрышкина («Познать себя в бою») этот эпизод хорошо описан.

«Мое внимание привлек стоящий на правом фланге строя лейтенант. Лицо со следами ожогов, орден Красного Знамени на груди говорили о том, что это бывалый боец.

– На чем воевали и где горели?

– Лейтенант Клубов. На «Чайке» и И-16, а горел под Орджоникидзе. Имею на счету четыре сбитых самолета.

Рядом с Клубовым стоял небольшого роста худенький летчик, тоже с орденом Красного Знамени.

– Лейтенант Трофимов, – представился он. – Лично сбил один самолет и выполнил семьдесят вылетов на штурмовку.

– А что такой худой, плохо кормили?

– Да, товарищ капитан, его сколько ни корми, он таким и останется. Как говорят: «Не в коня корм», – ответил за Трофимова стоящий рядом.

Его пояснение вызвало дружный смех. Я невольно остановил на нем взгляд. В поношенной гимнастерке, без знаков различия, в солдатских ботинках с обмотками. Рядовой боец пехоты.

– Вы кто? – спросил остряка.

– Солдат Сухов, – бодро ответил он.

– Солдат?! – удивился я. – Солдаты на самолетах не воюют (странная забывчивость бывшего комэска-1, как будто Александр Иванович не знал, что в апреле – мае на Кубани в воздухе ему «защищал спину» пилот красноармеец Иван Степанов! – Авт.). – Как вы попали в строй?

Из его объяснений выяснилось, что в прошлом году из-за нехватки самолетов весь их выпуск из авиа школы был направлен в кавалерию, где он и воевал в калмыцких степях. Был пулеметчиком. Недавно переведен в авиаполк.

Не скрою, дальнейшее знакомство с пополнением разочаровало. Боевой опыт у подавляющего большинства летчиков был небольшой, а у некоторых его и вовсе не было. Я представил себе ответственность, которая навалилась на мои плечи. Предстояло, не прекращая боевых вылетов, научить вновь прибывших летчиков летать на строгой, скоростной «кобре», освоить тактику действий, ввести их в бой. Пока все это не будет выполнено, нельзя посылать их на боевые задания».

По прочтении оного может создаться впечатление, что на доукомплектование 16-го гиап прибыли малоопытные и необстрелянные летчики. Но это не совсем так. В первую очередь это касается личности дважды орденоносца Александра Федоровича Клубова (1918 г. р., в РККА с 1939 года, кандидат в члены ВКП(б) с 1942 года).

В его наградных документах находим такую запись: «с 25 по 31.08.41 г. участник Иранских событий».

Придя на фронт в действующую армию 10 августа 1942 года, он к маю 1943 года в составе 84-А иап выполнил 252 боевых вылета, из них 151 – на штурмовку. Это очень хороший показатель, учитывая то, что летать ему приходилось на устаревших истребителях И-153 и И-16 и он при этом остался жив.

Лично Александром Клубовым за этот период «штурмовыми действиями уничтожено и повреждено 16 танков, 37 автомашин с боеприпасами и грузами, 12 зенитно-пулеметных точек, 2 бронемашины, до 240 солдат и офицеров противника. Участвовал в 5 штурмовых налетах на аэродромы противника. Участвовал в шести воздушных боях, в результате которых лично сбил четыре самолета противника и три – в группе, за что приказом ЗКФ № 025/н от 19.10.42 г. награжден орденом «КРАСНОЕ ЗНАМЯ» и приказом 4 ВА № 036/н от 3.5.43 г. орденом «Отечественной войны I степени».

У Вениамина Цветкова (1920 г. р., в РККА с 1938 года, в действующей армии с 05.07.41 г.) к моменту его перевода в 16-й гиап также был на боевом счету один сбитый вражеский самолет (15.04.43 г. Ме-109 – совхоз «Тамбуловский») и одна групповая победа (2/4 Ме-109 – Крольчатник), одержанная также 15 апреля 1943 года. Он в составе 84-А иап (командир – капитан Середа) на самолетах И-16 и И-153 выполнил 181 боевой вылет и участвовал в 43 воздушных боях.

Младший лейтенант Николай Леонтьевич Трофимов (1922 г. р., член ВЛКСМ с 1937 года, в РККА с 1939 года) свою боевую службу на фронте начал 10 августа 1942 года на Закавказском фронте. В воздушных боях «держал себя как бесстрашный патриот Родины». За период с августа по октябрь этого года он на самолете И-153 (№ 6560) выполнил 108 боевых вылетов, участвуя в 32 воздушных боях – сбил один вражеский самолет и девять в группе. При штурмовках вражеских аэродромов уничтожил до 13 самолетов противника». Только в Моздокской операции он совершил 56 штурмовых вылетов, за один из которых, например 4 сентября 1942 года, Николай Трофимов получил благодарность от командующего 4-й ВА. За образцовое выполнение боевых заданий командования пилот 84-А иап младший лейтенант Трофимов был награжден (приказ ЗКФ от 14.11.42 г. № 049/н) орденом Красного Знамени.

При этом трофимовский «ишачок» верно служил советским пилотам до 12 марта 1943 года, когда тот был сбит в воздушном бою в районе Анастасиевской.

Так что «молодыми» пилотами их назвать было никак нельзя.

«Закрыл» май 1943 года результативным воздушным боем командир 3-й аэ гвардии капитан Лукьянов. 31 мая, вылетая по тревоге с КП 216-й сад в паре с младшим лейтенантом Торбеевым на перехват самолетов противника в районе Горишный – Свобода– Благодарный, атаковали пару Ме-109. Атаку по ведущему «Мессершмитту» Сергей Лукьянов провел сверху слева, после чего, по его предположению, немецкий летчик был убит. После второй очереди советского летчика самолет противника перешел в кабрирование. Добит вражеский самолет был следующим способом: «Имея большую скорость, сблизился с самолетом противника и протаранил правой плоскостью его. Падение самолета (в районе 2 км западнее станицы Киевской) подтверждает ведомый».

Сбитие Ме-109 подтвердил и командир 216-й сад подполковник Ибрагим Дзусов, находившийся в это время на дивизионной радиостанции наведения, за что Лукьянов получил от него благодарность.

Всего за май 1943 года авиаполк Николая Исаева потерял 6 летчиков (Фаддеев, Коваль, Моисеенко, Степанов, Тищенко, Малин), но только трех из них – в боевых вылетах, остальные погибли, как и старший инженер авиаполка Аполлинарий Урванцев (7-я потеря) – на земле.

Итоговые личные количественные показатели боевой работы летчиков 16-го гиап в майских боях на Кубани следующие.

Однако, как выяснилось в июле, на этом боевой счет сбитых самолетов противника в мае не закончился. В начале июля «друг» Александра Покрышкина по его «закавказским злоключениям» командир 298-го иап подполковник Иван Тараненко в справке, переданной командованию 16-го гиап, подтвердил, что гвардии майор Покрышкин 31 мая 1943 года (без обозначения времени воздушной победы) сбил в районе Крымской самолет противника типа Ме-109. Это был 10-й вражеский самолет, записанный на боевой счет Александра Ивановича Покрышкина за май 1943 года.