Не для лбов
Лобное место (Красная площадь) сооружено в 1534 году.
Рядышком с храмом Василия Блаженного – затейливая круглая возвышенность. Это знаменитое Лобное место. Возвели его в шестнадцатом столетии, а нынешний свой вид Лобное место приобрело в 1786 году после того, как было перестроено известным русским зодчим Казаковым. Сама Екатерина лично повелела заменить морально-устаревшее кирпично-деревянное Лобное место на более современное и более торжественное, из дикого белого камня, с каменными же перилами.
Во времена правления сына великой императрицы, Павла Первого, московские купцы решили расстараться, сброситься и установить на Лобном месте гигантский деревянный крест, хранившийся в Сретенском монастыре. А над ним – купол от непогод. Сам митрополит Платон одобрил этот план. Однако крест поставлен не был. Вероятно, не хватило средств на купол.
Лобное место, тем не менее, вошло в историю. Иван Грозный отсюда торжественно клялся, что будет блюсти интересы народа. Лжедмитрий Первый, стоя на Лобном месте, просил перед народом оправдания. Однако же народ его буквально растерзал, бросив тело рядышком с Лобным местом и вложив ему в руки маску, дудку и волынку – символ враждебных православию европейских идеалов. Василий Шуйский именно на этом возвышении был провозглашен царем.
А при Петре Первом Лобное место «украсили» головами казненных стрельцов.
В Вербное воскресение именно от Лобного места начиналось знаменитое шествие патриарха на осляти (а «ослятю» вел сам царь). А в семнадцатом столетии у подножия этой возвышенности были установлены грозные пушки – для острастки. Впрочем, пушки вовсе не воспринимались как важный стратегический объект. Польский дворянин В. Немоевский сообщал: «Вблизи этого места стоит большое и длинное орудие, в котором рослый мужчина может сесть, не сгибаясь, я сам это испытал». К тому же воспитательный эффект несколько уменьшался тем, что здесь же размещался и кабак, носивший гордое название «Под пушками».
При Екатерине на Лобном месте стояла горе-помещица, злодейка Салтычиха – в саване, со свечкой и с листом бумаги на груди. На листе значилось: «Мучительница и душегубица». И это соответствовало истине.
А в войну с Наполеоном здесь вершили показательные казни. Один из таких случаев описан Львом Толстым в «Войне и мире»: «Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно-болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей-то княжеский…».
* * *
Считается, что странное название – Лобное место – появилось оттого, что здесь рубили головы преступникам. Однако это – заблуждение. Сооружение всего-навсего стоит на возвышении, то есть, на «взлобье».
А казнили здесь всего лишь один раз.
5 июля 1682 года в Кремле, в Грановитой палате состоялась знаменитая «Пря о вере» – публичный диспут между старообрядцами, возглавляемыми писателем Никитой Константиновичем Добрыниным, более известным как Никита Пустосвят, и последователями Никона. Результатом этой дискуссии стала казнь Никиты Пустосвята на Лобном месте и повальное бегство преследуемых старообрядцев за Урал.
Правда, в 1610 году тут собирались обезглавить свергнутого государя Василия Ивановича Шуйского. Но в последнюю минуту наказание смягчили – бывшего царя всего-навсего заставили принять монаший чин.
В действительности же Лобное место использовали в качестве трибуны – отсюда обращались к народу цари, а думные дьяки читали указы. А потом уже народ, собравшийся на главной площади, разносил новости по всей стране.
Тем не менее, заблуждение насчет отрубленных голов было весьма распространенным.
Именно Лобное место возникало в памяти многих, когда речь заходила о репрессиях и казнях.
А. Мариенгоф писал в повести «Циники» о Москве 1918 года: «У Ольги лицо ровное и белое, как игральная карта высшего сорта из новой колоды. А рот – туз червей.
– Хочу мороженого.
Я отвечаю, что Московский Совет издал декрет о полном воспрещении «продажи и производства»:
– …яства, к которому вы неравнодушны.
Ольга разводит плечи:
– Странная какая-то революция.
И говорит с грустью:
– Я думала, они первым долгом поставят гильотину
на Лобном месте.
С тонких круглоголовых лип падают желтые волосы.
– А наш конвент, или как он там называется, вместо этого запрещает продавать мороженое».
* * *
Считалось, кстати, что на Лобном месте кончил свою жизнь мятежник Степан Разин, поднявший в 1670 году гигантское восстание против царя. И поэтому в 1919 году тут был открыт памятник Разину работы скульптора Сергея Коненкова. Он представлял из себя деревянную скульптуру в полный рост, вокруг которой разместилась ближайшие сподвижники смутьяна.
Газета «Вечерние известия» писала 2 мая 1919 года: «На Лобном месте в центре высится фигура Степана Разина; рядом, немного выдвинутая вперед, полулежит персидская княжна; сбоку ватага, ближайшие друзья Разина – Ефимыч Рулевой, Митрич Борода, есаул Васька Ус, Петруха Губанов и татарин Ахмет Иваныч. Остальные фигуры, по сообщению скульптора, будут выставлены к 6 июля (дню казни Разина)».
Сам скульптор Коненков вспоминал: «Красная площадь была переполнена. Море голов и знамен. Чудесный весенний первомайский день. На открытие памятника прибыли представители революционного казачьего комитета. В этом была своеобразная перекличка веков. Красные кавалеристы с пиками красовались на чистокровных кончаках, как былинные герои, – наследники славы Разина. И все это происходило там, где два с половиной века назад, на черной плахе, установленной против Лобного места, стрельцы четвертовали народного героя».
На открытии памятника присутствовал сам Ленин. Он, конечно же, выступил с речью: «Это Лобное место напоминает нам, сколько столетий мучились и тяжко страдали трудящиеся массы под игом притеснителей, ибо никогда власть капитала не могла держаться иначе, как насилием и надругательством, которые даже и в прошедшие времена вызывали возмущения. Этот памятник представляет одного из представителей мятежного крестьянства. На этом месте сложил он голову в борьбе за свободу. Много жертв принесли борьбе с капиталом русские революционеры. Гибли лучшие люди пролетариата и крестьянства, борцы за свободу. И мы сделаем все для этой великой цели, для осуществления социализма».
Ленин тоже заблуждался насчет казни Разина.
Даже знаменитый знаток Москвы Владимир Гиляровский поначалу заблуждался на сей счет. И первая редакция его поэмы, посвященной Разину, содержала вот такое исторически неверное четверостишие:
Утро ясно встает над Москвою,
Солнце ярко кресты золотит,
А народ еще с ночи толпою
К Красной площади, к казни спешит.
Но уже в 1890-е годы Гиляровский установил, что местом казни Стеньки была вовсе не Красная, а Болотная площадь. Естественно, публиковать подобное открытие в то время не было возможности, и Владимир Алексеевич лишь передавал его своим приятелям изустно.
Увы, ни Ленин, ни Коненков в их число не входили.
А ведь еще в 1842 году историк и писатель Михаил Загоскин сообщал широкой публике: «На этом Лобном месте никого не казнили, с него объявляли только царские указы и совершали молебствования».
Вероятно, сочинения Загоскина тоже не пользовались популярностью среди сторонников революционных преобразований.
* * *
Памятник Степану Разину простоял на Лобном месте всего несколько дней, после чего его перенесли в один из городских музеев – «Первый Пролетарский», а после – в Музей революции.
Решение о переносе оскорбило друзей скульптора Коненкова, авангардистских поэтов, художников и режиссеров. Памятник кочевал по музеям, а они только и знали, что делать рекламу его очередному пристанищу. Спрашивали у своих знакомых:
– А ты был в Музее революции?
– Нет.
– Дурной ты! Как же это можно допустить, ведь тут Сергея Тимофеевича «Стенька Разин» – гениальная вещь!
Еще бы – памятник убрали не откуда-нибудь, а с главной площади страны. Такой удар не просто было вынести.
Конечно, профессионалы понимали цену коненковскому шедевру. Искусствовед В. Н. Терновец писал о памятнике: «Произведение, несомненно, самое значительное и яркое из всего, что было создано в революционную эпоху, осталось неоцененным. Пусть группа проигрывала на Красной площади – в стенах мастерской и позже, в комнатах музея она захватывает своей эпической мощью. Лица Разина и его товарищей дышат ширью Волги, жаждой приволья, разбоя и удали. Скованность поз, еле намеченные резцом складки одежды – дерево раскрашено в живопись, несет здесь функции скульптуры, – все, – дышит величавой простой и красочностью, которой богата народная жизнь».
Однако же для большинства московских жителей памятник прекратил свое существование, по сути, так и не начав его.
* * *
Даже во вполне научном и аполитичном путеводителе 1937 года под названием «Осмотр Москвы» значится: «Против собора – Лобное место, отделанное при Екатерине II архитектором Казаковым. Отсюда объявлялись народу царские указы, и здесь же производились публичные казни. От отсеченных голов – лбов оно и получило свое название».
И долго еще по Москве ходили сказки: «А Лобное это место вот почему: ведь когда надо было рубить голову человеку или, скажем, только спустить с него шкуру, сейчас велят ему молиться и кланяться народу. Вот он и молится, и кланяется, стукается лбом… Вот от этого самого оно и есть Лобное… Ну, тоже когда голову снесут: упадет и стукается лбом… Мало ли голов слетало – все кровью залито было… Вот оно, какое это место».
Все-таки некоторые мифы поразительно и противоестественно устойчивы.