Худшие люди в мире
Памятка редактору: На следующее утро после дня выборов я принял окончательное решение подать заявку на участие в программе «Журналист в космосе». Всю ночь я провел на ногах, а на рассвете поехал на почту, чтобы взять официальные бланки для заявки. Прессе отводится только одно место, сказали в НАСА, и конкуренция, естественно, будет жесткой.
Предпочтительнее была бы кандидатура Уолтера Кронкайта[25], сказали они, но он слишком стар для тренировок с перегрузками, а его объективность вызывает сомнения.
Лет десять назад Уолтер проявлял большой личный интерес ко всему, что, по его представлениям, связано с «космической программой США». Тогда ребята из НАСА воспринимали его как ценного союзника и своеобразный талисман команды. Уолтер был истинно верующим: он был «в команде», как выражались в Линчбурге и других подобных местах. Кроме того, он был человеком, которому Америка верила как никому.
Я ждал телефонного звонка от политиков из НАСА. Я знал, что мне позвонят ночью. Как правило, ночью политический бизнес идет вяло, но жалуются на это только адвокаты. Никогда не отвечай на звонки после полуночи, говорят они. Ночные кошмары клиентов редко приносят хороший гонорар, так что всегда можно подождать до утра. Оставь такой подход адвокатам. Спокойные ночи – хорошие ночи, потому что твои нервы знают: рано или поздно ты услышишь то, что потрясет все твое существо.
В доме много комнат, большинство из них – во власти загадочных сил. Политика – это не только выборы, а телефоны – не просто возможность контакта с людьми.
Если из НАСА не позвонят, если вместо меня они пошлют в космос Кронкайта, тогда наступит время вплотную готовиться к поездке в Йоханнесбург. Я планировал отправиться туда с Ванессой Уильямс, чтобы вместе провести приятный субботний вечер, поужинать и потанцевать. Эту идею «Examiner» пренебрежительно отверг по причине, которую я расцениваю как слепое невежество, нашедшее выражение в классическом психофинансовом синдроме.
Что хорошо для ревизора, то станет для нас препятствием, если когда-нибудь мы действительно попытаемся оправдать претензии «Инкуайрера» на звание прессы «нового поколения» и сдержать наши многократные обещания стать «газетой для думающих людей» восьмидесятых годов.
Такая попытка была бы важным делом в любое время, но в восьмидесятые она имеет смысл тем более, что сейчас на нашей стороне, как я это называю, сила вакуума.
«Washington Post» обскакала «New York Times» в семидесятые, в основном на Уотергейте[26], но хаос успеха и естественная склонность людей к странным поступкам (Джанет Кук, Боб Вудворд и другие) завели «Post» в тупик. Настрой сотрудников является важным фактором в современной журналистике, где основные действующие лица неизбежно выходят на телеэкраны.
«Шестьдесят минут» могут тряхнуть вашу лодку сильнее, чем «Times» и «Post», вместе взятые, и интерпретация событий, которая по горячим следам делается программой новостей Си-эн-эн из Атланты, оказывает более сильное влияние на заголовки утренних газет по всей стране, чем что-либо еще в нашей индустрии, исключая, может быть, пятибалльный экстренный бюллетень Associated Press.
Из оставшихся газет конструктивное оживление в бизнесе могут вызвать еще две: это «Los Angeles Times» и «Boston Globe». Я думаю, мы должны уделить внимание обеим. Они не похожи друг на друга, но обе обладают неким инстинктом несерьезности, легкомысленной манерой, с которой мы только начинаем заигрывать.
Обе газеты собирают самые высокооплачиваемые таланты и стараются вернуть инвестиции за счет перепродажи продукции этих талантов. Благодаря этому скоро придут кредиты – через договоры с национальными или даже международными синдикатами, что теоретически является неплохим бизнесом. Такая схема возвращает нас к основополагающей разнице между «вертикальными» и «горизонтальными» корпорациями, например, между «Форд» и «Дженерал моторс».
Бог ты мой! Ведь я начал писать эту статью для того, чтобы обосновать идею поездки в Южную Африку, где телекамеры вдруг стали бесполезными, а печатная журналистика приобрела, по причине отсутствия конкуренции, ненормально большое значение.
Я предполагаю, что вы следите за зловещими нововведениями на телевидении (как и я, благодаря недавно установленной наземной станции спутниковой связи), которые эффективно заблокировали все сообщения о массовом насилии в Южной Африке, поступавшие от наших коллег-тележурналистов. Правительство Южной Африки установило наказание до девятнадцати лет тюремного заключения (причем речь идет о ТЮРЬМЕ в ЮЖНОЙ АФРИКЕ) за использование телекамер или даже магнитофонов во время любых эпизодов насилия.
Это нетерпимая ситуация для профессионалов, заряженных теленовостями до предельного уровня. Как правило, журналисты – это свободомыслящие, живущие в новом измерении люди, чья работа имеет единственное сходство с традиционной журналистикой: им по-прежнему нужно найти тему и выдать статью. Сегодня именно они формируют штурмовые войска журналистики, хорошо это или плохо.
В Южной Африке они непременно столкнутся с неприятностями. Принятый там закон похож на приказ рыбе держаться подальше от воды, но африкандеры серьезны, как никогда. Все – даже далекие от политики путешественники – считают их Худшими людьми в мире.