9
Вы когда-нибудь наблюдали приход ночи? Наступление вечера? Осязали магическую красоту полночи, слышали песню рассвета?
Людям кажется привычной смена времени суток, как и времен года; это настолько естественно, что мы перестаем их замечать, ограничиваясь событиями маленького мирка собственной жизни, погрязая в проблемах и несчастьях, стремясь к удовольствиям и доступным нам радостям. Но для того, чтобы попытаться увидеть и почувствовать земную красоту, в полной мере ощутив ее неземное величие, необходимо остановиться и оглядеться вокруг. В современной жизни таких возможностей не слишком много, и возникают они разве что в силу обстоятельств.
Ника сидела на крыльце дачного дома, наслаждаясь тишиной подмосковной ночи, глядя в глубокое темное небо, испещренное мириадами звезд, вдыхая пряные запахи уснувшего сада. Ванюша давно спал, устав от множества впечатлений целого дня, свернувшись калачиком в маминой постели.
Нике же не спалось. Ей хотелось впитать в себя всю прелесть летней ночи: пьянящие запахи, насыщенные прохладой и напитанные густыми оттенками цветочных ароматов летнего дня, ночные звуки: шорох упавшей ветки, шуршание травы под лапками пробегающего тропинкой симпатичного лесного ежика, живущего где-то невдалеке, совиное уханье, внезапно пронзающее темноту ночи утробными звуками, далекие крики ночных птиц; красоту глубокого неба, наполненного звездным мерцанием, словно драгоценностями в витрине, обитой темным бархатом, где едва уловимый, с трудом заметный глазу Млечный Путь, наполненный мелкой звездной россыпью, располагался прямо над головой… Особенно четко был виден прозрачный ковш Большой Медведицы,[9] слегка наклоненный вправо, а Полярная звезда светилась прямо над головой.
Июль уже подходил к концу; миновав середину, лето шло на убыль. Ночи становились темней и прохладней, но летняя пора была еще в разгаре, ее ощущение пока не покидало душу. Ника вместе с сыном радовалась каждому проживаемому дню, каждому его мгновению, видя, как здесь замечательно и комфортно ребенку, как он резвится, напитываясь силой и молодой энергией на свежем воздухе.
Она вставала рано. Ей нравилось встречать утро во дворе, наблюдая за восходом солнца, вдыхая еще прохладный после ночи утренний свежий воздух. После водных процедур она неспешно завтракала, нежась в ласковых солнечных лучах и наслаждаясь созерцанием чудесного летнего утра. Спустя некоторое время, отпущенное для совершения необходимых ежедневных дел, которые всегда имели место, она кормила сытным завтраком проснувшегося ребенка; потом проводила вместе с ним на улице весь день – до голубоватых летних сумерек, что ближе к вечеру охватывали весь окружающий пейзаж, сменяясь затем настоящей, густой темнотой летней ночи, когда стихало всё вокруг, а резкий аромат жасмина смешивался с благоуханием цветков каприфоли; когда замолкали птицы, и луна цвета слоновой кости, неспешно выплывающая из-за горизонта, освещала подвластный ей мир, двигаясь по небесной траектории, словно в темном омуте, подобно страннику, спешащему в свой дом по кромке небесного брега… Всё приобретало сказочные очертания, а безмятежность звезд и тишина, повисшая в мире, звучали магической музыкой и околдовывали. Что-то роднило Нику с живой поэзией этих ночей, она ощущала трепет души, какие-то едва уловимые оттенки своих душевных переживаний с далекими отголосками счастья.
Часто, уложив сына спать, Ника проводила вечера на крылечке дачного дома. Бывало, погода портилась: дождь, зарядивший с утра, шел сутки напролет, поднимался ветер, качая верхушки деревьев, потемневший сад вздымался и опадал, напоминая собой бурное море. Ближе к утру всё стихало; просветлевший воздух был напоен прозрачной свежестью, промыт холодной дождевой завесой; утренний туман стелился кружевным покрывалом, постепенно исчезая в лучах восходящего солнца. Утро наполнялось ароматами цветов, листвы и хвои до самого края, вливаясь в раскрытые окна; в небесном перламутре летели облака, уплывая мглистой дымкой, растворяясь в туманной вышине… Всходило солнце.
Ника любила такие утра, они настраивали ее на поэтический лад, немного сентиментальный, но не лишенный искорок радости и умиротворения. В определенной степени она ощущала себя в единении с природой, наслаждаясь ею в полной мере. Она много читала, писала стихи и письма, делала заметки в тетради, размышляла, всеми силами стараясь использовать подаренное судьбой время с максимальной пользой.
Когда человеку становится скучно наедине с собой, это означает, что у него окончился внутренний диалог. С Никой ничего подобного никогда не происходило: ей всегда было чем занять себя, о чем поразмыслить, что сделать. Она была убеждена в цельности и насыщенности человеческой жизни, в необходимости ее переполнения эмоциями, из которых можно черпать силы и энергию для дальнейшего существования в нашем мире, пусть даже мысленно выходя порой за пределы и иллюзий, и реальности.
Живя за городом, будучи отрезанной от мира привычного общения, она не слишком от этого страдала в силу собственной самодостаточности, в некотором роде интровертности и, конечно, живущего в сердце чувства. Напротив, ей нравилось быть наедине с собой, при этом она чувствовала себя как дома, в тишине и покое, насколько это было возможно в тех условиях, в которых она жила. Хотя события в ее судьбе складывались не совсем так, как ей хотелось бы, всё же временами накатывало ощущение спокойствия всем тем, что принесла ей жизнь, что, несомненно, радовало ее, и она старалась его сберечь.
Впрочем, фрагментов, нарушающих эту гармонию, было предостаточно. Одним из них являлась горечь расставания с дорогим сердцу человеком и неизвестность всего того, что суждено им пережить в дальнейшем. Она много и часто думала об этом. Всё пережитое в городе виделось ей теперь в десятки раз ярче и ближе, чем было на самом деле, и эти мысли привносили немалую долю смуты в ее сердце и в ту размеренную дачную жизнь, которую в этот период времени она вела.
Время текло вперед. На горизонте замаячил август вместе с перспективами окончания летнего дачного сезона и поиска работы, а также подготовки сына в следующий класс. Ника приучала себя к мысли, что вскоре придется возвращаться в Москву, в столь привычную среду обитания, где всё пойдет обычным чередом. Впрочем, разве человеку дано предугадать грядущие изменения его жизни? Ника прекрасно понимала, что они не преминут случиться; только вот как скоро и какого рода они будут, этого она, само собой, предугадать не могла. Хотелось одного: жить спокойно и свободно от негативных эмоций, без горечи, без ощущения потери, без камня на сердце.
Все закономерности, происходящие с нами, случайны, все случаи закономерны, и мы не отдаем себе отчета в том, какой случай сможет изменить нашу жизнь, каким ветром пригонит его к нам, к какому берегу нас потом прибьет, и как мы будем действовать в той или иной сложившейся жизненной ситуации.
В дачный период жизни Ники общение с Николаем большей частью сводилось к переписке телефонными сообщениями, инициатором которой, как правило, являлась Ника. Впрочем, несколько раз они весьма коротко поговорили по телефону: Николай уверял, что скучает, спрашивал о планах подруги относительно приезда в Москву, но никаких конкретных предложений от него не поступало. И Ника не торопилась приезжать, понимая, что у него, по-видимому, есть более важные дела, которыми он плотно занят, и всё же лелея надежду на возвращение былого счастливого времени, веря в то, что время это ушло не безвозвратно.
Тихим августовским вечером, уже в преддверии сентября, уложив сына отдыхать и выйдя во двор подышать прохладным вечерним воздухом, Ника попыталась настроиться на романтический лад, чтобы ощутить последние дуновения лета, но никак не могла сосредоточиться: сердце ныло и томилось неясными, словно мороком его окутывающими, предчувствиями.
День не задался с самого утра. Готовя завтрак, в задумчивости сделав неловкое движение, она уронила большую стеклянную банку с гречневой крупой. Банка разбилась вдребезги, а крупа мгновенно рассыпалась тонким слоем по полу террасы. Нике пришлось долго и тщательно выметать осколки, перемешанные с гречкой. Позже, ближе к полудню, из ее рук выскользнула кружка с бульоном, который она сварила для сына. Дважды за день она поранила руку; пришлось обработать раны и сделать перевязку, чтобы не попала инфекция. В довершение всего случайным взмахом руки она задела наполненную солью деревянную солонку, которая опрокинулась, упала со стола и раскололась надвое. Ника увидела в этом дурное предзнаменование.
Наконец этот неспокойный и хлопотливый день остался позади. Ванюшины разбитые коленки и ссадины на локтях залечены, книжки перед сном прочитаны, посуда вымыта, вещи разложены по местам, в доме водворен порядок. Но Нику не отпускала тревога, неясные сомнения терзали ее сердце. Она пребывала в грустном расположении духа, не имея психологической возможности подбодрить себя, чувствуя необходимость поддержки любимого человека.
Не выдержав его молчания, поняв, что больше не в состоянии не слышать его голос, сильно волнуясь, она набрала хорошо знакомый номер телефона. Эмоции захлестнули жаркой волной, когда она услышала родной голос, доносящийся откуда-то издалека:
– Алло.
Она судорожно сглотнула, прежде чем ответить.
– Здравствуй, Коленька…
– Здравствуй, мой Лучик. Я очень рад тебе.
Почувствовала его улыбку, мягкий тембр голоса обволакивал сердце, проникая в самую его середину. Улыбнулась в ответ, захотелось обнять его, прижаться крепко-крепко…
– Как поживаешь? – Спросила тихо, боясь, что от избытка нежности сорвется голос. – Что у тебя нового происходит?
– Ничего особенного, – голос ровный, немного усталый. – Вот ты позвонила. Это очень хорошо, что ты позвонила.
Последняя фраза была произнесена после паузы голосом человека, словно обремененного нелегкой ношей. Это озадачило Нику.
– Почему ты вздыхаешь? Что-нибудь случилось? – забеспокоилась она.
– Нет, ничего. Просто устал.
Помолчали. Ника хотела ласково посетовать любимому на то, что он не звонил столько времени, и тихо проговорила:
– Я… не могла не позвонить, и очень надеялась, что это всё-таки сделаешь ты… Столько времени прошло! Я так ждала…
– Я не могу звонить тебе. Мне кажется, мы это уже обсуждали, – вторя ей, тихо, но как-то безлично проговорил он.
– Да, я понимаю… – ответила она. – Но поверь: моему мужу нет никакого дела до того, кто звонит его жене. К тому же… мы с сыном живем сейчас на даче, Антон приезжает сюда редко. Здесь особенно остро ощущается уединенность… Мысли разные в голову приходят. Мне очень не хватает тебя, твоего голоса… – помолчав, добавила она.
– Какая разница, кто кому звонит, Никуш? – оборвал он ее. – Позвонила ты – вот и молодец, мы разговариваем. Так разве это плохо?
– Нет, конечно же, это не плохо. Это просто замечательно! Позволь всё же тебе напомнить мудрую народную поговорку: «Человек, который хочет что-то сделать, ищет для этого возможность, а тот, который не хочет, ищет причину». Не слишком ли это напоминает нашу ситуацию? – В негромко звучащем голосе Ники слышались нотки горькой иронии. – Сколько времени мы не виделись? Я сбилась со счета, отсчитывая дни и недели…
– Ты считаешь, я ищу причины, чтобы с тобой не общаться? – голос Николая стал напряженным. – Хочешь, чтобы я считал себя виноватым? Тебе это нравится?
Ника уловила в зазвучавшем отрывисто тоне его голоса металлические нотки. Ей стало не по себе.
– Послушай, я позвонила вовсе не для того, чтобы ссориться! – поспешила она оправдаться. – Я соскучилась по тебе. И очень надеялась, что это взаимно. Всё это очень грустно… – Ее попытка сгладить неприятные ассоциации мягким тембром голоса не увенчалась успехом, усилия пропали втуне.
– Ты полагаешь, – его тон отнюдь не стал мягче, – что скучаешь только ты одна, а я не человек, а деревяшка?
– Я вовсе так не думаю, ничего подобного! – воскликнула Ника с упавшим сердцем. «Тогда почему же от тебя ни слуху, ни духу?» – хотела она добавить, но сдержалась, посчитав излишней произносить эту тираду вслух.
Несказанное слово есть тишина, а тишина – это ничто, отсутствие дополнительных выяснений и объяснений. Слово – серебро, молчание – золото.
И всё же разговор, столь долгожданный для Ники, принимал неожиданный и неприятный поворот, которого она явно не ожидала. В ней боролись многие чувства, в числе которых были страсть, обида, неуверенность и страх разрушить то, что она кропотливо создавала и поддерживала в течение длительного времени. Она перевела дух и попыталась всё же пояснить Николаю свой взгляд на сложившуюся ситуацию.
– Мне кажется, если человек тоскует по другому человеку, он обязательно это как-то обозначит. Разве нет? Ты ведь знаешь, с каким нетерпением я жду от тебя любых весточек! Кроме того, я пишу тебе довольно часто – два раза в неделю! – по объемистому письму, и специально хожу на станционную почту отправлять их. Ты ведь получаешь мои письма?
– Да, – равнодушным и бесцветным, как ей показалось, голосом ответил он.
– Я одна не могу быть вечной движущей силой в отношениях между нами! Очень хочется диалога, Коленька. Ну, ответь мне: неужели я не права?
– Да нет, почему же!.. Ты всегда права. – И, после паузы: – А я, получается, всегда неправ.
Ника растерялась. Почему он так реагирует на ее слова, словно она нападает, а он вынужден защищаться, причем так безапелляционно, отметая какие бы то ни было доводы? Почему он не слышит ее? Может быть, она действительно неправа? В чем же?!
Она стала лихорадочно искать выход. Возможно, размышляла она, не стоило пытаться назойливо высказывать свою точку зрения, достаточно было вскользь охватить какие-то общие темы, порадоваться друг другу и наконец-то состоявшемуся разговору. Но эти соображения, озвученные Николаю столь смело и неожиданно даже для самой себя, приходили в ее голову ежедневно по сотне раз, не получая отклика, не находя выхода, никак не разрешаясь в связи с отсутствием диалога между ними. Да и кому, как не близкому человеку, можно высказать свои опасения, тревоги и переживания? Какой смысл в близких отношениях, если нельзя поделиться сокровенным? Ее душа жаждала пролить свет на этот ворох нерешенностей и недосказанностей, ее слова были продиктованы именно этим желанием, только и всего.
Конец ознакомительного фрагмента.