9. Р. Пашян
Никогда еще я не был настолько в ярости. Такое дело – коту под хвост. А дальше? Полная неизвестность…
Если Мага с Тристаном выживут, как себя поведут, не знаю. Парни вроде и крепкие, но мало кто выдержит такие перспективы: срок-то от червонца и выше.
А как чисто вошли… Даже бороться ни с кем не пришлось. Пока в кустах сидели, я все о камерах переживал. Торчала одна, как прыщ, над входом. Слава богу, хоть не вращалась. Магомед с Тристаном по стеночке зашли в «мертвую зону» и под дверями устроились. «Тяжело на корточках, – раздумывал я. – Но ничего, потерпят – спортсмены…»
Сидят и с ноги на ногу только переминаются.
Раннее утро осенью – почти ночь. Хорошо, никто из ребятишек не курит – часами можно ждать. Глянул время. Немного остается – минут пятнадцать. Прилежались плотно. Сам себе придорожный камень напоминаю.
Дворик тупиковый – не ездит никто. Институт какой-то в аренду себя сдает. Но на всякий случай, от любовников одиноких или наркоманов-маршрутчиков, что по углам шпигуются, убрались мы с Левашей в кустики. Сидим теперь – природой любуемся. Благо не жилой массив здесь и нет этого жуткого запаха дерьма собачьего и обделанных деревьев.
Когда в микрашке любой будете, присядьте на лавочку и минут десять воздух понюхайте. Сразу всю прелесть обоняете, что любители домашних животных нам организовали, а если «повезет», то и перемажетесь…
Пять минут остается, три, одна. Светлеет. Маякнул парням – внимание, мол.
Мага ручкой тоже шевелит: типа вижу-вижу, понимаю.
Две минуты лишних прошло. Пять…
Грузовик за углом стоит. Хорошая тачка – никому из гайцов неинтересная. Кулями груженная – вдвойне. Кому захочется с крестьянами грязными общаться – нет там трудовых гайцовских копеек. Картошка – не пиломатериал, так что и здесь устроились в масть…
Чуть за своими мыслями начала не прозевал. Очнулся от тычка Левашиного под ребро.
Смотрю, Мага руку поднимает: «Внимание!» значит. Ковыряют сейчас ключом с внутренней стороны, а как электронный замок пикнет и дверь пойдет – прихватят ее дружинники мои в четыре руки, и мы с Левашей в атаку рванем.
Створку спортсмены мои дернули так, что охранника на улицу вытащили. Там крыльцо из железа, ступеньки крутые, тот и повалился. Я на ходу маску раскатываю по голове, волыну тащу, а Леваша уже внутри. Как тень мелькнул. Молча. Тетке, что на входе, – чвак с ноги в живот, та и осела.
Орать нельзя. Еще одна тревожная кнопка внутри. Парни пленных скотчем вяжут, а мы по коридорам несемся, только кроссовки шуршат. Вот она, третья дверь.
Остановились, выдохнули – и внутрь. Тетки, что на диванах, кочумают, не спят еще после ухода приятельницы. Глядят почти без испуга. Типа ждали…
Осмотрелись. Все на месте. Трое. Как и говорили.
Ультиматум зачитываю:
– Лежать, не двигаться.
У Леванчика же акцент, а нам кавказцы в милицейских сводках ни к чему.
Двигаю к бухгалтерше:
– Ключи давай…
Та сопит и в происходящее не верит. Шок. Бывает. Жестко себя поведешь, может и обморок случиться.
– Милиция, – говорю. – Финансовый отдел Рубопа. Ключи от хранилища, пожалуйста.
Сообразила. Оттаяла немного и к сумочке потянулась, а потом:
– Можно ваше удостоверение?
– Позже, – говорю, а сам уже ридикюль цепляю и распоряжаюсь: – Проводите нас до хранилища.
Нельзя показывать, что знаком с обстановкой, ой нельзя. Дорога мне наводчица моя.
Тут абреки в масках заваливаются.
– Вяжите, – говорю, – остальных.
И мочалку за шиворот беру.
Та опять ничего не понимает. Правильно, милиция – не люди, спасибо телевизору!
Ведет коридорами. Вот и «Сезам». Настоящий банк. Потянул из ридикюля ключи. На пипку электронного замка брелок сую.
Открываем.
– Свет включите, пожалуйста.
Тетка щелкает выключателем. Мать честная, а при лампах дневного света картинка нешуточная вырисовывается – пара грузовиков бабла, не меньше. Стеллажи, стеллажи, а на них – трудовые копейки обманутых граждан.
– Крупняк где? – спрашиваю.
– Зачем вам?
– Вяжите ее, – командую Тристану с Магой. – Сами найдем. Кули давайте и тачку к подъезду.
Полетели гуси. Пока пленных скручивали да за тарой бегали, я нашарил, что надо. Пятитысячных мало – больше мелочь народ негодяям тащит. Со слов бухгалтерши моей, какие купюры принесли, такие и увозят, не обменивая. Вроде как выдать такие суммы могут. Хреново, конечно, но для того и мешки. Пакуем. В первую голову – крупняк.
Треть запаковали, и кули закончились.
– Еще есть? – спрашиваю.
Тристан кивает.
– Валяй.
Вернулся почти сразу и без тары.
Шепчет на ухо:
– Менты на площадке.
Оказалось, выскочил он в спешке и чуть не в объятия к ним. Успел лишь «бобон» заметить и обратно заскочить.
Охранника поднимаю.
– Камера работает?
Он башкой трясет: да, мол.
– Где включается?
Кивает: на ноги ему встать надо. Махнул Леваше, и он скотч на ногах рэмбовским ножом своим распластал. Включаем. Точно, «бобон». Сидят. Курят.
Охранник показывает рот развязать. Леваша смеется и прямо тесаком на роже опричника скотч протыкает, самым кончиком.
Тот в дырку картавит:
– Это охрана вневедомственная. Отстой у них здесь.
Ясно. Жди теперь, пока они на заявку какую поедут. Вот непруха… Понимаю, что нельзя нам засиживаться.
Прибросил, какую проблемку им организовать, чтобы уехали, а на ум ничего не идет. Это раньше охрана другим службам помогала, а сейчас хозрасчет, господа, хозрасчет и капитализм.
Охранника обратно бинтуем, и принимаю я решение захватывать ментов.
Не ждут они такой наглости, ей-ей, не ждут, а нам всего ничего осталось: загрузить упакованное и минуток десять на зачистку…
Лучше бы я этого не делал, но уж слишком привыкли мы, что нет тех ментов, которые собой готовы жертвовать.
Дождались, пока один из экипажных по малой нужде из «бобона» полез, и выскочили.
Рассвет в утро осеннее острыми лучиками брызжет. Мы с Леваном водилу уазика берем, а Мага – того, который по нужде пошел. Кто уж он там оказался, этот перец, а только плевал он на мускулы и хватку абрековскую. Поломал его быстро и добил с локтя. Я как раз в это время водительскую дверцу дернул и мусору волыну в харю уткнул.
Леваша рядом. Ах, не сообразили мы, что вторая дверца у ментов запирается – они сюда задержанных иногда суют. Ковыряется товарищ мой возле нее, а там и ручки-то нет.
Тяну водилу за воротник из машины и вижу, как Магу мусор ломает. Тристан помочь ему не может, потому как за спиной у него остался, а тут из салона, с заднего сиденья, как шмальнут из «калаша». Быстро все произошло.
«АКСУ», – оцениваю по грохоту. Только он так гремит. Ствол короткий, заряд пороха на улице догорает.
Смотрю, Тристан за грудь схватился и оседает, а водила, которого я тащу, воспользовался замешательством моим и двумя руками за пистолет уцепился.
– Роин, еще мусора, – шепчет Леваша сзади.
Гляжу, а на площадку тачка гаишная заезжает, и навалилась тут на меня паника. Кто сказал, что менты овцами стали? Сюда уже полгорода наверняка летит. У гайцов же в машине рация-шмация. Секунды нам остаются, чтобы убраться. Ей-ей, секунды. О добыче или о помощи товарищам речи теперь не идет.
Дернул я на себя водилу и потащил под ноги. Пару раз по голове топнул, пока не хрустнуло что-то. Задергался он внизу… А тот, который с автоматом, разворачиваться начинает в нашу сторону.
«Ну, – думаю, – хана тебе, Роин», но тут Леваша через дверцу ножик свой ужасный в него и засунул. Прямо через железо.
Этот горный баранчик волыну на разгоны редко берет, все больше с кинжалом своим носится.
Похоже, попал он менту в самое мясо и как надо, потому что паренек мордой в стекло сунулся и вниз ползет. Ножик у партнера моего почти полуметровый, можно при случае и троих нанизать.
Как-то быстро все перевернулось. Только-только мы в дамках были, и на тебе… Случай поганый!
Гаишники из машины выбираются. Оба с пээмами.
– Стоять! – орут и в нашу сторону без предупредительных «бах, ба-бах».
«Ох…ть… А как же инструкции?» – мелькает в голове, а пульки рядом по уазику «цык-цык».
– Уходим, брат, – толкаю Левашу спиной в кусты, а сам по гайцовской тачке шмалять давай. Сильно меня это цыканье возле уха взбесило – чуть в штыковую не пошел. Закипела кровь.
Менты прыти убавили, за машину спрятались, и тут я увидел, как спортсмен, который Магу сломал, к нам вокруг «бобона» бежит…
Закончил тут я геройствовать, и встали мы с Левашей на лыжи.
Рвем кустами, летим гаражами какими-то. Волыну в колодец швырнул, а баранчик мой ножик в дверце так и оставил. Подвели его насечки модные на лезвии, которые пилу должны изображать… Застрял ножичек-то.
Бегу и думаю: «Ну и куда дальше?» Времени остается максимум час. У мусоров наши рожи почти наверняка есть, да и Магу с Тристаном как пить дать к нам привяжут…
«Только вперед», – думаю. И кричу себе: «Вперед, Роин!» – и как-то это жалобно у меня получилось. Раньше так перед дракой орал, а теперь смотри-ка, в побеге вспомнилось.
Перед глазами рожа свинорылого плывет, и понимаю я, что пошло все наперекосяк именно из-за этого козла. Второй раз его касаюсь, и второй раз проблема, хотя решеньице уже зреет: похоже, новые территории будем осваивать. Пока суть да дело, когти из города рвем, и главное сейчас – взять лаве с документами.
На все дела час наметил.
Выскочили на дорогу, отдышались-отряхнулись, а тут и таксист рулит с желтым фонариком на крыше, шашечки и «666–666» на стекле. «Наша тачка, – думаю. – Кто нам поможет кроме темных сил?»
Махнул, а Леваше шепчу: мол, сегодня все по-честному – нам лишнее внимание ни к чему.
Водила резвый попался. Город только-только оживает, а машин ментовских – тьма. Гудят, моргают и все в одну сторону летят.
Сижу, о раскладе думаю. Из Красноярска надо хоть как вырываться и двигаться на Иркутск. Ворам о наших проблемах знать необязательно и о думках моих непокорных – тоже. Пускай будет, как раньше: вы воры, я фраер.
«Ничего, – думаю, – по самым скромным подсчетам, у нас с Левашей осталось почти три миллиона собственных денег, да пацанская полторашка. Нормальный ход… С такими суммами можно отсиживаться».
Вот и офис. Документы здесь, касса тоже. Шмоток не берем. Все по пути купим. Сейчас «хонду» возьмем – и ходу. «Эх, подругу жалко, – думаю. – Проснется она завтра, и нет меня. Ничего, дела закончим, обоснуемся, и вытяну я свою Мирьям. Хотя посмотрим, если Мага с Тристаном выживут, то и грев нужен будет, и адвокаты, да человек, в доску преданный. Самая ей роль. Деньги вышлю…»
Соображать соображаю, но, чую, обманываюсь. Девочка-то меня за правильного держит, ведь я ради нее офис этот затеял… Все пыль в глаза пускал, какой я крутой бизнесмен…
Таксиста тормознул метров за триста. Вдруг, думаю, какой резвый оперативник уже прокоцал чего. Подходим к гаражу – тишина. Фыркнула «хонда» моя, зашуршала. Греть не стал, сразу выехал. После зашел внутрь и глянул, как попрощался. Почудилось неожиданно, что не вернусь я сюда. Тоскливо стало, но давай я себя бодрить. Думаю: «Заделаем свинорылого, как просили. Изобразим несчастный случай, и атанде – свободны. Десятка баксов не лишняя».
«А может, на хрен все это? – подкралась предательская мыслишка. – Рванем сейчас в Хакасию, потом в Тыву, а там и до Внутренней Монголии рукой подать. Государственная граница только на автомобильных переходах… Это же для лохов от СССР: “граница на замке” или Карацупа со своим бульдогом. Сказки пионерские».
Такой ход я давно обдумывал. Отлежимся в Абакане тихими гражданами, подготовимся – и за кордон… Но рассуждать-то рассуждаю, а понимаю, что не отсидеться нам долго без воровской помощи. Времена не те. У мусоров и компьютеры, и связь нынче не по телетайпу, а значит, одна у нас дорога – на Иркутск.