Глава 3
Эмма открыла дверь в книжную лавку мистера Лорна и улыбнулась, услышав знакомый перезвон колокольчиков. Как давно она их не слышала, а ведь когда-то для нее это был самый прекрасный звук в мире. Он символизировал бегство от реальности.
Как сложатся ее отношения с книгами? Найдет ли она в них приют? Или теперь она слишком много знает о мире за пределами книжных страниц и ей уже не суждено обрести забвение от мирских тревог?
Закрывая за собой дверь, Эмма думала о том, как смотрели на нее люди на улице – молча, с жадным любопытством. Со дня своего возвращения она почти не покидала Бартон, нуждаясь только в целительной тишине дома. Дни напролет Эмма бродила по комнатам и саду, предавалась воспоминаниям о прошлом вместе с Джейн или играла с детьми. Это явно пошло ей на пользу, она снова становилась прежней Эммой, а воспоминания о жизни с Генри стирались из памяти.
Но теперь Джейн и Хейден уехали в Лондон, без них и без шумных близнецов дом погрузился в тишину. Эмме нужно было купить кое-что из обстановки для своего коттеджа, кроме того, ей нужны были книги, чтобы коротать тихие вечера у камина. Это означало, что ей придется совершить путешествие в деревню.
Разумеется, Эмма не ожидала, что ей устроят торжественную встречу. Слишком долго она отсутствовала, да и обстоятельства ее отъезда были не совсем обычными. И все же она растерялась, столкнувшись с полным молчанием. На Эмму смотрели так, будто она была призраком.
А Эмма устала быть призраком. Она снова хотела чувствовать себя живой, жить полной жизнью, как до встречи с Генри. Если бы она только знала, как вернуть былое…
Может быть, начать с книжной лавки мистера Лорна? Эмма с улыбкой оглядела знакомое место. Кажется, за те несколько лет, что она отсутствовала, оно не слишком изменилось. Полки по-прежнему были тесно заставлены книгами, груды их громоздились также на полу и ступенях лестницы.
Окна, которые и раньше не были безупречно чистыми, теперь совсем покрылись пылью и почти не пропускали дневной свет. Масляные лампы освещали темные углы и издавали легкий цветочный аромат, смешивавшийся с запахом книжных страниц, клея и старой кожи. Когда глаза Эммы привыкли к полутьме, она заметила лохматую седую голову мистера Лорна, склонившегося над книгами, беспорядочно сваленными на его столе.
– Боже милостивый, – сказал он, – неужели это вы, мисс Банкрофт?
Эмма рассмеялась от облегчения – ее узнают, значит, она уже больше не призрак. Приблизившись к столу, она пожала мистеру Лорну руку, пугающе истончившуюся и морщинистую.
– Да, это я, мистер Лорн, – ответила Эмма. – Хотя теперь я миссис Каррингтон.
– Ах да, – как-то неопределенно протянул хозяин лавки, – я помню, говорили, что вы уехали. Никто больше не донимает меня вопросами о новых книгах и о растениях.
– Вы всегда готовы были удовлетворить мою страсть к знаниям, – сказала Эмма, вспоминая о своем увлечении ботаникой. Может, стоит попробовать все сначала?
– Вы были моей лучшей покупательницей. Чем вы интересуетесь теперь?
– Не знаю, – растерянно сказала Эмма. Снимая уже слегка запылившиеся черные перчатки, она окинула взглядом старую лавку. – Я переделываю сейчас кое-что в старом коттедже, где решила поселиться, но не знаю пока, чем займусь потом. Вам, случайно, не попадались на глаза какие-нибудь старые рукописи о ранних годах Бартон-Парка?
До своего отъезда с Генри Эмма живо интересовалась историей семейного поместья, в особенности ее привлекала легенда о спрятанных сокровищах. Однако ей не удалось узнать ничего интересного.
– Нет, не думаю.
– Тогда, может быть, вы покажете мне какие-нибудь романы? Что-нибудь занимательное для долгих вечеров?
– Тут я могу вам помочь, миссис Каррингтон.
Мистер Лорн осторожно слез со своего высокого стула, взял трость и повел Эмму к шкафу, стоящему у дальней стены. Как и раньше, мистер Лорн пользовался системой классификации книг, понятной ему одному.
– Вот здесь книги, недавно полученные из Лондона. А что касается того, что вам делать дальше, тут я помочь бессилен. Я и со своими делами не в состоянии разобраться.
Эмма посмотрела на старика, удивленная печальными нотками в его голосе. Тот мистер Лорн, которого она помнила, всегда был бодр и весел, любил книги и готов был поделиться ими с каждым.
– О чем вы, мистер Лорн?
– Боюсь, мне скоро придется закрыть свою лавку.
– Закрыть? – с ужасом воскликнула Эмма. – Но у вас же единственный книжный магазин в округе!
– Увы. И это очень прискорбно. Я люблю эту лавку, как собственное дитя. Однако моя дочь хочет, чтобы я переехал к ней в Брайтон. Я плохо вижу, и мне трудно управляться с магазином.
Эмма сочувственно кивнула. Она видела, что работа в лавке, требующая распаковывания и расстановки книг, ведения документов уже не по силам мистеру Лорну. Но ей невыносима была мысль о том, что она, не успев вновь обрести свое святилище, утратит его.
– Мне очень жаль, мистер Лорн, – сказала она, – очень жаль.
– Что ж, в Брайтоне у меня тоже будет много книг, пусть даже придется просить внуков почитать мне. А может быть, кто-нибудь захочет купить у меня эту лавку и наполнит ее новыми книгами.
– Очень на это надеюсь. Хотя без вас это место уже не будет прежним.
Мистер Лорн усмехнулся:
– Вы флиртуете со стариком, миссис Каррингтон?
Эмма рассмеялась:
– А что, если и так? Я никогда не встречала другого такого человека, который мог бы говорить со мной о книгах так, как вы.
– Тогда вы должны взять какие-нибудь из этих вот романов и когда прочтете, мы с вами их обсудим. Я буду ждать вас.
Опираясь на трость, мистер Лорн направился к своему столу, а Эмма задумчиво оглядела ряды книг. «Таинственное предостережение». «Рейнская сирота». Названия звучали интригующе. Похоже, это как раз то, что ей сейчас нужно. Немного романтических глупостей, пара населенных призраками замков и штормящее море.
Эмма взобралась на шаткую лесенку, чтобы заглянуть на верхние полки, и вскоре утратила чувство времени, разглядывая книжные переплеты. Она открыла одну из них под названием «Капер» и решила пролистать несколько первых страниц, но книга так захватила Эмму, что она погрузилась в чтение, и только нежный перезвон колокольчиков на открываемой двери вернул ее в реальный мир. Вздрогнув от неожиданности, Эмма пошатнулась на старой лесенке, запуталась в юбке и потеряла равновесие.
Падая, она ощутила леденящий страх, но вместо того, чтобы удариться об пол, очутилась в крепких мускулистых руках.
От неожиданности у Эммы перехватило дыхание, комната поплыла перед глазами. Стараясь не упасть в обморок, она поморгала и отбросила упавшую на глаза вуаль.
– Благодарю вас, сэр, – выдохнула она. – У вас прекрасная реакция.
– Рад, что оказался в нужном месте, – ответил ее спаситель, и голос его показался Эмме до странности знакомым.
Мягкий, глубокий голос, похожий на бокал сладкого горячего вина в морозную ночь, успокаивающий и одновременно волнующий.
Этот голос Эмма не слышала уже очень давно и все же прекрасно его помнила.
Она испуганно подняла глаза и посмотрела в лицо сэра Дэвида Мартона. Своего спасителя.
Он смотрел на Эмму, и его неулыбчивое лицо словно было высечено из мрамора. Казалось, сэр Дэвид ничуть не изменился с того дня, когда Эмма видела его в последний раз. Черты его лица были все такими же четкими и красивыми, серые глаза за стеклами очков смотрели все так же внимательно. Лицо сэра Дэвида было покрыто легким загаром, словно он много времени проводил вне дома, и это выгодно отличало его от бледнолицего Генри, любителя ночных развлечений.
Дэвид Мартон выглядел… хорошо. Нет, лучше, чем просто хорошо. Он был опасно красив.
И все же что-то в нем изменилось. Мужчина, который и без того был замкнут и холоден, стал еще более сдержанным.
Правда, Джейн говорила, что ему многое пришлось пережить в последние несколько лет. Он потерял жену. Наверное, оба они изменились, стали старше и сдержаннее, подумала Эмма.
Сэр Дэвид смотрел на нее так невозмутимо, словно каждый день ловил падающих девиц. Он будто совсем не узнавал Эмму. Почему в присутствии этого мужчины она всегда чувствовала себя неуверенно и в то же время желала быть как можно ближе к нему? Ей вдруг захотелось узнать, что скрывается за его невозмутимостью.
Вдруг Эмма осознала, что сэр Дэвид все еще держит ее на руках, так непринужденно, словно она была легкой как перышко, а ее руки обвивают его шею. Они смотрели друг на друга в неловком молчании.
Словно очнувшись, Дэвид медленно поставил Эмму на ноги. Она покачнулась, и его крепкая рука подхватила ее под локоть.
– Простите, – пробормотала Эмма и попыталась рассмеяться, будто все произошедшее было не более чем шуткой. Только так, все переводя в шутку и скрывая свои истинные чувства, она могла общаться с Генри и его друзьями. – Я была такой неуклюжей.
– Вовсе нет, – ответил Дэвид.
Он по-прежнему внимательно смотрел на Эмму, а ей страстно хотелось проникнуть в его мысли и в то же время скрыть свои. С приятелями Генри все было гораздо проще. Они пытались флиртовать с ней или, напившись, затащить в постель. Она всегда знала, о чем они думают, и легко отделывалась от них. Стоило Эмме узнать их получше, и она могла читать их мысли, как открытую книгу.
Дэвид Мартон в этом отношении напоминал ей сонет на латыни, мудреный, загадочный, сводящий с ума.
– Боюсь, я напугал вас, – сказал он вдруг, – а эта лестница слишком шаткая.
Эмма снова рассмеялась, на этот раз искренне. Сэр Дэвид ничуть не изменился. Она помнила, как заботливость крылась за его невозмутимостью. Он был похож на средневекового рыцаря.
– О, я бывала и в более опасных местах.
Легкая улыбка тронула его губы. Странно, но, заметив ее, Эмма почему-то очень обрадовалась. Интересно, вдруг подумалось ей, может ли что-нибудь заставить его улыбнуться по-настоящему?
– Я в этом не сомневаюсь, – ответил он.
– Однако до сегодняшнего дня меня никто не спасал так, как вы.
Наконец на его губах мелькнула улыбка. Она исчезла так же быстро, как и появилась, но Эмма была уверена, что видела ее. К удивлению Эммы, на щеках Дэвида появились весьма привлекательные ямочки.
Мужчине совершенно непозволительно быть столь привлекательным. Особенно такому, как сэр Дэвид Мартон.
– Рад видеть вас здесь, мисс Банкрофт, – сказал он.
– Ах, теперь она миссис Каррингтон, сэр Дэвид, – вмешался мистер Лорн, напомнив Эмме, что она не наедине с Дэвидом Мартоном.
Она поспешно отступила, отведя его руку. Тепло его прикосновения все еще ощущалось через тонкую ткань рукава.
– Да, в самом деле, – ответил сэр Дэвид, и его улыбка спряталась за маской привычной вежливости. – Прошу прощения, миссис Каррингтон. И примите мои соболезнования в связи с вашей утратой.
Эмма кивнула. Ей показалось, что мгновение назад она увидела настоящего Дэвида, но теперь он исчез.
– И я сожалею о вашей утрате, сэр Дэвид, – сказала она. – Сестра рассказала мне о вашей жене. Я хорошо помню леди Мартон, она была очень красива.
– Вы знали мою маму? – раздался вдруг тихий голосок.
Эмма удивленно обернулась и увидела маленькую девочку, стоявшую у стола мистера Лорна. Это был самый прелестный ребенок, которого Эмме когда-либо приходилось видеть: бледное фарфоровое личико, рыжевато-золотистые волосы, выбивающиеся из-под модного капора. Девочка была очень тихой и вела себя как подобает маленькой леди. Одного этого достаточно было бы, чтобы узнать в ней дочь сэра Дэвида. А еще у нее были серые отцовские глаза.
Эмма медленно приблизилась к ней. Она не очень хорошо понимала, как вести себя с маленькими детьми. Единственными малышами, с которыми она проводила много времени, были Уильям и Элеанор, но эти буйные близнецы разительно отличались от этой девочки. Когда-то, в первые годы своего замужества, Эмма очень хотела малыша. Но потом, узнав истинную натуру своего супруга, возблагодарила Бога, что он не дал ей ребенка.
– Да, я знала твою маму, хотя и не очень хорошо. Я видела ее на балах, она всегда была самой прелестной из женщин. Думаю, когда ты подрастешь, станешь такой же красавицей.
Девочка закусила губу.
– Я не уверена, что хочу быть красивой.
Подойдя к дочери, сэр Дэвид положил ей руку на плечо.
– Миссис Каррингтон, позвольте представить вам мою дочь, мисс Беатрис Мартон. Беа, это миссис Каррингтон, сестра леди Рэмси из Бартон-Парка.
Мисс Беатрис сделала милый реверанс.
– Как поживаете, миссис Каррингтон? Мне очень жаль, что мы не видели вас в Бартон-Парке. Мне нравится там бывать.
Эмма улыбнулась ей. Девочка казалась такой тихой и печальной, что Эмме захотелось обнять ее. Однако невероятно вежливую мисс Беатрис Мартон этот жест, пожалуй, напугал бы.
Как и ее отца.
– Я долго жила за границей и лишь недавно вернулась в Бартон, – сказала Эмма. – Моя сестра с семьей на некоторое время уехала в Лондон, но вы можете навестить меня в любое удобное вам время, мисс Мартон. Мне немного одиноко в поместье.
– А что привело вас сегодня в мой магазин, сэр Дэвид? – вмешался мистер Лорн. – Неужели ваш дядюшка, мистер Сэнсом, наконец решил продать мне свою библиотеку?
– Мы зашли, чтобы купить Беатрис новую книгу. Она уже прочла все, что вы прислали в Роуз-Хилл, – ответил Дэвид. – А что до моего дяди, то вам лучше спросить его самого. Боюсь, он теперь совсем не покидает поместья, хотя вы правы – его библиотека превосходна.
– Какая жалость! – вздохнул мистер Лорн. – Я уверен, что мне не составило бы труда найти покупателей на его книги. По моему разумению, книги следует передавать только в хорошие руки.
Пока мистер Лорн и сэр Дэвид обсуждали библиотеку мистера Сэнсома, Эмма наблюдала за Беатрис. Девочка с любопытством просматривала книги, сваленные грудой на полу. Она отобрала несколько, но это бы ли не детские книжки с картинками. На корешках красовались названия вроде «В окрестностях Венеции» и «Путешествие по неизведанным землям Индии».
– Вы хотели бы отправиться в путешествие, мисс Мартон? – спросила Эмма.
Она была уверена, что эти книги слишком сложны для маленькой девочки.
Беатрис покачала головой, смущенно спрятав личико за капором.
– Больше всего мне нравится сидеть дома. Но я люблю смотреть на картинки, где изображены разные страны, и люблю, когда папа читает мне истории. Это все равно что путешествовать, не уезжая из дому.
– Да, книги для этого и созданы, – сказала Эмма. – Они позволяют нам на время окунуться в другую жизнь.
– А вы были в других странах, миссис Каррингтон?
– В некоторых.
Беатрис поколебалась мгновение, потом быстро сказала:
– Может быть, как-нибудь вы расскажете мне о них?
Сердце Эммы заныло. В словах девочки она услышала так много того, что скрывала в себе самой: неуверенность, стремление узнать жизнь и одновременно страх перед нею.
– С удовольствием, мисс Мартон.
– Беатрис, нам пора, – сказал сэр Дэвид. – Ты нашла что-нибудь интересное?
Оплатив покупки, Эмма вышла из магазина вместе с сэром Дэвидом и его дочерью. Близилось время традиционного чаепития, и людей на улице поубавилось, уже никто не глазел на Эмму. Однако она заметила миссис Браунинг, старую вдову, живущую в коттедже на другой стороне улицы. Женщина смотрела на Эмму сквозь кружевные занавески, украшавшие окна ее дома. Миссис Браунинг всегда знала обо всем, что происходило в деревне.
– Вы приехали из Бартона в экипаже, миссис Каррингтон? – спросил сэр Дэвид.
– Нет, я пришла пешком. Приятно было прогуляться после нескольких дождливых дней.
– Но, кажется, снова собирается дождь, – заметил он, – разрешите подвезти вас до дома.
Против своей воли Эмма ощутила искушение согласиться. Сэр Дэвид всегда интересовал ее, еще с того времени, когда она была юной наивной девушкой. И сейчас этот интерес, это влечение только усилилось. Каждый раз, когда Эмма смотрела в его красивые серые глаза, ей хотелось понять, о чем он думает, что чувствует. Если она примет его предложение и всю дорогу до Бартон-Парка будет сидеть рядом с ним на узком сиденье, может быть, ей удастся заглянуть под маску и хотя бы ненамного приблизиться к разгадке его тайн?
Впрочем, она уже больше не та наивная девушка. С тех пор она увидела и узнала больше, чем когда-то мечтала. И Эмма отчетливо понимала, что такие мужчины, как сэр Дэвид – респектабельные, привлекательные, – не для нее. И не важно, насколько сильно ее искушение.
Эмма заметила, как шевельнулись занавески в доме напротив, и почти физически ощутила на себе жадный любопытный взгляд. В многонациональных переполненных европейских курортных городках, где каждый бежал от чего-то и не являлся тем, кем казался, она совсем забыла, каково это – жить в деревне, где всем до всех есть дело. Где все знают твою семью… и твое прошлое.
Эмма поклялась себе удерживаться от соблазнов, ради себя и особенно ради Джейн и ее семьи. Она не может позволить, чтобы сестра, вернувшись в Бартон, услышала новые сплетни, а они наверняка появятся, если Эмма сейчас сядет в экипаж Дэвида Мартона. Кроме того, ей не хотелось, чтобы сэр Дэвид и его прелестная маленькая дочь фигурировали в этих сплетнях только потому, что сэр Дэвид проявил обычную вежливость.
Эмма понимала, что с его стороны это была именно вежливость и ничего более.
Занавеска снова шевельнулась.
– Вы очень добры, сэр Дэвид, – ответила она, – но я бы хотела прогуляться.
– Как пожелаете, миссис Каррингтон, – сказал он по-прежнему вежливо и надел шляпу, почти скрывшую его глаза. – Надеюсь, теперь, когда вы вернулись домой, мы будем видеться чаще.
– Возможно, – осторожно ответила Эмма. – Приятно было встретиться, сэр Дэвид. Счастлива была познакомиться, мисс Мартон. Я всегда рада знакомству с любителями книг.
Маленькая мисс Беатрис присела в реверансе, взяла отца за руку, и они медленно пошли по улице. Когда они скрылись из вида, занавеска на окне опустилась, и Эмма осталась одна.
Она огляделась, вдруг ощутив себя до крайности одинокой. Казалось, ей пора было привыкнуть – это чувство одиночества часто посещало ее в период жизни с Генри. По вечерам он обычно оставлял ее одну, отправляясь играть в карты. Но тогда она могла с кем-то поговорить или найти какое-то занятие для себя. Сейчас Эмма не знала, что делать.
Теперь, когда Дэвид Мартон ушел, она чувствовала себя более одинокой, чем прежде.
Оглянувшись, Эмма посмотрела на окна книжной лавки, на пыльные стекла и пустые витрины. Как и она, эти витрины ждали, что кто-нибудь наполнит их жизнью. Внезапная мысль пришла Эмме в голову, и мысль эта была столь же невероятной, сколь волнующей.
А вдруг это и есть способ найти дорогу обратно, вдохнуть жизнь в это место. Освободиться.
Эмма повернулась, толкнула дверь и решительно переступила порог лавки. Мистер Лорн, склонившийся над книгой, удивленно поднял голову и посмотрел на Эмму из-под седых лохматых бровей.
– Мистер Лорн, – выпалила Эмма, – сколько вы хотите за свою лавку?
– Миссис Каррингтон очень милая.
Дэвид взглянул на Беа, удивленный странными нотками в ее голосе. Она молчала с тех пор, как они покинули деревню, не произнесла ни слова, пока экипаж катил в Роуз-Хилл по пустой дороге мимо живых изгородей.
По правде говоря, Дэвид и сам был не настроен разговаривать. С той минуты, как он увидел Эмму Банкрофт… нет, Эмму Каррингтон, стоящую у книжной лавки. Дэвид всегда отличался благоразумием. Ему приходилось думать не только о себе, но о своем поместье, семье и в особенности о дочери. Но когда Эмма Каррингтон очутилась в его объятиях и он прижал ее к себе, благоразумие покинуло его.
В то мгновение Дэвиду показалось, что в него ударила молния. Это было неожиданно и волнующе.
Он помнил Эмму юной девушкой, какой она была до того, как покинула Бартон-Парк, а он женился на Мод. Ее зеленые глаза искрились, она была полна жизни, как солнечный весенний день. Казалось, ее любопытство неутолимо, все привлекало ее внимание. С тех пор жизнь сполна наградила ее тревогами и печалями.
И вот она вернулась, все такая же очаровательная. Девичья миловидность превратилась в красоту молодой женщины, глаза словно стали больше и ярче, а простое черное платье лишь подчеркивало блеск золотистых волос и сияние кожи. Незамысловатый фасон платья не скрывал изящное стройное тело.
Тело, которое он держал в объятиях… и не хотел отпускать.
Рука Дэвида, затянутая в перчатку, сжала поводья, заставляя лошадей бежать быстрее. Он помотал головой, стараясь избавиться от нежеланных мыслей. Сейчас ему, как никогда раньше, нужно было помнить о своей ответственности.
– Ты так не думаешь, папа? – спросила Беа.
Дэвид улыбнулся ей. Она смотрела на него из своего украшенного лентами капора, и в ее глазах впервые за долгое время сверкали искорки интереса.
Вот только это был не тот интерес, которого желал бы Дэвид. Он больше никогда ни одной женщине не позволит обидеть дочь, как это сделала его жена, сбежав из дома. Если он снова женится, а когда-нибудь это случится, он выберет женщину, которая будет помнить о своем долге, будет спокойной и благоразумной. Это будет такая женщина, которая понравится Беа и которой она захочет подражать.
К сожалению, интерес в Беа пробудила Эмма Каррингтон. И в нем тоже, пропади все пропадом.
– Разве миссис Каррингтон не очаровательна? – снова спросила Беа, посмотрела на свою куклу и добавила: – И волосы у нее такого же цвета, как у моей куклы.
– Да, – вынужден был признать Дэвид. Миссис Каррингтон была очаровательна. Слишком очаровательна. – Но есть кое-что поважнее красоты, Беа, ты же знаешь.
Беа задумчиво нахмурилась:
– Няня тоже так говорит. Она говорит, что я должна думать и о душе, быть доброй и хорошо себя вести.
– Твоя няня права.
– Значит, ты хочешь сказать, что у миссис Каррингтон не добрая душа?
Дэвид рассмеялся:
– Ты слишком умная, дорогая. Нет, я не хочу сказать ничего такого. Я понятия не имею, какая душа у миссис Каррингтон.
– Но она сестра леди Рэмси, а леди Рэмси очень добрая.
– Это верно, она добрая.
– И тетя Луиза говорит, что ты опять должен жениться.
За эти несколько минут Беа наговорила больше, чем за последние несколько недель, и это так обрадовало Дэвида, что он не сразу отреагировал на смену темы разговора.
Поняв, о чем думает Беа, он встревожился.
– Возможно, в один прекрасный день я действительно женюсь, – осторожно сказал он. – Тебе нужна новая мама, а Роуз-Хилл – хозяйка. Но я уверен, что еще не встретил женщину, которую хотел бы назвать своей женой.
– А тетя Луиза сказала, что муж миссис Каррингтон умер, совсем как мама.
– Да, но миссис Каррингтон не собирается замуж. И я пока не собираюсь жениться. Мы же счастливы вдвоем, разве не так, Беа?
Дэвида беспокоил внезапный интерес дочери к вопросу его повторной женитьбы. Он думал, что она счастлива в Роуз-Хилл, что, когда горе, вызванное смертью матери, утихнет, Беа обретет свою прежнюю жизнерадостность. Он полагал, что его любовь и забота помогут Беа преодолеть ее печаль. Но что, если он ошибался?
– Да, папа, – тихо сказала Беа.
Она откинулась на спинку сиденья и до самого дома не промолвила ни слова.
Дэвид мог только надеяться, что Беа удовлетворили его объяснения. Эмма Каррингтон была не той женщиной, которую он рисовал в своем воображении, думая о будущем, да и он сам явно был не тем мужчиной, который мог бы привлечь ее внимание. Особенно если первый брак был для нее своего рода мерилом.
Но почему же тогда он не может изгнать из памяти ее сияющие глаза?
Из дневника Арабеллы Банкрофт
Сегодня за обедом я встретила самого очаровательного мужчину в мире. Это сэр Уильям, и у него, кажется, еще нет своего поместья, но король ему благоволит. И я понимаю почему. Он такой милый и хорошо разбирается в музыке, театре, книгах. А самое удивительное, что он провел много времени, беседуя со мной, несмотря на мое невежество. Он весь вечер буквально не отходил от меня, и, сказать по правде, мне не хотелось его отпускать.
Он спросил, не хочу ли я завтра прогуляться с ним по саду…