Девочка с Ягеллонской
Башмаки сильно стесняли Сашку. Ему казалось, что стук толстых кожаных подмёток привлекает всеобщее внимание, заставляя прохожих оглядываться по сторонам. А прохожих было достаточно. Главная улица, бывшая Ягеллонская, пользовалась постоянным вниманием у жителей городка. За последние годы её трижды переименовывали, но, то ли сказывалась давняя привычка, то ли ещё что, но часть обывателей упорно продолжала именовать улицу Ягеллонской.
По старому, порядком исшарканному тротуару оживлённо сновали люди. Это место считалось жителями чем-то вроде клуба, и в то время, как другие улочки оставались пустынными, на Ягеллонской всегда толпился народ. Если уж быть честным до конца, то следует признать, что и Сашка сегодня появился здесь совсем не случайно.
Вообще-то ему этого не хотелось, но если уж так вышло, то… Причина была проста и в то же время значительна. Самые обыкновенные туфли, но не выменянные на толчке или барахолке, не полученные по ордеру в распределителе, а купленные в магазине. Заграничные, батинские[4], с узкой пяткой, с широкими носами, на толстой подошве, добротно сработанные из лоснящейся коричневой кожи.
Радость этой покупки была двойная. С одной стороны, Сашка, надев новые туфли, почувствовал себя почти что взрослым, а с другой, как-то сразу стало понятно, что жизнь наконец налаживается и, даст бог, вскоре наладится полностью. Потому Сашку и нарядили сегодня по-праздничному. В белые гольфы, коричневые башмаки, новую рубашку и короткие штаны с пуговицами, застёгивающимися под коленками. И, конечно, само собой разумелось, что ходить так можно только по Главной улице. Правда, Сашка ещё не привык к новой одежде и немного стеснялся, когда на него обращали внимание, но, в общем, был собою весьма доволен.
Намереваясь пройти улицу до самого конца, Сашка наискось пересёк мостовую и на секунду остановился возле магазина «Оптика». Его привлекла высокая зеркальная витрина, начинавшаяся почти от самого тротуара. В большом полированном стекле двоились выставленные на полочки оправы для очков, рекламные проспекты, какие-то замысловатые штучки, и хотя они немного мешали, здесь отражалась почти вся улица, а самое главное, можно было вдоволь налюбоваться самим собой.
Но едва Сашка начал присматриваться, как неожиданно рядом с ним появилась девочка. Точнее, он увидел её отражение в зеркале и, в первую секунду не поняв этого, нагнулся ближе к витрине, стремясь получше рассмотреть незнакомку.
Короткий смешок, неожиданно раздавшийся прямо возле уха, вернул Сашку к действительности. Он резко обернулся и очутился носом к носу с девчонкой, задорно глядевшей на него. Сашка растерянно смотрел ей в лицо и медленно краснел. А она ещё раз окинула его с головы до ног насмешливым взглядом, фыркнула, крутнулась на пятке и решительно зашагала в противоположную сторону.
Сашка так и застыл на месте, очарованно глядя вслед удивительной девочке. А она, ничуть не смущаясь, спокойно перешла улицу, задержалась на краю тротуара, как бы прикидывая, куда ей направиться, и не спеша пошла вдоль теснивших друг друга маленьких магазинчиков.
Пройдя мимо двух или трёх витрин, девочка оглянулась, и Сашка был сражён окончательно: он решил, что она посмотрела именно на него. Пока мальчишка лихорадочно соображал, что ему предпринять, девочка открыла дверь и скрылась в магазине. Сашка неуверенно затоптался на одном месте и вдруг, неожиданно для себя, сел на широкий витринный подоконник.
Девочка появилась на улице минут через семь. Выйдя на тротуар, она ещё раз посмотрела по сторонам, а затем не торопясь пошла в направлении Подзамче. Увидев её, Сашка вскочил как подброшенный. Он быстро перебежал мостовую и крадучись пошёл вслед за девочкой, норовя спрятаться за спинами прохожих.
Так, виляя из стороны в сторону, он прошёл за нею квартала два, успев за это время хорошо ее рассмотреть. Сашке она казалась необыкновенной. Легкая, стройная, в ярком цветастом платьице, в простеньких башмачках на маленьком каблучке, она как будто летела по старой улице.
Мальчишка не мог видеть ни её лица, ни выражения глаз, но, видимо, в них было что-то такое, что заставляло молодых людей, да и мужчин постарше, оглядываться ей вслед. К таким оборачивающимся Сашка чувствовал неясную антипатию и, проходя рядом, сердито косился на них, не упуская из вида цветастое платье, мелькавшее впереди.
Возле трёхэтажного углового дома с выступающей вперёд фасонной башенкой, девочка остановилась и, помедлив минутку, вошла в узкий проезд, украшенный лепными фигурами. Сашка немедленно перешёл на другой тротуар и начал не спеша прогуливаться вдоль витрин, время от времени поглядывая в сторону угловой башенки.
Гулять пришлось долго и, боясь примелькаться, Сашка попробовал зайти в переулок, но там сразу начинался выбитый бомбами пустырь и, кроме того, выдвинутая угловая башенка закрывала проезд. Сашка поспешно вернулся и, кружа вокруг дома, успел осмотреть все магазинчики по крайней мере на половине квартала, выучить, как поднимаются и запираются шторы из гофрированного металла над их входами, а девочка всё не появлялась и не появлялась.
Наконец Сашка не выдержал и подошёл к дому с башенкой. Кирпичный проезд с дверями в обеих сторонах был мрачен. Сашка прошёл внутрь и оказался в тесном дворике-колодце, закрытом со всех сторон стенами дома с длинными кольцевыми балконами вдоль каждого этажа. На балконах висело бельё, стояли ящики, кадушки и высился перекошенный древний комод. Сашка с грустью осмотрелся и побрёл назад на улицу. Этот унылый дворколодец и девочка в ярком платье в его представлении никак не подходили друг другу…
Летний солнечный день в Сашкиных глазах разом поблёк. Теперь, глядя вдоль улицы, Сашка, в полном соответствии с настроением, видел ржавый облупившийся гофр магазинных жалюзи, ободранную штукатурку давно не ремонтированных стен и поблёкшие от времени буквы вывесок. И как бы ставя последнюю точку на облике этого пыжившегося «под Европу» провинциального городка, прямо по фасонному шестиграннику мостовой важно шествовали переходившие улицу утки. Пожилой милиционер с добрым морщинистым лицом, стремясь поскорей согнать незваных нарушительниц на пустырь, сердито топал на уток сапогами и шипел, как гусак.
Уже отойдя на приличное расстояние, Сашка оглянулся в последний раз и вдруг увидел, что девочка в цветастом платье легко выпорхнула из-под тёмной арки проезда. Мальчишка просиял и немедленно устремился следом. И снова, как полчаса назад, магазинчики казались забавными, городок уютным, а утки, давно выдворенные на заросший травой пустырь, вполне уместными и в чём-то даже симпатичными.
Теперь Сашка шёл гораздо спокойнее, не прячась за чужие спины, но всё же держась противоположной стороны, так, чтобы лишний раз не попадаться девочке на глаза. Ему очень хотелось познакомиться с ней, но сам он не мог придумать что-либо подходящее, а в прочитанных книгах, как на грех, ничего подобного не встречалось.
Между тем девочка прошла всю Ягеллонскую и повернула на Заречье. Теперь прохожих значительно поубавилось, и Сашка на всякий случай отстал. Так они перешли по дамбе речную пойму, потом ветхий деревянный мост, проезжая часть которого, настланная ещё военными саперами, износилась до того, что в отдельных местах сквозь продранные доски светилась речная вода, и поднялись по дороге к домикам Заречья.
Здесь девочка неожиданно свернула, и Сашка, подумав, что сейчас она может исчезнуть в одном из бесчисленных проходов, припустился бегом. Проскочив угол, он оказался на короткой улочке, сплошь застроенной особнячками, прятавшимися за палисадниками, цветниками или проволочными оградами, увитыми зеленью.
Но девочки на улице не было. Ни здесь, возле угла, ни дальше там, где мостовая, плавно загибаясь, терялась в окраинных огородах. Поражённый, Сашка замер на месте. И вдруг громкий смех заставил его обернуться. Совсем рядом, возле афишной тумбы, стояла девочка и заразительно смеялась.
Сашка готов был провалиться сквозь землю. Теперь он понял, что она давным-давно его заметила и, свернув за угол, нарочно спряталась за тумбу. Глядя на неё в упор, Сашка никак не мог прийти в себя от неожиданности. Между тем девочка оборвала смех и, спрятав улыбку в уголки губ, прошла мимо Сашки, демонстративно отвернув в сторону свой насмешливо вздернутый нос.
Надо было решаться. Единым махом перескочив через ближайший штакетник, Сашка оказался в чьём-то весьма ухоженном палисаднике. Махнув рукой на все приличия, он, очертя голову, рванул с ближайшей клумбы несколько первых попавшихся цветков, перемахнул обратно на тротуар и бегом бросился догонять девочку.
Внезапное появление Сашки её не испугало. Она пожала плечами и, изобразив на лице полнейшее равнодушие, спросила:
– Что вам угодно?
Сашка судорожным движением протянул ей только что сорванные цветы и сдавленным голосом представился:
– Александр.
Девочка взяла цветы, понюхала и вдруг, сделав маленький книксен, улыбнулась.
– Прекрасный запах. Вы всегда дарите девушкам цветы?
Сашка не нашёлся что ответить и густо покраснел.
– Была счастлива сделать знакомство…
Королевским движением девочка наклонила голову, толкнула калитку, и тут Сашка не выдержал.
– Подождите… Извините, пожалуйста… Я только хотел… – Слова цеплялись друг за друга, никак не желая приобретать ни стройности, ни смысла.
– Догадываюсь. Вы хотите спросить, где меня можно увидеть?
– Да, – коротко выдохнул Сашка и вдруг каким-то подсознательным чувством понял, что в их шутливом диалоге наступил непонятный сбой.
Казалось, всё было так же, но взгляд девочки неуловимо переменился, и, уже не скрывая насмешки, она, входя во двор, бросила:
– У Заглушецкой Брамы…
Калитка захлопнулась с таким треском, что нависшие сверху ветки дикого винограда слегка закачались…