Новое знакомство
Сашка проснулся поздно и в первый момент не мог понять, где находится. Но это состояние длилось всего лишь секунду. Уже в следующий момент он откинул одеяло, вскочил на ноги и, подбежав к окну, настежь распахнул створки.
Он вспомнил вчерашний день и радостно рассмеялся. Впервые его признали взрослым и выделили ему отдельную комнату! То, что она была под самой крышей и потолок походил на трапецию, Сашку не смущало, скорее наоборот, и сама комната, и крутая лестница, по которой приходилось подниматься сюда из коридора, приводили его в восторг.
Через распахнутое окно лился тёплый дух сада и тонкий, едва различимый запах реки. Сашка прилёг на подоконник, перегнулся через карниз и заглянул во двор. Отсюда, сверху, дорожки выглядели как полоски, выложенные мозаичными квадратиками, а бочка с дождевой водой казалась живым тёмным зеркалом в круглой бархатно-коричневой оправе.
– Эй, соня, живой ногой мыться, завтракать и чтоб успел, пока я тут прикидываю…
Сашка повернул голову и увидел отца, стоявшего на заросшем травой въезде. Отец пытался открыть гараж, но набранные доской «в ёлочку» ворота осели в землю и не поддавались. Безошибочно угадав в отцовской интонации что-то весьма интересное, Сашка приложил максимум старания и минут через пятнадцать выскочил к гаражу.
– Готов? – отец оценивающе посмотрел на сына и, стряхнув осевшую на рукаве пыль, пошёл к калитке.
Шлёпая разбитыми сандалиями по плиточкам тротуара, Сашка так и вился кругом отца, изо всех сил пытаясь скрыть распиравшее его любопытство. Глядя, как выскочивший вперёд Сашка скачет по бордюру, отец усмехнулся.
– Как есть вахлак, – и потом уже совершенно серьёзно закончил: – Ты пойми, мы теперь не в бараке живём, а лето только начинается. В общем, я, как и обещал, тебе товарища нашёл. Он местный, всё знает и, если что…
– Что, если что? – не понял Сашка.
– Ну, так, – отец на секунду замялся, но потом всё-таки пояснил: – Не хочу я, чтоб ты неизвестно с кем знался. А это парень надёжный, я и его семью знаю, как-никак с его отцом вместе работаем.
Пока хлопец размышлял над словами отца, они прошли сквер, и Сашка увидел, что немного в стороне от центрального входа вроде именно их ждал пожилой, седоватый человек, а чуть сбоку от него как-то особняком держался длинноногий паренёк с шапкой густых, добела выгоревших на солнце волос.
Сашкин отец поздоровался с обоими, после чего повернулся к сыну.
– Ну вот, Александр, знакомься. Этого мальчика зовут Мирослав, он покажет тебе город и все прочее…
Отец подмигнул Сашке, и они вместе с пожилым, отправились в сторону стройки, оставив обоих мальчишек у входа в сквер.
Некоторое время Сашка молчал, рассматривая Мирослава. Нельзя сказать, чтобы он уж очень ему понравился, но делать было нечего. Сашка по-взрослому протянул Мирославу руку и представился:
– Сашка.
Мирослав улыбнулся доброй застенчивой улыбкой, сразу изменившей его насупленное лицо, и, пожимая Сашкину ладонь, сказал:
– Мирек. Я хотел на речку пойти, пойдёшь?
– Конечно! – Сашка тряхнул головой. – С тобой тоже отец был?
– Нет, отчим. – Улыбка Мирека сразу погасла, и после короткой паузы он повторил: – Так ты идёшь?
Почувствовав, что об отце спрашивать не стоило, Сашка некоторое время шел молча и только позже, обратив внимание, что они вроде бы идут не туда, как бы между прочим поинтересовался:
– Это куда мы?
– А мы сначала за Ярком зайдём, это приятель мой, – пояснил Мирек и закончил: – Я вас познакомлю, а потом уже на реку.
– А чего ты его сразу не взял? – удивился Сашка. – Река-то вон где, это ж сколько назад топать…
– Не надо топать, – засмеялся Мирек. – Тут река вокруг течёт.
Они долго шли по Киевской улице, застроенной низенькими, лепящимися друг к другу домиками, и Сашка с удивлением заметил, что город, показавшийся ему крохотным, не так уж и мал. Правда, дома здесь уже не походили на городские, поскольку вокруг них были цветнички, деревья и большие дворы, где сновали куры, гуси, утки, а из некоторых, стоявших в глубине сараев, доносилось коровье мычание.
Ярослав, или просто Ярко, жил за еврейским кладбищем на Вульке. Мирек пояснил, что это село, слившееся с городом, да и дом Ярки больше смахивал на сельский. Единственное отличие – деревянная верандочка, служившая раньше парадным входом, была заколочена и вся заросла кустами одичавшей сирени.
Мирек сунул два пальца в рот и оглушительно свистнул. Однако никто не показывался, и свист пришлось повторить дважды, прежде чем слева из сирени показалась круглая рыжая голова.
– Ну чого ты репетуешь, тут я…
– Я долго свистеть буду? – рассердился Мирек. – Договорились же, а тебя чёрт где-то носит!
– У меня хозяйство, – рассудительно отозвался Ярко и добавил: – Выходите на тропку, пока обойдёте, я дожену.
– Пошли, догонит, – фыркнул Мирек и потащил Сашку за собой.
Ярко догнал их быстро. Шлепая по дороге разбитыми башмаками и поминутно подтягивая съезжающие штаны из серой хлопчатки, он скромно пристроился возле Мирека с любопытством поглядывал на Сашку.
– Как хозяйство, так он скажет, а как здрасьте, так не… – Мирек подтолкнул Ярку плечом и повернулся к Сашке. – Видал, стесняется.
– А чего меня стесняться? – искренне удивился Сашка и, протягивая Ярке руку, спросил: – Река-то ваша тут где? А то Мирек грозился, она у вас кругом, а пока не видно.
– Сейчас выйдем, сюда давай… – Ярко неспешно перелез через сломанную жердину.
Пройдя вслед за ним вдоль покосившегося штакетника, мимо сараев и огородов, хлопцы по узенькой тропинке выбрались на косогор. Внизу разливался широкий речной плёс, а за ним тянулся огромный луг, постепенно переходивший в небольшие холмы, над которыми плыло знойное марево. Правей пойму пересекала насыпь, заканчивавшаяся деревянным мостом. По его настилу ползла гружёная телега, и Сашка видел, как чалая лошадёнка махала головой в такт каждому шагу.
– Туда пойдём, – Ярко махнул рукой на плёс, до которого оставалось ещё метров сто. – Там вчера вулькинские хлопцы плиту каменную стащили, такую прыгалку сделали, закачаешься.
Плита, пристроенная к самому краю берега, лежала прочно. Подпёртая снизу большим обломком и прикрытая по краям дерном, она далеко нависала над водой, образуя нечто похожее на трамплин.
Сашка остановился у самого края, опасливо посмотрел на бежавшие по стрежню мелкие водовороты и показал на другой берег.
– А там что?
Вдоль противоположной стороны по воде тянулся сплошной тёмно-зелёный ковёр водорослей, густо пестревший ярко-желтыми цветами кувшинок. В одном месте он разрывался, и там, под нависающими с берега кустами, виднелось что-то вроде заливчика.
– А то протока вокруг острова. Если хочешь, сплаваем. – Мирек бесцеремонно стащил Сашку с плиты и крикнул: – Ярко, давай скочь первым, на остров поплывём!
До протоки первым добрался Сашка, которому при одном слове «остров» начинали мерещиться пираты, клады и одноногий капитан Сильвер с его попугаем. Встав на дно, Сашка уцепился руками за куст и, раздвигая руками листья, осторожно двинулся вперёд.
Густые, переплетённые между собой ветви, пропускали мало света, и над протокой стоял таинственный сумрак, только кое-где помеченный солнечными бликами. Особенно неприятно выглядела тёмная вода, и, хотя глубина оказалась всего по пояс, Сашке было как-то не по себе.
Протока кончалась пятачком чистой воды с маленьким песчаным пляжем, выходившем на остров. Впереди кусты снова смыкались, но уже не так плотно, и сквозь них виднелся противоположный берег. Сашка выскочил на песчаное мелководье и, поднимая тучу брызг, принялся весело отплясывать и кричать, подражая Сильверовскому попугаю:
– Пиастр-р-ры, пиастр-р-ры!!
– Эй ты, попугай, а где же капитан Сильвер? – расхохотался Мирек.
– Там! – Сашка тут же ткнул большим пальцем себе за спину и, прижмурив один глаз, скорчил «пиратскую» физиономию.
– Так лезем туда! – и Мирек первым начал решительно продираться через кусты.
Слегка поцарапавшись, ребята взобрались наверх и расположились на крохотной полянке. Отсюда можно было видеть и излучину реки, и другой берег, и косогор невдалеке, испятнанный светлыми плитами еврейского кладбища, а немного выше – и густо теснившиеся ближайшие домики стоявшего на возвышенности городка.
– А что если тут клад поискать, может, чего и найдём? – вдруг заявил Сашка и так взялся шарить кругом глазами, что, глядя на его старание, Ярко не выдержал.
– Нашёл где искать… У нас больше в бывшем гетто, ну там, где немцы евреев держали, шукают. Один дядька печку развалил и серебряные ложки нашел. Двенадцать штук.
– Подумаешь, ложки! Такой «клад» где хочешь найдётся, – Сашка пренебрежительно хмыкнул. – Разве ложки клад?
– Кому и ложки клад, – рассудительно возразил Ярко.
Сашка сообразил, что Ярко имеет в виду послевоенную разруху, и с жаром принялся пояснять:
– Да нет, ребята, я про другой клад. Настоящий. Чтоб там и золото, и серебро, и драгоценности.
– В общем, как в книжке? – скептически ухмыльнулся Мирек.
– Ну да, – согласился Сашка, на что Ярко, усаживаясь рядом, хмыкнул и подмигнул Миреку.
– Це я знаю, де такий клад шукать треба.
– Где? – оживился Сашка.
– У Заглушецкой Брамы! – весело фыркнул Ярко.
– Какой ещё заглушецкой? – не понял Сашка. – Где это?
– А нигде, – лениво отозвался Мирек. – Присказка тут такая. Эта Заглушецкая Брама вроде есть, вроде нет, и где была, не знает никто.
– Присказка, значит? – обиделся Сашка. – Выходит, где клад искать, не знают, потому так и говорят?
– Где клад искать, знают. В замке. – Мирек благодушно улыбнулся, завалился на спину и с наслаждением зажмурился, подставляя бок солнцу.
– В каком замке? – у Сашки разом загорелись глаза.
До сих пор он видел замки только на картинке и читал о них в книжках. О том, что где-то вот так может сохраниться настоящий замок, он и мысли не допускал.
– В нашем, – Мирек пожал плечами.
– Слушай! – Сашка подпрыгнул на месте и от нетерпения начал трясти Мирека за руку. – Своди меня туда! Я никогда в настоящем замке не был…