© Анна Васильева, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Глава 1
«Все! Все! Все! Этот остаток лета только МОЙ! Я села в поезд. И он скоро отойдет от перрона и увезет меня. Мне просто надо отдохнуть. Я слишком устала за последнее время это просто истощение духовных и физических сил».
Уложив под нижней полкой большую дорожную сумку, она уселась поближе к окну за столик. Нервное волнение внезапно охватило противной дрожью. Чтобы унять ее, она засунула ладони между коленок и крепко прижала. Способ неплохой, но успокоиться не получалось и дрожь не прекращалась.
«Я имею на это право», – успокаивала она себя, прикрыв веки. – «Никто не может меня упрекнуть ни в чем или укорить».
Последние почти три года ей пришлось, на самом деле, очень много работать, чтоб развить свой бизнес и помочь купить старшему сыну Ваньке квартиру. Закончить вместе с младшим сыном Семкой школу и поступить в институт. Старший сын, Ваня, был раньше ее больной темой, но она сделала все и для его бизнеса. Теперь больных тем не осталось.
Она уладила свои дела и могла спокойно отдохнуть. До Новосибирска не так далеко, а там ее встретит двоюродный дядя по матери. Ночь она проспала спокойно.
На перроне ее ждал дядя Сева – Всеволод Анатольевич Гермлер. Она сразу узнала его. Для семидесяти пяти лет он выглядел замечательно, так как всегда, жил в лесу, а не дома. Он стоял и пытался взглядом найти племянницу. Ну, вот, нашел и она увидела приятную улыбку дяди. С довольно тяжелой сумкой она вышла из вагона. Легкая, стройная, едва доставала Всеволоду Анатольевичу до плеча, и бросилась ему на шею. Всеволод Анатольевич нежно обнял ее и поцеловал в макушку.
– Дядя Сева! – Закричала она, но вдруг отстранилась. – Ничего не поменялось в наших планах?
– Ничего, Маняшка! – И снова прижал ее к себе.
Маняшка! А то, что Маняшке было сорок четыре года! Это как? Ай! Все к черту. Могу я побыть хоть недолго инфальтильной идиоткой? Очень даже могу! К черту всю серьезность!
Она перебросила тяжеленную спортивную сумку через плечо и Всеволод Анатольевич удивленно поднял брови, но ничего не сказал на этот жест. Идя по привокзальной площади, она сияла от странного счастья и всеобъемлющей свободы, а с губ не сходила блаженная улыбка. Всеволод Анатольевич подвел ее к «Тойоте-Камри». За рулем сидел мужчина, похожий на дядю. Он вышел из машины и подошел к ним.
– Знакомься, Машенька – это мой младший сын Кирилл.
Маша прикинула возраст – тридцать пять-тридцать шесть лет – и протянула руку.
– Мария.
– Кирилл, – не смущаясь отрекомендовался кузен и в ответ крепко сжал ее ладонь.
Маша с дядей Севой погрузились на заднее сиденье, а сумку устроила в ногах. Ехали минут пятнадцать. Она оглядывала город – современный, почти как Красноярск. Только вкрапления старины и остались. В одно мгновение ей показалось, что никуда и не уезжала, но мысленно понимала, что город чужой.
– Какие у вас планы? – Не оборачиваясь, поинтересовался Кирилл.
– План только один – уехать с вашим отцом в тайгу.
– Может, перейдем на «ты»? Все-таки родственники. – предложил Кирилл.
– Не против, – пожала плечами Маша.
– Отец только послезавтра едет на заимку. Тебе зачем туда?
– Релаксировать, – ответила Маша и уставилась в окно.
– В отпуск?
– Ага. Первый раз за три года.
– Что так редко? – удивился Кирилл.
– Не получалось. Работы много.
Больше она не произнесла ни слова, пока не подъехали к типовой пятиэтажке. Кирилл круто повернул во двор и остановился возле второго подъезда.
Маша окинула взглядом все, что находилось за салоном машины кузена: убитый двор с покосившимися постройками, обросшие кустарники, о которых все забыли и все остальное, что так роднит один город с другим.
– Все. Приехали, – провозгласил Кирилл.
Маша только кивнула головой. Открыла дверку и вытащила сумку. Снова окинула дом: ничего особенного.
– Какой этаж?
– Третий, – ответил Всеволод Анатольевич. – Пошли. Нас уже ждут.
Дверь открыла неведомая до селе мать Кирилла. Она приветливо улыбалась и пропустила нас вперед. Кирилл задержался возле матери, вручил пакеты с продуктами и крикнул на всю квартиру:
– Маша, папа, я поехал. Пока. – Только дверь хлопнула.
– Не обращайте внимания на него, Маша. Я – Лия Исааковна, – извиняясь за сына, проговорила хозяйка.
– Лия Исааковна, не извиняйтесь, – успокоила ее Маша. – У меня их тоже двое и они ничем не отличаются от ваших. Разве только возрастом.
Лия Исааковна ушла на кухню, а Маша с дядей расположились на диване в большой комнате. Через полчаса они вкушали вкусный обед под рюмочку ледяной водки. Лия Исааковна только пригубила, а дядя с племянницей выпили по паре рюмок за приезд и отставили.
– Чем вы будете заниматься, Маша? – Спросила Лия Исааковна.
– Отдыхать. В тайге.
– Сева, ты что, заберешь ее с собой? С ума сошел!
– Не беспокойтесь. Он выдаст ружье и мне нечего и некого бояться.
– Не понимаю я отдыха в тайге! – Удивлялась Лия Исааковна. – Что там делать?
– Ничего. Только я и лес. А дядя Сева пусть идет по своим делам.
Вечером Маша с удовольствием улеглась на чистую постель в большой комнате и сразу же заснула. Ей ничего не снилось. Она словно провалилась в сон. Крепкий и глубокий. Не слышала, как пришел Кирилл, как он подошел к ее изголовью и внимательно смотрел на нее. Ему показалось странным, что женщина средних лет захотела, пусть на время, поселиться в глухой тайге. Такого среди его знакомых не было.
Лия Исаковна прибиралась на кухне. Она обернулась, когда сын подошел к ней.
– Тебе не кажется, что Маша странная женщина? – спросил он мать.
– Нет, – просто ответила Лия Исааковна. – Она просто очень устала и нет ей нигде отдыха ни дома, ни на работе. Ну, нигде. Остается только спрятаться там, где трудно найтись.
Кирилл поднял брови: как просто мать объяснила приезд кузины! Потом пошел в спальню к родителям – Всеволод Анатольевич, удобно устроившись, читал какую-то книгу.
Он оторвался от страниц:
– Ты чего бродишь?
– Мне показалось, что Маша странная, а мама говорит, что она просто хочет на время убежать от людей. Ты как думаешь?
– Думаю, что мама права, Кира. У Машки жизнь не просто складывалась, но она не унывала. За это очень многие думают, что она лекомысленная, а это не так. Забот хватает. Вот она и сбежала, сказав только своей матери, где ее искать.
Кирилл снова поднял брови: его удивляло, что родители так хорошо понимают чужую душу, а говорят, что она потемки! Оказывается, для некоторых там не очень-то темно! Посмотрел на отца, но тот опять занялся книгой, и пошел в свою бывшую спальню.
Мама не позволяла там ничего менять – Кирилл еще не женат, не смотря на свои тридцать шесть лет, и комната должна оставаться за ним. Узкая кровать была расправлена заботливыми руками Лии Исааковны. Раздевшись, он прыгнул под простыню – такую прохладную! – и, быстро приняв удобное положение, уснул.
Маша проснулась, по ее меркам, рано – почти в девять, но Лия Исааковна проснулась еще раньше и колдовала на кухне. Увидев Машу, она заулыбалась.
– Проходи. Я сейчас налью чаю. Или лучше кофе?
– Кофе, – ответила Маша. – И покрепче… и побольше. Я только умоюсь.
– Иди. Я сейчас приготовлю.
В ванной комнате скоро она унюхала приятный аромат варившегося кофе. Покончив с умыванием, пришла в кухню и села на табурет за узким столом. Кофе просто сводил с ума своим запахом. Лия Исааковна достала малюсенькую чашечку из навесного шкафа, но Маша только покачала головой и тихо промолвила:
– А можно вон в ту чашечку?
Лия Исааковна посмотрела на что показывает племянница – это была почти пол-литровая кружка мужа!
– В нее?!
– Ага! – Обрадованно ответила Маша.
– Но кофе очень крепкий!
– Это даже хорошо – глаза быстрей откроются.
Удивленная тетя Лия налила полную кружку ароматного напитка и поставила перед Машей. Глотнув, она ощутила приятную горечь несладкого кофе, и закрыла от наслаждения глаза. Лии Исааковне на одну секунду показалось, что племянница сейчас замурлыкает от наслаждения.
– Может, булочку или печенье?
– Нет. Благодарствую. Только кофе.
Кода было отпито полкружки, в кухне показалась сначала голова, а потом и весь Кирилл. Он повел носом.
– Чем это у нас так непривычно пахнет?
– Почему непривычно? – Не поняла Маша.
– Потому что никто в этом доме уже очень давно не пьет кофе по утрам. Папа предпочитает чай из-за гипертонии. Мама тоже самое. Но сегодня… я даже не понял сначала. А мне осталось?
Лия Исааковна подняла прозрачный кофейник с подставки и показала сыну.
– Есть, но прежде умойся. – Она потрепала лохматую голову сына.
Кирилл поднял ладонь к виску, словно отдал честь, и, развернувшись, четким шагом отправился исполнять приказание матери. Лия Исааковна улыбнулась ему в след. Она достала маленькую кофейную чашечку, повертела ее в ладони и поставила на место. Потом достала чайную кружку, чуть меньше, чем у Маши, и налила в нее кофе. Сахар класть не стала – сам положит. Когда Кирилл уселся за столом, брови его поднялись так высоко, как никогда не поднималсь. Он внимательно посмотрел на мать.
– ЭТО мне? – Лия Исааковна, смеясь, кивнула. – Быстро тебя перевоспитали! – Кирилл отпил из кружки и, как Маша, прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом. – Мама привыкла наливать «наперстки» и не понимает, что некогда часто бегать за кофе. Но ты превзошла мои ожидания! – Кирилл преподнес кузине поклон настоящего идальго.
Маша, молча пила кофе и, слушала дифирамбы в свою честь, так же молча улыбаясь. О ней давно никто не заботился. Это оказалось приятно. Она почти не слушала щебетания двоюродной тетки, но блаженная улыбка не сходила с ее лица.
– А папа поднялся? – Вдруг спросил Кирилл.
– Да, но его уже нет. Он ушел в институт.
– А когда придет? – Спросила Маша.
– Скоро. Он просил, чтобы ты его дождалась. – Лия Исааковна кивнула на Машу, словно на кухне кроме нее и Маши еще были женщины.
– Хорошо, – она поставила пустую кружку на стол, пошла к сумке и достала большое полотенце. – Я пока ванну приму, а то когда еще придется, – засмеялась и закрыла дверь ванной комнаты.
– Маше не дашь ее годы, – заметил Кирилл.
– Ну и не давай! Допивай свой кофе и собирайся на работу.
– А мне сегодня сопровождать Машу по магазинам. Я отпросился с работы.
– По каким магазинам? – Удивилась Лия Исааковна.
– Она хочет купить кое-чего для долгого пребывания в тайге, а потом я отвезу их с папой поближе к заимке.
– Но они поедут только завтра!
– А я на три дня и отпросился! Папа не умеет ездить на «УАЗике», а туда кроме него ни на какой машине не доедешь.
Лия Исааковна ничего не ответила. Она знала, что Всеволод Анатольевич не ездит один на ближнюю заимку. Его всегда увозил Кира. Она постоянно собирала мужу пару больших рюкзаков с провизией и медикаментами. Для перевязок, от гипертонии и прочих старческих болезней. Но себя Всеволод Анатольевич никак не хотел признавать стариком. О пыжился и старался выглядеть не на семьдесят пять, а хоть чуть-чуть, но моложе. Только жену ему не провести. Она точно знала, какие болячки могут обостриться у него за то время, пока муж будет носиться лосем по тайге.
Маша тоже прихватила кое-какие лекарства и, если понадобится, купила все для перевязки. Как истинная женщина, положила иголку с парой катушек ниток – черные и белые. На себя она тоже сделала припасы в магазине из того расчета, что недели две ей придется жить одной на дальней заимке.
– И не страшно тебе оставлять Машу одну в лесу? – Снова завела разговор Лия Исааковна, но муж только гневно вскинул на нее густые брови, из-за которых глаз почти не было видно.
– Говорю тебе последний раз – я буду в двух днях ходьбы от Марии и ей ничего не угрожает. Все! Ничего больше не говори! – Отрезал Всеволод Анатольевич и больше не поднимал голову и не смотрел в сторону жены.
Лия Исааковна глубоко вздохнула и отошла от него. Она знала, что спорить с мужем бесполезно. Все равно сделает так, как задумал. И племянницу потащит в тайгу, но уже, как она задумала. Неужели все в их родне такие упрямые? Это раньше, когда они были гораздо моложе и муж уходил в лес, она ждала его возвращения, слушая каждый звук, но с годами все сменилось спокойным ожиданием.
А Маша и дядя, улыбаясь, перемигивались и сохраняли полное спокойствие. Иногда к ним подходил Кира и, посмотрев на тщательные сборы, удалялся к телевизору. Он знал, что отец не любит, когда его отвлекают и не приставал с вопросами.
Через часа три с половиной все, что пригодится для длительного проживания, было готово.
– Извини, бабуля, но ты же знаешь, что я не люблю, когда говорят под руку во время сборов, – он обнял жену и нежно поцеловал в щеку.
Лия Исааковна расцвела и с нежностью и заботой посмотрела в глаза мужу. Этого он не мог вынести и поднялся. Посмотрел на каждого, кто находился в комнате.
– Ну, мы готовы! Завтра раненько и поедем, – провозгласил он.
Никто ему не возразил. Маша согласно кивнула и улыбнулась. Наконец-то она завтра уедет от шумного и большого города. Пусть это даже не ее родной город, но и он ей надоел.