О поиске «пристанища» и мимолётности нашей искромётной судьбы…
Пытаюсь лишь прикоснуться к этому ощущению и оно тут же ускользает, не позволяя даже хоть чуточку приблизиться к себе.
Видимо, здесь требуется какое-то совершенно иное качество и частотный диапазон энергии, которой у меня нет в достаточном количестве и поэтому выкидывает, не позволяя даже сосредоточиться на этом «никогда-никогда».
Мы живём будто бы у нас есть какая-то основа, некая точка опоры в виде твёрдой поверхности земли, наших представлений о жизни и смерти, в виде убеждений и ценностей референтно-значимого окружения.
И, до поры до времени, это срабатывает и нам этого вполне достаточно, чтобы, худо бедно прожить свою исполненную всевозможных треволнений искромётную жизнь.
Стараясь не приближаться к этому «никогда-никогда», которое в одно мгновение схлопывает всё пространство и время в одну точку.
И это даже не «пустота», это нечто запредельное, которое не может быть представлено в сознании даже в виде пустоты, парализуя сознание каким-то космическим ужасом. Это какая-то ужасающая «дыра от бублика», в которой всё пребывает и кроме которой ничего нет, даже этого самого «ничего». И самое парадоксальное, что в самом центре этой дыры, находишься ты сам. Каждый из нас, распятый в пугающей темноте вечности.
В своей самой сокровенной обители «Никогда и Ничто».
И уму, запертому и закапсулированному в себе самом, никуда-никуда не деться от этих мыслей, связанных с его основой, которой у него просто-напросто нет Нигде.
Поэтому и деваться ему НЕКУДА!
Он обречён оставаться в этом «некогда-некогда», наедине с самим собой, в самой своей сердцевине, порождая не периферии всё бесконечное многообразие миров, исторгая и вбирая их в себя своим дыханием, как вдох и выдох, происходящий в этом неизменном «никогда-никогда»…
И когда он, наконец, начинает отчётливо понимать, что никакого «дома», никакого «пристанища» у него нет и никогда не будет, он перестаёт цепляться и отпускает всё.
И тут же срывается и летит в эту пропасть, у которой нет ни начала, ни конца.