О мимолётности жизни
«Бог – это Тот, Который Есть,
а я тот, которого нет».
Милорад Павич
«Последняя любовь в Константинополе»
«Может случиться так, что на определённое время представление о двойственности исчезнет, возникнет единство.
Но из этого единства вновь появляется двойственность
Переживание единства или величайшей осознанности – всего лишь переживания.
И даже самое тонкое переживание всегда начинается с ощущения разделённости».
Карл Ренц
«Просто глоток кофе или беспредельная милость»
«Мы будем скитаться мыслью
И в конце скитаний…
Придём туда откуда мы вышли
И увидим свой край впервые».
Поль Элиот
Как прекрасен сосновый лес!
Ходить босяком, вдыхать терпкие запахи хвои и ароматы трав, плавать в озере и ощущать всем своим существом его заботу и поддержку, – всё это такое невыразимое несказанное счастье и блаженство бытия!
Это волшебное слияние с водой, когда можно плыть, плыть и плыть, абсолютно не уставая, и ощущать бережную поддержку, идущую из каких-то неведомых глубин, и трепетное ощущение того, что ты глубоко принят и любим.
Когда вдруг начинаешь понимать, что подлинная любовь – это прежде всего деятельная забота. И тот, кто создал этот мир, сотворил его из любви. И из этой повседневной заботы и любви проистекает эта невыразимая трепетность и нежность.
Все ощущения на какое-то время до предела обострились и самой глубины этого ощущения полноты слияния из груди вдруг вырывались рыдания восторга и благодарности.
Непередаваемое ощущение глубокого интимного единения со всем, что обитает вокруг.
Едва заметное колыхание деревьев, журчание речки, растворившийся вкус и волшебный аромат лесной земляники во рту, лёгкие порывы ветра и внезапный обвальный дождь.
Проснулся рано утром под щебетание птиц и, выйдя из палатки, ощутил насыщенный и до боли знакомый и столь любимый мной густой и терпкий, сухой запах сосновой хвои.
И радость и восторг в одно мгновение переполнили сердце, радость и ощущение священной благодарности, доходящие до тихого восторга и счастья от ощущения, что я живу. И эта радость и сила жизни, проявляющая себя в способности чувствовать, сопереживать и ступать вот так голыми ступнями по тропе, и ощущать под ногами высохшую хвою, вдыхать ароматы леса, слышать шум ветра в кронах деревьев и пение птиц…
И, как никогда, я понял и оценил всем своим существом значение этой дарованной нам способности чувствовать это единение, через которое рождается само глубинное ощущение и понимание таинства жизни и радость бытия.
Каждое, переживаемое нами, мгновение абсолютно и неповторимо. Уникальная мимолётность каждой индивидуальности, уносящаяся в вечность безвременья.
Каждое трепетное исполненное нежности прикосновение, каждое движение души. Вместе с нами уносится куда-то в неведомую даль.
Некоторые «просветлённые» подчас утверждают, что вся эта наша жизнь ограниченных существ, подобна сну, иллюзии, майе. И потому сама по себе сродни заблуждению и не имеет значения и вроде бы как ничего и не стоит, потому как мимолётна и неуловима, не имея основы в себе самой. Проистекая из чего-то неизменного, неуловимого и жизнь каждого из нас есть лишь возможность для того, чтобы осознать «свою истинную природу».
На мой неискушённый взгляд, весьма странная идея. Тот, кто пытается и стремится осознать свою «истинную природу», кто он? Ради чего и зачем? Что он желает обрести в результате этого? И для кого, собственно, нужны все эти старания и потуги обособленного существа?
То, что есть, уже есть. Оно не может исчезнуть. Оно таково, как есть. Оно реально, как бы то ни было. И сама иллюзия есть лишь часть, одно из проявлений этой вот реальности.
Моё ограниченное, обусловленное тысячью предрассудков, слабое, непоследовательное мимолётное «я» в своей основе уникально и абсолютно в силу именно этой ограниченности во времени и пространстве.
В ограниченном, зажатом во времени пространстве, существующем в океане безвременья – эта моя жизнь, простирающаяся от моего рождения и до моей смерти, уникальна и неповторима. Да, я понимаю, что «меня», такого как есть сейчас, уже никогда-никогда не будет.
И, как бы то ни было, я всё ещё продолжаю жить в этой непостижимости. И это величайшее Таинство Жизни проявляется во мне и через меня.
И в этой своей слабости «я» начинаю петь гимн этой уязвимости и ранимости, этому беззаветному мужеству жить, пусть даже в качестве иллюзии, мимолётности майи, паря над чёрной бездной неведомого, безвременья.
Жить и любить своей земной любовью «другого», проявляя к нему свою заботу и внимание и нежность. И тогда сам Таинственный Источник Жизни имеет возможность проявлять эту любовь и нежность и через меня тоже.
Уникальное трепетное пребывание в каждом моменте настоящего, страстное желание любви и нежности и неутолимое стремление донести эту нежность до другого, столь же беззащитного, мимолётного, неповторимого, абсолютного в своей преходящей, словно искра теряющаяся в темноте, беззащитной уязвимости.
И ради прикосновения к себе подобному, прикосновения исполненного сострадания, любви и нежности, исполненного участия, исполненного приятия, чувствительности, ранимости… Возможно, ради этого «всё это» и затевалось.
Абсолютная значимость мимолётной неповторимости каждого момента, который свершается на фоне непоколебимой неподвижности, безбрежности, наполненности и пустоты. И уязвимая ранимость неповторимой мимолётности, беззаветная отвага и беЗстрашие каждой уникальной индивидуальности.
Быть. Несмотря ни на что! Привнося в этот мир своё понимание, свою любовь и нежность. И эта пульсирующая в сердце нежность и ощущение своей сопричастности к некому неуловимому и непостижимому Таинству, которое и есть ни что иное, как «я сам».
И весь страх, рождающийся перед этой пугающей «чёрной Бездной», которой ты и являешься и с которой никогда-никогда не сможешь ни прикоснуться, ни ощутить, ни постичь, есть лишь всполохи и протуберанцы собственных упований и надежд.
Стремление прорвать это тугое кольцо одиночества.
И даже обманув себя… в стремлении, во что бы то ни стало, разорвать это кольцо отчуждения и эгоизма и в своих снах прикоснуться к «другому», потерявшему себя в этом ощущении обособленности и страха. Ловушка, попав в которую, уже не может вырваться «никто».
Но Тому, что Есть, нет необходимости куда-либо вырываться. Ибо «никто» всегда здесь и ничего нет кроме «этого никто». Полная беспомощность и отсутствие выбора. И ясное ощущение иллюзорной тщетности любых попыток вернуться куда-то «обратно». За пределы двойственности. В какой-то изначальный неприкасаемый покой и тишину.
Кто собирается куда-то вернуться и что привнести туда от «себя самого»?
Ничего…
И где-то глубоко-глубоко понимаешь, что не имеет ни какого значения заблуждаешься ты или прав. И будешь ли ты «оставаться и продолжать сражаться в крепости или же незаметно покинешь её под покровом ночи».
Тишина и покой, которые есть всегда, в пределах любой суеты. Тот Покой, который ничем не может быть затронут и нарушен. Та Тишина, к которой нельзя прикоснуться.
Никакому шуму…
Доверие…
Как мы влюбляемся в кого-то?
Что предшествует влюблённости?
Какие-то ожидания, проекции или доверие? Или же мы влюбляемся в тот целостный, исполненный волшебства образ, который создаём в себе сами?
Невыразимая Таинство всегда пребывает в состоянии абсолютного приятия и влюблённости в каждое своё творение. И для него совершенно неважна степень «мнимого или подлинного совершенства». И что бы мы ни делали, его доверие к нам абсолютно. Всё уже совершенно, так как оно есть. Абсолютное приятие того, что есть.
И лишь «маленькое я» неугомонно и невротично стремиться подстроить, навострить «этот мир» под свои собственные ограниченные проекции и ожидания.
И весь вопрос лишь в том, кто и что «нам» по настоящему так дорого до такой степени, что «мы» были бы готовы за это умереть? Утверждая тем самым непостижимую ценность самой жизни. Нечто большее.