Москва. 1991. У Тани
Всё решилось между Таней и Павлом, когда они в какую-то из суббот поехали в усадьбу бабушки Лермонтова, сначала по Ленинградке, потом по грунтовой дороге через лес. В усадьбе ещё недавно был дом отдыха. Теперь она стояла безлюдная, с побитыми окнами, но всё равно поражала своей лёгкостью и изысканной красотой. На обратном пути они прокололи шину. Павел чертыхнулся и съехал на обочину. «Что теперь делать?» – спросила Таня. «Поставлю запаску. Придётся наведаться на шиномонтаж», – ответил Павел. Он высоко закатал рукава рубашки, открыл дверцу с Таниной стороны и достал из бардачка старые кожаные перчатки. Таня осталась сидеть, выставив ноги из машины, и с интересом наблюдала, как Павел меняет правое заднее колесо. Движения его были уверенными и чёткими, руки мускулистыми и загорелыми.
Павел быстро поставил «бублик», положил в багажник колесо с проколотой шиной, подошёл и наклонился над Таней, чтобы положить перчатки в бардачок. Таня протянула руку и дотронулась до его щеки. Павел повернулся к ней, и они одновременно сказали: «Поехали ко мне». Павел продолжал смотреть на Таню. «Поехали ко мне, – повторила Таня. – У меня в холодильнике – шампанское и арбуз».
Таня ужасно волновалась тогда там, у себя в мастерской. Она совершенно смешалась, не могла сказать ни слова. «Наверное, я выгляжу глупо, – думала, Таня. – Сама сказала, что была замужем, не девочка уже». Павел какое-то время ждал от неё инициативы, но заметил, что у неё от волнения дрожат руки. Тогда он взял одну её руку, поднял и поцеловал тыльную сторону кисти, потом точно так же поднял и поцеловал другую, повернул одну руку и поцеловал ладонь, то же самое сделал с другой рукой, потом положил её руки на свои плечи и обнял её.