Вы здесь

Поднимается буря. Глава 2 (Р. Р. Бирюшев, 2017)

Глава 2

Следующая неделя для немногочисленных сотрудников ташкентской штаб-квартиры пролетела вмиг – скучать им действительно не пришлось. Высыпаться по большей части тоже. Хотя Анастасия и обозвала начатые следственные мероприятия «бесполезной профилактикой», отнеслась она к ним со всей серьезностью. Десятки людей за эти дни были допрошены лично старшей сыщицей, тонны потенциальных улик просеяны через мелкое сито ее помощниками – порой в буквальном смысле. Дронов и Саша, при поддержке целой саперной команды, долго рылись в обломках сгоревших дирижаблей, разобрали руины домика пропавшего грузчика, осмотрели место убийства его покойного товарища и даже вскрыли могилу бедолаги – ночью, тайно, без лишнего шума. Проку от этого оказалось мало, как и предсказывала Настя. Тот факт, что грузчика прикончили тремя ударами ножа, давал лишь предположение, что убивал не профессионал. И то – профессионал мог нанести два лишних удара специально, зная, что труп найдут.

На третий день после запроса курьер доставил опечатанную капсулу с информацией по французскому охранному агентству «Каменная стена», но и она не помогла нащупать верный путь. Данных оказалось мало, они носили самый общий характер – скромная частная компания прежде не попадала в поле зрения Третьего отделения и разведки военного министерства. Анастасия, правда, сумела разглядеть кое-что интересное и в столь скудном материале.

– «Каменная стена» годами работает на четыре торговых дома, контракты регулярно продлеваются, – сказала она Николаю, катая ладонью туда-сюда по столу опустевший медный цилиндрик-капсулу. – Два из них французские, один бельгийский, а один… формально тоже французский, но совладельцем капитала является некое лицо из Арабского Халифата.

– Это может быть важно, – согласился майор. – Халифат заинтересован в событиях вокруг Ташкента. А купец – удобное прикрытие.

– Угу, – кивнула девушка. – в Москве тоже так подумали, сразу навели о нем справки – ничего интересного. Увы. Хотя копали неглубоко, обещают рыть дальше и держать в курсе…


Несмотря на то что трудиться приходилось до глубокой ночи, Анастасия умудрялась где-то находить свободное время для обустройства особняка. И даже пару раз перебрасывала Николая с разбора обломков на сколачивание скамеек для «висячих садов»: майор имел неосторожность как-то признаться напарнице, что после начальной школы год помогал в столярной мастерской. Сама сыщица пополнила коллекцию растений на крыше дюжиной цветочных горшков, еще одним лимонным деревом и даже целой небольшой пальмой, реквизированной во дворце хокандского вельможи.

– А чего такого? – пожала девушка плечами в ответ на удивленный взгляд Дронова, пока солдаты караула за ее спиной тащили огромную кадку через холл к лестнице. – Хозяин сбежал еще до штурма города, слуги тоже сделали ноги, как военный трофей ее не возьмут… так бы и засохла, если бы я не забрала. И заметь – там был еще отличный серебряный сервиз, который слуги почему-то не растащили, но его я почти не тронула!

Что значит «почти», майор узнал очень скоро. На седьмой день после визита француза в штаб прибыл очередной спецкурьер – теперь он принес не один, а целых три опечатанных цилиндра пневмопочты. Четверть часа спустя Настя пригласила Дронова и Александру в свой кабинет.

Войдя, майор в первую очередь обратил внимание на вскрытые капсулы, сдвинутые к краю стола. Их содержимое было аккуратно разложено по столешнице – какие-то газетные вырезки и тонкие бумажные листочки, норовящие свернуться в трубочку. Старшая сыщица читала один из них, прижимая верхний край ладонью. Рядом стоял высокий прозрачный стакан с чаем, который девушка помешивала свободной рукой. Делала она это при помощи изящной серебряной ложечки, увидев которую, Николай нахмурился. На кухне особняка имелся итальянский серебряный набор, однако ложечка была точно не из него.

– Господи, Настя… – выдохнул офицер, проходя к столу. – Законы военного времени действуют на тебя ужасно…

– О чем это ты? – вскинула брови Анастасия, отпустив ложечку. – Кстати, придвинь второй стул, пусть и Саша сядет поближе.

– Ни о чем… – буркнул Николай, исполняя просьбу. – Но смотри, не увлекайся. А то поедешь на доклад в Москву да стащишь у начальства со стола перо золотое. По привычке.

– Перо я не стащу, потому что привычка у меня другая, – широко улыбнулась девушка, упираясь локтями в стол и сплетая пальцы. – На докладах у начальства я ворую ластики со стола. Много лет уже, со времен стажерства. И пока ни разу не попалась.

– В… ты серьезно? – настала очередь удивляться Александре.

– Абсолютно. Загляни в тот шкаф, со стеклянной дверцей, – указала Настя глазами. – Там на полке выложен мой улов за последние три года. Семь ластиков – шесть серых, один черный. Заодно показатель того, как часто я бываю в центральном штабе…

– Я где-то читал, как называется эта болезнь… – задумчиво протянул Дронов, закатывая глаза. – Только не помню уже.

– Болезнь называется клептомания, и у меня ее нет, – заверила сыщица, перестав улыбаться. – Просто «на ковер» аж в Москву меня обычно вызывают для разноса, а я не люблю, когда на меня орут… Ладно, к делу. Николай, как у тебя с иностранными языками?

– Э-э… – замялся не ожидавший такого вопроса майор. – Ну, чему на командирских курсах учили – то и знаю. Немецкий – более-менее. Английский… ну, могу спросить имя, звание, номер части, где позиции артиллерии…

– Понятно. Тогда бери вот эту, – протянула Анастасия мужчине обрезок газетного листа. – На английском. Лондонская «Таймс», с первого листа. Тебе, Саша, – эту. «Фигаро», на французском. Есть еще итальянская и датская, но тут на всех одно и то же примерно.

– «Огненная буря. Русский царь стреляет не целясь», – прочел Николай заголовок доставшейся ему вырезки.

– «Погибшие на чужой войне». – Александра заголовком не ограничилась, пробежала взглядом всю статью – французским она владела свободно. – Здесь о нашей истории с торговыми кораблями. Выходит, что они попали под обстрел русского флота при штурме города…

– Угу, – кивнула Настя. – Французы еще осторожно выражаются. В «Таймс» написано, что мы корабли нейтральных стран «сожгли вместе с городом».

– Дождались, – мрачно буркнул майор, откладывая бумажку в сторону. – Но ведь были же свидетели…

– Которые наврали с три короба, вернувшись домой. А газеты прибавили. – Старшая сыщица криво ухмыльнулась. – Хорошо еще пока нигде не пишут, что в атаке участвовали трехголовые огнедышащие драконы. Но это было ожидаемо. Новости уже старые, им дней пять. А вот о чем пишут на первых листах вчера и сегодня…

Она разгладила как следует лежащий перед ней листок тонкой желтой бумаги. Поправила очки, прищурилась – печатный шрифт на листе был очень мелким:

– «В результате дерзкого нападения был убит посол Российской империи в Берлине граф Константин Граббе. Злоумышленники заложили бомбу в паровой грузовой экипаж, припаркованный у ворот посольства. Взрыв произошел, когда автомобиль посла выехал на улицу и поравнялся с грузовиком. В результате взрыва погибли граф Граббе, сопровождавшие его водитель и охранник, двое случайных прохожих и гвардеец, охранявший ворота. Полицией Берлина начато расследование…»

– Ого… – только и смог выдавить Николай.

– Это краткая сводка. Передал наш агент в одной германской газете, оттого и слог такой… – Сыщица бросила листок к пустым цилиндрам, придвинула к себе несколько других. – Тут у меня некоторые подробности от моих контактов в Москве и Рейхсштази. Совсем немного, но для одного вывода достаточно. Убийство посла нас непосредственно касается. И с нашим делом связано.

– Вы уверены? – внешне абсолютно спокойная, Саша сбилась на «вы», с головой выдав свое волнение.

– Грузовые корабли в Ташкенте подорвали дистанционно. – Анастасия откинулась на высокую спинку своего роскошного кресла. – Месье Маршан ошибался: на бомбе был не часовой механизм, а управляемый детонатор. Бомбы закладывались заранее, за много дней, а точной даты штурма никто не знал даже в штабе Третьего флота. К тому же момент был выбран наилучший – когда флот открыл огонь. Здесь – похоже. Никто не мог знать, в какой момент посол выедет из резиденции. Даже начальник охраны посольства этого не знает – точное время определяется в последний момент. Останков бомбиста внутри грузовика не обнаружено. Выжившие караульные на воротах дали показания сразу, вот протокол. Они поглядывали на грузовик с утра, заметив, что он слишком долго стоит на обочине, – к нему до самого взрыва никто не подходил. Бомбу подорвали с помощью дистанционного управления.

– Но… как такое возможно? – Николай, сдвинув брови, покрутил кончик уса. – Не тянули же они запальный шнур через всю улицу.

– Вполне возможно. – Настя резко подалась вперед, уперлась локтями в столешницу. Сверкнув очками, улыбнулась до ушей – еще более зловеще, чем обычно. – Однако лишь с помощью таких методов, которые переводят эти преступления в сферу интересов Особой экспедиции. Подарки из Зазеркалья, Коля. Там такое могут.

С полминуты в кабинете царила тишина. Затем Саша кашлянула:

– Кхе… То есть вы… ой! То есть ты предполагаешь участие пришельца из другого мира?

– В убийстве посла – да, только предполагаю. В подрыве кораблей… – Старшая сыщица вдруг поднялась. – Давайте-ка я вам кое-что покажу.

На внутренней стене комнаты, меж двух шкафов, висела картина в простой рамке – немудреный акварельный пейзаж, изображающий горы в закатных тенях. Сыщица сняла картину с гвоздя, вынула из стены замаскированную панель, скрывавшую потайной сейф. Из сейфа она достала два каких-то маленьких предмета, с которыми и вернулась к столу.

– Эти детали я извлекла из бомбы на «Галатее», – пояснила девушка, выкладывая предметы перед Николаем и Сашей. Офицер и младшая из сыщиц наклонились к ним, чуть не стукнувшись лбами.

– Месье Маршан все-таки согласился их отдать? – поинтересовался майор. – Он же хотел доставить все на родину…

– Я не спрашивала, – пожала плечами Настя. – Просто он отвернулся, когда бомба была у меня в руках…

– Ты их украла, – констатировал офицер.

– Не говори чепухи. Что ты прицепился ко мне сегодня? Я была при исполнении, а это улики. Ключевые, прошу заметить. Улики не воруют, их изымают. Я даже бумагу нужную оформила… потом. С печатью.

– Ладно… и что это?

– Вот этот цилиндрик с пипочкой… – Анастасия коснулась картонного цилиндра, запечатанного с двух концов металлическими заглушками. – Это источник электрического тока. Он питал устройство бомбы. У взрывателя был еще один, отдельный. У нас таких компактных не делают, вольтов столб в Академии наук с мой рост высотой будет. А вот эта зеленая пластинка с серебристыми прожилками – часть принимающего сигнал приспособления. Я вытащила две, одну передала в центр, вместе с запросами. Так что наше дело сразу восприняли всерьез…

– А почему не сказали нам? – с ноткой обиды в голосе спросила Александра. Настю она до сих пор считала своей наставницей и доверяла ей совершенно по-детски, хотя это отношение не было взаимным. Старшая сыщица в свое время тяготилась навязанной ей против воли стажеркой и была очень рада, когда та получила статус полноправного следователя. Покровительствовать ученице и дальше она не имела ни малейшего желания.

– Хотела выждать, пока сложится более четкая картинка. – Анастасия слабо улыбнулась юной помощнице – единственной своей непугающей улыбкой. – Но знаете, что самое интересное? Пластинка определенно занесена с той стороны зеркала. А вот батарея питания… я не могу быть уверена, но мне кажется, ее изготовили здесь.

– Здесь? – Саша и Николай переглянулись и не сговариваясь уставились на сыщицу в ожидании пояснений.

– Я видела батареи, попавшие к нам с людьми и устройствами… оттуда, – указала девушка большим пальцем в потолок. – Эта – кустарная поделка на их фоне. Из простых материалов, встречающихся в нашем мире. Про внутреннее устройство не скажу, конечно, но… если существует вероятность того, что кто-то здесь научился копировать чужую технологию, это повод бить набат. А если этот кто-то использует зазеркальные технологии против нас – повод ставить на уши не только Особую экспедицию, но и вообще все спецслужбы империи. И союзников из Рейха притянуть тоже.

– Значит, будем ставить? – усмехнулся Дронов. В том, что у Анастасии получится и что начальство не отмахнется от ее доводов и подозрений, он не сомневался.

– Уже начали. – Настя сгребла бумаги к одному углу стола, бережно переставила технологичные «трофеи» к другому. Вновь откинулась в кресле. – Вместе с запросами неделю назад я послала и письма своим знакомым в Москве, Петербурге, Берлине. Тем, кто лично меня знает в руководстве Третьего отделения и Рейхсштази. Просила – если случится что-то подобное, подключить меня к расследованию. Знакомые просьбу выполнили. Пятое отделение Имперского министерства госбезопасности Рейха, аналог нашей Особой экспедиции, приглашает меня в Берлин. Начальство меня отпустит. Так что, Коля, едем за границу.

– Вдвоем? – на всякий случай уточнил майор.

– Конечно. – Сыщица перевела взгляд на маленькую помощницу: – А ты, Саша, остаешься на хозяйстве. Тебе в помощь уже выслали двух стажеров, но лучше отправь их сразу в Пишпек, где поспокойней, а ребят оттуда вызови сюда. У них хоть какой-то опыт имеется, тут будет слишком жарко для новичков. Цветы поливай, за садом ухаживай, шпионов лови. Пиши письма, я тоже буду тебя в курсе дела держать. Расследование у нас, считай, одно – так что не огорчайся, что тебя оставляю. Мне тут нужна вторая я, чтобы в двух местах разом быть, и ты на роль моей копии лучше всего годишься. Николай в плечах широковат и кресло продавит своей тушей.

– Когда отбываем? – Дронов встал, отодвинув стул.

– Через полчаса. – Анастасия с видимым удовольствием пронаблюдала за тем, как округляются его глаза. Вытащила из стакана с остывшим чаем серебряную ложечку, крутанула ее меж двух пальцев. – Подробности – в дороге. Когда агентам Третьего отделения нужно, они могут перемещаться очень быстро. Даже по такой глухомани. Много вещей не бери, стартуем на самолете. А, Саша, и еще, – ткнула она ложечкой в бывшую ученицу. – Свяжись с военным комендантом города. Я договорилась, что библиотеку перенесут в бывший дворец ханского наместника и сделают общественной, а не платной, как раньше. Отбери немного книжек, которые захочешь оставить, и проследи, чтобы перенесли все остальное аккуратно. Это будет наш вклад в культурное развитие региона…


Флот уже покинул Ташкент – его путь лежал на столицу Хокандского ханства, в самое сердце мятежа. Однако «Адмирал Киров» до сих пор парил неподалеку от городских стен, окруженный своей свитой из эскортных корветов и транспортов снабжения. Его гигантская тень пробегала по восточным кварталам города с каждым новым рассветом. За время осады воздушный авианосец растратил огромное количество авиабомб и самолетного топлива, а пополнить запасы с армейских складов не представлялось возможным – корабль был вынужден ждать прибытия каравана с главной базы Третьего флота.

Его задержка сыграла на руку Анастасии. Николай не знал точно, на какие рычаги она надавила (возможно, просто показала в штабе свой золоченый значок особого агента), однако капитан «Кирова» согласился помочь. Сейчас майор, Настя и солдат, которому предстояло отвести назад в город лошадей, верхами спешили к восточным воротам. Получаса на сборы Дронову не понадобилось – он за минувшие дни толком и не успел распаковать свой тощий вещевой мешок, на три четверти забитый одеждой и чистым бельем. Настя тоже ограничилась крошечным заплечным ранцем. Вообще, если не считать баловства с обустройством рабочего места, девушка имела склонность к легкому аскетизму, хотя за собой, безусловно, следила. Даже в самых нелегких походных условиях она всегда оставалась чиста, свежа, опрятна, аккуратно причесана и приятно пахла. Во время их первой совместной операции сыщица немало дней провела в седле, наравне с отрядом драгун, однако запах конского пота, казалось, к девушке просто не лип, а ее простая удобная одежда выглядела словно только что из-под утюга после чистки. Николай понятия не имел, как она этого добивается, но слегка завидовал.

– У нас это называют «зеленой улицей», – сказала Анастасия, когда их троица выехала из Ташкента и прибавила рыси. – Прокладывается максимально краткий маршрут до цели, всем ответственным лицам на этом маршруте рассылается строгое указание содействовать находящемуся в пути агенту, придерживать для него транспорт, выполнять все его требования. Я сама еще толком не знаю, на чем мы доберемся до Берлина, в пути получу уточнения, однако моих полномочий достаточно, чтобы скорректировать маршрут в случае чего.

– Но начнем мы с дирижабля? – Николай чуть откинулся в седле, чтобы лучше видеть парящий в небе авианосец. Он был столь велик, что не смог подойти к ташкентским причалам, да и стоять на якорях было безопаснее для столь ценного корабля.

– Начнем мы с самолета, как я и обещала. – Девушка тоже запрокинула голову. С «Кирова» их, похоже, заметили – корабль что-то отсигналил корветам морзянкой и начал выбирать якорные цепи, снижаясь. – Капитан одолжит нам один. Самолет перебросит нас к ближайшему пункту военной связи, где будет ждать скоростное судно или паровой экипаж. Оттуда мы доберемся до крайнего узла железной дороги. Дальше проще. – Она вдруг привстала в стременах и помахала «Кирову». – По железной дороге – до крупного порта. Чем ближе к границе, тем лучше. Там нас примет первый же пассажирский корабль, идущий в Германию. За границей перехватит Штази, доставит в Берлин с ветерком.

– И сколько на это уйдет?

– Обещают четыре дня, если не будет задержек, – хмыкнула Настя, не отрывая взгляда от дирижабля. – Но задержки бывают всегда, так что я бы рассчитывала на пять-шесть. Минимум.

Они спешились, передали поводья солдату. Тот коротко отсалютовал и, не тратя времени, поскакал обратно – люди в штабе теперь были нужны как никогда. «Киров» тем временем прекратил снижаться. С его борта к самой земле опустили занятное приспособление – толстую цепь, на нижний конец которой были закреплены… обычные кавалерийские стремена. Еще несколько стремян крепились примерно на уровне лица человека среднего роста.

– Чего смотришь? Цепляйся. – Анастасия с усмешкой ткнула Дронова локтем под ребра и шагнула вперед. Встав одной ногой в свободное стремя, за другое, прикрепленное выше, она ухватилась обеими руками. Поняв, что надо делать, майор последовал ее примеру – и импровизированный лифт тут же пошел вверх. Вместе с кораблем: вбирая цепь, «Киров» одновременно отпускал якоря. Земля уходила вниз с пугающей скоростью. Никогда не боявшийся высоты Николай сглотнул и едва не зажмурился. Сохранить остатки достоинства офицеру удалось лишь благодаря тому, что спутница смотрела ему прямо в лицо с хитрой ухмылочкой. Малахитово-зеленые глаза за тонкими линзами очков смеялись, в них плясали озорные огоньки. Дронов в ответ кисло улыбнулся – и тут подъем кончился.

Они повисли на уровне мостков, опоясывающих выпуклое брюхо авианосца – прямо напротив проема в ограждении. Стоящий в проеме матрос подтянул цепь ближе длинным багром, снятым с обычного пожарного щита, подал Насте руку. Та приняла помощь, легко перескочила на шаткие с виду мостки, Дронов более осторожно перебрался следом.

– Вы, значит, наши пассажиры? – поинтересовался матрос, упирая багор тупым концом в пол.

– Да. Анастасия Егоровна Агафьева со спутником, – отрекомендовалась Настя, вытаскивая из-за пазухи бумагу с предписанием наземного штаба.

– Все так. Идемте, там почти готово.

Аэронавт провел их вглубь сложной паутины хлипких дорожек, где в самом ее центре на специальных крюках-зацепах майора и сыщицу поджидала пара двухмоторных самолетов. Это были массивные ширококрылые бипланы, предназначенные для дальней разведки, бомбежки или обеспечения фронтовой связи. Их фюзеляжи покрывала серебряная краска, крылья и хвостовое оперение – желтая. На плоскостях и киле красовались черные имперские орлы.

Для вылета, очевидно, готовился аэроплан, подвешенный ближе к носу корабля. Кожухи его двигателей были откинуты, в них возились механики, за работой которых присматривал тощий мужчина в кожаной летной куртке. Куртка была, к слову, точно такой же, как у Насти, только меньше истрепанной и со знаками различия лейтенанта от авиации на воротнике.

– Доброго дня, – приветствовал он пассажиров, кивком отпустив матроса. – Я – ваш пилот на сегодня. Мне велено не задавать никаких вопросов, а вот отвечать на ваши – настоятельно рекомендовано. Давайте сразу, пока я не занят: хотите что-то спросить?

– За сколько рассчитываете добраться до цели? – воспользовалась предложением Настя. – Мне говорили в штабе, но вашим цифрам я поверю больше.

– До темноты успеем, – передернул плечами летчик, сунув руки в карманы. – Прочее от ветра зависит. Если все – давайте внутрь. Барышня – первая.

Самолет буквально висел под ногами у людей, работающих на мостках, – так, что верхнее крыло приходилось вровень с полом. Попасть на борт сверху можно было через два круглых люка. Один располагался над кабиной пилотов, второй – почти в центре фюзеляжа. Именно на него и указал лейтенант. Анастасию упрашивать не пришлось. Сняв с плеча ранец, она зашвырнула его внутрь и ловко, ногами вперед, скользнула следом. Майор же вновь проявил осторожность. Дело было даже не в том, что двухмоторник болтался на крюках над десятками метров пустоты – Николай попросту боялся застрять. И без того узкий люк опоясывала кольцевая установка для пулеметной турели. Установка позволяла верхнему стрелку вести огонь не только назад, но и по курсу самолета, однако Дронов живо себе представил, как ее стальное кольцо заклинивает на его плечах и он проваливается в салон, выломав кусок обшивки… Подобного, к счастью, не случилось – внутрь аэроплана офицер попал без приключений.

– Устраивайтесь поудобней. Лететь будем не один час, – посоветовал пилот. Он воспользовался передним люком, ведущим прямо в кабину, и сразу уселся в правое кресло. Левое оказалось занято его напарником. Ближе к середине салона размещался здоровенный пульт бортинженера – с великим множеством циферблатов, манометров, регулирующих рукоятей и клавиш. Наконец, за пультом, в самом хвосте, напротив друг друга к бортам крепились четыре откидных сиденья. – Вот на них садитесь, – указал лейтенант-летчик, перегнувшись через жесткую спинку своего кресла. – Нет, на разные стороны, так баланс лучше будет. Господин майор, вещи свои девушке отдайте, она даже с обеими сумками меньше вас весит… И сдвиньтесь на второе сиденье, к хвосту… Нет, вы-то сидите на первом. Вот! Так вам проще будет ноги вытянуть – затечь точно успеют. Ремни пристегните. Все? Отлично. – Тощий пилот переключился на инженера: – Васек, как там?

– Давление есть. Носитель скорость набирает. Минуты через три можно стартовать.

– «Киров» специально для вас сделает круг почета над городом, – опять обратился лейтенант к пассажирам. – Чтобы нам удобнее было взлетать. Мы же не мелюзга с верхней палубы, у нас разгон о-го-го какой нужен…

– Двигатели уже можно, – коротко бросил инженер.

– Ага. – Пилот высунулся в люк, рявкнул: – От винта! – Усевшись обратно, затянул ремни безопасности, махнул рукой инженеру: – Давай!

Летчик за пультом потянул на себя два больших медных рычага разом, не отводя глаз от одного из циферблатов. И через пару мгновений снаружи раздалось едва различимое пыхтение: «Пых-пых-пых». Оно было не только много тише гула корабельных двигателей, само звучание заметно отличалось. Если двигатель дирижабля издавал резонирующий рык, то авиационный мягко шептал. Хотя свист рассекающих воздух лопастей был одинаков и тут и там. Винты набирали обороты.

– Три… два… один… поехали! – Лейтенант показал через остекление кабины большой палец механику снаружи и тут же ухватился обеими руками за полуколесо штурвала. Механик глянул куда-то вверх, подал знак кому-то, невидимому из салона… и самолет рухнул в пустоту. Николай даже не услышал, как отцепляются крюки, – просто биплан провалился вниз, и в теле майора возникло странное чувство легкости. Длилось это долю секунды, затем двухмоторник выровнялся и прянул вперед, обгоняя корабль-носитель. Опутанное подвесными дорожками брюхо «Кирова» мелькнуло вверху и пропало из виду. Самолет перестал набирать скорость в падении и теперь выигрывал высоту метр за метром, задирая стеклянный нос. Из кабины не было видно ни земли, ни кораблей воздушного флота – только голубое небо и белые стайки кудрявых облаков.

– Как Боженька ладонь подставил и не дал упасть, а? – обнажая в широченной улыбке белые зубы, вновь обернулся к пассажирам худощавый пилот. – Вот за это и люблю.

Настя улыбнулась ему в ответ – милосердно, не разжимая губ. Дронов же сдавленно булькнул:

– Я… наверное… тоже буду любить… когда-нибудь…


К счастью, остальной полет прошел спокойно. Двухмоторник плавно скользил по воздуху под убаюкивающий шепот двигателей, не совершая резких маневров. Анастасия почти сразу задремала, крепко обняв лежащий на коленях рюкзак майора, туго набитый одеждой, а потому мягкий. Сам Дронов тоже был бы не прочь наверстать упущенные ночные часы, однако сон не шел. До самой посадки он просидел неподвижно, глядя на спутницу и слушая негромкие разговоры пилотов.

На станцию военной связи они прибыли засветло, хотя солнце уже клонилось к горизонту. Самолет опустился на ровную земляную площадку и затормозил точно напротив решетчатой вышки оптического телеграфа. Кроме вышки посреди голой степи высились домики обслуги, причальная мачта курьерского дирижабля, ангары для транспорта и установленные прямо на землю цистерны с жидким топливом. Николай повидал много таких станций в разных уголках Азии, все они выглядели совершенно одинаково. Снятые с колес железнодорожные цистерны сюда доставили воздухом, все остальные постройки были сборными. Инженерная рота могла возвести пункт связи за считаные часы.

Пересадка прошла торопливо – сыщица и офицер едва успели распрощаться с экипажем самолета, пока из ангара выводили стоявший под парами вездеход. К вездеходу прицепили двухколесную тележку с топливом. Водитель и его сменщик были на местах – стоило пассажирам забраться на заднюю скамью, сделанную из простой доски, как машина сорвалась с места, укутанная белыми клубами пара. Начался второй этап путешествия, отложившийся в памяти Николая как сплошная тряска на кочках. Дронову, бывалому коннику, было не привыкать, а вот как себя чувствует Анастасия – он мог только догадываться. Девушка держалась молодцом, не жалуясь и поддерживая беседу с водителем о свежих новостях, но через несколько часов улыбка ее сделалась вымученной, а голос звучал все более сдавленно. Когда окончательно стемнело, вездеход остановился – водителю потребовалось разжечь огонь в фарах.

– Совсем форму потеряла на кабинетной работе, – пожаловалась сыщица Николаю, выбираясь из машины. Через борт тем не менее девушка перемахнула ловко – не было похоже, чтобы у нее затекли ноги или спина. Оказавшись на твердой земле, она принялась делать несложные упражнения. Дронов, подумав, присоединился к напарнице. Со стороны это, вероятно, выглядело комично – огромный мужчина в мундире и изящная девушка в мужской одежде, синхронно выполняющие упражнения на фоне исходящего паром мобиля посреди ночной степи.

Следующую короткую остановку сделали уже днем, перед тем как форсировать реку Сары-Су на пароме. Водитель с помощником опустошили прицепной бак, пассажиры же, изрядно замученные, вновь потратили свободное время на разминку. За рекой машина пошла быстрее – прицеп оставили под присмотром паромщиков, к тому же появилась более-менее наезженная грунтовка. Однако до узла железной дороги вездеход добрался ближе к полуночи. Вызнав расписание поездов, идущих на запад из Перовска, крайней восточной точки железнодорожной сети империи, Настя велела разбудить ее через час. После чего буквально свалилась в каморке станционного смотрителя, прямо в сапогах, даже не разобрав кровать, накрывшись с головой шинелью железнодорожника. Николаю хватило сил дождаться прибытия поезда – и в сон он провалился уже в реквизированном купе, на голой полке, подложив под голову сверток с постельным бельем…

Здесь начинался более спокойный этап путешествия. Первые сутки в поезде сыщица и майор просто отдыхали от бешеной гонки, валяясь на койках, попивая чай, глядя в окно. Говорить не хотелось вообще ни о чем. На второй день Настя немного ожила и вновь стала прежней – пару часов они с Николаем обменивались подначками и подколками, вспоминая поездку на машине через киргизскую степь. А на очередной небольшой станции их нагнали служебные дела – сыщице передали запечатанное письмо.

– Из Петербурга, не из Москвы, – заметила она, вскрывая конверт. – Значит, не от штаба Особой экспедиции, бери выше…

Николай, заперев дверь купе и закрыв окно шторками, уселся за столик, налил себе чаю из одолженного проводниками термоса, стал терпеливо ждать. Анастасия, дочитав, скомкала письмо, бросила в жестяную пепельницу на столе. Выудила из кармана брюк охотничьи спички, подожгла бумагу.

– Секретные сведения? – предположил Дронов.

– Не то чтобы… – медленно проговорила сыщица, наблюдая за тем, как огонь пожирает письмо. – В общем, финальный участок пути подготовлен. Слушай и запоминай. Новый посол России в Рейхе уже выбран.

– Быстро.

– Ага. В обычной ситуации это заняло бы не меньше месяца. Но сейчас Петербургу нужна устойчивая связь с Берлином, не до формальностей. Послом будет князь Александр Карлович Ливен. Брат бывшего военного министра, да. Согласись, само по себе о многом говорит.

– За границей на это точно обратят внимание.

– Еще бы. – Девушка вилкой помешала в пепельнице оставшийся от письма прах. – В общем, посол со своей командой уже отбыл на место службы. Нас формально включат в его свиту. Тебя, вернее. Под настоящим именем. Князь везет с собой нескольких армейских и флотских офицеров – для обмена опытом и налаживания более тесных связей с германскими союзниками. Тебя записали одним из них.

– А тебя?

– Со мной проще, не переживай.

– И где мы присоединимся к послу?

– В Берлине, вероятно, – усмехнулась Настя, откладывая вилку. От письма не осталось даже мелких кусочков – только серая пыль. – Перехватить его по пути мы никак не успеваем. Но если не сильно задержимся, до столицы Рейха доберемся почти одновременно. Плюс-минус полдня. От германской границы нас повезут на скоростном корабле, со всеми удобствами.

– Хм… да. – Николай почесал подбородок, держа практически пустую чашку с чаем на весу. – Я знаю, что ты хороший следователь, но вот не подумал бы, что у тебя такие связи за границей. Тем более – в Европе, ты же по Азии больше работала.

– Связи у меня только в Германии, – пожала плечами девушка с легкой улыбкой. – Так уж получилось. Я там проходила стажировку после окончания учебы, да еще родня имеется. И почти вся родня служит в полиции или Штази. Видимо, это врожденное.

– И ты с ними общаешься? – Дронов допил чай, опустил чашку на столик и с искренним интересом взглянул на спутницу. Как-то получилось, что о родственниках он ее ни разу не спрашивал. – Я думал, ты из… ну, давно обрусевшей семьи.

– В принципе, так и есть… – Настя заложила руки за голову – полулежать на койке, упираясь затылком в стену купе, было не слишком удобно. – По материнской линии предки еще в восемнадцатом веке в Поволжье перебрались. А вот по отцовской – не так давно. Скажи спасибо Великой Войне – без нее и меня бы, выходит, не было. Когда в пятнадцатом году французы и англичане подходили к Берлину, всех, кто мог держать оружие, гребли в ополчение. Остальных эвакуировали на восток, в тыл, а потом дальше, в союзную Россию. Прадедушка Йозеф по возрасту как раз на службу годился – ему исполнилось восемнадцать. – Лучик света пробился сквозь занавески, скользнул по лицу девушки – и ее очки привычно сверкнули. – Но у него была больная нога, правая – он носил на ней железную скобу и сильно хромал. Потому, хоть и просился в добровольцы, угодил под эвакуацию. Но без дела дед Йозеф сидеть не мог – тут мы с ним похожи. Он начал писать статьи и заметки в военную газету. Да так здорово писал, что его приметили в Третьем отделении. Забрали в Москву работать в отделе военной и политической пропаганды. Он там живо сделал карьеру, влюбился, женился… И после войны так в России и остался. Но всегда считал себя немцем и с родней в Рейхе связи поддерживал. Потомкам тоже завещал. А с учетом того, что потомки по обе стороны границы обычно работали в полиции, от этих связей была немалая польза…

Сойдя на перрон в Троицке день спустя, Николай ощутил себя дикарем, которого цивилизованный путешественник привез к себе на родину. Город по российским меркам был невелик – куда меньше того же Ташкента. Зато в нем были мощенные камнем улицы, по которым ездили паровые экипажи, каменные и кирпичные дома, лавки с яркими вывесками на русском языке… Всего этого Дронов не видел, пожалуй, с детства. Шагая за Настей в сторону маленького городского порта, офицер размышлял о том, что вся его взрослая жизнь прошла на воинской службе, в военных городках и гарнизонах, в занятых русской армией азиатских крепостях, в полевых лагерях. Он не жалел об этом, но странно было сознавать, что к тридцатому году жизни ему не довелось повидать и десятой части родной страны. Легкая растерянность спутника не укрылась от сыщицы – она ничего не сказала, но очень ласково взяла его под локоть. И не отпускала до самого трапа.

Место для них оказалось зарезервировано на грузовом дирижабле, который шел куда-то в восточные земли Германии с грузом тканей. На верхней палубе судна имелось несколько двухместных жилых кают, одну из которых и выделили важным пассажирам. В каюте их ждал сюрприз – на одной из коек лежал большой бумажный пакет, перевязанный простой веревкой. Никаких надписей на пакете не было, однако Настя явно знала о его содержимом. Сбросив с плеча ранец, она попросила Дронова на минутку выйти в коридор. Майор послушался – и простоял в холодном коридорчике добрую четверть часа.

– Можешь заходить, – донеслось наконец из-за тонкой створки.

Николай развернулся, сдвинул дверцу, шагнул через порог. Не пытаясь скрыть удивления, вскинул брови.

– Ну как? Хорошо сидит? – с умеренно пугающей улыбкой поинтересовалась Анастасия. Вопреки ожиданиям майора на девушке был мундир – низкий кивер, доломан, лосины, ботфорты, все иссиня-черное. Плюс белые перчатки и немного серебра – шитье, эполеты, шнуры доломана, кокарда, оправа очков. Когда Николай вошел, она эффектным жестом набросила на плечи короткий, до талии, плащ с серебряной застежкой. Мундир сидел по фигуре сыщицы просто превосходно, о чем Дронов и поспешил сообщить – на такие вопросы вообще стоит отвечать без задержки.

– Какой-то из уланских полков? – уточнил Николай, когда они присели на свои койки друг напротив друга. – И эполеты лейтенанта? Ну, поручика, на старые деньги. Извини, эмблемы не узнаю…

– Черные уланы, – кивнула сыщица. – Старейшее в Германии воинское подразделение, где служат женщины еще с девятнадцатого века. Я подумала, что немного конспирации не помешает. Мы ведь не знаем, с кем имеем дело, так что попробуем сбить потенциальных наблюдателей с толку, самую малость. Только в людных и публичных местах. Не переживай, от тебя много не потребуется, как я и обещала. Ты останешься собой – офицером союзной державы, который приехал для обмена опытом и по личным делам. А вот я стану лейтенантом Анной Тельман, твоим переводчиком, гидом и телохранителем. По второму пункту, правда, могут возникнуть проблемы – я в Берлине не бывала с юности. Но тебя же устроит экскурсия только по самым известным достопримечательностям? – подмигнула она, улыбнувшись чуть шире.

– Вполне, – ответил Николай усталой, но искренней улыбкой. – А это не рискованно – брать фамилию самого канцлера Германии? Ведь суть, я так понимаю, в том, чтобы я привлекал больше внимания, чем ты.

– Тельманов много, хуже будет взять каких-нибудь фон Гимли или фон Штиглицев и потом выяснить, что они всю свою родню знают в лицо, – мотнула девушка подбородком. – Давай уточним еще один момент. При посторонних – мы едва знакомы. Понимаешь? Можешь относиться ко мне по-прежнему, можешь проявлять знаки внимания, это никого не удивит, но как минимум – обращайся ко мне на «вы» и старайся соблюдать субординацию. Мы ведь офицеры, и я – младше на пару рангов. Тебе придется держать это в голове.

– Вот это будет непросто, – хмыкнул Николай. – Но я постараюсь.


Военный клипер Германской империи принял их на борт сразу после пересечения границ Рейха…


– Вставай, соня! – Николай сквозь зыбкую дрему ощутил, как его тормошат за плечо. – Мало спал, что ли?

– Я не сплю. – Неохотно разлепив глаза, майор увидел склонившуюся над ним Анастасию. Она вновь была в пыльном гражданском костюме, только без куртки. – Так… прикемарил вполглаза.

– Обувайся и собирайся, – отступила девушка назад. – Через несколько минут войдем в порт Темпльгоф. Дала тебе поваляться, сколько можно было.

– Это где? – Все еще сонный Дронов зевнул и уселся на тонком матрасе, принялся натягивать сапоги. Пассажирских кают на клипере не было, но им с напарницей выделили крохотный мичманский кубрик с двухъярусной койкой.

– Это в Берлине. – Сыщица наклонила голову к плечу. – Порт – военный объект, мог бы и знать… Раньше тут был плац для армейских учений, но после войны на его месте отстроили причалы. Пойдем посмотрим с верхней палубы.

– А времени сколько? – поинтересовался Николай, вставая и застегивая воротник.

– Полседьмого, вечереет. – Настя накинула на плечи куртку, подхватила ранец, сунула под мышку пакет с мундиром – весьма объемистый из-за сапог и кивера. – Вещи забирай, мы сюда уже не вернемся.

По узким коридорам, перешагивая через комингсы, они добрались до лестницы и вышли на продуваемую всеми ветрами площадку перед ходовой рубкой. На палубе было уже довольно темно, но фонарей пока не зажгли – только уютно светились желтым квадратные окна рубки. Черными силуэтами на фоне еще светлого неба виднелись зачехленные семидесятимиллиметровые орудия вдоль бортов, круглая башенка счетверенной автопушки на носу, фигуры матросов, готовящихся подавать концы для швартовки. Холодный, пахнущий дымом ветер трепал брезент на орудиях.

А внизу простирался город. Такого скопления ярких огней Дронов не видел ни разу в жизни. Берлин был будто сплетен из света. Улицы – горящие золотом реки – стекались к сияющим озерам площадей и горным массивам дворцов. Жилые кварталы поблескивали сотнями и тысячами маленьких огоньков – несомненно, это были окна квартир. Множество светящихся точек двигалось вдоль улиц, по темной глади речек и озер в городской черте, в небе над городом. Наступали сумерки, но Берлин даже не думал засыпать.

Мерцающие ниточки дорог соединяли столицу Рейха с островками пригородных поселений, и одна такая тянулась к порту, над которым сейчас парил клипер. Скопление причальных мачт и ангаров отделяла от города узкая темная полоса, ничем не застроенная. Кажется, она даже поросла редким лесом – в полумраке трудно было разглядеть.

– Впечатляет, – произнес Николай, стараясь выглядеть спокойным. На самом деле от открывшегося зрелища у него захватило дух, но майор не хотел выглядеть совсем уж дикарем в глазах подруги.

– Согласна. – Настя покосилась на него, проницательно щурясь и не слишком старательно пряча усмешку. – Даже меня. А я ведь пару раз в год выбираюсь из нашей глухомани в Москву и Петербург. Красиво, правда?

– Угу. – Не зная, что добавить, Дронов подошел к фальшборту, уперся в него ладонями, подался вперед. Клипер забирал влево, сбрасывая высоту.

– Берлин – молодой город. – Анастасия встала рядом с ним, тоже положила ладонь на ограждение. Стальные прутья фальшборта неприятно холодили кожу, но отпускать их было боязно – земля внизу казалась очень далекой. – Не только потому что основан позже Парижа или Лондона. Даже деревья в лесах вокруг молодые… Будет время – я тебе расскажу почему.

Конец ознакомительного фрагмента.