Формирование авиагруппы № 3
После занятия англичанами Сирии и вступления СССР в войну первой совместной операцией союзников был ввод советских и британских войск в Иран, что способствовало укреплению положения как Великобритании, так и де Голля в Сирии, где он из числа французских пленных Франции Виши создавал военные части «Свободной Франции». По воспоминаниям французских авиамехаников, перешедших в это время на сторону де Голля и позднее служивших в «Нормандии», французы неохотно шли к де Голлю и, пользуясь тем, что Великобритания не удерживала французов в плену, возвращались на службу к Виши[33].
Одним из вопросов, обсуждавшихся генералом де Голлем в беседе с послом СССР в Великобритании Иваном Михайловичем Майским, после обмена письмами о признании «Свободной Франции», был вопрос о возможности отправки в СССР нескольких английских дивизий из Сирии. Сталин просил 25–30 дивизий. Великобритания, ссылаясь на ограниченные людские ресурсы и военные действия в Ливии, предлагала меньшее количество. В конечном итоге это предложение не было реализовано, поскольку Великобритания предлагала ввести свои войска на Кавказ, в чем в 1941 г. не было необходимости, а СССР предлагал использовать английские дивизии на Северном и Южном фронтах[34]. Великобритания также предлагала заменить своими или польскими войсками советские войска в Иране, однако СССР на это не пошел. Но идея о посылке союзных войск в СССР прозвучала.
Генерал де Голль изначально не верил в ее реализацию, поскольку в 1941 г. США в войну еще не вступили, а британских войск было не так много. Сам де Голль в то время сумел создать в Сирии две легких дивизии общей численностью около 8 тысяч человек, и две авиагруппы численностью около 40 самолетов. Эти силы хотя и числились французскими, но находились на английском содержании и в полном подчинении у английского командования.
В сентябре 1941 г. после выезда советского посольства из Франции советский пароход доставил в Стамбул персонал французского посольства в СССР. В составе посольства был уже ранее нами упоминавшийся военно-воздушный атташе подполковник Шарль Люге. Гастон Бержери, бывший послом в СССР, был назначен Петэном послом в Турцию, но часть персонала отказалась продолжать службу Виши. Подполковник Люге из Стамбула уехал в Лондон, где примкнул к де Голлю вскоре после признания последнего Советским Союзом.
Он приехал не с пустыми руками, а с докладом о состоянии дел в СССР[35]. В этом докладе он подробно анализировал ситуацию, в которой находился СССР, отступавший перед вермахтом, и состояние советской промышленности – как на занятых территориях, так и той, что удалось эвакуировать. Он делал вывод, что имеющийся промышленный, военный и людской потенциал позволит СССР выиграть войну, даже если Москва будет занята гитлеровцами. С другой стороны, он делал вывод, что у СССР недостаточно собственных сил для завоевания господства в воздухе.
Шарль Люге проработал в Москве три года, владел русским языком и был поклонником Сталина. Но прославился он тем, что его анализы и прогнозы труднейшей ситуации во франко-советских отношениях – до и после заключения советско-германского пакта – полностью оправдались. Он был фактически единственным французским дипломатом в Москве, который смог правильно оценить ситуацию и предсказать ее развитие. Поэтому его доклад был встречен с большим вниманием.
Хотя в своем докладе он пишет, что считает неразумным отправку в СССР наземных частей союзников, зная о предложении Великобритании послать свои войска в СССР, Шарль Люге предложил де Голлю сделать то же самое, но не в составе британских войск, в которых фактически находились французские части, а в качестве самостоятельных французских единиц. В силу традиционных дружеских чувств русских к Франции, считал он, СССР согласится на это, что в свою очередь позволит укрепить положение «Свободной Франции» и даст ей независимость от Великобритании.
Окружение генерала в то время было достаточно разношерстно. В нем были как разумные деятели, так и антибританисты и антисоветчики. Поэтому был назначен новый начальник Генерального штаба «Свободной Франции», которым стал генерал Эрнест Пети. Его назначение имело первой задачей военное сотрудничество с СССР. Генерал был известен своими прокоммунистическими взглядами. После войны он будет депутатом Национальной ассамблеи (парламента) Франции от коммунистической партии и одним из инициаторов выхода Франции из командования НАТО. Кроме того, он был хорошо знаком с де Голлем, вместе с которым он учился в военном училище и вместе был в плену во время Первой мировой войны. Эрнест Пети был одним из немногих, с кем де Голль общался на «ты». После обмена представителями с СССР он станет военным представителем де Голля в СССР и будет заниматься вопросами посылки в СССР французских войск, организации авиаполков «Нормандия» и «Париж», авиадивизии «Франция» и большим и сложным вопросом французских военнослужащих вермахта, попавших в плен в СССР.
25 ноября 1941 г. в частной беседе с Александром Богомоловым генерал де Голль сказал, что поскольку в СССР сейчас решается судьба мира, он хотел бы, чтобы французы сражались в рядах Красной армии против Германии. Богомолов проинформировал Москву, и 7 декабря телеграммой от Молотова было выражено согласие принять представителей «Свободной Франции». Хотя официально это не называлось посольством, в литературе эту делегацию часто задним числом называют «посольство генерала де Голля».
8 декабря 1941 г. генерал де Голль проинформировал посла Советского Союза Богомолова о составе своего представительства и оформил свое предложение о военном участии «Свободной Франции» на советском фронте: «…Послать в распоряжение командования Красной армии одну из дивизий, которые он имеет в своем распоряжении в Сирии. Эта дивизия состоит из шести батальонов с полным комплектом вооружения и запасом патронов и снарядов на 5–6 месяцев. В дивизии имеются орудия, танки и пулеметы, полный комплект грузовиков. Де Голль может перебросить ее собственным транспортом из Сирии в Тавриз». Впрочем, он оговорился, что его дивизии находятся под английским командованием и будет необходимо согласовывать этот вопрос с Великобританией. Он также предупредил, что 40 % личного состава составляют сенегальцы и что их переброской лучше заниматься в теплое время года[36].
Морской летчик, капитан третьего ранга Андре Жюбелен получил приказ составить список французских летчиков из состава британских ВВС, готовых добровольно отправиться в СССР в составе французской авиагруппы. С Ближнего Востока были отозваны капитаны Тюлян и Литольф, назначенные заместителями Жюбелена, который объехал основные полигоны в Англии, где базировались французские летчики.
Фактически в то время, когда в СССР решался вопрос с 1-й польской армией, на выводе которой из СССР настаивало польское правительство в Лондоне, генерал де Голль предложил прямо противоположный маневр – вывести французскую дивизию под командованием генерала Казо с английского фронта в СССР. 27 декабря 1941 г. СССР выразил согласие принять французскую дивизию в состав Красной армии. Генерал Пети был назначен для ведения переговоров по этому вопросу. Одновременно де Голль, находившийся на содержании у правительства Великобритании, обратился с просьбой доставить его представителей в СССР за счет Советского Союза через Архангельск.
О том, что эти вопросы взаимосвязаны, говорит и тот факт, что в качестве одного из помощников военного представителя «Свободной Франции» в СССР предполагалось послать Гастона Палевского, француза с польскими корнями, который в начале 1941 г. был директором политических дел при де Голле. Против его кандидатуры активно возражал капитан Мирлес, открыто обвиняя его в шпионаже в пользу польского правительства в Лондоне. Позднее по этой же причине СССР официально откажется его принимать в качестве посла де Голля.
Из-за сложностей с транспортировками северных караванов представители «Свободной Франции» прибыли в СССР только в апреле 1942 г. Первым через Тегеран прибыл Раймон Шмитлейн, который вместе с дипломатами других государств разместился в Куйбышеве. Генерал Пети остался в Москве, где находилось командование Красной армии во главе со Сталиным, после личной встречи с которым он с женой и дочерью получил в распоряжение «Свободной Франции» особняк на Кропоткинской набережной в Москве, в котором и организовал свою миссию с помощью секретаря-переводчика, предоставленного советскими властями. Географическая разделенность военной и гражданской миссий привела к их изолированности и разобщенности. А прямой контакт военной миссии с де Голлем через голову главы дипломатической миссии вызвал конфликт. Глава миссии Гарро оказался фактически изолированным в Куйбышеве, в переполненной гостинице, лишенной удобств, не имевший возможности руководить военной миссией, а иных в его распоряжении не было.
Он сразу же стал требовать усилить его штаты, которые уже в начале 1943 г выросли до 7 человек. Как действовало дипломатическое представительство де Голля во время войны в СССР, как рос его штат, когда Франция была оккупирована и никаких дел с СССР не имела, – это отдельная, большая и интересная история.
Для демонстрации своего дружеского отношения СССР освободил 84 гражданина Франции, проживавших в СССР, которые были интернированы в ответ на аресты советских граждан во Франции. Среди них был освобожден молодой писатель Жан Катала, работавший атташе по культуре посольства Франции в Эстонии и отказавшийся возвращаться во Францию после вхождения Эстонии в состав СССР. До войны он вместе с Раймоном Шмитлейном написал историко-географическую книгу о Прибалтике, а после войны он, единственный из дипломатов де Голля в Москве, оставил мемуары[37]. Шмитлейн нашел его фамилию в списке интернированных и вызвал в Куйбышев из Караганды, куда он в то время был эвакуирован с другими французами.
Вот как сам Катала писал об этом:
«Войдя в вестибюль “Гранд отеля”, служившего тогда резиденцией иностранных миссий, эвакуированных из Москвы, я узнал от телефонистки, что меня примет поверенный в делах “майор Шмитлейн”… Это было столь поразительно, что я попросил повторить фамилию. Но мне тут же подтвердили это… Речь шла действительно об офицере “Второго бюро”[38], которого я знал в Прибалтике в период “странной войны” как одного из наиболее активных подпольных деятелей плана агрессии против СССР с севера… поддерживал самые дружеские отношения с начальником разведывательной службы Риббентропа во Франции – Отто Абецом…»[39].
В шпионаже Катала также обвинял и целый ряд других работников представительства, в частности капитана Мирлеса, который, во-первых, официально был главой «Второго бюро» ВВС «Сражающейся Франции» и не только был знаком с Отто Абецом[40] по работе в комитете франко-германской дружбы, но и гостил в его доме в Карлсруэ до войны, и доктора «Нормандии» Георгия Лебединского. Впрочем, заявления Каталы необходимо принимать весьма критически. Сталинист в годы войны и после, просоветчик более, чем советские граждане, он в 1972 г. уехал из СССР, в котором таким образом прожил более 30 лет, во Францию, где резко изменил свои взгляды. Стал переводить Солженицына и преподносить себя как жертву режима, прошедшую сталинский ГУЛаг. В его мемуарах «Sans fleurs ni fusil», изданных в 1981 г., уже нет ни слова о разведывательной деятельности французской дипломатической миссии в СССР в 1942–44 г.
К тому времени, когда миссия прибыла в Москву, многое изменилось. В войну вступили США, и действия союзников активизировались. Но США не шли на признание лондонского сидельца де Голля, а, наоборот, строили свои отношения с правительством Виши в надежде на его отход от Германии. У де Голля вышло серьезное обострение с США из-за островов Сан-Пьер и Микелон, находящихся у берегов Канады, переходу которых в «Свободную Францию» США пытались воспрепятствовать. Представители де Голля на островах были готовы оказать вооруженное сопротивление попытке взять острова под контроль, тем самым чуть было не начав войну с США.
В январе 1942 г. английское командование приняло решение задействовать французские дивизии в Ливии и было крайне удивлено и раздосадовано просьбой отправить одну дивизию в Россию. Смелое заявление о том, что дивизия способна своим ходом дойти до Тавриза, сразу же рассыпалось. Англичане были готовы согласиться отпустить дивизию, но отказались обеспечивать ее транспортировку в СССР, а самому СССР в то время было не до переброски одной-единственной дивизии из Сирии под Москву или Ростов. Тем не менее генерал де Голль был настроен решительно и ставил условие, что если союзники его не пустят в Тунис, 15 марта 1942 г. дивизия численностью 5000 человек, со 150 офицерами, артиллерией, танками и запасом боеприпасов на 5 месяцев, будет отправлена в СССР. При дивизии будет находиться истребительная группа в составе 2 эскадрилий и 40 летчиков.
2 февраля МИД Великобритании проинформировал посла СССР, что «британское правительство не считает возможным… согласиться на переброску одной французской дивизии в СССР…»[41] по нескольким причинам финансового и организационного характера. На этом проект посылки французских военных в СССР мог бы и закончиться, если бы не Люге и не командующий ВВС де Голля генерал Вален.
В январе уже сложилась неформальная группа: генерал авиации Вален, Шарль Люге, произведенный в полковники авиации, и капитан авиации Альбер Мирлес, привлеченный для организации французской авиагруппы на русском фронте и назначенный начальником второго отдела ВВС (разведка). Впоследствии именно Альбер Мирлес вынес на себе весь груз организационной работы по формированию и функционированию «Нормандии – Неман» в начальный период.
19 февраля полковник Люге по своим дипломатическим каналам организовал неформальную встречу генерала Валена с военным атташе СССР в Великобритании полковником Пугачевым в ресторане «Савой» в Лондоне. На встрече присутствовали полковник Люге, капитан Мирлес и майор Швецов.
Генерал Вален выдвинул несколько отличающееся от первоначального предложение: если англичане не согласны на отправку в СССР уже созданных частей и их материально-технической базы – создать новое подразделение из летчиков-добровольцев, которые, при согласии советских властей, могли бы воевать на советской военной технике[42]. Полковник Пугачев попросил передать ему письменное предложение, которое он сможет переслать по инстанциям.
Я обращу внимание читателей, что, вопреки широко распространенной легенде, уже на самой первой встрече, посвященной созданию будущей авиагруппы «Нормандия», шла речь о ее оснащении СОВЕТСКОЙ авиатехникой. Капитан Мирлес в своих записках вообще говорит о том, что его задачей было не допустить вооружение группы английской или американской техникой, которую союзники в начале 1943 г. уже поставляли в СССР.
25 февраля 1942 г. список из 30 человек, негласно составленный капитаном третьего ранга Жюбеленом, совместно с проектом посылки одних только пилотов в СССР, был передан полковнику Пугачеву. Не считая Мирлеса, в списке фигурировало еще трое российских эмигрантов.
Тем временем военный представитель де Голля в Москве генерал Пети попал в двусмысленную ситуацию. По приезде Пети в Москву советские власти уже были проинформированы о том, что англичане не согласились на отправку в СССР французской дивизии, а ни он, ни глава миссии Гарро – нет. Кроме того, задача его миссии была именно в появлении этой дивизии на советском фронте, а без дивизии он становился не у дел. Вопрос о налаживании обменом разведданных тоже не состоялся из-за того, что у генерала не было этих данных. Они приходили из Лондона весьма нерегулярно и в разрозненном виде.
27 марта полковник Пугачев проинформировал генерала Валена, что французское предложение об отправке летчиков в Россию принято. 30 марта генерал де Голль писал генералу Пети:
«Посылка нашей легкой мотомеханизированной дивизии в Россию в настоящих условиях невозможна, учитывая наши операции в Ливии. Прошу вас действовать так, чтобы у советских властей не создалось впечатление, что эта посылка может быть осуществлена в ближайшее время и что мы берем на себя такое обязательство. Наше желание помочь военным операциям в России не подлежит сомнению. Но нам нужно выполнить свои насущные задачи и обязанности. Зато мы готовы послать в Россию значительное число хороших летчиков-истребителей»[43].
Несмотря на то что этот вопрос, казалось, был близок к решению, он вновь застопорился. Генерал Вален убыл на Ближний Восток для организации авиагрупп. Полковник Люге был послан в качестве представителя де Голля в США, с которыми отношения у «Свободной Франции» складывались крайне тяжело. А весь персонал советского военного атташата в Лондоне погиб в авиакатастрофе. Новый военный атташе полковник Скляров не был проинформирован и не был готов взять на себя вопрос, связанный с Францией: ведь это было посольство в Великобритании. Только 8 апреля о вопросе посылки французских пилотов в СССР был проинформирован Богомолов, т. е. уже после благоприятного ответа из СССР.
Капитан Мирлес остался один. Это человек, который больше других заслуживает памятника. Ведь только благодаря его настойчивости «Нормандия» появилась на свет, прибыла в СССР и оставалась там до конца войны, несмотря на ряд попыток ее отзыва. Сын революционеров из России, родившийся уже в Париже. Одноклассник дочери Ильи Эренбурга. Закончил Сорбонну. Его отец был расстрелян во время войны фашистами. Сам Мирлес пытался поступить в армию в 1939 г., но не был принят по здоровью. До войны и некоторое время во время войны занимался научными разработками, связанными с проблемами обледенения самолетов. Изобрел приспособление для обрезания канатов аэростатов. Его первые аппараты были установлены на самолетах короля Англии и премьер-министра Черчилля, позднее ими были оборудованы все бомбардировщики союзников. В 1940 г. вместе с двумя будущими пилотами «Нормандии» – Жаном де Панжем и Михаилом Шиком – на польском транспорте «Собеский» бежал в Англию. Участвовал в операции в Дакаре, где был ранен. Проделал всю административную работу по организации авиагруппы № 3, в августе 1942 года был назначен заместителем военного представителя в СССР генерала Пети, убыл в СССР, где сам посетил места дислокации группы, решил вопросы размещения, питания и обмундирования. Выбрал самолет для «Нормандии» и сам встречал прибывающих пилотов, а затем решал вопросы пополнения.
С советской стороны вопросами организации французских частей в СССР занимался начальник ГРУ Генерального штаба РККА генерал-майор Панфилов. Он же занимался и вопросами, связанными с организацией 1-й польской армии под командованием генерала Андерса.
Далеко не все в окружении де Голля относились с энтузиазмом к идее посылки войск в СССР. Когда выяснилось, что, хотя посылка пехотной дивизии не состоится, тем не менее готовится отправка летчиков, полковник Кусте, исполнявший обязанности начальника Генерального штаба после отъезда генерала Пети в Москву, подал докладную записку на имя де Голля, что вывод французских пилотов из британского подчинения и их отправка в СССР – неразумная затея, которая может привести к напряженности в отношениях с Великобританией, и поставил вопрос об отмене отправки. В это время в Лондоне находился только Мирлес. Ему удалось через ближайшего помощника де Голля профессора Касена добитьcя аудиенции у генерала и убедить его, что бросить проект в то время, когда советские представители в Лондоне и советские власти в Москве уже дали на него согласие и когда в СССР уже отправлен военный представитель, будет еще большей неразумностью, прежде всего в плане независимости французского руководства сейчас и, как следствие, Франции после войны. Он обосновал свою позицию тем, что полковник Кусте пользовался данными посла Гарро, который находится в Куйбышеве, тогда как генерал Пети и советские органы, с которыми необходимо согласование проекта, в Москве. Между ними более 1000 километров.
Главой «Свободной Франции» для более тесного взаимодействия между советским и французским командованием капитан Мирлес был назначен заместителем военного представителя в СССР. МИД Советского Союза ответил согласием. Нельзя также забывать, что Мирлес был начальником разведки. Срыв посылки воинских частей грозил и срывом возможности для сбора разведданных и обмена разведданными. Разведка де Голля также поставляла в СССР разведданные о положении в оккупированной Франции.
К тому же у генерала Пети в то время уже появилась новая задача. В декабре 1941 г. – январе 1942 г. под Москвой был разбит Французский добровольческий антибольшевистский легион, отправленный правительством Виши в вермахт. Часть легиона предпочла советский плен холодным немецким окопам. Остатки легиона гитлеровцы вывели в Смоленск на переформирование. А насчет пленных у французской военной миссии в СССР возникла идея сформировать французские части в составе Красной армии.
В мае произошел острый конфликт де Голля с Великобританией по поводу оккупации последней Мадагаскара. Де Голль готовился к участию в этой операции, но в итоге был не только не привлечен, но даже не проинформирован о ней. Де Голль обвинял Черчилля в сговоре с Петэном и грозил переездом в Москву. В ответ Великобритания намекнула, что великие державы обойдутся без Франции для организации послевоенного мира. Де Голль просил содействия СССР, и конфликт был улажен.
В это же время генерал Вален подал прошение государственному секретарю по вопросам авиации Великобритании лорду Синклеру о переводе французских летчиков из состава Британской авиации (RAF) в СССР, что вызвало новый скандал. Великобритания потратила много времени и средств на обучение пилотов не для того, чтобы их потерять. Командование RAF даже угрожало прекратить тренировки всех французских пилотов и ликвидировать французские авиагруппы.
Генералу Валену пришлось употребить все свои связи и личную дружбу с Арчибальдом Синклером, чтобы выправить ситуацию. Французские летчики действительно имели слабую подготовку, несмотря на то, что для получения летного свидетельства им приходилось иметь налет 300 часов. Многие пилоты не имели ни специального образования, ни военного. В авиацию они приходили через аэроклубы. Французские принципы воздушных боев базировались на опыте Первой мировой войны, тогда как англичанам уже пришлось их сильно модернизировать. В Англии те пилоты, которые были отобраны для RAF, проходили дополнительное обучение и тренировки, прежде чем попасть в действующие части. Теперь же французы решили отозвать своих пилотов, и выходило, что Великобритания зря занималась их обучением.
В конце концов английское командование согласилось отпустить только молодых летчиков, не имевших серьезного боевого опыта (не был, например, отпущен капитан Жюбелен). Встал вопрос о командире группы. После очередного инцидента с майором Тюляном, которого за грубое нарушение дисциплины в военное время подвергли аресту на 30 суток, его назначению командиром группы воспротивилось командование ВВС «Свободной Франции» на Ближнем Востоке. Подполковник Астье де Вилятт писал:
«Я опасаюсь, что Тюлян, не имеющий опыта ведения современной войны, со своей горячностью и неумением командовать, приведет группу № 3 либо к неудаче, либо к результативности за счет высоких человеческих потерь…»[44].
К сожалению, так все и вышло впоследствии. Летчики «Эльзаса» по неопытности составили первые потери «Нормандии», включая и майора Тюляна, уже ставшего к тому времени ее командиром.
Командиром авиагруппы был назначен майор Пуликен, который в то время был заместителем Тюляна в авиагруппе «Эльзас». В «Нормандии» они поменялись ролями. Любопытно, что майор Пуликен в годы Гражданской войны участвовал в интервенции в Россию и принимал участие в боях с Красной армией. Остальных пилотов пришлось отбирать на Ближнем Востоке. Часть пилотов, как и командир группы Жозеф Пуликен, перешли из истребительной группы № 1 «Эльзас».
Жан Тюлян спокойно перенес назначение командиром своего заместителя. Он сказал, что его цель не командирский пост, а борьба с врагами Франции.
В апреле 1942 г. был составлен и передан советским представителям для получения визы новый список группы, в котором от первого состава осталось только 9 человек.
Капитан Мирлес отбыл в СССР с печально знаменитым конвоем PQ-17, который был рассеян немецким флотом. Мирлес вместо Мурманска оказался в Рейкьявике, где случился новый инцидент. Он обнаружил, что в Москву направлен еще один заместитель военного представителя – Гастон Палевский. Официально это было сделано по просьбе Роже Гарро, находящегося в Куйбышеве, который потребовал для себя еще одного военного атташе, поскольку генерал Пети в Москве действовал самостоятельно. Мирлес посчитал это назначение акцией саботажа, поскольку Палевский как поляк имел тесную связь с польским правительством в Лондоне, наверняка имел задачей сбор разведданных о поляках в СССР, что не могло не вызвать раздражение Москвы. А значит, разрыв с де Голлем.
Мирлес вернулся в Лондон, а оттуда на бомбардировщике отправился через Африку и Ближний Восток, где посетил Раяк и переговорил с ближневосточным командованием по вопросу пополнения списка группы № 3 пилотами, а также о наборе авиамехаников. Кроме того, он встретился с де Голлем в Бейруте и поставил его в известность о миссии Палевского, оставшегося ждать отправки в СССР с караваном из Рейкьявика. Де Голль сделал вид, что не был проинформирован об этой миссии, и согласился с Мирлесом по поводу ее негативного эффекта.
В это время в Лондоне за Мирлеса оставался маркиз де Панж, в то время штурман, младший лейтенант авиации, кавалер Военного креста, позднее пилот связного самолета У-2 «Нормандии – Неман». Жан де Панж – одна из ярких фигур, выходец из дворянской лотарингской семьи, стоявшей у истоков объединения Европы и находившейся в родстве с родом Брогли, давшим Франции целую плеяду маршалов, один из которых, Виктор Брогли, после Великой французской революции формировал в России воинские части из французских эмигрантов для борьбы с республиканцами и был единственным французом, получившим звание фельдмаршала Российской империи.
В отсутствие Мирлеса ему удалось пополнить группу врачом Георгием (Жоржем) Лебединским, сыном эмигранта из России, что было удачей: двуязычный врач группы не только не нуждался в переводчике сам, но и мог по необходимости исполнять обязанности переводчика. А также на свой риск де Панж включил в список группы Александра Георгиевича Стаховича, внука и сына белых офицеров (его дядя – один из основателей русской церкви в пригороде Парижа Аньере, названной в честь взорванного в Москве храма Христа Спасителя), женатого на внучке видного деятеля русской эмиграции, бывшего члена Государственной Думы Петра Струве. Александр имел французское гражданство, но проживал с семьей в Аргентине, откуда прибыл в Лондон, откликнувшись на призыв генерала де Голля. К авиации никакого отношения не имел, но вцепился в де Панжа мертвой хваткой для зачисления в группу для борьбы с фашизмом на своей Родине. Он был зачислен третьим переводчиком.
Первым переводчиком был зачислен коренной москвич в эмиграции Михаил (Мишель) Шик. Он вместе с Мирлесом и де Панжем бежал из Франции в Англию на польском транспорте «Собеский» в 1940 г. Затем они вместе участвовали в операции в Дакаре. Пытаясь стать летчиком, Шик поступил в летную школу в Англии, откуда капитан Мирлес забрал его в «Нормандию», пообещав сделать пилотом в СССР. К чести Михаила, он единственный из всех, кто хотел стать истребителем и стал им. К концу войны он выполнит все нормативы и примет участие в нескольких боях.
В июне в Лондон для подписания англо-советского договора прибыл Молотов. Состоялась его встреча с де Голлем, во время которой генерал много жаловался на англо-американцев – как по собственному поводу, так и по поводу задержек с открытием второго фронта. В конце встречи де Голль подтвердил свое желание послать в СССР одну дивизию с Ближнего Востока, как только отпадет угроза германо-итальянского вторжения в Сирию. И просил ускорить вопрос с принятием французских летчиков, для чего просил прислать советского дипломата к генералу Катру в Бейрут.
Черчилль обещает Молотову открытие второго фронта во Франции в августе- сентябре 1942 г. Любопытно, что во время встречи Молотова с Черчиллем последний предложил отправить в СССР шесть эскадрилий RAF для действий в районе Мурманска, что, возможно, было реакцией на французские инициативы, или желанием их возглавить.
11 июня на авиабазе Раяк начали собираться пилоты группы № 3. Первыми прибыли Жан Тюлян, Ноэль Кастелен, Раймон Дервилль, Альбер Прециози и Андрей Познанский из группы «Эльзас», находившейся в Ливии. Чуть позже к ним присоединился командир эскадрильи «Мюлюз», которая участвовала в операциях союзников на острове Крит, капитан Альбер Литольф, на тот момент лучший пилот группы № 3, имевший 7 индивидуальных побед и 7 в группе и уже награжденный орденом «Освобождения».
В июле 1942 г. США признали Французский национальный комитет, со специальной оговоркой, что признают его «как символ», а не как правительство. Англичане предложили де Голлю пост главнокомандующего армиями в Египте. «Свободная Франция» завершила переговоры с коммунистической партией Франции. Было принято решение о создании совместного руководства, два коммуниста были введены в состав руководящих структур де Голля и в знак слияния Сопротивления внутри Франции и Сопротивления вне Франции, «Свободная Франция» отныне стала называться «Сражающаяся Франция». Де Голль форсировал события, поскольку СССР колебался и был готов раньше всех остальных союзников признать структуры де Голля временным правительством Франции в изгнании.
Август 1942 года был очень тяжелым. Несмотря на успехи британо-голлистских войск при Бир-Хакейме и Эль-Аламейне, Роммель взял Тубрук и нацеливался на Суэцкий канал и Александрию. Положение союзников было нелегким, и вопрос об отправке каких-либо войск с Ближнего Востока в СССР уже не стоял. Теперь Черчилль обещал вернуться к вопросу об отправке своих войск в СССР после разгрома Роммеля и устранения угрозы Сирии. Более того, союзники по согласованию со Сталиным задействовали в Африке ряд американской военной техники, предназначавшейся к поставкам в СССР по ленд-лизу[45].
В СССР в это время пал Севастополь, и вермахт приближался к Сталинграду, где имел значительное превосходство в воздухе. Де Голль угрожает Черчиллю: «…Если Вы не откроете сейчас второй фронт во Франции и Советский Союз будет разбит – вы погибнете. Если СССР победит без вашей помощи – вы погибнете тем более». Новый начальник штаба «Сражающейся Франции», вернувшийся из немецкого плена через СССР капитан Бийот разработал план высадки союзников на побережье Па-де-Кале в начале 1943 г.
12 августа Черчилль едет в Москву для встречи со Сталиным. Советская дипломатия приглашает де Голля для организации совместного франко-англо-советского обсуждения вопросов второго фронта, но затем меняет свое решение. Французская редакция «Радио Москвы», работающая во французской военной миссии, усиливает вещание на Францию с призывами ко всем формам сопротивления режиму Виши. Сталин публикует жесткий меморандум в адрес Британского правительства из-за его отказа в открытии второго фронта в Европе.
14 августа Черчилль в ответ на меморандум Сталина информирует его о подготовке операции «Факел» – высадке союзников во Французской Африке: Алжире, Марокко и Тунисе – и отвлекающей операции на севере Франции.
19 августа союзники проводят операцию «Юбилей» – 250 десантных судов произвели высадку около 6000 десантников на восьми пляжах Нормандии в районе городе Дьепп. 74 эскадрильи истребителей и бомбардировщиков RAF приняли участие в операции, изначально запланированной на поражение. Союзники потеряли 3623 солдата и 111 пилотов, в том числе погибли 3 французских и 3 польских летчика[46]. Cреди них – командир эскадрильи «Версаль» капитан Эмиль Файоль.
9 августа из СССР началась эвакуация 1-й польской армии, закончившаяся 1 сентября. А 16 августа французские пилоты из состава британских ВВС (RAF) и другие лица, включенные в состав истребительной группы № 3, всего 12 человек, были собраны в Шотландии. Два пилота группы «Иль де Франс»: Марсель Альбер и Альбер Дюран. Три пилота ночных истребителей RAF: Жозеф Риссо, Ив Маэ и Дидье Бегин. И три пилота из различных английских эскадрилий: Ролан де ля Пуап, Марсель Лефевр, и Ив Бизьен. А также Жан де Панж, Михаил Шик, Александр Стахович и Георгий Лебединский. Они должны были отправиться с одним из французских транспортов в составе северных конвоев в Мурманск. Однако Великобритания после возвращения Черчилля из Москвы прекратила отправку конвоев северным путем и отказала французам в транспортировке летчиков до осени. Опасаясь новых препятствий со стороны британских властей, де Голль решил отправить летчиков из Англии в Сирию на авиабазу Раяк, где их ждали остальные участники группы, частным образом. 29 августа на пакетботе «Highland Princess», везущем военные грузы в Африку, английская часть будущей «Нормандии – Неман» отплыла из Глазго. Первой «операцией» вновь созданной группы, отправившейся в холодную Россию, стала… вакцинация от тропических заболеваний.
После долгого пути 19 сентября группа прибыла в Нигерию, откуда самолетами с массой пересадок добралась до Каира. Из Каира поездом до Хайфы, откуда уже на грузовиках 1 октября 1942 г. после сорокашестидневного пути из Лондона летчики прибыли в Раяк, где их уже 4 месяца ждали остальные члены группы. И группа авиационных механиков под командованием лейтенантов Мишеля Алекса и Луи Дюпра.
Первоначально командование техническим составом группы было поручено капитану Бенедикту Кагану, однако капитан Мирлес «после изучения его биографических данных» телеграммой из Москвы обратился к командованию с просьбой о его замене. Просьба была удовлетворена, но нового командира в сжатые сроки найти не удалось, и вместо Бенедикта Кагана командовать техническим составом группы было поручено его заместителю лейтенанту Алексу.
1 сентября 1942 г. окончательный список пилотов и механиков группы № 3 еще до прибытия «англичан» был представлен де Голлю, находившемуся на Ближнем Востоке, который подписал окончательный приказ о создании самостоятельной истребительной авиагруппы № 3. Этот день является официальным «днем рождения» авиагруппы «Нормандия». До этого было несколько приказов, в зависимости от ситуации и стадии переговоров с СССР, о формировании группы в составе 2-го моторизованной дивизии или 1-й дивизии «Свободной Франции».
Группе нужно было придумать имя. Как я уже писал выше, для отличия авиационных частей «Сражающейся Франции» от просто Франции было принято решение давать воинским частям наименования французских провинций. В русскоязычной литературе распространено утверждение, что название «Нормандия» было дано авиагруппе в честь наиболее пострадавшей от войны французской провинции. Провинция Нормандия, состоящая из четырех департаментов, действительно сильно пострадала от войны, но только в 1944 г. во время открытия союзниками второго фронта.
По всей видимости, эта ложная версия тянется от неверной интерпретации фразы командира «Нормандии» Пьера Пуяда в его статье, опубликованной в Москве в августе 1944 г. в журнале «Война и рабочий класс». Он писал: «“Нормандия” получила свое наименование в честь одной из самых богатых и веселых французских провинций, тяжело пострадавших от фашистского вторжения»[47]. Статья была написана после открытия второго фронта в Нормандии, когда в результате боев в июне 1944 года были разрушены главные города Нормандии Кайен, Байе, Гавр, Шербур, Авранш и другие, что вызвало гибель около 50 тысяч мирных жителей.
Первые сформированные авиачасти «Свободной Франции» получили названия «Эльзас» и «Лотарингия» в память об аннексированных германоязычных провинциях, которые французы считают своими. Третьей отторгнутой от Франции провинцией и де-факто присоединенной к Бельгии была часть департаментов Норд и Па-де-Кале, часть исторической провинции Фландрия, разделенной между Францией и Бельгией. Было предложено новую французскую авиачасть – истребительную эскадрилью № 3 назвать «Французская Фландрия». Название не вызвало симпатии своей неблагозвучностью. Просто «Фландрия» с одной стороны могло указывать на французские территориальные амбиции, с другой – легион «Фландрия» уже существовал в вермахте. Название «Бретань» нравилось командиру группы майору Пуликену, который был бретонцем, но оно уже было дано бомбардировочной авиагруппе № 2. На это будущий Герой Советского Союза Марсель Лефевр предложил назвать эскадрилью «Нормандия» в честь провинции-соседки Бретани. Это название всем понравилось и своей благозвучностью, и как память о недавних событиях в Дьеппе.
Так 21 октября 1942 г., еще за два года до разрушения провинции Нормандия, группа стала называться этим именем.
Эмблемой группы стал герб провинции Нормандия – два леопарда на красном поле. На арабском рынке в Дамаске чеканщиком-кустарем в маленькой мастерской было изготовлено 60 значков с эмблемой «Нормандии», которые были вручены 24 октября 1942 г. на торжественной церемонии, посвященной созданию эскадрильи подполковником Корнильон-Молинье.
В ожидании отправки группа приступила к тренировкам на двух единственных оставшихся на ходу еще довоенных французских самолетах «Давуатин D520». Все понимали, что их группа имеет символическое значение для Франции и что они не должны ударить в грязь лицом. При тренировках сразу стала видна слабая подготовка большинства пилотов вообще и тех, кто не проходил обучения в Англии, в частности. Майор Пуликен сделал все от него зависящее, чтобы пилоты смогли налетать максимально возможное количество часов.
Ролан де ля Пуап писал в своих воспоминаниях:
«Мои коллеги, как и я, прибывшие из RAF, сразу же заметили значительную разницу между нами и нашими товарищами, обучавшимися согласно правилам французской авиации. Среди прочих отличий… французы остались верны устаревшим доктринам…»[48].
К сожалению, сторонниками французской тактики были пилоты, пришедшие из группы «Эльзас», и среди них – оба заместителя командира «Нормандии», капитаны Тюлян и Литольф. Оба были великолепными пилотами и считали зазорным учиться у англичан. Впоследствии пилоты «Эльзаса» составили первые потери «Нормандии». И ни один из сторонников французской тактики не вернулся с войны.
Тем временем в Москве переговоры о создании французской истребительной группы в составе ВВС Красной армии еще не были завершены. По прибытии капитана Мирлеса в Москву в августе они даже не продвинулись дальше деклараций. Генерала Пети впоследствии серьезно обвиняли в бездеятельности. За время после его прибытия в Москву он дважды встретился с генералом Панфиловым, оба раза сообщив тому одну и ту же новость: Франция готовит отправку летчиков. Оба раза генерал Панфилов письменно подтвердил, что СССР уже давно готов их принять и ждет с нетерпением. Когда генерал Пети явился в третий раз с тем же самым известием, генерал Панфилов отправил его к своему заместителю и никогда больше уже не принимал. Еще в июне 1942 г. он даже направил в НКИД докладную записку, в которой предлагал под благовидным предлогом ОТКАЗАТЬ французам[49] в приеме их летчиков в СССР.
Капитан Мирлес был вынужден фактически начать переговоры с начальной точки, когда пилоты уже были в Раяке. К счастью, советское командование во всем шло навстречу и не было настроено на волокиту и бюрократизм. Мирлес, как капитан авиации, а не дипломат, не был стеснен рамками протокола и не нуждался в переводчике.
С сентября 1942 г. вопросами, связанными с французскими летчиками, стали заниматься полковник Степан Левандович и начальник штаба ВВС РККА генерал-лейтенант авиации Федор Фалалеев.
Незаслуженно забытый тандем Левандович – Мирлес – подлинные крестные отцы «Нормандии – Неман». Именно они сделали (и делали во время войны) все необходимое для существования «Нормандии». Полковник, а с мая 1943 г. генерал Степан Тимофеевич Левандович с 1942 г. руководил импортными поставками самолетов и авиатехники для ВВС РККА и осуществлял связь с иностранными военными миссиями. Организовывал южную, через Иран, и, восточную, через Аляску, линии ленд-лиза. В 1943 г. вручал первые советские награды французским летчикам, сам был отмечен орденами Почетного легиона и Военным крестом. Капитан Мирлес советскими наградами тогда отмечен не был.
Майор Мирлес и генерал-майор Левандович на аэродроме Хатенки, июль 1943 г.
В то время как английская часть группы двигалась по земному шару навстречу ливанской, Мирлес и Левандович определяли формулу взаимодействия, место дислокации французских частей, финансирование и снабжение. Советское командование согласилось с тем, чтобы группа № 3 была самостоятельной французской боевой единицей, в подчинении у Французского национального комитета освобождения, во французской военной форме, под французским флагом. То есть по тому же принципу, по которому в составе РККА формировались польские и чехословацкие части[50]. Это отличалось от того, что представляли собой французские части у англичан, где пилоты носили английскую форму и фактически были английскими номерными частями, являясь французскими лишь формально. Реально де Голль даже не смог перевести французских пилотов из британских ВВС в советские без согласия командования RAF. Он даже не мог инспектировать французские части без предварительного согласия британского командования.
Для французов это были шаги навстречу – иметь на советском фронте французскую часть во французской форме, особенно на фоне французских частей в вермахте, носивших немецкую форму.
Жан Катала писал в 1950 г.:
«Советские люди… оказали самый сердечный и теплый прием этим людям, как своим боевым товарищам. Этот прием чуть не заставил нас всех позабыть о том, что предательство вычеркнуло нашу родину из списка независимых наций. “Никогда нас нигде так не принимали”, – часто говорили мне офицеры из первой смены “Нормандии”. Дело в том, что в других странах люди, носящие форму “французских свободных сил”, были только “деголлевскими людьми”. В СССР знали лишь французский народ и знали, что, несмотря на свое жалкое положение, он вовсе не погиб. Поэтому и принимали как братьев тех, кто пришел от его лица»[51].
В октябре англо-американские союзники предлагают Сталину 20 эскадрилий для отправки под Сталинград. Предлагаются 9 эскадрилий истребителей, 5 бомбардировщиков, 3 тяжелых бомбардировщика и 3 транспортных, но с условием, что после того как они освободятся в Египте. Для обсуждения этого вопроса в ноябре в Москву направлены американский генерал Эдлер и британский маршал Дреммонд. В то же самое время с конвоя PQ 19 для использования в Африке снимаются 154 истребителя «Аэрокобра», предназначавшиеся Советскому Союзу[52]. 8 ноября союзники начинают высадку в Северной Африке, и самолеты из Египта уже никогда не освободятся.
19 ноября, когда пилоты «Нормандии» уже ждали отправки в Тегеране, в Москве были согласованы последние детали их участия в войне на советском фронте. В частности, в ответ на просьбу французской стороны предоставить лучший советский самолет, советское командование предложило Як-1, лучший самолет на тот момент, и согласилось в случае принятия на вооружение других лучших типов переобучить и перевооружить французских пилотов. Первоначально, до прибытия в Москву капитана Мирлеса, в результате нечетко сформулированной задачи французскую эскадрилью предполагалось вооружить штурмовиками Ил-2. Французская военная миссия даже выполнила перевод технической документации штурмовика на французский язык, а среди 42 человек французского вспомогательного технического персонала было 15 бортстрелков.
Советская сторона обязалась предоставить обмундирование и табельное оружие, а также специальные удостоверения личности Красной армии для иностранных офицеров. Чтобы в случае необходимости не понимающие русского языка французы не были арестованы как шпионы. Изготовление удостоверений привело к задержке, которая позднее вызвала недовольство французов, поскольку без документов им почти месяц не разрешали выход из расположения части.
Был найден эквивалент для соотношения званий советской и французской армии. Поскольку в советской армии все пилоты имели офицерский статус, капитан Мирлес предложил для соответствия статуса французам, откомандированным в СССР, которые не имели офицерских званий, присвоить временно звание аспирантов, которое во французской армии соответствует кандидату в офицеры. Многие французские летчики – из тех, что становились пилотами в результате окончания летных курсов, а не училищ, – не имели офицерских званий, а имели звания от капрала до старшего сержанта. Позднее эта уловка Мирлеса, призванная поднять статус французских пилотов до советского уровня, использовалась до конца войны для набора добровольцев в «Нормандию». В Африке у французских летчиков не было ни самолетов, ни продвижения в званиях, а в «Нормандии» они получали новейший истребитель и офицерское звание.
В советской армии звания аспиранта не было. А во французской армии не было звания старшего лейтенанта. Поэтому аспирантов французской армии считали равными младшему лейтенанту Красной армии, младших лейтенантов французской армии – лейтенантам Красной, и лейтенантов – старшим лейтенантам. От капитана и выше было полное соответствие воинских званий Франции и СССР.
Иногда можно встретить утверждение, что французским летчикам в Красной армии присваивалось звание на ступень выше, отсюда идет путаница. Это не совсем так. В случае присвоения звания аспиранта это было бесспорно повышение, чтобы поднять их статус до советского уровня. Впоследствии, когда пополнение стало поступать из Африки, имелись случаи повышения в звании, а пока просто было проведено соответствие званий младшего офицерского состава двух армий. Поэтому в удостоверении Жана де Панжа можно увидеть запись – «звание: лейтенант – старший лейтенант», то есть указано французское звание и его советский эквивалент, чтобы это не было принято как повышение в звании. В удостоверении капитана Мирлеса этого уже нет, поскольку звание капитана и во французской армии и в советской равнозначны (см. вкладку). Любопытно также отметить, что в Советский Союз французы прибыли со своим оружием через множество границ. У Жана де Панжа также записан второй табельный пистолет ТТ, положенный ему как летчику Красной армии.
Французская сторона обратилась с просьбой о нанесении на самолеты отличительных знаков авиации «Сражающейся Франции», которые представляли собой белый круг с лотарингским крестом. В этом знаке было отказано, чтобы не создавать путаницы при определении с земли своего или чужого самолета. Для советских ПВО любой крест был знаком врага. Предложение о нанесении трехцветного знака вызвало сомнения у генерала Фалалеева, было предложено изучить вопрос дополнительно. Позднее было разрешено нанесение трехцветного круга цветов французского флага размерами не более 50 см у кабины пилота, разрешалась и трехцветная раскраска кока самолета.
Контейнер с французской военной формой, отправленный из Раяка с британским кораблем, прибыл в часть только летом 1943 г. В связи с этим французам было предоставлено советское обмундирование. В особенности зимнее. На советской форме, предоставленной французам, было разрешено ношение наград и знаков французской авиации.
Позднее пошив французских форменных курток, которые французы носили в сочетании с советскими галифе и сапогами, был налажен военной миссией во время переформирования полка в Туле и позднее в Москве. Некоторым пилотам удалось сохранить до конца войны куртки, в которых они приехали в 1942 г.
Но французской одежды не хватало, и практически всю войну пилоты носили советскую одежду, советские летные комбинезоны и т. д. Отсюда и родилось то знаменитое сочетание советских галифе с сапогами и французских курток. Пилоты, вынужденные ходить в советской одежде, при появлении корреспондентов меняли верх на французский. Любопытно, что нет ни одной фотографии Альбера Литольфа во французской форме. У него ее просто не было. Отсутствие французских элементов он прикрывал кожаным плащом.
Был составлен график подготовки французских летчиков для полетов на советских самолетах, обучения средствам коммуникации, подготовки перевода инструкций и регламентных документов, курсов русского языка и подготовки карт районов полетов с написанием названий крупных населенных пунктов по-французски.
Отдельно обговаривался вопрос применения французской части. Французы просили использовать «Нормандию» для борьбы с авиацией противника и не использовать для сопровождения бомбардировщиков, поскольку так привычнее французам, и при сопровождении бомбардировщиков необходима высокая точность взаимодействия, что по причине языка должно быть проблематично. Этот вопрос был оставлен для решения в конкретных фронтовых ситуациях. Советское командование не возражало против выхода французских летчиков на «свободную охоту», но не считало это основным видом деятельности.
Красная армия полностью брала на себя вопросы финансирования французской воинской части. Летчикам и механикам выплачивалось денежное довольствие в соответствии с действующими в Красной армии окладами. Часть денежного довольствия конвертировалась в фунты стерлингов и переводилась в Лондон для выплаты семьям летчиков. Поскольку денежный вопрос был особенно чувствителен для Французского национального комитета, который сам находился на британском содержании, для французов было важно не выглядеть наемниками, приехавшими на заработки. Поэтому денежное довольствие было договорено выплачивать от имени Французского национального комитета в счет кредита, который должен будет быть возмещен после войны.
Вскоре после совещания капитан Мирлес уехал в Тегеран для встречи и отправки группы «Нормандия» в Советский Союз. Любопытно, что все совещание целиком и полностью вел заместитель главы французской военной миссии в СССР, капитан французской авиации Альберт Львович Мирлес, на русском языке, изредка переводя для генерала Пети отдельные фразы и сообщая в ответ советскому командованию, что генерал доволен ходом переговоров.