Подлива. Судьба офицера. Глава 1 Марсель ( Чаплин)

Парашют №1

Есть у меня хороший товарищ. Служили вместе. Правда, сейчас редко общаемся. И имя у него хорошее, редкое – Марсель, для друзей Марс. Я так думаю, что это имя отложило отпечаток на его фантазии, потому что только человек с таким именем способен на неординарные поступки.

Ну, давайте с самого начала. Марсель с самого рождения и до сих пор безумно влюблен в небо. Мечтал стать летчиком. Пытался поступить в летное училище и даже для этого позволил врачам поломать себе нос, чтобы выровнять искривлённые перегородки. Но не сложилось. И судьба занесла его в военно-морское училище, но об этом после.

А в детстве Марсель бредил самолетами и парашютами. Собирал авиамодельки, а телевизионные передачи про парашютистов его просто завораживали. Парашюты были его страстью.

И вот лет в восемь – десять он уже подошел к тому, что пора начинать прыгать. Но как прыгать, если нет парашюта? Значит, парашют надо сшить! Его детский мозг уже тогда понимал, что для парашюта требуется прочный материал. Но где его взять? Постельное белье слабовато. О! Папкина шинель! Вот это материал, так материал. Сукно! И Марсель взялся за работу. Слава богу, дело было летом, шинели никто не носил и ему никто не мешал. Шинель порезал на куски и сшил их капроновыми нитками. Из каких-то бельевых веревок сделал стропы и привязал их к кожаному офицерскому ремню. Примерно через неделю шинель закончилась, но получился какой-то чехол. Он назвал его парашютом.

Теперь впереди его ждал самый приятный и волнующий момент – прыжок! Место для «суицида» Марсель присмотрел давно. Это была стройка жилого дома в нашем военном городке. И вот в один из выходных дней, когда стройка не работала, Марсель со своим другом Андрюхой вышли на испытание парашюта. Дом был построен только на половину, перекрытия между этажами были не везде. Короче, самое то! Забрались на третий этаж, парашют аккуратно расстелили на полу и примотали к нему Марселя. И вот долгожданный миг настал! Небо звало! Внизу куча песка. Марсель не сомневался ни секунды. Прыжок!

А-А-А-А-А-а-а-а-а!

Полет был короткий. И никаких особых впечатлений от полета он не получил, кроме удара головой о стену и кратковременного угасания света.

А дело было так. Марсель прыгает вниз, парашют цепляется за какую-то балку и он со всего маха впечатывается в стену. Крик резко обрывается и тельце Марселя на некоторое время обмякает. Спустя несколько секунд тихий испуганный голосок начинает звать:

«Марсель! Марсель!»

Это первым пришел в себя его товарищ, который стоит наверху. Марсель висит на своем парашюте и потихоньку начинает приходить в себя. Вот уже заворочался.

«Марсель! Ты как?»

И вот Марсель поворачивает свое счастливое лицо. Все в крови, с разбитым носом и без двух передних зубов, которые только отрасли. Их ему было особенно жалко, рассказывал он, улыбаясь новыми зубами, уже будучи офицером. Слава богу, с зубами у него проблем не было, так как мама работала у нас в городке зубным врачом.

Но это еще не все! Десантника надо было снять с балки вместе с парашютом, а для этого нужны были взрослые. Поэтому пока товарищ бегал за его родителями, Марсель висел и сплевывал кровь через дырку в передних зубах еще полчаса.

И только после того, как Марселя сняли, оказали первую помощь и приволокли вместе с парашютом домой, этот парашют увидел папа. Он опознал в нем свою шинель.

После этого случая желание брать папины вещи пропало, но любовь к небу осталась. Ее ничем не отбить. Даже когда по службе приходилось летать в командировки, Марсель всегда пытался пролезть в кабину к летчикам, а если повезет еще и порулить. Небо – это навсегда!

Парашют №2

Время шло. Марсель взрослел, но мечты о небе не оставляли его. Первый урок не прошел даром, и Марсель уже не пытался сделать самодельный парашют и испытать его на себе. Но в этот раз его подвело незнание законов физики. Физику они еще в школе не проходили.

Как-то раз, сидя перед телевизором и потягивая из банки сгущённое молоко, он увидел в передаче «Служу Советскому Союзу», как заходят на посадку самолеты и тормозят, выпуская тормозные парашюты. Это зрелище настолько поразило его, что он мгновенно принял решение сделать и испытать в действии тормозной парашют. Так как самолета у него не было, а на машине провести испытание не позволил бы отец, Марсель решил испытать его на велосипеде.

В этот раз материал для парашюта был найден в гараже, где валялось много всякого хлама. Сам по себе тормозной парашют ведь не очень большой, поэтому хватило одной старой плащ-накидки из прочной прорезиненной ткани. Марсель сначала сделал чертеж, потом раскроил плащ-накидку и приступил к шитью. Сшив парашют, пропустил по кругу через дырки шнур и закрепил стропы. Работой он остался доволен. Выглядело все очень добротно и было похоже на парашют.

Летом на Севере очень красиво. Невысокие сопки, покрытые местами, где кустарником, где карликовыми деревцами и между ними дороги. Северные дороги очень извилисты, с крутыми подъемами и спусками. Напоминают горный серпантин. Особо затяжные подъемы у нас называют «тещин язык», такие же длинные. Вот один из таких спусков на въезде в городок и выбрал для испытания Марсель.

Денек выдался отличный! Парашют был уложен и закреплен на багажнике велосипеда, завязан самораскрывающимся узлом, и конец шнура проложен вдоль рамы к рулю.

Марсель заехал на вершину подъема и дождался, когда дорога будет свободной от машин. Вид сверху открывался бесподобный! Весь городок был как на ладони. Его приятно удивило то, что и ветерок был попутный.

Все! Старт! Разгон!

Марсель крутил педали изо всех сил, так что слезы текли из глаз, а сопли из носа. И вот, наконец, окончание спуска и выход на финишную прямую.

Пора!

Марсель дергает шнур. Хлопок!

Черный купол раскрылся метрах в трех позади и Марсель со скоростью ракеты обогнал велосипед и вломился в придорожные кусты, ломая и их и себя. Велосипед остался далеко позади. Парашют сработал!

На несколько секунд Марсель, наверное, отрубился. Но вот кусты зашевелились, и Марсель пополз к дороге. Он был счастлив!

На удивление никаких серьезных травм он не получил. Все как обычно. Синяки, ссадины, царапины и передние зубы. Но как мы уже знаем, с зубами у Марселя проблем не было. Единственное – это велосипед требовал капитального ремонта. Но что самое главное – солнце светило ярко и небо голубело над головой!

Воздушный змей/Планер

В детстве Марсель любил отдыхать у бабушки в деревне, на Украине. Кто-то из родителей его был откуда-то из под Чернигова. Так что наполовину он был украинец, но юморок то русский остался.

Как-то уже, будучи офицерами, я застал Марселя плачущим от смеха. Оказывается он сидел в кабинете и переписывал автобиографию, что положено было делать при изменениях в семейном положении. А Марсель как раз только женился, и необходимо было указать фамилии, имена, отчества жены, тестя, тещи и других вновь обретенных родственников. И в этот момент для него открылся мир украинского языка или ридной мовы.

Я, улыбаясь и предвкушая веселье, спросил: «Что случилось?»

«Представляешь! У меня теща была Ковбаса, а стала Песня» – ответил Марсель и упал головой на стол.

Мне тоже захорошело и я, чтобы продлить веселье, даже лично вслух проверил все анкетные данные. Как вы догадались, это были девичья и замужняя фамилии тещи. Но рассказ не об этом, а опять о любви к небу.

Недалеко от деревни находился аэроклуб. Марсель любил наблюдать, как самолет разгоняет планер, поднимает его в воздух, а затем отстреливает трос. И тут начиналось самое красивое – свободное парение планера в облаках. Зрелище завораживало!

А еще Марсель любил запускать воздушного змея. Он долго с любовью его клеил, а потом запускал недалеко от аэродрома. Как говорится, сочетал полезное с приятным – и за полетами наблюдал и змея запускал.

Так было и в тот день. Марсель плотно позавтракал бабушкиными варениками со сметанкой, запил все это парным молоком и направился к аэродрому, прихватив с собой змея. Ходьбы было всего минут пять через небольшое цветочное поле. Он шел по полю, а в это время самолет поднимал в воздух планер. На краю поля Марсель остановился как вкопанный. Без майки, в ярких красных шортах, руки в карманах он смотрел в небо, и сердце его то замирало, то начинало прыгать как сумасшедшее. Планер был уже в свободном полете. Он выписывал в воздухе фигуры высшего пилотажа, снижался и поднимался ввысь, в общем, доставлял зрителю всевозможные удовольствия.

Настала пора полетать и змею. Марсель не торопясь размотал шнур и змей, подхваченный потоком свежего летнего ветерка, понимался все выше и выше. Змей так и рвался из рук, поэтому шнур был очень крепкий и для верности Марсель намотал его на пальцы. Все было здорово! Планер летал в вышине, а Марсель со змеем бегал вдоль аэродрома. Но вот планер пошел на посадку, и в какой-то момент воздушные пути планера и змея пересеклись.

Марсель это скорее не увидел, а почувствовал, когда кто-то потащил его за руку. Он так и помчался вслед за планером с поднятой вверх рукой, словно приветствуя и восхищаясь полетом. Пробежав несколько десятков метров в пуху от сбитых одуванчиков, Марселю все же удалось скинуть шнур с пальцев кое-где вместе с кожей. В голове мелькала только одна мысль – только бы планер не упал. А то бала бы хохма – «Марсель сбил Мессер». Этого бы Марсель не перенес. Но, слава богу, все обошлось, и планер благополучно приземлился на полосу. А Марселю пора было «делать ноги», что он безотлагательно исполнил.

Говорили, что потом в деревню приходили пилоты и искали дурачка с воздушным змеем в красных труселях, но бабушка Марселя не сдала. Остаток лета он наблюдал за планером из тени двора дома, обвитого виноградом и без змея. Из дома тоже хорошо видно!

Медали

Офицер без медалей, как цыганка без монисто. Будь у него даже одна медаль, он обязан её надеть и носить гордо. А если не одна, то ты почти герой. И те, у кого одна смотрят на тебя с завистью и восхищением. Но медали бывают разные: главкомовские, министерские и правительственные. А еще песочные и юбилейные и еще медали всяких разных комитетов и союзов старейшин.

А еще бывают офицеры, которые без ума от медалей, как девица от бижутерии.

Есть у меня знакомый офицер, который посещал все собрания и концерты в Доме офицеров только для того, чтобы прийти туда нарядным – с аксельбантом и в медалях. Так вот у этого офицера не было ни одной достойной медали, но было много других, порой более красивых. Это были медали и кресты каких-то комитетов, советов и так далее, скорее значки. Но когда он их надевал то, наверное, был восхищен собой. И как-то на одном собрании другой мой товарищ, увидев этого героя с крестами и медалями на подвязках и с лентами смог вымолвить только:

«Бля! Левонский орден!»

А еще медалями можно заставить командира покраснеть.

Очень любил медали и Марсель. Его награждал папа, бывший замполит. Видно из старых запасов он вручал Марселю медали еще советских времен, причем с удостоверениями. Так что, будучи старшим лейтенантом, Марсель имел всю грудь в медалях, причем таких, которых не было и у ветеранов экипажа.

На одном из праздничных построений экипажа на ракетной палубе, Марсель стоял в строю, счастливо улыбаясь. Был восхитительный теплый летний день, что редко бывает на Севере. Море ласково плескалось, бакланы нежно курлыкали и доедали макароны по-флотски на помойке. И настроение у Марселя было такое, как этот солнечный день. Стоявшие рядом с Марселем в строю, перешептывались и пытались искоса заглянуть на его награды. Марсель был счастлив! Грудь сверкала на солнце и слепила глаза. И вот на палубу вышел командир. Приняв доклад и поздравив подводников с праздником, командир пошел вдоль строя. Проходя мимо Марселя, он вдруг остановился как вкопанный. Увидев блестящего старшего лейтенанта при полном параде, произнес только:

«Ну, Марсель!».

И смущенно опустил глаза себе на грудь, где болталось только три «песка». Так он и пошел вниз, опустив плечи.

Примечание: Песок, песочные медали – медали за выслугу лет, вручают всем.