6
На город опустилась темнота, и ремесленные улицы погрузились во мрак – там рано ложились спать. Прохожие исчезали, торопясь домой, чтобы не попасться в руки ночным грабителям или не угодить в зловонную канаву, которых тут хватало.
– И как они тут живут? – бормотал Дунлап, стараясь угадать, что впереди – ошметок грязи или заполненная зловонной жижей яма.
Он засиделся в кофейне за беседой со знакомыми гномами. Потом они пошли домой, а он – на тайную встречу. Конечно, пойди он сюда засветло, обошлось бы без грязных башмаков, но его могли приметить – этого Дунлап и боялся. Он вообще не любил города, а уж Пронсвилль – в особенности. По его мнению, этот приморский город вонял рыбой значительно сильнее других, в особенности по сравнению с Лиссабоном.
Вот и заветная дверь, за которой его ждали. По крайней мере, должны были ждать.
Встреча была рисковой – без гарантий безопасности, но Дунлап считал себя гномом решительным и предпочитал действовать.
Остановившись, он огляделся, однако с обеих сторон была погруженная во мрак улица. Из окон доносился храп, а где-то приглушенная ругань. Паркины пили, женились, дрались и работали. Дунлап их презирал.
Он негромко постучал, и дверь отворилась. Перед ним возник здоровенный бандит – здоровенный даже среди паркинов.
– Кто таков? – спросил он с издевательской интонацией, хотя прекрасно знал, кто пришел и зачем.
«Веди меня к хозяину, дерьмо!» – хотелось выпалить Дунлапу, однако этот паркин мог врезать ему кулаком или даже выхватить нож, а Дунлап не был каким-то там потрошителем, вроде этого худородного Ламтака. Тот мог бы и ноги оторвать этому наглому паркину, а Дунлап не мог. Хотя и чувствовал себя выше и достойнее этого урода.
– Мне нужен ваш хозяин. Проводите меня к нему.
Бандит посторонился, и Дунлап прошел на подворье, с облегчением ощутив под ногами мощенный досками тротуар. Уж здесь-то паркины не мочились и не выливали ночные горшки, как на улице.
Дальше его и вовсе подхватили под локоть и сопроводили до другой двери, за которой оказалась просторная комната.
В комнате находился стол, на котором стояли блюда с угощениями, а в центре стола горели два масляных светильника, заправленных фильтрованным отожженным маслом, что говорило об известных доходах хозяина комнаты.
– Давай присаживайся, коротышка! – сказал тот, указывая на неудобный для гнома стул. Дунлап огляделся и забрался на диван, давая понять, что совершенно независим и не нуждается в каких-то там угощениях.
– А, извини, забыл, что тебе нашенское не по размеру.
Хозяин пододвинул стол к дивану так, что теперь они находились примерно в равных условиях.
– Можете называть меня «господин Дунлап», – сказал гном, оглаживая бороду и скрывая за этим жестом свой гнев.
– На господина не рассчитывай, но Дунлапа я выговорю. Так что ты нам принес, Дунлап?
Задав свой вопрос, хозяин взял рюмку со жгучей перегонкой и махнул одним глотком, а потом, сморщившись, сунул в рот какой-то соленый овощ. Дунлапа даже передернуло, он не выносил этих пересоленных кореньев.
– Я был у одного худородного земляка, – сказал Дунлап, замечая тарелку с засахаренными орехами.
– Что, сладкого захотел? – перехватил его взгляд хозяин и пододвинул тарелку. – Жри, недомерок, у нас этого добра навалом. Мы одного купчишку стрижем, он поставляет нам сладости.
Дунлап скромно взял один орешек, а когда хозяин потянулся налить себе еще рюмку, сгреб в ладонь треть тарелки и спрятал в карман. Дунлап очень любил сладкое.
– Говори, недомерок. У меня сегодня еще дельце есть незаконченное, – сказал хозяин и залпом выпил новую рюмку.
– Я уже сказал, что был у худородного земляка. Полтора года назад он ходил из Лиссабона в Пронсвилль с банкирским золотом. Что-то вроде пятидесяти тысяч терций.
– Ничего себе кусманище! – произнес завороженный суммой разбойник. – Ну и чего дальше?
– Хозяин золота в походе погиб – были какие-то стычки. Но потом следы золота теряются, а те, кто выжил, рассказывают, что в сундуках были простые камни.
– Знакомая песня, – улыбнулся разбойник и налил себе еще. – Может, ты тоже махнешь, недомерок?
– Господин Дунлап, вообще-то.
– Ну конечно, – кивнул разбойник и выпил. Потом поставил рюмку, посмотрел на мерцающий огонь светильника и вздохнул.
– Стало быть, Дунлап, ты думаешь, что золотишко припрятали?
– Припрятали, – кивнул гном.
– И кто?
– Вся команда охраны, что была при сундуках.
– А может, ты ошибаешься? Может, пережрал орехов с сахаром и стал картины рисованные видеть?
– У всех, кто участвовал в этом походе, имеются золотые монеты, которые они положили в банк, а также построили на них всякие новые дома, амбары, мастерские.
– Хлипковато для пятидесяти тысяч золотом. Там бы впору флоты покупать и дворцы строить королевские, а не мастерские.
Дунлап улыбнулся и покачал головой.
– Вот тогда бы они себя выдали с головой и получили бы кучу проблем. А так они спрятали золотишко и подтаскивают его малыми толиками – по необходимости. И все думают, что это очень скромные люди, гномы, орки.
– Там и орки имеются?
– Один таки да, в наличии.
– Если все так, то проделали они это умно.
– Умно, – кивнул Дунлап. – Наверное, это Ламтак придумал. Орк сразу бы дворец купил.
– Да, непременно, – кивнул хозяин. – У меня в команде как-то задержалась пара орков. Полгода с нами промышляли. Так вот им деньги были не интересны, им больше убивать нравилось.
– Это были черные орки. А обычные, они и поздоровее, и на людей своими пороками похожи. Чтобы выпить и деньги промотать.
– Не любишь нас, да?
– Мы не о любви с вами говорить собрались, господин Грай. Вы хотели дело, я вам его принес – они отправляются на краткую службу. Просто проследуйте за ними, наверняка они заглянут в свою кубышку.
Хозяин вздохнул, налил себе еще, но пить не стал и отодвинул рюмку.
– Понимаешь, недомерок, вся эта беготня, слежка, это все долго и неинтересно. А ну как они никуда заглядывать не станут и вернутся домой с этой твоей службы?
– Вы можете захватить кого-то из них и жечь каленым железом.
– Жечь мы их и здесь можем, зачем куда-то мотаться?
– Нет-нет! – замотал головой гном. – Никаких здесь экзекуций производить не нужно. Лучше подальше от города, чтобы никто ни про что не узнал. У меня, знаете ли, деловые связи, и если что-то всплывет…
– Тогда наведи нас на своих приятелей подальше от города. Или наведи на других богатеньких гномов. Я когда-то не слабо потрошил ваших торговцев и вытряс немало золота.
– Ну и где это золото от гномов, господин Грай? – с усмешкой поинтересовался Дунлап. – Мы тут сидим, почти в нищенской обстановке, где золото гномов, которое вы награбили? А я вам скажу – нельзя красть у гномов, их золотом нельзя воспользоваться, оно уходит сквозь пальцы, понимаете?
И Дунлап воздел кверху свои короткопалые ладошки, показывая, как именно уходят воровские богатства.
– А у других, значит, красть можно, недомерок? – спросил хозяин свистящим шепотом, а затем схватил гостя за ворот и стал трясти. – Гномов грабить нельзя, а других можно, сволочь ты эдакая?!
– Господин Грай! Господин Грай! – завопил Дунлап, пытаясь высвободиться.
– Я не господин Грай, – ответил хозяин, отпуская гостя и возвращаясь на место. – Я Нордквист, слышал о таком? Мое имя гремело по всему северо-западу! У меня купчины в складчину дороги выкупали, чтобы торговать между Ингландией и Карнейским королевством! На меня сам король Август ордера подписывал!..
Хозяин махнул рюмку перегонки и выдохнул пары.
– Ну не знаю, как к вам теперь обращаться, но может, мы уже до чего-нибудь договоримся? Поймите, я не могу вам, как вы сказали, сдать кого-то из богатых гномов. Здесь это невозможно, а в наших краях… Ну, это не в наших традициях – сдавать своих.
– Но и в этой команде тоже гном имеется.
– Имеется. Но, как я уже говорил, гном этот худородный, и вообще…
– Ладно, как там тебя…
– Дунлап, – подсказал гость.
– Да. Договорились. Мы за ними не пойдем, я выставлю своих людей на дороге – по деревням. Это самое верное будет.
– Как скажете, тут вам виднее.