Подземелья Аркаима. 3. Поездка в Аркаим (Галина Сапфиро)

3.1. Город под крышей

Собрав весь материал об Аркаиме в один файл, я тщательно его отредактировал, выбросив повторения и рекламу турагенств. Оставшийся текст распечатал на принтере. Информации оказалось не так уж и много. Взяв листки, я устроился в кресле, чтобы прочесть упорядоченные данные:

– Если уж собрался на экскурсию в древнее городище, нужно быть подкованным! – Решил я. Меня не прельщало ходить с толпой туристов за экскурсоводом и слушать его разглагольствования. Хотелось одному побродить по необычному музею под открытым небом, осматривая достопримечательности и проникаясь его древностью. Место считалось у знающих людей сакральным, и я надеялся, что его энергетика поможет мне в раскрытии способностей. «Может там, наконец, откроется мой «третий глаз?» – С надеждой думал я. «Глаз» мой открываться никак не хотел, а Марк только посмеивался, но помогать мне больше в его раскрытии не желал.

– Ты сам! – Говорил он.

– Итак, что мы имеем?

«В Челябинской области открыта „Страна городов“ – остаток одной из древнейших цивилизаций человечества: оригинальное, ни на что не похожее сооружение, не имеющие аналогов в мире. Оно имело высокие мощные стены, сложные оборонительные фортификации, плавильные печи, ремесленные мастерские, четкую систему коммуникаций… Теперь уже признано: здесь находится прародина древних Ариев, прародина, которую ученые так долго искали на обширной территории от придунайских степей до Прииртышья», – прочитал я.

«Южно-уральская находка археологов граничит с чудом. Это одно из тех открытий, которые заставляют ученых заново пересматривать историю. Явление Аркаима из прошлого подвигло историков изменить представления о бронзовом веке на территории Урало-Казахстанских степей. Оказалось, что она не была задворками мира, вступавшего в эпоху цивилизации: высокий уровень развития металлургии обеспечивал региону заметное место в культурном пространстве, протянувшемся от Средиземноморья до нынешнего Казахстана и Средней Азии. Металлические изделия высочайшего уровня изготовления, найденные на побережье Эгейского моря и на Южном Урале, оказывается, были сделаны в Аркаиме», – читал я восторженные высказывания корреспондента.

Наконец, я дошел до описания непосредственно Аркаима: «Поселение в плане представляет собой два кольца мощных оборонительных стен, вписанных одно в другое, причем внешняя стена обведена рвом около трех метров шириной. Его общая площадь составляет около двадцати тысяч квадратных метров.

Кольцевые улицы, примыкают изнутри к стенам, а в его геометрическом центре располагается открытая площадка. Она тщательно выровнена, утрамбована и укреплена каким-то цементирующим раствором. Диаметр внешней стены около ста пятидесяти метров при толщине в основании пять метров. Она была возведена из бревенчатых клетей, забитых грунтом с добавлением извести, а снаружи облицована на всю шестиметровую высоту сырцовыми блоками, начиная со дна рва. Внутренняя стена цитадели диаметром около восьмидесяти пяти метров при меньшей толщине – четыре метра в основании, была выше наружной. Снаружи имела бревенчатую облицовку обмазанную глиной. Кольца жилищ разделены на сектора радиальными стенами, которые в плане смотрятся как спицы гигантского колеса».

Я быстро вычислил в уме длину наружной стены. Она оказалась около 470 м. Стена – почти полукилометровой длины, высотой шесть метров и пять метров в основании! Чем не «китайская» стена! – поразился я. Интересно, от кого понадобилась такая защита? Уж явно не от людей, но не от теранозавров же? Или от мамонтов? Но зрелище мохнатых мамонтов штурмующих стены цитадели выглядело смешно и анекдотично. От йети – этих неуловимых снежных людей? Что им нужно было в городе, да и в степи йети не обитают, леса и горы их ареал, там они могли укрыться. И, видать, они мастера маскировки, если до сих пор не одного из них не удалось обнаружить. Спецназовцам не помешало бы у них поучиться.

Я вздохнул и взял со стола фотографию, где был изображен реконструированный Аркаим. Выглядел он необычно и внушительно. Целый город диаметром сто пятьдесят метров под единой крышей, кроме центральной площади, где жрецы, видимо, проводили обряды под открытым небом. И построен пять тысяч лет тому назад! В научном мире принято считать, что в те далекие времена на территории современной России жили исключительно дикие и примитивные племена варваров.

– Не такие уж они были и примитивные! – Подумал я и продолжил чтение.

«К внешней стене примыкало тридцать пять жилых помещений, к внутренней стене – двадцать пять. Жилища цитадели обращены выходами к центральной площади. Площадь имела прямоугольную форму размером 25х27 м и предназначалась, очевидно, для ритуальных действий. „Квартиры“ огромные, имеют до десятка спален-комнат. Общая площадь каждой „квартиры“ от 100 до 180 кв. м. Судя по всему, количество спален было по числу семей одного рода, и рассчитывались на 60—70 родичей. Выходы жилищ внешнего кольца обращены на круговую улицу, из которой единственный проход вел на следующую – внутреннюю улицу, чтобы попасть туда, нужно было пройти все кольцо. Для уничтожения непрошеных гостей на внешней стене имелась хитроумная ловушка. Под бревенчатым настилом круговых улиц обнаружены рвы ливневой канализации со сточными колодцами. При каждой „квартире“ имелся хозяйственный двор и мастерская. В мастерских ремесленники делали керамическую посуду, ткали, шили одежду, столярничали и собирали древнейшие в мире боевые колесницы. Здесь же выплавляли медь, бронзу, ковали, делали металлические украшения, оружие и предметы быта. Город был центром сельской округи на несколько деревень, в которых разводили скотину и сеяли злаки, а в самом городе скот не держали, в нем жили только ремесленники. На полях найдены даже следы орошения».

– Из древней истории известно о том, какие цивилизованные были римляне со своими банями, теплыми полами, канализацией и акведуками! – Подумалось мне.

– А племена, населяющие нашу территорию, считались дикарями. Впрочем, и сейчас запад предпочитает видеть в нас варваров, несмотря на все достижения русских в науке и искусстве. И тут такой облом: найдено сооружение, являющееся чудом инженерно-строительного искусства, которое было одновременно обсерваторией, крепостью, храмом, ремесленным центром и поселением. По мнению специалистов, обсерватория Аркаима имеет самую сложную конструкцию из всех известных человечеству древних обсерваторий, что позволяло выполнять в ней астрономические измерения с высокой точностью.

Меня удивило совпадение параметров Аркаима и Стоунхенджа. Дотошные исследователи обнаружили, что Аркаим сопоставим со Стоунхенджем – знаменитым мегалитическим сооружением в южной Англии, который был древнейшей обсерваторией, но Аркаим оказался сложней Стоунхенджа. Археологи оценивают возраст Аркаима приблизительно в пять тысяч лет. Построенная в столь отдаленные времена, цитадель имеет оригинальную сложную планировку, четкую геометрию и грамотные инженерные решения стыковочных узлов и конструкций.

Я продолжил чтение: «Расстояние между центрами кругов составляет 5,25 „аркаимской“ меры длины, которая составляет восемьдесят сантиметров, что близко к значению угла наклона лунной орбиты: пять градусов и десять минут. Средний радиус внутреннего круга – около 24 мер, что в эклиптической системе координат отображает траекторию полюса мира, описываемую им вокруг полюса эклиптики за период в 25, 92 тысячи лет. Выявлено совпадение некоторых важных геометрических характеристик Аркаима с соответствующими параметрами Стоунхенджа. Диаметр внутренней кольцевой стены цитадели Аркаима – 85 метров, но если его измерить с точностью, необходимой для астрономических наблюдений, то получается эллипс с радиусами осей равными 40 и 43,2 метра. Радиус кольца „лунок Обри“ в Стоунхендже тоже составляет 43,2 метра. К тому же оба сооружения расположены почти на одной географической широте, оба находятся в центре чашеобразной долины. Чем детальнее сравниваются Аркаим и Стоунхендж, отстоящих друг от друга на четыре тысячи километров, тем больше обнаруживается в них совпадающих деталей».

– Возможно, их создавали одни и те же строители, – подумал я.

«Археологи обратили внимание на то, что план Аркаима похож на рисунок Мандалы. Мандала, один из сакральных символов буддийской философии, с санскрита переводится как круг, диск, колесо, кольцо, пространство, и интерпретируется как символическое изображение модели Вселенной. Схема цитадели и в самом деле имеет вид Мандалы, это квадрат площади, вписанный в круги стен. В древних космогонических текстах утверждается, что круг символизирует Вселенную, а квадрат – Землю. Получается, что древние архитекторы создали на земле подобие Вселенной в миниатюре. Четыре входа в Аркаим строго сориентированы по сторонам света, а окружности имеют общий центр, куда сходятся радиальные линии. По точности ориентирования на четыре стороны света конкуренцию Аркаиму из всех древних сооружений могут составить только некоторые пирамиды Египта, но они моложе лет на двести».

В статье было упомянуто, что кольцевая структура Аркаима сориентирована по звездам, но не уточнено по каким.

Я сходил на кухню, чтобы сварить себе кофе и сделать пару бутербродов. Закусив, продолжил изучение материала.

«Около пяти тысяч лет назад в Аркаиме произошел пожар, и он сгорел, поэтому остались лишь незначительные деревянные элементы конструкции» – сообщалось в статье.

– Стоунхендж хорошо сохранился, потому что сделан из камня, а конструкции Аркаима были деревянными. Выходит, просуществовал он недолго.

– Что же там смотреть, если все сгорело? – Разочарованно подумал я.

Пожар задал археологам загадку. Дело в том, что при раскопках в древнем пепелище, за небольшим исключением, не было обнаружено ни предметов быта, ни каких-либо обломков или черепков посуды, ни человеческих останков. Выходило, что жители заблаговременно ушли и все вещи унесли с собой. Если пожар не был неожиданностью для жителей, то значит, они сами сожгли свое поселение? Почему?

– Это очень интересно! – Подумал я, – что же заставило жителей стремительно покинуть город, да еще и сжечь его? Чтобы оно не досталось кому-то? Но кому?

Есть и еще одна загадка, связанная с цитаделью. Ученые и археологи, изучая остатки сооружения, пришли к выводу, что это запредельно сложный для строительства и, с инженерной точки зрения, грамотно спланированный – объект. Загадка состоит в том, что он «встает перед нами из глубины веков сразу во всем своем великолепии и за ним не просматриваются памятники более простые, как бы подводящие к нему по лестнице эволюции». То есть до него на данной территории не было возведено других крупных объектов, или, хотя бы подобных ему. Он появляется неожиданно во времени и пространстве, как чудо инженерной и строительной мысли, существует какое-то время, совсем небольшое по временной шкале. Затем жители его покидают, да еще и сжигают!

– Да, тут есть о чем задуматься! – Почесал я затылок.

«Истинное назначение Аркаима остается для нас тайной. Среди ясновидцев, посещающих его, бытует мнение, что он, как и Стоунхендж, был вратами в параллельные миры, в другие измерения. И его форма в виде кольца не случайна.

Портал Аркаима открывался во время коллективного пения жрецами специальной Мантры, которая служила звуковым кодом для его активации. Но открытие портала могло происходить только в строго выверенные временные моменты, которые и определялись в его обсерватории по Солнцу, Луне и звездам. Через портал жрецы могли перемещаться в пространстве-времени. Строили Аркаим, видимо, при помощи соники, когда пение определенных Мантр лишает веса тяжелые предметы, обнуляя гравитацию и заставляя их левитировать».

– Совсем как друиды Стоунхенджа во главе с Мерлиным! – Я вспомнил, что когда-то почти слово в слово читал подобное о Стоунхендже, который построил маг из Атлантиды по имени Мерлин. Он вместе со жрецами с помощью песнопений перемещал в пространстве огромные каменные блоки, словно пушинки.

– Выходит в те далекие времена люди были умнее нас? Им не нужны были подъемные краны для строительства. Впрочем, мы сейчас со всеми своими машинами едва ли сможем соорудить что-либо подобное Стоунхенджу или пирамиде Хеопса из Гизы! – подумалось мне.

Я закончил читать статью и задумался:

– А что означает слово Аркаим?

В первую очередь корень «АРК» вызвал у меня ассоциации с Арктикой, где когда-то располагалась древняя родина руссов – Гиперборея.

– Может быть, строители Аркаима являются выходцами оттуда, из нашей северной прародины?

Порывшись в интернете, я нашел, что в тюркском языке есть похожий корень. Слово «арка» с тюркского переводится как «хребет», «спина», «основа», «пространство».

– Но горных хребтов в районе Аркаима нет, он располагается в долине. «Спина» тоже не подходит, – рассуждал я, – может быть «основа»? Но основа или основание – чего? Тоже не понятно. В русском языке есть слово «арка», но оно имеет другой смысл. Арка означает «дуга», «проход», «проем». Тоже не совсем то. Хотя… «проход» можно интерпретировать и как «портал»! Это уже ближе к теме. В любом случае корень «арк» имеет древнее происхождение, и значение его со временем было утеряно. Надо будет спросить Маркела, он все знает! – решил я, – а сейчас пора спать.

3.2. Ночная экскурсия

Рано утром, загрузив вещи в отцовский Уазик, мы тронулись в путь. С нами поехала и подруга Ярослава – Вика. Мать с вечера напекла пирожков, по дороге мы собирались пару раз останавливаться, чтобы перекусить, ехать предстояло целый день. Я был рад посмотреть новые места, так как выезжали в отпуск мы редко. Три года назад мы всей семьей ездили отдыхать в Крым. Море произвело на меня неизгладимое впечатление, но усеянный отдыхающими пляж и толкотня на улицах Феодосии не понравились. Я привык к одиноким прогулкам в лесу, и толпы людей на городских улицах вызывали у меня чувство острого дискомфорта. Когда мы вернулись домой, я вздохнул с облегчением. Отец, по-моему, тоже. Вернувшись с моря, мы с ним на целую неделю ушли в лес, жили в рыбацкой избушке, ловили рыбу в озере и были счастливы.

До туристического лагеря добрались к шести часам вечера. Солнце уже клонилось к закату. В степи стояла удивительная тишина, и пряно пахло травами. До Аркаима отсюда было около трех километров. Мы решили отправиться туда утром, а вечером пообщаться с обитателями лагеря. С наступлением сумерек около палаток запылали костры. Я бродил от костра к костру, слушая тихий смех, песни, под гитару, обрывки разговоров…. Здесь не было суеты, громких голосов, шума, сюда приезжают особые люди: мистики, ясновидящие, экстрасенсы, чтобы прикоснуться к древней энергии этого сакрального места.

– Интересно, почувствую я что-нибудь в Аркаиме или нет? Завтра узнаю, – думал я, допивая чай с последними пирожками. Костры один за другим погасли, на мир опустилась ночная тишина. Сегодня было полнолуние, и призрачный свет Луны накинул на степь свою волшебную вуаль. Ярослав с Викой пошли гулять вокруг лагеря. Мне не спалось. Отец с матерью уже спали в своей палатке, а я все сидел у потухшего костра. Наконец, поняв, что мне не уснуть, я решил прогуляться в сторону Аркаима.

– Найду ли я его в темноте? Ведь от него мало что осталось после пожара.

С собой я взял налобный фонарик для альпинистов, хотя было так светло, что едва ли он мне мог понадобиться. Сориентировавшись по звездам, чтобы не заблудиться, я отправился к бывшей цитадели. В степи небо совсем не такое как в городе или поселке. Здесь оно нависает над тобой во всей своей ошеломляющей красоте. Млечный путь делил небо на две части, унося свои звездные воды в глубины мироздания. Наша солнечная система находится на задворках Галактики, поэтому мы можем наблюдать ее диск со стороны, в виде сияющей небесной реки. Мириады звезд по ее берегам сверкали и искрились на черном бархате небосвода. Степь в лунном свете казалась волшебной и нереальной. Я был очарован красотой ночной степи. Время в дороге пролетело незаметно, вроде бы я уже должен быть рядом с Аркаимом. Я остановился и огляделся. Чуть левее, метрах в двухстах в небо с земли шел голубой луч.

– Наверное, кто-то светит фонариком, – подумал я и пошел в ту сторону. По мере приближения, луч бледнел и скоро исчез совсем. Я остановился около вала земли, тянувшегося далеко в степь. Взобравшись на него и приглядевшись, я понял, что на месте. От крепости мало что осталось, но валы, на которых когда-то возвышались стены, хорошо просматривались. Два кольца стен и внутренние радиальные перегородки между жилищами делали город-крепость похожим на огромный лабиринт.

– От кого жители защищались, сделав во внутреннем круге всего один проход, а в наружном хитроумные ловушки? Сейчас об этом можно только гадать – подумал я, начиная свой путь вдоль вала. Я решил дойти до первого прохода в наружном круге, затем пройти по обеим кольцевым «улицам» и выйти на площадь. Вот и проход внутрь, я вступил в лабиринт. Земляные валы отбрасывали резкие тени, такие черные, что они казались глубокими провалами в земле. Трава под ногами сверкала, словно филигрань, сделанная из серебра. Уши почему-то заложило, и удары своего сердца – глухие и ритмичные, я слышал словно сквозь вату. Я шел по кругу в каком-то оцепенении и уже не понимал, явь это или нет. Такое состояние бывает во сне, когда ты вязнешь в сновидении, будто муха в желатине, осознавая происходящие в нем события, участником которых являешься, но не в силах что-либо изменить. Я закончил круг и вошел во второй – внутренний. Стало темнее, налетели порывы ветра – горячие и обжигающие. Взглянув на небо, я увидел, что Луна еле просвечивает сквозь тучи, которые словно черный дым стремительно неслись по небу. Меня не удивила столь резкая перемена погоды, видимо, я потерял способность удивляться, а заодно и бояться. Страха не было, безразличное спокойствие обволакивало меня непробиваемым панцирем. Несмотря на то, что Луну уже совсем закрыли тучи, я видел руины Аркаима так ясно, как будто сверху их подсвечивали голубым прожектором. Казалось, это сам воздух мерцает и светится, до предела насыщенный электричеством. Мои отросшие волосы, наэлектризовавшись, встали дыбом и слегка потрескивали. Я шел, заканчивая второй круг, глядя под ноги, чтобы не споткнуться. И в то же время, внутренним зрением ясно видел Аркаим сверху, он был похож на огромную печать, оттиснутую на земле то ли великаном, то ли самим богом. Круг закончился. Я оказался около площади. Ее ровная поверхность мерцала как ледяная, освещенная бледно-голубым, слегка пульсирующим факелом свечения в самом ее центре. Раскат грома потряс воздух, и мгновение спустя на горизонте вспыхнул шнур молнии. Начиналась гроза. Я как сомнамбула шагнул на «ледяные» плиты и направился к свечению. Было трудно сосредоточиться. Мысли ползли в сознании со скоростью улитки. Казалось, время замедлилось. Привычная реальность растаяла, уступив место фантастическому сюрреалистическому миру.

Молнии стали сверкать чаще, а гром просто оглушал. Пространство тлело и искрилось. Свечение исходило из круга диаметром метра в два, очерченным по периметру белой флюоресцирующей линией, будто проведенной толстенным фломастером. А в нем я увидел иероглиф, похожий на усложненную букву «Ж», набросанный белыми, светящимися в темноте штрихами. Помедлив, я шагнул в круг и встал на иероглиф. Ничего не произошло, только левую ладонь кольнуло, и тут же ледяная игла пронзила руку до самого плеча. Моя родинка-спираль среагировала на излучение, идущее то ли из круга, то ли от иероглифа.

Погода совсем взбесилась. Небеса раскалывались под ударами невидимого молота, а молнии вставали частоколом уже со всех сторон от руин Аркаима, заливая степь бело-голубым неоновым светом. Иероглиф наливался пламенем, в его ярком свечении я перестал видеть свои кроссовки, потом в нем растворились ноги до колен, и вот уже призрачное пламя поднялось до самого пояса. Ни жара, ни холода от него я не ощущал. Левая рука онемела, в солнечном сплетении что-то пульсировало, отдаваясь толчками в подреберья, а сквозь позвоночник словно протянули быстро вибрирующую нить, это вызывало во всем теле сильную щекотку, от которой я впадал в блаженный экстаз. Молнии били все ближе и ближе. В какой-то момент я поднял голову, посмотрел наверх и обомлел. Во время вспышек молний надо мной высвечивался высокий купол, будто сделанный из прозрачного голубоватого хрусталя. Он полностью накрывал след от Аркаима на земле. Наружную сторону купола покрывала сетка из пляшущих электрических разрядов. Но я уже видел этот купол во сне. Только тогда я был снаружи и не мог пройти сквозь него, а теперь я смотрю на купол изнутри. Выходит мне приснился именно Аркаим! Сон был провидческим. Я вспомнил, что в том сне видел не только энергетический купол, но и призрачный Аркаим – город-призрак. Бледно-голубое свечение поднялось еще выше, сердце набатом забухало в груди, а в верхней части головы стало ощущаться покалывание и щекотка, словно в мозгах ползало с десяток тараканов. Я попытался сконцентрироваться и посмотреть поверх свечения тем зрением, которому меня научил Марк, в надежде увидеть оттиск цитадели, запечатленный в пространстве. Я где-то читал, что вся информация об окружающем запечатлевается в аурах предметов, камней, деревьев и в водоемах, наслаиваясь друг на друга слой за слоем. А один умелец из Воронежа даже сконструировал камеру со специальными линзами из горного хрусталя, она снимала эти оттиски прошлого на фото-пластины. У меня ничего не получилось, я видел только земляные валы и площадь, сияющую как полированное серебро. Стало тяжело дышать, и я понял, что могу отключиться. Пора выходить из круга! Ноги налились тяжестью и с трудом слушались. Мне удалось отлепить их, и, сделав два шага, я оказался вне круга. Не останавливаясь, поплелся дальше, прочь с площадки. Шагнув в траву, упал на колени, сел и оглянулся. Свечение на газах бледнело и гасло. Иероглиф был виден какое-то время, но потом погас и он вместе с окаймляющей круг линией.

***

Я проснулся. Голова была тяжелая и гудела, словно медный котел, по которому ударили половником.

– Где я? – Приподнявшись, сел и в недоумении огляделся. Я сидел в траве около замощенной площади.

– Это Аркаим! – Я вспомнил, как шел сюда по степи в свете полной Луны.

– Но я же не собирался здесь спать! Что со мной произошло? Ничего не помню!

Небо начинало сереть, приближался рассвет. Я подумал, что родители будут беспокоиться, проснувшись и обнаружив мое отсутствие. Нужно срочно возвращать! Когда я вскочил, в глазах так потемнело, что пришлось снова сесть.

– Да, что это со мной? – С досадой произнес я и вдруг вспомнил:

– Гроза! Точно, как же я мог забыть раскаты грома и чудовищные разряды, которые хлестали по земле совсем рядом с Аркаимом.

Вокруг было сухо, значит, гроза сюда не дошла. И тут в памяти всплыл мой сон о том, как я стоял в центе круга на пульсирующем светом иероглифе! Впрочем, я был совсем не уверен, что это мне приснилось. Но и реальностью то, что произошло ночью, быть не могло!

Я, наконец, стряхнул с себя остатки сонного оцепенения, память прояснилась, и я вспомнил все подробно: как шел кругами, как на площади увидел круг со светящимся знаком.

– Нет, это не было сном, это все произошло в действительности! – испуганно подумал я.

– Зачем меня понесло в круг? Почему я встал на знак? – С недоумением соображал я. Сейчас в здравом уме я на такое бы не решился, а тогда был как в тумане.

– Наверное, во время грозы произошел выброс энергии, а я очутился в самом его эпицентре, ведь такие сооружения являются святилищами, и их строят в местах разломов земной коры, которые называются сакральными. Вот у меня и начались галлюцинации под воздействием этой энергии! – Успокаивал я сам себя. В глубине души я чувствовал, что дело здесь не только в грозе и выбросе энергии, но думать об этом не хотелось.

– А купол? Тоже галлюцинация, пришедшая из последнего сна? – Я потер виски, голове стало легче, гул в ушах затихал, но я посидел еще несколько минут, вспоминая тот сон о Аркаиме-призраке и сопоставляя его с событиями ночи.

– Но там было его продолжение внизу. Что оно означало: зеркальное отображение цитадели в параллельном мире или… подземелье! Возможно ли, что сгорела только его надземная часть, а подземелье осталось в целости и сохранности. Но если оно существует, значит должен быть вход! – Эта мысль меня взволновала. Я теперь был почти уверен, что существует и подземный Аркаим, не зря же мне приснился тот сон-предвидение.

– Но где искать вход? Да и времени осталось в обрез – завтра утром мы уезжаем. Ну, что ж, приеду сюда снова на более продолжительный срок, – решил я.

– Вот только бы товарища себе найти! – Подумав, я решил рассказать все Марку и попросить его позже съездить сюда на недельку. Быстро светало. Мир из синего стал серым, словно обесцветился. Я осторожно поднялся, зрение было в порядке, голова тоже. Нашел на горизонте гору Шаманиху, около которой базировался лагерь и направил к ней свои стопы. Бежать я не решился, впрочем, что такое три километра, минут за сорок дойду потихоньку, решил я. Я автоматически переставлял ноги, а мысли вертелись вокруг ночной грозы. Вдруг в кедах захлюпало, и я вернулся к реальности. От Аркаима я отошел метров на пятьсот – посуху. А теперь передо мной расстилался совсем иной пейзаж. Было такое ощущение, что по степи прошел ураган вместе с потопом. Редкие кусты выдраны с корнем, трава буквально плавает в воде…. Пришлось дальше идти босиком, кеды я связал и повесил на плечо.

– Как там лагерь? – Встревожено думал я, убыстряя шаг.

В лагере была катастрофа: некоторые палатки снесло ветром, и они, мокрые и мятые, лежали на земле жалкими кучками. Под ногами хлюпала вода. Некоторые пытались развести костры, но все так промокло, что у них ничего не получалось. Машины были забиты под завязку, у нас в кабине тоже сидели чужие парень с девушкой. Никто не спал. Народ был хмурый и молчаливый, я бы даже сказал – ошалевший. Отец, увидев меня, вышел из машины, он был бледным и не выспавшимся.

– Что здесь произошло? Я видел грозу, но не думал, что она захватит лагерь. В Аркаиме ее не было, хотя гром и молнии были, будьте нате!

– Ты был в Аркаиме? – Спросил отец.

– Да! Мне не спалось, и я решил прогуляться, в полнолуние было светло как днем. А там я заснул, сам не помню как, прямо во время грозы. Проснулся и сразу сюда. – Про свое приключение решил отцу не говорить, по крайней мере, пока! Отец как-то очень внимательно и пристально разглядывал меня, наверное, целую минуту. Мне стало тревожно, казалось, он знает, что я чего-то не договариваю, но отец ничего не спросил.

– Сегодня ночью Аркаим активировался, был сильный выброс энергии, мы видели голубой столб, уходящий в небо. Наверное, это и вызвало грозу и шквальный ветер. Я, когда увидел, что тебя нет, хотел поискать, но ветер был настолько плотный и сильный, что сбивал с ног. Я боялся, что опрокинет машину, но все обошлось. Когда ветер утих, разразился такой ливень, что на расстоянии полуметра от себя ничего не было видно. Пришлось ждать до утра.

Помолчав, он добавил, как бы про себя:

– Или кто-то его активировал.

В груди у меня похолодело. Как это активировал? Я почувствовал, как зашевелились волосы на голове. Кроме меня там никого не было! Это я стоял в круге, когда странный иероглиф налился голубоватым пламенем, и его свечение усиливалось до тех пор, пока я не сошел с него, тогда он угас.

– Но как я мог активировать эту громадину? Это невозможно! – В ужасе думал я. Меня затрясло. Видимо у меня был такой вид, что отец взял меня за плечи и как следует, встряхнул.

– Глеб! Что с тобой? Что там случилось?

Но я только потрясенно смотрел на него, ни в силах вымолвить, ни слова.

Поняв мое состояние, отец сказал:

– Поговорим позже, дома, когда ты успокоишься. Пожалуйста, сиди в машине или рядом, но никуда не ходи. Хорошо? – Я только кивнул.

– Сейчас я разведу костер и вскипячу чай! – Отец достал канистру с бензином и слегка плеснул на мокрый валежник. Костер с трудом, но разгорелся. Меня зазнобило, и я с удовольствием выпил кружку горячего сладкого чая, есть не хотелось. Затем я забрался на заднее сиденье нашего «козлика», укрылся пледом и проспал до обеда.

3.3. Новые друзья

Когда я проснулся, солнце стояло в зените, и его жар обрушивался на степь, словно пытаясь выжечь в ней все живое. На солнцепеке было, наверное, градусов сорок. В машине стояла духота, но парусиновый тент немного спасал от перегрева. Я вылез из машины и сел в ее тени, прислонившись спиной к колесу. На лобовом стекле я нашел записку от отца. В ней он сообщал, что все уехали на экскурсию на небольшом автобусе, который выделил экскурсионный центр.

– Пешком в такую жару, конечно, не находишься! – Подумал я. Над степью стоял туман от интенсивно испаряющейся воды. Через несколько часов все высохнет, и ничто не будет напоминать о страшной ночной грозе. Я пил теплую воду и уныло вглядывался в туманную даль. Меня немного знобило, в центре лба ощущалась пульсирующая боль, не очень сильная, но неприятная.

– Привет! – раздалось справа. Повернув голову, я увидел двух ребят, примерно моего возраста. Один – невысокий, смуглый, с черным ежиком волос и узкими раскосыми глазами, приветливо улыбался, с сочувствием глядя на меня. У него была типичная внешность «народов севера», но на его лице, цвета эбенового дерева, контрастно выделялись светло-серые глаза, похожие на две прозрачные льдинки.

– Плохо выглядишь. Что, тепловой удар? – спросил черноволосый. Я решил не вдаваться в подробности.

– Перегрелся слегка, да и не выспался из-за грозы, – ответил я.

– Гроза была знатная! – согласился чернявый, – я такое видел впервые!

Второй был его полной противоположностью: высокий блондин нордического типа, с короткой стрижкой, тяжелой челюстью и колющим взглядом прищуренных серых глаз.

– Пойдем под наш зонтик, – предложил узкоглазый, – втроем веселее будет. Недаром говорят, Бог троицу любит. Меня зовут Роман, а его Эрик.

– Глеб, – представился я.

– Мы вчера здесь все облазали и сегодня с группой на экскурсию не поехали, жарко очень, караулим палатки. Наша группа сборная, с разных краев, всего восемнадцать человек, в основном молодежь. А ты с кем?

– Я с родителями, братом и его девушкой. Не поехал на экскурсию, потому что плохо себя чувствую.

– Ну, идем! Сыграем в Дурака, все равно больше делать нечего. Но играть в карты нам не пришлось.

В лагере палатки располагались довольно кучно, поэтому идти было недалеко. Мы остановились около шести палаток, выстроенных в идеальную линию. Перед ними стоял большой пляжный зонтик, в тени которого умостился стол и несколько брезентовых складных стульев – на них мы и расположились. Потянул небольшой ветерок, рассеивая туманную завесу. Мне стало легче, пульсирующая боль утихала.

– Ты уже был на остатках Аркаима? – Спросил Роман. Я ответил утвердительно и поведал, что решил взглянуть на него в лунном свете, но меня там застала гроза, правда без дождя. Вернулся под утро, потому и не выспался, да еще в машине перегрелся, где немного вздремнул.

– Так ты должен был видеть столб энергии вблизи, как это выглядело, расскажи? – Попросил Роман.

– Я прошелся по остаткам цитадели, дошел до площади, в это время раздались первые удары грома и на горизонте стали бить молнии. Площадь была освещена бледно-голубым светом, я решил, что это свет Луны. Потом я сел на траву около площади, замощенной плитами, и стал наблюдать за грозой. Ну, а когда началось светопреставление, решил переждать до утра. Ничего необычного не видел, – соврал я.

– Жаль! – Разочарованно протянул Роман.

– Роман, компанейский парень, а Эрик, видимо, не из разговорчивых товарищей, – вынес я свой вердикт, разглядывая столь непохожих внешне друзей.

– Тебе сны об Аркаиме не снились? – Неожиданно спросил Роман. Я вздрогнул.

– Понимаешь, мы с Эриком случайно выяснили, что оба приехали сюда на экскурсию потому, что каждому из нас накануне приснился сон об этом месте. Причем сны были яркие, необычные и очень реалистичные. С Эриком мы познакомились здесь, в группе, добавил он.

Мне было любопытно узнать, что же им приснилось, и я решил рассказать о своем сне.

– Да, мне тоже недавно приснился сон, но я сначала не связывал его с Аркаимом, лишь потом, увидев реконструкцию цитадели, пришел к выводу, что мне, возможно, приснилось именно это место. Но полностью я не уверен.

– Становится все интереснее и интереснее! – Задумчиво протянул Роман.

– Ты уже третий, кому приснился Аркаим, а тут еще необычная гроза и свечение.

– Что тут странного, – ответил я, древние строители возводили культовые сооружения на разломах. Высокое напряжение электрического поля во время грозы могло вызвать спонтанный выброс энергии из разлома.

– Ну, в общем-то, ты прав, но все равно меня не покидает ощущение прикосновения к тайне, – задумчиво сказал Роман.

– Давайте познакомимся поближе, – предложил он, – где кто живет, чем занимается, и поделимся снами. Хотя мы с Эриком уже рассказали их друг другу, но повторим для тебя, если ты поведаешь нам свой.

Я согласился. Роман, по национальности якут, проживал в городе Якутске. Его мать преподавала в школе биологию, а отец был офицером полиции.

Он был на год старше меня. Закончив в этом году девятый класс, поступил в колледж на отделение компьютерных технологий. Хорошо разбирался в компьютерах, программах и программировании. Я подумал, что он, наверное, и хакер отличный, но утаивает эту свою способность. Впрочем, и я не собираюсь выкладывать им все о себе. Сначала нужно как следует познакомиться, узнать друг друга. И определить причину, сведшую нас вместе.

– Я еще и на гитаре играю! – Сообщил Роман.

– Год учился на курсах, но в основном сам до всего дохожу. Приходи сегодня вечером сюда, услышишь, как я буду аккомпанировать нашему туристическому братству, – улыбнулся он.

– Роман – веселый и жизнерадостный, легко вступает в контакт с незнакомыми людьми и, конечно, всегда душа компании, – с некоторой долей зависти подумал я.

Я узнал, что Эрик, оканчивает школу в следующем году и будет поступать в военное авиационное училище, которое готовит вертолетчиков. Недавно ему исполнилось шестнадцать лет, в свой день рождения он совершил первый прыжок с парашютом. Его родители, военные медики, работали в госпитале. Жили они на Байкале в поселке Гремячинск. Я тоже кратко рассказал о себе. Потом спросил, какими видами спорта они занимаются. Роман сказал, что с ним с двух лет занимается его дедушка, который исповедует буддизм и является служителем буддийского монастыря.

– Все лето я провожу у дедушки, несу вместе с ним службу в монастыре и работаю в огороде. Монахи много трудятся и в основном сами себя обеспечивают продовольствием. Дед обучает меня восточным единоборствам, медитации и управлению внутренней энергией. Я занимал первые места в районных соревнованиях в своей возрастной группе! – Похвастался Роман.

– Дедушка, чей отец: матери или отца? – спросил я.

– Отца! По материнской линии у меня есть только бабушка, она тоже живет в Якутске. А по отцовской – один дед. Зимой я хожу на секцию в спортивный центр и иногда тренируюсь вместе с отцом в их тренировочном центре. Там я даже стрелять научился.

Я отметил про себя схожесть этого факта с моей «биографией», но промолчал. Эрик, как и я, занимался русской борьбой. Тренировал его двоюродный брат отца. Еще он любил плавать, бегать зимой на лыжах, стрелять в тире, хорошо разбирался в компьютерах и компьютерных играх. В общем, у нас троих было много общего,

– Даже слишком, – подумал я, – слишком много для простого совпадения. Наконец, пришло время поделиться снами. Я рассказал свой сон, в котором парил над куполом, покрывающим призрачное сооружение, похожее на Аркаим. Рассказал и об его «подземном» отражении.

– Может быть, под Аркаимом и в самом деле есть подвал? – Загорелся Роман, – надо бы поискать! А вдруг.

– Ты имеешь в виду вход? – Спросил Эрик. – Да где его искать, с одной стороны река, а дальше степь. В Аркаиме тоже все хожено-перехожено, да и археологи раскопки делали, но ничего не нашли.

– Ну, археологи раскопки делали на небольшом участке, причем у стен. Надо бы поискать в центре, около площади. – Предложил Роман.

– Ну, да! Прямо в центре площади – люк в подвал, и никто его до сих пор не обнаружил, – саркастически изрек Эрик, а мы – раз, и нашли.

– Жаль я завтра уезжаю, времени мало на розыски. Может быть, на следующее лето мы втроем здесь соберемся на более длительный срок и все внимательно осмотрим? – Предложил я. Ребята согласились.

– Нужно обменяться адресами и емэйлами. – На том и порешили.

Затем рассказал свой сон Роман.

– Мне приснилось, что я лечу на огромной рыжей собаке в облаках, да так быстро, что облака проносятся мимо с огромной скоростью. Так и свистят.

– У собаки были крылья? – Поинтересовался я.

– Роман задумался:

– Нет вроде, я назад не оборачивался, боялся упасть, поэтому прижался к ее шее, вцепившись руками в густую шерсть.

– Как же она летела, без крыльев? – Ехидно поинтересовался Эрик.

– Ну, это же сон. Во сне все может быть, – обиделся Роман.

– Потом мы начали снижаться. Когда облака кончились, я увидел под нами бескрайнюю зеленую степь. Было очень мрачно, темно и серо, но не так, как в вечерние сумерки, а как перед грозой. Впереди появился свет. Когда мы подлетели ближе, я увидел огромное круглое сооружение, с дырой посередине. Вокруг стояли мрачные сумерки, а оно светилось, словно освещенное ярким солнечным светом. Собака приземлилась на кровлю, которая оказалась деревянной. Светло-золотистое дерево, из которого были сделаны широкие доски, показалось мне странным. Обычно древесина быстро темнеет на воздухе, а это была свежая, будто бы ей только что покрыли кровлю. Я подошел к краю крыши и посмотрел вниз на площадь. Там горел большой костер, но никого не было. Собака тоже подошла и легла рядом. Я присел и стал смотреть на костер. Через некоторое время на площадь вышла процессия жрецов в белых одеяниях до земли и с белыми бородами до самого пояса. Впереди шел старик в высоком золотом головном уборе, вроде папской триеры, с посохом. Посох был длинный, выше старика, а на его верху сверкал большой алмаз.

– Не жрецы, а волхвы. Жрецы, это в древнем Египте, а на Руси были волхвы, – поправил его Эрик.

– Пусть будут волхвы, – согласился Роман.

– Они обошли вокруг костра, затем остановились и начали петь, подняв кверху руки, но слов я не разобрал. Пламя костра взметнулось в небо, как будто в него плеснули керосином. Оно стало тусклым и изменило цвет, приобрело зеленоватый оттенок. Вдруг старик с посохом, стоящий ко мне спиной, резко обернулся и взглянул прямо на меня. Глаза у него светились синим. Я испугался и… проснулся, – закончил рассказ Роман.

– Да уж, страсти, – вынес вердикт Эрик. Мне сон приснился спокойнее, на историческую тему. Он рассказал, что во сне ехал на коне по степи в одеянии воина, с мечом за спиной. Вместе с ним было еще двое всадников. По пожухлой траве, ржаво-коричневого цвета, можно предположить, что стояла поздняя осень или ранняя весна. Они были разведчиками, возвращающимися домой. На душе у него было тревожно: на мир надвигалась какая-то напасть.

– Я поднял глаза и увидел на вечернем небе звезду, сиявшую ярче Луны. От нее вниз до самого горизонта простирался белый туманный «хвост». – Рассказывал Эрик.

– Впереди показались большие лохматые животные, идущие нам навстречу. Когда мы подъехали к ним ближе, я рассмотрел, что это мамонты, на которых сидели воины в кожаных доспехах с копьями и луками. За ними двигалась колонна людей со своим скарбом и животными. Это было похоже на переселение целого рода. Одни ехали на мохнатых лошадках с непропорционально большими головами, кто-то шел пешком. А некоторые передвигались на спинах ящеров размером с небольшого слона, они походили на больших носорогов: мощные и приземистые, с короткими толстыми ногами, длинными мордами, с серой безволосой шкурой и длинными хвостами как у динозавров. Сотни людей ехали и шли мимо, не обращая на нас никакого внимания. Когда стало темнеть мы подъехали к цели своего путешествия. Это был большой город-крепость. Когда проезжали ворота, я обратил внимание на толщину стены – метров шесть, не меньше, а в высоту и того больше. Стражники, охранявшие ворота, сказали, что нас ждет Владыка. Спешившись, мы пошли вместе с ними по кольцевой улице, на которую выходили двери помещений, примыкавшие друг к другу без просветов. Затем прошли в ворота во второй крепостной стене, еще выше первой. На открытой площади нас ждало трое старцев, им было, наверное, лет по сто, такие они были древние. Их белые бороды доходили до пояса.

– Один из старцев сказал, что ночью они принесли жертву и гадали, – продолжал Эрик, – что медлить нельзя, нужно уходить как можно скорее.

– Люди уже собрали вещи, можно уходить хоть завтра, мы ждали только вас, – добавил старец. Стало совсем темно, и мы разожгли костер на площади. Звезда все также висела в небе, точно большой зеленовато-белый фонарь. Ее шлейф теперь светился красным, видимо подсвеченный зашедшим солнцем. На этом мой сон заканчивается, сказал Эрик. Мы помолчали. Я представил хвостатую звезду на черном небе:

– Жутковатое зрелище. Может быть, это была комета? Метеоритов с хвостом не бывает, – прервал я молчание.

– Кто знает? – задумчиво обронил Эрик, – может и комета.

– А ваши сны похожи: костер, старцы…

– Смотри, это не твой отец? – Прервал меня Роман, – Наверное, тебя ищет.

Я обернулся. К нашему зонтику подходил отец. Он поздоровался с ребятами и посмотрел на меня.

– Ты уже успел познакомиться, как я погляжу. Пойдем, мать собрала обед.

Я пообещал, что вернусь, когда стемнеет, и мы с отцом отправились к машине. Только сейчас я почувствовал, что проголодался. День клонился к вечеру, жара спадала. Я надеялся, что эта ночь будет спокойной, без всяких катаклизмов. Вспомнил свой ночной поход и содрогнулся, теперь все произошедшее казалось лишь странным сном. После обеда я немного вздремнул, а проснувшись, отправился к новым знакомым. У палаток горел большой костер. Около него собралось человек тридцать разношерстных любителей попеть под гитару. У Романа оказался приятный голос, многие песни были знакомы, но некоторые я слышал впервые. Через час я почувствовал, что глаза опять слипаются, удивился, что за сонливость на меня напала, и решил отправиться восвояси, тем более что в этой толпе поговорить с ребятами все равно не удастся. Я попрощался с ними, обещав поддерживать связь, и ушел. На следующее утро мы собирались выехать рано, как только начнет светать, чтобы часть дороги проехать по холодку.

3.4. Потомок фараона

Прошло два дня. Отец тему Аркаима и моего ночного похода не затрагивал. Я тоже молчал, так как догадывался, что он ждет приезда Маркела, который отбыл куда-то по своим делам. Моя догадка подтвердилась. Прошло еще три дня, и вечером отец сказал мне как уже о решенном деле:

– Вчера вернулся Марк, у него осталась последняя неделя отпуска. Мы договорились завтра с утра поехать на рыбалку, так что собирай вещи. Там и поговорим.

Сердце в груди екнуло, с одной стороны мне не терпелось начать этот разговор, я подозревал, что он связан с какой-то тайной. Но с другой….

С другой стороны я боялся ее узнать, чувствуя, что моя спокойная жизнь тогда окончательно канет в лету. На душе было тревожно. Я пробовал медитировать, но мысли метались в голове, словно потревоженные пчелы и не желали оттуда улетучиваться. Наконец я сдался:

– Пойду, побегаю, может быть, тогда мне удастся уснуть, усталость свалит с ног, – решил я. Сделав несколько кругов вокруг поселка, я попарился в бане, выпил горячего чаю с малиновым вареньем и ночью спал как младенец без всяких сновидений.

Ярослав с нами не поехал, он с ребятами готовил праздничный концерт: Первое сентября было не за горами. Когда мы приехали на озеро, Маркел нас уже ждал с ужином. Потом я отправился на озеро и всласть наплавался. После изнуряющей дневной жары было приятно ощущать кожей прохладную свежесть воды. Затем я прилег в гамак, привязанный под деревьями рядом с рыбачьим домиком, и отключился.

Проснулся резко, как будто толкнули под бок. Сна ни в одном глазу, словно и не спал только что. В лесу стояла тишина, ни ветра, ни звука, даже филин, живущий по соседству в дупле старой ели, и тот сегодня не ухал. Сквозь крону сосны просачивался лунный свет, иголки и переплетения веток, казавшиеся черными на его фоне, создавали запутанный ажурный узор. В окне избы горел свет, значит, отец с Марком еще не спят. Взглянул на часы: начало одиннадцатого вечера, еще не поздно. Я полежал несколько минут, прислушиваясь к ощущениям.

– Странно, что после купания в потоке энергии я ничего не чувствую, кроме необычайной легкости во всем теле, будто, я потерял треть веса, – подумал я.

Спиральная родинка на ладони не давала о себе знать, в солнечном сплетении не жгло, позвоночник не вибрировал, пульсация во лбу исчезла. Я вздохнул:

– Надо идти! Оттягивать разговор бесполезно. Я вылез из гамака, потянулся и пошел к избе. Отец с Марком пили чай. Я тоже налил себе кружку. Когда с чаем было покончено, Марк сказал:

– Погода изумительная. Пойдемте на берег озера, на свежем воздухе и пообщаемся. Взяв из машины складные туристические стулья, мы отправились на озеро. Когда все умостились, отец попросил меня подробно рассказать о том, что со мной произошло ночью на Аркаиме.

– Рассказывай все, как было, ничего не скрывай, это важно! – Сказал он. Я глубоко вздохнул, набрав полную грудь воздуха, и выдал им все, как на духу. Несколько секунд длилось молчание, потом отец сказал:

– Ну что ж, кое-что прояснилось! – Затем продолжил, – Глеб, ты уже понял, что обладаешь неординарными способностями. Так оно и есть. Я знаю об этом, и Марк знает. Ты пока не можешь пользоваться ими в полную силу. Да это и опасно, потому что ты еще слишком молод. Мы с Маркелом, обучая и тренируя тебя, надеялись раскрыть твои способности постепенно, годам к двадцати, но они стали проявляться у тебя слишком быстро. Идет их спонтанное открытие, поэтому мы дадим тебе необходимую информацию.

– Главное, тебе не следует бояться и не следует использовать способности во вред людям. В любой ситуации нужно быть хладнокровным и рассудительным, в этом помогут твои занятия по медитации и концентрации. Тебе нельзя, ни в коем случае, рассказывать кому-либо о своих возможностях, даже брату. Это опасно! Позже поясню почему.

– А мать знает? – спросил я.

– Мать знает, – ответил отец, но она не совсем в курсе. Поэтому много ее нагружать не нужно, а то она будет волноваться. Можешь обо всем говорить со мной и Маркелом.

– Расскажи еще о тех двух ребятах, с которыми ты познакомился, – подал голос Марк, – кто они, откуда, о чем вы разговаривали. Ты на свете не один такой способный. Бывает, что вы притягиваетесь, как магниты друг к другу: подобное привлекает подобное. Хорошо бы тебе найти друзей, с которыми ты мог общаться не скрываясь.

И я решился:

– Раз уж говорить, то говорить, – и рассказал то, что знал об Эдике и Романе, не забыв об их снах и о своем тоже.

– Так тебе снятся необычные сны? – Заинтересовался Марк, – расскажи-ка нам, что тебе снилось в последние месяцы. Пришлось пересказать им свои фантастические сны.

– Во сне тоже можно получать информацию, напрямую с высших планов мироздания. Но иногда информация воспринимается в виде символов. Похоже, тебе именно такие сны и снились, – задумчиво сказал отец.

– О снах поговорим потом, а сейчас немного истории. Экскурс в прошлое сделает Маркел, а я пока отлучусь. Не буду вам мешать, – с этими словами отец удалился.

– Дело в том, – начал Марк, – что твой геном имеет не только человеческие гены, но и не человеческие, которые достались тебе по линии предков, когда-то колонизировавших Землю. Они обычно находятся в латентном состоянии, так сказать, в спящем режиме, чтобы они «заработали», их нужно активировать. Большинство живет с ними всю жизнь и не знает о том, что они являются обладателями необычных способностей. У некоторых способности проявляются как творческая деятельность. Чаще это происходит у женщин чувствительных к энергетическим полям, с развитой интуицией и воображением. Есть еще одна группа людей, у которых «спящие» гены целенаправленно активируют с детства. Ты как раз к этой когорте и относишься.

– Получается, что подобных мне «выводят» специально! – Смекнул я, но зачем?

– На Земле скрытно существуют Стражи, которые издревле находятся в противостоянии с Орденом Черного Лотоса: его корни уходят в Атлантиду. Стражи объединены в клан Кентавров: он называется так из-за клейма в виде кентавра, которое они получают при инициализации. Стражи тайно охраняют человеческую цивилизацию от инопланетных агрессоров, намеревающихся поживиться на планете. Стражей готовят с самого детства, постепенно развивая их способности. Но для того, чтобы пользоваться ими в полную силу, нужно пройти инициацию, во время которой активизируют геном на полевом уровне и открывают канал связи с высшими измерениями. Инициацию проходят в двадцать один год, когда тело уже готово адаптировать энергии с более высокими вибрациями, если оно не готово, то энергии его убьют, как убивает, например, радиация. В этом возрасте ученик уже может сознательно пользоваться своей психической энергий. Кроме того, он способен не только принять энергии высших измерений, но и управлять ими. После инициации молодой Страж еще четыре года обучается пользоваться новыми способностями, после чего он сам становится оружием.

– Еще один момент, – Марк как-то странно посмотрел на меня, – до инициации на протяжении тринадцати-пятнадцати лет, постепенно активируется первый уровень сверх способностей. После инициации – второй уровень. Но есть еще и третий уровень, который в нашей трехмерной реальности человек, даже с неординарным набором генов, использовать не может. Это сверх его сил и возможностей. Стражи оперируют энергией второго порядка. Однако в момент особо важных событий, катастрофических для рода людского, на земле рождается Семаргл. Это человек, способный активировать третий уровень своих возможностей, которые многократно превышают уровень Стражей. То, что говорил Марк, звучало как отрывок из фантастического романа или скорее из романа-фэнтэзи с драконами, рыцарями и бластерами.

– Может быть, я сплю, а этот разговор мне снится! – Я потряс головой.

– Этого не может быть! – Я посмотрел на тренера. Его лицо было серьезным и сосредоточенным. Нет, он не шутил и не рассказывал мне сказку. Реальность таяла, словно я смотрел на мир через оплывающее ледяное окно. А там, за истончающейся ледяной поверхностью проявлялась другая реальность, незнакомая, чуждая и опасная. Мне стало холодно, хотя ночь была душной и жаркой.

– И сколько уже было этих Семарглов? – Спросил я.

– Всего их было двенадцать. Сейчас заканчивается тринадцатое тысячелетие со дня образования нашего Ордена, и грядут грозные события. Значит должен явиться Тринадцатый. Глеб внимательно посмотрел на меня.

– Тебе что, нехорошо? – Спросил он.

– Да как-то не по себе после твоих рассказов. Трудно все это переварить. Может, ты шутишь?

– Нет, Глеб, я не шучу. Ты должен принять новую реальность. С этой минуты она для тебя не такая, как для всех остальных людей. И ты должен научиться жить в ней, не выдавая себя. Темные охотятся за молодыми Стражами. Сейчас ты еще не в состоянии сразиться с ними на равных, поэтому будь внимателен и осторожен.

– А что означает Семаргл? – Спросил я Марка.

– Семаргл, это имя было известно еще древним руссам. Тогда оно произносилось немного иначе: Се Мар Мгл. Се значит «Это». Мар, Мара, Марана – на древнеславянском языке означало Смерть и Потусторонний мир. Мгла, значит «Тьма», это слово живо до сих пор. Здесь в одном слове слилось три. Говоря современным языком, дословно оно переводится как: Это Смерть Тьмы, проще говоря – Убивающий Тьму Светом, или Озаряющий, Светоносный, Огненный, Огонь. У него много имен. На латинском его имя звучит как Люцифер, То есть Сфера Света, Светоносный.

Я широко раскрыл глаза и рот тоже, пораженный услышанным именем:

– Падший Ангел! Час от часу не легче!

– Люцифер рождается на Земле в образе человека? Так же как Христос? – Потрясенно спросил я Марка.

– Да, как человек, – ответил Марк, как мне показалось с грустью в голосе.

– И проживет свою жизнь, как смертный, правда, могущественный смертный. В древней Руси он был известен под именем Денница, а в христианстве – как Архангел Гавриил. – Добавил он.

В голове у меня все перемешалось: Стражи, Люцифер, инопланетяне…. Марк видимо понял, что со мной творится, потому что сказал:

– Завтра еще пообщаемся. А сейчас спать! Иди в избу, отец должен заварить тебе чай с травами, чтобы ты успокоился и мог заснуть. Давай!

Я так и сделал. Не знаю, что отец подмешал в чай, но уснул я моментально и спал крепко, без сновидений до самого рассвета.

С утра Маркел нагрузил меня по полной программе: я плавал, бегал, разминался и оттачивал свое боевое искусство. К обеду выдохся так, что даже аппетит пропал, хотя в такую жару его и так не было, постоянно хотелось только пить. Лето выдалось аномальное, дождей практически не было, а столбик термометра порой зашкаливал за тридцать градусов. После обеда я опять поплавал. Вода не принесла облегчения, она прогрелась на солнце и стала теплая, как парное молоко. Затем поупражнялся в метании ножей и стрельбе из арбалета. Арбалет был очень красивый, настоящее произведение искусства, темное полированное дерево, накладки из серебристого металла, блестящие заклепки, видно было, что делали его с любовью. Вечером мы немного порыбачили, с уловом повезло, ожившая к вечеру рыба так и хватала наживку. Костер развели, когда совсем стемнело и стало прохладнее. Я с удовольствием съел пару мисок наваристой ухи и, разомлевший, залез в гамак. Из леса заметно потянуло холодком, после дневного пекла ощущать, как он охлаждает разгоряченное тело, было блаженством. Но долго нежиться мне не пришлось, подошедший Маркел сказал, что хватит валяться без дела и пора продолжить разговор. Пришлось вылезти из гамака и последовать за ним на берег озера. Чувствовал я себя гораздо лучше и спокойнее, чем вчера.

Мое представление о мире изменилось, – думал я, – но зато он стал гораздо интереснее, чем был раньше.

– Расскажу тебе кратко, как трансформировалась наша планета во времени. В школе об этом вам уж точно не говорили. Только что сформировавшаяся земля была гораздо меньше, чем сейчас, примерно на треть, но тяжелее. Твердый верхний слой был еще тонким, на него постоянно изливались лавовые потоки, высоких гор не было. В результате реакций, происходящих в ядре планеты, оттуда выделялись водород и кислород, которые соединяясь, образовывали, хорошо тебе известную, молекулу воды. Испаряясь, вода окутывала землю горячим одеялом пара. Похожее сейчас происходит на Венере, но когда-то она станет такая, как земля сейчас. Постепенно температура на поверхности падала, на ней начали образовываться первые озера и реки.

– Ты знаешь, что планеты тоже растут? – Задал вопрос Марк.

– Ну, слышал кое-что, ответил я.

– Силовой каркас планеты, матрица материального каркаса, представляет собой ряд кристаллов, вложенных друг в друга наподобие матрешки. Вначале на первом кристалле сформировалось ее материальное тело. Но со временем из существующего кристалла пророс второй, это земля, на которой мы живем сейчас. Он имеет больше граней, поэтому его форма совершеннее. И так далее. Кристаллы проявляются в материальном мире, прорастая один из другого, как все усложняющийся каркас планеты.

Если просмотреть весь ряд трансформаций планеты, то мы увидим, что ее форма постепенно приближается к сфере, так как сфера является самой совершенной формой для кристаллов. В настоящее время каркас нашей планеты представляет додекаэдр, имеющий двенадцать граней в виде правильных пятиугольников, сквозь который прорастает икосаэдр. У икосаэдра имеется двадцать граней в виде правильных треугольников. Земля – это растущий кристалл, который проходит стадии трансформации в высшую форму существования. Его вершины и ребра обладают аномальными свойствами. Они являются аккумуляторами внутренней энергии, которая периодически сбрасывается в окружающее пространство.

– Но вернемся к теме зарождения жизни, продолжил Марк.

– Со временем на поверхности земли скапливалось все больше воды. По мере роста планеты ее кора лопалась, трещины заполнялись водой, образовывались материки, которые все дальше расходились друг от друга. Появились моря и, наконец, океаны. Поверхность остывала, климат стал прохладнее. Вода аккумулировала тепловую энергию и затем равномерно отдавала ее в атмосферу. Когда планета стала пригодна для жизни, в ее водоемы произвели посев звездного семени. В них начала развиваться жизнь. На поверхности земли «посеяли» споры и семена растений, которые бурно развивались, так как в атмосфере находилось много углекислого газа. Поглощая его, растения выделяли кислород, так образовалась атмосфера, пригодная для жизни млекопитающих. Жизнь вышла из океана и начала осваивать сушу.

– А кто производил посев? – Спросил я.

– Семена жизни в космосе распространяют цивилизации, достигшие высокого уровня развития, для которых расстояние не является проблемой. Я тебе о них расскажу позже, – ответил Марк.

– Ну вот, мы и дошли до возникновения человека. Не будем углубляться в дебри, ведь на земле до нас уже существовало несколько цивилизаций.

– Куда же они делись? – Поинтересовался я.

– Как говорят поэты: их поглотили пески времени! В Космосе существует множество планет на разных уровнях мироздания. Разумные существа, пройдя цикл развития на одной планете, переходят на другую, которая существует или в ином измерении или на ином уровне вибраций, а на покинутой планете цивилизация частично, а то и полностью уничтожается и там начинается новый цикл. Космическая мельница Сампо безжалостна, она с легкостью перемалывает не только цивилизации, но и планеты, солнечные системы, галактики. В мире нет ничего постоянного, все рождается, достигает пика развития и погибает, чтобы где-то возродиться вновь в ином виде, так как «зерно» Духа бессмертно.

– Жизнь в галактике распространяется волнами. Самая древняя цивилизация развилась в созвездии Лиры, она-то и является Предтечей еще нескольких в Галактике, в том числе и нашей. Первая «волна жизни» с Лиры докатилась до Веги. Когда жизнь и там достигла высокого уровня, то следующая волна, уже с Веги, заселила Плеяды, затем Сириус, Орион и еще несколько звездных систем. Когда Земля была готова принять «звездное семя», то сюда прибыли представители нескольких цивилизаций, чтобы засеять ее водоемы и поверхность. Дело в том, что цивилизации, даже достигшие невероятного расцвета, могут погибнуть по разным причинам, это может быть падение астероида, взрыв Солнца или геологические катастрофы. Нельзя сбрасывать со счета и войны, в космосе есть разные формы жизни, в том числе и агрессивные, и с ними приходится воевать. Поэтому, когда цивилизация выходит в космос, она ищет планету, пригодную для жизни и стремится «посеять» на ней свое ДНК. Это делается для того, чтобы через много лет на ней развилось человечество, несущее в своих генах информацию о своих звездных родителях, может быть к тому времени уже не существующих в данной реальности.

Не буду углубляться в миллионно летнюю историю развития жизни на планете, нас сейчас интересует временной отрезок в несколько десятков тысяч лет, – продолжил Маркел.

– Пойдем в избу, что-то чаю хочется, – предложил Марк. Я был не против. Заварив чай, Марк налил его в эмалированную кружку, разрисованную анютиными глазками, и не спеша принялся пить. Я терпеливо ждал. Наконец он закончил и продолжил рассказывать.

– Когда Земля родила и выпестовала тело способное быть вместилищем разума, в дело становления человека разумного снова вмешались инопланетные расы. На планете к тому времени проживало несколько видов высокоорганизованных животных, это были обезьяны. Орионцы начали экспериментировать с двумя видами. В результате чего появились первые люди двух разновидностей. К одному типу относились существа ростом около полутора метров, ко второму, ростом около метра. Плеядеянцы проводили эксперименты с третьим видом обезьян. Так как они сами были очень высокие, то и группу обезьян выбрали самую рослую. В результате, их человеческое существо имело рост около трех метров, к тому же обладало развитым волосяным покровом и некоторыми экстрасенсорными способностями. Оно было хорошо приспособлено для жизни в суровых климатических условиях, в горах, в районах с холодным климатом. Так как у него не было длинного горла, в отличие от первых двух групп, у него активировали способность общаться ментально – телепатически. Длинная глотка позволяла произносить звуки, в результате чего первые две разновидности начали общаться посредством речи.

Я уже откровенно зевал. Марк, заметив это, рассмеялся:

– Вижу, тебя не очень интересуют мохнатые предки. Ну, хорошо, оставим их в покое и перенесемся к тому моменту, когда цивилизация Атл Тул ан, известная тебе как Атлантида, прошла свою точку развития и начала угасать. Тогда цивилизаторы с созвездия Сариур, сейчас известного как Сириус, отселили часть атлтуланов-атлантов на территорию современного Египта и стали управлять ими напрямую. Отсюда пошла династия божественных фараонов Египта. Сариурцы не могли скрещиваться с людьми напрямую, потому что у них была голубая кровь, а не красная. Красный цвет человеческой крови определяет гемоглобин, основанный на ионах железа. У сириурцев же метаболизм развился на основе меди, поэтому проживание на нашей планете было для них некомфортно и даже опасно. Основной отряд оставался на корабле-ковчеге, летающем вокруг Земли. На планете постоянно проживали только фараоны со своей свитой. Сириурцы решили создать касту правителей, поэтому они, отобрав группу наиболее сметливых египтян, внесли в их геном изменения. С помощью генной инженерии и наложения новой волновой матрицы на их структуру ДНК (ядро, несущее информацию об индивидуальных признаках данного индивидуума) и РНК (энергетические станции клетки) они внедрили в них новые программы, но поставили «замки». «Замки» или блокаторы должна были сниматься по мере эволюции носителя. Дополнительные способности открываются у того в момент «квантового скачка» сознания, то есть тогда, когда энергетический кокон – аура человека-носителя поднимает свои вибрации до следующего уровня.

– Ну, это словно ходьба по ступеням вверх, – пояснил Маркел. – Только здесь под ступенями подразумеваются октавы, как в музыке.

– Чем быстрее вибрирует твоя аура, тем «тоньше» твое сознание, тем оно «горячее», так как ты приближаешься к Богу, этой разумной огненной субстанции. Если объяснить проще, то чем ближе ты приближаешься по ступеням вибраций к Богу, тем ты становишься осознанней, ты «просыпаешься» и вспоминаешь, присущие тебе с рождения, божественные навыки. Если ты отдаляешься от Бога, спускаясь вниз по эволюционной лестнице, то «засыпаешь», твое сознание гаснет, ты становишься тупым, примитивным существом, которое интересует только еда, бабки и секс.

– Понятно? – Спросил Марк. Я кивнул.

– Когда государство Хем, так назывался раньше Египет, встало на ноги, фараоны самоустранились от власти и отправились восвояси, оставив править вместо себя фараонов-людей. Египтом стали править их бастарды, а сами они покинули пирамиды, но фараоны все равно считались наместниками бога на Земле, а пирамиды священной обителью их духа после смерти.

Фараоны и орден жрецов обладали некоторыми сакральными знаниями, переданными им сириурцами, и имели способности отсутствующие у простого обывателя. Располагали они и секретными технологиями. Государство просуществовало несколько тысяч лет и, так как нет ничего постоянного, стало деградировать, а потом вообще застыло на одном уровне. Сириурцы не могли бросить своих подопечных в беде. Они опять решили помочь им, дать толчок для дальнейшей эволюции. Из их звездной системы прибывает эмиссар и становится очередным фараонам. Произошло это в 1355 году до нашей эры, то есть около трех тысяч четырехсот лет тому назад. Этого фараона звали Аменхотеп IV, но больше он известен как Эхнатон. Он правил Египтом – страной Хем, семнадцать с лишним лет.

– Еще немного терпения, и я закончу, – сказал Марк.

– Закостеневшее египетское общество поклонялось десяткам богов, тупо соблюдая непонятные ритуалы, некогда скопированные с действий сириурцев, которых почитали за божества со звезд. Эхнатон упразднил всех богов и ввел единобожие, выбрав для образа бога символ в виде Солнца. Кроме этого он ввел в геном своих многочисленных детей некоторые новые программы, более совершенные, чем уже имеющиеся у касты жрецов и фараонов.

– Ты видел портрет Эхнатона? – Спросил Маркел, – сейчас я тебе его покажу. Он открыл нотбук, пару раз щелкнул мышью и протянул его мне. Я взял ноутбук и посмотрел на лицо Эхнатона, точнее его статуи, выполненной из серо-голубого камня. Высокая корона делала узкое длинное лицо еще длиннее. Рот с выступающими пухлыми губами, казался непропорционально большим на этом слишком узком лице. Необычный облик дополняли огромные раскосые глаза.

– Да, облик у него точно не земной! – Подумал я.

Чем больше я вглядывался в нетипичные черты фараона, тем неспокойнее становилось на душе. Я никогда не видел его портретов и статуй, но лицо было странно знакомым.

– Такое чувство, будто я уже видел его, – озадаченно произнес я, возвращая нотбук. Марк пристально посмотрел на меня:

– Обернись, видишь на стене зеркало? – Спросил он.

– Подойди к нему!

Я недоуменно поднялся и пошел к зеркалу. Было уже поздно, я устал и слегка отупел от истории древнего Египта, которую по неведомым причинам мне решил сегодня преподнести тренер. К тому же зверски хотелось есть. Раньше я ел мало, что беспокоило мать. Последние же несколько месяцев ее беспокоит моя прожорливость: теперь я ем много, по-прежнему оставаясь худым и жилистым, ни грамма жира не наросло на моей талии. Отец даже шутит, что у меня в животе появилась небольшая черная дыра, в которой без следа исчезают продукты. Подойдя к зеркалу, я взглянул на Марка.

– Ну, и…

– Ты не на меня смотри, ты в зеркало смотри! – Произнес он.

Я сонно воззрился на свое отражение, но через пару секунд сонливость сняло как рукой. Я почти слышал, как моя челюсть отвалилась и с громким щелчком ударилась об пол. На мне не было высокой короны фараона, и лицо было не такое длинное, и губы нормальные, и кожа была не серо-голубой, а красновато-коричневой от загара, но сквозь мое лицо явственно проступали черты Эхнатона. Точнее было бы сказать наоборот: это мое лицо выступало из его лица, совсем как в каркасе Земли один кристалл прорастает из другого, о чем мне недавно рассказывал Марк. Некоторое время я, молча, разглядывал свое отражение. Затем саркастически хмыкнул: мое лицо до сего момента несущее признаки врожденного уродства неожиданно обрело черты божественного происхождения.

– Значит, Эхнатон мой предок? – Только и смог я выдавить из себя: слишком уж сильным было мое удивление.

– Смотря на свое отражение, ты мог бы и не спрашивать. – Тоже хмыкнул Маркел.

– Конечно, три с лишним тысячи лет слегка нивелировали его черты, но узнаваемость поразительная. Кстати, ты первый из подобных тебе, в ком настолько ясно проступили его черты. Несомненно, ты несешь в себе свойства, заложенные им в потомков. И они уникальны.

– Иди спать. Я тоже лягу, подустал что-то сегодня, – сказал Марк.

Я решил лечь спать на природе – в гамаке, привязанном к двум большим соснам. Сквозь сосновые ветки проглядывали звезды, пахло разогретой на солнце хвоей и горьковатой сосновой смолой. Приятно было ощущать ночную прохладу после дневной жары. Я лежал, глядя на переплетения веток над головой, но мои мысли были заняты невероятным открытием: я прямой потомок египетского фараона, который по совместительству являлся еще и инопланетянином. Я вспомнил слова отца о том, что являюсь носителем инопланетных генов. Так вот, оказывается, куда тянется ниточка. Ну, и дела. Я долго не мог уснуть от возбуждения. В конце концов, усталость взяла свое и я отключился.

Больше Марк с отцом темы моего происхождения и моего будущего не касались, видимо решив, что и так много информации на меня вывалили. Мы отдыхали, ловили рыбу, утром по холодку тренировались, а в самую жару дремали в гамаках, наслаждаясь тишиной и покоем последних дней отдыха. Отцу с Маркелом надо было возвращаться к работе, а у меня начинался новый учебный год. Я с тревогой размышлял о своих отношениях с одноклассниками в свете новых знаний, но потом махнул рукой – будь, что будет.

Наступил последний день отдыха. Отец решил выехать домой вечером, после захода солнца.

– Ночью ехать прохладнее, а то целый день по жаре – тяжело. И когда уж пойдет дождь? – Уныло заключил он.

Совершив утреннюю пробежку и поплавав в озере, мы позавтракали. Потом, отец занялся подготовкой машины к отъезду, а мы с Марком залезли в гамаки, и я решил уточнить кое-какую информацию.

Что такое «Мельница Сампо»? – спросил я, ты упоминал о ней в своем рассказе.

– Мельница Сампо один из центральных сюжетов карело-финского эпоса «Калевала». – Ответил Марк, в эпосе она представлена, как волшебный предмет, влияющий на все мироздание. Ее выковал кузнец Ильмаринен на седьмой день работы в кузнеце. Если вспомнить Библию, то наш мир тоже был создан за семь дней. Поэтому Мельница Сампо – это символ, имеющий несколько значений. Во-первых, она представляет наше мироздание в виде некоего небесного механизма, который непрерывно создает различные вещи – от звездных систем до минералов, цветов, животных и так далее, и тут же их перемалывает, распыляя на атомы. Сампо вмещает в себя все сущее. Это своеобразная трактовка развития мира, в индийском эпосе, например, данными деяниями занимаются Вишну, Кришна и Шива. Вишну создает миры, Шива их уничтожает, а Кришна – хранитель и наблюдатель, следит за их развитием, включая и наше человечество. Второе значение Мельницы как символа – солнечная система: ее возникновение, развитие и угасание. Следующая трактовка: Мельница – это планета Земля, которая вращается вокруг своей оси. В этом случае Крышка Мельницы символизирует усеянный звёздами небосвод, вращающийся вокруг центральной оси, которая соединяет полюса планеты и на данный момент направлена на Полярную Звезду. В финском эпосе Калевала иносказательно сообщается о страшной космической катастрофе потрясшей Землю. В нем говорится, что Сампо в конце концов разбивается. Часть ее обломков тонут в море, часть выносится волнами на берег, а ее Крышка и вовсе была потеряна, ее унесла с собой хозяйка Похьелы, темного нижнего мира. То, что это не первая Мельница, сделанная кузнецом, говорит о том, что катастроф было несколько. Символом Земной Оси – Мирового Дерева, является гора Меру, которая находилась на северном полюсе в стране Гипербореев. На самом деле это была не гора, а огромная пирамида, превосходящая своими размерами пирамиду Хеопса. После катастрофы большая часть Гипербореи затонула. Все, что от нее ныне осталось, это Гренландия и Кольский Полуостров.

– Ты обратил внимание, что Сампо символизирует как нашу Галактику, так и ее составляющие части, все в уменьшающемся размере, – спросил Маркел.

– То есть одним из ее фундаментальных принципов является фрактальность! Фрактал, если ты помнишь, это копирование самого себя в увеличивающемся количестве и во все более мелком масштабе, от Макрокосмоса до Микрокосмоса. Еще Гермес Трисмигист, великий мудрец прошлого, сказал: «Как наверху, так и внизу. Как внизу, так и наверху». Подобие оригинала производит подобное себе.

Мы помолчали. Затем я задал вопрос, который казался мне важным, хотя я и не мог понять – почему.

– Марк, а «Тринадцатый Семаргл», чтобы достичь третьего уровня своих способностей, проходит две ступени инициации? И только после этого может использовать их в полном объеме?

– Да, он проходит инициацию два раза. Но для того, чтобы выдержать последнюю, нужно еще кое-что. – Марк помолчал.

– Он должен найти ключ, с помощью которого откроет доступ к скрытой на полевом уровне программе, внедренной в его геном, активирует ее, что и даст ему возможность пройти последний этап. Иначе он погибнет, я имею в виду, погибнет его физический носитель, его тело. Ключ является древним артефактом, который он должен найти самостоятельно, настроившись с ним в резонанс. Сделать это может только истинный Семаргл и никто более. Где находится ключ и как он выглядит, никто не знает. Я не думаю, что он будет иметь форму обычного ключа, нет, конечно. Ключом может быть все, что угодно: кристалл, терафим, так называется заряженный энергией амулет, древнее техническое устройство, даже мелодия. Да все, что угодно. Главное, эта вещь должна сработать как «спусковой крючок», – закончил Маркел.

– То есть он спрятан где-то на планете, – констатировал я.

– А кто его спрятал?

– Спрятал его последний Семаргл перед своим уходом. Я еще знаю, что «ключ» заключен в энергетическую капсулу, проникнуть сквозь нее и почувствовать энергетику «ключа» не может ни Страж, ни Темный, ни экстросенс-человек, ни инопланетянин. Она будет прозрачна только для его приемника, следующего Семаргла. Я слышал, что Темные не оставляют попыток найти «ключ», так как, если его кому-то удастся активировать, то он позволит тому включить свои сверх способности, даже без прохождения инициации вообще, и использовать их на физическом плане. Те же кто, сможет использовать его по назначению и пройдет инициацию, получит в свое распоряжение уже супервозможности. Но, повторяю, насколько мне известно, «ключ» настроен только на уровень Семаргла, так как он изначально обладает тем, чего нет у других. Только в его геном внедрена соответствующая «программа».

Я задумался: «Где же может находиться «ключ?».

– Наверное, ключ спрятан в одном из мега сооружений древности, например, в Стоунхендже или пирамидах Египта. Или в каком-нибудь древнем храме в джунглях Камбоджи или Индии. – Предположил я.

– Но как же будущий Семаргл его найдет, если он родится в Германии или Франции, а «ключ» спрятан в Таиланде. Ну, это я так, в качестве примера.

– «Ключ» и Семаргл связаны невидимыми магнетическими нитями еще до рождения, поэтому он обязательно родится недалеко от артефакта, – заверил меня Марк.

– А может найти его кто-нибудь случайно? – Не унимался я.

– Что тебя так волнует этот вопрос? – Улыбнулся мой тренер, – уж не собрался ли ты прямо сейчас отправиться на его поиски? Ну, а насчет – найти случайно… не думаю. Во-первых, он должен быть спрятан в труднодоступном и малопосещаемом месте, где не топчутся стада туристов и носорогов. Во-вторых, я считаю, что Семарглу придется задействовать свои экстрасенсорные способности, свое видение третьим глазом, чтобы обнаружить его хранилище или вход туда. Для простого обывателя он будет невидимым, да и для Темных тоже, раз они до сих пор его не нашли.

– Кстати, как у тебя продвигаются дела с «видением»? Есть сдвиги?

– Пока нет. Но может быть после того, как я попал в эпицентр энергетического выброса в Аркаиме, оно появится? – С надеждой спросил я.

– Не знаю, не знаю… все может быть! – С сомнением в голосе промолвил Маркел и вылез из гамака.

– Пойду-ка я еще окунусь. Ты со мной? – Я тоже поднялся.

– Марк, еще один вопрос – последний!

– Задашь по дороге, идем, а то жарко очень.

Взяв полотенца, мы направились к озеру.

– Задавай свой вопрос? – обратился Марк ко мне.

Скажи, у Семарглов были какие-нибудь отличия, какие-нибудь особые метки на теле, например? – Спросил я.

Марк задумался:

– Нет, по крайней мере, я ничего такого не слышал. – Я с облегчением вздохнул, так как мне не давала покоя моя родинка на ладони в виде белой спиральки, о которой я пока никому не рассказывал. Моя интуиция подсказывала, что лучше об этом факте молчать, а там видно будет. Беспокоила она меня редко, да и то на короткое время. Мало ли какие аномалии у людей на теле бывают, у кого горб или бородавки, а у меня ледяная спираль….

– Если бы что было, то Стражи оставили бы эту информацию своим потомкам. Вопрос интересный, надо будет поинтересоваться на эту тему. – Марк остановился и внимательно посмотрел на меня. – Почему ты спрашиваешь об этом?

Я сделал невинное лицо:

– Да так, просто пришла мысль в голову, мне показалось, что Семаргл должен иметь отличительный знак, по которому его можно было бы узнать. Впрочем, глупая мысль. Может быть как раз наоборот, он и не должен иметь отличительного знака, чтобы не выдать себя.

– Ты прав! Я как-то никогда не задавался этим вопросом. – Сказал спокойно Марк, но по быстрому взгляду, брошенному в мою сторону, я понял, что его что-то тревожит. Но он больше ничего не спросил.

Когда солнце стало клониться к горизонту, мы выехали. Машину вели по очереди Марк с отцом, а я благополучно проспал всю ночь, растянувшись на трех сиденьях. Домой мы прибыли затемно. Я плавно переместился с сидений машины на свой диван и проспал до одиннадцати часов утра.