Осенняя
Дома окутал туман, сквозь который просматривались только огни горящих окон. Даже силуэты самих домов этой осенней ночью было не разобрать. Я полусидел-полулежал на мягком диване у себя на балконе и забивал последнюю «пятку». Бережно и аккуратно, пытаясь не просыпать ни крошки мимо.
Я сидел в наушниках и слушал музыку на половине громкости. Мой отдых.
После бывшей жены в квартире остался хороший ремонт – красивый и качественный. Сама же она ушла к другому уже 5 лет назад. Говорят, что счастлива. Другие говорят, что ушла уже к третьему. Третьи – что… впрочем, какая разница? Спасибо ей за то, что сделала красивой квартиру. Спасибо, что уговорила меня сделать этот балкон мягким – мы застелили пол мягким материалом, сделав из балкона один большой застеклённый диван. Молодец она, всё же. И, что ушла, оставив меня одного, тоже молодец. Я счастлив.
Я упирался головой в стену и смотрел сквозь туман.
Мгновение – и скрученый косяк уже поедал пламя зажигалки. Секунда – вдох. Затяг. Кашель. Выдох. Пошло.
Ещё один затяг – и на моём балконе уже был почти такой же туман, что и за окном. Этот сладкий манящий запах, хватающий тебя за горло и поднимающий наз землёй. Он забирает твою жизнь по крупицам, по капелькам, по ниточкам. Когда дым начинал растекаться по телу, казалось, что кто-то аккуратно разрывал кожу на волокна и так сладко вытаскивал их по одному. Холодок. Сердце бьётся сильнее. Ещё один вдох-выдох. Кайф.
Тело переставало поднывать, глаза слегка прикрылись. Музыка в ушах расплывалась, и я уже едва улавливал её в своей голове. Однако, вопреки всем надеждам забыться, я ловил за хвост какие-то странные и новые мысли. И именно они звучали в моей голове, оставляя пронизывающее эхо.
Я смотрел сквозь туман на виднеющиеся огни окон и думал. Я представлял, что происходит за этими окнами. А ведь за этими окнами – жизнь. В этих муравейниках, в этих пошловатых советских высотках топорной постройки была жизнь. В это сложно поверить. Но люди, как и я, ютились среди панелей, и даже были счастливы. Я попытался представить за одним из окон семью – большую и крепкую – счастливые люди, сидящие за одним столом, ужинают. Отец с матерью внимательно слушают, как сын, закидывая за обе щеки макароны с котлетами, рассказывает про школьный день, про соседку по парте, про «отлично» за сочинение, про гол, который забил на физкультуре. В это время его сестра пишет «Я тебя люблю» в смске своему первому в жизни парню. Мать улыбается, а отец украдкой держит её за руку под столом.
В другом окне я почему-то увидел, как молодая семейная пара придаётся безудержному сексу на семейном ложе. Как они в щепки уничтожают под собой кровать, пугают соседей криками, и бьются иногда о стены крохотных квартир в этом большом муравейнике.
Я снова перевёл взгляд. Что ждёт за новым огоньком? А здесь – проза жизни. Муж- алкоголик избивает жену и кроет матом ребёнка, которого когда-то так хотел. Неужели ради этого мужчины приходят в жизнь женщин? Чтобы испортить её? Чтобы помочь ей родить раненое чадо? Ради чего они так долго добиваются любимых женщин? Цветами, поступками, предложениями, кольцами? Чтобы дать нового человека. И только?
В окне, что чуть левее, похоже кто-то первый раз пробовал марихуану, закашливаясь и зеленее от струйки дыма, что побежала по дыхательной системе. Прямо под этим окном – другое – тут кто-то уже не первый раз пускает дурь по вене. Пустая квартира, уже окончательно напоминающая комору, бездыханную и безжизненную. Место, где даже тараканы дохнут от того, что из таких домов смерть высасывает свет через трубочку, как шлюхи в клубах высасывают дешёвые коктейли.
Затяг. Вдох зелья. И снова взгляд сквозь туман, сквозь жизнь, сквозь окна. Как жаль, что нет ответа. Но не терять же жизни в его поисках. Легче и вовсе без вопросов, чем в поиске ответов. Всё равно, легче не станет. Курим, пускаем дым. Наслаждаемся осенью, гуляющей по моему району меж этих высоток и старых деревьев.
Внезапно музыка в наушниках прервалась и сменилась на звук рингтона. Я потянулся рукой к кнопке на микрофоне:
– Алло!
– Привет! – послышался знакомый голос.
– Привет, – я запнулся, сглатывая струйку дыма.
– Узнал?
– Узнал.
– Занят?
Я замолчал. Я не был к этому готов. Это была Лика. Откуда у неё мой номер? Или это я под кайфом? Не знал. Но на всякий случай затянулся, чтобы не отпустило, если это только мои глюки.
– Алло! Ты чего молчишь?
– Прости, Лика, задумался. Откуда у тебя мой номер?
– Артём дал.
– Артём?
– Бармен
– Ааааа… – потянул я и снова затянулся, в этот раз для уверенности.
– Ты сейчас где?
– Я дома.
– Увидеться хочешь?
– Да. Знаешь, за баром, где мы обычно с тобой… ээээээ… гуляем, есть спальный район?
– Это по улице Проёбанного Неба? Знаю.
– Да, я в десятом доме живу. Подъезд второй, седьмой этаж, чёрная дверь.
– Я рядом. Буду минут через 15. Жди.
Зазвучали короткие гудки. Я дотянул косяк в одну тягу и затушил его в пепельнице. Первая мысль в голове была – встать, но она явно потерпела провал. Ноги были крайне не согласны с моей светлой мыслью их переместить с балкона. Они так и говорили: «Братан, никуда не идём, сиди». И я сидел. Я посчитал, что время у меня, всё же есть.
Я снова залип в затуманенные окна. Снова смотрел на эти огоньки – их становилось всё меньше. Они гасли один за одним. Осенняя ночь затягивала в себя мою улицу, а туман добавлял зловещности в эту ночь. Как в каком-нибудь триллере.
Внезапно всё это превратилось в моём воображении в рок-н-ролльные небеса Кинга. Целая улица была заполнена живыми трупами. Но не звёзд, а обычных людей. Высотки стали, как новые. Из грязных и захудалых панельных коробок с вонючими лифтами и мокрыми подъездами они стали величественными и чистыми, так и кричащими: «Мы идём в светлое будущее!»
Как будто рассвело. Люди забегали, счастливо играя с детьми. Так это всё представляли те, кто их строил. Так это всё выглядело в смелых фантазиях. А посреди двора между зданиями, где красовался памятник герою – тому, в честь которого и назвали улицу, – бегала малышня. А сам герой возвышался над этим все с улыбкой. Он внезапно оказался возле меня, на моём балконе. Я, как будто, увидел это всё его глазами. Он смотрел и улыбался. Потом взглянул на меня. А что я мог ответить? Я знал – спустя полвека, всё будет совсем по-другому. Я повернулся к нему и сказал: «Юра, мы проебали твоё небо…» Его лицо рассыпалось, как мозаика, затем и тело растворилось в дымке. А потом пропала вся красота, радость и солнечность района. И снова вернулась она – осенняя ночная улица Проёбанного Неба.
Меня затрясло и бросило в жар. Буквально через 30 секунд бросило в холод. Я почувствовал, как сам рассыпаюсь. Но я не исчезал. Жаль. Мне казалось, что я весь зелёный. Я схватил минералку, жадно отхлебнул из бутылки. Потом открыл окно на балконе и высунулся из него наполовину, пытаясь вдохнуть весь мир. Весь тот мир, который пытался ещё недавно выкурить. Я смотрел вниз и думал, как далеко и одновременно близко была земля. 7 этажей, а прыгнешь – и не заметишь. Но уже давно не 16 лет, чтобы думать, что это выход. Чтобы обманывать себя какими-то волшебными мечтами о той загробной жизнью. Нет, сейчас я уже знал, что с крышкой гроба захлопывается и книга твоей жизни. Всё. Не выход, не решение проблем. И даже не конец. Большое охуенное ничего.
Невидимую пробку из моих ушей выбили звонок в дверь и звонок телефона – они звенели в голове одновременно, будто пытаясь порвать барабанную перепонку. Я схватил телефон и побежал к двери. Это пришла Лика. Я отбил звонок, посмотрел на экран – 6 пропущенных. Интересно, давно она пришла? Я был в отключке? Как долго?
Я достиг двери, запыхаясь, открыл.
– Что с тобой? – спрашивала Лика, хотя её лицо выражало минимум обеспокоенности.
– Всё в порядке, вырубило ненадолго. – Ясно.
Лика шагнула в квартиру, оттолкнув меня бедром. Иногда я настолько закрывал себя оболочкой, что мне хотелось, чтобы все люди были вампирами. У вампиров есть один плюс – они не могут зайти в дом, если их не пригласить. Вот бы такую фишки и людям.
Лика стояла в коридоре, уже расстегнув пальто. Она была шикарна. Налитые бёдра, обтягиваемые чёрной юбкой-карандашом и то ли колготками, то ли чулками. И розовый свитер свисающий на плечах. Макияж, обращающий внимание на её глаза цвета электрического разряда. Чёрный блядский макияж на глазах, длинные ресницы. И волосы в хвост, которые больше подошли бы студентке-отличнице, чем опытной амфетаминщице.
Я разглядывал её. Рассматривал её шикарное молодое тело, которым иногда имел счастье наслаждаться, овладевать. И даже не сразу заметил бутылку «Asti» в её руки. Наполовину пустую. Она отхлебнула, протянула мне. Я тоже сделал большой глоток, уже возбуждаясь и предвкушая будущий секс с этой богиней похоти и разврата. Мой ум уже пытался предположить, в каком она белье, мозг листал картинки прошлых встреч. Я вспоминал, что каждый раз она пропадала. Исчезала с последним дымом. Но сейчас она была в моей квартире. Был шанс, что в этот раз мираж не растает.
Пока я пил, Лика уже расстегнула сапоги, но не спешила снимать пальто. Она посмотрела на меня, затем задрала юбку. Я увидел чёрные чулки и слегка видневшееся чёрное бельё. Мой взгляд упал на правую ногу Лики. Там на чулке был закреплён пакетик с порошком. Лика
поймала мой взгляд и спросила: – Хочешь?
– Да, – однозначно сказал я, думая и о самой Лике, и о пакетике, закреплённом на чулке.
– Тогда заслужи.
С этими словами она скинула с себя пальто. Стащила тот самый чулок, бросив пакетик в него. Дальше она прошла в комнату, бросила чулок с порошком около кровати, стянула с себя юбку медленно. И, наконец, сняла свитер.
И вот – она стояла в полумраке комнаты в шикарном чёрном белье и одном чулке. Я шагнул за ней. Поравнявшись, мы затянулись в страстный поцелуй, который опьянял рассудок ещё сильнее марихуаны. Я абсолютно не соображал, что происходит. Мозг отключался. Даже не так – мозг стекался из головы к члену. Ноги держали всё хуже. Лика прикусила мою губу, больно потянула за неё. На моих губах выступила кровь. Она слизала её – глаза девушки загорелись нездоровым блеском. Лика залезла на кровать (кроме кровати в комнате, в принципе, и не было ничего – лишь два кресла и телевизор, да журнальный столик между креслом и кроватью), стала раком и выгнулась в спинке. Я окончательно потерял возможность мыслить и контролировать себя.
Ещё мгновение – и я стащил с себя футболку, бросил её в сторону, спустил штаны на пол, за ними – трусы. После чего прижался к Лике. Я чувствовал, что она ещё сильнее возбуждалась. Я начал ласкать её рукой – она была мокрой уже насквозь. Я потянулся к презервативам на столе. Вытащил из пачки один, зубами разорвал упаковку и быстро натянул на член. О, да, я невероятно хотел скорее оказаться в ней. Почувствовать каждый изгиб её тела. Я отодвинул рукой тонкие трусики, вставил в неё член.
Лика жарко задышала. Она издала протяжный стон, задрав голову вверх. В этот момент я схватил её за волосы. Она прошептала: «Да, вот так». Боже, у неё были прекрасные волосы. Густые, красивые и очень длинные. Я начал её трахать. Я наслаждался каждым своим движением, каждым её движением. Каждым мгновением вместе. Каждым сантиметром внутри меня. Похоже, что и она тоже была далеко. Я ослабил хватку, чуть отпустил её, она повернула голову ко мне. Я даже смог разглядеть её затуманенные от возбуждения глаза. От этого я начал трахать её всё сильнее и сильнее. Я набирал темп, я с силой входил в неё. Она чувствовала меня очень чётко – об этом говорили её крики, стоны, вздохи. Я накрутил её волосы на руку, не останавливаясь. Она закайфовала ещё сильнее, простонала: «Трахай меня». От этого я возбудился до предела и продолжил трахать. Она кончила. Её ноги затряслись, по бёдрам явно пробежала дрожь, подкашивающая колени. Лика упала на кровати. Секунд 15 пыталась отдышаться, а я в это время лежал на ней сверху. Она собралась с силой, скинула меня, перевернула на спину, стянула презерватив, отбросила его в темноту и прильнула губами к члену. Лика облизывала, целовала, посасывала. Она была хороша. Не забывала помогать себе рукой для полноты моих ощущений. Лика держала член во рту, облизывала его языком. И я не мог долго держаться. Я кончил ей в рот, а она сглотнула всё, до последней капли. После чего облизала головку, поцеловала её, и упала в моих ногах.
Это было невероятно. Захватывало дух и хотелось ещё. Моё сердце билось о грудную клетку, как узник о стену камеры. Тишину разрывали только наши вздохи.
– Заслужил, не поспоришь, – сказала, наконец, Лика.
С этими словами девушка дотянулась до своего чулка, достала из него пакетик с порошком. На столе нашла чью-то визитку и какую-то мелкую купюру. Затем Лика, укусив мою шею, рукой отодвинула мой подбородок. Она насыпала дорожку на шею мне. Я боялся дёрнуться,
чтобы не рассыпать и не обламать ей кайф. Ловким движением Лика скрутила купюру, потом медленно вдохнула дорожку, закинула голову. Закатила глаза. Потом облизнула остатки дорожки. Вновь упала рядом, возле меня. Насыпала дорожку себе на живот, подровняла визиткой и протянула мне купюру. Я снюхал быстро. И тоже облизнул остатки с неё языком. Мне хотелось Лику больше, чем хотелось наркоты. Но…
Но приятных холодок снова коснулся меня. Вновь знакомое ощущение того, что в моих венах течёт заряженная кровь – хоть в космос лети! Снова это ощущение непобедимости приливало ко мне. Я живой.
Спустя ещё буквально минуту, я оказался на Лике. Мы занимались сексом, слабо контролируемым ещё несколько часов. Наслаждаясь друг другом. Испивая друг друга. Овладевая друг другом. В разных позах, в разных местах квартиры.
Затем успокоились.
Лика уснула. А я снова выполз на свой балкон. Там было всегда тепло и уютно. Я нашёл пачку сигарет возле пепельницы. Закурил. Я не понимал, отпустило ли меня окончательно, или ещё нет. Я не знал ничего. Я просто курил и бесцельно смотрел на дома, вновь прокручивая в голове все сегодняшние порно-сцены с Ликой. Я дрожал от того, как мне её хотелось, как я снова был готов её взять. И брать её постоянно. Я хотел бы умереть, трахаясь с ней. Хотел бы жить, не вынимая из неё члена. В ней было так хорошо…
Я курил, пуская дым в стёкла. Курил и смотрел на огни окон. Они почти все погасли, но ещё несколько упорно не тухли. Видимо, сессия. Студенты учили. И тут я снова задумался. Снова представил тот мир, который люди видели 50 лет назад. Всё то, что они представляли, как видели нас – своих внуков. Я снова смотрел на дома по улице Проёбанного Неба. Вновь видел мам и детей, гуляющих средь красивых и мощных домов, среди фонтанов и приветливых ив и тополей. На отцов, которые возвращались с работы к детям. С улыбкой, со счастьем в сердце. Представил счастливый мир радостных семей. Снова улыбнулся с болью. Выдохнул ментоловый дым сигареты, и посмотрел на вновь явившегося мне героя. Мы с грустью смотрели друг на друга. И опять я нарушил молчание, глядя ему в глаза: «Юра, мы проебали твоё небо. Прости».