Подарок. Приключенческая повесть. Часть первая (В. Л. Космина)

Все люди играют свои роли. Иногда это роли правителей, гениев, злодеев, или просто роли социальных статусов. Есть роли, приклеившиеся к своим хозяевам так, будто это их истинная сущность. Но все же – это лишь роли. Иногда поведение или социальная роль не соответствует ее исполнителю и тогда он выглядит смешно, нелепо, лживо. Это чувствуют все и стараются не общаться с таким человеком. Иногда, мы так привыкаем к определенной маске, что она становится нашим вторым «Я». Но иногда, роль избирает тебя и ты должен играть по определенным правилам, зная, что это, всего лишь роль. Однажды я стала участницей удивительных событий. А может, эта роль избрала меня???

– 1—

– Девки! Ну, вы и жабы! Заорала Ирка Бойбаба, врываясь в аудиторию, где шел урок живописи. Именно врываясь, потому что класс был закрыт на старую ободранную палку, а небольшая группка студенток Художественного института, пытались воссоздать на своих загрубевших от многочисленных «переписок» полотнах, бессмертный шедевр под названием «Натурщица». Иркина фамилия отвечала ее мятежной натуре. А за пять лет учебы, мы постепенно привыкли к ее крикам и воплям.

– Ирка! Имей совесть! Мы тебя ожидали полчаса! Где тебя носило? – спокойно заметила Ксюха.

– Как где? – не сдавалась Ирка, – Я вас ожидала в кафешка за углом,

а вы здесь закрылись.

– Ну, ты даешь! – не выдержала спокойная Екатерина, – Какая кафешка? Нам завтра «рисунок» сдавать, здесь «и конь не валялся», а ты – кафешка!

– Ну и что? – не сдавалась Ирка, – Как-то сдадим, – А весна, между прочим, не стоит на месте. Тем более там такие симпатичные ребята сидели! А вы – эх, такой день испортили!

– Ну, допустим, еще не испортили, – возразила Татьяна, – А вот когда придет Степанович, и выдаст свое виденье нашего «творчества», тогда девочки действительно испортим, не только день, но и вечер, ведь сегодня дискотека.

– Так чего же вы мне сразу не сигналили, на мобильник, что вечером дискотека?! – возмутилась Ирка.

– Ага, к тебе дозвонишься, подружка! Твой мобильник все время был занят.

– О, так я же музыку слушала, да и ребята за соседним столиком на меня поглядывали, не могла же я, как последняя лохушка сразу бежать по первому звонку. Я изображала культурную барышню, слушающую музыку и пьющую кофе, – важно ответила Бойбаба,

Девчонки прыснули от смеха, слушая ее рассуждения.

Но тут наше веселье прервал стук в дверь, и из коридора донесся голос Степановича:

– Пятый курс, отворите двери, вас слышно до деканата. Войдя в аудиторию, стал ходить между этюдниками, и подозрительно посмотрев на притихших студенток, притворно грозно произнес:

– Ну, показывайте, какие шедевры уже создали. Но мягкие глаза выдавали доброту и суровые черточки на его лбу быстро разгладились. Преподаватель стал разглядывать наши работы, и исправлять ошибки.

Он был удивительным человеком, и в каждом студенте видел искру таланта, потому ошибки, которых было огромное множество у каждой из нас, с легкой руки Степановича исчезали, а этюды изменялись на глазах. Один – два штриха, и работа преображалась. В ней появлялась гармоничность, четкость линий, теней и полутонов. Осмотрев мастерскую, и довольно улыбаясь новому упорству студенток, Степан Степанович ушел в преподавательскую. Он хорошо знал, что лучшая критика – это верная подсказка. Опытный преподаватель уважал своих студентов, а тем более нас – дипломниц, считая, что мы почти его коллеги.

Мы усердно работали над будущими шедеврами, когда натурщица – роскошная, но немного капризная девушка, заявила, что устала и ей нужен перерыв. Девушки взмолились:

– Лизонька, солнышко, посиди еще полчасика, мы сейчас сбегаем в буфет, принесем тебе кофе, а ты посиди, пожалуйста!

Готовая на подвиг ради дискотеки и подруг Ирка, бросилась в буфет, на бегу крикнув самой близкой подруге:

– Ксюха, взгляни на мой этюд, может там еще что-то подправить нужно, пока Лиза сидит, а я за кофе.

Ксюха, молча кивнула. Подойдя к этюду подруги, придирчиво посмотрела. Решив ничего не менять, обратилась к нам:

– Мне кажется, что у Ирки хорошо получилось, посмотрите девочки.

– Нормально, – подтвердили мы, – Ирка, если захочет, классно работает, талантливо.

– Особенно, когда хочет на дискотеку успеть, – язвительно добавила Анна, которая не очень любила Ирку за ее безудержный темперамент и искреннюю открытость во всем – будь то в дружбе или в неприязни.

– А хотя бы и на дискотеку, что тебе с этого? Я же для всех стараюсь, и для тебя, моя дорогая, тоже, – загремела в ответ Ирка, вскочив в аудитории на последних словах Анны.

Анька смутилась, и спряталась за этюдником. Ирка протянула кофе Лизе, и снова завопила, обращаясь к подругам, потому что ее безудержная натура, прежде всего, стремилась к справедливости:

– Ну что? Никакая «жаба» не подошла к моему этюднику, чтобы исправить работу, а я, как последняя дура, ради всех старалась!

– Ирка, а не кричи, ради Бога, – успокоила ее Ксюха, – Мы смотрели, у тебя хорошо написано. Просто гениально.

– Да уж, гениально! – с недоверием глядя на подругу, передразнила она.

– Хорошо. Талантливо Ира – спокойно заверила я, сосредоточенно «строя» плечевой сустав.

Ну, а теперь, позвольте представиться. Меня зовут Наталья Левицкая. Я в группе переросток, потому, что уже отработала три года в различных выставочных центрах и музеях. И когда стал вопрос, по поводу моего повышение в должности, сказали, что у меня нет специального образования, а художественный колледж «не котируется». Вот и поступила в Художественный институт.

Вы спросите, чего именно я туда поступила? Ну во-первых, с детства любовь к живописи, как и к литературе, мне привила мама. Она работала мастером в художественно-производственной мастерской, и я часто к ней заходила после школы. Удобно устроившись на старом кожаном диване, с замиранием сердца слушала разговоры мастеров, которые приезжали на Художественный Совет. Они принимали работы наших художников, делали замечания или наоборот хвалили. Многим нравилась техника графики и «школа Строгановки», которой блистала известная художница Светлана Дубова.

Приглашенные на Художественный Совет были людьми уважаемым и солидными. Среди них были заслуженные художники, и члены Союза. Одни из них говорили доброжелательно и понятно, даже для меня, желторотой школьницы. Другие – важничали и пытались найти в работе недостатки. Так, один почтенный гость, утверждал, что наклоненная березка на пейзаже местного художника «внедряет нигилистические тенденции западной культуры». Я очень удивилась, как простая березка может оказаться такой коварной. И запомнив это выражение, начала читать статьи искусствоведов, постепенно, получая знания и навыки «видеть искусство».

Много нового я узнавала и от мамы. Ее природная интуиция, развитый вкус и глубокая народная мудрость, помогали по-другому смотреть на картины, чувствовать их глубину, отвергая хитроумные рассуждения и надуманность. Благодаря маме, я полюбила балет и оперу. И когда бывала в столице, радостно посвящала время художественным выставкам и театрам.

Постепенно мое самообразование дало результат, и я безошибочно могла назвать стиль, направление, а позже и художника – автора картины.

Ну, а во-вторых, и это между нами девочками, у меня еще и глупая натура искусствоведа – все оцениваю, за всем наблюдаю, делаю выводы, даже если никто не просит (вот занесло меня в самоанализе).

Это все в прошлом, а сейчас возмущенная Ирка стоит над этюдником и с недоверием смотрит на него.

– Действительно хорошо написано, – подтверждаю я для ее уверенности, зная, что это правда.

– Ну, ладно, раз написано неплохо, то можно уже собираться на дискотеку, правда, девочки?

– Ох, и неугомонная ты у нас! Сейчас соберем вещи, и можно будет подумать о вечере.

– Нет, девочки, не о вечере, а об ужине, потому что есть очень хочется! – весело добавила Татьяна, собирая кисти и краски.

Идея веселого вечера звонко зазвучала в воздухе, и через несколько минут, аудитория опустела, а дипломницы, наскоро сложив свои работы в углу подсобки бабы Кати, которая хранили их в целости и сохранности, помчались к любимому месту на берегу реки.

На ее, когда-то живописных склонах, все было занято престижными, и не совсем, ресторанами, кафетериями, развлекательными комплексами. Но в одном углу, стояла незаметная для посторонних глаз, небольшая каменная беседка, которая чудом уцелела в этом неистовстве бизнеса. Рядом с ней ставал, маленький пикап с вагончиком-прицепом. Хозяин пикапа Владимир Владимирович приезжал сюда вечером, подвозя вкусные пирожки, и кофе. Когда наступали теплые дни, вагончик приезжал дважды, и вечером задерживался дольше. Шумные студенты всегда пользовались возможностью сытно и недорого перекусить. А вечером мы наслаждались не только пирожками с кофе, но и слушали пение под гитару. Владимир Владимирович был хорошим гитаристом. Ему подпевала жена – Марья Ивановна, и их песни напоминали о других временах и событиях, которые нам были неизвестны.

Прибежав к беседке, и заняв очередь за пирожками, девушки решали остаться здесь, или отправиться на дискотеку, и «оторваться» там «по-полной»?

Все понимали, что это – последние дни преддипломной сессии, затем защита, и все – разъедутся девочки по разным городам, а когда встретятся – неизвестно. Пока думали и спорили, что лучше, я отошла, чтобы постоять в одиночестве, полюбоваться закатом солнца.

Река в это время была на удивление величественной. Отступил куда-то шумный город, а она катила свои воды навстречу вечерней заре, перебрасывая последние солнечные лучи, мерцая ими, маня прохладой и весенними запахами.

Неподалеку от меня, женщина продавала украшения из природного камня, но покупателей не было, и она тоже любовалась видом реки. Потом как-то неожиданно обратилась ко мне со странными словами:

– Ну что, милая, вот и встретились мы с тобой. Я так долго тебя искала.

– А мы разве, знакомы с вами? – удивилась я, разглядывая незнакомку.

Обычная женщина средних лет с добрым взглядом и седыми волосами, собранными в изысканную прическу. Но что-то необычное было в ее лице. Пригляделась внимательнее – конечно глаза. Блестящие, сияющие молодым задором, светло-зеленые, как изумруды. Цвет глаз подчеркивало ожерелье из природных самоцветов, играющее всеми цветами на ее шее. Пока я рассматривала, она продолжила:

– А я тебя вот такой и представляла.

– Как вы меня представляли?! Ничего не понимаю. Извините, но я вас действительно не знаю.

– Это ничего, что ты меня не знаешь. Тебя я увидела во сне и искала. Моя миссия – передать тебе вот это. И с этими словами она сняла с шеи ожерелье и протянула мне. Затем, несмотря, на то, что я и не думала его брать, положила на парапет и сказала:

– Бери, не бойся, здесь нет никакой магии и колдовства. Мне нужно его тебе передать и все, а дальше, сама решишь, что с ним делать?

– А вы не ошиблись? – мне как-то не верилось в реальность происходящего.

Тогда женщина, улыбнувшись, напела мамину колыбельную, о которой не знали даже подруги:

Тихо напеваю песню-колыбель

Белое начало запертая дверь.

Отступи, рассыпься

«На душе печаль»

Не о чем жалеть мне,

Ничего не жаль.

Завернулась кошка

Тепленьким клубком

Снежное окошко осветило дом

Спи моя малышка

Крепко, сладко спи

Пусть не будет горя на твоем пути.

Пусть пребудет радость в жизни у тебя

Спи моя родная, спи мое дитя!

Удивительно это все. Я задумалась, вспоминая ласковый голос матери, которая недавно ушла из жизни. И так погрузилась в воспоминания, что даже показалось – мама где-то рядом, тихая и кроткая, как всегда. Невольно набежала слеза, но быстро спохватилась, – негоже, когда посторонние видят твои слезы. Оглянулась, а женщина где-то делась, со своим товаром, будто и не было. Только на парапете лежало ожерелье, подтверждая, что это не призрак. Я даже немного растерялась: «Ничего себе приключение, вечно куда то влезу». Вон девчонки как девчонки, кофе с пирожками уже купили, а я здесь, стою и решаю брать или не брать ожерелье странной женщины.

Оно было очень красивым и старинным. Одни камни хорошо обработаны, другие – шершавые неровные, но удивительно сочетались с гладкими камнями. Невольно подумалось:

– Что я знаю о старинных камнях? Во-первых – они несут мощную энергию. Во-вторых – неизвестно, что они могут принести новому владельцу. Немного!!! Вот попала, так попала. Ну? И что же делать? Оставлю ожерелье здесь, пусть забирает, кто хочет.

Вдруг, мое внимание привлекли звуки гитары, доносившиеся от вагончика. Подруги жестами звали послушать песню. Размышляя забрать ожерелье, или оставить на парапете, решила: «Потом разберусь, если никто не заберет», – подошла поближе. На ступеньках вагончика сидел парень и, тихо перебирая струны, и напевал приятным баритоном. «Видимо знакомый Владимир Владимировича», – подумалось мне. Он был хорош. Чистое смуглое лицо, зеленые глаза, каштановые волосы, немного вились и лежали тяжелой гривой на плечах, кроме того, у него был высокий рост и широкие развитые плечи. Одним словом – парень видный. Явно не одна девушка заглядывалась, однако его улыбка, манера петь, свидетельствовали об отсутствии самовлюбленности и позерства. Песня была простая и задушевная, но в ней было что-то такое, что заставило прислушаться и задуматься.

Стоят леса, шумят ветра,

Над рощей в чистом поле.

Что стоишь ты? И верен ли?

Своей счастливой доле?

Проходят дни, летят года,

Мгновенья так искристы!

Захочешь и – познаешь то,

Что скрыто так не близко.

За высью синих гор вдали,

За гранями кристаллов

И каплями святой воды,

У горных водопадов.

Пойдешь ли дальше? Примешь зов?

Иль все пропустишь глупо?

Все от тебя зависит друг

Любовь, судьба по кругу!

Всегда им вместе здесь идти

Где вольно пляшут ковыли,

Где сокол мчится над полем,

Здесь каждый выбрать волен!

Воцарилась тишина, а потом благодарные слушатели, начали просить юношу спеть еще. Он улыбнулся и ответил:

– Благодарю вас. Вы чудесная аудитория! Но хочу признаться – эта песня родилась сейчас, неожиданно для меня самого, может, она кому-то предназначена, я не знаю. А сейчас извините, пора идти, работа ждет.

Девушки взволнованно переговаривались между собой о симпатичном парне, и о мастерстве его игры. А я побежала к парапету, схватила старинное ожерелье, все повторяя слова песни, будто для меня одной она звучала. Оглянулась, где юноша? А он, отойдя на некоторое расстояние, обернулся, будто почувствовав мой взгляд, и помахал рукой:

– Еще встретимся, Зеленоглазая, – крикнул на прощание, и прыгнул в уходящую маршрутку.

Ничего не успела ответить, только улыбнулась радостно: «Обязательно встретимся». И сразу подумала: «Откуда он знает, что я зеленоглазая?»

– 2—

Отказавшись идти с подругами на дискотеку, поехала домой, чтобы скорее разобраться в круговороте событий, и рассмотреть то ожерелье, что получила в подарок так неожиданно.

Не успела ступить через порог, как зазвенел телефон:

– Наташа! Ты где? Мы тебя по мобильнику ищем, а ты дома сидишь?

– Ира, я только через порог переступила, а телефон разрядилась еще в институте.

– Да, бросай все, и скорее к нам. У нас здесь встреча будет с музыкантами рок-группы, победителями конкурса.

– Нет, Ирка, вы уже без меня со знаменитостями общайтесь, а мне надо отцу ужин приготовить, и к завтрашнему зачету подготовиться.

– Ну, ты Наташа и правильная!

– Я не правильная Ира, просто никто кроме меня этого не сделает. А «позориться» завтра перед Степановичем, не хочу.

– Ну, пока, подруга. Мы тебе завтра все расскажем.

– Пока! Веселитесь там за меня.

Не прошло и получаса, как снова зазвонил телефон:

– Натка, приезжай, здесь Анька такое «чудит», что успокоить ее сможешь только ты.

– А что она там чудит?

– Что? Что? Заказала в баре какой-то коктейль немыслимый, ей его сделали и сейчас она капризничает, что он не такой, как нужно. Потому видишь, она такой коктейль в Москве пробовала, и там он был гораздо вкуснее, а здесь «бурда», поэтому она не будет платить за него пятьсот рублей. Честно говоря, у нее нет денег, у нас тоже. Одна надежда на тебя. Так что приезжай скорее с деньгами, выручи, а то всех в участок заберут.

– Ну, Ирка, вы же знали, что с Анной никуда нельзя ходить. Она и на ровном месте подведет, не то, что с деньгами. Сейчас, что-нибудь придумаю. Ой, Ирка, подожди, дай мне телефон Анькиных родителей.

– Ты что, Натка, умом тронулась? Ее отец убьет, и нас вместе с Анькой.

– Да нет, я им ничего не скажу. Давай быстрее, потом поймешь для чего.

Дух авантюризма не спал. Иногда роли авантюристок приходится примерять и добропорядочным гражданам, что же делать, когда твои подруги через одну дуру, попали в беду.

– Лариса Филипповна, Добрый вечер. Это Наталья. Скажите, а телефон вашего соседа Славы, вы бы не могли мне дать? Спросить у Ани? У нее под рукой записной книги нет, она ее дома оставила. А мобильный разрядился. (Вот уж заливаю!). Да, да, вашего соседа. Он обещал нам подрамники сделать, и Аня только сейчас нам напомнила. А завтра этюды на зачет сдавать. Ну что вы, Лариса Филипповна, мы еще в институте, дописываем этюды. И хотим переговорить со Славой, когда он рамки принесет. (Вот ложь во спасение).

– Да пишу 227—04—55, хорошо. Спасибо. Думаю, что через час мы будем дома.

– Алло, Слава? Это Наташа – близкая подруга Ани (какая там близкая подруга), Слава, солнышко, бери две тысячи рублей (это я на всякий случай сказала, мало ли что там еще может случиться) и подходи на остановку сорок шестой маршрутки. Это срочно. Дело жизни и смерти для Анны. Я тебя буду ждать. Как ты меня узнаешь? Анна нас знакомила. Увидишь высокую, худую, русоволосую девушку в светлых джинсах и голубой блузке, с ожерельем на шее. Это буду я. Вспомнишь, ты меня видел в институте, когда Аньку провожал. Выходи. Нет времени сплетничать.

Мчусь на остановку, одевшись совсем не по-дискотечному. В последний момент, бросаю в сумку, какие-то деньги, в надежде, что охранники на дискотеке меня впустят. Вот и Слава мчится на всех парах, тоже не по-дискотечному одет.

– Ну, что там с Анькой?

– Мы на днях с ней поссорились, но ты говоришь дело жизни или смерти. Это серьезно?

– Более чем серьезно. Анька начудила, как всегда. И выручить ее сможешь только ты.

– Так поехали.

– Да. А деньги взял?

– Да взял. А это что – выкуп за Аньку? Так не очень крутой.

– Можно считать, что выкуп, а ты не язви. На крутой, ни у тебя, ни у меня денег нет.

– 3-

Дискотека бурлила огнями, музыку было слышно за полквартала. Легкомысленные девушки, «тусуються» табунами, будто они все на выставку моделей прибыли?

– Что за шоу сегодня? – Спросил Слава, разглядывая карнавальное буйство легкомысленных барышень.

– Вспомнила! Это же шоу-программа победителей музыкального конкурса!

– И охраны немало. Могут не пропустить. Вон сколько вертихвосток вьется перед дискотекой, а их не пускают.

– Ничего, Слава не паникуй. Давай деньги. Я пойду.

Пока он доставал мятые рубли, я думала, как попасть внутрь? Мои впопыхах захваченные пятьсот рублей погоды не сделают. Никто из охраны на такие деньги даже не посмотрит, а билета нет. Начала рыться в сумочке, наткнулась на двести рублей «заначки» и растерянно оглянулась. Далее, история начала напоминать наивную детскую сказку, если бы не происходила со мной. Перед зданием дискотеки резко затормозил автомобиль, из него вышел парень, который пел на ступеньках вагончика, прошел почти рядом со мной, а затем вернулся:

– О! Привет Зеленоглазая! Пойдем, послушаем. Говорят, хорошо ребята поют.

– Пойдем, – соглашаюсь я, будто всю жизнь ходила по дискотекам с незнакомыми ребятами (и это не бред?).

– А ты чего без своих подруг?

– Они уже давно там, а я опоздала. (Сегодня сплошной обман во спасение!)

– Ну, хорошо, ты найди своих подруг, и садитесь вон за тот столик, он зарезервирован для наших друзей на всякий случай. А я пойду с ребятами поздороваюсь.

– Ага, – оторопело ответила я, но тут же пришла в себя от пронизывающего Иркиного голоса.

– Да, подождите вы! Рассчитаемся! Сейчас наша подруга придет, и рассчитаемся!

Махнув им рукой, пробираюсь сквозь толпу. Картина, доложу я вам, была достойна кисти великого художника. Зареванные Анька сидела в углу, вокруг нее мрачно столпились ощетинившиеся девчонки, а Ирка «отбивалась» от наглого официанта, требовавшего, наконец, оплатить тот пресловутый коктейль. Я успела вовремя.

– Ну, что, циркачки?! Не можете жить без приключений?

– Официант! Сколько мы вам задолжали?

– Тысячу семьсот рублей за всех.

– О! Пошел рост цен! – не выдержала Ирка.

– А вы тоже минералку пили и еще несколько коктейлей, – заметил язвительно официант.

– Хорошо, возьмите, – я облегченно вздохнула, радуясь, что у меня хватило денег, а мои красотки не «протрынькали» еще больше.

– И благодарите, что я полицию не вызывал.

– Спа-си-бо! – как по команде генерала, грянули мои смирные и тихие однокурсницы.

Официант неодобрительно покачал головой и отошел от нас, а у девушек начался гомерический хохот.

– Ну и ну. Вот вляпались!

– Да. Скажите спасибо Аниному Славе, что примчался ее освобождать, а то бы сидели в участке вместо зачета у Степановича.

– А где он? Слава? – сквозь смех и слезы спросила Анька.

– На улице дожидается, твой спаситель. И не забудь родителям подтвердить, что ты с нами этюды писала. Иди скорее к Славке! И домой, домой! А то твои родители на розыск подадут и еще нам влетит.

– Ой, девочки! Спасибо! Я ушла. И тебе спасибо Наташа за человечность.

– Иди уже ради Бога, я тебя сегодня видеть не могу, – со смехом добавила Ирка, – Да со Славой своим помирись. Хороший парень.

– Ага! – кивнула наша Анечка и побежала к выходу.

– Ты смотри, как рванула! Хоть бы официанта на ходу не сбила, а то не расплатимся, – пошутила Ксюха.

Но мы, зная Аньку, все как одна провели ее взглядом до двери и облегченно вздохнули, когда она скрылась с глаз.

– Что девушки? Пора домой, потому что сейчас концертные билеты будут проверять? – предложила Таня

– Нет, подождите. Нас пригласили на эту программу вон за тот столик, – с видом фокусника возразила я.

– О! Вечер загадок еще не закончился? – вопросительно посмотрела на меня Леся.

– Как видишь – еще нет.

Сели за столик, ожидаем, рассматриваем. Вскоре подходит мой знакомый, подводит к нам двух своих друзей – один из них – «звезда» эстрады и говорит:

– Вот, ребята я тут своих друзей – молодых художниц на ваш концерт пригласил. Не возражаете?

– Нет, Саша! Хорошим людям всегда рады! Отдыхайте.

– Спасибо, – невпопад ответили мы.

Парни отошли от нашего столика, еще с кем-то здороваясь, и разговаривая между собой.

– Ничего себе! Это же сам Виталий Комаровский!

– А того юноши, что пел у вагончика, зовут Саша? – шептали мои однокурсницы.

– Наташа, как тебе удалось познакомиться?! – посыпались с разных сторон. – Мы же вроде все вместе были, а ты уже и знакомство завела?

Решив уточнить, кому они обязаны тем знакомством, Ирина обратилась к методам дидактического анализа.

– Вот девушки! Учитесь, как нужно оказываться в нужном месте, в нужное время. Если бы не я, вы бы вообще сюда не попали, – счастливо убежденная в своей правоте, процитировала она.

– Ага, особенно обязаны тебе тем, что ты нас убедила не брать билетов на концерт, а купить только дешевые билеты на дискотеку, – не выдержав восхвалений, заметила Ксюха – ближайшая Иркина подруга.

– Да еще и начала разговор об изысканных коктейлях, хвастаясь перед ребятами, – поддержала ее Татьяна.

– Хорошо, что только Анька крутой заказала, а то бы вечер встречи с полицейскими провели бы замечательно! Да еще и в кутузке с алкоголиками! – язвительно добавила Катя, что на нее не было похоже.

– Правда, Ира, иногда тебя заносит на поворотах, – подтвердила Леся.

– Что значит, заносит? Я же для вас старалась!? – уже почти бушевала Ирка.

– Девушки! Успокойтесь! Вы же знаете, что речь идет не о вашей минералке. А наша Анька в любой компании всегда аристократку корчит, пытается показать свои прихоти, где надо и не надо, – вмешалась Юля, – Конечно можно было не брать ее с собой, но вряд ли тогда приехала Наташа и мы попали бы на концерт.

Я не вступала в разговор, раздумывая, играю ли сейчас роль некой Золушки? Украдкой наблюдая за Сашей, понимала, что он мне очень понравился. Интересно, а чем? И мысленно начала перечислять: внешностью, приятным голосом, простотой нрава, искренней улыбкой, отсутствием грубости и этим «Привет Зеленоглазая» (откуда он успел рассмотреть мои глаза, я стояла поодаль). Затем мысленно махнул рукой: Не знаю, но как-то сразу понравился и все.

Наконец, девушки угомонились, и вскоре начался концерт. Здесь можно было бы сказать: «Зазвучала музыка, и мы поплыли по волнам мелодий», – и это было бы высокопарно и видимо не искренне. Просто звучали новые и хорошо известные песни, которые хотелось подпевать, подхватывать и танцевать под них. В заключение концерта, певец объявил, что наш земляк – Саша Шелестов, написал новую песню, и в благодарность за гостеприимство, мы – ее первые слушатели. Парень вышел с гитарой на сцену, взял несколько аккордов, а затем запел:

Мне говорят, что чувства не опасны

Мне говорят, что жизнь не праздник

Мне говорят – живи как все!

А то в звенящей пустоте

Рассеются твои мечты

Мне говорят все. Но не ты!

Тебя ведь слышу сердцем я

Твои прекрасные глаза

Мне позволяют вольно жить

И светло, радостно любить!

Я почувствовала, что песня написана для меня и щеки буквально заполыхали. Попыталась успокоиться, но не получалось. Саша откланялся и ушел со сцены. Продолжил концерт Виталий. Зал бушевал и аплодировал. А я не могла избавиться от чувства, что Саша написал песню для меня. Мысленно обругав себя «полной дурой», попрощалась с девочками и тихо пробравшись к выходу, поехала домой. От той песни, хотелось прыгать смеяться и грустить одновременно, от нее веяло чем-то очень родным.

– 4—

Прибежав, домой, принялась готовить ужин, чтобы успеть к отцовскому приходу. И все время посматривала на украшение, которое положила рядом на подоконнике, чтобы в перерыве между делом полюбоваться игрой солнца на камнях. Смотрела и думала, как интересно подобраны камни. Все разные и в то же время, удивительно, гармонично сочетаются. Заметила, что три бусины красная, синяя и зеленая очень отличаются от всех. Другие камни разного цвета имели определенные оттенки и не были однородны, еще и чередовались между собой, но самые яркие и крупные бусины, располагались рядом. Кроме того, синяя бусина была удлиненная, заканчивалась светло-серыми оттенками с двух сторон и вырезанным наружу рисунком. Любопытство заставило взять ожерелье в руки, и неожиданно оно выпало на пол, будто ускользнуло. Крепкая нить развязалась, ожерелье распалось, но с нитки упал только ярко-красный самоцвет. Взяв камень, решила его нанизать на нить и прочно завязать. Но в это время он блеснул, засиял ярким мерцающим светом. Я приблизила его к глазам и посмотрела на закат, и будто окунулась в другой мир тайн, увидев себя другой девушкой, древней славянкой…