Глава 11. Академия в Уголке.
Маразм и последующая скоропостижная кончина старого вождя не на шутку обеспокоила вождя нового:
«Вай-вай! Так можно и нэ успэть соедынит пролэтариеф фсэх стран! Надо взат за яйца этых бездэлникоф-прафэсороф!
Тавариш Сэмашка! А как ваши профэсора сабираюца берэч здаровье наших атвэтствэнных работникоф?! Случай с Владымиром Иличом гаварит нам о том, что в вашем камисариатэ ест эшо очен много проблэм… Падготовтэ мнэ даклад о састаяныи дэль…»
В четырнадцать ноль-ноль нарком здравоохранения стоял навытяжку в рабочем кабинете Сталина на Кунцевской даче. За время от ночного звонка и до момента, когда вождь начинал после завтрака набивать трубку табаком из папирос, опытный царедворец должен был найти нужную вождю информацию.
Сегодня для Семашко был удачный день: вождь выспался и позавтракал с аппетитом.
«На сорок працентоф продлэвает жизн крыс и курэй… А зачэм нам куры-далгожитэли? А, тавариш Сэмашка? Старые куры нэ вкусные… Нам нужны балшевыкы-далгожитэли!
Чижэфски… Маладой… Всо равно пуст работаэт быстрээ, а-то он можэт бистро састарица…»
Это означало, что после не совсем удавшихся работ по телепатии в институте биофизики Александру Чижевскому предстояло сделать приоритетными вопросы профилактики здоровья, а также продления жизни.
Молодой профессор в ту пору не мог даже догадываться, что теперь он попал в обойму, под негласный надзор. Традиция укрывать от молвы наиболее ответственных исследователей и учёных сохранилась в России по сей день. Засекреченные люди, лаборатории, институты, засекреченные города… Так просто и незатейливо на судьбу Чижевского была поставлена чёрная метка. Надзор, завистники, премии, лагеря… Мозги должны быть под контролем власти…
Молодые гении, собранные волей вождя в полуподвальные лаборатории Москвы, не роптали. Вечно голодные, отрешённые от суровой действительности, одинокие, фанатично уверовавшие в грядущие великие открытия, они рвались осчастливить человечество плодами своего труда.
Спецархивы хранят ещё много тайн об этой славной когорте, но советские самолёты, ракеты и ядерное оружие точно оттуда, из подвалов и шарашек.
Практическая лаборатория зоопсихологии Наркомпроса, Москва, Старая Божедомка, 4…
Опыты по телепатии и гипнозу, медицинские операции по замене органов и разработка фантастических препаратов, психотронное оружие и многое-многое другое, и всё это – да-да, в Уголке Дурова. Только теперь мы узнали, что вовсе это и не Уголок был, а целая академия. Регулярные заседания Учёного совета, доклады профессоров и академиков…
Бывали здесь академики В. М. Бехтерев и А. В. Леонтович, наркомы А. В. Луначарский и Н. А. Семашко…
Не только великим дрессировщиком и большим затейником, оказывается, был дедушка Дуров, но и крупным учёным-исследователем.
Личное знакомство с упомянутыми наркомами и привело Александра Леонидовича в 1923 году по упомянутому адресу.
Пол вестибюля в доме Дуровых на Божедомке, 4 был выложен плитками с приветливым словом «Vale» посередине: «Будь здоров!» на латыни…
Идея добывать для пролетариев витамины из воздуха с помощью электричества, с которой профессор Чижевский объявился в лаборатории, была встречена коллегами сдержанно, но с пониманием.
В выделенном ему помещении молодой профессор быстро организовал аспираторий, подвесил к потолку парочку своих нехитрых ионизаторов, и процесс пошёл.
Вялые и облезлые заморские животные, против своей воли помещённые в малокомфортный для них московский климат, резвели, якобы, на глазах. Кривая падежа от туберкулёза застремилась к нулю. Сам дедушка Дуров уверял, что при повышенных аэроионах его питомцы простаки умнели на глазах, а требуемые от них условные рефлексы схватывали сразу и надолго.
Привыкший же к чудесам обслуживающий персонал бесстрастно констатировал, что у пернатых, де, повысилась яйценоскость, а у шерстистых, соответственно, лохматость…
Прямым свидетельством успеха профессора Чижевского на новом поприще служила выделенная ему, наконец, комната в коммунальной квартире в доме Эдисона по адресу Тверской бульвар, 8.
Результаты опытов стали известны в Европе и за океаном, там и пришла настоящая первая слава. Чижевского довольно скоро избирают своим почётным и действительным членом более тридцати академий, институтов и научных обществ Европы, Азии и Америки.
Конец ознакомительного фрагмента.