Глава 3
Наступила шестнадцатая весна для Людовика, ранняя, быстрая, шумная. Зима отступила быстро, как побежденный враг, и о ней позабыли вмиг. Люди, спрятав тяжелые шерстяные одежды в шкафы, одевшись ярко, по-весеннему, потоками выкатывали на улицы, и дальше, за город, на луга и поля, где гуляли и веселились. Сады цвели пышно, будто это было впервые, стараясь показать всю свою красоту. Очнулись и придворные. Заскользили по прудам и рекам изящные лодочки, все чаще видели пары среди юной зелени сада. Запели соловьи, с новой силой стали писать стихи поэты и музыканты. Людовик со свитой часто выезжал верхом за городские ворота, раз посетил свой любимый замок. Такой видел весну маленький принц, и даже радовался, когда во дворце поднялась суматоха из-за празднования его дня рождения. Счастья прибавляло и то, что на пару недель его освободили от работы в канцелярии. Людовик, сидя за занятиями или прогуливаясь по дворцу, слушал весь предпраздничный шум. Он был маленьким мальчиком, но и без философии уже знал, что все это затихает только в час беды и смерти. Ведь даже ночью есть шорохи и шепот. И принцу нравилось все это, ведь он рос во дворце самого большого государства в этих северных краях, и всё это было его жизнью.
Мужчины и женщины с одинаковым упорством придумывали новые наряды. А портные, шляпники, обувщики и перчаточники потирали руки от ожидаемой прибыли, и одновременно ругались на навалившуюся работу. К ним везли пестрые шелка из мифических восточных стран. И алый бархат со стороны теплого Средиземного моря. И белые невесомые кружева из местных мануфактур. У ювелиров лежали коробочки с жемчугом со всего света. Золотые цепочки, серебряные шнуры относили всем мастерам сразу. Нередко няньки или мать отводили старшего принца к главной придворной портнихе. Ему шили костюм синего цвета, с полосками-вставками из золотой ткани. Делали наряд и для Франциска, но он не радовался этому и только порой шипел на швею как змея. Второй принц был бы счастлив, если бы замолчали все, даже птицы. Весенний гомон приносил ему лишь раздражение, и он чаще скрывался в своей комнате.
Вечером, перед празднествами Людовик наблюдал из своей комнаты за гостями. Он стоял коленками на стуле, опираясь руками на высокую оконную раму. Принц уже заметил несколько князей, принцев и королей со свитой, которых видел крайне редко. «Интересно, что задумал отец?», – припомнил он недавнюю переписку с ними. Но вот что его поразило, так это появление маленькой девочки лет одиннадцати, в сопровождении отца, властителя соседних земель, вторых по величине после его страны. «Ведь его дочь мала, что бы выставлять её в свет», – решал загадку Людовик. И она разрешилась очень скоро, следующим утром.
За час до полудня тронный зал заполнился гостями. На середину зала вышел царственный отец Людовика, ведя под руку сына. Хотя это принц помогал ему, ослепшему, но делал это аккуратно, как можно более незаметно для других.
Взгляд Людовика упал на гостей – среди них стояла та самая маленькая девочка, очень нарядная, дочь короля-соседа, к которому его отец так спешил на помощь несколько месяцев назад. И зачем они прибыли сюда по разбитым войной весенним сырым дорогам? Людовик почему-то думал об этом, но не предполагал, что его отец, стоя посреди бальной залы, блестящей от огней, подзовет совсем юную принцессу к себе и возьмет её за тонкую ручку:
– Сегодня моему сыну, наследному принцу исполняется шестнадцать лет. Но сегодня мы празднуем не только его день рождения. Я объявляю о его помолвке с принцессой Дианой. Через семь лет они поженятся. Поприветствуйте свою будущую королеву!
Для Людовика вся торжественная зала наклонилась в бок и скатилась куда-то вниз. Голова и рукоплескания затихли. Как так? Как так!
Двор радовался, искренне или нет, но лишь на одном лице улыбка так и не появилась. Впрочем, там её и не появлялось никогда. Этот человек был младший брат принца крови, Франциск. Он незаметно сделал несколько шагов назад, выбираясь из толпы, улизнул через залу, где за столами сидели менее именитые гости, и словно невидимый призрак проник сначала в свою комнату, потом в сад, а оттуда известным лазом в заборе ушел в город. Правда, прежде чем покинуть дворец, он задержался в своей комнате. У дальнего угла стоял глубокий сундук для игрушек, в который его маленький хозяин нырнул и вытащил дешевый домотканый плащик, купленный на местном рынке в базарный день. Деньги он тогда попросил у матери, будто для другого дела. Хранился он под деревянными собаками и солдатами. О, Франциск любил сажать их вкруг и устраивать военный совет! Порой его фантазия заходила в области не для детского ума, что пугало нянек и королеву. Родители порой предлагали ему другие игрушки, но мальчик предпочитал видеть именно их. Он считал, что любые другие игрушки сделают его мягким. Поэтому он не любил поэзию или рыцарские романы. Точно зная, что в этом ящике никто не будет убираться, по его запрету, он хранил здесь тряпье, купленное на местном рынке.
Теперь он накинул на себя этот наряд, и тайными путями покинул дворец и этот надоевший с самого начала праздник.
А в это время в кабинете короля Людовик выкрикивал всё свое негодование.
– Нет! Я не желаю быть её мужем!
– И что тебе в ней не нравится? – Король говорил спокойно, хотя это буйство сына разогревало в нём природную ярость, которую он сейчас сдерживал.
– Всё! – тут Людовик стал корчить гримасы Людовик, изображая принцессу, – что это за глаза, большие слишком! Тощая как палка! Ее, наверное, не кормят лишний раз. И нос…
– Это всё? – грозным голосом перебил его Король, но принц этого не заметил.
– А главное, почему вы у меня не спросили? – Людовик смотрел отцу в глаза.
– Хорошо, тогда кого ты бы выбрал? – неожиданно для себя спокойно поинтересовался отец.
– Например, маркизу Лукрецию, – тут же назвал сын.
– Да? Сейчас то вертлява, а потом… Кто ещё?
– Хм, например, герцогиня Лилиан!
Король вспомнил красивую девушку с довольно пышной грудью, будто её готовили в кормилицы:
– Так, все понятно. Ты будешь мужем принцессе Диане. Разговор закончен.
– Но, – хотел было снова начать спорить Людовик. Тут отец ударил по крепкому дубовому столу кулаком так, что на нём задрожала чернильница, и из неё выпало перо.
– Прекрати! – он выдохнул, – сейчас мы успокоимся, и оба выйдем опять к гостям. Не вежливо это бросать их на своем празднике. И у тебя будет время поговорить с невестой.
Людовик не ответил ничего, только сел в глубокое кресло, наклонив голову вниз, чуть не заплакав от обиды…
Франциск шагал по улицам, витая где-то в своих мыслях, но тут его нос защекотал аромат особый, аромат Квартала Ведьм. И это его удивило, ведь нюх у второго принца был слабый, но взамен подарено прекрасное зрение, способное видеть не только обычные предметы и людей. Впервые он увидел призрака в пять лет. Бледная тень проплыла по саду и скрылась в гуще деревьев. Тогда Франциск испугался, решил, что ему чудится. Но потом он увидел еще одного, уже дымкой летевшего по улице. Тогда он понял, что мир совсем иной, что не только люди и звери его населяют. Впрочем, он был не по годам развит, и многие шептались, что в теле ребенка сидит вовсе не человеческая душа. Он помалкивал об этом, и пересказывал то, что от него хотели слышать учителя и родители.
Сейчас стены домов перед его глазами слегка вибрировали, что было похоже на колыхание воздуха при пожаре. Много поколений подряд люди за этими каменными стенами рождались, жили, рождали потомство и умирали. Камни впитали их эмоции, все их радости и печали, и теперь, и вот их-то и видел маленький Франциск. А вот Квартал Ведьм был совершенно иным.
Эта тупиковая улица начиналась двумя высокими грузными домами и заканчивалась черной заброшенной церковью с погостом самоубийц и других нечестивцев. Франциск удивился, что здесь он только второй раз. Но и первым тот визит не назовешь. Он лишь только забежал сюда, как нечто вытолкнуло его назад, будто дали пинка, как в негостеприимном доме. А теперь… Теперь перед ним скудно освещенный квартал был как парадная зала дворца.
От ног Франциска выбежала тонкая, блестящая в сальном отсвете фонарей рыжая кошка.
– Иди ко мне, красавица моя, – ласково приговаривала животному молодая ведьма, стоя на крыльце своего дома. Из её окон и шел резкий и манящий запах сосны, шалфея и камфары. Ведьма глянула косым глазом на мальчишку, решила, что пусть этот бродяжка ходит здесь – не страшно, и плавно затворила за собой дверь.
Здесь на домах не было вывесок, какие качаются возле булочных или пивнушек. Здесь клиенты сами знали, куда идти, в какую дверь стучаться. Вот за этой дверью, дубовой, тяжелой, могли погадать на трупах мужчины или женщины. Конечно, и на детских, но они дороже. А вот тут, за дверью из осиновых досок, безносая старуха заклинала полевые травы на урожай, слуг на честную службу и публичных женщин на любовь или дармовые ночи. За этой дверцей карлик с морщинистым лицом погадает по руке и вызовет призрака умершего родственника.
Квартал Ведьм существовал, несмотря на три страшных пожара и массовое повешение по приказу суда почти всех местных обитателей несколько лет назад. Они заводились снова, как мухи над выгребной ямой. Огонь и веревка их не брали, квартал существовал уже не первый десяток лет. Квартал притягивал магов, хиромантов, ворожей, толкователей черных оккультных книг, но по негласному закону позволяли здесь поселиться немногим. Вам нужно погадать по руке на авантюрку да денег нет? Это к гадалкам с Левобережья. Вы их найдете по запаху никогда не мывшихся старух, днем торгующих протухшей квашнёй и тем, что неделю назад звалось мясом. Они и погадают, и советы дадут. Да, и дешевые девицы там же. Здесь мы торгуем чудесами! А если кошель ваш полон и дело серьезно, то вам сюда. Мы вам покажем будущее! Мы вам покажем чудеса…
Франциск озирался по сторонам, с живым диким интересом разглядывая все вокруг и принюхиваясь. Такого интереса в нём не вызывали ни картины гениальных живописцев, ни восхитительные интерьеры дворца или домов вельмож, ни сады, никакое искусство, никакое.
Зазвенел колокольчик из двери за спиной мальчика, он обернулся – на порог вышли несколько человек, за их спинами блеснуло золото. Что-то приманило принца, втянуло внутрь, закрыло за спиной дверь. Когда же желтый блеск немного утих, он увидел перед собой голубые глаза юноши. Белокурый худой юноша, ровесник его братца Людовика, стоявший за прилавком магазина, смотрел на вошедшего клиента без удивления, скорее равнодушно, слегка подергивая кистью левой руки.
– Что же хочет получить маленький господин? – услышал Франциск справа от себя хрипловатый голос с неспешным тембром. Это говорил старый мужчина в золотом халате, смуглокожий, с белыми седыми волосами, прикрываемыми тюрбаном. Он раскинулся на широкой мягкой скамье с множеством пестрых подушек и дымно потягивал кальян. Его рот радушно улыбался, а глаза вперились в ребенка и что-то задумывали.
Франциск смотрел неотрывно на этого позолоченного человека, как на маятник гипнотизера, а сам хотел пойти к другой стене, куда его сильно манило ещё с порога.
В магазин зашел мужчина, прихрамывая на одну ногу, и в нем Франциск узнал одного барона, что сидел за дальним столом на дне рождения у его брата. Тот, не обратив внимания на мальчика, твердым шагом отправился к стойке, за которой дежурил белокурый продавец.
– Я на прошлой неделе заказывал… – начал было барон, но юноша упал под прилавок и тут же поднялся с маленькой шкатулкой, открыл её. Блеснуло медью.
– Вот ваш заказ. Готово, – юноша поставил на прилавок ларчик и убрал руки за спину. Клиент нагнулся, быстрым движением открыл крышку и достал оттуда маленький медальон, тут же сунув его обратно, будто боясь, что сюда может зайти посторонний.
– Благодарю вас! – барон повернулся к курившему смуглому человеку.
– Я всегда вам рад! Заходите ещё, дорогой гость, – привычно ласково протянул слуга.
Клиент кивнул головой и вышел.
«Надо же! Не узнал, – отметил про себя Франциск, – стоило только надеть это тряпье». Он отправился к полкам с товаром на той стене, куда его тянуло, и стал искать в них источник-магнит. Продавец и хозяин лавки с одинаковым интересом следили за руками неизвестного. Наконец принц нашел неприметный мешочек из потертого красного атласа, и бережно достал оттуда золотую пластину.
– Почему из всех вещей, что есть в этом магазине, ты выбрал именно этот? – серьезно спросил старик.
– Просто он меня притянул. И я знал, что он лежит там, – прямо ответил Франциск, – а то, что вы продали тому человеку, отгонит разве что малютку. Только если он сильно поверит…
– Какую малютку? – любопытство старого курильщика росло все больше и больше. Что за удивительный ребенок стоит посреди его магазина и держит в руках оберег, который он более всего охранял, и который более всего хранил его. Неужели это сокровище решило сменить хозяина?
– Духа. Крошечный такой, с мой палец, – и Франциск выставил вперед руку, – мне пора, до свидания, – вдруг заявил он.
– Приходи сюда ещё. Я могу научить тебя многим интересным вещам, – ласково говорил старик, подходя к нему, – отдай мне это, – он требовательно протянул ладонь к мальчику.
Франциск прижал медальон к груди.
– А вы мне его подарите?
– Возможно, со временем…
– Нет, вы мне его отдадите, – спокойно проговорил Франциск, протянул находку хозяину, и выскочил за дверь, разбудив уже заснувший колокольчик.
«Так значит, ты привык приказывать», – довольно глади усы владелец магазина. Неужели это тот мальчишка, которого он ждал? Нет, ну что за сомнения! Друг мой давний, Рафаэль, неужели мы ещё раз увидимся?!