6
– Пит! Пит, она в меня стреляла!
Добродушное лицо воришки было искажено неподдельным ужасом. Надо же. Он впервые назвал меня по имени. Не чувак, не бро, а именно Пит! Так по-дружески. Вот же, подкинула нелегкая такого друга.
– Так. Давай по порядку. Кто, где, когда. Впрочем, когда – не надо, я сам слышал выстрел. Рассказывай.
– Пит. Такое дерьмо! – Алонзо испуганно оглядывался назад, даже не пытаясь вытереть крупные капли, текущие из-под его кудрявых волос по лбу. – Там такое дерьмо!
– Я же говорю, легче парень. Давай, все по порядку. Как будто в школе на уроке отвечаешь. Ты в школу-то ходил?
–Пит, у тебя пива не осталось?
– Алонзо, слушай, вот я тебя совсем не понимаю. То ты бежишь как сумасшедший, то кричишь, что в тебя стреляли, и тут же просишь пива. Это что, сейчас самое важное для тебя?
–Пить хочется… – он сверкнул большими глазищами и наконец-то вытер пот со лба.
– Ты можешь объяснить, что случилось?
– Бро, я тебе что, супермен? Я тебе что, Нео из Матрицы? Она в меня стреляла! Понимаешь?
– Понимаю. Что за –«она»?
– Да эта китаянка. Кореянка. Вьетнамка, тапкой ее забей. Короче, азиатка из того коттеджа. Не разбираюсь я в них, все они на одно лицо!
– В этом ты не одинок. – усмехнулся, вспомнив утренние размышления на этот счет. – Ничего страшного. Они путают нас, говорят, что это мы – белые, все на одно лицо.
– Я чёрный!
– Ах, да, извини. – произнес, пожалуй, поспешнее, чем требовала ситуация. Не хотелось затрагивать скользкую тему. – Просто уже считаю тебя за брата.
– Да вот такое дерьмо, бро, она в меня стреляла!
– Вот с этого момента, давай, поподробнее. Как она в тебя могла стрелять, если ты ускоренный? Тебя же даже увидеть невозможно обычному человеку!
– Она тоже ускоренная! Правда, – Квик слегка потупился. Немного замедленная…
– Так… – ситуация приближалась к театру абсурда. – Алонзо, ты без меня точно не пил? Так ускоренная или замедленная?
– Ну, тоже быстрая, как мы. Только какая-то ватная. Как будто тормозит малость. И с ней еще два мужика, один тощий, а второй – настоящая горилла. Тоже шевелятся. Чуть помедленнее нас, но шустрые.
– Получается, не только мы с тобой такие ускоренные, что ли? Ты говоришь, есть еще как минимум трое?
– Ну да. Только они ватные. И эта стерва в меня стреляла!
– Из чего стреляла?
– Из пистолета. Медленно так, сволочь, поднимает пистолет, я смотрю – а из ствола пламя – хлобысь! И пуля летит, Пит! Пуля, ты прикидываешь!
– То есть, ты видел летящую пулю? – во мне разом проснулся исследователь. – Интересно…
– Пит, пожалуйста, пойдем в бар! Подальше от них! Пива хочу. Там все расскажу!
Слышать из уст Квика «Пожалуйста» было не только непривычно, но и крайне странно. Видимо, действительно случилось нечто, из ряда вон выходящее, что поразило до глубины души. А я-то сначала и не поверил, что стреляли в него. Думал, его собственные проделки. Ладно. Джагдаш и Мира озадачены, им теперь требуется время для осмысления всего происшедшего. Пожалуй, вернуться в бар – действительно самое лучшее решение. Тем более, там двери открыты – сегодня воевать с ними больше не хотелось. А за пиво, даст бог, с Василем рассчитаюсь позже. Я же не вор. Вдобавок, становится жарко на улице. По-настоящему жарко. А вот опьянение прошло как-то неожиданно быстро. Интересно, как бы действовал табачный дым на наши ускоренные тела? Я не курю, Алонзо ни разу не обмолвился о такой потребности. И спросить-то не у кого. Разве что, у той троицы из дальнего коттеджа. Но не слишком безопасным это представляется. И с чего бы это им вздумалось стрелять? Час от часу не легче…
Мы пересекли проезжую часть дороги. «Понтиак» успел проехать еще футов двести и сейчас его зад маячил где-то на выезде из городка. Прошагали мимо незнакомой девушки, вышедшей на улицу из ближайшего к бару коттеджа. Красивая, все-таки. Я на мгновение ею залюбовался. Молоденькая, с чистым и свежим лицом, одетая в легкое цветастое платье. Она шла, чуть сощурив глаза с длинными ресницами и смешно вытянув пухленькие губки. Наверное, насвистывала какой-нибудь модный сейчас хит.
Все время Фирма набирает новых сотрудников, по всему институту идут какие-то конкурсы, выявляющие лучших. Появляются новые люди, а вот долгожителей у нас в городке мало. Даже иногда опасаюсь, как бы меня самого не выперли, как утратившего служебные качества. Здесь же все время нужно что-то новое придумывать, осуществлять идеи.
– Квик, пожалуйста, не трогай женщин, а?
– Чувак, ты очумел, какие бабы? Только что, одна из этих дур палила почти в упор! Я их видеть теперь не могу! Не то что… – он на секунду замялся, – Это самое…
Бар Василя рад был приветствовать нас незакрывающимися дверями. Сам хозяин переместился вдоль стойки и с немалым изумлением смотрел на ту полку, где у него совсем недавно стояли шесть банок пива. Полка была девственно чиста. Ладно, Василий, я потом с тобой рассчитаюсь, если будет возможность.
Черт побери это ускорение. Получается – чем быстрее живешь – тем больше должен всем окружающим. Вот такая философия, и логика в этом присутствует. Но сейчас не о высоких материях. Неужели у Василия нет больше пива, которое можно просто взять, ничего не разрушив? Вот, в витрине есть, явно охлажденное. А попробуй я эту стеклянную дверь открыть, что будет? Заглянул за стойку бара, и с огромным облегчением увидел стоящую на полу упаковку, в которой радовали глаз двадцать четыре баночки. Даже если просто порвать пластиковую упаковку – большого вреда бару не причинишь.
– Холодного хочу, – раздался голос Квика, и я увидел, как дернутая им стеклянная дверь витрины изгибается, покрываемая миллионами трещин. Ну, мать моя женщина! Этот фокус мы с окном проходили!
– Квик! Ты что творишь?
– А че? Пиво беру.
– Ну, а можно не разносить в хлам все вокруг себя?
– Да какая разница, чувак? Они же нас не видят!
Воровская психология Алонзо сбоев не дает. Как в той поговорке – невиновен до тех пор, пока не признают виновным. Вот кому жить просто и хорошо. Ладно, ничего уже не исправить, витрина-то уже рассыпается на мелкие кусочки. А пива и правда, лучше бы холодненького. Что-то не по сезону жаркое утро сегодня. Чуток подождем, пока между разлетающимися осколками можно будет руку просунуть, и вот оно – холодное наслаждение.
– Давай, брат по разуму, рассказывай, кто там в тебя стрелял. Как у вас там говорят, колись.
– А че колоться-то? – облизываясь при виде банок, пробормотал Квик. – Стерва узкоглазая и стреляла.
– Это те, новые охранники, в дальнем коттедже, что ли?
– Бро, какие, к черту, охранники? – снисходительно поинтересовался парень.
– Ну, а кто? У нас в институте они не работают. Один уже в камуфляж оделся. Значит, охрана.
– Слушай, чувак. Ты, конечно, ученый, и все там круто у вас, но ты че, такой тупой?
– Не понял?
– Бро. – выуживая банку пива, сообщил Квик. – У охранников не может быть взрывчатки. Понимаешь? А там целый грузовик динамита, или тротила… я не все разобрал!
– Алонзо, ты это… Ты в своем уме? – подумалось, что впечатлительный парнишка вполне способен перепутать, а то и приврать.
– Брателло, я тебе своей черной мамой, которую в глаза никогда не видел, клянусь! Залез к ним в грузовичок, что стоит возле дома, а там несколько ящиков динамита!! И еще какая-то хрень, тоже взрывчатая. Полный грузовик, прикидываешь? Никакие они не охранники!
– Погоди, ты хочешь сказать, что эта азиатка стреляла в тебя, когда ты был в грузовике с динамитом?
– Нет, бро. В грузовике меня просто хотел зарезать тот бородатый. Вот таким столовым ножом. – и Алонзо показал по локоть руки.
Я еле сдержал усмешку. Обычно таким жестом показывают длину… скажем так, совсем не ножей.
– Давай, дальше рассказывай.
– А че рассказывать? Спалился я бородатому, когда в грузовик лез. Ну и за мной. Только он ватный, сечёшь? Ну, как тебе сказать. Не такой крутой. Не такой быстрый, как я. Не Квик.
– И что было дальше? Давай, давай, что, каждое слово из тебя клещами вытаскивать?
– Затем плавненько так подбежала ватная косоглазая баба. Этот чувак с ножом по кузову ползает. Хорошо, что они медленнее нас. Я шуганулся, а баба все равно увидела и выстрелила.
– Не попала?
– Попала бы. – он самодовольно осклабился. – если бы не увернулся.
– Ты увернулся от пули?!
– Говорю тебе, бро, все как в Матрице. Когда киношку смотрел, тоже думал, что лажа. Никогда б не поверил, что со мной такое будет. Представь. – Квик сделал страшное лицо. – Выстрел… Вижу вспышку… Вижу пулю, прикинь! Летит, гадость такая, примерно как будто человек бежит. Быстро. Еле уклонился. А она в кирпичный столбик как шарахнет! Я смотрю, бро, а у меня на глазах столбик как будто надувается. – Алонзо открыл банку пива и жадно присосался к ней. Он пил и пил, запрокинув голову и смешно подергивая кадыком, пока не выцедил всю, до последней капли. Потом громко рыгнул, с хрустом смял банку в кулаке и, отбросив ее в сторону, с дрожью в голосе сказал: – Прикинь, а если б она в меня попала? Я бы тоже так надулся сначала, да? А потом лопнул?
Трудно было сдержать смех, глядя на незадачливого воришку, хотя серьезность ситуации стала доходить и до меня.
– Чего смеешься, бро? – обиделся парень. – Я вот тоже не думал, что увижу, как кирпич вскипает. И знаешь, совсем не хочу видеть это снова.
– Ладно, не бери в голову. Давай подумаем, как нам выпутаться из этой чертовщины. С чего-то ж мы ускорились, значит, чем-то можно и замедлиться, так?
– Ага. Мы замедлимся, и тут рванет грузовичок динамита. – Алонзо впервые казался обеспокоенным еще чем-то, кроме себя, любимого.
– Давай предположим, что тут ты прав. Ну и, как считаешь, где этот грузовичок рванет?
– Да че там думать? – уверенно произнес парень. – Вот она, плотина Гувера, рядом! Они спустят все воды Колорадо в долину!
–То есть, ты считаешь, что эти люди – никакие не охранники, а террористы, что ли? Ну, сам подумай, кто бы их пустил в наш городок?
– Слушай, ну вот ты – ученый, да? Вот скажи, чего это вы все, ученые, такие тупые, а, бро? Я вот не ученый, но ни у кого разрешения не спрашивал!
Квик обиженно отвернулся от меня, а я только сообразил, что до сих пор держу неоткрытую банку пива. А может, и не открывать? Что-то многовато сегодня уже этого пенного напитка. Тем более, во рту еще остался приятный привкус кофе, которым невольно попотчевала Мира. Может, и прав Алонзо, но что-то тут не так. Ну, не могут террористы внаглую обитать посреди полурежимного объекта. Не верится в это. А грузовик с динамитом – вообще сказка. Кто сейчас пользуется динамитом-то? Слишком опасно. Я бы, может, еще поверил в пластид, но Квик, похоже, даже такого слова не знал. Что-то тут не то. Нужно самому проверить. Интересно, Джагдаш уже очухался от шока с телепортирующимся ноутбуком? А ведь, кроме него, вряд ли кто сможет помочь мне и Алонзо.
– Слушай, брат. – я попытался подстроиться под манеру разговора своего виз-а-ви. – Такое дело, сам понимаешь, встряли мы с этим ускорением, как не знаю кто. Все равно надо знать, как замедлиться. Есть один человек, который может нам помочь.
– Бро, а ты уверен, что оно нам надо? Быть быстрым круто!
– Круто, Квик. Только у нормальных людей пройдет несколько месяцев, а мы с тобой просто состаримся и помрем. – буркнул я недовольно и не особо задумываясь над своими словами. Настроение в тот момент было паршивым.
– Э… – выпучив глаза, он забыл о пиве. На отвисшей нижней губе медленно таяла пена. – Это че? Ты что это сейчас сказал?
Я быстро произвел в уме подсчеты, и настроение упало до нуля. Впервые пришло в голову, что, в сущности, человеческий век не так уж долог – всего каких-нибудь восемьсот месяцев. А поскольку я жил как минимум в триста раз быстрее, оставшиеся пятьдесят лет пролетят всего за два или два с половиной месяца нормального времени. Сейчас был конец июня, а к середине сентября буду уже глубоким стариком и умру.
Но вместе с тем для меня самого – для внутреннего ощущения – это будут полных пятьдесят лет со всем тем, что образует человеческую жизнь. С надеждами и разочарованиями, с планами и их исполнением. И все это пройдет в полном одиночестве. Ведь нельзя же считать общением те записки, которыми я смогу обмениваться с неподвижными манекенами – людьми…
Пока рассуждал сам с собой, Квик сидел напротив и все еще ожидал ответа. Застывший в его глазах немой вопрос показался укором…
– Ну, мозги-то включи. – я невольно перешел на понятный парню язык. Психологи говорят, что надо «зеркалить» собеседника, чтобы тот лучше усваивал информацию. – Если ты живёшь быстрее их, то и копыта отбросишь быстрее. Чего непонятного-то?
Эти слова ввели Квика в состояние ступора. Он сел прямо на пол бара, подогнув под себя ноги, словно был заправским буддистом, и начал медленно раскачиваться, держа в руках только что начатую банку пива. Таким задумчивым бедного воришку я еще не видел. Почему-то вспомнились фотографии знаменитого Сенола Зорлу. На многих его снимках можно заметить столько же неземной печали, излучаемой сейчас карими глазами Алонзо.
– Мы точно умрём, бро?
Стало по-настоящему его жалко и одновременно очень стыдно за свое поведение. Я не нашел ничего лучшего как пуститься в пространственное философствование.
– Квик, все умирают. За всю историю человечества не умер только один человек. Агасфером его зовут. Ну, вот и представь – похоронил он всех близких. Детей. Внуков. Правнуков. Узнал все на свете. Но самое страшное-то не в этом. Представь, человечество тоже не вечно. Вот исчезло человечество. А он жив. Земля сгорела в расширившемся Солнце. А он все равно жив. Все галактики исчезли, все сошло на нет, а он все равно жив. Один. Представляешь? Вечная жизнь – намного страшнее смерти!
– Она в меня стреляла.
Глубины философии сегодня для Квика недоступны. Но умирать в ближайшее время, похоже, ему не очень хотелось.
– Пойдем, брат, смотреть, что ответил на записку мой друг. Он хороший физик. Я ему послание оставил, пока в тебя стреляли. – я немного приврал, поскольку во время визита к Джагдашу вообще не брал в расчет проблемы Квика. Своя рубашка, она, как ни крути, все равно ближе к телу.
– Это что, обратно к тому коттеджу? – насторожился парень.
– Да не бойся ты. Ближе. Сам же говоришь, мы быстрее.
– Ой, не знаю, бро…
– Пошли, не боись. Только девок не щупать, договорились?
– Да какие, к чертям, девки, чувак. В меня сегодня стреляли, понимаешь? Черным к этому не привыкать, когда такое случается впервые – становится неуютно…