Глава 2
Настя
Небольшой домик, купленный Мивраной, оказался вполне приличным кирпичным особнячком. Он стоял на берегу озера Меднозаводский Разлив примерно в десяти минутах ходьбы от ближайших построек. Именно из-за уединенности дома Миврана и выбрала его в качестве временного прибежища для любимого племянника. Там был просторный двухсветный зал с камином и галереей наверху, несколько комнат, кухня. Выглядел он вполне уютным, если не принимать во внимание множество странных вещей непонятного пока для Виктора назначения. Портал из Альвхейма раскрылся в одной из комнат на втором этаже.
– Запомни эту комнату, – сразу предупредила племянника Миврана. – Здесь в стену вмурован знак Иггдрасиля. Он откроет тебе путь назад, в Альвхейм. Портал будет находиться на этом месте до тех пор, пока в нем не отпадет надобность. Сейчас это единственная точка для возвращения домой, доступная тебе. Раскрывать портал – дело долгое и сложное, это тебе не дверь в комнату распахнуть. Но тебе поможет амулет, который дал тебе отец. А теперь прими душ и смени одежду.
– Так сразу? – удивился Виктор.
– Конечно, – ответила Миврана. – Вода как магическая субстанция смоет с тебя мельчайшие частицы альвхеймской пыли, а твою одежду я просто сожгу в камине. Вот, возьми полотенце и халат. Заодно я покажу тебе, как пользоваться душем.
Так, именно с душа, началось знакомство Виктора с миром людей и их изобретениями. А таковых оказалось немало. Взять, к примеру, освещение, которое включалось простым нажатием на клавишу, или плиту, готовившую еду без огня. Чуть позже он познакомился с телевидением и даже компьютером, произведшим на него сильное впечатление. Виктор был молод и осваивал все эти новинки на удивление легко, так что Миврана осталась очень довольна своим племянником.
Вечерами Виктор выходил на улицу, садился на берегу озера и отдыхал, созерцая его зеркальную гладь. Была весна, снег уже сошел, и воздух был наполнен удивительными запахами пробуждавшейся от зимней спячки природы. Здесь же, на озере, он неожиданно для себя встретился с русалкой. Русалки, так же как домовые и лешие, принадлежали к низшим духам Мидгарда и отлично умели скрывать себя от людских глаз. Но от взгляда мага, обучавшегося в Альвхейме, спрятаться было сложно. Он заметил русалку сразу, чем немало удивил последнюю. Впрочем, знакомство это не произвело на Виктора особого впечатления. Тая, как звали русалку, оказалась довольно глупа, не в меру болтлива и чересчур любопытна. Друзьями они пока так и не стали, хотя особой неприязни между ними тоже не возникло.
Примерно через месяц после прибытия в Мидгард Виктор с Мивраной начали выезжать в город. Именно выезжать, поскольку тетушка приобрела самоходный экипаж, который назывался автомобилем. Судя по всему, вещь была добротная и очень дорогая. Автомобиль поражал своими размерами на фоне других подобных и роскошью отделки салона. К удивлению Виктора, тетушка неплохо справлялась с управлением этим механическим чудовищем и даже обещала научить вождению его самого.
Санкт-Петербург поразил Виктора своими грандиозными размерами, огромным количеством людей, машин и величественностью сооружений. Прямые, как по линейке начерченные улицы, многоэтажные дома, идущие вдоль красной линии, невероятное разнообразие архитектурных стилей и форм. Этот город, вне всякого сомнения, был невероятно красив, но какой-то другой красотой, отличной от той, к которой привык Виктор.
Первые выезды в Петербург преследовали ознакомительные цели. Для начала тетушка оформила Виктору настоящие документы. С этим особых сложностей не возникло, поскольку у него было подлинное свидетельство о рождении, дающее право на получение паспорта, а тетушка для ускорения процесса подкрепляла это право местными бумажными деньгами, которых у нее оказалось неожиданно много.
Миврана в каждой поездке совершала огромное количество покупок, предназначенных в основном для нужд племянника. Когда Виктор начал понемногу разбираться в местных ценах, он с удивлением обнаружил, что тетушка выбирает для него только самые дорогие вещи, которые по стоимости на порядок превосходили остальные аналогичные товары. Продавцы так и сновали вокруг нее, желая как можно лучше удовлетворить высокие запросы состоятельной покупательницы. За всю свою жизнь Виктор не перемерил столько одежды и обуви, сколько в эти дни.
– Откуда у нас столько денег? – спросил он у Мивраны после очередного разорительного набега на один из модных магазинов. – Мы ведь только недавно приехали сюда.
– Король Вёлунд несметно богат, и он никогда не был скрягой, – с достоинством ответила тетушка. – Что же касается местных денег, то золото везде в цене, а у нас в Альвхейме его достаточно. Поменять благородный металл на эти бумажки – дело нехитрое.
– Но зачем ты покупаешь такие дорогие вещи? Ты же сама говорила, что я не должен выделяться среди людей.
– Не выделяться и быть одетым как пугало – большая разница, – возразила Миврана. – При всем моем уважении к секретности твоей миссии, я не могу допустить, чтобы принц Альвхейма выглядел, как какой-то оборванец. Кроме того, ты ведь должен понравиться девушке. В этом один из залогов успеха порученного тебе дела. Ты у меня, конечно, красавчик и невероятно обаятелен, но если будешь одет в какое-нибудь грязное рубище, то все твои несомненные достоинства в глазах этой девушки могут моментально растаять.
– Что-то я не заметил в продаже ни одного грязного рубища, – не слишком уверенно пробурчал Виктор. – Тщеславие нас погубит, тетя!
Он вздохнул, но переубедить Миврану так и не смог.
Настя сидела на раскладном стульчике, который поставила в нижней части гранитного спуска к воде. Это был один из самых известных по многочисленным фотографиям в путеводителях и иллюстрациям в книгах по истории искусства спуск возле здания Академии художеств, украшенный настоящими изваяниями древних сфинксов. Скульптуры были привезены когда-то в Петербург из Египта, и их возраст насчитывал не одну тысячу лет.
В руках Настя держала планшет с листом бумаги и сосредоточенно рисовала одного из гранитных сфинксов, равнодушно устремившего свой взгляд куда-то вдаль. На вид девушке было лет пятнадцать – шестнадцать. Ее красивые темные волосы мягкими волнами спускались на плечи, а темно-карие глаза напоминали две большие спелые вишни в обрамлении длинных ресниц. На Насте были светло-голубые джинсы и свободная белая блузка.
День выдался прекрасным и солнечным. После переменчивого мая наконец-то наступило настоящее лето, и Настя решила, что неплохо бы воспользоваться этим случаем и сходить на этюды. Рисовать она любила всегда. Тягу к рисованию ей привила мать, профессиональный модельер и художник. Настя часто бывала у нее в мастерской, а с карандашами, кисточками и красками познакомилась едва ли не с младенчества. После окончания школы она тоже собиралась поступать в художественный институт, только не на моделирование, как мать, а на факультет живописи.
В школе Насте оставалось учиться еще год, и она с нетерпением ждала, когда же он наконец пройдет. И дело было даже не в желании поскорее заняться настоящим творчеством. Отношения с одноклассниками у нее как-то не сложились. Настя была красива, умна, отлично училась. Казалось бы, что еще надо для того, чтобы стать настоящим лидером в классе? Поначалу так оно и было, пока девочка не обнаружила у себя странный дар – умение читать чужие мысли. Получалось у нее это само собой, без особых усилий.
Первое время появившаяся удивительная способность только забавляла ее. Она ставила в тупик своих одноклассников рассказами о том, что те думают в данный момент, легко могла ответить даже невыученный урок, считав ответы с мыслей учителя или других учеников. Но чем взрослее Настя становилась, тем больше эта способность начинала угнетать ее. Она теперь знала, что многие девчонки завидуют ее красоте и считают задавакой и выскочкой, а мальчишки опасаются иметь с нею дело, чтобы не попасть в неловкое положение из-за какой-нибудь нескромной мысли, вдруг промелькнувшей в голове. И все чаще в мыслях одноклассников, словно злобный шепот, брошенный в спину, возникало неприятное слово «ведьма». Вроде бы ничего плохого никому она не сделала, но повешенный один раз ярлык намертво пристал к ней. Настю сторонились, ее недолюбливали, у нее не было друзей в классе, а потому даже в толпе сверстников она всегда чувствовала себя страшно одинокой.
Рисование стало той единственной отдушиной, которая помогла ей не впасть в полное отчаяние. Она рисовала все, что видела, но еще больше ей нравилось создавать воображаемые миры. Ее фантастические картинки были настолько изысканными и своеобразными, что приводили мать в полный восторг. Она первой разглядела недюжинный талант своей дочери и отдала ее в художественную школу.
Настя уже заканчивала свой рисунок, когда рядом появился молодой человек примерно ее лет. В руках у него была папка для рисунков, и он деловито осматривался вокруг, подыскивая подходящее место для натуры. Сначала взгляд Насти равнодушно скользнул по парню, но почти сразу вернулся и задержался на нем.
Несомненно, он был красив и выглядел так, будто сошел с картинки глянцевого журнала: каштановые волосы, подстриженные по последней моде, небесно-голубые глаза с невероятно длинными ресницами, аккуратные рот и нос. Парень был среднего роста, но обладал стройной спортивной фигурой, а одежда явно подбиралась с таким расчетом, чтобы подчеркнуть все ее достоинства. Рубашка с коротким рукавом одета навыпуск и полностью расстегнута, так что можно рассмотреть аккуратные кубики брюшного пресса, а классические короткие шорты словно выставляли напоказ красивые прямые ноги.
Несмотря на простоту одежды, с первого же взгляда было ясно, что это не какой-нибудь китайский ширпотреб, а настоящая «фирма». Как дочь модельера, не понаслышке знающая обо всех тонкостях этой профессии, Настя с первого взгляда смогла оценить идеальную точность лекал, присущую только серьезным и дорогим маркам одежды, а также высокое качество материала. Белый цвет отлично оттенял красоту ровного золотистого загара парня. В таком виде его легко можно было представить сидящим в шезлонге на борту собственной яхты или с ракеткой в руках на дорогих теннисных кортах.
«И где это он успел так загореть? – подумала Настя. – Явно не здесь, в Питере! У нас сейчас все ходят белые, как сметана, а у него такой вид, будто он не далее как на днях вернулся с какого-то дорогого заграничного курорта. Да и сам выглядит этаким мажором, сынком богатых родителей. Пижон, наверное, каких еще свет не видывал!»
– Не возражаешь, если я пристроюсь рядом? – неожиданно обратившись к Насте, спросил парень.
После равнодушного кивка девушки он присел недалеко от нее прямо на ступеньку. Говорил парень с легким акцентом, из-за чего Настя почему-то сразу подумала, что он наверняка иностранец. Уж слишком этот незнакомец выделялся внешне среди сверстников.
«Похож на южанина, – прикидывала она в уме. – Итальянец или испанец? Нет, вряд ли. А может быть, венгр? Хотя тоже нет. Скорее уж серб. Слишком уж он чисто говорит по-русски».
– Я русский, – вдруг сказал парень. – Просто долго жил с родителями за границей.
Слова парня застали Настю врасплох. Неужели она забылась и начала рассуждать вслух? Или он тоже?.. Только тут Настя обратила внимание на то, что сама она мыслей парня не слышит. Такое с ней случалось крайне редко, и это еще больше взволновало ее. Настя попробовала сделать усилие над собой и проникнуть в сознание странного парня, но попытка не увенчалась успехом. Зато сам он тут же решил пояснить сказанные прежде слова:
– Так бывает, когда приходится постоянно разговаривать на иностранном языке. Меняется произношение, и на своем собственном наречии ты начинаешь говорить с акцентом.
– А почему ты решил, что меня это интересует? – стараясь выглядеть как можно более равнодушной, спросила Настя.
– Потому что ты изучала меня, и я решил, что виной тому акцент. Мне уже говорили про него. И еще мне очень хотелось познакомиться с тобой, но я не мог найти другого повода. Меня зовут Виктор.
Парень улыбнулся такой обезоруживающей улыбкой, что Насте ничего не оставалось, кроме как назвать и свое имя.
– Анастасия, – в тон ему ответила она.
– Красивое имя. И хорошее. В переводе с греческого оно означает «возрождение к жизни», «воскресшая», «бессмертная».
– А ты, оказывается, знаток? – улыбнулась Настя. – К сожалению, сейчас это имя не такое уж и редкое. А вот твое теперь встречается нечасто.
– Да, я знаю, – кивнул Виктор. – Это имя было очень популярно после войны, поскольку означает «победитель», но мода переменчива, да и побед у нас тоже давно не было. Меня так назвали в честь деда.
– А в какой стране ты жил?
– В Индии, – ответил Виктор. – Мои родители работают в нашем консульстве в Калькутте. Это на востоке страны в Западной Бенгалии. Они и сейчас там, а я приехал погостить к тетушке.
– Тогда понятно, откуда у тебя такой потрясающий загар.
– Да, там круглый год лето и всегда очень жарко, – кивнул Виктор. – Особенно сейчас. Потому я и приехал к тете на каникулы.
Разговаривать с Виктором было интересно, и Настя беспечно отмахнулась от своих подозрений в наличии у него того же дара, что и у нее самой. Время за разговором летело незаметно. Она даже забыла о своем собственном рисунке, а вот Виктор постоянно что-то чиркал на листе бумаги. На натуру, да и на сам рисунок он почти не смотрел, больше предпочитая изучающее разглядывать Настю, и создавалось такое впечатление, будто он просто от нечего делать выводит на бумаге бессмысленные каракули.
– Ты хоть рисовать-то умеешь, художник? – насмешливо спросила она. – Или бумага и карандаш тоже входят в часть твоего коварного плана по знакомству с девушкой?
– Немного умею, – скромно ответил Виктор, что-то написал в углу листа и протянул его Насте.
Девушка небрежно взяла лист в руку, но, взглянув на рисунок, не смогла сдержать вздоха восхищения. Это был ее портрет, скорее даже набросок, выполненный скупыми линиями, но настолько мастерской рукой, что не заметить этого мог разве что слепой. Ни одна фотография не могла бы передать ее характер настолько точно и достоверно, как это сделал Виктор обычным карандашом. Было схвачено буквально все: и наклон головы, и улыбка, и глаза. Портрет получился настолько живым, что Насте даже показалось, будто она смотрит на себя в зеркало.
– Бессовестный обманщик! – восторженно произнесла она. – И это называется «немного умею»?! Да я бы полжизни отдала за то, чтобы научиться рисовать хотя бы близко к этому! Покажешь, как ты это делаешь?
– Обязательно, – ответил Виктор. – Как только соберешься порисовать, позвони мне, и я тут же прибегу. Там внизу я написал свой номер телефона.
Внизу рисунка и в самом деле стояла подпись «Виктор Ветров», а под ней – семизначный номер.
– Это домашний? – спросила Настя.
– Нет, мобильный. Просто он прямой, без кода.
– И все-таки ты пижон, – улыбнулась девушка. – Одет в «фирму», телефон у тебя прямой. Не удивлюсь, если в следующий раз увижу, как ты подъезжаешь на «мерседесе».
– Нет, не увидишь, – в тон ей весело ответил Виктор. – У тетушки не «мерседес», а «бентли».
– Даже так?! Клевая у тебя тетушка, однако! – рассмеялась Настя, но, взглянув на часы, вдруг заторопилась. – Ой, уже десять! Мне домой пора, а то мама будет беспокоиться. С этими белыми ночами так трудно следить за временем!
– Я провожу тебя? – с готовностью предложил Виктор.
– Нет, не надо. Мне тут недалеко.
– А позвонить можно? Телефончик не дашь?
– Лучше я сама тебе позвоню, – быстро собираясь, ответила Настя.
Пока она еще не определилась с тем, хочет ли продолжать знакомство с этим парнем или все же лучше отстраниться от него. По известным причинам Настя была немного замкнута и очень осторожно сходилась с людьми.
«Плюс семь девятьсот четыре шестьсот восемьдесят восемь ноль семь пятнадцать», – моментально считал информацию Виктор и дальше навязываться Насте не стал. Знакомство и так прошло даже лучше, чем он мог рассчитывать, а излишняя настырность могла только испортить то хорошее впечатление, которое ему удалось произвести на девушку. Хотя сама Настя поразила его еще больше, причем прямо в сердце. Честно говоря, он просто влюбился в нее с первого взгляда, и от нахлынувших нежных чувств голова у него пошла кругом.
Мечтательно улыбаясь, Виктор вновь присел на каменную ступеньку, и в это время над водой показалась голова русалки. Это была не кто иная, как его старая знакомая Тая.
– Понравилась девушка? – насмешливо спросила она.
– Сгинь, нечистая, – беззлобно огрызнулся Виктор.
Тая обиженно надула пухлые губки, но исчезать даже и не подумала. Ей, вероятно, очень хотелось продолжить беседу, несмотря на то что предполагаемый собеседник явно не был к этому расположен.
– Пойми, Тая, мне не очень нравится, когда за мной кто-то подсматривает, – решил все-таки отделаться от назойливой русалки Виктор.
– А что зазорного в том, что я, проплывая мимо, случайно заметила знакомого и решила с ним поздороваться? – оживилась Тая, поняв, что разговор все-таки может состояться. – Я, например, ничего неприличного в этом не вижу. Ты сам, окажись на моем месте, наверняка поступил бы точно так же.
– Нет, – сказал как отрезал Виктор. – Во-первых, я не имею привычки проплывать мимо сидящих на берегу русалок, во-вторых, мне почему-то кажется, что эта знакомая появилась здесь отнюдь не случайно, а в-третьих, совать свой нос в чужие дела действительно неприлично.
– Ну и ладно, – сердито фыркнула Тая. – Я ведь только по-дружески предупредить хотела, что подсматриваю за тобой не только я одна.
– Что-что?! – изумленно воскликнул Виктор.
– А что слышал! – обиженным тоном буркнула Тая. – Три парня неприятной наружности долгое время терлись неподалеку от вас, а когда девушка ушла, они тут же последовали за ней.
Виктор даже потерял дар речи из-за того, что услышал. Неужели дварфы?! Неужели они уже выследили его?!
– Что же ты сразу-то мне об этом не сказала, селедка ты болтливая?! – набросился он на Таю, придя в себя после первого потрясения.
– Грубиян! – взвизгнула русалка и тут же нырнула на глубину. При этом она нарочно сильно ударила хвостом по воде так, чтобы окатить Виктора с ног до головы.
Но ему уже не было дела до мстительной Таи. Перескакивая через ступени, он бросился в погоню.
Виктор бежал так, как не бегал, наверное, еще никогда в жизни. Предчувствие неминуемой беды подгоняло его вперед. Не отыскать Настю в огромном городе он не боялся – безошибочное чутье мага четко вело его за совсем еще свежим фантомным образом девушки. Он боялся другого – опоздать.
«Идиот! – мысленно ругал он сам себя. – Как можно быть таким беспечным?! Провалить дело, даже не успев вплотную приступить к его выполнению?! Как я мог не почувствовать присутствия дварфов, если они находились буквально в нескольких шагах от меня?! Это же позор! С каким лицом я предстану перед отцом?! Да меня будет презирать весь Альвхейм, а дети станут показывать на меня пальцем!»
Он обогнул Академию художеств с правой стороны, в конце Румянцевского сада еще раз свернул направо, а затем повернул налево, на непривычно узенькую для Петербурга пустынную улицу Репина. Там Виктор увидел тех, кого преследовал. Настя, растерянно озираясь по сторонам, стояла, прижавшись спиной к стене дома, а трое развязных молодых парней, обступив ее со всех сторон, о чем-то говорили с ней, нагло улыбаясь и посмеиваясь.
У главного из них была странная прическа в виде ядовито-зеленого гребня, перьями торчащего вверх. Он был одет в черные джинсы и кожаную безрукавку, усеянную многочисленными металлическими заклепками. На запястьях у парня виднелись кожаные браслеты с острыми шипами. Одежда остальных была выдержана примерно в том же стиле, а вот такой экзотической прически, как у вожака, ни у кого не наблюдалось. К облегчению Виктора, никто из этих троих дварфом не оказался, а уж с обычной шпаной он разберется без особых сложностей.
– Эй, парни! – переходя с бега на шаг и восстановив дыхание, крикнул он. – А ну отстаньте от девочки!
Вожак с зеленым гребнем повернулся к Виктору, и его лицо искривилось в насмешливой ухмылке.
– Мужики, посмотрите-ка, кто к нам пожаловал! – расхохотался он. – Типа, доблестный рыцарь неутертых соплей! Неустрашимый герой в коротких штанишках! Посмотрите, да он никак сердится! Ах-ах-ах, какой ужас! Хулиганы! Плохие мальчишки обижают девочку! Слушай-ка ты, маменькин сынок, катился бы ты отсюда, пока мы тебе нюх не начистили!
– Сами катитесь или…
– Или что? – усмехнулся вожак. – Ты расплачешься и побежишь жаловаться мамочке?
– Макс, а по-моему, этот субъект малолетней наружности просто угрожает нам, – подключился к разговору второй из парней. – Он буквально напрашивается на то, чтобы мы расквасили его смазливую физиономию.
Макс кивнул своему приятелю, развязной походкой подошел к нежданно-негаданно появившемуся защитнику девушки и в упор посмотрел на него. Он хотел ухватить Виктора за грудки, но тот опередил его и нанес быстрый короткий удар в солнечное сплетение. Макс согнулся пополам, отчаянно глотая воздух.
– Ах ты, гад! – прохрипел он. – Врежьте ему, парни! Вмажьте по щам как следует!
Двое его подельников бросились на Виктора, но первый сразу же получил хлесткий удар кулаком в челюсть, а второй – не менее увесистый пинок ногой в пах. На этом в общем-то драка закончилась. Все трое были выключены из нее за несколько секунд и теперь пытались кое-как прийти в себя. Единственное, в чем Виктор не смог себе отказать, так это в крепком пинке под зад тому самому Максу с зеленым гребнем на голове за его неуместные слова о матери.
В это время со стороны Румянцевского сада показались проблесковые маячки полицейской машины.
– Парни, менты! Уходим! – прохрипел Макс, и все трое, кое-как поднявшись на ноги, поковыляли в сторону проходного двора.
Виктор не стал их преследовать. Его сейчас больше волновало состояние Насти, чем сведение счетов с местной шпаной.
– Как ты? – обняв девушку за плечи, тихо спросил он. – Испугалась?
Побелевшая от страха Настя молча кивнула ему в ответ.
– Ничего. Все уже позади.
В это время подъехала патрульная машина, и из нее вышел полицейский.
– Сержант Давыдов, – козырнув, представился он. – У вас тут все в порядке?
– Спасибо, сержант. Сейчас уже да, – ответил Виктор.
– А что не так было до этого?
– Ко мне пристала какая-то шпана, а он помог мне от нее отделаться, – сказала Настя, и в ее словах послышалась гордость за Виктора.
– Я видел, как ты их лихо разметал, – одобрительно сказал сержант. – Неплохо. Документы у тебя есть? Да ты не бойся, задерживать тебя я не буду. Просто хочу поближе познакомиться с такой героической личностью.
Виктор достал из кармана рубашки новенький паспорт и протянул его Давыдову.
– Так, посмотрим. Ветров Виктор Владимирович, двухтысячного года рождения. Прописан по адресу: Седьмая линия Васильевского острова, дом тридцать четыре. Это я для девушки читаю, чтобы она запомнила и знала, кого благодарить, – подмигнув, пояснил он. – Ну что я могу сказать? Молодец, Виктор Владимирович! Побольше бы таких парней, как ты, глядишь, и у нас работы поубавится.
Он вернул паспорт Виктору и пожал ему руку.
– Ты не запомнила, как выглядели напавшие на тебя негодяи? – повернувшись к Насте, спросил сержант.
– Запомнила. Вожак тощий, с зеленым ирокезом на голове. Остальные называли его Максом. Двое других тоже одеты как панки.
– Понятно, – кивнул Давыдов. – Максим Федотов и его компания. Ну, петух крашеный, доиграется он у меня! Устрою я ему небо в клетку и одежду в полоску!
И, обращаясь к Насте и Виктору, сержант предложил:
– Садитесь, подвезу.
– Спасибо, мне уже недалеко, – ответила Настя.
– Ничего, мне так спокойнее будет, – продолжал настаивать сержант. – Мало ли что у этих отморозков на уме, а мне лишние происшествия на участке ни к чему.
Виктору и Насте ничего не оставалось, кроме как сесть в патрульную машину. Ехать и в самом деле пришлось недолго. Они пересекли Большой проспект, и метров через сто Настя попросила остановиться. Дом был старый, как и большинство в этой части города, но его фасад недавно отремонтировали, и он сверкал свежей, еще не посеревшей от пыли краской. Настя вышла из машины, и Виктор последовал за ней.
– А ты куда? – спросил сержант. – Давай уж и тебя подвезу заодно.
– Я провожу ее до дверей. Подъезд темный, мало ли что может случиться.
– Понимаю, – одобряюще усмехнулся сержант. – Что же, девушка хорошая, желаю удачи. А за себя ты и сам постоять можешь. Видел.
Попрощавшись с сержантом, Виктор подошел к Насте.
– Вот здесь я и живу, – смущенно сказала девушка.
Они вошли в подъезд. Там было темно и плохо пахло. Поднявшись на третий этаж, Настя остановилась возле одной из дверей.
– Мне сюда, – сказала она, но сразу уходить не спешила.
– Позвонишь мне завтра? – спросил Виктор, взяв ее за руку.
– Я позвоню сегодня, – ответила она. – А то всю ночь буду волноваться, не случилось ли чего с тобой.
– Со мной ничего не случится, но я с нетерпением буду ждать твоего звонка, – улыбнулся Виктор.
– А где ты так научился драться?
– В Индии, – не моргнув глазом соврал Виктор. – Калькутта – город большой, но бедный. На улицах там всегда неспокойно, высокая преступность, поэтому нужно уметь защитить себя. Вот отец и отдал меня на обучение к одному из местных гуру.
– А я всегда думала, что гуру занимаются только йогой и медитацией.
– Гуру – это учитель, наставник, а уж чему он обучает – другой вопрос. Индийские школы рукопашного боя не так известны у нас, как китайские или японские, но они есть, и причем очень древние, например, Ваджра Мушти, Калари Паятту, варма-калаи[10]. Некоторые исследователи считают, что знаменитое шаолиньское кунг-фу произошло именно от этих школ.
Виктор так и сыпал знаниями, когда-то полученными от Хайме. Сейчас они ему очень даже пригодились.
– А как ты оказался там, на улице Репина? – помолчав, спросила Настя. – Я уже думала, что никто не придет ко мне на помощь.
– Наверное, случайно, хотя случайностей, как известно, не бывает, – ответил Виктор. – После того как ты ушла, у меня сразу возникло какое-то нехорошее предчувствие. Я пошел домой, но почему-то выбрал именно эту дорогу, несмотря на то, что мне предстояло сделать приличный круг. И, как видишь, предчувствие меня не обмануло.
– Ты веришь в мистику?
– Я слишком долго жил в Индии, чтобы в нее не верить. Это мистическая страна. Но не в одной мистике дело. Там говорят, что худший враг человека – это логика. Если отключить логическое сознание, подсознательное обязательно выведет тебя на верный путь.
– И оно привело тебя на улицу Репина? – улыбнувшись, спросила Настя.
– Да.
– Спасибо тебе, Виктор!
Она привлекла его к себе, нежно поцеловала в губы, а затем торопливо отыскала в кармане ключ, открыла им дверь и скрылась за ней. Виктор постоял еще несколько минут, достал перстень Хайме и на всякий случай нарисовал им на двери защитную руну альгиз. Сначала ничего не происходило, но постепенно руна проявилась слабым голубым свечением. Удостоверившись, что оберег действует, Виктор спустился на улицу и повторил то же самое с дверью подъезда, после чего со спокойной совестью направился домой.
«Какая девушка! – мечтательно думал он. – Да за одну ее улыбку можно отдать полжизни!»
Дом на Седьмой линии, в котором Миврана купила квартиру для Виктора, в отличие от того, где проживала Настя, был новым и роскошным. Другого жилья для своего любимого племянника тетушка просто не могла бы приобрести. В квартире были три просторные комнаты, кухня, большой санузел и даже сауна. Внизу, в фойе дома, за стойкой сидел пожилой консьерж. Виктор приветливо поздоровался с ним и на лифте поднялся к себе на пятый этаж. Он позвонил, и тетушка открыла ему дверь.
– Как дела? – спросила она. – Ты сияешь, словно никелированный чайник. Вижу, что встреча состоялась?
– Все отлично, тетя, – с воодушевлением ответил Виктор. – Я познакомился с девушкой, подружился с ней и даже успел спасти ее от распоясавшихся отморозков. Я начистил им нюх.
– Чего-чего ты им начистил? – не сразу поняла Миврана.
– Нюх, – без запинки повторил Виктор. – Ну, типа расквасил им физиономии и вмазал по щам.
– О боги, Виктор! – воскликнула тетушка. – Где ты успел нахвататься этого ужасного жаргона?!
– Дурное влияние улицы, тетя, – весело ответил он. – Но ты же сама неоднократно говорила мне, что я должен изучать местный диалект. И я старательно впитываю в себя все, что слышу вокруг.
– Какой ужас! – в отчаянии всплеснула руками Миврана. – На день выпустишь ребенка из-под контроля, и его уже просто не узнать! Ты хоть соображай, чего впитываешь, оболтус! А теперь расскажи мне о том, что с тобой произошло, только без применения этого безобразного «местного диалекта».
Виктор подробно рассказал ей о том, как встретился с Настей, как познакомился с ней, как русалка Тая заметила слежку за ними, и как он успел прийти на помощь девушке в самый решающий момент.
– Ты уверен, что это были простые хулиганы, а не дварфы? – строго спросила Миврана.
– Тетя, ты же сама владеешь магией и отлично знаешь, что перепутать ауру дварфа и ауру человека просто невозможно.
– Да, конечно, – согласилась она. – Но как-то не нравится мне все это. Едва ты успел познакомиться с девушкой, как тут же обнаружилась слежка. Только вот за ней или за тобой? Но если ты уверен, что наши враги непричастны к этому нападению, то я вполне доверяю твоему внутреннему чутью. В целом ты отлично справился со своей первой задачей.
– Тетя, я просто умираю от голода, – страдальчески произнес Виктор. – Не приготовишь ли мне чего-нибудь на ужин?
– Лодырь! – рассердилась Миврана. – Разогреть еду ты вполне можешь и сам.
– Ну, тетя! Ну, пожалуйста! Ты же у меня такая клевая!
Миврана, в ужасе от этого нового языкового перла племянника, молитвенно закатила глаза к небу и отправилась на кухню.
Максим Федотов и его дружки сидели на скамейке в Румянцевском саду и нервно курили. Вид у всех троих был угрюмый. После позора, пережитого на улице Репина, которую они по-свойски называли Репой, разговаривать как-то не очень хотелось.
– Что теперь Мамаю скажем, а, Дэн? – первым прервал молчание Максим. – Что нас с трех ударов вырубил какой-то сопливый малолетка?
– Кто же знал, что он каратист, – ответил Денис Воробьев, которого Максим и называл Дэном. – Слушай, а может, просто отвалим в сторону? Пусть Мамай сам со всем этим разбирается.
Денис то и дело ощупывал свою челюсть, а под глазом у него наливался здоровый фингал, поэтому настроение у него было гораздо хуже, чем у его товарищей, не получивших столь видимых повреждений.
– А деньги? – спросил Макс. – Ты забыл, что Мамай по двести баксов каждому обещал?! Да и не тот он человек, от которого можно так запросто отвалить.
Мамай появился в районе не так давно, как говорили знающие люди – после отсидки в тюрьме. Это был высокий широкоплечий парень лет двадцати пяти – тридцати. Наголо обритая голова и немного раскосые глаза и послужили причиной данного ему прозвища[11]. Он и в самом деле немного напоминал монгольского хана, а иногда еще и использовал ругательства, характерные для восточных людей. Мамая все побаивались и старались лишний раз не задевать его самолюбия.
– А вот и он, легок на помине, – угрюмо буркнул Дэн, бросив взгляд в сторону.
К ним и в самом деле неторопливой походкой приближался Мамай.
– Ну и как это понимать? – окинув тяжелым взглядом всю троицу, спросил он. – Поджали хвосты, как трусливые шакалы, и бросились наутек?
– А что мы могли сделать? – начал оправдываться Макс. – Все было бы нормально, не нарисуйся вдруг этот супермен недорезанный. Да и менты потом подкатили. Ты сам-то не видел, что ли?
– А какого черта вы стали задираться с каким-то паршивым мальчишкой? – набросился на всю троицу Мамай. – Вам же было сказано девку припугнуть, а не его!
– Да кто же с ним задирался-то?! – возмутился Дэн. – Он сам первый на рожон полез.
– И вы хотите меня уверить, что втроем не смогли с одним малолеткой справиться? – насмешливо спросил Мамай. – Хороши помощники, нечего сказать!
– А ты сам взял бы да и попробовал, – огрызнулся Макс. – Кто же знал, что он каратист.
– Так я должен был сам все дело сделать, а деньги потом тебе отдать? – прикрикнул на него Мамай. – Так, что ли, умник ты хохлатый?
– Да я не про это, – уныло вздохнул Макс. – Знаю, что облажались по полной программе. Прости, Мамай.
– Наконец-то я слышу правильные слова, – хохотнул Мамай. – Осознал, значит? Дело хорошее. Повинную голову, как говорится, меч не сечет. Но я не злопамятный. Обещал заплатить, так заплачу. По две сотни вы, конечно, не заработали, а по одной, пожалуй, дам. Купите себе какой-нибудь забористой дряни, чтобы не так противно было жить.
Парни радостно похватали деньги.
– А что за интерес у тебя к этой девчонке? – спросил Макс, настроение которого после получения денег заметно улучшилось.
– Это не твоего ума дело, – отрезал Мамай.
– Понятно.
– А раз понятно, так топайте отсюда. И не болтайтесь попусту по улице. Мент вроде как ваши физиономии на заметку взял.
– Будет сделано! – козырнул Макс, и вся троица радостно покинула сад.
«Эх, добрый ты человек, Эрланд! – обращаясь к самому себе, подумал тот, кого парни называли Мамаем. – Твой кровожадный дед за такое безалаберное отношение к делу шкуру бы с этих придурков по лоскутам снял, а ты им денег дал. Но польза-то от их дурости все равно была. Девка пока себя так и не проявила, а вот мальчишка этот меня очень заинтересовал. Неспроста он вокруг нее вьется. И слишком уж шустрым оказался этот милый мальчик для того, чтобы быть простым ухажером. Надо будет приглядеться к нему повнимательнее».
Настя долго не могла заснуть. Этот день настолько перевернул всю ее жизнь, что она просто удивлялась, как могла прежде жить без этого странного ощущения свободы и полета души. Сидела, словно белая ворона в клетке, засунув голову под крыло, и не видела, что вокруг нее столько прекрасного.
«Я влюбилась, – словно заклинание, про себя повторяла она раз за разом. – Влюбилась в этого странного парня и ничего не могу с этим поделать. Виктор. Почему-то у меня даже не возникает желания назвать его по-другому, Витей, Витькой или даже Витенькой. Ни то ни другое совсем не подходит ему. Только Виктор! Он красив, умен, смел. Разве это не мечта любой девушки, а такой, как я, особенно? Разве могла я предположить, что в один прекрасный момент кто-то придет и освободит меня из этой постылой клетки одиночества?»
Настя встала с постели и достала из папки рисунок, подаренный ей Виктором. Еще раз полюбовавшись на него, она взяла в руки телефон и набрала написанный внизу номер. Ответили почти сразу.
– Настя? – прозвучал в трубке такой знакомый и теперь такой милый сердцу голос.
– Как ты догадался? – удивилась Настя. – Я ведь не сказала еще ни слова.
– Я с нетерпением ждал твоего звонка.
– Ты уже дома?
– Да, конечно, – ответил Виктор. – Я же обещал, что со мной ничего не случится.
– А ты всегда выполняешь свои обещания? – спросила Настя.
– Конечно. Особенно если эти обещания даны тебе. Как ты смотришь на то, чтобы встретиться завтра? Я уже скучаю без тебя и могу не дожить до утра, если меня не окрылить хотя бы надеждой.
– Болтун и коварный обольститель, – рассмеялась Настя.
– Нет, я серьезно, – все тем же шутливым тоном продолжил Виктор. – Вот тетя принесла мне ужин и говорит, что она не перенесет моей безвременной кончины.
– Не прячься за спину пожилой женщины, прохвост! – послышался в трубке женский голос.
– Тетя, где ты нахваталась этого ужасного жаргона? – с пафосом воскликнул Виктор и, ойкнув, продолжил: – Она дала мне подзатыльник, но в целом согласна с теми доводами, которые я изложил тебе.
– А я согласна с твоей тетей, – улыбнулась Настя.
– А она, кстати сказать, совсем не возражает против того, чтобы мы завтра утром встретились, – радостно подхватил Виктор. – Во сколько?
– Уговорил. Только из уважения к твоей тете, в десять утра у моего дома. Надеюсь, ты найдешь его?
– С закрытыми глазами! – воскликнул Виктор. – Но до десяти утра – целая вечность! Давай хотя бы без пятнадцати десять?
– Ну, хватит прикалываться, – попыталась рассердиться на него Настя, но у нее это не получилось, и она, смеясь, добавила: – Ты, конечно, можешь отправляться прямо сейчас, но я все равно выйду ровно в десять.
Настя нажала на отбой, но улыбка еще долго не сходила с ее лица. В дверь заглянула мама.
– С кем это ты так мило болтала? – поглядев на счастливую дочь, спросила она.
– С одним очень хорошим человеком, – ответила Настя. – Мы познакомились с ним сегодня на этюдах. Посмотри, это его рисунок.
– Великолепно! – восхитилась мама и вдруг настороженно спросила: – Он намного старше тебя?
– Почему ты так решила? – удивилась Настя. – Нет, он мой ровесник.
– Тогда талантливо вдвойне, – с облегчением выдохнув, сказала мама. – Рисунок просто идеален, вот и я решила, что он выполнен профессиональным художником. А у мальчика большой талант. У кого он учится? Очень интересная манера рисования.
– Мама, я не знаю, у кого он учится! – горячо воскликнула Настя. – Я тебе говорю про человека, а ты сразу начинаешь углубляться в какие-то профессиональные тонкости! Пойми, мне рядом с ним просто легко и хорошо.
– Это, конечно, замечательно, но смотри не обманись, Настена, – вздохнула мама. – Разочарование ранит сильнее всего. Сколько раз ты уже обжигалась на том, что была слишком доверчива с теми, кто появлялся на твоем жизненном пути?! Люди не любят тех, кто не похож на них. Они отталкивают их. Этот Виктор знает о твоем даре?
Настя внимательно посмотрела в глаза своей матери, а потом вдруг неожиданно даже для самой себя сказала:
– Я уверена, что знает. Думаю, он и сам обладает этим даром, и даже в большей степени, чем я. Мне только сейчас это стало ясно, мама. Нам потому так и хорошо вместе, что мы с ним одинаковые.