Глава 3
На, может на четвёртый, или пятый день, после нашего приезда тесть пришёл с работы не в меру озабоченным.
И по времени – много раньше обычного.
О чём-то мрачно пошептались они с тёщей…, а потом… таинственно как-то поманил он меня в терраску на огороде.
– Начальник милиции тебя кличет к себе… – сказал, заговорщицки оглядываясь по сторонам.
– Начальник? Сам лично? Это зачем ещё?
– Говорит – из Москвы депеша ему пришла про тебя. Призывают дела тебя в Белград.
– Меня в Белград? Какой Белград? Да ты понимаешь, что это же в Югославии город такой. Это же за границей! Ты ничего не напутал? И как это так меня может кто-то «звать»? Откуда они могли и узнать, что в Михайлове есть какой-то такой – я?
Тесть пожимал плечами и смотрел на меня пустыми растревоженными глазами…
Всё это показалось тогда диким, непонятным… неестественным настолько, что я замер в растерянности. Можно было подумать, что через тестя кто-то просто шутит надо мной, меня просто кто-то пытается разыграть – приколоться.
– Подожди-ка, отец. Расскажи всё по порядку. Как он тебя вызвал, о чём говорил…
– Ко мне на склад, – рассказал тесть, – заявился лейтенант из милиции – Лёшка. Он у нас свой… прикормленный. Часто к нам забегает по соседству. А седни он и говорит мне, как только зашёл: «дядя Андрей, тебя с гостями дома? Так с тебя причитается!»
– Да дочка с семейством приехала в отпуск, – говорю ему.
– Одна? Али с зятем? – спрашивает».
– А как же без зятя? Без зятя ей нельзя. Дети у них. Двое маленьких
– Так он у тебя кто, зятёк-то? Вообще-то, он какой? Весёлый мужичок-то у дочки?
– Почему, весёлый? – Говорю. – Нормальный. Трезвый и деловой мужик. Булгахтер..
– А чего ж его – булгахлтера простого —
– Как, так вызывают? – говорю. – Кто его по срочной депеше из Москвы в Белград вызывает? Он же в отпуске. И ты откуда про него узнал?
– А вот ты сходи, – говорит, – к подполковнику нашему. – Зовёт он тебя, поначалу, – разъяснит, что к чему. Только он такой ругачий сейчас. Потому что принесло его не вовремя – твоего зятя-то Потаповского, – говорит, – на мою голову.
– Подполковник, и правда, меня отругал… – продолжил тесть. – За то, что я не объявил в отдел милиции, что ко мне гости понаехали! Понимаешь? Какие-то новые порядки ввели! Никогда такого не было! А особенно не сама дочка, она-то у нас местная, своя, а именно – ты! И велел он тебе, самому, срочно к нему явиться. Посылают, как он сказал, тебя в командировку. А куда, как и зачем ехать – это уже он сам тебе всё обскажет.
– И я спросил ещё: «А если он не поедет? – Он же в отпуске!».
– А нам, – говорит, – поступила команда его отправить. А как мы её выполним, это уже наша проблема – говорит. – И мы отправим! Хоть под конвоем!
– Так мне, что завтра утром идти? Уже рабочий день кончается.
– Ты чего, «завтра»? Какой «завтра»? Сегодня! Сейчас! Он сам там тебя ждёт.
Подполковник действительно меня ожидал. Они, эти выдрессированные работники спецслужб умели быть очень дисциплинированными, когда дело шло о делах, связанных с каким-то спец-секретом…
Он с любопытством оглядел меня с ног до головы… Предложил сесть… Вежливо по форме, но тоном командным, не допускающим возражений, объявил, не выпуская из своих рук какой-то документ. Что мне надлежит срочно… нет даже – «весьма срочно»… то есть сегодня же, в ночь, отбыть в город… Белгород!. Так, чтобы завтра уже там, явиться в областное Управление Государственной безопасности.
– По всем остальным вопросам вам нужные разъяснения дадут уже в том Управлении. Потому желаю вам доброго пути.
– Спасибо. А деньги на дорогу? У меня же ведь с собой свободных нет. Я на такую командировку не рассчитывал.
– Займите их пока у тестя. Он мужик тороватый! А там, уже на месте, вы с них и спросите. – Он подумал немного и добавил: – А потом вот ещё что… когда вернетесь оттуда, если конечно вас отпустят с миром… не болтайте о том, соберите свои манатки… и постарайтесь поскорее уехать из нашего города.
– Почему? Мне не разрешено здесь быть?
– Просто, так не только для нас, но и для вас будет спокойнее…
Я ушел не прощаясь. И думал по пути в тещин дом, что вернусь я сюда ещё обязательно! Тебе, бюрократу, назло! Не в этом году, то через три года, через пять…. И из города этого сейчас, пока не закончится мой отпуск, я не уеду ни за какие коврижки. Потому время отпуска моего, каждый его день, каждый час – нужен был в первую очередь моим детям.
Мне еще думалось о том, как же быстро они там, в Москве, определили место моего пребывания. Кто-то, как видно, этим специально занимался! Ну, предположим, адрес родителей жены секретом ни для кого не был, но всё равно оперативность, с какой сработала эта служба, впечатляла! И зачем я им? Что за личность особенная? Каких пакостей они ждут от меня еще?
И решил я всё же, что торопиться мне нечего. У них свои дела, у меня – свои, а потому: поеду я не в ночь, как велел начальник, а на другой день утром.
Только ночью справиться уже с нервами и нормально поспать, хоть пару часов, мне так уже и не удалось.
А жена моя, подготовленная уже в некоторой степени с помощью тёщи, тестем вполне спокойно восприняла сообщение о моей командировке.
– Надо, так надо. – Философски изрекла она. Просто не поняла, и не подумав о том, что темная туча неожиданно нависла не только надо мной, но и над всем нашим с ней семейством.. И было мне немного где-то обидно это, но в то же время – просто очень хорошо, что в дом не вторглась ненужная тревога.
Изменение маршрута командировки – из Белграда – на Белгород – её даже несколько разочаровал. Ведь интереснее же было бы, если мужа командировали бы за границу. А кто бы там подписал эту командировку, и с каким поручением – это уж были совсем второстепенные детали забавного необычного приключения.
И женой, и тёщей, всё ещё продолжала владеть глубокая эйфория от нашего приезда и им, было, не особенно важно был ли я где-то здесь рядом, или в недалёкой временной отлучке.
А мы с тестем, и не договариваясь даже, свои переживания и опасения постарались скрыть поглубже в себе и никому их не показывать. Женщины и дети должны был жить в мире незамутнённого комфорта и счастья.
В Москве, во время пересадки на Курском вокзале, и ещё больше утром, уже в Белгороде, меня не оставляли ощущения человека попавшего под какой-то дикий розыгрыш.
Казалось, что там, в областном управлении Государственной Безопасности уже какой-то более серьёзный мужик в военной форме скажет мне:
– С вами грубо пошутили. Возвращайтесь-ка себе обратно.
Но всё оказалось вполне серьёзно.
Меня встретили, без удивления… деловито позвонили в гостиницу, выдали талоны на обеды в какой-то рабочей столовой. Из расчета на трое суток!
И деловито посоветовали не тратить время даром, а сходить пока на экскурсию – осматривать все достопримечательности их прекрасного города.
Понадобился я им только в конце следующего дня. Для опознания каких-то людей на фотографиях Я никого из них не узнал, следователь воспринял это без удивления, записал в протокол, дал мне расписаться в том и поблагодарил меня, вызвав на этот раз моё уже удивление этим. Никогда до этого я не встречал таких культурных кагебистов…
Потом ещё, вечером в кабинете начальника с участием прокурора они устроили мне официальные встречи с какими-то людьми. Один из них, по разговору – местный, был острижен коротко – под «арестанта», и одет в изношенную казённую, явно зэковского образца, одежду. Двое других – как видно – приезжие – опасались почему-то выходить из номера гостиницы поодиночке.
Ответы наши о том, что мы «незнакомы и никогда до этого не встречались» следователи воспринимали уже с некоторым недоверием, но в протоколе факт фиксировали.
И опять повторно послали меня осматривать «очень уж интересные» достопримечательности города, при осторожном, совсем почти «незаметном» для меня, сопровождении какими-то безликими «топтунами».
Мне всё это порядком уже надоело, и я устроился в номере с намерением целый день проваляться на кровати с книжкой, и выходить из гостиницы только для подкрепления в столовой.
Однако и там покоя не было. Номер был «общий» – большая комната на четыре человека, и товарищи по жилью вели себя не очень-то корректно. Они курили лежа в постели, потом решили «сообразить на троих», для проформы принять в том участие пригласив и меня. А, когда я отказался, совсем даже перестали считаться с моим присутствием.
В чужом городе было опасно ссориться из-за мелочей…. И я делал вид, что понимаю и разделяю их чисто «мужское» поведение.
На улице было безлюдно, моросил мелкий дождик, пахло кислыми щами… и душа моя вдруг затосковала…. Но, как это ни странно не по предвечерним прелестям городских окраин Михайлова, а по ароматному испарению томской тайги.
– Ну, вот еще такой привязанности мне не хватало…
– Что-то ты какой-то не такой… – Подошел ко мне недалеко от входа в гостиницу любопытный толстячок из соседнего номера. – Все тебе здесь не нравится, все не по тебе. В Сибири разве лучше?
Вот тебе и раз. И откуда только такая осведомленность?!
– А ты почем судишь, что я из Сибири? – Спросил я его.
– Дак, ты еще и не приехал, собирался только, а мы уже знали, – едет важный свидетель. И мы будем знакомого мужика опознавать.
– Ну и как? Опознал?
– Вроде похож немного на одного тут. Только ты – это не он. Ты ученее на вид. Грамотнее. А тот был мужиковатый. И, больно – хитёр…. А ты, видать, простодушный, тебя обмануть, что два пальца обоссать…
– Так и сказал… им – чекистам?
– Так и сказал. А чего мне врать… Ты смотри тому худому, длинному из твоей комнаты не покажись знакомцем. Затаскают… по опознаниям да по очным ставкам. Что-то за ним большое они числят.
Только к концу третьего дня мне, наконец, оплатили расходы по проезду, обсчитав при этом на треть моих «законных» расходов, зная при этом, что я – бухгалтер…. И разрешили возвращаться «в свою Сибирь».
Я уехал в тот же вечер
«Отпускное» настроение было безнадежно утрачено.