Глава 2
Российские колонии и тюрьмы
По мнению исследователей, понятие «пенитенциарное право» или «тюрьмоведение», под которым подразумевается система законов, регулирующих весь комплекс общественных отношений, возникающих по поводу и в процессе исполнения наказания, уже давно используется в мировой практике.
Пенитенциарная система – совокупность мер государственного принуждения, ставящих целью точное и неукоснительное исполнение наказания.
Пенитенциарные системы, т. е. государственные мероприятия по исправлению и перевоспитанию преступников, подразделяются на следующие виды.
Филадельфийская (пенсильванская) система одиночного заключения впервые была применена в США (штат Пенсильвания) в XIX в. Идея заключалась в необходимости устройства тюрем, в которых были бы только одиночные камеры. Преступник, которому присваивался личный номер, полностью обезличивался. Постоянно находясь наедине с собой, он должен был с помощью молитв прийти к осознанию своей виновности и раскаянию.
Оборнская система предполагала совместное пребывание всех заключенных в дневное время, однако на ночь их разлучали (XVIII в.). В оборнской тюрьме США администрация ввела совместные работы для заключенных в течение дня и помещала их в одиночные камеры на ночь.
Система реформаториев (США, XIX в.), идея которой заключалась в отделении несовершеннолетних и лиц, впервые совершивших преступления, от профессиональных преступников, предполагала создание таких условий отбывания наказания, которые стимулировали бы заключенных к усвоению социальных привычек.
Система реформаториев была прогрессивна с точки зрения отбывания наказания: в зависимости от поведения заключенного администрация тюрьмы решала, когда он выйдет на свободу.
Неудовлетворительное состояние английских тюрем и рост преступности в Англии в начале XVIII в. вынудили английское правительство направлять наиболее опасных преступников в метрополии (система колониальной ссылки), где перед заключенными ставилась задача превратить американские колонии Великобритании и Австралию (XVIII в.) в «благоденственную местность».
В процессе развития системы австралийской ссылки родилась идея досрочного освобождения. Досрочно освобожденные ссыльные приписывались к свободному населению.
Прогрессивная система подразумевала разделение отбывания лишения свободы на три этапа: одиночное заключение, совместные работы с другими заключенными, отбывание наказания в переходных домах.
Заключенный, не достигший возраста 40 лет, если срок его наказания составлял лишение свободы до 3 лет, должен был 9 месяцев провести в одиночной камере, занимаясь тяжелой работой.
Впоследствии заключенный переводился в специальную тюрьму, разделявшуюся на 4 класса, в которой он находился не менее 3 лет при осуждении до 7 лет и не менее 4 лет при осуждении до 10 лет. После пребывания в высшем классе второго этапа (ступени) заключенный переходил в новую (переходную) тюрьму, где он мог совершенствоваться в ремесле или заниматься сельским хозяйством. За пребыванием в переходной тюрьме, в случае примерного поведения, следовало условно-досрочное освобождение заключенного.
Особой «находкой» американских реформаториев стали так называемые борстальские учреждения, которые предназначались для содержания несовершеннолетних заключенных в возрасте от 16 до 21 года, осужденных к лишению свободы на срок от 1 до 3 лет. В этих учреждениях допускалось условное освобождение после отбывания 6 месяцев наказания – для юношей, и 3 месяцев – для девушек.
В основу была положена прогрессивная система с делением на 4 этапа (класса): штрафной, первый, средний и специальный.
Переход в следующий класс разрешался не ранее чем через 12 недель примерного поведения. Однако нарушение правил отбытия наказания влекло за собой перевод в штрафной класс, с вытекающими отсюда последствиями: ношением тюремной одежды, работой в одиночных камерах, запрещением свиданий и писем.
С начала XX в. наука уголовного права уделяла особое внимание так называемому опасному состоянию, свойственному «неисправимым», в первую очередь, профессиональным преступникам.
Сторонники теории опасного состояния исходили из того, что общие тюрьмы непригодны для содержания профессиональных преступников, так как эти люди неисправимы и их следует изолировать от общества.
В связи с тем что на исправление профессиональных преступников (рецидивистов) мало надежды, сторонники превентивной системы ставили вопрос о принятии необходимых мер к предупреждению новых преступлений, которые могут совершить рецидивисты после освобождения из мест лишения свободы.
В качестве такой меры было предложено изолировать профессиональных преступников, не вставших на путь исправления, после отбытия ими наказания (превентивное заключение) с целью предупреждения совершения ими новых преступлений.
Превентивное заключение использовалось в Англии, Австралии, Норвегии, Германии и Швейцарии.
Так, например, для отбывания превентивного заключения в Англии существовала специальная тюрьма. Заключенные в ней подразделялись на три класса: дисциплинарный, нормальный и специальный.
Отбывание наказания начиналось в нормальном классе, где труд заключенных частично оплачивался. За каждые шесть месяцев хорошего поведения заключенный получал особое удостоверение, четыре из которых давали ему право на проживание в отдельных кабинках в саду за тюремной стеной в условиях полусвободного режима и с минимальным надзором[32].
Следует отметить, что формирование пенитенциарного законодательства фактически началось на Руси со становлением государственности. Все известные памятники древнерусского законодательства (Русская Правда, Судебник 1497 г. и др.) уделяли большое внимание вопросам исполнения уголовных наказаний.
Нельзя не согласиться с точкой зрения известного российского ученого в области тюрьмоведения М. Н. Гернета, который утверждал, что тюремная политика – большая и важная часть уголовной политики, а эта последняя тесно связана со всей общей политикой государства[33].
Образование Русского централизованного государства, завершившееся к концу XV в., вызвало необходимость создания новых органов управления. Судебно-полицейские функции стали выполнять Разбойный, Земский, Холопьев и Судный приказы.
Общее руководство полицейской расправой принадлежало Разбойному приказу, во главе которого стояла следственно-судебная коллегия из боярина (окольничего), дворянина (стольника) и двух старост.
Соборное уложение 1649 г. в общей системе уголовных наказаний отдавало приоритет не тюремному заключению, а смертной казни, увечащим и болевым телесным наказаниям.
Смертная казнь устанавливалась за прямой умысел («злое умышление») против жизни и здоровья царя, а также за обнаружение умысла, направленного против царя и государства (восстание, измена, заговор и т. п.). Смертная казнь применялась в шестидесяти случаях из ста и приводилась в исполнение публично.
К основным уголовным делам (государственные преступления; разбой; воровство-грабеж, мошенничество, обман, плутовство, подлог; татьба-кража) широко применяется розыскной процесс, отличающийся необыкновенной жестокостью и пытками. Тюремное заключение, как правило, назначалось в совокупности с другими наказаниями.
Среди важнейших изменений, осуществленных к началу XVIII в., как полагают исследователи, следует назвать переход к практике государственного финансирования тюремного строительства. Однако государство с трудом изыскивало средства на содержание тюрем.
К XVIII в. Московское государство уже имело специальный аппарат по исполнению тюремного заключения.
Тюрьмы строились постоянными и временными, они были каменными, земляными и обыкновенными (т. е. деревянные срубы с тынами). Устраивались тюрьмы при приказах, монастырях и иных местах. При этом по-прежнему принималось во внимание прежде всего предупреждение побегов.
Как правило, помещаемые в тюрьму сидельцы не различались на следственных и наказанных и содержались по казарменному типу.
Одиночное заключение было исключением и использовалось для того, чтобы изолировать лиц, которые своим поведением представляли опасность для других заключенных, либо особо важных арестантов. В тюрьмах царила нужда, голод и болезни. Сидельцы не распределялись ни по полу, ни по возрасту, ни по роду преступлений.
Арестанты вынуждены были сами заботиться о своем пропитании; их либо кормили родственники; либо они просили подаяние, для чего их партиями водили по городу, а собранное делили на всех поровну.
Внутри тюрем стали образовываться «общины» со своим особым образом жизни. Возможно, с этого периода берет свое начало формирование субкультуры заключенных, находящихся под стражей, которая в настоящее время выражается в наличии в исправительных учреждениях так называемых «паханов», «смотрящих» и т. д.
Итак, к началу XVIII в. как институт, так и само слово «тюрьма» прочно вошли в жизнь российского общества.
Тюремное заключение находит свое дальнейшее организационное и правовое развитие, а сфера его применения постепенно расширяется. Однако уголовно-исполнительный аппарат начинал только формироваться. В вопросах назначения и исполнения наказания, связанного с лишением свободы, государство ограничивалось лишь изоляцией преступников, преследуя цели пресечения их преступной деятельности, а также устрашения.
Значительное распространение приобретает институт ссылки. При этом такое наказание назначалось не только политическим преступникам, но и лицам, совершившим общеуголовные преступления. Многие из ссыльных пытались бежать из Сибири и других отдаленных регионов России, в связи с чем государством была предпринята особая мера – институт клеймения.
В период царствования Петра I Российская империя значительно расширилась. Увеличилось и количество населения. Если в 1719 г. в России проживало 15,5 млн чел., то к 1775 г. оно возросло до 37 млн.
Ведением тюрьмами на местах занимались губернаторы и воеводы. В Санкт-Петербурге эти функции перешли к Полицмейстерской канцелярии.
Государство Петра I не собиралось бесплатно кормить не только осужденных преступников, но и лиц, находившихся в предварительном заключении. Их отсылали на «казенные работы» или для работы на «мануфактурном дворе».
Труд осужденных преступников во время царствования Петра I стал определяющим фактором в выборе места отбывания лишения свободы (в виде ссылки на каторгу). Каторжане активно использовались на строительстве Санкт-Петербурга, Оренбурга, Риги, Ревеля, Екатеринбурга и других городов.
В период правления Петра I происходит соединение ссылки и принудительных работ. Реформы Петра I породили принудительный труд осужденных преступников – «каторжные работы», заключающиеся в том, что ссыльные не имели права выбора занятий, т. е. работали по назначению управляющих.
С 1721 г. каторга распалась на вечную и временную. Ссылка в каторжные работы продолжала активно развиваться и после смерти Петра I[34].
Особое внимание в развитии пенитенциарной политики России в XVIII в. уделяла Екатерина II, которая под влиянием Д. Говорда, посетившего Россию, пришла к выводу о необходимости привнести передовой опыт Западной Европы в тюремном обустройстве в Россию.
Итогом изучения стал проект Устава о тюрьмах, который был составлен в 1787 г. В проекте предусматривалось раздельное содержание преступников в зависимости от характера совершенного уголовно наказуемого деяния, а также по признакам пола. Тюрьмы должны были подчиняться государственному надзирателю правосудия. В проекте много внимания уделялось архитектуре, санитарии, а также гигиене тюремных зданий.
Так, в губернском городе тюрьма должна была состоять из трех специальных подразделений: 1) для приговоренных к смерти; 2) для приговоренных к вечному заключению; 3) для приговоренных к каторге.
Следует отметить, что данный проект так и не стал законом, так как Екатерина II не решилась на его утверждение[35]. Однако именно в это время появилась научная и теоретическая основа решения проблем, связанных с назначением и исполнением наказания в виде лишения свободы.
При Екатерине II наметилась та государственная пенитенциарная политика, соответствующая современным взглядам, которая в дальнейшем нашла свое отражение в законодательных актах и правоприменительной практике[36].
В России с 1760 г. основными местами отбывания каторжных работ становятся Екатеринбургская, Нерчинская и Сахалинская каторги.
Наказание в виде ссылки в каторгу и на поселение активно использовалось государством для извлечения целей политико-экономического характера: для обеспечения дешевой рабочей силы на строительстве государственных объектов; в работах на казенных предприятиях и колонизации отдаленных районов.
В первой половине XIX в. неоднократно вставал вопрос о преобразовании тюремной системы. Такая попытка была предпринята императором Александром I, с разрешения которого было образовано в 1819 г. Попечительное о тюрьмах общество.
Устав общества предусматривал содействие нравственному исправлению преступников и улучшению быта заключенных.
К средствам исправления законодательством были отнесены: 1) постоянный надзор за заключенными; 2) размещение их по роду преступлений; 3) наставления их в правилах христианского благочестия и доброй нравственности, на оном основанной; 4) занятие их приличными упражнениями; 5) заключение провинившихся или буйствующих в уединенном месте[37].
Инструкцией 1831 г. было регламентировано исполнение лишения свободы. Она предписывала условия размещения, труда и быта заключенных.
Впервые общий проект плана устройства тюрем по всей территории Российской империи был утвержден 25 апреля 1821 г., когда Министерство внутренних дел представило царю записку об устройстве уездных тюремных заведении[38].
Уложение о наказаниях 1845 г. предусматривало уже несколько видов лишения свободы: 1) исправительные арестантские роты гражданского ведомства; 2) рабочий дом; 3) смирительный дом; 4) крепость; 5) тюрьму; 6) краткосрочный арест.
Тюрьмы в России в первой половине XIX в. были децентрализованы по различным ведомствам.
Высшие политические тюрьмы (Петропавловская, Шлиссельбургская и Дюнемюндская) находились в ведомстве Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, в которое при образовании вошли три составных элемента: особенная канцелярия Министерства внутренних дел, тайная агентура и жандармерия[39].
Синод имел духовные тюрьмы на Соловках и в Суздале.
Общеуголовные тюрьмы находились в ведомстве Министерства внутренних дел.
В каждом губернском городе имелся местный губернский острог, во главе которого стоял смотритель из полицейских чинов. Помогали ему надзиратели из солдат-инвалидов. Караульную службу в тюрьме осуществлял офицер с небольшой командой. В некоторых крупных городах создавали пересыльные тюрьмы. В Сибири сложилась система каторжных тюрем, подчиненных генерал-губернаторам.
В тюрьмах строго сохранялось сословное деление, имелись камеры для «благородных» заключенных, для которых существовал более облегченный режим без посылки на работу и телесных наказании[40].
Итак, к середине XIX в. в России сформировалась определенная система нормативных актов, регулирующих назначение и исполнение уголовных наказаний, связанных с лишением свободы (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных; Устав о ссыльных; Свод учреждений и уставов о содержании под стражей; Инструкция смотрителю губернского тюремного замка).
Данный институт был отрегулирован достаточно полно и комплексно. На него оказали заметное влияние европейские гуманистические идеи. Однако содержание правовых актов в сфере пенитенциарной политики России во многом оказалось оторванным от реального состояния дел с исполнением лишения свободы.
Переиздание в 1857 г. Свода законов Российской империи внесло в Устав о содержании под стражей следующие изменения:
1) была произведена большая систематизация материалов; 2) добавлен раздел, включавший Устав Попечительного о тюрьмах общества.
Дальнейшая эволюция системы наказаний в царской России была связана с постепенным возрастанием роли тюремных учреждений и снижением роли ссылки.
В то же время происходит дифференциация условий содержания различных категорий заключенных: появляется новая категория – государственные преступники.
«Политические преступники, как усматривается из секретного циркуляра департамента полиции от 15.08.1878, – составляют особую категорию, а поэтому и должны быть содержимы отдельно от прочих заключенных»[41].
Мы полностью согласны с точкой зрения А. С. Смыкалина, что понятие «государственный преступник» и «каторжные работы» «не изобретены советской пенитенциарной системой, что опять-таки свидетельствует о преемственности пенитенциарной системы дореволюционной России. Так же, как и в советское время, политические противники правящего режима изолировались не только от внешнего мира, но и от основной массы заключенных»[42].
Судебная реформа 1864 г. не внесла кардинальных изменений на роль тюрьмы в России как средства предупреждения уклонения от суда и следствия.
До конца XIX в. в ведении Министерства внутренних дел находились основные тюремные учреждения. Общее их число возросло, а в самой системе произошли некоторые изменения: в 80-х гг. XIX в. были ликвидированы арестантские роты, смирительные и работные дома, долговые тюрьмы. Возросло значение каторги, основным местом отбывания которой оставалась Сибирь.
В связи с ликвидацией Третьего отделения в ведение Министерства внутренних дел перешли политические тюрьмы – Петропавловская и Шлиссельбургская крепости.
Карательные мероприятия, направленные против революционеров, в 60-70-е гг. XIX в. вызвали необходимость в создании крупных тюрем-централов.
27 февраля 1879 г. было образовано Главное тюремное управление (ГТУ), центральный аппарат которого находился в Санкт-Петербурге. Первоначально оно находилось в ведении Министерства внутренних дел, а позднее было передано Министерству юстиции. С учреждением Главного тюремного управления был сделан первый серьезный шаг к централизации системы тюремного заключения.
В России в связи с созданием ГТУ был организован институт тюремных инспекторов.
В центральных местах лишения свободы «тюремные инспектора» назывались «директорами», в губерниях – «начальниками», а в прочих местах – «смотрителями».
Главное тюремное управление осуществляло надзор за: 84 губернскими тюремными замками; 510 уездными тюремными замками; 32 дополнительными тюремными помещениями; 33 исправительными тюрьмами и арестантскими отделениями; 11 смирительными тюремными домами; 2 исправительными домами; 4 следственными тюрьмами; 12 пересыльными и следственными и 12 каторжными тюрьмами.
Среди лишенных свободы крестьяне составляли 61 %, рабочие – 17 %, дворяне и почетные граждане – 13 %.
В 1870 г. в России из числа лишенных свободы крестьяне составляли 81,5 %, городские сословия – 9,2 %, дворяне – 1,2 %. На конец 1881 г. перелимит арестантских мест составил 25 %. В местах заключения ощущался некомплект надзирателей, следствием чего явились побеги арестантов.
Преступность в России в конце XIX – начале XX в. непрерывно росла. Возрастало и тюремное население. В связи с этим возникла необходимость в строительстве новых тюрем.
За период 1886–1902 гг. было построено 56 тюрем на 10 614 чел[43].
В российских губерниях действовала губернская тюремная администрация (инспекция). В 1895 г. все тюрьмы и тюремные инспектора были переданы в ведомство Министерства юстиции.
Как уже отмечалось нами, характерным для России второй половины XIX в., также как и в наше время, была переполняемость тюрем.
Так, в отчете Главного тюремного управления указывалось, что с 16 июня 1880 г. по 1 января 1882 г. переполнение тюрем составило 24 %[44].
Устав о содержавшихся под стражей 1880 и 1886 гг. разделил места лишения свободы на четыре группы: 1) для пресечения способов уклонения от следствия и суда; 2) для исправления и наказания; 3) для содержания неисправимых должников; 4) для содержания пересыльных арестантов.
Однако даже после вступления в действие Устава арестанты продолжали отбывать наказание в крепостях, на гауптвахтах, в тюремных замках и других местах лишения свободы.
Следует отметить, что реорганизации тюремной системы в Российской империи так и не увенчалась успехом (помешали, как всегда, материальные, кадровые и организационно-финансовые проблемы).
На 1 января 1901 г. Главное тюремное управление России курировало 895 тюрем. Приговоренные к лишению свободы составляли 55,15 % от общего числа арестованных; лица, находившееся под следствием и судом, – 27,36 %, ссыльные – 8,36 %, переселенные – 6,44 %, заключенные в административном порядке и прочие – 2,76 %[45].
В Российской империи средне-суточное число арестантов в 1905 г. составило: 85 181 чел.; в 1906 г. – 111 400 чел.; в 1907 г. – 138 501 чел.; в 1908 г. – 171 219 чел.; в 1909 г. – 175 008 чел.; в 1910 г. – 168 864 чел.; в 1911 г. – 175 228 чел.; в 1912 г. – 183 949 чел.
По мнению исследователей, попытки имперского правительства в начале XX в. практического переустройства и правового регулирования института лишения свободы оказались весьма неудачными. Основная ошибка реформаторов заключалась в том, что они не учитывали фактическое положение с местами лишения свободы в России. Законодатель слишком оторвался от действительности[46].
В период 1905–1914 гг. Министерство внутренних дел сохраняло значение главного министерства России. Сохранились также и все основные звенья местной администрации, полиции, жандармерии и охранки.
По Указу от 19 августа 1906 г. генерал-губернаторы и главнокомандующие получили права учреждать военно-полевые суды в тех случаях, когда «учиненные лицом гражданского ведомства преступные деяния являются настолько очевидными, что нет необходимости в их расследовании».
Такой суд состоял из председательствующего и четырех его членов (все офицеры армии или флота).
Дело рассматривалось военно-полевыми судом в течение двух суток, при закрытых дверях и без соблюдения законодательства и судоустройства. Решение суда сразу же вступало в силу, а приговор приводился в исполнение.
Основной мерой наказания военно-полевых судов была смертная казнь. Например, за 6 месяцев 1906 г. военно-полевые суды приговорили к повешению или расстрелу больше осужденных, чем за все время с 1825 по 1905 г.[47]
В феврале 1917 г. общая численность тюремного населения в России составила 155 134 чел., из них подсудимых и подследственных – 51 714.
На 1 марта 1917 г. из 104 746 арестантов, содержащихся в местах лишения свободы, не работали 52 217 человек, а 15 490 лиц занимались хозяйственным обслуживанием самих заключенных[48].
По состоянию на 1 сентября 1917 г. в России функционировало 719 тюрем. Кроме того, имелось 495 этапов и полуэтапов, 704 арестантских дома, 20 военных тюрем и дисциплинарных частей, 23 крепости, 23 гаупвахты, 7 тюрем морского ведомства, 20 монастырских тюрем, 61 учреждение для несовершеннолетних, а также более тысячи арестных помещении при полиции[49].
После Февральской революции 1917 г. в центральном аппарате Министерства внутренних дел были упразднены Штаб отдельного корпуса жандармов и департамент полиции. Последний сначала был преобразован во Временное управление по делам общественной полиции и обеспечению личной и имущественной безопасности, а затем – в Главное управление по делам милиции. В аппарате Министерства юстиции Главное тюремное управление было преобразовано в Главное управление местами заключения.
Временное правительство провело амнистию 1 марта 1917 г., в результате которой из мест лишения свободы было освобождено 88 097 заключенных, в том числе 5737 осужденных по политическим мотивам[50].
К осени 1917 г. Временное правительство пришло с сильно ослабленным и разложившимся карательным аппаратом. Армия, Министерства внутренних дел и юстиции были деморализованы; в связи с чем такое правительство, как Временное, фактически из представителей «силовых структур» в октябре 1917 г. никто и не стал защищать.
После Октябрьской революции первым нормативным актом, определившим систему исправительных учреждений ГСФСГ и порядок отбывания лишения свободы, явилось постановление Народного комиссариата юстиции (НКЮ) от 23 июля 1918 г. «О лишении свободы как о мере наказания и о порядке отбывания такового (временная инструкция)», предусматривающее пять видов мест лишения свободы: 1) общие места заключения (тюрьма); 2) реформатории и земледельческие колонии как учреждения воспитательно-карательные, в особенности для молодых преступников; 3) исправительные заведения для лиц, по отношению к которым имеются основания для послабления режима или для досрочного освобождения; 4) карательно-лечебные заведения для помещения арестантов с заметно выраженными психическими дефектами; 5) тюремные больницы[51].
6 января 1918 г. НКЮ принял постановление об учреждении тюремной коллегии «для заведования всеми отраслями тюремного быта и выработки основных начал реформы тюремных учреждений[52].
До мая 1918 г. продолжало действовать Главное управление местами заключения.
Полномочия губернских тюремных инспекций передавались местным карательным отделам, входившим в состав губернских комиссариатов юстиции.
Для «классовых врагов» создавались специальные учреждения – лагеря принудительных работ Народного комиссариата внутренних дел (НКВД), а также изоляторы специального назначения.
В 1919 г. общее число преступлений, совершенных в РСФСР, составило 99,5 тыс., их раскрываемость составила 51 %, в 1920 г. было зарегистрировано 322,8 тыс. преступлений (раскрыто 57 %)[53].
Общим руководством всей системы лагерей занимался специальный отдел НКВД РСФСР.
В 1919 г. в РСФСР функционировал 21 лагерь с числом заключенных 16 тыс. чел. К маю 1921 г. число концентрационных лагерей достигло 128, а число заключенных – порядка 100 тыс. чел.[54]
Следует отметить, что в первые годы советской власти органы ЧК также активно участвовали в организации пенитенциарной системы.
В 1922 г. советское правительство передало в распоряжение ГПУ (бывшая ЧК) Соловецкие острова вместе с монастырем для размещения там заключенных. Соловецкие лагеря особого назначения (СЛОН) действовали с 1923 по 1939 г.
Конец ознакомительного фрагмента.