РОКОВОЙ ТАНЕЦ
В стране только что вступившего на царский трон Ирода появился пророк. Он называл себя Иоанном Крестителем.
Этот пророк был безумцем, как и всякий пророк. В этом убедилась царская дочь, когда спустилась к нему в темницу. Но чего хотела юная Саломея от Иоанна? Зачем она оказалась в темнице? Сначала совсем ничего. Она пошла к нему только потому, что ее отчим царь Ирод запретил всем это делать.
– Пусть попробует хоть один приблизиться к нему.
Никто не попробовал, кроме юной царевны.
Она жестом отодвинула стражников, которые не посмели к ней прикоснуться, посмели бы только, и шагнула во тьму, в смрад и убожества того мира, в котором обитал с недавних пор тот, кто считал себя Крестителем, предшественником, и родственником нового бога.
Потом, когда она приблизилась к нему и увидела его колючий, насмешливый взгляд, она просто спросила:
– Но где же твой всемогущий бог, если ничтожный царь Ирод держит тебя в заточении, почему он не совершит своего чуда.
– Но этот ничтожный царь и с твоим благородным отцом расправился, а мать сделал наложницей.
Она вспыхнула, когда услышала первую часть фразы и усмехнулась, когда прозвучала вторая.
– Ты на самом деле веришь, что ее можно сделать наложницей, такому как он. Да он и пальцем к ней не прикоснется. А с ним она потому, что слишком боготворит власть, и ради того, чтобы не потерять ее, готова терпеть такого царя, как Ирод. Это мужчине страсть туманит ум и заставляет делать все, что потребует женщина, а она, она погубит сначала тебя, а потом его, и не стоит так громко поносить ее, ты слишком рискуешь собственной головой.
Иоанн задумался. Если она говорит правду, то он и на самом деле ничего не понимает в женщинах. По крайней мере, ему картина виделась по-другому. Бедная беспомощная женщина, и злодей, тайно убивший ее мужа (собственного брата) и завладевший не только его троном и богатством, но и женщиной, которая ему принадлежала. А она просто покорилась, потому что у нее не было другого выхода.
Почему он принял эту версию? Потому что, как бы не был ничтожен Ирод, Крестителю хотелось защитить мужчину, и совсем не желал он возвеличивать женщину.
– Но если ты так ее ненавидишь, почему ты еще с нею? – спросил он свою юную гостью.
– Потому что месть – это блюдо, которое подают в холодном виде, – дерзко отвечала она
Он усмехнулся, хотя усмешка получилась грустной, он видел, что эта хрупкая девица вполне достойна своей матери. И Ирод, этот грозный царь останется только игрушкой в женских руках?
Но почему он думает, что Саломея не придумала все это? Возможно, это ей хочется просто по-другому расставить акценты, и она говорит так убедительно, что он готов поверить ей.
Саломея смотрела на него молча. Потом послышались шаги, и она заявила гордо:
– Я освобожу тебя, но при условии, что ты уберешься отсюда и никогда больше тут не появишься.
Она смотрела на него, и, судя по всему, она могла это сделать, но он неожиданно даже для себя самого, заупрямился:
– Почему я должен уходить, если здесь мой дом и мое место? Почему я должен становиться странником?
– Потому что царь Ирод не потерпит твоей болтовни, ему не нужны пророки, которые напоминают ему о бесчисленных грехах.
– Но должен же кто-то царям говорить истину, – не унимался Иоанн.
Он еще глупее, чем она могла предположить, и ей больше не хотелось из-за него ссориться с отчимом и рисковать собственным положением. Она была смела и дерзка, но только до определенной черты.
– Я пришла к тебе напрасно, – развела руками Саломея.
– Но ты уверенна, что можешь казнить и миловать без -его ведома.
– Нет, я буду смотреть, как ты будешь мучительно и долго умирать от руки самого ничтожного из царей. И твоими руками я отомщу ему за отца, потому что он был таким же, вы с ним очень похожи, но побеждают всегда Ироды.
– Ты любила его? – спросил Иоанн, когда она уже повернулась к нему спиной, чтобы уйти.
– Нельзя любить благородных, но слабых, их можно только жалеть, но за них потом приходится мстить, а так хотелось, чтобы они тебя защищали.
Она сказала ему то, что никому и никогда не решилась бы сказать.
Пророк удивленно отступил к стене и беспомощно уселся на камни.
Какое странное создание – дочь благородного царя Ирода, жаль, что они встретились при подобных обстоятельствах, но теперь ему еще меньше хотелось, чтобы она его спасала.
– Она никогда не сможет полюбить меня, но он ее отец и к нему она не может относиться по-другому, думал он о свергнутом и уничтоженном царе.
Он пытался понять, что предпримет царевна дальше, но даже представить себе этого никак не мог.
№№№№№
Ирод объявил о пире, в царский дворец сходились и съезжались многочисленные гости. Они боялись своего властелина, потому хотели того или нет, но собрались на это пиршество, хотя пророки все время предвещали какую-то беду, которая случиться должна была в эту ночь.
Саломея тоже слышала об этих пророчествах, и она решила, что отец подает ей знак – ее час настал.
Матушка, оставив свиту за стеной, шагнула в ее покои. Она удивленно подняла на нее глаза.
– Ты еще не готова к пиру? Царь будет гневаться, ему стало известно то, что ты была у окаянного пленника, ты играешь с огнем.
– А ты с ним не играешь? – с вызовом бросила Саломея
– Мне надоели твои дерзости, попробуй только еще что-то выкинуть и унизить его.
– А что он делал сам, когда убивал настоящего царя?
– Ты не можешь об этом судить и не должна искушать судьбу, так было предначертано.
– Конечно, Ваш заговор против него с самого начала был написан на скрижалях.
И вдруг в глазах ее появилась ярость:
– Если ты не оставишь меня, то я отправлюсь туда вообще без одежды, и потом не упрекай меня за то.
Царица странно побледнела, она знала, что девчонка именно так и сделает, это было видно по ее глазам. Она могла позволить себе все.
Потому царица развернулась, и что-то бросив на ходу, отправилась прочь.
Саломея взглянула на собственное отражение. Она была удивительно хороша. Это матушке надо скрывать свои формы, а ею будут любоваться мужчины, и шипеть от ярости женщины.
И эта идея, рожденная из дерзости, так ей понравилась, что она решила, что так и сделает, она разденется, не сразу – это было бы слишком просто, а потом, когда царь попросит ее танцевать.
Все в их мире знали, что никто не сравнится в этом искусстве с обольстительной царской дочкой. Отец, когда он был, однажды увидел ее на лесной поляне, залитой солнцем. Она была одна и так кружилась в вихре, что остановился царь и любовался ею.
– Откуда в ней эта легкость и грация. Она словно рождена была для того, чтобы танцевать. И он понимал, что и радость и беду принесет такой танец тому, кто увидит ее.
Он пошел к ней, когда она беспомощно отпустилась в высокую траву.
Сначала он хотел подойти к ней, но она была неподвижна, и он повернул коня и помчался прочь. Царь не мог знать, что в тот раз он ее видел, любовался ею в последний раз. Через несколько дней во дворце их внезапно появился братец. И когда поднял он кубок отравленного вина, то это и стало началом финала его бурной, но такой короткой жизни.
В тот момент, когда свет внезапно померк перед глазами, он только и прошептал:– Саломея, прости, мне придется тебя оставить, будь осторожна, детка.
Она рыдала несколько дней, когда слуги передали ей его слова. Она так и не успела сказать ему, что видела в тот день отца, просто не стала к нему приближаться. Ей хотелось, чтобы между ними существовала тайна, недосказанность.
Но как выяснилось, тайной была увенчана вся его дальнейшая жизнь и смерть.
Но это матушка пусть лжет себе, что Ирод не причастен к его смерти, хотя она не настолько глупа, чтобы поверить этому, а она все знала точно. И в день, когда он был похоронен, она дала слово, отомстить дядюшке, и только потому, все еще оставалось во дворце, хотя предпочла бы оставаться в любой лачуге, но чтобы не видеть проклятого царя. Но она собиралась уничтожить его. После того, когда она заглянула в глаза упрямого пророка, она даже точно знала, как это сделает.
И хотя о чем-то еще надо было подумать, но это как получится, а в остальном. Он остался в тени, когда погиб отец. Это только подозрения и сомнения. Но он сам своими руками подпишет себе смертный приговор, когда громогласно объявит о том, что он совершит по ее воле. Она только немного поможет ему сделать это.
№№№№№№
Ирод в тот момент внимательно смотрел на царицу:
– Что могло тебя так расстроить? – спрашивал ее он, – Саломея только упрямый ребенок, она должна быть наказана за то, что отправилась к пророку, но я обещаю, что не буду с ней слишком строг.
– Лучше бы ты оставил ее в покое, потому что она такое вытворит, что тебе придется при всех оторвать ей голову.
– Ты считаешь меня таким злодеем, да наша девочка сам ангел небесный, я всегда, сколько бы времени не прошло, буду с нее пылинки сдувать.
Ничего на это не сказала ему царица, но про себя она подумала о том, что пылинки сдувать придется не особенно долго. И если она о том не позаботиться, то он не долго процарствует в этом мире.
Ирод был очарован девчонкой, но она лучше всех знала свою дочь, порой с ней просто не было никакого слада. Но почему они так наивны и легковерны, и за все отвечать придется ей самой.
Царица хотела в тот вечер только одного, чтобы этот пир скорее закончился, но он все длился и длился. Саломея сидела где-то в тени и угрюмо поглядывала на все происходящее вокруг.
Но когда Ирод взглянул на нее, он сразу же вспомнил бесчисленные рассказы о ее танцах. Самому ему не приходилось видеть этого, она всегда находила причину для того, чтобы отклонить эту просьбу, а два раза просто сказала, что у нее траур по отцу, и в такие дни не танцуют. НО на этот раз царь решил настоять на своем. Она подчинится его воле, и он увидит то, о чем все говорят.
Согласилась Соломея на удивление быстро, словно она и сама ждала этого момента, на радости он и бросил:
– Проси у меня, что хочешь, дитя мое, ты достойна любого подарка.
Царица услышала это вместе со всеми и не успела ему заткнуть рот.
– Безумец, ты сам роешь себе могилу, – говорила она, но в общем шуме ее уже никто не слышал.
А Саломея уже вылетела в середину зала в прозрачных своих одеждах, которые скорее открывали, чем скрывали то, что под ними было. И она закружилась, в самых соблазнительных позах, да так, что голова хмельного царя пошла кругом. То, что он видел, превзошло все ожидания. Он был полностью покорен.
Ревность ли охватила душу царицы, или ярость, а возможно, что это было все вместе, только она сцепила свои красивые руки и застыла, и похожа была на каменное изваяние, Теперь она точно знала, что на этот раз не удастся избежать беды.
И в тот момент одежды полетели с нее, и обнаженная, она остановилась в центре зала перед загудевшей от восторга толпой, и высоко задрала голову.
Но ропот верных жен становился все сильнее, и только гневный жест царя заставил замолчать тех, кто вопил о том, что царская дочь стала публичной девкой, и в мире, где такое творится, случится настоящая беда.
Они смолкли, когда во второй раз повторил Ирод:
– Ты можешь просить у меня все, что захочешь.
– Голову пророка Иоанн, я хочу, чтобы мне принесли его голову.
В первый момент царь не понял, о чем она говорит, потом страшно побледнел, и переспросил еще раз.
– Ты обещал, что я получу все, что пожелаю, мне нужна его голова, я не хочу ничего другого.
Саломея шагнула к нему все еще обнаженная, подхватив с ковра свои наряды, и он слабым жестом отдал приказ своим стражникам.
– Опомнись, ты губишь себя и всех нас, – бросилась к нему царица. – Девчонка после танца просто не в себе, но ты взрослый человек, властелин.
– Я исполню все, что она хочет, если бы ты умела так танцевать, и доставлять столько удовольствия своему властелину, но ты непреступна и холодна, как скала, она же совсем другое, она добьется многого.
Саломея усмехнулась. Он держит свое слово, он доказал всем этим людям, что способен расправиться не только с царем, но и пророком. Тайное стало явным.
Она в тот момент видела за окном промелькнувшую тень отца своего. И бросилась туда, на свежий воздух. Но он уже растворился где-то.
– Отец, отец, тебе не понравился мой второй танец, но ты отомщен. Тайное стало явным, он запятнал себя не только твоей кровью, но и кровью пророка на века.
Всадник растворился в темноте, Саломея увидела кровь и на собственной одежде, а возможно это был только странный отсвет зари.
Ирод исполнил свое обещание, воин протянул ей заветную чашу.
– Я хотела тебя спасти, – говорила она, – но ты сам отказался от моей помощи. А если ты хотел гибели, то тащи за собой в могилу и царя нашего, это будет справедливо.
Она прожила долго, но нигде и никогда Саломея не видела больше отца. Говорят, что она ни разу больше не танцевала, и уверяла всех, что люди выдумали сказку про ее неотразимый танец.
Царица на площади главной застыла
И слушала голос пророка бесстрастно,
Она на рассвете казалась красивой,
Да, что там, была она просто прекрасна.
И бурная страсть подкосила пророка,
И больше его оставлять не хотела,
Судьба с ним всегда поступала жестоко,
Как манят изгибы прекрасного тела.
И вот уже видит он страстные ночи,
Но только она усмехается гневно,
Вернулась к царю, даже слышать не хочет
А что там? Забывшись, танцует царевна.
2.
У Ирода вечно дела и заботы,
То дикий мятеж, то недобрые вести,
Но нынче наш царь загрустил отчего-то,
Ему говорили, умрет и воскреснет.
И снова младенцы какие-то снятся,
Совсем позабыл о любимой царице,
Когда же простое, обычное счастья
Из страстных мечтаний его воплотится?
А тут еще этот по городу бродит,
– О стража ведите, хочу я послушать.
И пленник усталый в покои приходит,
Он так ироничен и ярость так душит.
3
– О чем он твердит? Мне за что воздается?
Какие он храмы однажды разрушит.
И душу палит это дикое солнце,
И смотрит презрительно прямо он в душу.
А тут и она, к ним внезапно приходит.
– Что хочешь от этого бога ты снова?
И Ирод молчит, слов уже не находит,
Он странно рассеян, пленен и взволнован.
Но пленник, конечно, сегодня он злится,
Он вздрогнул, и что-то такое бормочет.
А что остается, раз в гневе царица,
Темница, и слушать их Ирод не хочет.
4.
Она раздраженно ушла и не знает,
Как он в полумраке один безутешен,
Какие-то дети его окружают,
И рядом пророки, и лучик надежды.
Там музыка, это танцует царевна,
О сколько же неги в пленительном танце.
И с музыкой вместе приходит забвенье,
Он просит опять: -Саломея, останься.
И тень его брата идет за ним снова,
Какая —то песня, отец на закате,
О царь, отчего он сегодня взволнован?
Но все объяснить ему силы не хватит.
5.
И стражник твердит, что в забытой темнице,
Опять неспокойно, там нынче с рассвета
Их пленник вопит, он как будто взбесился,
– Но что говорит? – Да не знаю про это.
О бунте, о храме, о деве, о власти,
И все так печально и так непонятно,
– Наверно горячка, проклятые страсти.
Готовьте нам пир, – приказал он невнятно.
И знает, такое сегодня приснилось,
Что лучше бежать, но решил он остаться,
И рядом царица лгала и ярилась,
И снова полет, там в сиянии танца.
6
Она же на дочь удивленно смотрела,
Как будто бы видела деву впервые.
– О, как ты прекрасна, а знаешь, что сделаем.
И долго о чем-то они говорили.
Сначала противилась зло Саломея,
А после внезапно она согласилась
Царица смотрела на небо, немея,
И виделась ей и жестокость и милость.
– Зачем ему жить? Я спасаю от бури,
И мир мой несчастный, и темную душу,
А с ним и меня они там не забудут,
Все будет однажды, пусть храм я разрушу.
7
Ей снилось сегодня в тумане распятье,
Какие-то женщины, воины, свита,
– Откуда явилось к нам это проклятье?
И кто их послал, – прошептала сердито.
Но только в темницу устало спустилась
Взглянуть в тишине и во тьме на пророка,
Какая-то тень там металась, ярилась.
– Бедняжка, как он поступает жестоко.
А он все кричал ей про бедного мужа,
Про страшную ярость, и грех ее вечный,
Что ждут ее снова, и черти и муки,
Пророк заигрался, конечно, конечно.
8.
Ну что же, избавит их всех Саломея,
Есть магии чудо в пленительном танце.
– Что шепчешь, ты девочку впутать посмеешь?
– Конечно, посмею, ну, сколько ж метаться.
– Не женщина ты. – Я сегодня царица, —
Напомнила, словно не ведал он света.
– Пустое, ты просто тупая тигрица.
– Пантера, мой ангел, и знаю про это.
Но я так устала, остынь, все пустое,
Пусть он защитит тебя, если сумеет,
Меня же просить о прощенье не стоит,
Ты знаешь, прощать никогда не умела.
9.
И снова растаяла где-то царица,
Лишь бело платье мелькнуло во мраке,
– Она не сумеет. Она не решится,
Не быть этой страшной, предсказанной драме.
И где-то шумели веселые гости,
И музыка снова из тьмы вырывала.
– Танцуй, Саломея, мы все тебя просим.
Помедлила чуть, и легко вылетала.
И была укутана снова шелками,
Как кокон, еще не сумевший пробиться.
О, магия танца, что делает с нами,
Бросает в просторы, уводит в темницу.
10
Царица смотрела на них обреченно,
Он стар, но к девчонке все время стремится,
А если увидит ее обнаженной,
Конечно, тогда он на все согласится.
Недаром так долго просила раздеться,
И ей говорила о магии танца,
Но танец закончен, усталое сердце
Его все просило: – Останься, останься.
Пусть падают снова такие наряды,
Пусть юная прелесть твоя обнажится,
Я царь, и скажи, что отдать тебе надо.
И только вдали улыбнулась царица.
11.
Цари наши, властью своей упиваясь,
Порою такое другим обещали,
Ребенок невинный, она танцевала,
И только наряды скользили, слетали.
– О что же с тобой, -усмехнулась царица,
Она в этот миг о своем лишь мечтала.
И будет симфония дивная длиться,
А там Саломея в экстазе взлетала.
Ее охватила внезапная радость,
Когда перед ними предстала нагая,
И вдруг поняла, ничего не осталось,
Куда она всех в этот миг увлекает?
12
– Проси же, – стонал снова Ирод устало.
Исполнит он все, что бы ты ни просила,
Молчит. И от страсти душа трепетала,
И даже наказы царицы забыла.
Но та ей напомнит. – Глава Иоанна.
– О чем ты, дитя? – понимает не сразу.
– О, царь, я о нем, только это желанно.
Она повторяет крамольную фразу.
Царь гневно посмотрит еще на царицу,
Она же с гостями о чем-то воркует,
Толпа замирает, и Ирод ярится,
Кто снова сыграл с ним да шутку такую.
13
Но то, что обещано было в начале,
Исполнит, цари отступать не умели.
И вот уже жуткие скрипки стонали.
И воин подходит один к Саломее.
– Бери, как хотела. Отступит царевна,
Метнется безумная дева куда-то.
И только царица стоит вдохновенна
И даже спокойна, и вроде крылата.
Исполнилось то, что начертано было,
Он больше о прошлом ее не напомнит
И музыка где-то в тумане завыла,
Их встретила похоть и дивная полночь
14.
Во тьме проступают опять силуэты,
Сгоревшие страсти остались золою.
И Ирод пирует в толпе до рассвета,
Но где Саломея, с мечтой и судьбою.
Осмелится ль кто-то перечить царице?
И как она всех урезонить умела.
Алеет заря – это танец все длится,
И голову кружит твою Саломея.
Любой в этот миг на такое решится,
А после опомнится поздно и немо,
Она обнаженной пред вами кружится,
И гневно нависло свинцовое небо.
15.
Судьба по заслугам отпустит вам снова,
И радость, и боль, все еще в этом мире.
И смотрит Креститель на землю сурово.
– Что сделалось с вами, что сделали с ними?
И больше никто не находит ответа,
И страшной грозою нависли вопросы,
И только в потоках печального света,
Мы видим и небо, и море, и звезды,
И танец в тумане, он длится и длится,
Такого с тобою еще не бывало?
Тут в пору рассудка, мой ангел, лишиться.
О, как Саломея тогда танцевала.