Глава 4
Не будем утруждать читателя рассказом об учебе Антона в школе, о том, какие отношения сложились между нашими героями, и пропустим некоторый промежуток времени, чтобы перейти к более интересным событиям их совместной жизни.
Прошло несколько лет. За это время Антон окончил школу и поступил в институт. Владимир Сергеевич поднялся по служебной лестнице и открыл уже свое дело – стал руководителем. Фирма, которую он возглавлял, приобрела хорошую репутацию, и он этим очень гордился. Его детище процветало и приносило доход. Антон за это время повзрослел, стал высоким и красивым мужчиной, и теперь уже Владимир Сергеевич относился к нему как к взрослому и деловому человеку, имеющему свою личную точку зрения на происходящие события.
– Что нового на учебе? – спросил Владимир Сергеевич пришедшего с занятий Антона.
Антон в коридоре скинул обувь, снял с плеч рюкзак и прошел на кухню. Владимир Сергеевич готовил обед.
– Что-то сегодня рано с работы, – заметил Антон.
– Я сегодня ушел пораньше. Совсем замотался с этой работой, – стал объяснять Владимир Сергеевич, переворачивая на сковороде блинчики с мясом. – Сегодня на ужин будет сюрприз. Так как у тебя дела в институте?
– А что за сюрприз?
– Нет, ты мне не ответил на мой вопрос.
– Ничего хорошего, скоро сессия, а я не могу сдать эту чертову информатику. Препод какой-то дебильный попался.
– Ну, ты давай, старайся. Как-никак четвертый курс заканчиваешь.
– Так что за сюрприз?
– Да я так, просто. В последний раз когда мы вместе ужинали?
Антон пожал плечами.
– Вчера.
– Не придумывай. Вчера ты пришел вечером в девять.
– Ах, да. Я и забыл. Эта учеба меня тоже доставать начинает.
– Сюрприз заключается в том, что у меня сегодня, оказывается, день рождения. – Владимир Сергеевич выставил на стол бутылку шампанского. – А сдал бы ты зачет – поставил бы коньяк, – пояснил он.
– Так я завтра и сдам.
– Ладно-ладно, уговорил, – засмеялся Владимир Сергеевич.
– Поздравляю! Я и сам забыл об этом, замотался. С меня причитается со стипендии. – Антон одарил его своей шикарной улыбкой и обнял. – Поздравляю и всего-всего желаю…
– И не вздумай, я обижусь. Стипендию оставишь на свои нужды. Какая наша мужская жизнь – одни заботы.
– Жениться надо, – пояснил Антон.
– Ишь ты умный какой, иди лучше расчешись, сидишь весь взъерошенный. От учебы волосы дыбом встали?
Антон поднялся и направился в коридор к зеркалу. Достал из кармана огрызок расчески, стал причесываться.
– Я столько раз тебе говорил, чтобы ты выбросил эту дрянную расческу. – Владимир Сергеевич опять увидел у него в руках старую поломанную расческу, оставшуюся еще со времени их знакомства.
– Не могу, это – память, – ответил Антон и бережно сунул ее в карман, встав в дверном проеме. – Это кусок расчески моего давнего друга Кирилла, с которым я бомжевал в Москве. Где он сейчас? Как бы я был счастлив его видеть.
Владимир Сергеевич взглянул на стоявшего в дверях Антона. Он был высоким и красивым блондином. Его смуглое от природы лицо и темные брови с голубыми озорными глазами оставались такими же, как в пятнадцать лет, когда он впервые здесь оказался, еще пацанчиком, небольшого роста, оборванным и грязным… Теперь это был красавчик хоть куда, и девушки просто мечтали с ним познакомиться. Но Антон был непреступным для них всех.
– Ну, что, по коньяку? – спросил Владимир Сергеевич. – Садись. Завтра тебе в институт?
– После обеда на зачет.
– Тогда расслабимся. Да, и я хотел с тобой, дорогой мой, поговорить об одном деле.
Антон по-хозяйски распорядился: принес из холодильника грибочки, колбасу, сыр….
– Пировать так пировать, наливай, Владимир Сергеевич.
Сегодня на ужин из горячего были одни блинчики с мясом, но неприхотливых обитателей квартиры это вполне устраивало – главное, не надо было сегодня ничего готовить.
– С днюхой, как говорится! – произнес тост Антон.
– Спасибо, – поблагодарил Владимир Сергеевич и добавил – Вот смотрю я на тебя и удивляюсь, как ты уже вырос, как быстро летит время…
– Конечно, мне уже двадцать четыре.
– Я о том же. Скоро жениться захочется?
– Мне не захочется, – оборвал его Антон.
– Берешь пример с меня? Так у меня была жена.
– Нет. Просто буду жить для себя, как вы.
– Это грустно, Антошка, скучно. Ты уж мне поверь.
– Как сказать. Добьюсь всего и буду жить. Через две недели курсы программиста заканчиваю.
– И как успехи?
– Отличные. Вот там у меня просто все замечательно. Может, на работу к вам попаду, вне конкурса, – засмеялся Антон.
– Вот на эту тему я и хотел с тобой поговорить, но давай сначала вернемся к тебе. Так почему жениться не собираешься? Объясни…
– Вы что, от меня избавиться хотите? – улыбнулся Антон.
– Бог с тобой… Разве можно от тебя избавиться, – сказал Владимир Сергеевич, разливая еще коньяк. – Я же вижу, как на тебя девочки смотрят.
– Пусть смотрят. Меня на них всех хватит, но не более.
– Во дает – хватит!.. Смотри, не сломайся.
– Я крепкий.
– Да, а почему ты в фитнес-клуб не ходишь в последнее время?
– Мне сауна больше нравится, – ответил Антон.
Владимир Сергеевич взглянул на него с усмешкой:
– Молодость решил вспомнить.
– И молодость тоже, – кивнул головой Антон, проглатывая кусок блина. – Чем было плохо?
– Извращенец ты, молодой человек. Все, что было, то прошло и быльем поросло. – Владимир Сергеевич потер ладонью лоб, как бы вспоминая прошлые годы.
– Такое не забывается. Если один раз понравилось, то трудно потом остановить себя.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ой, что-то я не то болтаю, – спохватился Антон, – выпил, наверное, много.
– Вот и не болтай, выпил он много – две рюмки. – Владимир Сергеевич обнял его за плечи и прижал к себе. – Дорогой ты мой мальчик, тебя бог наградил красотой и умом, так не превращай всю свою жизнь в игру. Ты же у меня умница. – Он поцеловал Антона в щеку.
– Я шучу, Владимир Сергеевич. А вообще хочу сказать, что у человека есть две любимые игрушки: собственная судьба и чужие чувства.
– Я, конечно, знал, что ты – сердцеед. Не одной уже голову заморочил в своей короткой, но бурной жизни, а?
– Владимир Сергеевич, о чем ты хотел со мной поговорить? – Антон перевел разговор на другую тему, впервые обращаясь к нему на «ты».
– Вот ты сейчас будешь программистом, и диплом будет соответствующий. Как ты думаешь, что если открыть мне программный компьютерный центр? Я программы составляю, ты уже разбираешься в этих делах отлично. Учиться тебе остается практически год. Клиенты есть. А если вплотную заняться, будет их множество. Подберем толковых ребят, может, у тебя найдутся свои люди, и откроем, а?
Антон задумался, потом взглянул на Владимира Сергеевича своими большими голубыми глазами, улыбнулся.
– Я поеду на несколько дней в Москву, у меня там товарищи работают в этом направлении, посоветуюсь, обменяемся опытом, узнаю, что почем, и откроемся, – загорелся Владимир Сергеевич.
– Здорово! – воскликнул изумленный Антон и, взяв Владимира Сергеевича за руку, сжал ее. – Я лично – «за»! Я буду помогать и работать. Людей я тоже помогу подобрать. У меня есть толковые ребята. А в Москву можно вместе.
– Хочешь друга своего поискать? – догадался Владимир Сергеевич. – Я заметил, что в последнее время ты часто стал его вспоминать.
– Хочу, – твердо ответил Антон. – И еще одно, если возможно, конечно.
– Говори, что?
– Хотел домой заехать, увидеть мать. Жива ли еще? – Антон произнес эти слова, и голос его заметно задрожал.
Владимира Сергеевича даже кинуло в дрожь от этих слов.
– Столько лет ее не видел?
– Скоро будет семь лет.
– Милый мой мальчик, это в первую очередь, – тут же согласился Владимир Сергеевич. – Поедем, и друга ты найдешь, и к матери заедем, и все вопросы решим.
Антон встал и, подойдя сзади, обнял Владимира Сергеевича.
– Люблю я тебя за все то, что ты для меня делаешь, – прошептал он ему на ухо. – Как мне в этой жизни повезло, Владимир Сергеевич.
– Все будет хорошо, – похлопал он его по руке. – Давай пить кофе и отдыхать. Завтра у тебя зачет, а у меня работа – трудный день. Ты почему перестал ко мне на работу приходить?
– Девчонок твоих смущать?
– Ко мне, – пояснил Владимир Сергеевич. – К ним другие пусть ходят.
– Сдам зачет, обязательно приду, – пообещал Антон.
Мебель в квартире теперь была расставлена по-другому. Уже давно появилось широкое кресло, на котором с большим удовольствием спал Антон. Он любил его и уже несколько лет подряд был его постоянным обитателем. Зато Владимиру Сергеевичу пришлось свернуть диван, и он спал один, как на односпальной кровати. Никто не был в обиде.
Антон имел привычку всегда спать голым, утверждая, что тело так лучше отдыхает и дышит. Это началось, когда он учился еще в десятом классе.
Как-то он вышел из душа, который он принимал каждый вечер, без трусов и даже не обернулся полотенцем, прошел в комнату и встал перед зеркалом. Владимир Сергеевич удивился, увидев его обнаженным.
– Что, вещи свои потерял? Это тебе не сауна, – сказал он.
– Нет, просто так проще. Посторонних здесь нет, поэтому могу расслабиться по-своему.
– Помнишь, когда ты впервые приехал сюда, – сказал Владимир Сергеевич, припоминая былые дни, – ты был в рваных штанах, а под ними голое тело…
– Конечно, но были другие обстоятельства, – пояснил Антон.
Вскоре Владимир Сергеевич привык к тому, что Антон спит голый и перестал обращать на это внимание.
Антон – парень простой и без комплексов. Он не стеснялся, хотя и был о-го-го каким развитым во всех отношениях молодым человеком. Он спал голым, часто раскрываясь по ночам, и Владимир Сергеевич, не желая того, каждый раз видел его во всей красе.
Антон разделся как всегда догола, сходил в душ и улегся на свое кресло-кровать, пожелав спокойной ночи.
– Завтра старайся, – напомнил Владимир Сергеевич. – Все же зачет.
Зачет был сдан, а впереди была сессия – шесть экзаменов. С экзаменами у Антона было проще – он сдавал их всегда с первого раза.
Владимир Сергеевич был доволен его успехами и теперь настраивал его на поездку в Москву.
– Теперь ты на пятом курсе, – сказал он. – Завтра уезжаем в нашу первую совместную командировку.
– Жить захочешь – перешагнешь через невозможное, – ответил Антон.
– Невозможное – это что? – не понял Владимир Сергеевич. – Учеба?
– Все, и учеба тоже.
– Ты же знаешь, я в тебе никогда не сомневался.
– Конечно… А помнишь, когда первый раз я появился в этой квартире?
– А ты как бы поступил, если бы пришел к тебе какой-то бездомный пацан, весь оборванный, грязный… Доверие какое-то должно было быть? Конечно, нет.
– Ну, и…
– Результат передо мной, – улыбнулся Владимир Сергеевич и хлопнул Антона по плечу. – Смотри, какой красавчик вымахал. Мать увидит – гордиться будет.
– Нет, она этого не поймет. Ей безразлично, что со мной случилось за эти годы. Может, даже и забыла про меня вообще.
– Глупости не говори. Она тебе всегда рада будет.
– Не знаю, может уже ее и на этом свете нет, – задумчиво произнес Антон.
– Думай всегда о хорошем.
– Вот я и думаю о хорошем.
– Тогда никогда не говори так.
– А Кирилл… Вот бы его встретить! Но это один шанс из тысячи. У меня есть одна зацепка. Не знаю, сработала ли она.
– Если очень хочешь, или, как говорится, судьба, то все будет так, как задумал.
Антон пожал плечами.
– А мать навестить – это очень хорошая мысль. Я ее полностью поддерживаю, – сказал Владимир Сергеевич. – Пусть посмотрит, что за человек стал ее сын!
– Да ладно, – смутился Антон.
– Что да ладно? Ты и сам об этом знаешь. От зеркала порой не отходишь – все не налюбуешься своей личностью.
– Короче, собираемся в Москву. Я почти готов. Моя сумка в углу стоит. Да, Владимир Сергеевич, давай постараемся разыскать Кирилла. Мне это очень важно.
– Мне тоже будет интересно на него взглянуть и познакомиться. Я дам тебе такую возможность, пока буду решать свои дела.
– Ну, и отлично!
Поезд отправлялся поздно ночью.
Они специально выезжали в ночь, чтобы к утру быть в Москве и чтобы день не прошел даром.
Москва встретила их летним дождем.
Ленинградский вокзал, как всегда, был полон народу. Когда вышли на Комсомольскую площадь, сердце Антона забилось. Он вспомнил былые годы, когда они с Кириллом ходили по ней от вокзала к вокзалу, чтобы раздобыть себе еду и прятались от полицейских, чтобы не быть пойманными.
– Что, вспомнил? – Владимир Сергеевич заметил, как Антон изменился в лице. Он стоял и вдыхал когда-то знакомые запахи этих мест. – Сдаем вещи в камеру хранения и встречаемся вечером на этом месте, в шесть, – сказал он. – Деньги у тебя есть или еще дать?
– Хватит, – ответил Антон и просто сорвался с места: поспешил к тому самому подвалу, что был за Казанским вокзалом.
Антон уже просто бежал по переходу – и вот он, этот дом, этот подъезд. Он остановился, переводя дух. На удивление, подвал был открыт, вернее, была сломана дверь. Антон до сих пор помнил эту решетчатую дверь, которую соседская бабка всегда старалась закрыть на замок или замотать на проволоку, чтобы никто туда не проникал.
Антон огляделся по сторонам и шагнул в подвал.
Здесь теперь лежали пустые коробки и разбросанные доски. Перешагивая через этот мусор, Антон продвигался в тот самый дальний угол, где они когда-то с Кириллом жили. Вот он… Его сердце с новой силой забилось. В углу стоял какой-то разобранный наполовину шкаф, лежали битые стекла… Он огляделся – в подвале, как и тогда, был полумрак. Антон нашел старую газету, скрутил ее в виде факела, поджег зажигалкой и стал водить вдоль стены. Здесь когда-то он оставил последнее сообщение Кириллу: там, на случай побега его друга, было написано мелом большими буквами о встрече, но надпись исчезла от времени, или просто кто-то ее стер.
«Если Кирилл сбежал тогда, – думал Антон, – он обязательно должен был прийти сюда и написать хоть что-то на стене, ответить». Антон подошел ближе, всматриваясь в стену, изучая каждый сантиметр бетонной плиты, оттолкнул развалившийся шкаф на пол и увидел надпись черным фломастером в самом углу: «Я сбежал, ты меня не дождался… Где тебя искать?» Внизу была другая: «Я тебя жду. Завтра забирают в армию». И вот последняя: «Знаю, что ты когда-нибудь сюда придешь. Я работаю на заводе в Химках, улица Мира», номер был размазан.
У Антона из глаз брызнули слезы. Он сел на шкаф и, обхватив руками голову, громко заплакал. Сейчас он не стеснялся своих слез радости, от того, что он начал поиски самого дорогого человека детства.
– Какой же ты молодец, Кирилл, – сквозь слезы бормотал Антон. – Я сейчас же еду к тебе. Я тебя найду, обязательно!
Проблема была в том, что Антон даже не знал его фамилии, но среди тысячи он бы его, наверное, узнал сразу.
Он встал, огляделся, вытер рукой лицо, как раньше здесь, в подвале, когда плакал от голода и холода, прячась с Кириллом под одним рваным одеялом, и вышел на улицу.