Казак
А теперь самое время рассказать о том, как у меня появилось предприятие в сфере энергетики. Вы ведь уже стали подумывать, что дыма без огня не бывает, верно? И так ли Хуруджи невиновен, как пишет?
Я родился и вырос в Ростове-на-Дону. Мои родители тоже из Ростова. Отец вырос в станице. Он у меня лучший во всем: золотая медаль, красный диплом. По профессии он инженер, при этом очень талантливый. Всю жизнь занимался системами управления для космоса и оборонки. Мама работает проектировщиком электрических подстанций. Она создавала проекты больших объектов, в частности подключение резиденции нашего Президента, очень сложных подстанций.
У меня вся семья – труженики. А дедушка – лауреат Государственной премии. Он придумал технологию сдерживания почв, когда вдоль дорог высаживают лесополосы, работал над освоением степей, выращивая там хвойные. Одним из первых в конце семидесятых он начал поставлять арбузы, выращенные в Ростовской области, в Финляндию.
А фамилия у нас греческая. Я на 25% грек по дедушкиной линии, а на 75% донской казак. У нас в семье даже сохранилась купчая на дом в Новочеркасске от 1861 года, которая подтверждает, что я коренной, что называется, казак.
Мы потом узнавали специально – в нашей семье во многих поколениях никогда никто не сидел, дедушка попал под репрессии, это да. У меня и по греческой линии, и по линии казачьей достаточно успешные были родственники. И когда пришли к власти коммунисты, начались репрессии, так уж получилось, что, не сговариваясь, не зная в то время друг друга, оба деда фактически сами передали свое имущество советской власти в обмен на отсутствие преследований. Деды быстро поняли новые правила игры, что их и спасло.
Одна семья переехала в маленький дом в Новочеркасске. Большой дом передали военно-революционному комитету, лишь бы оставили в покое. Другой дедушка был арестован, но потом выяснилось, что он не мог участвовать в антисоветской деятельности в Украине, поскольку находился в это время в австрийском плену и его освободили (спасибо следователю – не холуем оказался). Он дожил до 91 года. Я его видел, помню.
Сума, тюрьма обходили нас стороной. С преследованиями после деда никто в семье ни по одной линии не сталкивался. Поэтому то, что произошло со мной, стало шоком для всех родных. Да и для меня тоже. Мне только казалось поначалу, что я морально готов. К задержанию невозможно быть готовым.
Однако родители всегда верили в меня и даже не допускали мысли, что я могу быть не прав. За это я им безмерно благодарен. Поддержка родных – мощная сила. Они знали, что я человек очень принципиальный, жесткий. Уже позже родители скажут мне, что с момента, когда я начал заниматься бизнесом еще в конце 80-х – в начале 90-х, они понимали, что рано или поздно плохое может произойти. Поэтому морально были готовы. Насколько вообще родители могут быть готовы к тому, что сын окажется за решеткой? Стать предпринимателем в наше время – словно поселиться на вулкане. Разные были ситуации. В 90-х опасней нынешних силовиков были криминальные структуры, и, осознавая риски, родители понимали, что я бываю в опасности. Они на моей стороне всегда и готовы выдерживать трудности. От близких же не скроешь…
Я начал заниматься бизнесом еще во время Советского Союза, когда появились кооперативы. Я учился в вузах, когда стал предпринимателем, то есть осознанно, платно. Все – только за собственные деньги.
У меня четыре высших образования. Основным, на мой взгляд, является юридическое, и себя я всегда считаю не столько управленцем, сколько юристом. По факту я всего лишь последние несколько лет занимался предпринимательской деятельностью. У меня именно юридический склад ума. И я серийный предприниматель, да – развивал проекты в самых разных областях.
Я привык жить скромно. У нас в семье не было никаких привилегий, доставшихся в советские времена. Я не успел, да и не собирался строить карьеру с опорой на государственную систему или коммунистическую партию. Особых доходов семья не имела. А в 90-е родители месяцами не получали зарплату. Мы жили, прямо скажем, небогато, в скромной квартире в пятиэтажке.
Мажором, новым русским я не был никогда. Мне комфортней жить скромно и не разбрасываться деньгами. Я достаточно рациональный товарищ, уважительно отношусь к деньгам, стараюсь особо не баловать семью, детей. Хорошо это или плохо – не знаю. Но такой подход облегчил ситуацию во время следствия. Даже когда следователь нашел в телефоне фотографию яхты и радостно потирал ручонки, через некоторое время его ждало разочарование – я просто помогал выбирать яхту другому человеку. И, конечно, следователя разочаровало, что у меня нет ни офшоров, ни домов за границей, ни других подобных атрибутов успешного бизнесмена.
Я всегда считал: если у тебя есть нормальный, успешный, стабильный бизнес, ты можешь спокойно снимать жилье, не привязываясь к определенному месту жительства. А к 50 годам, когда определишься, где и как хочешь жить, где нравится твоей семье, детишкам, тогда уже можно, что называется, бросать кости и создавать серьезное семейное гнездо. А пока молод, не стоит привязываться к вещам и местам, тратить время на возведение своего дома, бороться со строителями, обустраивать его потом. У нас с женой была такая жизненная философия.
В 2005—2006 годах я неожиданно оказался в Волгодонске – выбирал купола для одной из церквей, когда входил в попечительский совет в Ростове. И случайно встретил своих знакомых по работе со службами судебных приставов. Они мне так, между делом, сказали: «Слушай, да тебе, видимо, Ростов надоел. Приезжай к нам, здесь у нас рыбалка, классно! Волгодонск – гостеприимный город. У нас для тебя и работа есть. Построишь многоэтажку? Спасешь людей, которые не получили квартиры?» Может, со стороны покажется чудаковатым, но я увидел перспективу в этом проекте и купил долгострой. Я продал квартиру и, к удивлению жены и многих моих знакомых по бизнесу, заявил, что уеду в Волгодонск и заработаю тут миллиард.
Погрузил жену и наши вещи в «Пежо-307» – все остальные машины, квартиру пришлось продать, чтобы войти в проект. Иначе не хватало денег рассчитаться с дольщиками. Потратив все средства, я оказался в Волгодонске с незавершенной стройкой – площадкой, на которой квакали лягушки, с коробкой здания, которое было очень некачественно заморожено лет 10 тому назад. И вот стою я на этой самой стройке и понимаю, что надо как-то деньги зарабатывать, на что-то жить нам с женой. А на реализацию проекта требовалось по тем временам миллионов 200. То есть нужно было сделать нечто феноменальное. Удивить Волгодонск.
И я сделал. Мы придумали, как совсем на другом уровне поставить продажи квартир. И практически сразу за месяц мы продали около ста квартир. Это какие-то несусветные цифры, особенно для маленького города. Как так получилось? Мы создали полный комплекс, стали трудиться, как фабрика, где и кредиты выдают на покупку квартир, и дом достраивают, и риэлторы продажи делают, и рекламу придумывают, и как средство массовой информации специализированные передачи выпускают, в которых рассказывается, как пользоваться ипотекой. То есть мы создали централизованный риэлторско-строительно-девелоперский рынок в регионе.
Затем, наблюдая за нашей работой, нам поверил местный застройщик и дал право эксклюзивной продажи своего жилья. И у нас довольно неплохо все шло. В общем я потихоньку развивался, строил-строил и наконец достроил многоквартирный дом. Проект успешно реализовался.