Послание со Сверхновой
– Ты всегда был таким! И никогда ты меня не любил! – зло произнесла она.
– Хорошие выводы! Когда же я успел тебе так опротиветь? – отозвался он.
– Не знаю. Это произошло так давно, что я уже и не помню! – она не думала смягчать тон, нет, ей, во чтобы то ни стало, хотелось сделать как можно больнее своему супругу.
– Грустно. А если я скажу, что я всегда тебя любил и люблю, тебе станет легче? – он не сдавался в попытке наладить общение.
– Ты сделаешь все как всегда… с притворством!
– А ты вспомни, что сделала для меня? Ведь, правда, вспомни наши пятьдесят лет совместной жизни.
– У тебя не клеятся доводы. Ты и сам знаешь, что я вырастила для тебя трех прекрасных сыновей.
– Звучит так, словно я не принимал участия в их воспитании! – вновь взвелся он.
– Так и есть! – она скривила губы и одновременно попыталась улыбнуться. Спокойствие, хотя бы видимое, было ей к лицу.
– А ты хоть раз была на моей выставке? Страшно сказать, жена художника никогда не была на выставке. А еще пуще того, она никогда не поддерживала моего творчества! Всегда ухмылки, ирония, – еще одна обида ранила ее, но она сдержалась, чтобы не расплакаться.
Она знала, что с мужем надо быть немного жесткой, тогда он выдаст все карты, ну, не карты, а свои недовольства. То же самое совершал и он, дознаваясь о доселе неизвестных фактах совместного житья-бытья:
– Автор всегда должен стремиться вперед, а если я начну тебя хвалить, зазнаешься ведь, а так со временем не потерял ты стремление идти вперед, добиваться новых вершин. И даже в девяносто ты можешь дать фору любому амбициозному юнцу, и все благодаря моей холодности! Полагаю, что теперь ты получил ответ на свой животрепещущий вопрос. Тайна раскрыта, – все же это была ирония, нескрываемая ирония, и все для того, чтобы взбередить его душу так, чтобы у него осталось больше вопросов, чем ответов.
– А хочешь и я поделюсь одним секретом?! Я всегда мечтал, чтобы меня не терзали словесно, чтобы ты меня просто любила! А не испытывала на прочность. Иногда мне было особенно больно, но я прятал в себе обиды.
– У тебя есть сомнения, что я тебя люблю? – она ждала того, что скажет он. Этот вопрос лишь и созревал, чтобы в нужный момент выскочить, словно тигр, поджидающий свою жертву, из засады.
– Есть.
– Ну, и зря. Я любила тебя всегда, даже когда узнала, что ты мне изменял. А ведь ты мне изменял, я лишь делала вид, что не знаю. Все во имя любви. Кстати, у тебя был замечательный вкус. Одобряю.
Он уставился на нее.
С клена вместе с негодником-ветром умчались вдаль с десяток золотистых листьев. Деревце совсем осталось без осеннего наряда. Солнце еще обдавало теплом и можно было отдыхать в саду, не особо беспокоясь о простуде. Хотя, кто ее знает, эту самую простуду – налетит и не отцепится…
Пожилая чета сидела в шезлонгах и продолжала вести непримиримый бой между собой.
– Я тоже знаю о тебе кое-что. Помнишь Рипли?
Она вперилась взглядом в него. Он предпочел не отмалчиваться:
– Значит, помнишь. Ты тоже считала, что я не замечаю. А я даже видел вас… Но я скрыл сей прискорбный факт, как и ты!
– Господи, как же противно. Мы оба противны!
– Прекрасный денек, дорогая! Не правда ли?!
– О да!
Они отвернулись друг от друга. Она посматривала на бегущие облака, а он вперился в утреннюю росу на траве.
Конец ознакомительного фрагмента.